Долгая дорога к счастью

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Элизабет поспешно утерла глаза и поплелась за сиделкой, потрясенная тем, что только что сказала. Как она могла настолько потерять контроль над собой? Как ее угораздило такое выпалить, открыть ему свои потаенные чувства?

Что самое ужасное — Тэлбот не сказал ни слова в ответ. Все выглядело так, будто она вскользь упомянула их общего знакомого или заговорила о погоде. Он совершенно не отреагировал на ее слова. Его лицо как было, так и осталось непроницаемым.

От смущения у нее побагровели щеки. О чем она думала? На что рассчитывала? О господи, она вообще ни о чем не думала. Все мысли были где-то далеко; ею руководили лишь эмоции.

Когда она зашла в полутемную палату, Тэлбот уже стоял возле Ричарда. Элизабет встала с другой стороны, стараясь не глядеть на Тэлбота.

— Привет, — улыбнулась она Ричарду. Он выглядел полусонным, словно продолжал сражаться с последствиями анестезии, но уже мог слабо реагировать на окружающих. Его голова была забинтована, к нему самому отовсюду тянулись трубки и провода.

— Тэлбот уже сказал тебе?.. Операция прошла успешно. Ты уже выглядишь неплохо, очень неплохо, — заверила она Ричарда.

Тэлбот дотронулся до его плеча.

— Все, что тебе сейчас нужно, — это скорее выздоравливать.

Губы Ричарда зашевелились, словно он собирался с силами, чтобы сказать несколько слов...

— Вы должны... должны позвонить...

— Я знаю, — кивнула Элизабет. — Я обязательно позвоню Эндрю и сообщу ему, что с тобой все в порядке. — Она осторожно похлопала его по плечу, но Ричард по-прежнему оставался возбужденным.

— И... вы должны позвонить... позвонить Эрике...

Элизабет обожгла взглядом Тэлбота. Тот с любопытством уставился на младшего брата.

— Что это еще за Эрика? — наконец спросил он.

Улыбка, которая заиграла на губах Ричарда, показалась Элизабет самой прекрасной и обворожительной в мире.

— Эта женщина... я собираюсь на ней жениться...

Провозгласив это, Ричард откинулся на подушку и мгновенно заснул. Элизабет недоуменно уставилась на Тэлбота.

— Это побочный эффект анестезии, — коротко сообщил он. — Он спит или галлюцинирует. Или же, что тоже вполне вероятно, он хотел произнести твое имя, но все перепутал...

Элизабет кивнула так, словно ее все это совершенно не касалось, и опустилась на стул рядом с кроватью Ричарда. Она уже не знала, чему верить. Эрика?.. Ричард никогда о ней не говорил.

Возможно ли было, что Ричард втайне от нее встречался с кем-нибудь? Если да, то насколько это серьезно?

К своему удивлению, Элизабет ничего не почувствовала. Если Ричард обрел любовь, она лишь могла пожелать ему счастья. И понадеяться на то, что теперь у него будет долгое и удачное супружество.

Но если у Ричарда кто-то был, почему об этом не знал Тэлбот? Ведь он производил впечатление человека, которому известно о младшем брате все... Нет, скорее всего, Тэлбот был прав. Слова, произнесенные Ричардом в полубреду, были всего лишь последствиями анестезии.

Ричард дышал спокойно и глубоко. Тэлбот и Элизабет не отходили от кровати, не спуская встревоженного взгляда с его лица.

Они не обмолвились ни словом, и Элизабет не решалась посмотреть на Тэлбота. Оба ждали.

Элизабет пребывала в полнейшем смятении. Она открыла Тэлботу свое сердце, а он вытащил носовой платок и посоветовал ей утереть слезы. И теперь ей не хотелось на него смотреть. Она боялась прочитать презрение или жалость в его глазах.

Наконец Ричард снова открыл глаза, но теперь смотрел тревожно и настороженно. Он безуспешно попытался сесть, а потом улыбнулся брату.

— Я выносливей, чем ты думал, не так ли?

Тэлбот расхохотался.

— Уж я-то всегда знал, что ты крепкий орешек.

— Я неплохо выгляжу, не правда ли?

— Еще бы, — согласился Тэлбот. — Маккарти всегда борются до конца.

Ричард опять улыбнулся, затем повернулся и поглядел на Элизабет.

— Ты не могла бы оказать мне любезность? — спросил он.

— Позвонить Эрике?

Он удивленно уставился на нее.

— Я разве уже просил тебя?

Она кивнула и добавила:

— Но я не могу позвонить, пока ты не дашь мне номер телефона или по крайней мере не назовешь ее фамилию.

— Ну, и кто такая Эрика? — поинтересовался Тэлбот.

И снова мечтательная улыбка заиграла на губах Ричарда.

— Эрика Тэйлор. Она поселилась в Морнин-Вью полгода назад, и не так давно мы с ней начали встречаться. Я не говорил ей об опухоли... об операции... Я не желал тревожить ее...

«Я не желал тревожить ее...» Элизабет вдруг увидела свет, зажегшийся в глазах Ричарда, который она никогда прежде не видела.

— Тэйлор? — переспросил вдруг Тэлбот. — Она случайно не родственница Зельды Тэйлор?

— Эрика приходится ей внучкой. Она приехала в Морнин-Вью, чтобы ухаживать за бабушкой. Когда Зельда умерла, Эрике было очень тяжело. Она ведь в Морнин-Вью не знала никого, кроме меня... Она... она нуждается во мне...

Элизабет вдруг увидела, как сияют глаза ее бывшего мужа. Ричард нужен Эрике... Ему отчаянно хотелось быть кому-то нужным — кто бы мог подумать! Куда, интересно, делся его эгоизм и былая безответственность?

— Если ты продиктуешь мне номер телефона, я позвоню ей прямо сейчас, — сказала Элизабет, вытащив листок бумаги из кошелька...

Спустя пять минут, когда она уже позвонила Эндрю и сообщила ему приятную весть о том, что у папы все в порядке, Элизабет решилась набрать номер женщины, на которой Ричард собирался жениться.

Потребовалось всего лишь несколько минут, чтобы ее воображение нарисовало ей образ юной очаровательной незнакомки, любовь которой превратила жизнь Ричарда в сказку.

Когда после короткого разговора Элизабет повесила телефонную трубку, она вдруг почувствовала, как защемило сердце. Эта внезапная, острая, почему-то казавшаяся горьковато-сладкой боль в сердце напомнила ей о том, что она безвозвратно теряет Ричарда. Он начал строить свою жизнь, в которой ей нет места...

— Куда запропастился твой брат? — спросила она, переступив порог палаты Ричарда.

— Он ушел. Сослался на неотложные дела.

«Тэлбот, вероятно, опасается оставаться со мной в одной комнате, — догадалась Элизабет, — особенно после того, как я имела глупость признаться ему в любви».

— Ты поговорила с Эрикой? — спросил Ричард.

Элизабет кивнула.

— Она уже едет в больницу. Я не удивлюсь, если по пути сюда Эрика пару раз превысит скорость... Твоя девушка до смерти перепугалась — ведь ты ничего не сообщал ей о своих проблемах.

— Ты не посидишь со мной, пока она в дороге?

Элизабет помедлила, потом согласилась:

— Разумеется.

Разве после всего того, что только что с ней произошло, у нее было куда идти? В свой мертвый дом, где ее встретит гробовая тишина? Нет, этого она точно не вынесет...

Эрика Тэйлор приехала в больницу к семи часам. Это была миниатюрная темноволосая женщина с миловидными чертами лица. Завидев Ричарда, она бросилась к его кровати и залилась слезами.

Элизабет молча смотрела, как Ричард утешает ее. В его поведении было столько нежности, заботы, что у нее защемило сердце. Ведь к ней Ричард никогда так не относился.

Элизабет молча покинула палату, оставив влюбленных наедине.

Когда она села в свой автомобиль, ее с головой захлестнули эмоции. Тревожные часы, напряженные, беспокойные дни, которые ей пришлось провести рядом с Тэлботом; ее трепетное признание и воспоминание о том, как выглядело в тот злосчастный момент его лицо — оно было совершенно пустым, отрешенным...

Подавленная, Элизабет опустила голову на руль и разрыдалась. Она плакала о той маленькой девочке, которая потеряла родителей, о юной девушке, которая отчаянно не хотела оставаться одна, когда забеременела, и потому вышла замуж за незрелого, безответственного человека, не способного оправдать ее ожидания.

Элизабет плакала и о женщине, которой она стала, о женщине, которая долго и искренне верила в то, что она сильная, но в итоге лишний раз убедилась в своей слабости. Помимо прочего, она была влюблена в мужчину, который никогда не будет ей принадлежать, в мужчину, который хотел ее, но не любил.

Немного успокоившись и утерев слезы, она почувствовала себя более опустошенной, чем когда-либо. Сердце болело, как всегда бывает после тяжелой утраты, когда, казалось, находишь любовь и вдруг теряешь ее безвозвратно.

Элизабет никогда не чувствовала себя такой одинокой.

К вечеру небо затянулось мутными тяжелыми облаками. На землю постепенно опускалась темнота, которую лишь иногда освещал месяц...

Элизабет забыла оставить включенным свет в прихожей. Ее собственный дом теперь казался ей мрачным и пустым. И ей совсем не хотелось заходить внутрь.

Тэлбот. Интересно, где он сейчас и что делает?

Мысли о нем не давали ей покоя всю дорогу к дому. Они слагались в печальную песню, которая, если ее слушать слишком долго, могла снова ввергнуть ее в плач.

Элизабет вышла из машины и передернула плечами. Самое время взять себя в руки и начать новую жизнь. У нее прелестный сын, который всегда доставлял ей радость. Она могла закончить образование и получить необходимый ей диплом, который давал право обучать детей.

Элизабет отперла дверь, шагнула внутрь и замерла.

Свечи.

Они были расставлены по полу. Толстые, высокие свечи. Красные, белые, серебряные и золотые. Их пламя заливало гостиную мерцающим светом.

— Я ждал тебя.

Элизабет вздрогнула и увидела Тэлбота, сидевшего в углу на софе. Она закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.

— Ч-что т-ты здесь делаешь?

Он встал, отбросив тонкую темную тень на стену позади себя.

— А как ты думаешь? — Тэлбот улыбнулся. — Я принес свет в темноту твоего дома.

— Я не понимаю... — Элизабет выглядела испуганной — она боялась, что все это просто нелепая шутка, боялась надежды, которая вновь затеплилась в сердце.

Тэлбот подошел к ней, остановившись очень близко, так что они почти соприкасались, и его дыхание обвевало ее лицо. Знакомый терпкий аромат мгновенно пробудил все чувства Элизабет.

— Я хочу быть с тобой рядом каждую ночь. Каждый день. Всю жизнь. Я хочу осветить каждую частицу твоего сердца моей любовью к тебе.

— Твоей любовью? — Элизабет из последних сил сопротивлялась искушению поверить его словам. — Но я думала... ты говорил, что это всего лишь плотское желание...

Его глаза засверкали так, что это было заметно даже в полумраке гостиной, а улыбка, заигравшая на его губах, словно искрой прожгла Элизабет.

— Это правда. Я всегда хотел тебя, Элизабет. Я не помню дня, когда бы я тебя не хотел. — Он протянул руку и мягко коснулся ее щеки. — Но это больше, чем жажда секса, глубже, чем желание. Я люблю тебя, Элизабет. Люблю всем сердцем.

Эти слова словно пробудили Элизабет от сна. Она бросилась в его объятия, не веря своему счастью. И наконец их губы слились в поцелуе — таком сладостном и совершенном, что у обоих на мгновение перехватило дыхание.

Элизабет чувствовала себя так, словно вернулась домой после долгого отсутствия. Ее сердце, бившееся до этого вяло, теперь, казалось, обрело новую жизнь.

Оторвавшись наконец от ее губ, Тэлбот продолжал удерживать ее в своих руках. «Любопытно, не сон ли это?» — думала ошеломленная Элизабет.

— Когда ты сегодня призналась мне в любви, мое сердце кричало: «Да! Я самый счастливый человек на земле!» Но я не мог сказать тебе слов любви, не зная, каковы намерения Ричарда и чего он добивается.

— Моей дружбы. Это все, что ему нужно.

— Теперь я тоже в этом убедился. — Сказав это, Тэлбот вновь впился ртом в ее губы. Его руки крепко сжали ее тело, и она чувствовала сквозь ткань одежды жар его ладоней.

Элизабет страстно ответила на его поцелуй, который, казалось, осветил все темные уголки в ее сердце.

Когда наконец они нехотя оторвались друг от друга, Тэлбот взял ее за руку и усадил рядом с собой на софу.

— Если бы Ричард не проболтался насчет Эрики, я бы никогда не признался тебе в любви, — сказал он, не выпуская ладони Элизабет из своих рук. — Я бы никогда не рискнул его благополучием ради своего счастья.

— Я знаю...

И она еще сильнее любила его за то, что ради своего брата он готов был принести в жертву собственные интересы.

— А знаешь, я ведь влюбился в тебя с первого взгляда, — признался вдруг Тэлбот.

Элизабет с удивлением взглянула на него.

— А мне всегда казалось, что я тебе противна.

Он покачал головой и весело расхохотался.

— О, я всеми силами старался тебя невзлюбить. Но стоило мне увидеть твои смелые глаза, вздернутый вверх подбородок, как я уже был не против нарушить твои матримониальные планы, точно зная, что в другой жизни, в другом мире я буду любить тебя.

— Я не знаю, когда влюбилась в тебя, — призналась Элизабет и потом добавила: — Но одно я знаю точно: в твоем присутствии я всегда нервничала, потому что находила тебя чересчур обольстительным. — Она улыбнулась. — Я иногда чувствовала себя как участница ток-шоу под названием: «Я влюблена в брата моего мужа»...

— Выходи за меня замуж. Считай, что мы стали участниками этого шоу.

— Тэлбот, я люблю тебя всем сердцем и очень хочу стать твоей женой...

— Но?..

— Но как мы обо всем этом скажем Ричарду? — Элизабет задумчиво вздохнула. — Вы с братом всегда так чудесно ладили. Мне не хочется вставать между вами.

— Ричард уже знает. Мы все обсудили, когда ты пошла звонить Эрике. Он сказал, что было бы глупо с его стороны пытаться вернуть тебя. Мы думали, что хорошо скрывали наши переживания и Ричард ни о чем не догадывается. Но только слепец мог не заметить, что мы с тобой чувствовали... Он дал мне свое благословение. Но прежде, чем ты согласишься выйти за меня замуж, мне нужно тебя кое о чем предупредить.

— О чем? — В отблесках и мерцании свечей его лицо казалось неумолимым, но глаза излучали мягкий, умиротворяющий свет и глядели на нее с необыкновенной нежностью.

— Я буду более трудным мужем, чем Ричард. Я намерен делить с тобой мои дни и ночи. Я хочу знать все о твоих снах, мечтах, поддерживать тебя в трудную минуту. — Он взял ее за руку. — Мне нравится, что ты сильная женщина. Но мне будет неприятно, если хоть раз в жизни ты решишь не поделиться со мной своими проблемами... Я хочу тебя всю. Я хочу всегда быть рядом, чтобы ты никогда не чувствовала себя одинокой.

Мерцание свечей блестело в слезах, которые стекали по щекам Элизабет.

— Только одно условие, — мягко проговорила она. — Я также получу тебя целиком. — Она протянула руки и положила ладони ему на плечи, потом провела пальцами по его точеному лицу. — Я тоже хочу знать все о твоих мечтах и твоих надеждах, тоже хочу быть твоей опорой в печали и радости.

Тэлбот обнял ее, поцеловал, и этот последний поцелуй был совершенным, таким, о котором Элизабет мечтала со времен своей юности: этот мужчина, который будет теперь освещать ее дни и ночи, целовал не ее губы, а ее душу.