Долгая игра

Если президент Нолан мог подстроить покушение на собственную жизнь ради рейтингов, был ли он способен на убийство? Мог ли он быть замешанным в смерти судьи Маркетта?

Обед подавали в семейной столовой. Это место отличалось от публичного образа Белого Дома, но я не на секунду не забывала о том, где я.

Президент Нолан выписался из больницы и вернулся к работе. Айви решала проблемы одного известного филантропа, которого застали за не очень-то филантропскими занятиями.

Только я и Первая Леди.

Насколько хорошо вы знаете своего мужа? – подумала я, пока Джорджия раскладывала нам еду. – Если я расскажу вам о своих подозрениях, вы будете шокированы? Вы сразу же расскажете ему об этом?

Джорджия наколола на вилку кусочек свежего фрукта и посмотрела на меня через стол.

— Как ты, Тэсс? – спросила она. – На самом деле?

Я обдумала вопрос.

— Я переживу.

— Я в этом не сомневаюсь, — ответила Первая Леди. – Айви – одна из самых сильных женщин, которых я встречала, а ты, милая, явно дочь своей матери.

Так и есть.

Поэтому я была там. Поэтому я буду наблюдать, выжидать и искать связи и намёки, которых бы не заметили другие.

— Я так рада, что у нас получилось встретиться, — сказала Джорджия. – Должна признаться, я не просто так пригласила тебя сюда сегодня.

Я рассказала Первой Леди – и президенту – о том, что сказали террористы. О том, что они не организовывали покушения на президента. Вы пригласили меня сюда, чтобы узнать, что мне известно? Что я подозреваю?

Джорджия внимательно посмотрела на меня.

— Насколько я понимаю, твой дед рассказал тебе о некоторых… назовём это фактами?

Моё сердцебиение выровнялось.

— Факты, — повторила я. – Об Уолкере.

Вот, в чём было дело. Поэтому она пригласила меня сюда.

— Мой Уолкер, — сказала мне Джорджия, — очень похож на тебя и на своего отца.

Если бы кто-то услышал наш разговор, они подумали бы, что она говорила о президенте. Но я знала правду.

— Я знаю, что моему сыну тяжело, — продолжила Первая Леди. – Ему разбили сердце. Но он не хочет об этом говорить. Ни со мной. Ни со своим отцом.

На этот раз она имела в виду президента. Он растил Уолкера. Во всех важных смыслах, он был его отцом.

— Если всплывут некоторые факты, — произнесла Джорджия, — это навредит им обоим. Моему мужу и моему сыну.

— Я умею хранить секреты, — сказала я Джорджии.

Она слабо улыбнулась.

— Думаю, так и есть.

Не так давно моя жизнь находилась в руках Даниэлы Николае. Я доверилась террористке, потому что отцом её ребёнка был Уолкер Нолан. Потому что семья была важна. Нас связывала кровь.

Сидя напротив Джорджии Нолан, я думала о том, что нас связывало. У неё был роман с моим дедом – результат отношений давностью в несколько десятилетий. Джорджия относилась к Айви, как к дочери. Я была Кендриком и была Кейсом, а значит, в каком-то искажённом смысле, это делало нас семьёй.

— Что бы вы сказали, — чувствуя, как в моей груди грохочет сердце, я спросила у Первой Леди, — если бы я сказала, что, возможно, ваш муж подстроил покушение на свою жизнь?

Чтобы смягчить ущерб, нанесённый скандалом о Даниэле Николае. Чтобы защититься от нежелательных последствий. Чтобы сыграть на эмоциях людей накануне выборов.

— Тэсс, милая, — произнесла Джорджия, — это смешно, — она смотрела на меня не как на угрозу. Не как на мишень. Она смотрела на меня, как на ребёнка. – Президент просто не способен на что-то подобное, — голос Джорджии звучал, как и всегда, изысканно. Но под лёгким южным акцентом, я слышала нотку честности.

Стальную нотку.

— Я замужем за этим человеком почти сорок лет, Тэсс. Я знаю его настолько хорошо, насколько возможно знать человека. И говорю тебе, он не мог подстроить покушение на свою жизнь, как не мог бы и убить наших детей во сне.

Мне так хотелось поверить Джорджии. Но я не могла перестать думать: Знаете, как вырастает чья-то популярность, когда он героически выживает после пули террориста?

Я не могла выбросить из головы судью Верховного Суда, убитого врачом и телохранителем президента. Возможно, они работали по его указаниям.

— Ты пережила травму, — сказала мне Джорджия. – Не удивительно, что проявились затянувшиеся последствия, — голос Джорджии смягчился. – Ты говорила об этом с Айви? С Адамом или со своим дедушкой?

Её слова звучали, как предложение, но я гадала о том, была ли это проверка.

— Айви знает Питера, — продолжила Джорджия. – Почти также хорошо, как я. Она знает, что он на такое не способен.

На этот раз, когда Первая Леди произнесла слово «способен», я услышала его иначе. Что, если это была не субъективная оценка, не комментарий о моральных принципах президента? Что, если это была констатация факта?

Это Первая Леди организовала пресс-конференцию после того, как президента подстрелили. Она решила действовать.

Судя по тому, что я слышала, я знала, что Джорджия Нолан активно участвовала в работе своего мужа. Я знала, что Айви, Адам и Боди считали её влиятельной личностью.

Я знала, что в эту женщину влюбился создатель королей.

Когда я спросила у директора, почему он снял фотографию из Кэмп-Дэвид, — внезапно, подумала я, — он ответил, что ему сказали, что выставлять эту фотографию на показ было немного бестактно.

Этот снимок связывал трёх заговорщиков, убивших судью Маркетта. Возможно, в тот день там был и четвёртый заговорщик.

Мне сказали, что выставлять эту фотографию на показ на таком видном месте немного бестактно. Не похоже, что такое мог бы сказать президент. Слово «бестактно» звучало элегантно. По-женски.

Мне сказали, что выставлять эту фотографию на показ на таком видном месте немного бестактно.

Внезапно, я была уверенна в том, что это сказала Джорджия Нолан.

Зачем Джорджии говорить директору снять фотографию?

Она организовала пресс-конференцию, после того, как подстрелили её мужа, чтобы поддержать его и его партию.

— Тебе правда стоит с кем-то поговорить, — сказала мне Джорджия, — обо всём, через что ты прошла.

Даже после того, как я озвучила свои подозрения, Джорджия не обращалась со мной, как с угрозой. Она не сказала мне молчать о моих подозрениях.

— Обо всём, — мягко повторила Джорджия. – Включая правду о Генри Маркетте.

Я медленно осознала значение этих слов. Джорджия знала. Каким-то образом она узнала, что Генри меня предал. Она знала, что он работал с террористами.

А я знала, что она организовала покушение на жизнь своего мужа.

— Ты мне не безразлична, Тэсс, — сказала мне Джорджия. – Ты очень дорога людям, которые дороги мне.

Людям, которые обойдут весь мир, чтобы найти виновного, если со мной что-нибудь случится.

Первая Леди не станет меня атаковать. Но она знала о Генри – и не важно, была ли я её семьёй, была ли я ей не безразлична. Она была готова атаковать его, чтобы добраться до меня.

Тебе правда стоит с кем-то поговорить обо всём, через что ты прошла.

Я могла бы рассказать Айви о своих подозрениях. Рассказать создателю королей. Они могли бы попытаться связать Первую Леди с покушением на президента, или даже смертью судьи Маркетта.

Обо всём. Включая правду о Генри Маркетте.

Вот, что означало быть на пять шагов впереди. Стратегия. Власть.

Я встала. Джорджия подошла ко мне и поцеловала меня в щеку. Пока я выходила из дома и меня провели к газону перед Белым Домом, я могла думать лишь о том, что Уильям Кейс был прав.

Королева — самая опасная фигура на доске.

ГЛАВА 70

В течение следующих недель я снова и снова вспоминала мой разговор с Джорджией Нолан: каждое слово, каждую деталь, выражение её лица. Иногда я гадала о том, не выдумала ли я подтекст нашего разговора, скрытую угрозу. Джорджия ни в чём не признавалась. Она не сказала ничего инкриминирующего. Она сказала мне, что мне стоит поговорить с Айви, Адамом или создателем королей. Она всего-навсего высказала заботу.

И дала мне знать, что она знает правду о Генри.

Она угрожала мне, так неуловимо, что я даже не могла использовать это против неё. Она была осторожна. Она играла на победу. Я практически видела, как она использовала эту осторожность, чтобы свести вместе трёх мужчин и внушить им идею о том, что вместе они способны избежать наказания за убийство. Я практически видела, как она тянула за ниточки. Она могла сделать всё это, не оставив за собой и намёка на след.

Несколько месяцев назад я сказала Джорджии, что смерть судьи была проблемой, и она поправила меня. Смерть Тео Маркетта – это трагедия, — сказала она. – Но, говоря на чистоту, это возможность, какой бы трагичной она не была.

Я ничего не могла доказать. Я никому не могла рассказать. Но в глубине души, я знала.

Первая Леди была самым опасным игроком в этой игре.

— За последние недели каждый из вас проявил качества, которые ценятся Хардвиком выше всего: честность, упорство и храбрость, — новая директор стояла в передней части часовни. – С началом нового семестра, — продолжила она, — мы смотрим вперёд – как сообщество, семья и школа. Вы все – выжившие. Я чувствую благоговение, стоя перед вами и направляясь с вами в будущее.

Сидящая рядом со мной Вивви взяла меня за руку. Ашер сидел по другую сторону от меня, складывая оригами в форме чего-то вроде фламинго. Он задел меня плечом. По другую сторону от него, Генри с недоверием смотрел на фламинго.

Генри мельком перевёл глаза на меня. Я отвела взгляд.

— Все вы изменились, — произнесла директор. – То, что произошло в этой школе, никогда вас не оставит. Но вы не обязаны нести эту тяжесть в одиночку. Вы – часть давней традиции, династии учеников, сообщества, которое пройдёт через это и станет сильнее, чем когда-либо. Вы, — с нажимом произнесла директор, — лидеры нашего будущего.

Лидеры. Я вспомнила о президенте и Первой Леди, о своих подозрениях, которые я не могла озвучить.

— В связи с этим, на следующей неделе мы начнём сначала, с новыми кандидатурами для студенческого совета. Надеюсь, многие из вас захотят поучаствовать в выборах. Надеюсь, вы гордитесь своей школой – и собой – сильнее, чем когда бы то ни было. Ведь вы выжили.

Мой взгляд нашёл Эмилию. Она сидела рядом с Маей и Ди в нескольких рядах от нас.

Сильнее, чем когда бы то ни было. Ведь вы выжили.

Эмилия заслуживала победить.

Когда мы вышли из часовни и зашагали к главному зданию, ко мне подошёл Генри.

— Я не буду участвовать в выборах, — сказал он.

Я знала, что он имел в виду: Эмилия этого заслуживает. А я – нет. Я не тот, кем они меня считают. Я не тот, кем считал себя сам. Я больше не знаю, кто я.

Я услышала всё это в нескольких словах Генри. А ещё я услышала в них скрытое предположение: если бы он решил участвовать в выборах, он бы победил.

— Вперёд, — сказала я Генри. – Участвуй.

Эмилия его победит. Каким-то образом я в этом удостоверюсь. А ещё, каким-то образом, я найду способ доказать свои подозрения о Джорджии Нолан.

Власть. У Первой Леди её хватало. В отличие от меня. Но я была дочерью Айви Кендрик. Меня растил дедушка и учил стратегии создатель королей. Когда я видела проблему, я её решала.

Я не останусь бессильной на долго.

КОНЕЦ

От редактора перевода:

Вырезка из поста на тамблере, обращенного к Джен:

- Я просто обязан(а) узнать: в ближайшее время планируется третья книга в серии "Фиксер"? После "Долгой игры"... мне нужно больше.

- Я так рада, что стольким людям понравилась серия "Фиксер". Я получаю подобные вопросы каждый день. И сейчас ответ на вопрос "будет ли третья книга "Фиксера" - нет.

Я написала две первых книги о фиксерах, заключив контракт на две книги. Сейчас у меня нет контракта на третью книгу, и, скорее всего, это не изменится. Мне жаль, что у меня нет хороших новостей! Эти книги было сложно писать, но это того стоило, и я буду по ним скучать. Один из самых сложных фактов профессионального писательства в том, что не важно, как сильно тебе - или твоим читателям - нравится серия. Решающим фактором для издательств является не то, как сильно любят серию её читатели, а то, сколько книг было продано.

Из этого следует, что есть высокая вероятность того, что продолжения этой серии больше не будет. Впрочем, все возможно. Понадеемся.

Всем спасибо за прочтение!