Долгий путь к счастью

Эпилог

Месяц спустя я стала женой Яго. Все тайны раскрылись. Тело Ролло было найдено через несколько дней после той роковой ночи, когда я наяву попала в красную комнату своих снов. После схватки с Яго на берегу ему, конечно, ничего не оставалось, кроме как попытаться достичь Большой земли. Однако той ночью море было далеко не ласковым. Не справился ли он с волнами, или еще что… Допускаю, что ему пришлось признать свое поражение. Ведь действительно очень скоро в газетах было объявлено о гибели империи Каррингтонов. Для финансового мира это стало настоящим потрясением. Многие вкладчики банков тогда лишились средств. Поговаривали даже, что, будь Ролло жив, его предали бы суду за мошенничество и финансовые махинации. Это только подтверждало мои предположения, что Ролло сознательно вышел в штормовое море.

Сколь же многим была я обязана Слэку, который, увидев Ролло, сразу узнал в нем человека, с которым когда-то уезжала, надеясь на счастье, Сильва. Слэк инстинктивно почувствовал, что человек этот вновь появился на островах с недоброй целью; тогда он через туннель поспешил обратно в замок и позвал Яго, которому удалось спасти меня как раз вовремя. Вот, похоже, и вся история.

Гвеннол наконец-то вышла замуж за Майкла Хайдрока, и они теперь вместе пишут историю его древнего рода. Дженифрай живет с нами. Она всегда дрожала над своей дочерью, все боялась, что я уведу ее жениха. Мы с Дженифрай — в теплых отношениях, хотя близкими их не назвать. А я частенько улыбаюсь, вспоминая, как подозревала ее в недобрых замыслах только потому, что меня насторожило отражение ее лица в тусклом кривом зеркале.

И я отыскала Сильву. Несчастная Сильва, как трагична была ее жизнь! Я не отходила от нее, возилась как с ребенком, убеждала, что есть люди, которые любят ее. Любовь действовала лучше лекарства…

Медовый месяц после свадьбы с Ролло оказался коротким. Сильва поняла, что ни капельки не любима этим мужчиной, и сердце ее оказалось разбито страшнее, чем когда-либо прежде. Ролло держал ее под замком, а сам он в то время собирался прибрать к рукам ее наследство, которого, собственно, и не было. О том, что Остров по завещанию должна унаследовать сводная сестра Сильвы, Ролло узнал позже, что и послужило поводом для расправы со мной. А несчастная Сильва уже окончательно поверила в свою неполноценность.

Именно в этом я и должна была ее разуверить.

Разыскали мы ее в отдаленной убогой деревушке, в одном из владений Каррингтонов; в замок мы привезли ее, конечно, без сопровождения надзирательницы. Я называла ее сестрой, и нам обеим нравилось это, хотя ее отцом, возможно, был Джеймс Мэнтон. Художник, человек по-настоящему добрый, часто принимал нас у себя в доме на Голубых Скалах, куда мы приплывали вместе с Сильвой на лодке. Он, правда, слишком уж был погружен в свое творчество, чтобы оказывать Сильве внимание, в котором она по состоянию здоровья нуждалась.

Нелегко было с ней. Она поначалу была ранима и подозрительна. Очень помог ей Слэк, который был счастлив вновь встретиться с нею. Нас обеих мальчик считал за своих протеже, и я часто ловила на его лице довольную улыбку, когда он смотрел на нас.

Но Сильва начала меняться в лучшую сторону только после появления у нас с Яго сына, названного в честь отца. Малыша Сильва просто обожала, как, впрочем, всех, кто любил ее крошечного племянника. Это дитя стало для Сильвы настоящим счастьем.

Сон тот никогда больше я не видела. Наконец-то я поняла, почему он все детство и юность преследовал меня, пока не было это роковым образом прервано. Моей матери нелегко пришлось в семейной жизни, она хотела расстаться с мужем. А он, в свою очередь, не желал ее отпускать. Но мама твердо решила сбежать. И помогла ей в этом миссис Пенджелли, которая знала о существовании подземного хода. И однажды ночью мама со мной, трехлетней малышкой, прошла, этот бесконечный коридор, оказалась на Острове Голубых Скал, где ее участливо принял художник Джеймс Мэнтон, с которым они давно дружили. После темной мрачной пещеры мы с мамой вошли в дом Мэнтона, в просторную комнату с красными шторами. И на меня, маленькую девочку, она произвела неизгладимое впечатление, тем более что мне тогда передались волнение и страх мамы: двери внушали ей жуткое предчувствие — а вдруг они откроются и войдет ее муж.

Чувства ее были столь сильны, что затронули и мое детское сердечко, да так, что долгие годы пугала меня во сне красная комната.

Остров! Моя любовь! Часто, очень часто мы с мужем объезжаем каждый его уголок. Выходят из домов люди, здороваются, улыбаются. Старая Тэсси всегда стоит на пороге своей лачуги, у ног ее трется кот Малкез, а взгляд «вечной вещуньи» довольный и торжествующий — она рада за нас. Мы с Яго устраиваемся среди скал, в бухте, где я однажды увидела Хоули; над нами небо, в котором парят наши голуби, возможно, они несут нам весточку от Гвеннол из усадьбы Хайдрок… Вспоминаем мы и прошедшие дни.

— И этот Остров — твой, — говорит Яго.

— Наш, — поправляю я его.

Да, наш, именно наш этот дивный Остров, где живут наши любимые дети, где я нашла свое счастье.