Долго и счастливо

Глава 28

Замок величественно возвышался среди цветущих пастбищ винодельческого края, отливая серебром в свете раннего утра. Он был похож на сказочный: романтичный, с грациозными шпилями, башенками и каменными парапетами. Гигантский, мощенный булыжником двор окружал его кольцом, а за ним, в долине росли фруктовые деревья. Ближе к замку идеально подстриженные газоны чередовались с причудливыми садами, украшенными фонтанами и каменными скамьями, а также великолепными статуями. Высокие стены, башни и контрфорсы, каменные парапеты, террасы и оконные витражи – все сверкало древним величием под сапфировым куполом неба. Внутри этих вознесшихся к небу стен, с благоговением поняла Камилла, находятся гобелены, роскошные ковры, длинные холлы, салоны и пиршественные залы, полные несказанного богатства и роскоши.

– Зачем ты привез меня сюда? – спрашивала она Филипа в сотый раз, почтительно и с опаской глядя на замок из окна кареты, которую он нанял в Париже. Так много всего произошло с тех пор, как они покинули Корнуолл! А ведь прошло лишь несколько дней после поединка в замке Кирби. Джеймса и Джереда перевезли домой, в Уэсткотт-Парк, где они выздоравливали от ран, которые, к счастью, оказались неопасными. Шарлотта встретила Камиллу со слезами радости на глазах, обнимала ее, пожимала ей руки и тут же ошарашила известием о том, что они с Джеймсом намереваются удочерить Хестер и воспитывать ее как собственную дочь. И все же, несмотря на все эти волнения и на грандиозный бал, который должен был состояться уже через несколько дней, Филип настоял на их отъезде почти сразу же по приезде в Уэсткотт-Парк.

Он заявил, что немедленно должен отвезти ее во Францию, но не объяснил почему. Намекнул только, что разгадал тайну ее талисмана.

– Ну скажи мне, – настаивала Камилла, которой не терпелось наконец все понять.

– Не я должен тебе все рассказать, – ответил он ей и поцеловал в кончик носа. И никакие уловки и требования не могли его поколебать. – На рассвете мы выезжаем в Портсмут и переправимся через пролив в Дьепп. И тогда, любимая, ты все узнаешь.

И вот они здесь, пересекают по мосту ров и приближаются к этому величественному замку, который, как сообщил ей Филип, принадлежит герцогу де Мон де Лиону.

И он так и не вернул ей ее талисман.

Какая связь между этим талисманом, который мать надела ей, когда Камилла была совсем маленькой, и этим французским замком, она не могла себе представить, как не могла понять, зачем какой-то француз приходил искать ее в работный дом. Филип обещал, что скоро ей все расскажут, и Камилле ничего не оставалось, как только ждать.

Кроме сжигающего ее любопытства и благоговейного трепета при виде замка, в который ей предстояло войти, она испытывала счастье – никогда еще она не была так счастлива. И как могло быть иначе, когда Филип рядом с ней? Любовь и радость, которые светились в его глазах каждый раз, когда он смотрел на нее, согревали собственную радость.

Узнав, что Кирби лгал и Филип не дарил Бриттани обручального кольца, она испытала огромное облегчение. И все же порой в объятиях Филипа она сомневалась, разумно ли вступать в брак. Его имя будет опозорено, если кто-нибудь узнает, что он женился на служанке. Не важно, что она родилась в семье дворянина – дочь эсквайра все равно гораздо ниже графа. Она знала, что для Филипа и его семьи это не имеет значения, но когда-нибудь это может обернуться бедой для них всех.

– Пойдем. – Филип выпрыгнул из кареты и протянул ей руку. – Один человек хочет с тобой познакомиться.

Но перед самым входом в замок он внезапно привлек ее к себе. Его глаза странно блестели.

– Позволь в последний раз поцеловать мою маленькую служаночку, – хрипло пробормотал он и прижал к себе.

Они отскочили в разные стороны, когда слуга в ливрее открыл дверь.

– Мадемуазель Брент и граф Уэсткотт, – сказал ему Филип. – Полагаю, герцог нас ждет.

Ее охватил трепет, когда они шли по огромному замку, поднимались по изогнутым лестницам, проходили по просторным, покрытым коврами залам. Наконец они вошли в большой, отделанный темными панелями кабинет, в котором сидел, склонившись, за письменным столом худой элегантный мужчина. Он резко поднял голову при их появлении и встал, но ничего не сказал, пока Филип не закрыл за собой дверь.

– Подойди, Камилла. – Филип мягко подтолкнул ее вперед, голос его звучал как-то странно. Камилла удивилась, почему он сам остался сзади. – Иди к нему, Камилла. Послушай его. У него есть ответы на твои вопросы.

Камилла поняла, что мужчина, который неторопливо, с достоинством поднялся с резного кресла, и есть герцог де Мон де Лион.

Это был высокий, худощавый человек, с благородными сединами и красивым, утонченным лицом. Его глаза имели необычный оттенок зеленого цвета. Неулыбчивый рот с тонкими губами был твердо сжат.

Но остановившаяся посреди комнаты Камилла смотрела вовсе не на герцога. Она смотрела на картину в золоченой раме на стене за его спиной, изображавшую молодую женщину с темно-рыжими волосами, бирюзовыми глазами и оживленным прелестным лицом, так похожим на ее собственное. Камилла уронила свой ридикюль на пол, потрясенная картиной.

Никто не пошевелился, чтобы его поднять. Филип оставался позади, молчаливый, как скала, герцог тоже молчал, глядя на стоящую перед ним молодую женщину.

Что касается Камиллы, она наконец перевела взгляд на герцога. Он долго смотрел ей в глаза, его взгляд зажегся нетерпением, которого она не поняла. Сердце ее забилось быстрее, и она почувствовала, что в комнате сейчас происходит нечто важное. Когда герцог заговорил с ней, его голос был учтивым и мягким, и в то же время полным боли. И неужели у него в глазах блестят слезы?

– Подойди, дитя мое. Сядь. То, что ты видишь перед собой, – правда. Эту женщину на картине можно принять за твою сестру-близнеца. Но это твоя мама. Ах, дорогая, ты так же красива, как она.

– Нет!

Он обошел стол с удивительным проворством для человека его лет, хотел было обнять Камиллу, но сдержался, видя, как она отпрянула. Филип наконец подошел и остановился рядом с ней.

– Дорогая моя, – проговорил герцог, медленно выговаривая слова и твердо глядя в ее бледное лицо, – это день истины. Наконец-то, наконец-то истина восторжествует. Эта женщина – моя жена, герцогиня Антуанетта де Мон де Лион – твоя мама, дорогая. А я твой отец.

Камилла вздрогнула от этих слов. Герцог настойчиво продолжал:

– Это фантастическая история, но совершенно правдивая. Послушай меня, дорогая, и я объясню великую трагедию, которая произошла со всеми нами в то время, когда ты родилась – восемнадцать лет назад.

Губы Камиллы дрожали. Она боролась с желанием выбежать из комнаты. Неужели Филип привез ее сюда, чтобы слушать эту безумную ложь? Ее родителями были эсквайр Брент и его жена Матильда, а не герцог и герцогиня де Мон де Лион.

Герцог вдруг достал из кармана фигурку золотого льва на золотой цепочке. И положил ее на ладонь Камиллы.

– Лев – это наш фамильный герб. Рисунок тот же, как ты могла заметить, когда вошла сюда. Вот такой.

Он показал ей великолепное кольцо с резным изумрудом на своем пальце. На нем был изображен точно такой же лев с рубинами вместо глаз.

Камилла дрожала, рыдания душили ее. Филип обнял девушку за плечи, желая приободрить ее. Герцог молча смотрел на Камиллу, в его глазах отражались печаль и надежда. И тогда она произнесла тихим, но твердым голосом:

– Теперь я вас выслушаю. Пожалуйста, ваша светлость, расскажите мне эту невероятную историю.

Камилла сидела в саду на резной каменной скамье и слушала, как ветер шелестит ветвями тополей. Слезы катились по ее щекам. Из дома вышел Филип, спустился по каменным ступеням террасы и неслышно подошел к ней. Камилла не пошевелилась. Но вот он произнес ее имя, и она бросилась в его объятия.

– Это правда, все это правда, да, Филип? Герцог действительно мой отец?

Камилла громко разрыдалась, а Филип крепко обнял ее и стал гладить шелковый водопад ее волос, словно она была ребенком, которого он хотел утешить.

– Я стал догадываться об этом, когда впервые близко рассмотрел твой талисман. Я узнал его. Но не мог понять, какая тут связь. Твоя сказка Доринде о фермере и его жене натолкнула меня на мысль об украденном ребенке. Но это казалось таким невероятным, таким…

– Абсурдным, – шепотом закончила она. Воспоминание о матери, Матильде Брент, так часто рассказывавшей ей эту сказку в поместье Брентвуд, вызвало у нее странные чувства. Добрая, милая, хорошая Матильда. Она и ее муж так никогда и не узнали, что ребенок, которого они привезли в Англию, был украден из богатой семьи. Они были славными, любящими родителями, и она всегда будет их помнить…

Камилла расплакалась еще сильнее. Все это время Филип не выпускал ее из своих объятий. Наконец она успокоилась и вытерла глаза его носовым платком.

– Эта злая женщина украла меня из мести, – шепнула Камилла. – И ее бедный ребенок погиб вместе с моей матерью на корабле. Все это так печально!

Она подумала о герцоге, терпеливо ожидающем в своем кабинете ее возвращения. Долго ли он ее разыскивал? С тех самых пор, как он узнал правду, он горел желанием ее найти. Теперь он снова ждет, на этот раз, чтобы она к нему пришла.

Сердце Камиллы наполнилось состраданием к нему. Она его не знает – пока. Но хочет узнать. Они так долго были разлучены. Так много всего им надо сказать друг другу. Герцог был не только утонченный аристократ, но и добрый человек. Она была уверена, что сможет уважать его. Может быть, она никогда не полюбит его так, как любила Эндрю Брента, но кто знает? Там, где есть уважение и дружба, может возникнуть и любовь.

– Я пойду к герцогу, – внезапно сказала Камилла. – Мне хочется задать ему столько вопросов – о матери и о многом другом.

– Подожди. – Филип поймал ее руку, и она повернулась к нему, положив ладони на его широкую грудь. – Есть одна вещь, о которой ты должна подумать, возможно, не сейчас, а когда ты привыкнешь к мысли, что ты дочь герцога, леди Камилла де Мон де Лион.

Он произнес это так серьезно, что Камилла невольно рассмеялась.

– И что? – спросила она и погладила его по щеке.

– Камилла, не знаю, как и сказать.

Она замерла, удивленная холодным, суровым блеском в его глазах, его жестким тоном.

– Ты имеешь полное право разорвать нашу помолвку, Камилла, – быстро сказал Филип. – Нет, послушай меня. – В его голосе прозвучала твердая решимость, когда Камилла попыталась перебить его. – Герцог хочет представить тебя великосветскому обществу Парижа. Ты должна серьезно подумать об этом. Твоя жизнь меняется. Это очень неожиданно. Теперь у тебя много возможностей.

Камилла прищурилась.

– Мне они не нужны.

– Послушай, Камилла, не принимай необдуманных решений. Тебе нет нужды выходить замуж за английского графа. Ты настоящая француженка, дочь герцога, и в один прекрасный день унаследуешь все это. Многие мужчины будут бороться за твою руку – ты сможешь выбирать из самых высокопоставленных аристократов. Многие из этих мужчин смогут предложить тебе столько же, сколько и я, а может, и больше, и ты не должна отворачиваться от того, что принадлежит тебе по праву…

– А ты, – тихо спросила Камилла, стараясь держать себя в руках. – Что будешь делать ты, Филип, пока я буду флиртовать в высшем обществе Франции, подыскивая самую великолепную партию?

– Я буду тебя ждать. – Его тон был холодным. Он хочет проявить благородство, поняла Камилла, и ей захотелось его поддразнить. – И если ты решишь после знакомства с высшим светом, что все еще хочешь выйти за меня замуж, я буду в твоем распоряжении.

– Понимаю, ты будешь меня ждать. А если я выберу другого?

Его глаза потемнели.

– Я… я…

Она лукаво улыбнулась ему, наблюдая на его лице признаки внезапно вспыхнувшей ревности.

– Если я решу, что мне хочется целовать другого мужчину и спать с ним, – прошептала она, и ее ладони призывно заскользили по его мускулистой груди, – рожать ему детей и играть с ним в постели…

– Я его убью! – яростно воскликнул Филип и изо всех сил прижал к себе Камиллу.

– Так как я не хочу, чтобы тебя повесили за убийство, то лучше всего нам осуществить наши планы и пожениться как можно скорее, – с милой улыбкой предложила она, но Филип не дал ей договорить, накрыв ее губы своим ртом.

Поцелуй был жадным, неистовым, властным. Пальцы Филипа запутались в ее волосах, его горячий язык проник глубоко в ее с готовностью приоткрытый рот. Он долго не отпускал ее.

– Ты права, – наконец произнес он. – Твоя судьба решена. Ты станешь графиней Уэсткотт еще до конца месяца, я достану специальное разрешение – нравится тебе это или нет.

Камилла отвела с его лба темные кудри и обхватила его лицо ладонями. С любовью глядя в его сверкающие глаза, она поняла, что ее мечты действительно осуществятся.

– Думаю, что мне это очень понравится, ваше сиятельство. И держу пари, вам тоже.