Дорога за грань (925г. ии)

Часть 1 Глава 1

Эком:

Я никогда не боялся проигрывать. Ещё в детстве, когда я был самым мелким мальчишкой среди сверстников, завёл правило: "опасен не тот, кто крупней, а тот, кто упорней". Я был самым упорным. Лез в драки со всеми, кто пытался меня задирать, а побитый зализывал раны и всегда возвращался снова. Какое-то время это работало. Мальчишки уважали мою храбрость, уже забывая, что я на голову всех их ниже, и что в драках побитым чаще всего оказываюсь именно я, а не мой соперник. Учителя хвалили меня за упорство в учёбе. Я был самым юным из тех, кого старик Тибиран взял в свою группу изучения дела разведчика.

Вообще неприятности в моей жизни это скорее норма, чем неожиданность. Всегда, когда я как-то приспосабливался к этому миру и начинал получать удовольствие от происходящего, мне на голову сваливались какие-нибудь неожиданности. Судьба у меня такая: влипать в дерьмо по самое горло. Я не жалуюсь. Просто каждый раз напоминаю себе: "Моим терпением можно точить камни", и продолжаю следовать намеченным путём.

Меня зовут Экомион Об Хайя. Я ношу ордена генерала-паука, но не ношу ордена ни одного братства . Во времена старого Даккара такого не могло быть. Но с тех пор, как почти все сыновья моего рода стали уходить в братство Острова богов, к Роджеру, а сам Роджер советов стариков не слушал абсолютно, род создал собственную службу пауков, чтобы иметь возможность хоть как-то предупреждать опасность. И я возглавляю эту службу уже два года.

Из неприятностей: я очнулся на широкой очень мягкой кровати необъятного размера. Незнакомая мне светлая комната, бледные маленькие цветочки на стенах. Прозрачные, совершенно непрактичные шторы. Широкое окно. А самое многообещающее, что за этим окном стоит голубоватый туман. Туман Атаквы! Мне сильно повезёт, если это место окажется в долине Ар на планете Остров богов. Слишком сильно повезёт! Скорее всего, я в нескольких днях полёта оттуда, в каком-нибудь на моё несчастье уцелевшем в этой войне хайме.

Хаймы не военные базы. Это абсолютно мирные поселения неолетанок. Но для меня всё, что связано с неолетанками, последнее время означает смерть. Два месяца назад я устроил большую бойню. Тогда порезали тысячи молодых неолетанок. Я не маньяк, этот шаг был необходим. Он позволил отобрать у Роджера большую часть узлов-армий и сберёг жизни наших парней. Они не выступили в защиту Арнелет. Те три узла, что остались у Роджера, сейчас ежедневно теряли сотни, тысячи своих солдат, защищая планеты Морены.

Я был прав. Я защищал свой род. Но в том, что неолетанки не простят мне тех погибших, я не сомневался.

Правда, сейчас больше всего меня напрягало даже не то, что я явно нахожусь в плену у неолетанок, а то, что меня оставили в живых, не запертым в камере с толстыми решётками, и даже старательно перевязали все раны. Неолетанки не любят убивать людей. Они считают более гуманным изменять сознание, мировоззрение, принципы человека. Изгибать, ломать его под свои нужды и использовать потом, как послушную куклу. Магия Ар - страшное оружие. Тело бодрое и здоровое, а человека, можно считать, нет.

Я мало что помнил из событий последних дней.

Всё началось с совета родов, который Роджер созвал по поводу воскрешения братства Белые скалы. Ордена лидера этой армии напялил его сын Веникем. Очень избалованный мальчишка, унаследовавший от отца намного меньше, чем от своей неолетанской матери. Роджера я уважал. Мы были врагами, но я отдавал дань его преданности Даккару.

Это была очень непростая для понимания ситуация. 34 года назад Роджер по приказу Тибирана отдал себя в руки Морены. Это был договор. Роджеру она свернула мозги, сделала нашим врагом. Но, даже враждуя, он остался предан Даккару. И Даккар получил от этой сделки очень сильного союзника - Роджера, и навсегда утихомирил очень сильного врага - Морену. Старик Тибиран говорил, что, возможно, отдал тогда одного из лучших своих пауков.

Слушая на совете кривляния Веникема, я гадал, что за игру задумал Роджер с этим новым, практически подчинённым ему братством, ведь он был хитрым Ацунавой делал деньги, на чём угодно. Как я тогда ошибался! Уже через час, разговаривая со шпионкой, которую я подкинул Дэнкаму, одному из людей Веникема, я понял, что не увидел в этом спектакле главного.

- Она не умерла. Я сначала не поняла это, он мне всё толковал, что не знает, куда поедет жить. Что в одном доме хорошо, а в другом он никогда не был, но там нас будут любить. Нас - это его и его ребёнка. А потом я нашла у него ампулу с этим новым лекарством с Ажюрдаи и всё поняла: она не умерла. Он соврал всем. Соврал, чтобы добыть лекарство. Понимаете, если в доме будут любить не только его, но и её ребёнка, то это её дом. Он сомневался, что добудет лекарство, поэтому торопился сделать ребёнка ...

Шпионка была не просто смазливая мордашка, титьки и жопа. Она была кадровым разведчиком одного из союзных республике государств. Пищала, что всю жизнь служила механиком и к разведке относиться лишь формально, но само по себе слово "Тилузонка" - это уже значит немало. Их корабль взяли у цериевого сектора. Я сразу почуял в ней эту вёрткость), поэтому и предложил свободу в обмен на маленькое расследование для меня. Она знала, куда смотреть и что искать.

- Доказательства у тебя есть?

- Вы легко можете проверить факт кражи лекарства из больницы. Он ведь не работал с неолетанками, значит, это было не так просто, и должны были остаться следы. А в остальном, проследите за ним. Он едет к ней. Капитан по имени Ктарго их сообщник.

Врать девке смысла не было. Вряд ли она прониклась симпатией к Дэнкаму. Да и если бы она просто рассказала, что парень выкрал лекарство, этого бы хватило для нашего договора. А значит, мне стоило прислушаться к её выводам, и тогда... Тогда получалось что Кукловоды, чьи жизни были объявлены ценой окончания этой войны, вовсе не погибли. Выходило, что последний Ан Тойра опять надул всех. И самая опасная неолетанка, великий мастер Суани Морок - жива. А возрождение Белых скал маневр вовсе не Роджера, а всё того же Анжея Ан Тойра, самого хитрого паука даккарской миссии, чей авторитет не померк даже с гибелью всего его братства. Это многое меняло. Это требовало немедленных действий. Но успел ли я что-то предпринять по этому поводу, я сейчас не помнил.

Я вообще дальше ничего не помнил. И то, как попал сюда. И то, как был избит. А я был очень серьёзно избит. Практически всё тело представляло собой один большой, правда уже отцветающий синяк.

А, ещё! На фоне этой последней информации о том, что Кукловоды не погибли, мой сегодняшний плен у неизвестных неолетанок выглядел не просто ужасно, а катастрофично: если мои пленители Суани, то никто даже не поймёт, что мне свернули мозги. Суани высшие мастера Ар, им даже прикасаться ко мне не понадобится, чтобы я перестал быть собой. И никакой силы, способной сопротивляться их магии, тоже не существует.

Даккарская честь по этому поводу советовала только одно - успеть убить себя, пока они не обнаружили, что я очнулся. Но проблема в том, что я был из тех парней, что предпочитали идти по краю, но оставаться в живых, не пересекать черту, отделяющую честь от бесчестия, но в тоже время и не возвращаться к богам. Не потому, что боюсь смерти. Просто меня слишком часто пытались убить, в слишком юном для меня возрасте объявив это желание. И упорство, с которым я выживал, вошло в привычку.

Я попытался приподняться. Тело было очень слабым. Я опустил ноги с кровати, но встать не смог. Юбля! Просто убойная ситуация. Я понимаю, что нахожусь в плену у злейшего врага, и не могу даже осмотреться. Ни моей одежды, ни моего оружия рядом нет. Я гол, безоружен и беспомощен.

Я рыкнул сам на себя и предпринял отчаянную попытку всё-таки подняться и хотя бы посмотреть в окно, чтобы определить, возможно ли отсюда бежать. Столик, на который я опёрся, не выдержал, и я вместе с ним с грохотом полетел на пол. Юбля!

В дверь заглянула женщина, в удивлении распахнула глаза и тут же бросилась куда-то докладывать. Её топот по коридорам можно было считать моей похоронной музыкой.

Через несколько минут в дверях появилась неолетанка.

Она была небольшого для неолетанки роста. Круглые щёки, маленькие глазки, очень простые, незапоминающиеся черты лица. Молодая. Я точно помнил, что весной ей исполнится только 52, что в переводе на универсальную шкалу взросления и ответственности примерно равно 19-20. И я, конечно, помнил эти черты лица. Я бы вспомнил их и через 100 лет, спросонья и в бреду. Самая опасная дичь из тех, что мне довелось ловить. Самая ловкая дичь! Она имела обыкновение стирать память всем свидетелям, заставлять охрану портов уничтожать записи видеосъемки за те дни, когда она проходила. Все, кто хоть раз общался с ней, становились её верными рабами. О ней не было данных ни в одном архиве, даже собственная мать считала её давно погибшей. Ни один монастырь не знал её имени. Суани, молодой мастер отряда Пустыня - Ведение.

Последний раз мы виделись немного в другой обстановке, она была ранена и заперта в камере, а я разговаривал с ней по видеосвязи, находясь почти в километре от того места. Тогда она была моей пленницей, и я сдал её амазонкам САП. О том, что у САПовцев ей не понравилось, можно было судить по многочисленным шрамам, пестревшим тонкими линиями на плечах и шее. Когда я её отдавал, этих шрамов на ней не было.

- Тебе пока рано вставать.

Она наклонилась и, аккуратно приподняв, обратно уложила меня на кровать.

- Зачем ты пытался встать?

В её словах не было злости. Наоборот, на губах была мягкая улыбка, и голос растекался по комнате, как сахарный сироп. Это была её манера разговаривать. Я ещё в прошлый раз удивился: на этом абсолютно бабском, мягком, как сдобная булка, лице не отображались истинные эмоции. Даже тогда, когда она смотрела на меня раненная и пленённая, в этих глазах не было ни капли воинственности. Она и тогда вот так же мягко улыбалась мне. Я бы даже засомневался, ту ли взял, если бы двадцать минут назад не видел, как она бросила группу мирных граждан под автоматы роботов на свою защиту. Думаю, она также улыбается и в тот момент, когда отправляет сигнал остановить чьё-то сердце. Это был её излюбленный способ единичного убийства.

- Зачем ты вставал? Тебе что-то нужно? Что-то болит?

Нужно было думать быстро. В метре от меня сидит одна из пяти самых опасных неолетанских магов. Сколько времени ей нужно, чтобы перепрограммировать меня? Почему она не сделала этого до сих пор? Почему я не в камере?

Дело ещё осложнялось тем, что Ведение, в отличие от большинства неолетанок, не была дурой. Нет, она, конечно, имела некоторые бабские заскоки, как и все неолетанки. Но то, как она планировала операции, как легко уходила от преследователей, как заметала следы, говорило о том, что обмануть её не так-то легко.

- Зачем я здесь?

На мой вопрос она улыбнулась ещё шире.

- Ты хочешь знать, чем тебе грозит это место? Успокойся, я никогда не опустилась бы до мести мужчине. А если бы мне понадобилось прекратить твою работу, тебя бы просто убрали. Так что, если мы договоримся, никакая коррекция Ар тебе не грозит.

Я сглотнул. Превосходящая сила всегда напрягает. Но ещё больше напрягает, когда ты не понимаешь, что этой самой силе от тебя нужно.

Зачем я ей? Не месть и не коррекция? Договориться о чём? Она хочет, чтобы я сознательно пошёл на предательство? Зачем ей такой риск?

В комнату вошла женщина с подносом. Помещение сразу же наполнил манящий аромат еды. Ведение поставила поднос перед собой и кивнула женщине удалиться. Говорить при ней она явно не собиралась. Она скрывает нечто от собственной женщины в собственном доме? Смысл? Женщины неолетанок полностью контролируемые ими создания. Смысл скрывать есть только тогда, когда вопрос не слишком морален или пока не решён окончательно.

Неолетанка поднесла к моим губам ложку с едой. Я не стал сопротивляться, тем более что есть действительно хотелось.

Женщина вышла. Ведение снова заговорила:

- Эком, я знаю, что ты хорошо изучил повадки неолетанок в последнее время...

Я резко нахмурился. Эти же самые изученные повадки не сулили ничего хорошего от неолетанки, которая начинает обращаться к тебе детским именем.

Ведение хмыкнула:

- Не выделывайся. Естественно, я расспросила тебя по всем интересующим меня вопросам, как только ты прибыл. И ты лично сообщил мне, что не переносишь ни даккарское сокращение своего имени "Экомо", ни неолетанское "Экоми", но вполне отзываешься на "Эком". Полный вариант твоего имени у меня ассоциируется с неприятностями. Так что возражения отменяются.

Говоря всё это, она продолжала спокойно кормить меня супом и улыбаться самой бабской улыбкой. Порасспросила? Учтём.

- Так вот, возвращаясь к повадкам неолетанок. Ты в курсе, что неолетанки считают важным и ценным в своей жизни?

Конечно, плодиться, как кролики.

- А учитывая, что ты много следил за мной, ты, наверное, уже знаешь, что отряд Пустыня собирается в ата.

Да, Суани собирали себе гаремы мужчин-даккарцев, явно готовясь отойти от дел на некоторое время, чтобы плодить детишек. Такой период у них назывался Ата.

- А ещё ты знаешь, что тот парень, что погиб в перестрелке, когда ты меня пленил, был одним из моих мужчин, - на минуту в её взгляде мелькнул холодный металл. Такой, что я напрягся, готовясь к нападению. Но она лишь поджала губы и протянула мне следующую ложку супа, снова возвращая на лицо бабскую улыбку, - Ты ведь понимаешь, что эта потеря нарушила мои планы?

Юбля! До меня начало доходить, к чему она клонит. Последнее время у неолетанок, имеющих способности Ар, вошло в моду выбирать себе в мужья даккарцев. Сами они говорят, что выбирают мужчин особым чутьём, которое имеет свои корни в магии Ар. Но почему-то ещё пять лет назад это чутьё не выводило их на даккарцев с такой регулярностью. А проблема заключалась в том, что, выбрав мужчину, они вцепляются в него мёртвой хваткой и не мытьём, так катаньем, тащат его в свой хайм. Конечно, чаще всего в такую засаду попадали совсем зелёные мальчишки сразу после школы. Но были случаи и с взрослыми мужчинами, офицерами и опытными воинами.

Роджер мог защитить своих парней от рабства или применения Ар, но как только речь заходила о браке, он становился бессилен. Арнелет единым фронтом противится всему, что мешает размножению неолетанок. Морена лично отдавала в мужья любого из его братства, нашлась бы невеста. Даккарец в такой ситуации мог торговаться только об условиях сдачи.

Ведение продолжала:

- Вообще неолетанкам довольно сложно найти подходящего мужчину. Но ирония судьбы состоит в том, что замену тому парню я нашла, даже не успев оплакать потерю. Моё неолетанскоё чутьё подсказывает, что ТЫ мне очень хорошо подходишь. Мне хватило увидеть тебя тогда по видеосвязи, чтобы понять это.

Всегда предполагал, что они с этим своим чутьём выбирают первого встречного. Просто прилипают к нему и больше ни на кого не смотрят.

- Ну и теперь, думаю, ты уже понял, о чём я хочу с тобой договориться. Мне нужно, чтобы ты согласился быть моим мужем на срок ата, со всеми причитающимися этому титулу обязанностями.

Юбля! Нет, роль официального осеменителя всех баб в её доме - это, конечно, лучше, чем снос моих мозгов или принуждение к предательству.

- Что будет, если я не соглашусь?

Она мягко ухмыльнулась, отчего на щеках появились ямочки, делающие улыбку немного детской:

- У меня нет времени искать другого мужчину. Мне бы не хотелось нарушать традиции, но если отойти от высоких слов, то "подходящий", это всего лишь означает подходящую генетику. Ты ведь понимаешь, что, чтобы мои дочери получили твои подходящие гены, наличие именно этого сознания в этом подходящем мне теле совсем не обязательно. Если ты откажешься, я просто сломаю тебя. Перед дочерьми потом стыдно, конечно, будет, но разоблачения можно избежать. Примерно до 20 лет они не достигнут такого уровня мастерства Ар, чтобы понять, что твоё сознание изменено. А восхождение этого ата, то есть период нарождения детей, составляет только 15 лет. Так что потом можно будет устроить твоему телу какую-нибудь героическую смерть и тем самым убрать свидетельства своих грехов перед потомками.

Я слегка подавился супом. Нет, обещания убить не пугали меня. Это, можно сказать, нормальное явление в моей жизни. Пугала меня в этом монологе мина, с которой он произносился. Выражение лица мягкой, безобидной бабёнки, которая как будто олицетворяет собой все рассказы о неолетанках, неспособных обидеть даже врага. Впрочем, я и раньше поражался этому несоответствию внешнего и внутреннего в мастере Ведение.

Она подождала, когда я прокашляюсь, и даже поправила подушку, чтобы я сидел повыше:

- Впрочем, я надеюсь, что ты не станешь устраивать мне таких сложностей и согласишься на всё добровольно. Для тебя это будет не особо хлопотный контракт на 32 года. Потом ты свободен.

Мне нужно было подумать, поэтому я съязвил:

- Какая-то паранойя подсказывает мне, что свободен я буду недолго. Какая-нибудь неправильность во мне, и вы, мастер Ведение, быстренько решите, что героическим трупом я буду смотреться лучше.

Она поморщилась:

- Давай сразу договоримся: ты зовёшь меня только "Палма" и только на "ты". В остальном... это ты зря. Единственное, что может быть неправильно в отце, это искусственность, неискренность. Всё остальное... они же и твоими дочерьми тоже будут. Часть из них унаследуют твои повадки, черты характера. Они будут считать их самыми правильными. Кроме того, в жизни любой неолетанки отец - это самая первая любовь, практически божественное создание, не подлежащее критике. Так что убивать тебя, да и вообще как-то вредить тебе через эти самые 30 лет, будет довольно накладно. Если твои дочери действительно смогут унаследовать мою силу без потерь, то полсотни молодых Суани - это, поверь мне, непростое препятствие для операции.

Она отставила пустую миску и аккуратно вытерла мне губы салфеткой:

- Я не требую от тебя давать согласия прямо сейчас. Подумай. Спроси, что неясно. Согласие в любой случае нужно произносить у алтаря Цуе, а для этого нужно хотя бы стоять на ногах.

Я опустился на подушках пониже. Сидеть быстро утомляло. Если мне так любезно дают время разработать план, то отказываться глупо. Суани, ещё раз улыбнувшись мне своей невозмутимо сахарной улыбкой, удалилась. Надо подумать. Так всё хорошо шло: я почти выигрывал ту войну, я убрал со сцены Суани, я вывел из военных действий девять армий... И тут такая глупая засада! Как меня угораздило в такое вляпаться?!

Полный желудок и отступившая опасность быть немедленно уничтоженным сильно расслабили меня. Тело вспомнило, что чувствует себя крайне побитым. Кстати, забыл спросить, кто и за что меня так. Глаза слипались. И, успокаивая себя, что пока я не смогу твёрдо стоять на ногах, казнь отменяется, я уснул.