Дороже всех побед

Глава 6

– А тебе? Что нужно тебе от меня?

– Ничего, – Мэйсон нервно провел языком по губам, подавляя трусливое желанье сбежать.

– Ты врешь. Врешь… ведь так?

– Нет, я… Черт, ты мне как дочь и…

От такой вопиющей лжи Мэйсона передернуло. Он осекся, так и не договорив. Запрокинул гудящую голову к небу. С океана дул довольно холодный ветер, но вместо того, чтобы погасить занимающееся в нем пламя, тот лишь сильней его раздувал.

– Врешь! – мягко улыбнулась Кэти и подошла ближе, хотя уже и так было ближе некуда. Их тела соприкоснулись. Ее мягкая грудь вдавилась в его, бугрящуюся мышцами. Нежные ладони коснулись огромных судорожно сжавшихся кулаков. – Иначе тебе бы так не хотелось этого… – Кэти приподнялась на носочки и коснулась его полных губ. – И этого… – мягкое касание повторилось.

Мэйсон оцепенел. Сбитый с толку. Абсолютно дезориентированный. Он никогда не жаловался на свои мозги (черт возьми, именно умственные способности делали Мэйсона одним из лучших квотербеков во всей гребаной Лиге!), но прямо сейчас Мэй вообще не мог осмыслить происходящее. Он, тот, кто за доли секунды мог «прочитать» все поле и предугадать замыслы соперников, лишь взглянув в их сторону, и близко не мог предсказать исход своего разговора с девчонкой. По всему выходило, что дело закончится небольшой кучей малой. Она на спине. Он – между ее широко расставленных бедер. Эта картинка была такой яркой, что Мэйсон едва ли не застонал в голос.

– Нет, Кэти… Так нельзя.

– Кто сказал?

Мэйсон открыл рот, но не нашелся с ответом. И просто утонул в глубине ее глаз.

– О, господи! – прошептал он, понимая, что контроли слетают. – О, господи, Кэти…

Он сгреб ее в охапку, приподняв над землей. Повернулся, переступил через поливочный шланг и прижал Кэти спиной к шершавому стволу пальмы. В этот момент ему нужна была хоть какая-нибудь опора. Его мир подпрыгнул и завращался пьяной юлой. С губ Мэйсона сорвался странный звук. То ли стон, то ли рык, заглушая который он спрятал лицо на её шее. От Кэти пахло цветущим садом и свежестью. Мэйсон лизнул ее скулу – на вкус она была соленой, как океан, рокочущий совсем рядом. Теряя себя, Мэйсон прикусил мочку уха, прочертил языком дорожку вниз и, наконец, поймал ее губы. Кэти вздохнула, обдавая его лицо облачком пара. Не отдавая отчета своим движениям, потерлась промежностью о его ногу и жадно втолкнула свой язык ему в рот. Одной рукой Мэйсон зафиксировал ее голову, не желая отдавать контроль, другую – опустил на грудь. Задыхаясь, взвесил ее в ладони и через одежду растер между пальцев твердый, как камушек, сосок. Кэти захлебнулась восторгом:

– Мэй! Пожалуйста, Мэй…

Понимая, что больше не выдержит ни секунды, Мэйсон отстранился. Обхватил лицо Кэти ладонями… Оно смотрелось совсем кукольным в его руках. И невероятно красивым. Ее огромные глаза были немного осоловевшими, а губы – розовыми и припухшими. Он понимал, что им нужно остановиться. Но не мог себя заставить.

– Кэти, малышка… – шепнул он, касаясь большим пальцем её дрожащих губ. Глядя ему в глаза, Кэти втянула его палец в рот. – Твою мать! Где ты научилась этим фокусам?

– Нигде! Я просто… – Кэти взволнованно облизала губы. – Мне кажется, я влюбилась в тебя, Мэйсон. И мне хочется… хочется делать с тобой все эти вещи. Ну, ты понимаешь…

В ушах Мэйсона ревело. Он чувствовал себя так, будто вновь стоит посреди поля, сжимая в руках мяч. Вокруг – десятки тысяч беснующихся фанатов. И только он может выиграть эту игру, или проиграть, накликав на свою голову их презрение. Давление колоссальное. Трибуны ревут. «Мэй! Мэй! Мэй!!!» Мэйсон заносит руку для решающего броска и…

– Нет, Кэти… Нет, господи!

Он осторожно опустил ее на землю и, сам себе не доверяя, спрятал дрожащие руки за спиной.

– Почему? – выдохнула она.

– Так нельзя!

– Почему? – повторила настойчивей.

– По целой сотне причин! Ты… ты не можешь так думать на самом деле!

Кого он пытался в том убедить? Себя или её? Кажется, Кэти тоже задавалась этим вопросом.

– Может быть, я сама буду решать, что мне думать и чего хотеть?

– Послушай, ты потеряла отца, и тебе не хватает мужского внимания, любви, но…

– Смерть папы не имеет никакого отношения к тому, что я чувствую. Я не ищу в тебе отца, если ты, конечно, об этом. Поверь, ты заставляешь меня испытывать совсем другие чувства.

Мэйсон пораженно замер. Он не представлял, откуда у этой девочки силы говорить об этом с такой беспощадной откровенностью. Мэй пытался убедить себя в том, что Кэти незрелая и сама не знает, чего хочет, но своей рассудительностью она напрочь разрушила весь его план. Поведение Кэти было намного более взрослым и осознанным, чем даже его собственное. У Мэйсона к ней вообще не осталось вопросов. А вот собой он был категорически недоволен. В этой ситуации именно он вел себя как инфантильный подросток, неспособный удержать член в штанах. То приближая Кэти к себе, то отталкивая.

– Я… прости меня. Я не должен был… Этого больше не повторится. Забудем, да? – Мэйсон вновь облизал губы, на которых остался ее сладкий вкус.

– Я пыталась. Но, не очень-то похоже, что у меня это вышло, – горько усмехнулась Кэти.

– Все забудется и вернется на круги своя…

Совсем близко хлопнула дверь. Мэйсон обернулся. Увидел выходящего из дома Кипера и снова перевел полный отчаяния взгляд на Кэти.

– Не думала, что ты такой трус, – шепнула она, пятясь. Мэйсон инстинктивно ощетинился, но при виде ее болезненно искривленных губ и написанного на лице разочарования тут же сдулся. Он бы все, что угодно, отдал, чтобы отмотать, как пленку, события последней недели и прожить ее заново. Жаль, что этого нельзя было сделать. Но в то же время… не жаль, ведь, в противном случае, он никогда бы не испытал этих сумасшедших эмоций. Мэйсон чертыхнулся.

– Кэти, я…

– Забудь.

Пять минут назад она сказала, что любит его. Как такое можно забыть? Ему никто и никогда не говорил этих слов вот так… От чистого сердца. Те признания, что выкрикивали Мэйсону его любовницы на пике страсти – не считались. Он никогда не придавал значения этому трепу. Кэти… это совсем другое.

– Все нормально? – донесся до него голос Кипера.

– Конечно. Мне показалось, что я увидела белку, но, похоже, это была просто тень.

– Разве белки активны ночью?

– Наверное, нет. Раз я так её и не нашла…

Постепенно голоса Кэти и Кипера смолкли. Мэйсон выдохнул и спрятал лицо в ладонях. Он больше не мог отрицать, что ужасно… просто по-черному ревнует дочку лучшего друга. Девчонку, которую Мэйсон, стоя на его могиле, поклялся оберегать.

– Прости, старик. Я… просто не знаю, что это за дерьмо. Ты единственный, кто мог бы подсказать мне что-то толковое, но… Черт! Как же мне тебя не хватает, Шон…

Мэй откинулся спиной на ствол пальмы, к которой несколькими минутами раньше прижимал Кэти, и обхватил руками согнутые в коленях ноги. С берега доносились смех и чьи-то веселые голоса. Они пошли туда? Или… уединились? Мэйсон сходил с ума. Самым ужасным в этом всем была скорость, с которой развивались события. Еще каких-то пару недель назад он ни о чем таком даже не мог подумать. В роковой вечер, когда Кэти позвонила ему и попросила забрать из того чертового бара, он не испытывал ничего, кроме волнения за неё. Неужели все изменил их поцелуй? Или она заинтересовала его гораздо раньше, да только он себе в этом не признавался? Нет… Не было такого. Мэйсон никогда не думал о Кэти… так. Никогда не фантазировал. До тех пор. А потом… потом это просто случилось. В один момент. Необратимый, как сердечный приступ.

– Хэй, а я тебя повсюду ищу.

Мэйсон поднял взгляд. Отсалютовал подоспевшей Трише рукой и неохотно поднялся с земли.

– Решил побыть в тишине.

– Прости, если помешала. Но, похоже, нам без тебя не обойтись.

– Серьезно?

– Угу. Там с Кристел случилось что-то вроде небольшого нервного срыва. – Триша обеспокоенно нахмурила красивые брови и потащила Мэйсона за собой к дому. – В общем, тебе лучше самому на это взглянуть… Понятия не имею, что стало его причиной. Мы хорошо проводили время, веселились, ну, знаешь, как это обычно бывает. А потом… В общем, смотри сам.

Триша толкнула ладонью дверь в маленькую гостиную, которую Шон обычно использовал как свой кабинет, и отступила в сторону. Глазам Мэйсона предстала разгромленная комната. Со стеклянных полок кто-то смахнул на пол кубки Шона и рамки с фотографиями. Журнальный столик, на который тот любил закинуть ноги, просматривая записи игр, был перевернут вверх тормашками, пушистый ковер сдвинут, как и огромное изрядно продавленное хозяйское кресло. Паркет был усыпан битым стеклом и обломками древних, никому не нужных теперь, CD-дисков. Сорванный с креплений карниз лежал на полу поверх облака тюля. А большой плюшевый диван невообразимого зеленого цвета – еще одна любовь Шона, теперь стоял под углом. И из-за него доносились странные булькающие звуки.

– Осторожно, здесь можно запросто порезаться, – пробормотала Триша. Мэйсон кивнул, хотя на самом деле плевать ему было на это, и двинулся прямо на звук. Кристел сидела, забившись в свободное пространство между стеной и диваном, глядя прямо перед собой остекленевшими глазами поломанной куклы. Взрыв уже миновал, о чем свидетельствовало творящееся в комнате безобразие, и, очевидно, отнял у нее последние силы.

– О, милая… – шепнул Мэйсон, опускаясь перед женщиной на колени и осторожно её обнимая.

– Мэй?

– Да. Это я, солнышко…

– О, Мэй… – лицо Кристел вновь приобрело осознанное выражение. – Что же я натворила! – она уткнулась в его шею и снова тихонько заплакала. – Что я натворила, Мэй?!

– Ничего! Ничего. Слышишь? Просто нервы. Мы все понимаем, что тебе нелегко… Это нормально.

– Я так любила их, Мэй! Я так сильно их любила. Каждый день я задаюсь вопросом, почему меня не было в той машине вместе с ними… Каждый прожитый без них день!

Мэйсон стиснул челюсти. Погладил Кристел по волосам. Поднял взгляд на растерянно топчущуюся в дверях Тришу.

– Ты не могла бы проверить, как там Люси?

– Да, конечно. Кэти, наверное, тоже не стоит это все видеть?

– Как и гостям. Скажи им, что Кристел неважно себя чувствует, и попрощайся от ее имени.

– Без проблем.

Триша вышла из комнаты и плотно прикрыла за собой дверь. Кристел тоненько всхлипнула. Рот Мэйсона будто наполнился кислотой. До него, наконец, дошло, что все, о чем ему говорила Кэти – правда. И о проблемах Кристел с алкоголем, и о том, что она совершенно не справляется со свалившимся на нее горем.

Кое-как Мэйсону удалось справиться с женской истерикой. Он пытался убедить Кристел, что ей есть ради кого жить, и хоть та кивала головой, вроде как с ним соглашаясь, Мэйсон не верил, что она его по-настоящему услышала. И это злило! Потому что Кристел не имела права так раскисать! Мэй даже думать не хотел о том, как это все переживала Кэти. Она уже лишилась отца и брата, а сейчас, прямо на её глазах, от неё уходила и мать.

Подавленный и несчастный, Мэйсон убедил Кристел прилечь. Он проводил ее до самых дверей спальни, подождал, пока она умоется и ляжет, и лишь после спустился в гостиную, чтобы устранить следы погрома. Мэйсон почти закончил, когда на пороге комнаты возникла Триша. Он вообще совершенно о ней забыл…

– Все. Я выпроводила последних гостей и даже немного убралась на террасе.

– Спасибо тебе большое! – искренне поблагодарил Мэйсон. – Как девочки?

– Люси спит. С ней няня. Кэти уже тоже вернулась. Все хорошо… Не беспокойся.

Мэй кивнул. Устало опустился на диван и откинул на спинку голову. Ну и денек выдался. Черте что! Он устало растер лицо. Прошло уже достаточно времени с тех пор, как он прикончил свой последний стакан виски, и теперь в висках пульсировала тупая похмельная боль.

– Устал? – на плечи легли мягкие женские руки и принялись довольно умело разминать узлы на его мышцах. – Бедный мальчик…

На несколько секунд Мэйсон замер, пораженный тем, как быстро к нему вернулось желание. Мэй понимал, что оно имеет весьма посредственное отношение к ласкающей его женщине, но в то же время… Черт! А что ему было терять? Он не мог быть с Кэти. И лучшее, что он мог для нее сделать – постараться забыть.

Когда Триша обошла диван и села перед ним на колени, он не стал отказываться от того, что она ему предлагала. Мэй давно мечтал о прочных серьезных отношениях. И Триша как нельзя лучше для этого подходила.