Доспехи для шута

Глава 15. Когда вокруг пустота

Дни перестали быть скучными и серыми. Нет, мы все еще брели в том самом направлении, где я уже не надеялась ничего отыскать, а с неба все так же моросило, но для меня теперь появилось хоть какое-то разнообразие в деятельности.

Во-первых, на консилиуме Дружины было принято решение, что я уже здорова, а значит, могу участвовать в общих полезных промыслах. Несколько дней наряду с другими мне приходилось добывать себе пищу. Это было не слишком удобно, потому что все мои старания и взывания к реке, как ни крути, переводились примерно так: «Пода-а-айте что-нибудь на пропитание!» Река подавала, но крайне неравномерно. Как-то мы получили целый обед из исключительно вкусной рыбы, а потом три дня к ряду мне выпадали какие-то водоросли с лягушками напополам. Эдмус, правда, не находил особенной разницы, ел все и благодарил исправно.

С ним было связано мое «во-вторых». Память на карты у бывшего шута была плохой, но он припомнил, что неподалеку начинаются края, где особенно часто появляются инквизиторы и охотники на ведьм, так что здесь нужно соблюдать особенную осторожность. Он и начал ее соблюдать, вылетая потихоньку на разведки и стараясь держаться в небе все дольше и дольше. Крылья спирита держали его лучше день ото дня, и он пропадал чуть ли не сутками напролет. Возвращался, только чтобы отдать случайно пойманную добычу или слопать то, что наловила я.

Третье место, но не по значимости, делили между собою Веслав и мое обучение. Продолжать его удавалось без труда: мы по-прежнему мерзли, все эликсиры расходились со страшной скоростью, так что ускользать в лес якобы за травами получалось легко.

За две недели, которые проползли после первого урока, я овладела способностью исцелять на довольно приличном уровне, но издергалась сверх всяких мер. С алхимиком иначе было невозможно. Во-первых, я никак не могла отследить маршрут, по которому он меня тащил, и понятия не имела о том, как выбраться обратно, если, скажем, я слегка оплошаю с целением. Во-вторых, от алхимика можно было ожидать всего. В этом я убедилась на втором уроке, когда справилась из рук вон плохо, – недостаток стресса – а заживляющего или кроветвора у Веслава действительно не оказалось. В-третьих, алхимик обладал уж очень своеобразным чувством юмора.

– Завтра отрабатываем тяжелые переломы и сотрясения головного мозга, – небрежно бросал он по пути с очередного «занятия», и мое воображение тут же принималось строить жуткие картины завтрашнего дня.

– Весл…может, не надо? Все-таки я могу и не справиться, а ты ж у нас незаменимый…

– Кто тебе сказал, что на мне отрабатываем?

Засим он собирал лоб складочкой и делал вид, что подбирает среди коллег подходящую кандидатуру. И понять, шутит он или говорит серьезно, я не могла до следующего дня.

Как Веслав в перерывах умудрялся пополнять запасы трав – об этом я вообще старалась не думать. Иногда мне казалось, что энергии в нем больше, чем в Эдмусе. Он еще и в селениях (на нашем пути таких оказалось два) ухитрялся отыскивать больных и притаскивать к ним меня, как дипломированного доктора. Неизвестно, какие аргументы приводил при этом семьям заболевших, но обвинений в колдовстве я не услышала ни разу. Несмотря на то, что справилась.

Хотя случаи были мелочные – от больного живота у ребенка до тяжелого похмелья у жены старосты.

– Пятерочка? – с надеждой осведомилась я после очередного урока в лесу. На сей раз мы экспериментировали с колотыми ранами, на руке Веслава не осталось ничего, кроме «вечных» рубцов.

– Крепкий трояк, – констатировал алхимик. – Ты теряешь энергии уже меньше, усвоила, как целить, но это все мелочи. Каждый раз у тебя остаются даже силы в запасе, потому что условия – лучше некуда.

Тут он малость преувеличил. Мокрый лес. Кровь под ногами – как ни быстро я спохватилась, а все же натекло. Это что он условиями называет?

– Ты должна целить, не основываясь на своих силах. Даже выложившись после пяти стихийных сражений. И работать нужно за счет мастерства, а не собственных сил. Работа должна быть ювелирной, понятно?

– Понятно, – с ехидцей отозвалась я, – энергозатратность надо снижать. Слушай, ну, зачем мне такие тонкости?

В ответ Веслав в развернутом и очень нервном монологе пояснил, что, если я хотя бы я не буду прогрессировать – в Дружине останутся четыре тормоза и один алхимик. Из чего я заключила, что все-таки тонкости мне эти не нужны.

И ошиблась, потому что способности целителя (хоть и не только они) понадобились мне буквально через пару дней.

На инквизиторов мы налетели совершенно случайно. Скорее всего, они даже не нас ждали, а притаились в засаде, поджидая кого-то совершенно постороннего, но так вышло, что попались в засаду мы, а Йехар даже не почувствовал их присутствия. Только когда нас начали понемногу теснить серьезные ребята, больше похожие на современных скинхедов, с проникновенными глазами фанатиков, с копьями и мечами в руках – тогда он среагировал, чуть выступая вперед и кладя руку на рукоять клинка.

– «Горгона» готова, только глаза прикройте, – в ту же секунду прошептал Веслав.

– Не нужно, – тихо попросил Йехар. – Мы сделаем это сами…

Веслав пожал плечами, но возражать не стал. Едва ли для того, чтобы справиться с ордой инквизиторов, которые вооружением не блещут, да и умом, судя по лицам, не отличаются, понадобится нечто большее, чем наш странник с его пылающим мечом. Единственное, что в такой ситуации могло настораживать – нас взяли в кольцо.

Да, и Глэрион почему-то не запылал. Потом последовательно не сработала моя заморозка и воздушный щит Виолы. Зато сработала эрудированность нашего алхимика, и он не упустил возможности порадовать нас углом рта:

– Vastazona.

Лучше бы он оставил свою эрудицию при себе. Пустая, то есть, огражденная от магии зона, каких на наш мир – всего с десяток, и мы аккурат в ней, причем в кольце инквизиторов, так что варианты выбраться – стыдно сказать, какие…

Между тем нам посоветовали из кольца сдаваться, но таким недобрым тоном, что дать положительный ответ было как-то даже смешно. Кольцо смыкалось, а мы чесали в затылках с очень задумчивым видом. Виола целилась из арбалета. У нее физиономия была наиболее невозмутимой, хотя арбалет был один, а инквизиторов – масса, и у пары-тройки в руках были луки.

Веслав торопливо шарил по карманам боевого плаща.

– Vastazona убивает основные алхимические реакции, – пояснил он сквозь зубы, - «Горгона» или что посложнее - здесь бессильны. Но есть один простенький яд…

– Не смей! – осек Йехар. – Они не виноваты в том, что считают нас колдунами. Может быть, еще можно договориться…

Тут он взглянул в глаза окружавшей нас братии, заметил там уникальную, механическую пустоту, сопоставил это с очевидностью инквизиторских намерений и поправился:

– В любом случае всех ты не достанешь…

– Нет. Но я надеюсь, остальных достанешь ты.

Разговор велся скороговоркой и с самыми недружелюбными интонациями, а потом Йехар, как будто вспомнив что-то, обернулся к спириту, который при первых признаках опасности спустился и теперь стоял рядом с нами:

– Улетай.

– Не могу, – с мученическим выражением лица произнес шут. – Я оглох и не слышал приказа.

– Твоим крыльям магия не нужна, ты можешь улететь.

– Могу, – равнодушно согласился спирит. – Но я ж тебе не крякодугл какой-нибудь – так поступать. Ты мог меня бросить тогда, на арене.

Но Йехар, видимо, представлял себе опасность гораздо более ясно, чем сам шут, и считал, что для благородства сейчас не время. И почему-то ему казалось очень важным, чтобы спирита не было с нами – настолько важным, что он даже улучил секунду, повернулся и встретился с Эдмусом глазами.

– В небо, – тихо и страшно приказал светлый странник. – Живо!

И Эдмус каким-то образом расшифровал этот взгляд – или ему так показалось, поскольку он поступил совершенно поразительным образом. Подскочил ко мне, обхватил меня руками и на бешеной скорости взмыл в небо.

– Сдуре-е-е-е-е-ел?! – донесся до оставшихся на земле мой прощальный привет, а до меня с земли донеслись воинственные крики инквизиторов: началось.

Договориться, видимо, не удалось.

Там начался бой, мне даже показалось, что я слышу свист клинка Йехара, а я тут, между землей и небом болтаюсь как сосиска, в объятиях спирита…

– Совсем ополоумел? Они же там… пусти меня немедленно! Пусти!

– Будешь дергаться дальше – точно отпущу… – прохрипел спирит. Голос ясно показывал, что силы его на пределе; я вспомнила, что Эдмус не так давно оправился от ранения, пискнула и примолкла.

Зато как только под ногами оказалась твердая почва – развернулась вовсю.

– Зачем, я тебя спрашиваю?!

От сильного толчка в грудь Эдмус потерял равновесие и рухнул в ближайшую лужу, подняв тучу брызг. Только это и спасло его от продолжения экзекуции.

– Крылья же! – завопил спирит, выкатываясь из воды и расправляя драгоценные крылья, чтобы быстрее обсохли. – Ты в другой раз в кусты толкай или с обрыва… и так ведь больно!

Я шагнула к нему с таким кровожадным выражением лица, что он попятился.

– Верни меня обратно.

Продолжать буйствовать – вот еще. Сейчас, когда они в пустой зоне отстаивают свои жизни, нужна любая помощь, и я знаю, что я должна быть там. Просто знаю.

– Уже лечу, – огрызнулся спирит. – И не пытайся, – это он уже мне, когда я попробовала найти выход из чащи, в которую он меня притащил. – Заблудишься, и будет тебе чуть ли не хуже, чем им.

– Хуже, чем им? Что…

– Почему он приказал мне улетать? – не дал мне задать вопрос спирит

Потому что хотел уберечь. Парадокс, но сколько бы наш рыцарь ни твердил о своей ненависти к нежити и неприязни к одному спириту особенно – он мог спокойно отдать жизнь за кого угодно, особенно если этот «кто угодно» – из Дружины. В жертвенности Йехар всегда шел до конца.

Вот и все объяснение. Странник знал, что бой в такой ситуации будет неминуемо проигран, и решил сберечь хоть кого-то из Дружины. Спирит же попросту решил умножить количество спасшихся в два раза.

– Почему я?

– Ну-у… - Эдмус закатил глаза, тщательно изображая раздумье. – Даже и не знаю. Похоже, что из-за моей несомненной к тебе симпатии. Да, и еще потому, что Йехара я едва ли оторвал бы от земли, а Виолу уронил бы после минуты полета. Крылья мои все выкидывают странные шутки, и неудивительно, если вспомнить, кому они принадлежат.

– Веслав…

– Не тяжелее тебя, а? Ну, с виду он еще и в два раза полегче, потому как ветром его не уносит только из-за плаща, да вот незадача: не хотелось мне, чтобы меня отравили сразу после взлета! Это ты кричала и выкручивалась, а он бы действовал молча и быстро.

Спорить не с чем. Как раз в таких ситуациях в алхимике просыпалось хладнокровие, присущее его профессии. Эдмус был прав: он колебаться бы не стал.

– Ах, да, – припомнил шут, - кажется, он еще и мужчина, ко всему в придачу, и алхимик, а не стихийник, так что у него-то осталось, чем обороняться. Хотя я не припомню, я тогда думал о таком? Наверное, просто сработал рефлекс: хватай то, что покрасивее, что полегче утащить и что не так громко ругается. Ну, и вот…

Жаль. То есть, жаль, что у спирита так резво сработала логика, которая раньше не проявляла себя вовсе. Будь на моем месте Веслав, он бы непременно что-нибудь придумал, это же попросту его специальность! А я… ну, куда мне остальных вытаскивать!

Если будет, кого вытаскивать.

Я пару раз сжала и разжала кулаки, подняла голову и посмотрела на спирита. Тот пытался стряхнуть капли с крыльев, попутно слизывая с перепонок налипших на них жучков-червячков.

Я не останусь в этом мире!

– Остальных убьют?

– Зачем же так сразу, – удивился Эдмус. – Да нет, конечно, постараются взять живыми! Сдаться прикажут – иначе, спрашивается, как с мёртвыми пытки-сожжения устраивать? Ах да, потом же их ждет местная веселенькая участь: пытки и сожжение. Эти инквизиторы такие аккуратисты, блюдут протокол до последней секундочки: сперва попытать и допросить, потом еще допросить, опять попытать, потом подпалить, а заканчивается все дикой пляской вокруг столбов… или про пляску я наврал? Ну, правда, я такое наблюдал с высоты полета только…

Ноги перестали меня держать, и я как следует приложилась копчиком о мокрую серую траву. Может так быть, чтобы они все-таки отбились? Йехар вот в это не верил, значит, я тоже не буду.

– Ты знаешь, куда они их отправят?

– Нет, но это же неважно, – бодро откликнулся Эдмус. – Найти всегда можно. А что, тебе не терпится составить компанию Веславу или Виоле? Я слышал, если очень-очень попросить – вам могут дать соседние столбы…

– Я собираюсь их освободить.

Лицо вспыхнуло – замечательный контраст с серо-зеленым спиритом: ярко-пунцовая я. Сама поняла, насколько это по-детски прозвучало.

– В одиночку? – добродушно удивился Эдмус.

– А ты не…

И тут же нахлынула безнадега: а ему-то зачем, он в своем мире, едва ли он питает ко всем троим нежные чувства, да и потом – с какой стати вообще шуту идти на это сумасшествие? На такое вообще может решиться только чересчур импульсивная и неопытная светлая. То есть, я.

– Спириты не поступают так, – просто сказал Эдмус. В кои-то веки он оторвался от своих крыльев. – Спириты никогда не спасают тех, кто попал в беду, а если такое спасение чревато опасностями – тем более.

Я кивнула, с совершенно равнодушным выражением на лице. Он кивнул тоже и вдруг расплылся в улыбке, открывая все свои клыки:

– Хорошо, что я больше не спирит, а только просто Эдмус, да? Но только уж ты учти, что думать придется одной тебе. Летать – да, драться – попробую, еду вот могу раздобыть, хотя ты же червей не любишь…но думать – это ни-ни, у меня от этого волосы выпадают и чешуя на ушах прорезается, и легче уж мне сгореть, потому как…

Я поднялась, шагнула вперед и протянула ему руку. Бывший шут недоуменно уставился на мою ладонь, потом неуверенно протянул свою.

– Даже не спириту было бы трудненько выбрать этот вариант, – пояснила я во время рукопожатия.

Ухмылка Эдмуса, когда он ответил, была почти виноватой.

– Ну, ты ж меня знаешь. Искусство предательства я так и не освоил.