Доу Джонс против Айенгара

Глава 32. «Учти, я буду сопротивляться!»

Я отвлекалась всеми возможными способами. В десятый раз помыла пол и окна заново протерла, иначе расставила немногочисленную посуду в шкафу и набросала план самых необходимых покупок. Пробовала читать, представляла, как пройдет сегодняшнее занятие…

Но все время мысленно возвращалась к соседней квартире. Рабочие уже собрали кровать? Привезли бытовую технику и телевизор? Невыносимо думать о Романе и запретить себе прикасаться к телефону.

Неправильно будет позвонить первой или даже прислать безобидный смайлик. Как-нибудь до вечера продержусь. Он обязательно придет мириться. Я очень надеюсь и жду. Хотя до сих пор возмущена его выдумками.

Наконец собрала сумку для вечерней йоги и сбежала из дома, чтобы погулять в сквере. Меня одолели сомнения. Роман, конечно, поступил некрасиво, но стоит ли ругаться всерьез. Неужели из-за розыгрыша-обмана с акциями и квартирой я должна прекратить с ним всяческое общение? Это было бы грустно. Особенно после того, как мы стали близки друг другу.

Воспоминания о минувшей ночи заставили меня сесть на скамейку и ближе свести колени. Щеки пылали, сердце все сильней куда-то разгонялось, губы заныли, требуя поцелуев.

Словно в ответ на мои сладкие муки звякнул колокольчик оповещения в соцсети:

– Камышёвочка моя, куда ты сбежала? Я принес цветы, а тебя нет дома.

Пришлось отвечать, прогоняя неожиданные ассоциации – подушечки пальцев мягко касались экрана так же, как плеч Романа сегодня утром.

– Я в городе, хожу по магазинам.

– Что ищешь?

Не хотелось писать банальности вроде утюга и ножниц, которые в списке первоочередных покупок.

– Выбираю новый костюм для йоги. В семь тридцать занятие.

Спустя минуту от Романа пришел улыбающийся смайл и сообщение:

– Йогу придумали одинокие индусы, которым не с кем было заниматься Камасутрой.

Моя рука с телефоном безвольно упала на сведенные колени. Опять шуточки и приколы… Можно похихикать и написать что-то игривое в ответ, но я очень серьезно отношусь к тренировкам. Я вижу, как йога помогает людям становиться спокойнее и сильнее, поверить в себя, принять себя, изменить к лучшему.

Вдох-выдох…

– Что ты молчишь, Дина? Обиделась? Птичка, я же люблю тебя. Я сейчас смотрю на графики и вижу только твое милое личико, твои губки надутые, сладкие, любимые. Бросай свои глупости и приходи ко мне, я закончу через часик, поедем куда-нибудь обедать вместе. Захвати купальник – поплаваем.

После мучительных колебаний, сдержанно напечатала:

– Мы договорились вечером встретиться – вот и поговорим. Сейчас у меня дела. А тебе желаю удачной биржевой сессии.

Немедленный звонок хлестнул по моим нервам.

– Да…

– В тебе огромный трейдерский потенциал, Дина. Я сразу это заметил. Ты на лету схватываешь…

– Не отвлекайся, а то можешь нажать не ту кнопочку, и вместо "продать Лукойл" купишь его по максимальной цене, потом будешь жаловаться, что остался гол и бос…

– Какая ж ты заноза, Камышёва! Метишь в самое уязвимое.

– Свой кошелек имеешь в виду? Храни его святой Доу Джонс.

– Так хочется тебя отшлепать по голой попке, – простонал он.

– Учти, Ордынов, я буду сопротивляться!

В телефоне раздался многообещающий смешок, и я поспешно отключилась. Потом еще немного погуляла, поговорила с мамой, купила подходящие ножницы, прочитала сообщение от Нади – «ты про маникюр помнишь?» и поехала в салон на маршрутке.

По пути листала биржевые сводки и новости «Ордынов групп». На сайте компании вышла статья с поздравлениями Нурие Рахимовне и той великой поддержке, которую оказало ей заботливое руководство. Ну-ну…

О моем скромном вкладе – ни слова. Наверно, Тигрица лично редактировала текст. Зачем со мной церемониться? Я ведь больше не работаю в «Ордынов групп», и даже арендатор я не совсем обычный – на птичьих правах. На эксклюзивных «камышёвочных» правах!

До вечера отлично провела время в салоне красоты. Поделилась с Надей поступком Ордынова и очень удивилась, когда она с холодной усмешкой начала его защищать.

– Расслабься! Мужик серьезно настроен. Все правильно делает для себя. Квартиру купил до брака, значит, при разводе на нее не имеешь прав. Сейчас еще поменяет тачку, переведет кое-какие активы на мамочку и сделает предложение. Будете общее гнездышко вить, планировать деток. Брачный контракт не обсуждали?

Я озадаченно покрутила головой. Я была далека от подобных тем.

– А ты как себя чувствуешь? Не ходила к врачу?

– Рано еще. Даже не тошнит по утрам. Только внизу живота сегодня ноет немного.

– Если что, звони, я рядом.

Вечернее занятие пролетело как птичье перышко, как первый желтый лист, сорвавшийся с ветки. Правда, в этот раз я больше подсказывала и поправляла, чем сама выполняла асаны. Я была чуточку рассеянной и представляла в разных позах на моем диване Романа Ордынова. Это мешало сконцентрироваться и учащало дыхание.

А когда проводила клиентов и полила на ночь огурец (бедняжка, листочки уже желтеют), отчаянно зазвонил телефон. Испуганный Надин голос заставил схватить ключи и мчаться к лифту.

– Дина, у меня кровь, я вызвала скорую. Если мама спросит, скажи, что я у тебя и уже сплю. Не хочу портить ей отдых.

– Ты в салоне? Я к тебе сейчас прибегу.

– Мне страшно, Дина. Я не хочу потерять ребенка. Я так долго ждала.

– Только не нервничай, плавно дыши через нос. Пожалуйста, успокойся.

Надя плачет, я вслух ругаю лифт-черепаху. Это просто возмутительно, чтобы в бизнес-центре класса «А» были такие медлительные лифты! Снова телефонный звонок и пять пропущенных: мама, тетя Света, Роман, незнакомые номера, возможно, люди интересуются йогой, хотят записаться на тренировку.

Не успеваю отвечать, перезваниваю только родным. Через полчаса мы с Надей едем в женскую поликлинику на машине «скорой помощи». Потом белый халат врача, каталка, капельница прямо в коридоре.

– Не говори маме, – шепчет побледневшая Надя.

Наконец ее помещают в палату с двумя соседками, а мне разрешено ждать в коридоре. Снова звонок… Господи, что за день сегодня!

– Дина, ты где? – напряженный голос Романа застает врасплох.

Я не успеваю ничего придумать и честно отвечаю:

– В больнице.

– В какой еще больнице? – кричит Роман.

– В женской… но у меня все хорошо. Я…

– Ты все-таки решила подстраховаться из-за вчерашнего? – рявкнул он. – Не смей ничего с собой делать, поняла? Если залетела – будешь рожать. Я согласен.

– Дай мне сказать, – напрасно пытаюсь вставить хотя бы слово.

Интересно, сотовый дергается из-за его рычания или у меня так сильно пальцы дрожат?

– Не смей ничего предпринимать без согласования со мной! Это мой ребенок, я имею право решать.

– Да какой ребенок через десять часов? Ты совсем охренел со своими графиками? У подруги угроза, я просто сопровождаю. Со мной все в порядке, Ордынов!

Короткое молчание в динамике сменилось зловещей фразой:

– Ты меня разыгрываешь, Дина? Мы договорились встретиться вечером, а ты нарочно сбежала к подруге? Ответочка за то, что насчет квартиры сразу не сказал? Долго собираешься от меня прятаться?

Вместо ответа я выслала ему фотку из приемного отделения поликлиники. Тут же пришло сообщение:

– Пиши адрес, я тебя заберу.

– Не нужно, я уже такси вызвала.

– Это принципиально?

– Я устала, хочу ночь провести одна.

– Уверена?

– Ты мне не доверяешь, давишь, кричишь – я к такому привыкать не хочу.

– С тобой невозможно разговаривать!

– Взаимно!

Я отключила телефон, расстроилась до слез, но вышла дежурная медсестра – разрешила навестить Надю. Ей сейчас гораздо труднее, а со своими проблемами разберусь позже.

– Надолго тебя здесь оставят?

– Как минимум дня четыре, пока обследование пройду, – Надя заметно приободрилась.

– Что тебе привезти? Зубную щетку, пасту, полотенце, белье…

– Вот ключи. Насчет мамы – помнишь? Не выдавай, я сама ей скажу.

– А отцу ребенка?

– Тш-ш… – Надя загадочно улыбается. – Папулю беспокоить не будем.

Мне оставалось лишь сочувственно вздохнуть.

В свою квартиру я вернулась поздно и в растрепанных чувствах. Нарочно долго копалась с замком, поглядывая на дверь Ордыновских покоев. Что он сейчас делает, интересно? Лежит на новой широкой кровати с ноутбуком или плещется в ванной?

Наверно, установит джакузи, размер комнаты позволяет. Слишком устала, чтобы фантазировать о большем, выпила чай с мелиссой, приняла душ и юркнула под одеяло в надежде скорее уснуть. Но подушка пахла Романом, одеяло пахло Романом и долго не получалось согреться. Вот если бы вдвоем…

Все так просто. Одно слово напечатать: «Приходи, соскучилась, жду тебя, хочу целовать, любить». Нет, это уже много слов, и он будет думать, что я безвольная, бесхарактерная. А может, это называется – гибкость мышления и поведения? Надо проверить телефон, может, он сам написал.

Разочарованная его молчанием, я сначала поколотила подушку, потом пожалела, обняла, прижалась к ней, чтобы пропитаться знакомым, слабеющим запахом мужского парфюма, приготовилась мучиться до утра, вовремя вспомнила дыхательные упражнения для релаксации.

Кажется, ночью шел дождь.

Скоро мой день рождения, а потом осень.