Дракон в моей постели

Глава 14

Вопреки всем разговорам и планам о том, как Дженни собирается отжигать всю ночь, когда я вошла в номер, она уже была без макияжа в пижаме на кровати.

— Молодец, что вернулась, детка. Мужикам надо дать время помариноваться.

Я вытащила из чемодана «Розовую Пантеру», проверила батарейки, их действительно не было. Вставила новые, разделась и ушла в душ. И все это не таясь от своей соседки, она что-то читала на планшете и не удостоила моего вибратора, брошенного на постель, ни слова. Даже косого взгляда!

Вот это да.

Я встала под душ, включила «Пантеру» едва-едва и провела с ней незабываемые полчаса. Нежная вибрация унесла меня далеко, опустошила голову и из душа, после того, как тщательно вымыла и вытерла насухо игрушку, я вышла с единственной мыслью – спать. Что я и сделала тут же, рухнула на кровать и уснула.

Утром у меня начались месячные, но тело болело едва-едва, таблетки делали свое дело. Я распечатала новую упаковку и посмотрела на те, что взяла с собой. Их хватит на три месяца. До этого дня надо записаться к врачу, Дженни сказала, что купить оральные контрацептивы в аптеке просто так нельзя. Три месяца. Конечно, я успею. Сгибаться и вопить от боли не хотелось.

Критические дни отвлекли от самой возможности секса, как такового. И я на какое-то время вздохнула свободно. Через три-четыре дня мое тело начнет пробуждаться, вот это будет страшно. И «Пантера» мне поможет.

Съемки начались рано утром. Хотя вчера я дошла пешком от развалин до отеля, сегодня утром нас погрузили всех в автобус и доставили до точки за каких-то пять минут. Алекса я не видела. Мне сказали, что он гримируется.

Все действовали слажено, процесс не останавливался, не стопорился внезапными перекурами или тем, что внезапно кто-то вчера напился, так что сегодня он не придет. Я была на съемках в России, и это было небо и земля с тем, как разворачивался кинопроцесс в Штатах.

Сценаристам отвели отдельный шатер без стен, но с белой крышей конусом. Там было множество розеток, удлинителей и всяческих кабелей для зарядок. Кофемашина и тонна каких-то сладостей. Меня от сладкого мутило, хотелось, наоборот, соленого. Но соленых огурцов там, разумеется, не было. А если бы я решила сожрать один вприкуску с утренним кофе, на меня бы очень странно смотрели.

Пока актеров гримировали, мы проверяли раскадровку и последние реплики. Кевин явился в наш шатер в последнюю очередь, и Алекс был прав, он снова со мной познакомился, сославшись, что не запоминает имена, так что пусть я не удивляюсь, если завтра мы будем знакомиться снова. Сказал, что ему приятно работать с молодым и талантливым сценаристом из самой России. Но мой сценарий так хорошо написан и составлен, что создается впечатление, что я всю жизнь проработала на Голливуд и прожила в Штатах.

Меня раздуло от гордости.

А потом режиссер сказал, что надо все-таки думать активнее над той финальной фразой, потому что эти сцены будут снимать уже через две недели. А фразы не было до сих пор.

Так что остаток времени до тех пор, пока помощник режиссера не сказала: «На старт! Внимание! Снимаем!», я провела за ноутбуком и обсуждением с другими сценаристами.

Но когда начались съемки, все отложили на время работу и подтянулись к руинам. Это был первый день съемок, первая сцена, никому еще не надоел ни мир, ни лица.

Алекс был великолепен. Женщины вокруг меня вздыхали и говорили, как повезло его жене.

На нем была черная куртка на голое тело. Подразумевалось, что он оказался на пороге Тронного зала, сменив облик дракона на человека. Это потом доработают спецэффектами.

Он сбросил себе под ноги зеленый манекен, потом это будет изуродованный труп персонажа, которого будет играть Гарольд.

Алекс оглядел зал и собравшихся. В зале уцелевшая королева принимала власть над Шестью Королевствами.

На этом съемки кончились. Во-первых, актриса опаздывала, и ее на троне еще не было. Потом эти кадры снимут отдельно и добавят, поэтому сегодняшний день решили посвятить целиком Алексу и его крупным планам. Простоев быть не должно.

Он играл как бог. Его не волновала толпа зрителей, статистов, нависающий над головой свет и висящая перед лицом камера. Он жил в том мире, не видя никого лишнего перед собой.

Я смотрела на него издали. Боялась оказаться ближе. Он проговаривал реплики, которые я сочиняла по полгода, оживлял мир, который я видела только на бумаге. У меня сердце разрывалось от счастья и от боли одновременно.

В полдень объявили перерыв. Принесли ланч. Сэндвичи, фрукты, чай и кофе.

Алекс заперся в своем фургончике.

А ко мне подошел Эдвард.

— Мисс Воловиц, можно на пару слов?

Я кивнула, подхватила манго и пошла следом за агентом мистера Кейна. Эдвард о многом знал или догадывался – Алекс просил его внезапно снять бронь с моего номера в «Хилтоне», наверняка, просил его перепроверить билеты на рейс Москва-Нью-Йорк, что бы он ни говорил мне, и, конечно, Эдвард знал, что вчера я уехала вместе с Алексом на квадрацикле.

Правда, когда я вернулась в отель, Эдвард по-прежнему сидел в холле и это он тоже видел.

— Невероятная жара для октября, не так ли? – начал он.

— Давайте прямо, мистер Риз, вряд ли вы собирались обсуждать со мной погоду.

— Вы видели, как Алекс играл сегодня?

— Видела, это было волшебно.

— Черта с два. Кевин рвет и мечет. Это было как на пробах в киношколу.

— Разве?

— Да. У нас жесткий график, после обеда мы переснимем эти сцены, но боюсь, что состояние мистера Кейна не придет в норму.

Он понизил голос и добавил:

— Без вашей помощи.

Я поперхнулась манго.

— Вы о чем? Просите переспать со звездой, чтобы поднять ему настроение?

Эдвард, который годился мне в отцы, скривился.

— Не так грубо, мисс Воловиц.

— Но вы ведь это имеете в виду?

— Он разозлился вчера. Вы пришли первая, он приехал после. Я видел, как он пил до полуночи в баре, а это ужасный признак. Разумеется, он не может играть с утра.

— Пусть опохмелится. Станет играть лучше.

— Мисс…

— Просто Ирэн, мистер Риз. Он женат, вы ведь в курсе?

Он снова скривился.

— Я бы не назвал это идеальным браком.

— Почему? Они пытались завести ребенка!

Эдвард изменился в лице.

— Он рассказал вам об этом…

— Да, рассказал.

— Только это?

— А что еще?

— Например, что год назад Меган забеременела и потеряла ребенка?

— Об этом нет, — тихо ответила я. – Но ведь это и не мое дело, Эдвард. Такое бывает. Будут пробовать еще.

— Не будут, — ответил Эдвард. – Они вместе уже больше полугода не живут вместе. Я имею в виду как мужчина и женщина.

— Вам даже это известно?

— Я его агент. Это больше, чем священник в мире Голливуда.

— А он знает, что вы мне об этом рассказываете?

— Нет.

— Тогда зачем вы это делаете? Думаете, это улучшит ему настроение?

— Алекс сложный человек. Он плохо идет на уступки, с трудом договаривается с другими людьми. И он привык, когда все происходит так, как он хочет. И он очень подозрителен.

— Он вроде как мне поверил. Или нет?

— Перед тем, как заехать за вами, он сказал, что если вы продолжите отдаваться ему везде, как и раньше, он решит, что вы нимфоманка. Простите, не меняйтесь так в лице. Это его слова. Он вас проверял вчера. Я говорил ему, что не нужно этого делать. А он стоял на своем.

— Проверял? Опять?!

— Да. Он не доверяет людям. Такой уж он.

— А почему он теперь…

— Я не знаю, сколько дней пройдет прежде, чем он заговорит с вами. Попытается загладить эту вину. Или вообще объяснит свой поступок. Я сейчас пытаюсь ускорить события, потому что мы тут кино, знаете ли, снимаем. А с таким настроением, как у него, никакого кино не будет.

Я стояла сбитая с толку и смотрела, как с пальцев капает сок манго.

— Но если я сейчас… — медленно начала я. — Зайду в его трейлер и подниму ему настроение…

Эдвард по-деловому кивнул, как будто так и надо, обсуждать с ним возможность минета!

— Он ведь действительно решит, что я помешанная на сексе, — закончила я.

Эдвард тут же скис.

— Это не выход, мистер Риз. Это он меня обидел. А еще эти люди… — я указала на толпу возле кафетерия. – Они ведь будут сплетничать.

— Ой, бросьте. Все уже давно о вас знают.

— ЧТО?!

— Вы, может быть, не замечаете, но со стороны видно, как он на вас смотрит. Вы приехали вместе. Это тоже не осталось незамеченным. Никто не видел его таким веселым, как тогда в автобусе. А эти люди не раз встречали Алекса на съемочных площадках. Меня даже спрашивали, не сошелся ли он снова с женой. Другие вообще подходили ко мне и спрашивали, почему Меган с ними не здоровается и делает вид, что никого не знает.

Теперь точно покрашусь в блонд.

— Быстро они разобрались что к чему, — прошептала я.

Я прямо слышала, с каким треском рушится моя репутация.

— Кино это маленький мир, где все друг о друге знают. И стараются, чтобы об этом не разведали журналисты. Ирэн, это ведь ваш первый сценарий в работе?

— Да.

— И вы ведь понимаете, что заинтересуют или нет ваши следующие сценарии продюсеров, зависит от успеха именно этого фильм?

Я уже понимала, к чему он клонит.

— Да.

— Тогда… — Эдвард указал на трейлер Алекса. – Это ваш путь к успеху. С таким настроением, как сейчас, Алекс загубит вашу карьеру.

Ланч подошел к концу, стали созывать работников на свои места.

Эдвард не сводил с меня глаз.

— Нет, — прошептала я. – Так быть не должно.

Я вернулась на рабочее место, но в голове вместо сценария я обдумывала только наши с ним встречи. И да, все сходилось – я действительно больше напоминала нимфоманку, чем адекватную женщину. Та бы скорее купила выбранное белье, а не взяла его на сдачу к вибратору. И не затрахала бы себя до смерти в душе. Нашлось объяснение даже его внимательному взгляду. Он, похоже, не верил, что мне действительно так хорошо с ним.

Сначала в шкафу он подозревал меня в том, что я отдаюсь ему не по-настоящему, потом, что просто фанатка, которую на нем переклинило. Потом, что я озабоченная женщина, которая готова трахаться все равно где и с кем, лишь бы были оргазмы. И разумеется, Алекса это уязвляло. Как это все равно с кем? Когда рядом есть он, и я должна хотеть его, не потому что у меня просто зудит между ног, а потом что это он меня так возбуждает.

Жаль, Алекс не знал меня до того злополучного секса в шкафу среди чужих пальто. Я была серой мышью. Зубрилкой. У нас с Ваней до брака было в парке, в сумерках. И это было вау, как экстримально.

Чтобы бывший муж ласкал меня пальцами в автобусе по дороге в Минеральные воды, когда мы ездили в санаторий? Черта с два. Никому из нас даже не пришло бы такое в голову.

Отчасти Алекс был сам виноват в том, что раскрыл меня, сделал такой. Открыл что-то новое и я вместе с ним решила, что можно идти в отрыв. Пустилась во все, мамочки родные, тяжкие. Но представляю, какое у него будет лицо, если я скажу ему, что это он во всем виноват, потому что до него у меня секс был раз в неделю и тот мог пройти без оргазма.

Я все равно не видела разницы в его игре, сколько ни приглядывалась после ланча. Но я увидела мрачные взгляды Эдварда, которыми он обменивался с Кевином. Пару раз продюсер отводил Алекса в сторону и говорил с ним. Был первый день съемок, он был само терпение. Это были важнейшие сцены фильма, и если Алекс будет играть плохо, фильм обречен на провал.

Удивительно, я создала сценарий, отдала на алтарь карьеры собственную жизнь и теперь могла погубить все свои начинания. Но я не могла переступить через себя. Не могла прийти к нему, встать на колени и позволить делать со мной, что угодно.

Нет. Алексу придется научиться договариваться с людьми.

Следующие три дня прошли также паршиво. Вечерами Алекс садился на байк прямо посреди съемочной площадки и уезжал в закат, поднимая столбы пыли и оглушая окрестности ревом мотора. Кевин мрачнел на глазах. Эдвард обменивался с продюсером понимающими взглядами. Съемочная группа затаилась.

Актриса, выбранная на главную роль, все не появлялась. Было принято решение снимать сцены, в которых были задействованы Алекс и Гарольд. Оба играли драконов.

Когда оба появлялись загримированные и одетые, женщины падали в обмороки. Я не шучу. Немец своей игрой давал фору американцу. Гарольд играл злодея, и он получался у него на все двести процентов. Алекс это понимал, и его это тоже злило.

Я на площадке появляться не рисковала, но через четыре дня меня вызвали, чтобы обговорить реплику Гарольда. Поступило предложение изменить фразу, а это влекло изменения в ответе персонажа Алекса.

Гарольд действительно хорошо проработал и прочувствовал персонажа. Его предложение приняли все, мы тут же немного изменили сцену, сверившись с раскадровкой. А потом, когда остальные уже убежали, Гарольд попросил у меня помощи. Сказал, что так как главной актрисы еще нет, могу я ответить ему на реплики. Я кивнула. Это от силы заняло бы минут десять.

Он повторил реплику. Я ответила. Гарольд сказал, что нет, надо не так. Взял меня за руку и стал проникновенным голосом повторять, что он защитит королевство и не отдаст королеву врагу. Выходило очень убедительно. Он поблагодарил меня за помощь.

Я обернулась, хотела убежать с площадки, но наткнулась на острый, как нож, взгляд. Алекс стоял в другом конце площадки. Он не мог слышать нашего разговора, но Гарольд, черт его подери, репетировал со мной разговор двух любовников. А значит, и играл его соответственно.

Поза, голос, поглаживание моей ладони.

По выражению лица Алекса стало понятно, что о том, что Гарольд репетировал вместе со мной, он думает в последнюю очередь. Он ухмылялся довольно злорадно.

Я ретировалась оттуда так быстро, как только могла.

А вечером узнала, что они как раз снимали сцену драки. Алекс отказался от дублеров, сказав, что сделает все сам. И он сделал. На Гарольде целого места не осталось. Я вспомнила, как он обещал в шутку убить соперника, чтобы подогреть шумиху вокруг фильма. Похоже, не шутил.

Тем же вечером, поскольку прошла уже неделя съемок, мы просматривали снятый материал. Это, преимущественно, была работа над ошибками для осветителей, гримеров, костюмеров, операторов и всех тем многочисленных людей, кто на самом деле производят кино. Сценаристов тоже позвали.

Других развлечений на тот вечер не было, и на белом экране после рабочих кадров решили показать какой-нибудь фильм. Так устроили кино под открытым небом.

Я стала понимать, что значит, плохая игра Алекса. И как много от нее зависело. Если в живую игра смотрелась сносно, камера не знала фальши. Все было плохо.

Это понимали все. Ведь кругом были люди более опытные, чем я.

Эдвард о чем-то тихо переговаривался с Кевином. Кевин то и дело поднимал голос, но потом отвечал тише, Эдвард терпеливо кивал. Гарольд с фингалом под глазом явился с ослепительной улыбкой. Одна из актрис носила ему холодные компрессы, меняя каждые полчаса.

Гарольда ничему жизнь не учила, и он снова подошел ко мне, пока актриса убежала за новой порцией льда.

— Ого, здорово тебе досталось, — сказала я натянуто.

— На съемках драк такое бывает. Иногда рука проходит мимо. Случайно, разумеется.

— Разумеется, — подхватила я.

Я разумно держалась от Гарольда в шагах трех, хотя и не видела Алекса поблизости, но ну его к черту.

Гарольд настойчиво шагнул ближе.

— Позволь дать тебе совет? — спросил он.

Я кивнула.

— Ирэн, ты хороший сценарист. У тебя большое будущее. Не позволяй другим его разрушить.

— Не понимаю, о чем ты.

Гарольд пожал плечами.

— Твое дело.

Прибежала актриса со льдом. Он обнял ее за талию, и они со смехом отошли в сторону, где сели на шезлонги. Уже давно стемнело, на небе сверкали звезды. Пауза между работой и отдыхом прошла — экран загорелся, начался фильм.

Я сидела сама. Где-то впереди угадывала фигуру и смех Дженни. Потом я посмотрела на Гарольда, тот целовался с актрисой. Тут и там стихали голоса.

Может быть, Эдвард прав. Съемки это особый мир, другой мир со своими законами. Что происходит на съемках, остается на съемках… Но разве я многого прошу? Поговорить со мной хотя бы?

Мне надоело сидеть в темноте и одиночестве. Я поднялась, запиликал телефон, наверное, Дженни пишет, как и вчера, чтобы я немного погуляла, ей нужна комната.

КОРОЛЬ ДРАКОНОВ: «Уже уходишь?»

Впервые с тех пор. Я покрутила головой — но нигде его не видела.

ИРЭН: «Ты и так видишь, зачем спрашиваешь?»

Ответа не последовало. Я собрала вещи в сумку, подсвечивая телефоном. И тогда моих бедер коснулась чья-то рука.

Сердце забилось, как сумасшедшее.

Я ощутила его запах, его неповторимый запах, который я запомнила. Я так давно не чувствовала его рядом. Его рука скользила по бедру под юбкой, вверх и вниз, едва касаясь ягодиц. Он стоял сзади, а я проклинала свое тело, которое реагировало на его прикосновения, однозначно и бесповоротно.

— Снова платье, — сказал он.

— Алекс, поговори со мной… — это звучало жалко.

Он выводил подушечками пальцев восьмерки на моих бедрах, едва касаясь попки. Я вся покрылась мурашками. Дыхание перехватило.

— Может быть… После.

— Сейчас.

Он сжал ладонью мои трусики.

— Сначала ты кончишь. Потом, может быть, поговорим.

— Нет.

Я оправила юбку, перехватила его руку и отняла от себя. Одна моя половина вопила о том, что, женщина, что же ты делаешь, верни его руку на место. Но вторая, рассудительная, здравомыслящая, говорила, что так дело не пойдет. Он привыкнет трахать меня, как ему и когда заблагорассудиться. Пользуется тем, что он для меня — наваждение. Достаточно коснуться, и я уже хочу его.

— Что у нас за отношения? — спросила я.

— Просто секс. Ты против?

— Да.

Я подхватила сумку, которая выпала из рук.

Он перегородил дорогу.

— Что изменилось?

— Это я не понимаю, что изменилось, Алекс. Ты говорил, что не коснешься меня во время съемок. Уже передумал?

— Когда я так говорил… я проверял тебя.

— Не надоело? Есть еще подозрения? Может быть, хоть раз спросишь прямо?

— А ты вот так и признаешься?

— В том, что я нимфоманка?! — рявкнула я.

— Эдвард сказал тебе?! — рявкнул он в ответ.

— А ты говорил об этом с кем-то еще? Спасибо, Алекс. Заботишься о моей репутации, ничего не скажешь.

— Да, забочусь!

— А вот и нет!

Наши лица были близко. Он прижимал меня к своей каменной груди. Бедром я чувствовала его член. Жар его тела передавался мне.

— Если ты не начнешь играть, Алекс, — прошептала я, глядя в его глаза, — моя карьера закончится не начавшись.

— По-твоему, я не играю?

В голосе была боль. Похоже, он понимал, что играет хреново, не выжимает из себя всего, что может. Но ничего с этим не мог поделать.

— Ты можешь лучше.

Он отпустил меня. Я отошла, вцепившись в сумку. Уже развернулась, чтобы уйти, но раздался тихий вопрос:

— Почему ты все усложняешь?

— Потому что я женщина, Алекс.

Так и ушла.

И не сказала главного — мне хватило двух дней, чтобы влюбиться в тебя до одури, Алекс Кейн. Что будет со мной дальше, если я продолжу просто спать с тобой? Мне не стоит и мечтать о твоей любви, это я знаю, но принять это нелегче.

Когда Эдвард просил меня выбрать карьеру, я понимала — я еще смогу написать что-то действительно стоящее, чтобы он ни говорил. Это работа.

И смогу приложить все силы, перешагнуть через неудачу и пойти дальше. А вот склеить разбитое, растоптанное сердце, после того, как стану не нужна, уже не смогу. Этот мужчина — собственник. Он хочет и получает. А я готова отдаваться, готова принадлежать только ему, всегда и везде.

Но ведь он не готов к этому.

Вторник

ИРЭН: «Куда делись батарейки от “Пантеры”?»

КОРОЛЬ ДРАКОНОВ:«Спроси свою соседку по комнате».

ИРЭН: «Тебя видели, Алекс. Это кража! Моей собственности!»

КОРОЛЬ ДРАКОНОВ: «Нет, это то место, куда ты собиралась засунуть розовый силикон, МОЯ СОБСТВЕННОСТЬ».

ИРЭН: «Черта с два!»

Среда

КОРОЛЬ ДРАКОНОВ: «Почему Нэйтан крутится вокруг твоего рабочего стола?»

ИРЭН: «Ты оставил меня без оргазма вчера. А новые батарейки я купить не успела. Сгодится и Нэйтан»

КОРОЛЬ ДРАКОНОВ:«Нэйтан гей»

ИРЭН: «Тогда чего ты нервничаешь?»

Пятница

ИРЭН: «Твою мать, Алекс! Вторая пара батареек за неделю!!!»

КОРОЛЬ ДРАКОНОВ:«Ты достойна лучшего»

ИРЭН: «У меня все еще есть вода в душе и мои руки»

КОРОЛЬ ДРАКОНОВ:«Ты сделала это сама? В душе? СЕЙЧАС?»

ИРЭН: «Дважды»

ИРЭН: «И не отвлекайся от работы, Алекс»

Понедельник

КОРОЛЬ ДРАКОНОВ:«Кто подарил тебе эти цветы?»

ИРЭН: «Я думала, это был ты. Но, значит, Нэйтан»

ИРЭН: «PS. Он НЕ гей»

КОРОЛЬ ДРАКОНОВ:«Нет, ОН ГЕЙ. Он целовался с парнем из массовки. Я видел»

ИРЭН: «Нэйтан сказал, что он би»

ИРЭН: «Нэйтана отстранили от съемок! Зачем ты сказал Кевину, что парень не вытягивает сцену?»

КОРОЛЬ ДРАКОНОВ: «Потому что он би»

Вторник

КОРОЛЬ ДРАКОНОВ:«Почему ты не на рабочем месте?»

ИРЭН: «Нэйтан целует меня, а его парень трахает меня «Пантерой». Не мешай»

КОРОЛЬ ДРАКОНОВ:«Нэйтан ЗДЕСЬ»

ИРЭН: «Пра-а-авда? Сейчас узнаю, как зовут этого»

ИРЭН: «Алан. И он шикарно целуется. Не мешай, сейчас кончу»

Не прошло и пяти минут, как дверь моего номера распахнулась — и на пороге возник Алекс.

Я сидела на кровати, скрестив ноги, ноутбук рядом. Оставалась неделя до финала, а злосчастная фраза все еще не существовала. Я попросила поработать в одиночестве и сегодня осталась в номере.

И вот, дошутилась.

Алекс оглядел комнату. Никаких парней и вибратора. Я была в длинной футболке, в которой спала. Я медленно потянулась к прикроватной тумбе, взяла чашку и сделала глоток кофе.

Он медленно закрыл за собой дверь. И ушел, не говоря ни слова.

Я расхохоталась в голос.

КОРОЛЬ ДРАКОНОВ:«Этот дурацкий розыгрыш тебе дорого обойдется. Ты будешь умолять о пощаде»

ИРЭН: «Да ладно, чем ты сможешь меня удивить?»

КОРОЛЬ ДРАКОНОВ:«Не думай, что сможешь провести меня во второй раз!»

ИРЭН: «Серьезно, ты трахал меня в душе, подсобке, на диване, в такси и самолете. Разве есть еще варианты?»

КОРОЛЬ ДРАКОНОВ: «Твоя попка»

ИРЭН: «А теперь попробуй поработать, Алекс. Удачи»

КОРОЛЬ ДРАКОНОВ:«FUCK»