Драма в Тихом океане

Глава четвёртая

Демидов тоже пошёл впереди неё, опустился на нижнюю палубу, провёл Анастасию неведомыми переходами – да здесь заблудиться можно! Остановился перед какой-то дверью, позвенел ключами, открывая, и торжественно провозгласил:

– А вот и ваше рабочее место.

Потомотступил в сторону, пропуская женщину вперёд. Какое уединенное место! Наверняка все остальные каюты находятся в стороне, так что они с капитаном на судне практически одни…

О чём она опять размышляет? Анастасия заставила себя внимательно осматривать лазарет, в котором ей предстояло работать.

Не стала ахать и приговаривать, как ей понравился медицинский блок, но на самом деле так и было.

В спортивном диспансере она ютилась в небольшом кабинетике, в котором стоял стол, узкая кушеточка, раковина, – вот и всё.

Здесь, как сказала бы дочь, хоть конём гуляй! Не думают же моряки, что она станет выполнять на судне сложные хирургические операции!

– … Если здесь чего-то, по вашему мнению, не хватает, мы успеем это заказать… Нам доставят заказ прямо в порт Находку… Но не буду вас торопить. Закончите здесь, зайдите ко мне, я вызову для вас рейдовый катер.

Он взглянул на часы, висящие на переборке.

– Через час у нас обед. Я вас приглашаю. Встретимся в кают-компании.

– Не будете ли вы столь добры, – сказала Анастасия, – прислать за мной кого-нибудь из матросов. Боюсь, мне придётся немало проблуждать, прежде чем я выйду к так называемой кают-компании.

– Почему, так называемой? – удивился он, выходя. – Кают-компания и есть кают-компания. Она так называлась и два века назад.

Он положил ключи на стеклянную полку открытого шкафчика с лекарствами, и они, как и положено, звякнули, отчего-то заставив Настю вздрогнуть.

Уже закрывая дверь с обратной стороны, капитан приоткрыл её опять.

– Я пришлю к вам моториста. Его звать Сергей Зиновьев… Будете уходить, лазарет закройте. У нас на судне ничего не пропадает, но лазарет надо закрывать на ключ. Так положено. В вашем ведении, насколько я знаю, имеются лекарства строгой отчётности.

Здесь всё было белым: стены – ах, да, не стены, переборки. Естественно, белый потолок с огромными лампами дневного света. Шкафчики с лекарствами и инструментами сплошь белые. Даже на полу – серо-белый линолеум. И ни следа какого-то человеческого присутствия. Так и казалось, чтосию минуту откуда-то из стены выдвинется механическая рука с наполненным шприцем, а кресло мягко примет в себя больного, чтобы тут же развернуться в операционный стол.

И ни одного яркого пятна.

Конечно, Анастасия по специальности хирург, но мало кто из хирургов проводит в операционной всё своё рабочее время.

То есть, она была бы не против того, чтобы в лазарет не заходить без необходимости. Тогда неважно, что он настолько стерилен. А если здесь заниматься приемом, к примеру, целый день, можно взвыть от этого однообразия. Надо будет прихватить из дома парочку репродукций каких-нибудь картин поярче.

Анастасия открыла белый же металлический шкаф, забитый медицинскими препаратами, наугад взяла связанную резинкой упаковку лекарств – всё самое свежее, производства этого года.

Так, одноразовые шприцы любого объема, как и те, что были в применении всегда, с металлической коробочкой для их кипячения. Хирургические инструменты. Всё новехонькое, в упаковке. Капельница какая-то навороченная. Анастасия такой раньше и не видела.

Похоже, владелец этого судна человек достаточно богатый, чтобы не скупиться на оборудование лазарета.

Анастасия раньше не интересовалась делами пароходства, и хотя знала многих богатых людей Владивостока, не могла себе представить, кто мог быть владельцем такого судна?

Короче, освоилась она быстро.

А минут через десять к ней постучал молодой парень и проговорил:

– Позвольте сопроводить вас в кают-компанию.

И опять повел её какими-то коридорами.

Кают-компания оказалась довольно большим помещением. По крайней мере, для того, чтобы в неё разместилось четыре довольнобольших стола. Заняты были всего два. За одним сидели трое незнакомых мужчин, которые при виде её встали из-за стола и поклонились. Анастасия от неожиданности запнулась и проговорила:

– Здравствуйте!

– Здравия желаем! – хором ответили мужчины и вновь сели за стол.

Она не поняла, это была сцена для неё, или на судне вообще принято вставать в присутствии женщины. Господи, чему она удивляется. Самой обычной сцене в исполнении воспитанных людей…

В присутственных местах так уже давно не делают, куда она попала?

Капитан Демидов,сидящий за соседним столом, при виде Анастасии лишь приподнялся и кивнул ей на кресло рядом.

Анастасия передала ему ключи.

– Дверь закрыта.

– Когда придёте к нам насовсем, я дам вам ключ от вашей больнички и вашей каюты – она по левую сторону от лазарета.

– На первых порах мне, наверное, придется ходить с сопровождением, – улыбнулась ему Анастасия. – У меня, кажется, пространственный идиотизм. Я совершенно не запомнила пути, по которому мы шли.

– Ничего, вы быстро освоитесь, пройдя минимум три раза в день из конца в конец… Кстати, я уже отдал распоряжение дневальной, чтобы она в вашей каюте всё, как следует, вымыла, всё проверила, бельё там, полотенца.

Странно, что он ей об этом рассказывает. Наверняка, дневальная делает это для каждого вновь прибывшего члена экипажа, тогда зачем он подчёркивает, что отдал распоряжение?

Значит, всё-таки Анастасия ему понравилась. Просто он хочет, чтобы никто об этом не догадался. Чтобы она не догадалась? Или никто из членов экипажа?

– Конечно, я слишком много от вас требую, – говорил Анастасии капитан, когда перед нею возникла какая-то молодая женщина с подносом и поставила на стол такой ароматный борщ, что даже в носу защекотало от забытого гастрономического зуда. – Чтобы вы навскидку определили, чего в лазарете не хватает? Вряд ли там нет чего-то особо нужного. Этим персонально занимался мой старинный приятель… Кажется, и ваш тоже.

– Имеете в виду Герасимова? Это мой однокурсник.

– Хороший мужик. Его рекомендациям я верю. В любом случае, рейс у нас, как вы поняли, занимает совсем мало времени… Если вам что-то не понравится…

– Я всегда смогу уйти, – подсказала Анастасия.

Капитан споткнулся на очередном слове.

– Вообще-то до сих пор такого в моей практике не было. Чтобы кто-то уходил просто так… Но, может, женщины-врачи народ особый?

– Такой же, как и женщины других специальностей, – не выдержав, улыбнулась она. – Думаю, вряд ли вам следует опасаться каких-то сюрпризов с моей стороны. Я человек законопослушный, к начальству отношусь с пиететом.

И добавила мысленно: «Если, конечно, начальство не переходит границу и вообще держит себя в рамках».

– У нас сложился хороший, я бы сказал, дружный коллектив, хотя, возможно, это звучит слишком заигранно. Женщин немного, но они удачно вписались в команду. Думаю, вы без труда найдёте с ними общий язык…

Демидов махнул рукой в сторону молодой женщины – подавальщицы.

– Это Маша. Мария Рюмина. О ней я как раз и говорил. Наша дневальная. Подменяет сегодня мою буфетчицу. Та на берег отпросилась.

Девушка улыбнулась, поставив рядом с солонкой перечницу, и сказала:

– Приятного аппетита!

– Спасибо, – тоже улыбнулась ей Анастасия.

Девушка ей понравилась. Кожный покров чистый, глаза ясные – вряд ли иридодиагност3 обнаружит в организме этой молодой женщины какую-нибудь болезнь. Она просто лучится здоровьем. И просто женским обаянием. Наверное, эта Маша – всеобщая любимица.

– Наш доктор, Анастасия Львовна, – представил её Олег Николаевич. – Можете обращаться к ней со своими женскими проблемами.

– Разве это важно, кто врач – мужчина или женщина? – мягко заметила ему Анастасия.

– Ещё как важно! – не согласился он. – Всё-таки женщина, да ещё красивая, как-то по-особому нас дисциплинирует.

– Только мужчин, или вообще всех, – невольно продолжала уточнила Настя.

Ну, вот, ухитрился и другим показать, что относится к новому доктору только дружески, и самой Анастасии мимоходом отвесить комплимент. Дипломат, ничего не скажешь!

Анастасия не заметила, как проглотила борщ, и ловкая Маша тут же принесла ей второе – отбивную на косточке с гарниром – аппетитно прожаренным картофелем. На третье был традиционный компот.

– Да бросьте вы этот компот! – проговорил капитан, одобрительно посматривая на её пустые тарелки, и при этом забирая из рук Насти стакан.– Я вас чем-то получше напою. А для этого нам надо сходить на камбуз, чтобы вы немедленно наладили отношения с нашим поваром. Скажу ему, что вы воздали должное его готовке. И показали себя в лучшем виде. Кто хорошо ест, тот хорошо работает… Кок будет доволен. Вот кто зависит от вас в полной мере. Ведь он не станет подавать экипажу еду до тех пор, пока вы её не попробуете!

Анастасию словно баюкал его голос. Мягкий, бархатистый. И глаза – добрые, ласковые. Сейчас он был совсем не похож на прежнего, напряженного, озабоченного человека, ко всему прочему снедаемому неким раздражением, отчего Анастасии казалось, будтоона в чём-то виновата.

Он шутил, приговаривал, вроде, невзначай поддержал её под руку, когда она, поднимаясь из-за стола, покачнулась, так что Анастасию будто током ударило.

И сердце затрепыхалось, точно бабочка над цветком.

Демидов вышел из-за стола и пошёл впереди, кивкомпоказывая, чтобы она следовала за ним.

Даже странно, что совсем недавно он казался ей похожим на робота с весьма ограниченными поведенческими функциями. К тому же, из-за сбоя в программе, не слишком дружелюбного.

А на самом деле нормальный доброжелательный мужчина. И, кажется, в его глазах появился некоторый интерес к ней, как к женщине… Всё-таки в любом деле не стоит делать поспешных выводов.

Коком на суднетоже был мужчина. По имени Антон Захарович. Мельком подумалось, а бывают коки-женщины? На вид сухой и корявый, как засохшее дерево. Но при этом его корявость была достаточно молода, как, посмеиваясь, решила про себя Анастасия. По крайней мере, ему было не больше сорока пяти-сорока восьми лет. Подкоптился у плиты, хотелось добавить, описывая его нестандартную внешность.

Глаза кока при этом выглядели живыми и умными, словно существовали отдельно от остального тела.

Судя по всему, он готовил что-то впрок. Может, ужин. Мешал варево в огромной кастрюле и рассказывал о чём-то средних лет женщине, чистящей картошку.

– Картофелечистка сломалась, – сказал он на удивленный взгляд Анастасии, – вот и пришлось Зинаидуусадить–спасибо, согласилась выручить. Боцман обещал еще матроса прислать на подмогу.

– Антон, познакомься, это наш новый врач, Анастасия Львовна, – сообщил ему Демидов.

В глазах кока зажглись искорки интереса.

– А где же наш любимый ГарикМостецкий? – пробормотал он, помешивая свою готовку.

– У него гнойный аппендицит, – со знанием дела сообщил капитан. – Возможно, доктору придётся после больницы посидеть дома. Но у Анастасии Львовны самые хорошие характеристики, так что у нас нет причин для волнения.

– Хороший врач спасёт если не от болезни, то хотя бы от плохого врача.

– Только вы не уточнили, кто из нас плохой, а кто хороший, – с некоторой обидой заметила она.

– Уточнение – всего лишь недосказанные мелочи. О присутствующих следует говорить хорошо, а если в чём-то не уверен, лучше промолчать.

Анастасии ещё не попадались философствующие повара, и она удивилась.

– Наш Антон Захарович, – пояснил ей капитан, – увлекается афоризмами. В рейсах он читает всего одну книгу «В мире мудрых мыслей», и они есть у него на все случаи жизни. Сколько афоризмов в той твоей книге? Три тысячи?

– Десять, – сказал кок, всем своим видом давая понять, что если покушаются на самое святое, то, при необходимости, он станет это защищать… – Значит, Гарик наконец попался своим коллегам. Интересно бы знать, надолго ли?

– На днях приходила его жена, и я подписал заявление Мостецкогона отпуск. Значит, считай сам, Анастасия Львовна будет ходить с нами месяца два, не меньше.

Как это, два месяца, – чуть ли не воскликнула она, но подумав, успокоилась. Герасимов сказал, что она может уйти в любое время. При этом он всё же не сказал всей правды. Знал ведь о планах капитана, Анастасию же заверил: не больше месяца!

Но, в конце концов, до сего времени она легко вливалась в незнакомый коллектив и чувствовала себя вполне комфортно. Со временем это начнёт происходить ещё легче, ведь она будет становиться старше, а, значит, и попыток втянуть её в служебный роман, будет всё меньше.

И вообще, чего это Анастасия испугалась? Вас, Ивановых, не поймешь! Только что она млела от одного присутствия капитана, и вот уже ждёт, когда постареет и не станет… влюбляться, что ли?

– Бог услышал мои молитвы!

Кок воздел к небу половник, похоже, отвечая на какое-то замечание капитана.

К молчаливому возмущению Анастасии они говорили между собой так, словно её рядом не было. Странно,вначале ей показалось, что Антон Захарович расстроен сообщением насчет отсутствия привычного Мостецкого, а он про молитвы. Или она что-то не поняла?

Слишком много на неё сразу свалилось. Так много, что Анастасия не улавливает события в полном объёме.

Совсем недавно она хотела подольше посидеть дома, может, месяц-другой. Благо, средства позволяли, но вот объявился Герасимов, нарушил все планы… А сейчас на Настю изливается масса информации. Ей придётся знакомиться с кучей народа – дружной командой, которой Анастасия может и не понравиться. Мужчины оживленно беседовали, видимо, давая ей возможность самостоятельно осмотреться.

– У тебя твоя запеканка ещё осталась? – как раз говорил капитан.

– Есть немного, – неохотно проговорил кок.

Анастасия тут же приняла это на свой счет. Мол, кок приготовил остатки запеканки для членов экипажа, а тут приходят какие-то новички и путают его планы. Но Олег Николаевич, похоже, ничуть этому не удивлялся.

– Подай нам по кусочку, вместе с кофе, тем, что мы у французов купили. И не жлобься. Вот скажи, для кого ты еёзаначил? А, впрочем, можешь не говорить: есть у нас в команде одна сладкоежка. Как, однако, бывают умны те, кто накоротке с поваром! – он, наконец, уделил внимание женщине. – Вам кофе черный или со сливками?

– Со сливками.

– Наш человек, – кивнул капитан и опять обратился к Антону Захаровичу. – Я докторше расхвалил твою стряпню, и она, думаю, в этом убедилась. Но запеканка – это апогей!

Несмотря на показную серьезность, кок всё же не выдержал и на похвалы капитана самодовольно усмехнулся.

– Врач будет сидеть за вашим столом?

– Конечно же, за моим! Ты мог подумать, что я лишу себя общества единственной женщины на судне, не относящейся к обслуге?

Кок вроде невзначай покашлял, и даже глазами повращал в сторону не поднимавшей головы от работы уборщицы. Но капитан не обратил на его манёвры никакого внимания и повернулся к Анастасии.

– Хотяу нас никогда не было женщины-врача, думаю, народ в целом обрадуется… Кстати, вы не умеете петь?

Анастасия чуть не подавилась хвалёной запеканкой, которую решила попробовать тут же, как говорится, не отходя от кассы. До сих пор её, как хирурга, никто об этом не спрашивал.

– Жаль, а то наш Антон Захарович прекрасно играет на гитаре, но вот голосом его бог обделил.

Последние слова он произнес почти шёпотом, как видно, не желая обидеть увлеченного стряпней повара.

– Меня, увы, тоже, – призналась она.

Творожная запеканка и в самом деле показалась Анастасии верхом кулинарного искусства. Она не заметила, как проглотила один кусок и невольно потянулась за вторым. Кок принес им вовсе не по кусочку, как говорил капитан, а приличный кусище, каковой они вдвоем, в конце концов, и умяли.

– Боже мой, если ваш Антон Захарович каждый день так готовит, меня не спасет никакая диета! – ужаснулась Анастасия. – Хорошо, у вас кресла узковатые. Я по ним стану ориентироваться, когда нужно кончать с обжорством.

Олег Николаевич поощрительно рассмеялся вместе с нею.

– Зачем же лишать себя таких немногих радостей. Да и вашу фигуру, видимо, трудно испортить. Есть такие женщины, которых бережёт сама природа…

Он замолчал, как будто задумался над очередным куском: доедать его или нет? Анастасия проследила за его взглядом: в дверях кают-компании стояла молодая женщина, красивая, как фотомодель– то есть красотой рафинированной, с обложки глянцевого журнала, странно выглядящей на этом судне, вернее, в этой кают-компании,и, поджав губы, сурово смотрела на них.

Анастасия удивленно взглянула на капитана, но он уже справился с собой и перестал обращать на вновь прибывшую внимание. На его нахмуренном лбу появилась складка.

Однако, когда женщина подошла к столу, её лицо не отражало никаких особых эмоций, только благосклонность.

– Это наш новый доктор? – сказала она чуточку кокетливо. – Вот здорово. Теперь можно не стесняться утомительных медосмотров Мостецкого, когда он тебя откровенно лапает с непроницаемым лицом и при этом говорит что-нибудь научно-медицинское, так что начинаешь сомневаться, уж не привиделось ли тебе это.

– Но ты мне никогда об этом не рассказывала! – чуть ли не скрипнул зубами капитан.

– А зачем?

Красавица села напротив капитана и заглянула ему в глаза долгим взглядом.

– Ты же не стал бы увольнять его из-за такой чепухи.

Господи, что она врёт-то! Какие медосмотры? И почему их проводил судовой врач? Странно, что капитан не только сглотнул очевидную ложь, но даже и занервничал. Красотка знает, что сказать и когда.

Между тем, молодая женщина скользнула глазами по Анастасии и протянула ей руку несколько выше обычного, словно ждала, что Анастасия ей эту руку поцелует.

– Валерия. Буфетчица судна. Человек, незаменимый во всех отношениях. Правда, милый?

Оттого, что Анастасия вовсе не спешила эту руку пожать, получилась картина, подобная фразе из сплошных вопросительных знаков. Она вопросительно взглянула на капитана, красавица раздраженно опустила руку, и обе женщины посмотрели на Демидова.

– Лера, прекрати сейчас же! – сказал он вполголоса, но таким тоном, что женщина вздрогнула. – Я предупреждал тебя: не переступай границ! Ты забываешься!

Ситуация за столом мгновенно переменилась, и Анастасия увидела, что капитан может быть не только доброжелательным, и не просто раздражённым, а показывать при случае даже не зубы, клыки!

– Буфетчица – обслуживающий персонал судна! К комсоставу не относится! В табели о рангах занимает положение…

Капитан продолжал хлестать Валерию словами, точно бичом.

– Она не должна есть в кают-компании комсостава, садиться за стол капитана, и уж тем более при знакомстве первой протягивать руку судовому врачу!

– Но, Олег Николаевич, я ничего такого и не делаю. Просто удивилась, почему вы не позвали меня, я бы вам всё подала…

Лицо буфетчицы стало жалобным.

– Разве ты не сходила на берег? Что ты мне голову морочишь?! Ты ведь только прибыла, не так ли?.. Маша, кстати, с успехом тебя заменила…

Он произнес с нажимом, словно хотел сказать: видишь, незаменимых людей нет! При этом Анастасии показалось, что Демидов имел в виду ещё что-то, недоступное пока её пониманию. Но Валерия поняла, вспыхнула и, повернувшись, поспешила прочь из кают-компании, пробормотав на ходу:

– Приятного аппетита!