Друг. Любовник. Муж (СИ)

Глава 8

Звонок в дверь. Настойчивый, продолжительный и жутко раздражительный. Смотрю на экран телефона. Вставать только через два часа. Протираю глаза руками и иду открывать. От звука звонка натягиваются нервы. Вдруг что-то случилось? Вчера я ушла сразу после этой дебильной игры, до того как парни начнут меня жалеть. Волнение накрывает холодной волной и разбегается мурашками по телу. Открываю.

— Выйди. — говорит Дан. Улыбается как-то странно, весь грязный, в волосах колючки.

Быстро обуваю старые кеды и выхожу.

В коридоре трое. Дан, Никита и Федя. Все как один, в каких-то ошметках от травы, в прошлогодних засохших колючках репейника, грязные, пьяные, накуренные и одинаково счастливые.

— Кирюх, — говорит Дан и таинственно улыбается. — Мы тут это, подарок короче…

Из-за угла где мусоропровод выходит Заур, тоже потрепанный, штаны на коленях порванные. Держит в руках подросшего щенка дворовой породы. Щенок серый, активно шевелит лапами, скулит, пытается выбраться. Не нравится ему на руках. В глазах-бусинках страх и отчаяние.

— Где вы его взяли? — спрашиваю, с сомнением заглядывая в их счастливые опьяневшие лица.

— Мы все питомники обзвонили, они почему-то по ночам не работают. Нашли этого за гаражами. А потом бегали за ним по всему району. — с гордостью и мальчишечьем задором говорит Кит.

— Этот пиздюк от нас через сопку сваливал. — говорит Федя. — Но мы его поймали. — подходит к щенку и треплет его за ухо. — У-у, морда!

— Ты же хотела собаку? — спрашивает Заур поудобнее перехватывая вырывающегося щенка.

— Я хотела добермана. — честно признаюсь.

— Кирюх, — говорит Федя. — Так это доберман!

Я очень хотела собаку, но точно не сейчас. А когда-нибудь в будущем, когда буду готова к такому ответственному шагу. Смотрю на щенка. Уставший, пол ночи бегал от этих придурков. Жалко его. Смотрю на парней, в эти накуренные счастливые лица и тепло на душе становится. Это же надо, искали собаку, ловили её, по кустам бегали и все чтобы меня порадовать.

Беру щенка из рук Заура и прижимаю к груди. Воняет от него жутко. Какой-то помойкой и грязью. А у самой сердце внутри так и рвётся от трепещущего восторга и нежности. Смотрю на Дана.

— Если я улечу в отпуск, ты будешь с ним гулять. — говорю строго.

— Кирюх, да какие вопросы! — улыбается, обнажая ямочки на щеках. — Хочешь, даже помогу его искупать? — направляется ко мне и подходит так близко, что я чувствую запах травы. Заглядывает в глаза томным взглядом.

— Справлюсь. — отвечаю. Смотрю на парней, улыбаюсь искренне, всей душой. — Спасибо. — говорю.

— Обращайтесь. — отвечает Кит.

Захожу домой и сразу несу щенка в ванную. Этого товарища надо сперва хорошенько помыть. Щенок спокойно сидит на дне душевой кабины и трясётся. То-ли от страха, то-ли от усталости. Читаю состав шампуня, как будто что-то в этом понимаю. Пользуюсь дорогим, без сульфатным, хорошего производителя. Надеюсь подойдёт. Включаю воду и намыливаю трясущееся создание. Пока мою его, заглядываю под хвост. Выходит, ещё один парень в моем окружении. Мою лапки и понимаю что никакой доберман мне уже и не нужен. Раз так получилось, значит буду любить этого. Черная вода утекает в слив, унося с собой помоечный запах и грязь. Оказывается, щенок не весь серый. Грудь, кончик хвоста и лапки беленькие. Вытираю, сушу его феном. Он устал и практически не сопротивляется. Смотрит грустно, с тоской и безнадегой. Ничего! Скоро поймёт, что его здесь никто не обидит. Выпускаю сухую и чистую собаку на пол в комнате, стою и наблюдаю. Хорошенький. Красивый даже. Стоит, нарядный, как будто в белых гольфах и смотрит в глаза, ждёт, что ещё вытворю. Звенит будильник на телефоне. Пора на работу собираться. И как его оставить? Без еды, без присмотра? Быстро натягиваю джинсы и первую попавшуюся футболку. Выбегаю из дома и несусь в соседний район. Там есть круглосуточная ветеринарная клиника и зоомагазин. Быстро покупаю миски, корм для щенков, самый хороший. Ещё чёрный ошейник с металлическим сердечком и поводок. Заодно записываю щенка на приём к ветеринару, надо обязательно сделать прививки и документы. Возвращаюсь домой, смотрю на время. Очень сильно опаздываю. Ирина Григорьевна меня убьет. Хватаю щенка, пакет со всеми пожитками и направляюсь к Дану.

— Он спит. — говорит Марина, недовольно сверкает черными глазами.

А мне сейчас совсем не до ее недовольства. Отталкиваю её в сторону и нагло захожу в квартиру. Бегу к Дану в комнату. Спит. Лежит раскинувшись на кровати прямо в грязной одежде. Засматриваюсь на его спокойное лицо. Такой милый, даже будить жалко.

— Подъем! — кричу во все горло и пинаю его ногой в бок. Руки-то заняты.

Недовольно потирает глаза, видит меня и расплывается в улыбке. Руки тянет, хватает за ноги и хочет протянуть к себе. Кладу на него сверху щенка и пакет. Дан тут же садится. Щенок спрыгивает на пол и прячется под кроватью.

— Я на работу опаздываю. — говорю серьёзно. — Его надо покормить, корм в пакете. И выгулять!

— Это что за наглость? — возмущается Марина врываясь в разговор. — Мы тебе что, няньки?

Смотрю на Дана требовательным взглядом.

— Я понял. — говорит протирая ладонью помятое сонное лицо.

Разворачиваюсь и иду к входной двери. Слышу за спиной шаги Марины. Спешит следом за мной, хочет догнать.

— Чтобы это было в последний раз! — яростно шепчет, догнав меня у порога. Боится что Дан услышит.

— Тебя забыла спросить. — отвечаю и выхожу в коридор, к лифту даже не подхожу, по лестнице быстрее будет. Бегу и думаю только о том, что хозяйка меня точно убьет.

Забегаю в офис, стою в коридоре и пытаюсь отдышаться разглядывая картины с нашими моделями на стенах. В коридоре никого нет. Всё уже трудятся в поте лица, как пчёлки. Может, моего отсутствия никто и не заметил?

— Кира! — в коридор выходит Настя, секретарша, в белой блузке и темно-синей юбке. — Быстро к Ирине Григорьевне! — смотрит строго, говорит отчетливо.

Становится страшно. Сейчас или штраф выпишут, или и вовсе уволят. Захожу в кабинет к хозяйке и мысленно придумываю оправдания, способные растопить её каменное сердце. Но ничего подходящего на ум не приходит. Даже если бы меня сбила машина по пути на работу, она вряд ли бы приняла это за достойный повод для опоздания. Стою возле её стола, смотрю на неё, пытаюсь разглядеть хоть что-то за непроницаемым, лишенным мимики лицом.

— Кира. — говорит Ирина Григорьевна и указывает на стул.

Быстро сажусь, мысленно готовая к любому наказанию.

— Тут такое дело… — говорит неуверенно, задумывается, стучит пальцами по поверхности стола. Смотрю на неё и сердце в пятки уходит. Неужели уволит? — Тебе поступило ещё одно предложение. — говорит и смотрит в глаза. — Тихо! — вдруг кричит выставив руки ладонями вперёд. Знает как я к этим предложениям отношусь. — Сперва выслушай!

А я и не собиралась устраивать сцены негодования. Сама слишком напугана собственным опозданием. Сижу тихонько на стуле и смотрю на неё, в ожидании.

— Предлагают пятьсот тысяч. Если будешь отказываться, заказчик готов поднимать сумму, пока не согласишься. — говорит и в глаза заглядывает. — Ты понимаешь, да? Сумма может возрасти до нескольких миллионов. И заказчик, очень важный человек для нашего агентства. Владелец сети бытовой техники, Астафьев Геннадий Павлович, мы с ним сотрудничаем уже много лет, он нам всю технику с огромной скидкой поставляет.

Сижу прилипнув жопой к столу. В голове каша из смешанных мыслей и эмоций. Для этого Максим знакомил меня со своими друзьями? Вспоминаю огромный живот, похотливый взгляд, сухие губы это старика, и тошнота к горлу подкатывает. Резко встаю на ноги.

— Если это настолько важный человек, сама с ним трахайся! — говорю грубо. В висках кипит ярость, сердце стучит как заведенное.

— Кира! — кричит хозяйка и бьёт рукой по столу с целью призвать меня к порядку.

А мне уже все равно. На неё, на работу, на будущее. В груди огнём горит желание защитить свое достоинство.

— Я все сказала! — кричу выбегая в коридор.

— Ну что ты как дикая? — Ирина Григорьевна встаёт из-за стола и идёт следом за мной, выходит в коридор, хочет догнать. Видимо этот Гена и в правду очень важен для агентства. — Да миллион для тебя огромные деньги! — кричит мне след, привлекая внимание девушек в коридоре. — Ты бы хоть подумала!

Для меня и триста тысяч, огромные деньги. Но только совесть гораздо дороже! Я же потом спать спокойно не смогу, зная что продала себя, как шалава. Деньги закончатся, а эта мерзость останется со мной до конца жизни.

Бегу из офиса, попутно набираю номер Макса. Жду его на парковке измеряя пространство быстрыми шагами. Приехал, довольно быстро. Выходит из машины и направляется ко мне. В серых проницательных глазах неподдельная тревога.

— Что случилось? — спрашивает осматривая меня с головы до ног.

Толкаю его в грудь со всей силы.

— С друзьями хотел познакомить? — кричу сгорая от ярости. — Вы за кого меня принимаете? — толкаю ещё раз, гораздо сильнее. — Вещь выставленная на аукцион? Кто больше предложит? — смотрю в его непонимающее серьёзное лицо и так хочется ударить. Чтобы навсегда отбило желание людей покупать.

Максим выставляет руки перед собой, нервно дышит, старается говорить спокойно.

— Что ты имеешь ввиду? — спрашивает.

— А ты не в курсе? — отвечаю вопросом на вопрос. Немного выпустила пар, эмоции потихоньку успокаиваются. — Геннадий Павлович мне предложение сделал! Пятьсот тысяч начальная цена и он готов поднять! Есть чем ответить? — спрашиваю прожигая его взглядом. — Миллион? Два? Для вас же это не деньги!

Максим смотрит на меня довольно серьёзным взглядом. Не ведётся на мои провокации. Как гранитная статуя. Не кричит, не хочет схватить, не дергается. Кажется, даже не злится на мое поведение. А если и злится, то где-то очень глубоко внутри. Открывает пассажирскую дверь своей машины.

— Сядь. — говорит строго, будто приказывает.

— Да пошёл ты! — отвечаю, разворачиваюсь ко входу в агентство.

Максим хватает меня сзади, поднимает на руки и с непроницаемым лицом несет к машине. Усаживает на кресло и захлопывает дверь. Маньяк какой-то! Я уверена, все маньяки с точно таким выражением своих жертв убивали!

Заводит мотор и трогается с парковки.

Сижу молча, сложив руки на груди. Злюсь. На него и на его паршивых друзей. Вся пыхчу от ярости. А он спокойный! Держит руль обоими руками, на дорогу внимательно смотрит. Разве что привычная улыбка с лица пропала и взгляд более глубокий.

Паркуется у входа основного магазина «ТехноГен», перекрыв сразу несколько парковочных мест своей бандурой. Выходит. Открывает мою дверь, берет за руку и тянет на себя, заставляя выйти. Держит мою руку крепко, не отпуская ни на секунду. Уверенно проходим мимо охраны магазина, мимо рядов со стиральными машинками и телевизорами, прямо к невзрачной белой двери без табличек. За дверью большой коридор с множеством других дверей, за которыми кипит работа. В каком-то кабинете печатают ценники на товар, в каком-то сидят айтишники. Макс уверенно проносится мимо всех этих кабинетов в самый конец и распахивает последнюю дверь. В просторном помещении среди полок с документацией и офисной пыли, за письменным столом сидит Гена. Видит нас, смотрит изумленно поднимая седые брови, начинает улыбаться

— Макс! — говорит, встаёт из-за стола и тянет руку для приветствия. — Какими судьбами?

Максим отпускает мою руку только на мгновенье. Чтобы ударить Геннадия Павловича по престарелому лицу. Я от неожиданности даже ахнула. Стою, смотрю на Гену, из носа которого потекла кровь и всю обиду как рукой сняло. Максим берет меня за руку и ведёт к выходу.

— Макс! — кричит Гена в след. — Да я просто проверить её хотел! — в голосе слышится отчаяние и безнадега.

Возвращаемся на парковку к машине. Смотрю на Максима и понимаю что что-то изменилось. Он будто ближе стал. Чувствую уверенность рядом с ним. Обнимает меня за талию, прижимает животом к себе и целует.

— Поехали. — говорит. — Вещи твои заберём. Ко мне переезжаешь. — открывает пассажирскую дверь и ждёт, когда в машину сяду.

— Я к тебе не перееду. — усмехаюсь и устраиваюсь в кресле. — Что за навязчивое желание жить вместе? — спрашиваю.

Максим заводит машину, поворачивается и смотрит на меня. Не глаза а сканер.

— Это естественное желание любого полноценного человека. Создать семью и воспитывать потомство.

— Макс, мне девятнадцать. — напоминаю. — Я люблю пить пиво с друзьями и играть в приставку. Какая семья? Какое потомство? — смотрю на него расслабленно откинувшись на спинку кресла. — Ты выбрал не ту. — отворачиваюсь к окну и выдыхаю.

— Ту. — говорит серьёзно. — Просто ты ещё этого не понимаешь.

Держит руль, смотрит в лобовое стекло и молчит. Вижу как недовольные посетители магазина объезжают огромный джип, нервно выглядывают в окна, ругаются.

— Поехали. — говорю.

— Куда? — спрашивает.

— Мне на работу надо. — отвечаю. — Из-за ваших аукционов, пол дня пропустила.

Снимает с ручника и трогаемся.

— Ты туда не вернёшься. — говорит на полном серьёзе, крепко сжимает руль, на меня даже не смотрит. — Это не подходящая работа.

— Не подходящая для чего? — чувствую как щеки горят, тело в жар бросает. — Для девушки серьёзного бизнесмена? Не по статусу?

Останавливает машину заехав на тротуар двумя колёсами. Понимает, что назревает серьезный разговор.

— Я обеспечу тебе материальную поддержку. — говорит строго, поворачивается и смотрит в глаза.

— Почему ты думаешь, что я сама не в состоянии зарабатывать? — спрашиваю, ощущая как по венам струится адреналин и накаляются нервы.

— Потому что это жизнь. Молодой девушке без поддержки не пробиться.

Усмехаюсь и чувствую что начинает трясти от злобы. Жажда справедливости разливается по венам холодным морозом, поднимая адреналин и готовность доказывать свою правоту.

— Жизнь, у каждого такая, какую он готов принять! — стараюсь говорить уверенно, но не особо выходит. — Моя мама жила с алкашом и терпела побои, потому что это жизнь. Мои друзья с которыми я все детство дружила, кто в тюрьме, кто сдох от передоза, потому что это жизнь. А меня такая жизнь не устраивала! Поэтому я сейчас здесь, а не в каком-нибудь борделе! — достаю из сумки свой новенький дорогой телефон и тычу им Максиму в лицо. — Это, Я сама себе купила! Квартиру, я оплачиваю сама! Я сама себя одеваю и кормлю! Да, это не тот уровень о котором ты говоришь. Но и мне не сорок! У меня еще все впереди! Выговорилась. Даже легче стало. Смотрю в его серьезное лицо, на руки что нервно сжимаю руль в дорогой кожаной обивке, вбираю носом запах его терпкого парфюма и аромат автомобильного ароматизатора, и понимаю что это все. Все сложилось само собой. Мы слишком разные. Если он не принимает мои убеждения, то нам не по пути. Открываю дверь и выхожу из машины. Иду по тротуару в сторону автобусной остановки и почему-то так тоскливо на душе. Вроде и не питаю к нему никаких особых чувств, но все равно обидно. Запрыгиваю в первый автобус, даже не взглянув на номер и сажусь в свободное кресло у окна. Достаю наушники из сумочки, которые как всегда переплелись проводами и завязались в морской узел. Пытаюсь распутать, но ничего не выходит. Нервно дёргаю и слышу треск оборванных проводов. Смотрю на тонкие жёлтые металлические проводки, которые выглядывают из белой резиновой основы. Слезы к горлу подступают. Где я теперь такие куплю? В магазинах давно только современные продаются.

По случайной удаче автобус оказался верным. Выбегаю на нужной остановке и спешу в агентство. Готова безоговорочно принять нагоняй от начальства. Только бы не уволили. Захожу, иду в кабинет к Ирине Григорьевне, чтобы сразу получить свою порцию нравоучений и выговоров и не ждать весь оставшийся день в напряжении.

— Что ты себе позволяешь? — спрашивает хозяйка. Смотрит стальным взглядом, сердится. — Тебе кто разрешал уходить в разгар рабочего дня?

— Давайте без этих наездов! — говорю. — Сразу скажите что мне за это будет и я пойду работать.

Моя дерзость привела к неоднозначной реакции. Ирина Григорьевна несколько раз открывала рот, чтобы вывалить на меня громкую тираду, но вдруг умолкла.

— Для тебя есть работа. — говорит строго, без какой либо обиды или недовольства.

— Хорошо. — быстро соглашаюсь. Мне не привыкать, хватаюсь за любую работу. Будь то реклама нижнего белья или свечи от геморроя.

— Фотосъёмка для обложки нового альбома. Ню, в кадре вместе с исполнителем. — пристально смотрит на меня, таким взглядом, не дающим права выбора.

— Че за исполнитель хоть? — спрашиваю немного спокойнее. Понимаю, что отказываться не могу. Не в той ситуации нахожусь.

— Репер Каратель. — отвечает хозяйка. — Съёмка завтра в девять утра, у нас в студии. И чтобы без опозданий!

Выхожу из кабинета с мыслями о том что надо хотя-бы посмотреть в интернете кто это такой. Имя знакомое, видимо слышала где-то по радио, или видела в социальных сетях. Позировать голой, я не стесняюсь. Воспринимаю это как часть моей работы. И если заказчик хочет украсить обложку моим обнажённым фото, почему бы и нет.

Рабочий день пролетел незаметно. Был урок дефилирования, для того чтобы не забыли как это делается, затем немного фото для какой-то местной газеты. Иду домой уставшая, вымотанная морально. Расставание с Максимом душит. Не так я представляла этот момент. Все вышло как-то по дурацки. Ну и ладно. Утешаю сама себя. Значит так и должно было случится. Подхожу к своей квартире, сую руку в сумку чтобы достать ключи и натыкаюсь на порванные наушники. Слышу как двери лифта открываются. Выходит Дан под ручку со своей девушкой и держит на поводке мою собаку. Я совсем забыла о щенке! Со стороны они выглядят как красивая счастливая семья. Она, в короткой мини юбке, демонстрируя массивные ляжки и стройные ноги и в розовой блузке, пуговицы которой того и гляди оторвутся под натиском огромной груди. Дан в спортивном костюме. Весь такой красивый, пахнет дыней и свежим одеколоном. Марина наклоняется и ласково гладит моего щенка, излучая мнимую радость, улыбается слишком ярко, демонстрируя Дану свою любовь к животным. Держу в руках порванные наушники и чувствую как глаза слезами наполняются.

— Кирюх ты чего? — спрашивает Дан. Смотрит встревоженно, поводок протягивает.

— Наушники порвались. — отвечаю, быстро открываю дверь своей квартиры и скрываюсь за стенами своего убежища. Сажусь на коврик у двери и снова реву. Как дура! Щенок рядом, трется своей серой тушкой о мои ноги, хвостом виляет. Беру его на руки, прижимаю к груди, утыкаюсь носом в его мягкую шерсть. Пахнет моим шампунем. Лижет лицо своим тёплым мокрым языком. Прижимаю его сильнее и успокаиваюсь. Понимаю, что чтобы не случилось в жизни, этот парень останется со мной и никуда не уйдёт.

— Надо тебе хоть имя придумать. — говорю, встаю на ноги и вытираю ладонями мокрые щеки.