Дружка (одноклассница)

Глава 6

Сначала Денис застыл, не зная, верить ли своей удаче, потому что женщина, которая НЕ Наташа, явно на него отреагировала, и даже села в его машину. Потом быстро пришел в себя и тут же сел за руль, к тому и дождь со снегом еще усилился…

Однако долго радоваться тому, что он будет наедине с ней в замкнутом пространстве автомобиля, и наконец сможет поговорить, не пришлось. В его машину влетели трое «кубанцов» — так Жора называл двоюродных и троюродных братьев со стороны мамы, тети Ани. Уже слегка поддатые, начали «греться» еще дома. С утра во дворе торчали, чтобы под ногами не мешаться, да в ЗАГСе шампанского пригубили, так что парни были веселые и разговорчивые.

Они как-то сразу нашли с Денисом общий язык, а учитывая специфику их занятий, тем более. Один тоже занимался строительством, имел бетонный узел, другой продавал сантехнику, а третий стройматериалы. Веселый разговор как-то быстро переключился на деловые темы.

В другое время Наташа только возмутилась бы тому, что мужчины нигде не забывают о своей работе, но сейчас она была несказанно благодарна болтливым братьям, сами того не зная, они помогли ей сохранить лицо, не выдать своего смятения. А Денису — не дать начать задавать ей вопросы. В том, что вопросы у него будут, Наташа не сомневалась. Она просто надеялась… Эх… На что она надеялась…

А Дэну может, и хотелось поговорить с женщиной, которая упорно смотрела в окно, и не вымолвила ни слова, пока они ехали, но он стеснялся делать это при других. В общем, шикарный шанс, выпавший ему случайно, бездарно пропал.

Вообще-то, Наташа не внушала дочери ненависти к Арсену, она просто старалась не заговаривать на эту тему. Обходила молчанием. Девочка сама сделала выводы, глядя на все со стороны.

И сегодняшнюю ситуацию Ника видела. Как тот мужчина смотрел на ее мать, когда впервые ее увидел. И сейчас, когда Ингу с ее мегаплатьем вчетвером усаживали в свадебную машину, а этот… дружка дяди Жоры, заботливо укрыл Наташу от дождя своим зонтом. И главное — как Наташа на него смотрела. Пусть оно и продлилось всего секунду-лругую, но чтобы понять, этот человек не просто кто-то с улицы для матери, было достаточно. Ника не помнила, чтобы мать на кого-нибудь так реагировала.

А потому маленькая свекруха решила понаблюдать за ними издали. Если что, вмешаться она в любой момент успеет. Пусть у матери будет шанс.

Ребенок ведь жил не на Луне. Эта непонятная двойственная ситуация, когда у нее вроде бы и есть отец — вот он, метрах в десяти со своим семейством, а вроде бы и нет его вообще, была для нее очень болезненной. Как и любой другой нормальной девочке двенадцати лет, ей хотелось, чтобы у нее был папа. Но не такой! Не такой, который с самого начала отказался от нее и не желает знать. Такого она сама не желала знать.

Все эти мысли промелькнули у Вероники в голове, достаточно было бросить взгляд на семейство мужчины, который условно был ее отцом. Она отвернулась и, выскочив под дождь, быстро побежала в машину одного из своих дядьев с маминой стороны.

Ничего из этого не укрылось от Арсена. Это вызывало безумное раздражение и ревность, еще более сильную, оттого что он не желал в ней сознаваться. А вокруг сотни глаз! Он не мог себе позволить показать слабость. Но каких же усилий стоило не подойти и сказать тому типу, чтобы он убирался! Еще и мать шипела:

— Посмотри на нее! Садится в машины к чужим мужчинам. Гулящая!

Он не ответил, просто оборвал эти потоки яда взглядом и резко приказал всем садиться в машину. О том, что творилось сейчас в его душе, Арсен предпочел бы никогда не думать. Он слишком был уверен, что никто не посмеет покуситься на женщину, которой он не приближался сам. Но, похоже, зря. Ситуация все меньше и меньше ему нравилась. Мать со своей извечной песней становилась невыносимой.

Сидеть рядом с Денисом вот так, совсем близко, оказалось очень волнительно. Наташа смотрела в окно, а его чувствовала кожей. Забытые ощущения…

Это томление первой любви, трепет… когда земля уходит из-под ног, достаточно заглянуть в его глаза…

Когда-то давно они были школьниками и дружили с Денисом. Наташе тогда казалось, что эта ее нежная первая любовь просто небольшая репетиция перед большим чувством, которое ждет ее потом, во взрослой жизни. Так сказать, проба сил. К тому же, у нее были определенные планы на будущее и большие амбиции. Родители всегда удивлялись, зачем оно ей. Однако в том, что человек имеет честолюбие и хочет добиться успеха в жизни, в принципе, нет ничего плохого. Особенно, если это делается честным путем.

Наташа не разменивалась на мелочи. Есть планы, их надо выполнить. Сразу после школы успешно поступила в мед на стамат. На бюджет. Что само по себе сродни великому чуду. Потом училась на отлично, а отличная учеба в меде вовсе не предполагает наличия у студента свободного времени и личной жизни. Но и тут ее все устраивало, всем известно, надо преодолеть третий курс, дальше уже пойдет по накатанной. И действительно, дальше жить стало намного свободнее.

И тут в ее жизни появился Арсен. Казалось бы, вот оно, то великое светлое, которое во взрослой жизни. О да, именно так она его и воспринимала. Великое, светлое и серьезное. Но.

Ничего подобного к нему она не чувствовала. Земля не уходила из-под ног, когда он был рядом, никакого трепета. Все очень осознанно и рассудочно с ее стороны. Вероятно, потому так и вышло…

Потом, когда жизнь уродливо обломилась, она и вовсе перестала к кому-то что-то чувствовать. Это состояние стало привычным. Искать утешения в гордости и одиночестве. В желании доказать всему миру свою правоту. В желании защитить Нику, чтобы никто больше не мог сказать про девочку гадость по вине ее матери. И Наташа забыла, что такое вообще бывает. Когда земля уходит из-под ног и хочется раствориться в его глазах.

А рядом с Денисом все эти забытые чувства вдруг вернулись. Словно в наказание ей, словно обвиняя в том, что она разрушила когда-то. И самым глупым был страх, что он давно забыл ее. Что ничего не чувствует, и ей теперь мучиться одной. И было бы, увы, справедливо…

Однако не только эти мысли не давали покоя женщине, она напряженно прислушивалась к разговору, все время страшась, что ее подвыпившие двоюродные братья могут сболтнуть лишнее, и тогда она просто умрет от стыда на месте.

Но, слава Богу, разговор мужчин шел об участках, документах, бетоне, арматуре и всем прочем, что могло интересовать собравшихся вместе строителей. А как только они подъехали к ограде церкви, Наташа тут же вышла из машины. Ей надо было помочь невесте. Но если честно, ей просто невыносимо было находиться рядом и не сметь даже взглянуть в сторону Дениса.

Оставшиеся в машине мужчины не спешили выскакивать на улицу. Потому что еще не все машины из кортежа подъехали, а снаружи… Хоть дождь со снегом временно и прекратился, зато ветерок поднялся такой пронизывающий, что посидеть в теплой машине было куда предпочтительнее.

Разговор о делах прекратился. Один из троюродных братьев Наташи, веселый и бесшабашный, заметив, что Денис пристально смотрит ей вслед, спросил:

— Эй, ты чего это на нашу сеструху так засмотрелся? Что, нравится?

Денис смешался и покраснел, словно его застукали за неприличным занятием, но постарался ответить как можно безразличнее:

— Да вот… похожа она очень на одну мою одноклассницу. Только у той глаза были голубые.

И тут другой брат, услышав это, заявил:

— А у нашей Наташки тоже глаза голубые, она просто линзы черные носит.

— Что??!! — от этих слов с Дениса все безразличие и спокойствие слетело к чертовой матери.

А возглас в наступившей тишине вышел громкий, все трое немедленно на него уставились. Денис от услышанного мгновенно испытал досаду на свою недогадливость, а еще радость от встречи, и огромную, просто чудовищную обиду. Захотелось поговорить. Разобраться.

По грозному виду Дэна мужикам стало ясно, что неспроста он их сестрой интересуется. Запахло жареным. Понятно, что Наташка им спасибо не скажет, если до нее дойдет.

— Ээээ… — промямлил тот, что невольно выболтал сестрин секрет. — Ну, мы пошли, короче. Там уже народ собирается…

— Сидеть, парни, — убедительно проговорил Денис.

Те странно переглянулись, потом заговорили между собой:

— Действительно, куда спешить? На холод вылезти всегда успеем.

— А у тебя там шипучки не осталось?

— Подожди! У меня коньяк есть…

— Ребята, — низкий давящий тембр Дениса заставил их замолчать и посмотреть на него.

— Что? — ответили практически одновременно.

И вид у мужиков был такой, будто вовсе ничего не происходит. Но, сказавши «А», придется говорить и остальное.

— Парни… Мне это важно. Надо знать.

— Зачем? — вопрос был задан серьезно.

— Затем… Что я…

— Что ты?

— Мне надо разобраться, — отрезал Денис.

Они странно переглянулись, словно оценивая его. Потом, видимо придя к каким-то своим выводам, старший из Наташиных «кубанцов» спросил:

— Ты в курсе, что у нее дочь?

Значит, эта девочка дочь. Денис кивнул:

— Понятно.

— Ну, раз тебе понятно…

Ему рассказали всю историю Наташиного замужества в сокращенном варианте. Не забыв добавить при этом, чтобы губы не раскатывал, мол, вероятнее всего, Наташка на него и не взглянет.

— А это мы еще посмотрим, — хотелось сказать.

А еще зло взяло. Теперь им точно надо поговорить.

Всю дорогу, пока свадебный лимузин вез молодоженов к церкви, Инга не переставая пилила Жору. Общий смысл сводился к тому, что он ее совершенно не любит. Не любовь выражалась в том, что он не обеспечил НОРМАЛЬНУЮ солнечную погоду, чтобы она могла сделать НОРМАЛЬНЫЕ фотографии с НОРМАЛЬНОЙ прической. Потому что, как не берегли невесту от дождя, а невероятное суфле, навороченное из ее дивных рыжих волос, потеряло форму, и свободолюбивые пряди полезли на волю, разрушая продуманный образ легкомысленным разнообразием. К тому же еще и шлейф слегка подмок, а вода с него затекла ей в туфлю…

Что и стало очередной последней каплей ее терпения. Пошел новый виток.

Мужик вздыхал, пытаясь оправдаться, но, увы, это было бессмысленно. Потому просто сгреб в охапку свое ворчливое чудо, закутанное в пушистую белую шубку и километры фатина, и смачно поцеловал. Сначала Инга пыталась вырываться, чтобы продолжить препирательства, но потом обмякла в его любящих руках и сменила гнев на милость. Жора понял, что он на верном пути, а этим приемом стоит пользоваться всю оставшуюся жизнь.

Однако они приехали, надо было выбираться.

А как выбираться, если юбки невесты опять с лужу угодят?

Так и пришлось дожидаться, пока подойдет помощь. Первой к их машине подбежала Наташа, за ней следом еще пара молодых ребят и Вероника. Совместными усилиями невесту вынесли наружу и понесли на руках к церковному крыльцу. Там уже всей процессии следовало торжественно и церемонно ступить под своды храма.

Пока мужчины улаживали какие-то процедурные вопросы внутри храма, старшим детям и молодым женщинам полагалось нести шлейф невесты, расправлять юбки, следить, чтобы малыши не носились как угорелые — еще попадут под ноги кому-нибудь. А шлейф у невесты был чрезвычайно длинный, пришлось складывать и задирать, да и юбки тоже, в итоге нервная Инга уже собиралась разразиться воплями снова, но тут на крыльце появился священник, и она сразу же приняла смиренное выражение и умолкла.

Жених счел и это хорошим приемом, и тоже решил взять его на вооружение. Правда трудно себе представить, где он будет брать священника, каждый раз, когда жене взбредет в голову высказывать недовольство. Но он был начинающим супругом, а потому рассматривал все возможные варианты, понимая, что по чистой случайности какие-то могут и подействовать.

С появлением в дверях церкви священника все как-то мгновенно подобрались, и процессия двинулась внутрь. Сначала родственники жениха становились по одну сторону, а родственники невесты по другую, но потом, по мере заполнения, толпа родственников все прибывала, и постепенно они перемешались так плотно, что заполнили церковь до отказа.

Лишь в центре, где перед алтарем стояли взволнованные новобрачные, был свободный пятачок. Но это только потому, что его создавали необъятные невестины юбки и шлейф, тянувшийся по полу еще три метра. А рядом с ними статуями застыли немые и напряженные свидетели.

Неизвестно, кто из них нервничал больше. Наташа, подавленная всей обстановкой, изводилась в ожидании возможного разоблачения, а Денис был зол и решительно настроен поговорить. Обида так и толкала его спросить у нее, достигла ли она в жизни, чего хотела? Хотя и сам видел, чего она достигла, но сейчас ему было тяжело сдерживать себя.

Между тем, для выяснения отношений не время и не место. Вокруг было полно людей, стоял однообразный гул разговоров, все время кто-то топтался. Он с досадой понимал, что все придется отложить до подходящего момента.

Наконец все разговоры стихли, венчание началось.

Сильный баритон священника разносился под сводами церкви, и людям, собравшимся тут, поневоле чудилось, будто этот голос каким-то образом сплавляет в одно целое стоящих перед алтарем мужчину и женщину. Свечи, цветы, свет, льющийся из-под купола…

Денис впервые присутствовал на подобной церемонии, раньше всегда смотрел на такие процедуры с долей скепсиса. А теперь это неожиданно оказалось волнующим, заставило забыть и сиюминутное раздражение, и многолетнюю обиду. Он вдруг почувствовал душевный подъем, будто стоит всего в паре шагов он чего-то нового и неизведанного.

Он действительно стоял в паре шагов. От Наташи.

Ей было неловко рядом с ним, хотелось сбежать, спрятаться. Будто кожа горела, настолько остро она чувствовала присутствие Дениса и свое смятение. Все это время она молилась. Раскаивалась за прошлые ошибки, прощения просила, которого трудно попросить у человека, что стоит рядом. О дочери просила, ради которой теперь несла весь этот груз на плечах. И совсем чуточку, в самой глубине души, боясь поверить, просила себе счастья.

Серьезные молодожены с просветленными лицами произносили вслед за священником извечные слова. Слова отдавались у Наташи в душе так, будто она сама их произносила. Странное ощущение, ведь это не ее свадьба. И тот мужчина, которого она чувствует кожей, он тоже не ее… Так откуда это?

У них с Арсеном венчания не было, регистрация. Наверное, уже тогда, с самого начала их брак был обречен. Только она этого не поняла…

В процессе церемонии Денису с Наташей пришлось встать рядом, настолько близко, что они почти касались руками. От этого мир вдруг смазался, они остались отделенные от всего происходящего вокруг тем, что происходило в тот момент между ними. Будто невидимые нити натянулись, а по ним пошел ток.

Достаточно было легкого, случайного прикосновения, как искры побежали между ними, прожигая насквозь. Но тяжелые венцы, что они держали над головами новобрачных, не уклонились в сторону, не выпали из рук. Только яркий румянец залил бледные щеки Наташи, да сердце заколотилось в груди как бешеное.

А Денис побледнел, застыл, словно ледяной водой залитый. Ему стоило больший усилий не дернуться и не обернуться ней. Невольно скосив глаза, видел, как дрожит ее рука, а от частого дыхания колышутся прядки, выбившиеся из прически, заслоняя низко склоненное лицо. Черные прядки ее светлых волос. Наташка…

Что творилось с ней… Совсем дыхания не стало, на глаза начали наворачиваться слезы. Нельзя! Плакать нельзя! Линзы… Наташа перехватила венец другой рукой, а вторую прижала ко лбу, заслоняясь от него, от всплывшего в тот момент прошлого, от беспомощности перед внезапными чувствами.

Вероника стояла недалеко от матери по правую руку, ей было видно, что с той что-то странное происходит. Наташа как раз взглянула на нее, Ника рванулась было подойти, но нельзя нарушать церемонию. Девочка заволновалась, понимая, что матери плохо, всплеснула руками, но тут сестра Жоры обняла ее и что-то зашептала на ухо. Ника притихла, но личико у нее было встревоженное.

Тягостным было присутствие на этом бракосочетание для Арсена. С того момента, как увидел, что Наташа садится в машину свидетеля жениха, у него в душе ножи переворачивались. Все время, что ехали до церкви, старался не упустить эту машину из виду, казалось, если упустит, то она может…

Что может? Заняться с этим мужиком сексом прямо на ходу? Да еще в присутствии трех своих троюродных братьев? Абсурд. Но он гнал машину, стараясь не отрываться от синей Audi Q7 ни на минуту. Будто от этого зависит его… Что? Душевное спокойствие? Оно уже было потеряно. И теперь мерещились самые невероятные вещи, заставляя злиться и скрипеть зубами.

А в церкви встал так, чтобы можно было хорошо видеть ее. И тоже изводился, казалось, что между его бывшей женой и тем мужчиной, свидетелем, воздух искрится. А потом Наташе вдруг стало плохо, Арсен даже подался вперед, осознавая, что ведет себя совсем уж неадекватно. Его нисколько не должно заботить, от чего там задыхается бывшая женщина. Рядом с ним стояли родители, жена, сыновья. Арсен отвернулся.

Чтобы услышать приглушенный голос матери, полный осуждения:

— Посмотри! Этот ребенок совершенно не умеет себя вести, не может несколько минут постоять прилично. А ее мать?! Это что за поведение?! Она что, пьяная?! Гуляща…

— ДОВОЛЬНО! — говорил тихо, но в этот момент у него видимо были страшные глаза.

Мать осеклась и замолчала, тогда Арсен добавил:

— Мы в церкви, следи за тем, что говоришь, мама.

Взгляд Арсена переместился на отца, он ожидал, что тот как обычно выразит недовольство, что сын грубит матери. Но отец в этот момент смотрел в другую сторону. Он смотрел на свою бывшую невестку. И таилось в его взгляде совсем не осуждение. Отец смотрел на нее виновато и… любовался? Однако, заметив, что его застали за этим "недостойным" занятием, быстро отвел глаза, уставившись в сторону, лицо снова превратилось в непроницаемую маску.

Арсену противно стало на это смотреть, он отвернулся, оказавшись лицом к лицу с женой. Волной поднялось неприятие всей ситуации и захотелось выйти на воздух. Вместо этого он отошел в правый придел к большому подсвечнику, поставил несколько свечей за упокой. Там он и оставался до самого конца. До того момента, как венчание закончилось.