Друзья

Глава 7. Вера

Вера - самое ненадежное чувство.

Проснулся я только на следующий день от стука в дверь, соседи переживали за мое самочувствие. Людмила Александровна кормила меня блинами с вареньем, а Надежда Яковлевна с Верой Ивановной стояли рядом - стараясь поддержать меня своим присутствием. Это было очень трогательно - я не сопротивлялся; никаких расспросов и увещеваний, - кормили молча.

Через полчаса я уже не спеша шел сквозь анфилады Гостиного двора приветствуя знакомых мне людей. Вчера я не смог приехать на встречу в Пассаж с Александром, значит встреча будет сегодня, - думал я. Решил зайти к Сергею, чтобы еще раз поблагодарить его за “лечение”. Мне все еще было скверно на душе, но жизненной энергии прибавилось.

- Никита, привет, - меня окликнула знакомая кассирша, которая работала недалеко от секции, где работала моя жена, - она пробивала чеки для отдела костюмов. Я забыл ее имя, она всегда сильно накрашена, волосы темные и грудь - однерочка, - не мой вкус. Я подошел ближе.

- Привет.

- Как дела?

- Нормально, - я не понимал прямых намеков.

- Куда идешь?

- В театр… - мне стал надоедать этот допрос.

- В какой? - ей явно что-то было нужно от меня.

- Балаган Кричмера.

- А где это?

- Рядом.

- Слушай, ты можешь мне помочь?

- Могу, - зачем я это сказал?

- Подожди минутку… - она куда-то убежала, закрыв кассу.

Вернулась она с пакетом, который попросила меня помочь донести до ее дома, - дом оказался недалеко - на Моховой. Рабочее время - думал я, - к чему такая спешка - можно было и после работы этот пакет отнести; да и пакет не тяжелый - зачем я ей понадобился? Фигура у нее классная - оценил я: ноги длинные, спина короткая, шея высокая - голая, попка хорошенькая. Как ее имя?

Всю дорогу она что-то говорила, жестикулируя руками. Парадная была открыта, мы поднялись на третий этаж, она открыла высокую, барскую дверь ключом; большая коммунальная квартира: туалет слева, комнаты справа, в самом конце огромная кухня, - свет из нее освещал темный коридор... пахло подгоревшими котлетами. Из кухни на трехколесном велосипеде выехал чей-то пацан.

Мы вошли в первую комнату: треть занимала огромная кровать, справа шкаф, у окна тумбочка с торшером, - в окне старая церковь. Кассирша взяла пакет, открыла его, в нем был мужской костюм. Она бросила на кровать брюки, подошла и приложила пиджак ко мне, как это делают продавцы в магазинах одежды и сказала:

- Купила брату костюм: рост и фигура, как у тебя - живет в другом городе. Как бы не ошибиться? Никита, пожалуйста, примерь…

- Хорошо, - я снял легкую куртку и одел пиджак.

- И брюки тоже…

Только я снял свои брюки, она подошла ближе, сунула руку мне в трусы и стала целовать меня в губы… мы повалились на кровать. Поцелуи спустились ниже, она заглотила мой член целиком, - он наполнился кровью и вывалился из ее рта - я возбудился. Она села сверху, чуть помогла рукой - он протиснулся в нее.

Наездница держала меня за голые плечи, задрав мою одежду, - она интенсивно двигала своим упругим сильным задом, словно скакала по горной дороге, преследуя снежного барса для своего зоопарка. Барсу в зоопарк не хотелось, поэтому скачка продолжалась бы пока не закончились горы… но тут в открытую дверь въехал пацан на своем велосипеде и спросил:

- Тетя Вела, к вам можно? - он не выговаривал букву “р”.

- Степа, сука… можно, - она повалилась на меня и накрыла нас покрывалом.

Вспомнил… зовут ее Вера. Пацан исчез в коридоре. Наши вещи разбросаны по комнате. Страсть ушла. Я смотрю на нее, она смотрит в потолок.

- Сучка твоя Тина… не любила она тебя. Ты хоть знаешь какой ты у нее муж по счету? - Быстро же распространяются новости в Гостином дворе, подумал я. - Ты же хороший мужик. Почему ты себя не уважаешь? К ней каждый день мужики толпами ходили: то с одним уйдет, то с другим, - ненавижу таких сук…

Вера продолжала трындеть, глядя в потолок, - возмущаясь несправедливостью распределения мужиков. Я поймал себя на мысли, что совсем не ревную свою жену - а должен? Она ушла к Андрею - может вернется? Тина никогда ни о ком не говорила плохо, - она вообще редко говорила о ком-то - только о нас. В дверях опять показался велосипедист Степа:

- Мама сплашивает: вы котлеты будете?

- Есть хочешь? - спросила Вера.

- Нет.

- Да, скажи сейчас приду, - пацан исчез.

Она достала из шкафа халат, надела его и вышла из комнаты. Я лежал на огромном траходроме, прикрывшись покрывалом и смотрел сквозь высокое окно на красивую церковь - старое обветшавшие здание, - оно было совсем рядом. Я бывал в церквах, но никаких чувств у меня они не вызывали: мрачно красиво, прекрасное пение и свечи - много свечей.

В комнату вошла Вера с тарелкой, на которой лежало две котлеты, кусок черного хлеба и огурец, приборы были в руке. Я представил картину будущего и предложил пойти на кухню. Две газовые плиты, одна раковина - над ней горбатый кран, по центру - большой стол и несколько табуреток населяли пятиугольную кухню, украшенную бельевыми веревками и сточным стояком коричневого цвета.

Мы сели за большой стол, вокруг разъезжал гонщик Степа на своем трехколесном друге. Вера постучала в соседнюю комнату и вошла, вернулась она через минуту с начатой бутылкой сухого белого вина, - бутылку поставила на стол, полезла в шкаф за стаканами. Я попросил:

- Позови соседку, знакомиться будем. - Вера позвала соседку.

- Здравствуйте, меня зовут Надежда, можно Надя, - женщина постарше меня: застиранный халат, волосы по домашнему, усталые глаза.

- Очень приятно, я Никита. Мы коллеги с Верой и жить, я думаю, будем вместе. Давайте выпьем за знакомство.

- Мне немножко, я на больничном… таблетки пью, - сказала соседка.

Мы выпили - на столе добавилось котлет и огурцов. Вера суетилась, смеялась невпопад, хвалила соседку… Мне не хотелось возвращаться на Петроградку, - теперь у меня есть свое жилье, но туда не тянуло; там появлялась надежда, что вернется Тина, - войдет и скажет: привет, как прошел день… это тяжело и невыносимо.

Почему у меня не возникало ревности, - почему у других людей в подобных ситуациях сносит голову и они творят страшные глупости: шурин мой - убил бы этого Андрея и сеструху мою - свою жену... А брат его Петька - десантник - весь дом бы перестрелял за свою Аленку. Ужас! Мои мысли остановила старая песня:

- Ты еще многое не знаешь о Тинке, а я тебе все расскажу…

- Вера, давай так, - перебил я свою будущую сожительницу, - я здесь ничего не слышу о своей супруге. Договорились?

После кухонных посиделок мы снова занимались любовью. В 6 часов вечера я подошел к Пассажу с Итальянской улицы, дождался когда выйдет Александр; я напомнил ему о себе, он сказал, что ему удобно, если я буду приходить сюда в это время в будние дни за товаром. Он перечислил то, что у него есть сейчас в наличии, - видимо, он хранил свой товар на складе. Я поблагодарил его и пошел к Николаю - давненько я у него не был.

У Кокоши “день сурка” - почти за год ничего не поменялось: на кухне его ждала глупенькая девушка, которой было “назначено свидание”. Дверь открыла соседка Элеонора Марковна, которая мне обрадовалась и предложила супчику - я отказался и в ответ предложил фирменный тортик, который купил по дороге.

- Ты помнишь, это я тебя познакомила с кондитером в “Европе”, - сказала соседка, когда мы сели чаевничать втроем.

- Конечно, помню и очень вам благодарен. Славное было времечко… я ушел из Гостинки. Вы знали?

- Правильно. Где сейчас - не спрашиваю, сам скажешь, если надо, - чувствовалась старая конспиративная школа.

Николая я прождал около часа, девушка ушла, - я за ней. Мне хотелось объехать всех своих старых знакомых, с кем долго не виделся по уважительной причине: был женат, - надо бы загрузить себя хлопотами и подзаработать деньжат. На Моховую вернулся поздно, но с цветами и вином.

—

Развелись мы с женой в начале лета, на улице была благодать: тепло и ясно; тополиного пуха необычно много, - он будто снег покрыл Петроградскую сторону: пеленой лежал вдоль аллей и тротуаров, летал в воздухе как живой. В ЗАГСе было несколько человек, Тина пришла вовремя, казалась спокойной, но я заметил некоторую нервозность. Мне было приятно ее видеть, - я поздоровался:

- Привет.

- Привет, - она ответила.

Жена села на стул, я стоял рядом - ждали очереди. Боже, как мне хорошо рядом с этим человеком, я чувствую себя большим, сильным и счастливым. Какое прекрасное чувство - хорошо, что я испытал его, - оно ни с чем несравнимо - чистая энергия: мощная, безумная и страстная. Эта энергия способна создавать и созидать… Почему так нелепо все происходит? По какой причине все рушится? Какой скрытый замысел в том, что мы расходимся…

- Ну, как тебе живется на Моховой? - мысли развеялись в пух. - Как тебе Пиргородская? Верочка… Веруня. Когда свадьба?

- Скоро… - ответил я, не ожидая этих вопросов. Разумеется, ни о какой свадьбе я не думал, ответил скорее машинально. Однако, сколько добрых людей на свете - всем о всех все известно, но я как-то не в их команде.

- Ну-ну, совет да любовь… быстро ты, - она не находила слов, - чувствовалось, что ей хочется выговориться на тему супружеской верности и долга, но ее эмоции заблокировали сознание и слова не нашлись. Помогать я ей не стал.

Я почувствовал себя свободным - предельно свободным, - с меня будто бы сняли оковы и цепи, в которые я был закован последнее время. Мне показалось, что я оторвался от земли, - потерял земное притяжение. Грудь моя наполнилась воздухом, ко мне вернулось мое обычное спокойное уверенное состояние. Подпись в документе окончательно завершила мой первый супружеский опыт.

Мы попрощались и разошлись в разные стороны. Я зашел в продуктовый магазин, купил бутылку армянского коньяка и две бутылки сухого вина, что-то из продуктов, поймал такси и поехал на Моховую. У меня было замечательное настроение - “шестой… Андрей шестой”, - улыбнуло - я полностью пришел в себя. Какое счастье! Что со мной было? Это надо отметить.

До прихода Веры было часа три, - жили мы вместе уже около двух месяцев - распорядок был один: она приходит с работы - поза наездница; я приезжаю после своих дел - наездница и сзади; утром - минет и наездница. Видимо моей всаднице в жизни не хватало положений лидера и этот пробел она компенсировала поскакушками на мне... я был не против.

Меня все устраивало, а сегодня вообще - праздник. Я оставил продукты в комнате и пошел в кафе Лагидзе, которое находилась рядом. Прекрасная грузинская кухня - ничего подобного в Ленинграде не было. Я подошел к стойке и заказал, как всегда: харчо, люля, лаваш и лимонад. Занял небольшой столик у окна и разомлел в ожидании заказа.

- Никита! - меня кто-то окликнул, я поднял глаза - Макей.

- Привет! - я встал из-за стола.

- Куда ты пропал?

- Кто пропал? - я включил дурака.

- Ты! Куда ты тогда исчез? Я тебя искал… Ты знаешь что там было?

- Никуда… я в Ленинграде. - Мы с ним не виделись несколько лет, он сильно изменился, юношеский счастливый задор пропал; его заменила хитрость и наглость, одет по советски - бедновастенько. Меня совсем не интересовала его жизнь, - если бы я его увидел раньше, то вряд ли подошел к нему.

- Слушай, я так рад тебя видеть, давай выпьем за встречу: я закажу - ты заплатишь. - Он подошел к буфетчице и сделал заказ.

На столе появился глиняный кувшин с вином, мой заказ и дополнительно - порция люля. Я рассчитался. Макей рассказывал о себе, как он сломал ногу, когда лез один к ткачихам, потом лечился; его чуть не посадили за тунеядство - отец Софии хлопотал о том; в армию его пока не забрали - не поймали; лотерейный билет наделал много шума - он скрывался в общаге у поварих; Марина вышла замуж - всё слава богу.

Я ел, пил вино, слушал чужую мне жизнь и думал, как мне избавится от него: к Верке нельзя - по понятным причинам, к Кокоше - западло, попрощаться и уйти - прилипнет; поймать такси - не вариант. Решение пришло:

- Макей, мне надо на работу, - я встал из-за стола, - приятно было тебя видеть, дружище.

- Слушай, у меня есть время… Ты где работаешь?

- Рядом, проводишь…

Всю дорогу я слушал знакомую песню неудачника о каких-то планах, ненадежных друзьям и чувстве локтя; он попросил взаймы - я сказал, что сегодня “на мели”. Мы подошли к гостинице “Европа”, у входа стоял знакомый швейцар в зеленой ливрее, он часто видел меня, когда я ходил к Виктору - повару этого отеля - за продуктами. Мы поздоровались.

- Пока дружище, увидимся, - я пожал Макею руку, вошел в отель, не дожидаясь его реакции.

Затем прошел по закоулкам здания, вышел во внутренний двор, поднялся на второй этаж, где работал Виктор. Здесь работники кухни выходили на перекур. Мы поговорили с поваром ни о чем, я купил торт “Зимняя сказка”, пять котлет “по-киевски”, рассчитался и вышел через арку к Михайловскому скверу... минут через семь я был на Моховой.

Перед застольем - скачи - традицию надо соблюдать. Стол накрыли по богатому, пришла даже старенькая соседка блокадница, которая редко выходила из своей комнаты. Я пил только коньяк, кругами катался на велике Степка, захмелевшая Вера обещала найти ему папу и хорошего мужика для Надежды. Потом танцевали, пробовали петь - много смеялись. Праздник удался.

Я порядком захмелел и пол ночи с удовольствием наблюдал за моей обнаженной счастливой Верусей, которая скакала в полутемной комнате - то лицом, то спиной ко мне - периодически выкрикивая боевой клич, который резонировал о высокие потолки и улетал в открытое окно. Хеш-Ке - узнал я в ней индианку красавицу из фильма “Золото Маккенны”.

Да, это была она - страстная, живая, горячая. Интересно - думал я, есть ли где на свете соревнования по таким скачкам, и какие там призы. Мы бы с моей Веруней непременно забирали бы призовые места, и тренировались бы между соревнованиями, чтобы не терять форму. Интересно, если она наездница, то я кто? …с этими мыслями заснул.

—

Утром проснулся от постороннего шума: дверь открылась - в проеме стоял огромный мужик в черной форме и берцах. Головой он доставал дореволюционную дверную перекладину, до которой я с трудом дотягивался рукой. Он смотрел на кровать, - на ней лежал я - голый... под одеялом. Чудовище спросило низким голосом:

- Вера где?

- Нету, - кто-то ответил за меня.

Оно пошло на кухню, тяжело ступая по старым половицам. Имя ему - Егор, судя по радостным возгласам доносящимся из кухни. Я мгновенно пришел в себя и оделся - перекрывая все нормативы, - голым калекой быть не хотелось. Вера пришла через минуту и сказала:

- Это Егор, бывший мой муж, - сказала она; хорошего мало, - подумал я. Она продолжила, - пойдем познакомлю.

- Привет, - произнес я, войдя на кухню, присматривая тяжелые предметы.

- Это Никита - мой жених, - как-то чересчур уверенно, смело и совсем небезопасно начала она наше знакомство. - Никита, это Егор - мой бывший муж. Мы пока не развелись, но это не главное… правда?

Мне было абсолютно все равно: правда это или неправда - какая разница, если мы сейчас все умрем. Он сейчас нас здесь кончит, потом себя… а себя-то за что? О чем я думаю?! Так, где моя считалочка: вчера с утра была черная полоса, потом белая, потом черная - повстречал Макея, потом белая - праздник, с утра - черная…

- Нам надо поговорить, оставь нас, - сказал мне Егор. “Белая” - подумал я, и исчез.

—

До обеда с Серегой мы выпили бутылку сухого вина, собрали и отвезли одну телегу с парфюмерией в торговый отдел, и два раза перекурили в курилке. Он узнав о моих приключениях и переживаниях, неожиданно стал угорать с них:

- Поздравляю! Мир еще не видел такого счастливого человека как ты, - ты за два дня развелся два раза! Даже я - магистр соблазна и обольщения - такого не видел. Никита, ты взял все ордена и медали, которые полагаются за такие достижения. Друг мой, посвящаю тебя в герои, - отныне ты герой-любовник.

Постепенно я стал понимать всю комичность ситуации, где я был действующим персонажем, а сейчас, с помощью Сергея, смотрю на нее со стороны. Он продолжал:

- Да, друг мой, - 1:1 - тебе наставили рога - ты наставил рога. Ты говоришь, - он огромный, как дом, - тогда 2:1 в твою пользу…

- Тебя били когда-нибудь? - спросил я его.

- Много раз, - ответил он не задумываясь, - чем только… и обо что только меня не били. Сначала было больно и обидно, - сейчас просто больно. Я прыгал с третьего этажа и с электрички на ходу; спускался с восьмого этажа по балконам; сидел в шкафу и прятался в кладовке; лежал в пыли под кроватью много раз и голым убегал огородами.

- Серега, еще вопрос, - мне хотелось кое-что прояснить, - у тебя бывало такое, что эрекция всю ночь - ты возбужден, занимаешься любовью с девушкой, но не кончаешь… и тебе хорошо. Он может упасть, если нет действий, но тут же снова поднимается, если ласки возобновляются.

- О, от этого точно не умрешь.

- Я сейчас серьезно…

- Послушай, я через это прошел: сначала ты самострел - увидел сиськи - кончил. Было такое?

- Не было, - соврал я.

- Было-было… - он засмеялся, - потом ты натурал: увидел голую девушку - возбудился - занялись любовью или отдрочил... и кончил. Потом еще… и так всю жизнь… пока стоит.

- Да, было.

- Потом ты счетовод, как Коля грузчик - считает сколько женщин поимел.

- Я не считал.

- Вот сейчас верю… - он снова засмеялся, - Все правильно, - сейчас ты - герой-любовник. Шучу, просто у тебя долгое время одна злостная любовница... такое бывает.

- Но есть побочные явления, - признался я.

- Любопытно?

- Эрекция стала возникать самопроизвольно в самые неподходящие моменты и время.

- Это нормально: пусть стоит - на всякий случай. - Сергей смотрел на меня серьезно, я ему поверил и успокоился.

- А кто после героя-любовника по рангу идет?

- Факир и потом Маг, но тебе об этом еще рано знать. Ты помнишь Лизетту?

- Елизавету Павловну из отдела игрушек?

- Да. Выдал замуж… знаешь за кого? …за Михо.

- За кого?

- Ну, помнишь в прошлом году на Валаам ходили?

- Помню, - как такое забыть.

- Вот… за Михаила.

- За того подосиновика, как ты его назвал?

- Да, теперь она Елизавета Булкина.

- Надо же…

- Надо Никита - надо, - я их всех замуж выдам… постепенно.

- И многих ты так выдал?

- Много… и не сосчитаешь… Ты к Пипе заходил?

- К кому? - не понял я.

- В Пассаж сегодня идешь? Вместе пойдем, я тебя с тусовкой нашей познакомлю. Подходи к шести вечера.

- Хорошо.

—

Соседи на Петроградке обрадовались моему возвращению и разводу. Людмила Александровна накрыла стол и мы отпраздновали это событие домашней грушевой наливкой. Они искренне улыбались и говорили, что все к лучшему. Это было несколько неожиданно - видимо Тина давала здесь жару до меня.

Они говорили, что теперь это моя жилплощадь, поскольку, скорее всего, если моя жена ушла от меня, то она пропишется к следующему мужу и, чтобы я даже не думал съезжать с этой комнаты - я не думал. Нет худа без добра и добра без худа, как говорится. Я сидел за столом и чувствовал, что совершенно чужие мне люди, - стали ближе родных.

В начале седьмого я был на Итальянской, Александр уже стоял на улице и с ним парень, видимо такой же спекулянт, как я. Мы поздоровались, Пипа познакомил меня со своим племянником - его тезкой, - тезка выглядел моложе меня. К нам стали подходить модные девицы, они явно были знакомы и запросто приветствовали друг друга, - поцелуями в щеку.

Я знакомился со всеми. Сергей пришел с тремя барышнями, которых я знал. За полчаса нас набралось около 20 человек, при этом парней - четверо; остальные - молодые красивые женщины, - модно одетые, живые и веселые. Каждая из них, скорее всего, работает продавцом, кассиром или товароведом.