Узы магии. Дуэль с лордом вампиров

Два

До побелевших костяшек пальцев я сжимаю рукоять молота, но никто ничего не замечает. Вокруг все радостно кричат. В Охотничьей деревне свадьба девы-кузнеца – грандиозное событие. Обычно у нас очень мало поводов для праздников, поэтому если выпадает случай, деревенские жители веселятся от души.

Я ничем не выдаю своего страха и беспокойства. Не стоит лишать их радости. По крайней мере, из-за ребяческого желания самостоятельно выбрать мужа, основываясь на любви, страсти, привлекательности или прочих причинах тяготения людей друг к другу. У меня есть долг и обязательства, которые гораздо важнее всех моих желаний.

– В ночь, – разворачиваясь, командует Давос.

– Удачной охоты! – дружно желаем мы, и главный охотник уводит своих верных воинов.

– Кузнечные мехи, Флориана, – мягко, но непреклонно напоминает мама. – И раз уж ты взяла молот, помоги выковать несколько серпов. В крепости их вечно не хватает. – Взглянув на мое лицо, она немного смягчается и дарит мне грустную улыбку. Маме слишком хорошо известно мое будущее. Ее саму точно так же выдали замуж.

И со временем она влюбилась в отца.

Я вспоминаю их вместе в кузнице с блестящими от пота щеками и затаенными улыбками, предназначенными только друг другу. Легкий и проворный отец. Сильная, выносливая мама. Он стал ее щитом, она – его мечом. Две части единого существа.

Потом перед глазами встает другая картина – как отец без серпа, неестественно спотыкаясь, бредет к кузнице. Тогда мы поняли, что его больше нет, осталась лишь пустая оболочка.

Я встряхиваю головой, отгоняя мысли, и принимаюсь за работу.

Вскоре уходит последний гуляка, и мы с мамой, как всегда в конце долгого дня, остаемся одни. Угли меняют цвет на оранжево-красный, тени удлиняются.

– На сегодня хватит.

Постучав по рогу наковальни, мама убирает молоток на место, расправляет плечи и разминает запястья. Сколь бы долго мы ни занимались подобной работой, мышцы все равно болят. Каждый удар отдается в локтях и плечах, колени ноют, да и все тело часто просит пощады. Кузнечное дело требует большого напряжения.

– Я приберусь.

– Спасибо. – Мама кладет ладонь мне на плечо. – Насчет слов Давоса о твоем браке…

– Я и внимания особого не обратила.

Она улыбается, прекрасно понимая, что я лгу.

– Я не знала, что он поднимет эту тему. Иначе предупредила бы тебя заранее.

– Не сомневаюсь.

С тех пор как умер отец, а Дрю переселился в крепость, мы с ней остались вдвоем. Каждый день работаем вместе, ужинаем по вечерам. Мама – единственная, кто по-настоящему понимает мое положение.

– Если завтра охотники не прикончат повелителя вампов, мы еще поговорим о твоей свадьбе. Я не отдам тебя за первого встречного и всеми силами постараюсь отыскать достойную партию.

– Спасибо, – искренне говорю я.

– Не за что. – Наклонившись, она целует меня в лоб, хотя я вся перепачкана металлической пылью и сажей. – А теперь отдыхай. Завтра вечером нам придется сидеть взаперти, на рассвете начнем приготовления. Пока же наслаждайся одиночеством.

Мама меня слишком хорошо знает.

Она уходит. Я провожу рукой по гладкой поверхности наковальни, цепляюсь ногтями за бороздки на размягчившемся металле горна. Он еще не остыл после работы.

«Дом».

Каждый месяц сюда являются вампы и пытаются лишить нас всего, что дорого. Впрочем, если верить старым историям, эти постоянные нападения – всего лишь разминка. Настоящая битва состоится завтра. В последнее время Дрю все чаще советовал мне не переживать и не думать о возможной смерти. Но как? Ведь старые истории не лгали. С каждой ночью луна становится все более зловещей, а ее бледно-розовый оттенок приобретает насыщенный темный цвет. Нельзя же просто закрывать на это глаза.

Я приступаю к уборке: сметаю окалину, потом сгребаю угли и отодвигаю их назад. Мысль о том, что мы не разожжем их через несколько часов, на рассвете, кажется странной.

Затем я отправляюсь в хранилище, встроенное в толстые стены в задней части кузницы, где проверяю и пересчитываю серебро, заодно убеждаясь, что все слитки уложены именно так, как нравится маме. И запираю дверь с приплавленными к ней вращающимися дисками. Это необычное приспособление, цифровой замок, придумала моя прапрабабушка и скрывала принцип его работы до самой смерти. Каждая женщина-кузнец оставила после себя след, изготовив что-то очень важное. Однако у меня все еще впереди.

Возможно, я создам свой уникальный замок на замену этому. Ведь никто из ныне живущих не знает, как в случае чего починить тот, что уже вмонтирован в дверь. Лишь члены нашей семьи понимают, как он работает, и умеют его открывать.

Мама всегда говорит, что страх и отчаяние порождают неверные решения. И нужно беречь серебро, поскольку в нем наша единственная защита от вампов. Которая заметно скудеет с каждым днем.

В Охотничьей деревне существует непреложное правило: любому, кто войдет внутрь через крепостные ворота, уже нет пути назад. Ему придется остаться здесь навсегда и стать частью нашего сообщества. Все это во имя защиты от вампов. Раз никто не сможет войти и выйти, то и вампы тоже не сумеют проникнуть за стены. Тем не менее нам приходится поддерживать связь с внешним миром, однако единственный существующий проход тщательно охраняют.

К сожалению, в деревне нет месторождений железа и серебра, поэтому их доставляют из других мест. Но лишь главный охотник имеет право выходить за ворота и общаться с торговцами, остальные же охотники лишь переговариваются с ними через стену.

По словам Дрю, корабли «Торговой компании Эпплгейта», привозившие с далекого севера редкую серебряную руду, уже почти год не заходят в соседний портовый городок. Забеспокоившись, что они могут вообще не вернуться, мы с мамой много раз за ужином обсуждали, как быть, если серебряные жилы в тех далеких шахтах иссякнут. Она принялась изучать старые семейные записи в поисках способа эффективно переплавить сломанное оружие и выковать серпы в форме полумесяца, которыми пользуются охотники, чтобы серебро не потеряло при этом своей силы.

Открывается дверь, и блеск луны смешивается со светом лампы. Внутрь проскальзывает закутанная в плащ фигура. Ни к чему поднимать тревогу, поскольку я с первого взгляда узнаю мужчину.

– Все выглядит как нужно, – оценивает Дрю.

– Рада, что ты одобрил. – Чуть подпрыгнув, я усаживаюсь на один из столов. – Не думала, что ты сегодня придешь.

– Выбора не было. – Он устраивается рядом, и несколько минут мы просто уютно молчим. – Слушай, у нас мало времени. Так вот, завтра…

– Перестань. Мне не нравится твой тон.

– Завтра тебе придется защищать маму, – несмотря на возражения, продолжает брат.

– Знаю.

– Они все еще у тебя? – настойчиво спрашивает он. О, Дрю умеет быть непреклонным.

– Само собой. Один здесь. – Я киваю в сторону кузнечных инструментов. – Второй в доме. Все, как ты сказал. – Я неловко ерзаю. – Но, может, лучше отдать их в крепость? Охотникам оружие будет не лишним.

– Благодаря вам с мамой у нас его предостаточно.

Соскочив со стола, Дрю направляется к стеллажам с инструментами. У одного боковая стойка неплотно прилегает к стене, и за ней спрятан серп. Его Дрю велел мне выковать втайне. А потом настоял, чтобы я научилась им пользоваться.

– В ближайшие часы держи его при себе. – Брат протягивает мне рукоять.

– Мама увидит.

– И не сможет ничего с этим поделать.

– Ну да, она, конечно же, обрадуется, что мы нарушаем закон. – Закатив глаза, я обхватываю пальцами прохладный металл и ощущаю знакомую тяжесть серпа в ладони.

Интересно, хоть кто-нибудь из кузнецов чувствовал себя так же комфортно с оружием в руках? Сомневаюсь. Ведь нас обычно защищают и всеми силами удерживают подальше от поля боя. Мы слишком драгоценны, поскольку снабжаем оружием всех прочих. У каждого своя роль и достаточно ресурсов для выполнения обязанностей. Ни больше ни меньше.

– Если что случится, она еще спасибо скажет.

– Скорее уж рассердится на нас обоих, как только увидит.

Мысленно я почти слышу ее слова: «Охотники забрали у меня обоих детей».

Лезвие серпа поблескивает в свете лампы. Готовясь к завтрашнему дню, я точила его несколько недель. Как будто, придав ему невероятную остроту, сумела бы избавиться от тревог.

– И еще кое-что, – нерешительно бормочет Дрю. Он выглядит напряженным и отчего-то смущается.

– Что?

Порывшись в кармане, брат достает маленький обсидиановый флакон.

– Вот.

– Что это? – Положив серп на стол рядом с собой, кручу странный сосуд в руках.

– Именно из-за него я задержался и… вообще пришел. – Дрю медленно втягивает воздух, явно собираясь с духом произнести то, что мне определенно не понравится. – Если вампы доберутся до деревни, возникнут большие проблемы. И оставшимся здесь охотникам понадобится любая помощь. Я не смогу отправиться завтра на болота, зная, что вам с мамой может грозить опасность.

– В Охотничьей деревне все в опасности, – горько вздыхаю я. Наша жизнь полна сражений; мы отгоняем вампов и боремся с собственными страхами.

– Поэтому ты тренировалась.

– Но я не сумею одолеть вампа.

– Ты хорошо владеешь оружием. А с этим тебя не смогут одолеть. – Дрю кивает на флакон у меня в руке.

И я начинаю догадываться, что он принес. По телу пробегает холодок, а кожа покрывается мурашками.

– Нет. – Я протягиваю ему флакон, но брат отступает на шаг. – Нет… нет! – Я спрыгиваю со стола; он снова пятится. – Ты не можешь…

– Могу.

– Если кто-нибудь узнает, что ты взял его из крепости и отдал мне, тебя повесят.

– Вы с мамой должны спастись, чтобы мне было к кому вернуться. Иначе мне незачем жить, – жестко заявляет Дрю.

– Охотничий эликсир, – шепчу я, уставясь на флакон в своей ладони. Такое ощущение, будто даже сами эти слова запретны. Держать его у себя в высшей степени незаконно.

– Напиток сильный. – Брат переминается с ноги на ногу. На его лице мелькает неуверенность, но исчезает, прежде чем я успеваю уцепиться за нее и вернуть флакон. – Давос сказал, что это редкий эликсир, более крепкий, специально для завтрашнего дня. Его добыли из какого-то особого источника, находящегося глубоко под крепостью. С помощью этого напитка у тебя хватит сил защитить маму и кузницу.

– Но если кто-нибудь увидит флакон или поймет, что я выпила эликсир, меня тоже повесят. – Сердито взглянув на него, я качаю головой. Брат играет нашими жизнями.

– Кузнеца никто и никогда не повесит. К тому же как они узнают? Выпьешь, только если на тебя упадет безжизненный взор вампа. В противном случае просто спрячь флакон. Утром после кровавой луны я заберу его обратно.

Как будто все это очень легко.

– А как же «безумие охотника»? – уточняю я.

– С одного глотка эликсира ты не сойдешь с ума. Эффект возникает со временем. – Взгляд Дрю становится отстраненным. Он видел, как его братья и сестры по оружию, поддавшись безумию, которое вызывал эликсир охотника, всеми силами рвались в битву и жаждали крови.

За прошедшие годы Дрю закалялся у меня на глазах, превращаясь в мужчину, которого порой трудно узнать. Однако я не хотела, чтобы он отдалялся. Отчасти именно поэтому согласилась, чтобы брат меня тренировал. Дрю считал, что если мы станем достаточно сильными, то сможем сбежать или даже изменить свою судьбу. Заманчивые перспективы, но я в них не верила. И приходила на ночные тренировки просто потому, что скучала по брату.

– Вообще-то, – продолжает он, – мне кажется, что это безумие никак не связано с эликсиром. Скорее уж с тем, что нам приходится видеть и делать на Приграничных болотах.

Я крепче сжимаю флакон, так, что белеют костяшки пальцев. Все наши тренировочные бои вдруг кажутся совсем глупыми. Я ведь кузнец, не охотник. Моя задача – ковать оружие, а не использовать его. Все это зашло слишком далеко.

– Пожалуйста, не уходи. Защищай нас завтра здесь, в деревне. Чтобы мне не пришлось это пить.

– Нет, я пойду. И тогда тебе, возможно, больше никогда не придется бояться вампов. – Мой глупый братец делает шаг вперед и кладет руки мне на плечи. – Я выступлю в авангарде, чтобы помешать вампам сюда добраться.

В авангарде. Дрю будет сражаться в первых рядах. Сердце резко ускоряет бег.

– Не надо, Дрю, – поспешно возражаю я. – Давос тебя любит… – Брат лишь тихо фыркает. – Ты брат девы-кузнеца. Если упомянуть о моей защите, он позволит тебе остаться и оборонять деревню. Ты вовсе не обязан отправляться вглубь болот.

– Обязан. – Понизив голос до шепота, Дрю быстро обводит взглядом комнату, хотя мы здесь одни. – Давос не позволит мне остаться в деревне. С тех пор как я присоединился к охотникам, он готовил меня к этой ночи. И поручил особую миссию, Флор. Я смогу с этим покончить.

– Покончить?

– Да, раз и навсегда. – Дрю крепко меня обнимает. Как обычно отец перед полнолунием. Но на этот раз… я чувствую, что больше никогда не увижу брата. Он словно прощается.

– Пожалуйста, не уходи! – умоляю я. В горле пересохло, глаза горят от непролитых слез. – Мне нет дела до особых миссий. И до старых легенд тоже. Нападения вампов никогда не кончатся. Они всегда будут охотиться за нами. Так что оставайся здесь и живи рядом со мной. – Сейчас все страхи и неуверенность становятся в разы сильнее. И я, поддавшись дурацкому отчаянию, прошу: – Не позволяй выдать меня замуж за охотника, который приглянется Давосу. Если тебя не будет рядом, как я узнаю, что он достойный человек?

Дрю отпускает меня.

– Я никогда не позволю тебе страдать.

– Но…

– Завтра, когда с восходом кровавой луны Грань истончится, – тихо произносит он, – легионы возглавит сам повелитель вампов. Я буду его ждать, чтобы убить. Покончить с главным разумом, направляющим остальных, и положить конец многовековой войне.

Сердце пропускает удар, горло перехватывает, и я не в силах выдавить ни слова. Конечно же, я знала, что сюда явится сам повелитель вампов, но и представить не могла, что мой брат планирует его атаковать.

– Ты не сумеешь, – шепчу я.

– Ни капли не веришь в своего старшего брата? – грустно улыбается Дрю.

– Ты старше всего на несколько минут, – тут же инстинктивно парирую, и он усмехается. – Пожалуйста, мне…

– Решение уже принято. Я пойду на это ради всей Охотничьей деревни. И ради тебя. Если повелитель вампов умрет, тебе больше не придется работать в кузнице и насильно выходить замуж. Наша деревня станет такой же, как все прочие. И мы с тобой наконец-то сможем поехать к морю.

Море – символ всеобъемлющей мечты о мире, который лежит за крепостными стенами.

– У меня есть все, что нужно. Обойдусь без моря. – Я лгу, конечно. Хотя за прошедшие годы я уже столько раз повторяла себе эти слова, что с возрастом все больше стала в них верить. Время способно покончить с любыми мечтами. – Главное, чтобы горн не остывал, а вы с мамой находились в безопасности.

– В детстве ты хотела поехать к морю, – напоминает брат.

– В семь лет. Тогда все казалось проще. – Я качаю головой, удивляясь, насколько мы похожи и в то же время как сильно отличаемся. Дрю всегда боролся, чтобы достичь большего – спасти Охотничью деревню и воплотить мечты, от которых я уже давно отказалась.

– Ты способна на многое, Флориана, – мягко замечает Дрю.

– Я хочу лишь, чтобы все члены моей семьи остались в живых.

– Тогда пообещай мне, что защитишь маму, чтобы я не тревожился о вас, а сосредоточился на своей задаче: сберечь свою жизнь и убить повелителя вампов.

«Ну, если взглянуть с этой стороны…»

– Хорошо. Но ты должен вернуться.

– Обязательно.

– Поклянись! Дай клятву, что как только минует ночь кровавой луны и лучи солнца коснутся деревенской колокольни, ты отправишься домой.

– Клянусь, что вернусь.

Я крепко обнимаю брата. Изо всех сил. И сдерживаюсь, чтобы не дать воли эмоциям. Он ведь поклялся. Поэтому вернется.

И все-таки сердце знает правду. Возможно, потому что мы близнецы. Из-за того, что он охотник, как и отец. Или же, родившись в Охотничьей деревне, я просто чувствую, что смерть уже витает в воздухе.

Несмотря на все клятвы, я понимаю: он лжет.