Узы магии. Дуэль с лордом вампиров

Одиннадцать

– Для спуска в старый замок понадобится много сил, – продолжает Руван. – Поэтому лучше тебе подкрепиться, пока есть возможность. – Он обводит взглядом остальных. – Вы все уже поели?

– Да, но там еще немного осталось, – отвечает Лавенция.

– Я принесу, – предлагает Уинни.

Вскочив с места, она выходит из зала и быстро возвращается с обычной человеческой едой, которую ставит на стол.

Несмотря на желание выглядеть несгибаемой, предательский желудок издает громкое урчание. Руван бросает на меня удивленный взгляд, но, как ни странно, не произносит ни слова по этому поводу. Остальные вроде бы и вовсе ничего не замечают.

– Пожалуйста, угощайся, – предлагает повелитель вампов.

– Решили отравить меня? – интересуюсь я.

– Пища не отравлена, – тяжело вздыхает Руван. – Я не смог бы убить тебя, даже если бы захотел.

Если бы захотел! Можно подумать, все это время он раздумывал о чем-то другом.

– Ты, может, и не смог бы, но она вполне, – указываю на Уинни, которая достает посуду и столовые приборы. Она несколько раз моргает, явно удивленная тем, что я обратила на нее внимание. – Мы с ней не связаны кровной клятвой.

– Все они принесли клятвы мне. А я поклялся, что мои вассалы не причинят тебе вреда. Успокойся, никто тебя не тронет. – В голосе Рувана слышится нетерпение. – А теперь ешь.

– Да, милорд, – неохотно выдавливаю я, несмотря на кипящее внутри недовольство.

Уинни приносит столовые приборы, и у меня возникает идея.

– Не хочу, чтобы она сидела с нами, – ворчит Вентос.

– Да ладно тебе, – мягко возражает Лавенция и кладет ладонь на его мощное предплечье. – Завтра вам придется сражаться бок о бок. А это куда серьезнее, чем сидеть за одним столом. Лучше тебе поскорее привыкнуть к ее присутствию.

Вентос пронзает Рувана сердитым взглядом, но больше ничего не говорит.

– Мне тоже не слишком улыбается есть вместе с вами, – прямо заявляю я. – Всем предельно ясно, что наш союз долго не продержится. Я не одна из вас и не имею ни малейшего желания с вами сближаться. Я вполне могу есть в одиночестве и по возможности общаться с вами как можно меньше.

– По крайней мере, у тебя есть хоть немного здравого смысла. – Вероятно, это комплимент, но, судя по тону, Вентос явно сомневается, что у людей вообще он имеется.

Решив не обижаться на его слова, я бросаю взгляд на стоящую передо мной тарелку с солониной и маринованными овощами. Довольно скудное угощение.

Несмотря ни на что, я не привыкла закрывать глаза на трудности. Благодаря четко установленным порядкам, в Охотничьей деревне, как правило, никто ни в чем не испытывал недостатка. Однако и там случались тяжелые времена. Сильная засуха или обильные дожди губили урожай, и тогда приходилось жестко ограничивать съестные припасы, в результате желудки постоянно ныли от голода. Интересно, отчего повелитель вампов ест в пустом обветшалом зале в компании лишь горстки рыцарей, причем такую пищу, которая обычно бывает лишь на столах бедняков?

У меня возникает множество вопросов, но я ограничиваюсь нейтральным:

– Вампы едят обычную пищу?

– А чем, по-твоему, мы питаемся? – уточняет Куин.

– Кровью? Человеческой плотью?

Вроде бы очевидный ответ, однако после моих слов все вампы за столом разражаются смехом. Что ж, похоже, я ошиблась. Шею заливает жаркий румянец, и я поспешно сжимаю губы, чтобы и лицо не покраснело.

– Люди и в самом деле ничего о нас не знают. – Лавенция накладывает себе маринованную брюссельскую капусту.

– Кровь мы используем для магии, Риана, а не для пропитания.

Такое обращение кажется странным, но лучше побыстрее к нему привыкнуть. Я и так уже отдала вампу магию, о существовании которой даже не подозревала, и принесла нежеланную клятву. Незачем ему знать еще и мое полное имя.

После слов Рувана в зале повисает тяжелая тишина, и я не в силах понять, что скрывается за его задумчивым взглядом. Может, он каким-то образом ощущает мою неловкость? Я ведь как-то уловила его чувства.

– Во всяком случае, так поступают истинные вампиры, – заканчивает повелитель.

– Истинные?

– Те, кто не поддался проклятию. Завтра сама увидишь. – Голос звучит устало, и я представляю себе металлическую опору, которая вот-вот сломается. Она скрипит и стонет, ясно давая понять, что стоит еще чуть-чуть надавить, и трещины не избежать.

Посчитав, что разговор окончен, я накладываю себе еды, тщательно следя за тем, что выбрать; подцепляю самый большой кусок мяса, стараясь не думать о его возможном подозрительном происхождении. Беру столовые приборы, сдержав желание покоситься на сидящих за столом, чтобы понять, не станут ли они меня останавливать. Пытаясь двигаться просто и естественно, складываю салфетку так, чтобы внутри можно было что-то спрятать. Вампы уже снова разговаривают между собой, не обращая на меня никакого внимания.

– Если мы пойдем в старый замок, может, разбудить еще солдат? – уточняет Лавенция.

– Нет, мы и так уже лишились многих. Не стоит будить кого-то еще.

– У хозяина крепости должно быть как минимум семь вассалов.

– Я не хочу больше никого будить, – настаивает Руван. Интересно, что он подразумевает под этим словом? Может, они говорят о каком-то ритуале, с помощью которого создают новых вампов? – В любом случае, нам самим едва хватит крови, чтобы пережить долгую ночь. Мы не сумеем поддерживать чужую магию.

– Нам обязательно обсуждать все это в ее присутствии? – кивает в мою сторону Вентос.

К счастью, я уже сумела спрятать под тарелкой вилку и нож.

– Не беспокойтесь, я могу поесть наверху.

– Ни в коем случае. – Руван смотрит на меня с прищуром, и на миг я пугаюсь, что он разгадал мои намерения. – У нас и так достаточно проблем с паразитами. Не хватало только, чтобы они пробрались в мою спальню. – Он поворачивается к Вентосу. – Она дала мне кровную клятву. Вы с ней не враги.

– А что будет потом, когда действие клятвы закончится? – хмыкает Вентос. – Она вновь станет нашим врагом?

– Когда Риана обеспечит безопасность своему народу, она перестанет видеть в нас угрозу, – многозначительно произносит Руван, глядя мне прямо в глаза. Видимо, прощупывает почву в стремлении выяснить, затаила ли я на него злобу.

Я натягиваю на лицо бесстрастное выражение – прямо как на маске охотника.

– Ты прав. Когда все закончится, мне уже не придется беспокоиться на твой счет.

– Охотник не способен измениться. – Похоже, Вентос еще доставит мне проблем. Он подозревает о моих истинных намерениях и легко может просчитать, что я совсем не та, за кого себя выдаю. Рядом с ним придется быть настороже.

Но сейчас я просто пожимаю плечами и, повернувшись к ним спиной, направляюсь к одному из дальних столиков.

В разговор вновь вступает Лавенция.

– Значит, в старый замок мы отправимся только впятером?

– Нужно действовать с умом, – серьезно говорит Руван.

– Кэллос, поройся в своих книгах и записях в поисках подходящего пути, – бормочет она.

– Ты сомневаешься в моих способностях? – недоверчиво интересуется Кэллос.

Пока они общаются между собой, я заставляю себя есть. Вряд ли пища отравлена, они ведь уже ее ели. К тому же с учетом кровной клятвы сейчас мне вроде как ничего не грозит.

Тем временем вампы продолжают спокойно разговаривать. Все шестеро общаются как старые друзья – словно обычные люди, а не чудовища.

– Вы и в самом деле верите, что мы сможем положить конец этой долгой ночи? – задумчиво спрашивает Вентос более мягким тоном.

– В противном случае я не стал бы рисковать собственной жизнью. И не привел бы сюда охотника. – Я почти чувствую спиной взгляд Рувана. Остро, как никогда прежде. Однако спокойно продолжаю жевать, и когда Руван вновь подает голос, ощущение его присутствия исчезает. – Мы наконец-то получили подтверждение, что охотники по-прежнему используют магию крови. Наверняка таким образом они год за годом подпитывают проклятие, поскольку больше не способны добраться до его источника. Возможно, с помощью верных заклинаний нам удастся полностью его уничтожить. Или хотя бы отыскать более надежный способ борьбы.

В смехе Лавенции не слышится ни капли радости, скорее уж тоска, печаль и душевная боль.

– Конец долгой ночи, – тихо бормочет она. – Даже не знаю, что бы я сделала в первую очередь. Хотя, наверное, съела бы одно из знаменитых пирожных Ламира. Штук так семь.

– Тебя же стошнит, – фыркает Вентос.

– Это будет восхитительная тошнота. – В ее голосе слышится улыбка.

Вампы рассуждают о пирожных… очевидно, мир перевернулся с ног на голову. Кровь превратилась в чернила. И я попала на другую сторону Грани. Где вампы обсуждают пирожные.

– Я бы отдал все пирожные на свете в обмен на город, где вновь могла бы поселиться Джулия, – вздыхает Вентос, и зал наполняет тяжелая тишина.

– Ты навещал ее после нашего возвращения? – тихо спрашивает Лавенция.

Ответа нет, и я бросаю взгляд через плечо. Вентос уставился в никуда. На его лице нет грусти, однако печаль отчетливо сквозит во всем его облике. В деревне я не раз такое наблюдала. Он явно потерял кого-то очень близкого. Восхитительное зрелище. После всей боли, которую причинили нам вампы, чудесно видеть, как мучается один из них.

И все же… я не в силах радоваться его горю. В его страдальческом выражении лица я вижу себя. Маму, всматривающуюся в пламя горна и после смерти отца все больше уходящую в свои мысли. Мне знаком этот пустой взгляд. Я не раз видела его в зеркале.

Вентос встает, и ножки отодвигаемого стула скрежещут по каменному полу.

– Уже поздно, пойду спать, – сообщает он, тем самым заканчивая разговор.

– Ты прав, нужно немного отдохнуть, – соглашается Лавенция.

Вампы постепенно покидают зал. Я тщательно вытираю нож, который прихватила вместе с остальными столовыми приборами, и прячу в рукав. Плоская поверхность лезвия приятно холодит кожу, даря хоть какое-то утешение. Одной рукой я затягиваю кожаный ремешок манжеты, чтобы он никуда не делся. Одежда и доспехи охотников специально созданы так, чтобы прятать в них оружие везде, где только возможно. И пусть сама я раньше никогда не носила кожаный костюм, но много работала с дубильщиком, готовя застежки, легкие пластины и прочие атрибуты, поэтому мне хорошо известны все потайные места доспехов.

Понимая, что одну меня здесь не оставят, я тоже поднимаюсь на ноги, собираю остальные столовые приборы, которые прихватила вместе с едой, и отношу на общий стол тарелку с остатками ужина.

– Я все сделаю, – предлагает Лавенция.

– Нет-нет, сегодня моя очередь, – отмахивается Руван. Его движения полны изящества и грации. Трудно поверить, что при первой нашей встрече он выглядел лишь жалким подобием человека. – А вы все идите спать.

Я тоже поднимаюсь наверх. Какое счастье, что повелитель вампов решил остаться. Интересно, для чего? Вероятно, чтобы прибраться. На миг меня пронзает беспокойство. А если он станет мыть посуду и заметит пропажу ножа?

Хотя для таких вот бытовых задач у повелителя вампов наверняка есть слуги. Пусть даже я их и не видела. Вероятнее всего, они стараются не попадаться на глаза.

Тряхнув головой, я вхожу в комнаты, в которых мне предстоит жить какое-то время, и попутно пытаюсь убедить себя, что не о чем беспокоиться.

В покоях никого нет, и на сей раз за дверью не маячит Куин. Я совершенно одна. Странно, что Руван решился оставить меня без присмотра в своих личных комнатах. С другой стороны, может, это не так уж и глупо, как кажется на первый взгляд, ведь шкафы-то заперты. Я прохожу по гостиной, внимательно осматривая все вокруг.

Старая потертая мебель по большей части изъедена молью. Не слишком-то похоже на роскошные покои, подобающие повелителю вампов. Впрочем, прежде я даже не задумывалась о том, как живут подобные существа. Казалось, они – порождения самих Приграничных болот, и явились, чтобы наводить на нас страх. Для жителей деревни не имело особого значения, откуда взялись вампы. Главное было их остановить.

Помимо входной, в гостиной есть еще две двери. Одна заперта, за второй находится туалетная комната. Вероятно, некогда она отличалась роскошью, как и все здесь, но сейчас выглядит грязной и запущенной. Кран над раковиной покрыт известковым налетом, вентиль позеленел от времени. Я пробую пустить воду. Как ни странно, льется, причем почти чистая. Ладно, хотя бы смерть от жажды мне не грозит.

Возвращаюсь в гостиную, мысленно прикидывая, какие у меня имеются запасы, к чему есть доступ и что я вообще могу контролировать. Нахожу на полу незакрепленную доску, но под ней лишь камни и какие-то насекомые. После дальнейшего осмотра натыкаюсь на расшатавшийся плинтус, треснувшую штукатурку за которым выел кто-то из грызунов. Можно спрятать там еду – а то вдруг вампы решат морить меня голодом, чтобы заставить выполнять то, что мне не по нраву. Но я вдруг вспоминаю, как Руван за ужином упоминал паразитов. Не хватало еще, чтобы существо, которое проделало здесь дыру, сожрало мой неприкосновенный запас. Ладно, тогда тайник сгодится для хранения оружия.

Я подтягиваю к себе диванные подушки. Само собой, не слишком прочные швы на них легко можно распороть. Еще одно укромное местечко. Я убираю туда нож, раскладываю подушки по дивану и ложусь спать. В случае чего оружие, спрятанное в прореху шва в задней части подушки, которая прижата сейчас к спинке дивана, легко можно достать.

Как и ожидалось, уснуть не удается. И я наблюдаю, как постепенно меркнет серебристое сияние луны, сменяясь более привычной мягкой предрассветной дымкой. Дома я бы уже встала и спустилась вниз поставить чайник, а потом разожгла бы горн в кузнице, чтобы к моменту пробуждения мамы нагрелось и то и другое.

Меня пронзает острая, мучительная боль утраты. Знакомое ощущение, похожее на ледяные объятия ушедшего в Запределье отца. Хотя сейчас я вспоминаю вовсе не о нем.

Как дела в деревне? Чем занимается мама? Где Дрю? Жив ли он вообще? Если мне все-таки удастся убить повелителя вампов и вернуться домой, что я там найду?

Я вдруг представляю, что Руван мертв… тогда жители деревни, сколько бы их ни осталось, будут свободны. Я смогу отправиться к морю. И работать с металлами, знакомыми только понаслышке. Выйти замуж за того, кого выберу сама. Или вовсе обойтись без мужа. Все, что захочу. И решать за себя буду только я сама.

Восхитительная мечта, которая причиняет сильную боль. Ведь моя жизнь могла бы сложиться совсем иначе, однако еще при рождении меня лишили права выбора.

Я моргаю, уставясь в потолок. Лучше поскорее прогнать печаль, которая стремится заполнить пустоту в моей душе, и заменить ее гневом. Голова уже идет кругом от вопросов, а в груди что-то безнадежно сжимается.

Если бы не вампы, я бы сюда не попала. Жители Охотничьей деревни не гибли бы каждое полнолуние. А мы, возможно, всей семьей уже давно перебрались бы к морю. Но вампы все испортили. Нельзя об этом забывать. Нужно и дальше цепляться за ненависть к ним и превратить ее в путеводную звезду. Мысли о возвращении домой в ночной тишине вдруг воспринимаются оглушающе громкими.

Когда солнце начинает вставать над горизонтом, дверь в комнату открывается.

Мимо меня проходит Руван, и волоски на затылке встают дыбом. Я лежу с закрытыми глазами, стараясь дышать тихо и размеренно. Он задергивает шторы, звякнув металлическими перекладинами о карниз, и в гостиной воцаряется темнота.

Ну да, ведь всем известно, что солнечный свет сжигает тела вампов. Может, я сумею обойтись без серебра. Всего-то и нужно – просто подгадать момент и отдернуть занавески.

– Ты ведь не спишь.

Отбросив притворство, сажусь на диване. Повелитель вампов, все еще держась за занавеску, стоит у окна спиной ко мне.

– Я знаю, что ты взяла, – продолжает он и, не дождавшись ответа, поворачивается ко мне лицом. Его глаза блестят в тусклом свете комнаты. – По крайней мере, ты не отрицаешь.

– Ты узнал, когда слуги убирали посуду?

– Слуги… – тихо усмехается он. – Не оскорбляй меня. Я знал, что нож окажется у тебя в рукаве с того самого момента, как ты взяла его со стола. – Я молча проглатываю разочарование. Неужели я настолько предсказуема? – И чем, по-твоему, мне может навредить нож для стейка?

Ничем, конечно… Я сразу это поняла. Тонкое стальное лезвие не защитит против вампа. Но за неимением лучшего…

– Без оружия я чувствую себя здесь неуютно.

– Понятное дело. – Руван складывает руки на груди. – Но ты могла бы мне довериться и подождать, пока я сам дам тебе оружие. Или просто попросить.

– И ты бы меня вооружил?

– А почему нет?

Я смотрю ему прямо в глаза. Ответ очевиден, и мы оба его знаем. Именно поэтому Вентос не намерен мне доверять, а Лавенция внимательно следит за каждым моим шагом. Не исключено, что все они заметили, как я спрятала нож.

– А-а, думаешь, я бы отказал тебе в оружии, потому что ты обратила бы его против меня?

Медленно подойдя ближе, Руван останавливается прямо передо мной. Я спускаю ноги на пол, готовая в случае необходимости на него наброситься. Даже если мне не тягаться с его уловками, я никогда не сдамся без боя. Жители Охотничьей деревни не умирают мирно в своих постелях.

– Ну, давай, – предлагает он. Прищурившись, я слегка склоняю голову набок. – У тебя есть оружие, обрати его против меня.

– Сталь не причинит тебе вреда.

– И все же ты взяла его, наплевав на все мое доброе отношение к тебе.

Руван подается вперед и кладет ладони на спинку дивана, руками заключая меня в плен. Без единого прикосновения загоняет в угол. Его лицо так близко, что ноздри щекочет исходящий от его одежды запах мха и кожи, а лицо ласкает жар его дыхания.

В последний раз, когда мы находились почти вплотную друг к другу, я сжимала серебряное оружие, а Руван был всего лишь оболочкой, а не сногсшибательным мужчиной, сотканным из смерти и лунного света. Тогда еще я могла с ним покончить.

– Воспользуйся им, – подначивает Руван. Я не двигаюсь, молча взирая на его украденное лицо и лживые глаза. – Ну, действуй!

Вся накопленная в сердце ненависть вдруг вырывается наружу. Я вытаскиваю нож из тайника и резко, с силой, делаю выпад, метя ему в горло. Как будто пытаюсь проткнуть насквозь, вырезать отметину у основания шеи, которая, судя по словам Рувана, появилась благодаря мне.

Меня тут же словно бы обхватывают тысячи невидимых рук, не давая сдвинуться с места. Нож дрожит в воздухе. Изо всех сил борясь с невидимыми путами, я в конце концов подтягиваю левую руку к правой. Стиснув нож уже двумя руками, вновь пробую нанести удар. Сердце колотится так, словно в любой момент разорвется от напряжения.

Замерев в каком-то волоске от шеи Рувана, нож, несмотря на все усилия, отказывается двигаться дальше. А я не могу пошевелиться. Между нами словно появляется невидимая стена, которая начинает отталкивать меня назад.

Разочарованно застонав, я выпускаю нож, и он со звоном падает на пол. Утомленные мышцы постепенно расслабляются.

Руван только усмехается. В высшей степени самодовольно. Нагнувшись, он подбирает нож и вертит его в руках, как будто рассматривает.

– Ну, теперь поняла? Я спокойно могу тебя вооружить. Ни мне, ни моим сородичам нечего бояться.

– Клятва, – презрительно выплевываю я.

– Ты поклялась кровью, что не причинишь вреда ни мне, ни моим союзникам. И эта клятва оставила на тебе отметку.

«Только пока не будет снято проклятие», – мысленно добавляю я.

А до тех пор я остаюсь в ловушке. Но в тот миг, как оно перестанет действовать, я освобожусь, а он умрет.

– Ты можешь красть любое оружие, Риана. Носить его с собой, прятать в своей постели или в любом другом безопасном месте. Однако ты не сумеешь использовать его против меня или моих сторонников. Ни сейчас, ни когда-либо в будущем.

Руван нависает надо мной, сверкая в темноте золотистыми глазами. Похоже, ждет возражений с моей стороны. Ну или новых попыток напасть. Только вот я быстро учусь и легко приспосабливаюсь к новым обстоятельствам. Он предельно ясно объяснил свою позицию. Дальше биться об эту стену нет никакого смысла.

Что ж, придется проявить смекалку. Раз я не могу действовать сама, может, мне удастся заставить покончить с ним кого-нибудь другого. Или устроить несчастный случай. Незаметно воткнуть в основание его подушки крошечный серебряный кинжал, который пронзит шею Рувана, как только тот ляжет спать. Или неуклюже споткнуться и сорвать занавеску, когда повелитель вампов встанет в разгар солнечного дня возле окна.

Да, вариантов множество. Не стоит меня недооценивать и думать, что я опасна лишь с оружием в руках. Иначе можно поплатиться жизнью.

– А теперь ложись спать. Тебе понадобятся силы. На закате нас ждет кошмар.