Душа наизнанку

Глава 10

Рождественский стол ломился от всевозможных яств. Нэнси и мама провели на кухне полдня, чтобы устроить настоящий пир. Закуски, салаты, соусы и десерты выглядели так аппетитно, что глаза разбегались и хотелось попробовать буквально все.

В нашей семье не придерживались определенных кулинарных традиций, в отличие от большинства американцев, которые из года в год готовят одни и те же праздничные блюда. Нэнси любила экспериментировать и всегда творчески подходила к приготовлению еды. Помню, однажды она угостила меня салатом из цветов, и я был приятно удивлен, что ее творение оказалось вполне съедобным. Мама же могла приготовить все что угодно, но никогда в жизни не следовала в точности ни одному рецепту, а подаренные ей кулинарные книги пылились в шкафу в гостиной.

Каждое семейное застолье было сюрпризом, потому что никто не знал, какая необычная идея на сей раз придет в голову Нэнси и что решит приготовить мать.

В этот раз на столе красовались запеченная баранья нога с картофелем, рулеты из баклажанов с моцареллой, спаржа с миндалем, салат из свежего шпината с клубникой и грецкими орехами. Десерт впечатлял не меньше: Нэнси сделала изумительное шоколадное парфе с апельсиновым соусом, а мама испекла потрясающий бисквитный рулет, который обожали внуки.

Помимо домашней еды, было много всякой всячины из супермаркета: несколько сортов дорогого сыра, всевозможные крекеры, маринованные перчики, оливки, печенье, сладкие и соленые орешки, а также, разумеется, вино и крепкие напитки. Женщины предпочли красное вино, мы с отцом пили скотч, а Джеффри – джин.

За обедом, как водится, говорили о погоде, налогах и политике; обсуждали, что подростки перестали читать книги, а только пялятся в монитор лэптопа или дисплей сотового. Мама с папой выразили опасения относительно будущего внуков, потому что страна погрязла в долгах, а обе партии не способны изменить что-либо в лучшую сторону. Джеффри поведал нам пикантные детали судебных процессов и саркастично заметил, что никогда не останется без работы, потому что американцы просто не представляют себе жизни без судебных разбирательств. Не обошлось без шуток, анекдотов и детских курьезов.

Когда к десерту принесли кофе, Люк задал неожиданный вопрос:

– Мам, а почему мы не помолились перед обедом, как бабушка Мэри? Сегодня ведь Рождество, да?

Родители Джеффри были католиками, а вот наша семья не отличалась религиозностью. Мы не ходили в церковь по воскресеньям и не считали себя ни православными, ни баптистами, ни мормонами; празднование Пасхи и Рождества для нас было не более чем ритуалом. Сам Джеффри тоже не был глубоко верующим человеком. Поэтому вопрос Люка застал всех врасплох.

– Да, милый. Вернее, сегодня канун Рождества, – отозвалась Нэнси.

– А что, в канун Рождества разве не молятся? – не унимался Люк.

– Нет, почему же, в канун тоже молятся, дорогой. Просто мы… – Нэнси замялась, но тут ей на помощь пришла всемогущая бабушка Джулия:

– Люк, деточка, можно я отвечу на твой вопрос?

– Ага! – Люк шмыгнул носом и повернулся к бабушке.

Она посадила его к себе на колени.

– Видишь ли, в нашей семье не принято молиться вслух, на людях. Понимаешь?

– То есть вы молитесь про себя? – догадался смышленый Люк.

– Да, ты почти угадал. Мы беседуем с Богом в душе.

– А Бог вас так тоже слышит?

– Конечно, радость моя, конечно, слышит. Бог – он всех слышит, независимо от того, кто с ним ведет беседу и на каком языке говорит.

Люк наконец удовлетворился ответом и отправился играть с машинками.

От Бога разговор перешел к иммиграции и иммигрантам. За исключением коренных индейцев, все американцы, по сути, – иностранцы, потому что все когда-то приехали в эту страну. И даже если вы и родились в Америке, то в вашей родословной непременно найдется родственник, который когда-то иммигрировал сюда. Одни искали политического убежища, другие – свободу исповедовать свою религию, кто-то мечтал разбогатеть, но всех роднила вера в лучшее будущее и желание начать жизнь заново. Я имел смутное представление о корнях нашей семьи и никогда особенно не интересовался этим вопросом. Знал лишь, что с маминой стороны мой дед был польским евреем, а бабушка – испанкой. Все ближайшие родственники отца родились и выросли в Штатах. Происхождение прадедов же мне было неизвестно.

Теперь представьте себе мою реакцию, когда отец за чашкой кофе как ни в чем не бывало сказал:

– Да, какой только крови не намешано и кого только нет у нас в родословной! К примеру, мой прадед был русским. Родился в Санкт-Петербурге.

– Ты шутишь?! – вскричал я, не сдержавшись от неожиданности.

– Нет, Майк, не шучу. А почему ты так удивлен? Разве это так необычно – иметь в роду предков разных национальностей? В конце концов, мы живем в Америке, а не в Исландии, – рассудительно ответил отец.

– Конечно, я понимаю, что мои предки могли приехать в Америку откуда угодно, но вот русскую кровь никогда не предполагал, – попытался я объяснить свою горячность.

– Русских здесь полно, Майк. Не такая уж это и редкость.

– Слушай, отец, а ты, случайно, по-русски не читаешь? – спросил я на всякий случай, хотя заранее знал ответ.

– Нет, конечно.

– А что тебе известно об этом прадеде из Петербурга? Чем он занимался и как попал в Америку?

– Не знаю, – пожал плечами отец.

Тут в разговор вмешалась мама. Заглянув мне в глаза, словно читая мои мысли и чувства, она осторожно спросила:

– Майк, дорогой, с чего у тебя вдруг проснулся такой интерес к нашей родословной? Может быть, ты книгу решил написать? Или, возможно, дела сердечные?

Ох уж эти женская интуиция и материнский инстинкт! Женщины вечно все чувствуют или предчувствуют, поэтому совершенно бесполезно скрывать от них что-либо. Естественно, в моих планах не значился откровенный рассказ на семейном обеде о дневнике Полины и моем желании встретиться с ней, но врать родным было не в моих правилах, тем более что мама и так уже о чем-то догадывалась.

– Признаться, это не пустое любопытство. Дело в том, что у меня в руках оказался дневник русской женщины, и я стараюсь найти ее. Только не спрашивайте, зачем мне это нужно. У меня и так сейчас гораздо больше вопросов, чем ответов.

На несколько секунд в комнате воцарилась тишина, и никто не решался нарушить эту неловкую паузу, пока Джеффри, наконец, не нашел выход из положения:

– Я думаю, что самое время сыграть в покер. Что скажете?

В Америку покер завезли французские колонисты, и здесь это до сих пор самая распространенная из карточных игр. Сыграть партию после кофе давно стало рождественской традицией нашей семьи. Вероятно, так сложилось, потому что все хотели в более непринужденной обстановке продолжить общение после длительного рождественского обеда. Наши ставки были смехотворны, и никто не воспринимал исход игры всерьез.

После покера Люк снова начал задавать каверзные вопросы, и на этот раз под прицел его внимания попал я.

– Дядя Майк, тебе очень одиноко, да? – спросил малыш, устраиваясь рядом со мной в кресле.

– Нет, Люк, я в порядке. Почему ты решил, что мне одиноко?

– Ну, почему-почему… – в поисках ответа он обвел глазами гостиную. – Потому что ты всегда один, вот почему. У бабушки есть дедушка, у мамы – папа. Даже Мэтью завел себе подружку!

– Да, Люк, это здорово, когда с тобой рядом близкий человек.

– Ну а твой человек, где он?

В разговор вмешалась Нэнси:

– Люк, солнышко, Майк еще не нашел такого человека. Я тебе обещаю, что он обязательно нас всех познакомит, когда это произойдет, договорились? – она обняла сына и поцеловала в макушку.

– Хорошо, мам, пусть он ищет.

– Да, милый, а теперь тебе пора спать. Санта и его оленья упряжка совсем скоро остановятся у нашего дома. Будем надеяться, что Санта Клаус исполнит твои желания и принесет подарки, о которых ты просил.

Наблюдая в этот вечер за Нэнси, я подумал, что она очень хорошая мать и что мальчишкам повезло. Я восхищался терпением сестры, которая с неизменной улыбкой ровным голосом отвечала на десятки детских вопросов, стараясь найти подходящий ответ и при этом сохранить баланс между реальностью и наивными представлениями детей. Ведь так важно не обидеть, не ранить нежную душу почемучки, но в то же время дать доступное и по возможности правдивое объяснение.