Два дня на любовь

Глава 3

– Здесь? – Руби почувствовала облегчение, но тут же насторожилась. – Зачем?

Итан пожал плечами:

– Это же отель. С кучей комнат. Разве что придется самой застилать постель – обслуги пока нет. Зато у тебя будет номер люкс, и тут тебе будет работаться гораздо продуктивнее. Я тоже буду жить в замке, так что ты не будешь в одиночестве.

Руби лихорадочно размышляла. По правде говоря, она и в самом деле будет чувствовать себя здесь безопаснее. И вовсе не из-за Итана, как нашептывает подсознание. Простая логика подсказывает, что нужно остаться в замке.

– Спасибо. Если ты уверен…

– Разумеется. Пойдем подыщем для тебя спальню.

При слове «спальня» Руби покраснела, сердце забилось сильнее. Как глупо!

Она последовала за Итаном по величественной лестнице. Поднявшись на второй этаж, он открыл дверь с табличкой «Люкс елизаветинской эпохи» и остановился, пропуская Руби вперед.

– Ого!

Комната была великолепной: просторной, с гобеленами на стенах и парчовыми шторами на окнах. Руби, словно зачарованная, уставилась на кровать с пологом на четырех столбиках и роскошными занавесями, чувствуя, что телом овладевает старый как мир инстинкт. На пару ударов сердца ее глаза потемнели. В голове пронеслось: «Что, если это сумасшествие заразно? Вдруг Итан сейчас прижмется ко мне?»

Но наваждение развеялось, когда он, наоборот, шагнув назад, повернулся на каблуках к двери и произнес:

– Встретимся утром и закончим осмотр замка. Если ты голодна, на кухне найдется нехитрая еда.

– Хорошо, – кивнула Руби, хотя аппетит ее покинул, уступив место эмоциям, вызванным общением с Итаном.

– Если тебе что-нибудь понадобится, у тебя есть номер моего сотового. Мой люкс на третьем этаже. Никто не знает, что ты здесь, так что можешь спать спокойно.

Руби действительно почувствовала себя спокойно. Впервые за две ужасные недели, прошедшие с момента, когда Руби застала Хью с женщиной, оказавшейся уличной проституткой.

– Благодарю тебя. И…

– Что?

– Спасибо за сегодня… Ну, за то, что снова пришел мне на помощь.

Помолчав, Итан кивнул:

– Не за что.

– Могу я спросить тебя кое о чем?

На его лице мелькнула настороженность.

– Спрашивай.

– Почему ты пригласил меня на собеседование?

Руби затаила дыхание в глупой надежде, что Итан, вспомнив прошлое, захотел что-то исправить.

Но он лишь ответил:

– Каждый имеет право испытать удачу, а еще получить второй шанс. – Эти слова были произнесены с глухим недовольством и исполнены скрытого смысла. – Спокойной ночи. Завтра нас ждет много работы.

Дверь за ним щелкнула, закрывшись, и Руби упала на постель, мысленно твердя: «Хватит! Ничего не анализируй, ни о чем не думай! Не поддавайся его привлекательности – не повторяй прошлых ошибок!»

Итан Кавершем дал ей шанс, и нельзя позволить, чтобы внезапная тяга к нему все испортила. К чему обманывать саму себя, что влечение взаимное?

Руби покачала головой. Это всего лишь эхо ее давней влюбленности в Итана.

На этот раз, вместо того чтобы пестовать бессмысленное чувство и воображать, что между ней и Кавершемом существует эмоциональная связь, Руби решила сосредоточиться на ином. Надо сначала достойно пройти испытательный срок, а после, заполучив постоянную работу, попытаться достичь своей цели – создать свою семью, усыновив какого-нибудь ребенка.

Неделю спустя

Итан небрежно постучал и толкнул рукой дверь. Руби подняла глаза от заваленного бумагами стола в кладовке, переоборудованной ею под офис.

Итан почувствовал укол совести, заметив, что Руби бледна, а под глазами у нее залегли тени. Последние дни она работала без передышки, а он лишь поощрял ее в этом.

«Соберись! – приказал себе Итан. – Ведь именно за усердный труд ты ей и платишь». Он предъявлял высокие требования ко всем своим работникам и не собирался делать для Руби исключения. «Вот-вот, – мелькнула мысль, – говори так себе почаще, и, может, это станет правдой».

– Эй, Итан, о чем задумался? А я как раз собиралась позвонить тебе и рассказать последние новости. Я выяснила дату доставки мебели для банкетного зала и нашла художника, который распишет стены. Еще я набросала несколько эскизов униформы и…

– Это все замечательно. Но я здесь по другому вопросу. Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала.

– Конечно. Нет проблем.

– Ко мне на ужин приедет Рафаэль Мартинес, и я хочу, чтобы ты взяла на себя приготовление угощения.

Руби вскинула брови:

– Тот самый Рафаэль Мартинес, миллиардер, винный гуру, владелец лучшего в мире виноградника, приезжает сюда на ужин? Но почему ты не упомянул об этом раньше?

– Потому что и сам об этом не знал. Мы планировали встретиться позже, но он позвонил, сказал, что находится сейчас в Англии и ему удобно встретиться со мной сегодня вечером. Мы с Рафаэлем… – Итан задумался. Как точнее описать их отношения? Старые приятели? Точно нет. Знакомые? Куда больше. Школьные друзья? Он чуть не рассмеялся: они прогуляли больше уроков, чем посетили. – Мы давно знаем друг друга.

– Может, вам лучше поужинать в каком-нибудь ресторане?

– Мне хотелось бы обсудить кое-какие деловые вопросы в приватной обстановке. Но если то, о чем я прошу, для тебя чересчур сложно…

В его голосе прозвучал вызов, который Итан даже не попытался скрыть, и Руби в ответ решительно вскинула подбородок:

– Предоставь мне обо всем позаботиться.

– Ты уверена?

– Уверена.

– Считай эту просьбу небольшим тестом на способность быстро реагировать в кризисной ситуации.

– Ура! Это отличная возможность для меня.

Итан коротко рассмеялся:

– Вот это реакция! Что ж, принимайся за работу.

Он направился к двери, размышляя над тем, как лучше подкатить к Мартинесу со своим предложением. Рафаэль был известен скорее как плейбой и бизнесмен с жесткой хваткой, чем как благотворитель. Но Итан, общаясь с ним накануне по телефону, прямо сказал, что предлагает обсудить один благотворительный проект, и Мартинес согласился встретиться. Вряд ли он сделал это ради того, чтобы вместе повспоминать дни их бурной юности.

Итан уже собирался перешагнуть через порог, когда Руби сказала:

– Вообще-то у меня есть одна идея…

Он повернулся:

– Выкладывай.

– Мне кажется, вам лучше поужинать в баре – там очень впечатляющая обстановка, а еще мы можем сделать ее немного рождественской.

– Думаю, не стоит. Боюсь, вся эта сентиментальная рождественская чепуха нравится Рафаэлю еще меньше, чем мне.

Руби покачала головой и, вздохнув, ответила:

– Я не предлагаю сентиментальную чепуху. Ведь будь отель уже открыт, мы бы обязательно украсили его к Рождеству, верно? Только представь себе: огромная ель, а на ней гирлянды с мигающими огоньками. Думаю, остальные твои предприятия предлагают рождественские скидки и создают в своих офисах рождественскую обстановку, так?

– Да. Но сам я елок не наряжаю.

С тех пор как не стало Тани, Итан не отмечал Рождество.

На мгновение память перенесла его в детство. Сестра любила этот праздник. Она заставляла Итана помогать ей делать бумажные гирлянды и наряжать елку. И хотя вслух он протестовал, втайне ему нравилось принимать в этом участие. На Рождество у их матери было праздничное настроение, и этот день всегда проходил радостно. Но после того, что случилось с сестрой… Впрочем, лучше об этом не вспоминать…

– Если честно, я не очень-то люблю Рождество. Уверен, что Рафаэль – тоже.

– Ну тогда тебе повезло, что я люблю этот праздник. Ведь виноградники Мартинеса предлагают немало вин для Рождества. Нам нужно показать твоему гостю, что «Замок Кавершем» может представить его вина в самом выгодном свете. К тому же рождественский антураж смягчит его настрой.

Итан подумал: «Учитывая, что я собираюсь вести разговор о благотворительности, может, стоит принять идею Руби?» Он всегда старался приветствовать инициативу своих работников.

– Выложись по полной, – произнес он.

– Прекрасно! Прошвырнусь по магазинам.

Руби присела и осторожно подвинула на пару сантиметров стоящее слева от камина деревце в горшке. Вдохнув еловый аромат, она ощутила удовлетворение от хорошо сделанной работы.

Итану явно не очень понравилась идея украсить бар к Рождеству, и, прочтя в Интернете о Рафаэле, Руби поняла почему. Как и у Кавершема, у Мартинеса была репутация человека, ведущего дела жестко. На фото в Сети он выглядел довольно мрачно: высокий, с черными волосами, крупным носом и глубокими черными глазами. В отличие от Итана, у него было бессчетное количество подружек – роскошных красавиц, романы с которыми были очень короткими. Руби ощутила порыв поискать в Интернете информацию и про личную жизнь Итана, но одернула себя – ведь это ее не касается. Он всего лишь ее босс.

– Привет!

Руби вскочила и повернулась:

– Привет! Ты напугал меня. – Она повела рукой вокруг. – Ну как тебе? Я как раз проверяла, не заслоняют ли еловые деревца Точку и Тире.

– Точку и Тире?

Руби закусила губу. «Вот идиотка! И зачем я ляпнула это вслух?»

Итан внезапно улыбнулся, отчего вдруг стал выглядеть моложе, напомнив Руби о тех давних годах, когда каждая его улыбка была для нее как награда.

– Ты дала имена этим фарфоровым собакам?

– Да. Хотя должна признаться, что не собиралась никому об этом сообщать. Но раз уж так вышло… Видишь ли, спаниеля королевы Виктории звали Тире. Вспомнив об азбуке Морзе, я решила назвать вторую собаку Точка. Ну, что скажешь?

– Отличные имена. – Итан посерьезнел, но его глаза все еще весело поблескивали.

Руби, не удержавшись, рассмеялась:

– Я имела в виду украшение комнаты.

Она замерла в надежде услышать положительный отзыв. С самого детства одобрение было так важно для нее, и его так недоставало.

Понравится ли Итану? Руби окинула взглядом елки в горшках по обеим сторонам от камина, висящий над ним рождественский венок, стоящие на каминной полке свечи и елочные огоньки, создающие праздничную атмосферу.

– Это невероятно!

Руби облегченно улыбнулась:

– Признайся, ты, наверное, полагал, что это будет что-то ужасно вульгарное?

– Я должен был больше тебе доверять.

– Вот именно. Не пойми меня неправильно. Я могу украсить помещение и в слащаво-сентиментальном духе. Мне приходилось это делать. Несколько лет назад я работала в кафе «У Иветты». Иветта – неплохая женщина, но очень сентиментальная. На День святого Валентина по ее кафе едва можно было передвигаться, потому что все пространство было заполнено воздушными шариками в форме сердечек. А на Рождество мне приходилось украшать помещение омелой, безвкусной мишурой и елочными игрушками.

– У тебя столько талантов. Ну а как ты отмечаешь Рождество?

Вопрос застал Руби врасплох.

– Э-э-э… Я? Ну, последние десять лет я встречала этот праздник на работе.

– То есть это для тебя обычный день? Ты ведь говорила, что любишь Рождество.

– Так и есть. – Его слова словно задели какие-то потаенные струны ее души. – Это большой праздник. Я не очень религиозна, но верю, что Рождество – особенный день, волшебная пора, когда нужно дарить окружающим свою доброту и щедрость.

– Это взгляд идеалиста. Ничего волшебного в этом празднике нет. Рождество не может положить конец бедности, болезням или преступлениям.

– Не может. Но это – прекрасная возможность попытаться облегчить людские печали и подарить немного счастья и радости. Разве ты так не думаешь?

Итан замялся, а потом ответил:

– Да, я согласен с тобой.

– Вот и хорошо. А еще в этот день нужно быть рядом с близкими… – В сердце вдруг запульсировало застарелое чувство потери. Руби подумала: «Где же сейчас мои брат и сестры? Как хочется надеяться, что для них это Рождество станет радостным праздником! Наверняка так и будет, ведь их усыновили очень хорошие люди». Эти мысли согрели ее. Заметив, что Итан смотрит на нее, Руби продолжила: – И если у тебя нет такой возможности, ты можешь стать частичкой чужого счастья – это тоже замечательно. Вот почему я всегда работаю на Рождество. Мне пока хватает и того, что я вижу, как его отмечают другие семьи.

– Пока?

– Да. Однажды у меня появится семья, и тогда…

– И тогда все в мире станет хорошо? – Язвительный тон Итана задел Руби.

– Да. И я могу сказать тебе, каким будет мое Рождество, когда я обзаведусь семьей. В доме будет огромная елка, на стенах – украшения, кругом остролист и плющ, а еще хлопушки и чулки с подарками. В центре стола – жареная индейка с золотистой корочкой и гарниром, сосиски в тесте, жареный картофель и куча другой еды. Ножи и вилки будут поблескивать в мигающем свете гирлянд. Но самое главное – в доме будут дети. Моя семья. Вот какое оно – настоящее Рождество. И оно волшебное. – Руби, поняв, что увлеклась, глубоко вдохнула. – Впрочем, для меня это пока далекое будущее. Еще рано думать об этом. – Не скоро у нее получится скопить необходимую сумму, да и сам процесс усыновления тоже долог.

– Это так, – бесцветным голосом согласился Итан. – Сейчас не время мечтать о грядущих Рождествах.

– Это не мечты. Это – цель. – Руби твердо решила, что у нее будет своя семья – чего бы это ей ни стоило. – Но ты прав, мне нужно поспешить на кухню, иначе вы с Рафаэлем будете ужинать восковыми свечками.

– Подожди! – Лоб Итана прорезали глубокие морщины. – Я хотел сказать, что сейчас надо подумать о нынешнем Рождестве. Какие у тебя на него планы?

В его голосе так явно прозвучало участие, что Руби нахмурилась. Меньше всего ей хотелось вызвать жалость Итана. Думать об этом было невыносимо.

– Я буду в порядке. У меня есть кое-какие планы. – Это уж точно. Как всегда, она собиралась закрыться у себя в квартире и смотреть слезливые фильмы, поедая мороженое. Это ведь можно считать планом? – Спасибо за то, что спросил.

Взгляд Итана стал пристальным. Почувствовав, что сейчас последует вопрос, что именно она собирается делать в праздник, Руби поспешила сама спросить:

– А как ты собираешься отмечать Рождество?

– Еще не решил, – с непроницаемым лицом сказал он.

Руби ощутила странную неясную боль оттого, что Итан не желает делиться с ней своими планами, но тут же одернула себя. Глупо из-за этого переживать – ведь она тоже не ответила ему откровенно.

– Что ж, надеюсь, ты скоро определишься. А сейчас мне нужно идти готовить ужин. Я собираюсь тебя удивить.