Два Феникса

Глава 47

ДЕМИД

Возможно, я перебарщивал. Не стану отрицать. Но это было сильнее меня. Я лишь надеялся на мудрость Яны, которая поймет и позволит заботиться и оберегать ее так, как этого требовала моя изломанная и жизнью побитая психика.

Сначала мне просто очень хотелось поддержать ее. Чтобы ни грамма сомнений не было в том, что наш ребенок желанный и это самое счастливое событие из всех, которые произошли с нами за последний год.

Потом начался токсикоз. Яне было сложно. Она не могла есть, не могла пить. Похудела за месяц на 5 килограмм, что для ее комплекции становилось критичным. Врачи забили тревогу. Но моя девочка стойко держалась. А я просто всегда был рядом и поддерживал ее как мог: приносил ей завтрак в постель, чтобы она съела что-нибудь еще лежа в кровати. Так посоветовала одна из пожилых акушерок на приеме у врача. И это помогало. Кормил ее мелкими порциями. Из солидарности исключил из своего рациона все продукты, которые вызывали у нее особое отвращение. А это почти все… Задерживались в ней только небольшие порции жареной картошки и магазинных пельменей (что странно, так как в обычной жизни Яна эти продукты практически не ест). Заменили мятную зубную пасту на фруктовую, купили гипоаллергенный гель для душа без запаха и многое-многое другое.

Токсикоз закончился также внезапно, как и начался. В один день. Но начались причуды беременных. Честное слово, я думал, что это все анекдоты. Но нет. С Яной мы пережили все это наяву. Странные пристрастия в еде: чипсы вприкуску с пломбиром, соленый огурец с нутеллой, копченая скумбрия непременно среди ночи и много-много яблок постоянно в любое время суток в сочетании с самыми неожиданными продуктами. Неожиданные желания: остановиться подышать воздухом возле асфальтоукладчика в процессе его работы, погрызть мел, полизать каменную соль. Перепады настроения. Капризы, плаксивость. У Яны был очень большой живот и на последних сроках она стала совсем неповоротливая. И когда однажды я по привычке назвал ее мелкой, она залилась слезами и устроила самую настоящую истерику, считая, что я издеваюсь на ней, подчеркивая какая она стала огромная. Пришлось долго успокаивать и переубеждать. И мелкой называть прекратить. Пережить этот период было непросто. Но я держался, потому что знал, что все пройдет и ко мне вернется моя прежняя Яна.

Однажды к нам в гости приехала Света и, увидев Яну, сказала, что она стала изящная как контрабас. Я прикрыл голову руками и приготовился к очередной истерике, но Яна к моему удивлению только рассмеялась:

— Услышать такой сомнительный комплимент от скрипачки означает, что я совсем плоха?

— Да нет, что ты! Наоборот, ты прекрасна! Ведь контрабас, несмотря на размеры, очень изящен и грациозен. Весьма фигурист. Все его замечают. И с ним невозможно не считаться. А как он звучит!

То ли этот конкретный разговор, то ли в целом после визита Светы, Яка как-то успокоилась и заметно повеселела.

Новость о том, что у нас будет двойня, повергла нас в легкий ступор, но совсем ненадолго. У Яны уже есть опыт с двойней. А материальные условия и куча родственников желающих помочь не вызывали сомнений, что мы справимся. Меня только еще больше беспокоило состояние Яны. Чтобы с ней все было хорошо. Ну и решил литературу все же почитать о том, как надо воспитывать двойняшек. Хоть у Яны и был уже опыт, мне до всего хотелось дойти самому, ведь у меня это все впервые.

Под конец беременности Яне пришлось очень несладко. По вечерам дети развивали такую активность, что ее живот ходил ходуном. Зрелище, я вам скажу, жутковатое. Я клал свои ладони ей на живот, прислонялся и общался с пацанами через пуп (да-да, я тоже через этот морок прошел), уговаривая их не мучить мамочку. Яна смеялась и говорила, что по ощущениям они там как две обезьянки качаются на пуповине и устраивают американские горки. Потом, ближе к полуночи, мелкие начинали икать. По очереди или одновременно. Но это могло длиться до нескольких часов. И, хоть это не доставляло такого физического дискомфорта, как покатушки на Яниных внутренностях, все равно это было неприятно и изматывающе. Когда уже казалось, что все утихомирились и можно ложиться спать, Яна все равно не могла лечь, потому что ее мучила изжога. Приходилось спать полусидя и по ложечке пить Боржоми (которую в Штатах, где мы были последние два месяца, найти было очень непросто), а это было единственное средство, которое ей помогало.

В общем, последний месяц дался нам, в особенности Яне, очень непросто.

Как я уже упомянул, последние два месяца про прожили в Штатах, потому что рожать мы решили там. Не потому, что не доверяли отечественной медицине (в клинике родителей Валика работают лучшие специалисты). Мы решили, что лишним не будет получить детям американские паспорта. Дальше жизнь покажет, а они сами решат, где жить. Но если есть возможность, почему бы не воспользоваться?

Яне делали кесарево сечение. С учетом возраста, истории болезни и того факта, что все-таки двойня, ни мы, ни врачи (как наши, так и американские) решили не рисковать. Все прошло по плану. И момент, когда я взял на руки своих детей, по праву можно назвать самым счастливым в моей жизни. В тот день я плакал. Но в этот раз от счастья.

Два маленьких, абсолютно одинаковых свертка. С большими голубыми глазами. Ради счастья увидеть их и держать на руках стоило задержаться на этой Земле. Ради них теперь вся моя жизнь.

Возвращаться мы планировали через 2 месяца, после того, как и мама, и малыши окрепнут. Яна восстанавливалась достаточно быстро. Все-таки ее здоровый а активный образ жизни давал о себе знать и это очень хорошо ощущалось. Мы уже вместе выбирались на прогулки с коляской. Я когда-то мечтал свозить Яну в Нью-Йорк и гулять с ней по улицам этого города. Мечты сбываются! Главное, не бояться мечтать. Только гуляли мы не по людным улицам, а в зеленых парках, которыми наполнен этот замечательный город.

Во время одной из таких прогулок, когда мы бок о бок катили коляску, Яна вдруг весело спросила:

— Знаешь, что меня радует сейчас больше всего?

— И что же?

— Что я снова могу видеть свои ноги и самостоятельно обуваться, — засмеялась она.

Невероятная! Обожаю ее.