Два секрета любовницы

Глава 2

Предательница Вера ушла с Рамоном до того, как начался настоящий фейерверк.

– Об этом вы двое говорили по-испански? – прошипела Синния, когда у нее было три секунды наедине с подругой на балконе.

– Я же тебе твердила, что языковой диплом открывает все двери, – отшутилась Вера. – Ты только посмотри на них! Разве это не искушение? Давно пора забыть Эйвери.

Синния понимала, что давно пора, и, конечно, искушение велико. Она не сравнится с Верой там, где дело касается сексуальных развлечений, но у нее были две долговременные связи, которые оказались вполне приятными, но потом все пошло не так. Первая – в юности, и ее следовало закончить еще до того, как они разъехались по разным университетам. Но она держалась за эти отношения, а он ее обманывал. Тогда сердце у нее было разбито. Оглядываясь назад, она понимала, что оба были слишком юные, а она слишком многого ждала.

Эйвери нанес ей рану еще глубже, признавался в любви, когда они с трудом справлялись с жизненными тяготами и едва сводили концы с концами. Они перебрались вместе в Лондон, где у него появились кое-какие деньги, и он хладнокровно ее бросил, заявив без обиняков, что ее семья слишком большая обуза, а ему не нужен мертвый груз. Слава богу, что с ней в тот момент была Вера.

С тех пор Синния избегала знакомств, посвятив себя карьере.

Но Анри и не предлагал отношений. Она знала это, даже не спрашивая. Он ее заинтриговал – это бесспорно. А он ее оценивал, это было видно в каждом его взгляде, лезло из всех пор. Гормоны у нее исполнили танец в бешеном ритме «приди ко мне». Она искала разумное объяснение, почему окунулась в предложенное им удовольствие.

Одноразовая связь – это не про нее, а он наверняка поверил, что она сделает это в обмен на вино и угощение в шикарном номере. Синнии было противно. Неужели он мог подумать, что ее можно купить таким образом?

А Вера, довольно посмеиваясь, бормотала:

– Эта сумка – пропуск к дорогим удовольствиям: путешествие первым классом в Австралию, умные часы, годовая аренда спортивного автомобиля. Твоя мама одобрила бы. Выжми все, что только можно!

Вернулся Анри – он говорил по телефону – и, вероятно, услышал вульгарные слова Веры. Да ему и не нужно еще доказательств, чтобы увериться в том, что они – парочка авантюристок.

Спустя минуту появился Рамон и сказал:

– Машина ждет. Приятно было познакомиться с вами, Синния.

Они с Верой исчезли, словно их ветром сдуло.

Анри уселся напротив Синнии за высокий стол и сделал знак официанту налить еще вина.

– Куда, как вы думаете, он ее повез? – спросила Синния, когда официант вышел.

– Полагаю, в ближайший отель, где есть свободная комната.

Зачем только она спросила!

– Вас это беспокоит? – поинтересовался он.

– Нет.

– Вы осуждаете, но почему?

Ей хотелось возразить. Синния считала себя женщиной без предрассудков, широких взглядов. У женщин есть потребности, и Вера никакая не жертва.

– Вера вольна делать то, что хочет. Хотя мне не нравится, что вы судите обо мне, глядя на ее поведение. Я не сплю с мужчинами ради подарков. У меня есть работа. Я покупаю то, что мне необходимо, а если не могу чего-либо себе позволить, то обхожусь без этого.

– Чем вы занимаетесь? – как бы из вежливости спросил он, а на самом деле наверняка не верил ее словам о независимости и самостоятельности.

У Синнии с языка едва не сорвалось: «Организацией похорон», чтобы поставить его на место.

– У меня диплом по бизнес-маркетингу, а квалификация – финансовый консультант, но круг моих интересов – это имущественное планирование и управление доверительной собственностью.

Его недоумение говорило само за себя – он ее недооценил.

– Я очень скучный человек, – продолжила Синния. Жаль, что не удается выглядеть более самодовольной – ведь она нанесла удар по его высокомерному мнению о ней. Синния острее ощутила разницу в их положении. Он, очевидно, списал ее со счетов, как ничего собой не представляющую особу. Да, она пытается добиться более высокого положения, чем теперешнее, но лишь благодаря честной и упорной работе. Но его уровня ей не достигнуть никогда, значит, он ей не по зубам.

Но она ведь и не хочет его?

Не хочет?

Кожу закололо. Чтобы скрыть смятение, она взяла бокал с шампанским.

– Я этого не ожидал, – сказал Анри.

– Вы подумали, что я секретарша? Или стюардесса? Или модель? Если бы я была кем-то из них, то что из этого? Это честные профессии.

– Да. А моделью вы могли бы работать. Вы очень красивы.

– А у вас такое интересное лицо, что Господь Бог повторил его.

Он хмыкнул:

– Очко в вашу пользу. – Он скривился. – Я терпеть не могу, когда меня сводят лишь к одному из близнецов Советерре. Разве мы все не значительнее того, что лежит на поверхности?

– Это плохо? – спросила Синния, почувствовав, что нужно спросить. – Вас это беспокоит? Вас возмущает известность, потому что вы таким родились?

Он не сразу ответил:

– Меня это не возмущает. Я никогда не распространяюсь о моей семье… – Он бросил на нее взгляд, как бы предупреждая не спрашивать его. – Внимание к нам – это вечная заноза. Меня это раздражает, но я научился противостоять. – Он произнес это обыденно и спокойно, но у него побелели лунки ногтей, когда он сжимал бокал.

– Ну, я… – Синния замолкла. – Я поняла. Вы заслужили право на частную жизнь.

Официант принес следующее блюдо с закусками, на этот раз канапе с черной икрой, фаршированными оливками и муссом из семги. Синния смотрела на изысканную еду, чтобы взглядом не показать, как меняется ее мнение о нем. Ей не хотелось думать об Анри, как о распутнике, которого следует избегать.

– Почему вы выбрали имущественное планирование? – вдруг спросил он.

– По многим причинам. Я начала этим интересоваться после смерти отца. Пришлось многое распутывать в его делах. Маме не пришлось бы настолько туго, прояви он хоть каплю предусмотрительности. Посмотрев на ситуацию, как на возможную карьеру, я поняла, что мне это подходит. Всем нужно завещание, сознают они это или нет. Можно работать дома при необходимости. Если постараться, то приличная жизнь тебе обеспечена. Ну конечно, не столь сексапильное занятие, как у модели.

– Что вы компенсируете самостоятельностью.

Он произнес это с легкой усмешкой. Она поняла, что он хотел ей польстить. Щеки у нее загорелись, чего не скроешь.

– Я стараюсь, – сухо ответила она.

Начался фейерверк, и они повернулись к балкону.

Красочное представление занимало Синнию меньше, чем ощущение присутствия Анри. В нем столько шарма… отстраненный, немного надменный вид, и этот легкий французский акцент. Они смотрели на флотилию лодок, и он поглаживал ей запястье.

Все у нее обострено до предела, она чувствует каждый вдох и выдох, чувствует, как каждая клеточка на коже вибрирует. Ее соблазняют, а соблазнитель не прилагает к этому никаких усилий. Мысли об одном – как она его целует, как его тело тяжестью прижимается к ней.

По коже разлилось тепло, соски закололо, и Синния сдвинула колени, чтобы заглушить сладкую боль внизу живота.

Фейерверк закончился. Жаль, что придется уйти.

– Нет-нет, – остановила она официанта, когда он, убрав блюдо с закусками, предложил принести клубнику со сливками и еще бутылку вина.

– Не следует переживать из-за своей фигуры, – сказал Анри.

– Я переживаю из-за того, выживу ли я. Я аллергик. – И указала на сумочку-клатч: – У меня там целый склад на всякий случай.

– Настолько плохо? – Анри поднял руку, задержав официанта.

– Я как-то раз едва не умерла на пижамной вечеринке после самодельной сангрии[4], – шутливо пояснила Синния.

Анри отказался от клубники и отпустил официанта, сказав, что вызовет его звонком, когда они захотят еще шампанского.

– Не стоит отказываться от клубники из-за меня, – запротестовала Синния.

Он наклонился к ней:

– Но я не смогу вас поцеловать, если съем клубнику. Или смогу?

У Синнии зазвенело в ушах, она незаметно сделала глубокий вдох, не отводя от него глаз. Как просто он может повысить у нее давление до критической отметки!

– Все еще надеетесь? – Она посмотрела на его рот.

– Очень надеюсь.

Она заставила себя встать с высокого стула, сказав, что ей надо в туалетную комнату, где, глядя на свое отражение в зеркале, приказала: «Пора уходить». На нее смотрит женщина, у которой сопротивление тает с каждой секундой.

Когда она вернулась, Анри уже ушел с балкона. Приглушенный свет с настенных бра и из ламп во дворике придавал интимность обстановке. Из клуба доносилась негромкая музыка.

Анри успел вытащить из подарочной сумки коробку бельгийских шоколадных трюфелей и разворачивал золотую обертку из фольги на конфетке. Одну он уже съел – смятая обертка лежала на столе рядом с коробкой.

– Люблю сладкое, – признался он, предлагая ей взять трюфель.

– Нет, спасибо. Я, пожалуй, пойду. Все было замечательно. Благодарю вас. – Она протянула ему руку и тут же почувствовала себя идиоткой.

Анри отложил шоколад и взял телефон:

– Я закажу машину и провожу вас.

– Я сама справлюсь.

Он серьезно на нее взглянул:

– Вы не хотите быть обязанной. Но я отвезу вас домой без каких-либо приставаний. Я появился в клубе, а оставаться не входило в мои планы.

Синнию беспокоили не его приставания. Она почти созрела для того, чтобы попросить его найти свободную комнату в ближайшем отеле. В голове звучал голос Веры, превозносившей достоинства современной сексуальной женщины: «Ты же ешь, когда голодна, разве не так?»

Синния была голодна… сексуально. Она относила это к возбуждению от подготовки к экстравагантному вечеру, к нежному ветерку, ласкавшему кожу, и шампанскому, которое расслабило ее. Анри очень привлекательный и наверняка без труда удовлетворит самые экзотические аппетиты.

– Думаю, будет лучше, если мы закончим здесь наше знакомство. – Синния чувствовала себя трусихой и не осмеливалась посмотреть на его рот. Она хочет, чтобы он ее поцеловал. Действительно, хочет. Кровь тяжело пульсировала в жилах, она предвкушает… что?

Он насмешливо изогнул губы:

– Если вы скажете, что у вас аллергия на шоколад, я буду очень разочарован.

– Я выживу, – пробормотала она, в душе рассчитывая на поцелуй со вкусом шоколада. – А если нет, то мои дела в полном порядке. Но стоит выжить ради истории, которую я расскажу внукам. – Ей хотелось выглядеть дерзкой.

Он усмехнулся, подвинулся к ней, положил руки ей на талию и притянул к себе:

– В таком случае я сделаю этот момент запоминающимся.

На ней были туфли на тонком низком каблуке, а он очень высокий, выше шести футов. Он поглотил ее собой, когда нагнул голову и коснулся губами ее рта.

Синния вцепилась пальцами ему в плечи, чтобы сохранить равновесие. Голова мгновенно закружилась. Это произошло? Она сглотнула слюну, облизнула и разомкнула губы, давая понять, что хочет более основательного прощания.

Он улыбнулся – какая дразнящая улыбка, – явно желая разжечь у нее желание, и сокрушил Синнию поцелуем.

Она со стоном поцеловала в ответ. Она тонет, увлекаемая его силой. Синния вдыхала едва уловимый запах лосьона и запах мужчины, они обволакивали ее, она теряла разум в его руках. Языком он проник ей в рот – вот она сладость поцелуя, сдобренная горьким шоколадом.

Сомнений нет – он ее хочет. Его возбуждение твердым комом жало ей на живот. Ее объял жар, она обхватила руками его шею и плотно прижалась к нему грудью.

Она дает ему знак согласия, но сделала это инстинктивно. Первобытный инстинкт соития.

Синния задыхалась, она отпрянула и опять прильнула к нему. Она поцелует его еще раз. Ну два. На третий раз она образумится. Но… спиной уперлась в стену. Анри целовал ей шею, а рукой стискивал грудь сквозь бахрому платья.

Колено у нее приподнялось само собой, чтобы он смог стать ближе.

Он просипел в знак одобрения и провел рукой по ее бедру, задрав подол платья до талии, затем рука оказалась у нее на ягодицах. Синния отстранилась от стены, чтобы ему было удобнее.

Его язык внутри ее рта, рука ласкает грудь и ягодицы там, где ему не мешают трусики-танга. Оба покачивались в любовном объятии, шум толпы и музыка, доносившиеся в открытые двери балкона, заглушали их вздохи.

Синнии не верилось, что это происходит с ней. Она не противница секса, но чтобы вести себя вот так… Она никогда ничего подобного не испытывала. Да она может взорваться даже полностью одетая, если этот мужчина будет продолжать заданный темп. Твердый бугор его члена трется о чувствительные места, и ей это необходимо. Она возбуждена настолько, что готова ко всему. Они будто танцуют. Во всех мышцах, в животе и ниже росло напряжение – он знал, как ее возбудить.

Откинув голову назад, Синния прикусила нижнюю губу. Они должны остановиться, иначе она вот-вот взорвется.

Он прошептал какие-то слова по-французски, что прозвучало как подбадривание, протянул руку и защелкнул замок на двери.

– Oui[5], chйrie. Я чувствую, как вы трепещете. Ну же. Все в порядке.

Он просунул руку между ними, осторожно водя пальцем по нежной плоти через влажный черный шелк трусиков-танга.

Она едва не задохнулась. Предвкушение заставило ее замереть. Она вся словно сложилась в комочек под его пальцами, очень легкими. Внутри все пульсировало, она ждала, чтобы его пальцы проникли под ткань и…

Когда же он наконец это сделает? Она ждала и стонала.

– Вам нравится? – Он гладил ее именно таким образом, как ей нужно, целовал и отстранялся, разжигая ее страсть, шептал ласковые слова, обещавшие еще большее удовольствие. – Не сдерживайтесь.

Она сходила с ума от его неспешных движений. Она хочет отдаться ему. Неужели подобное происходит с ней? Немыслимо.

– У вас есть презерватив? – вырвалось у нее.

Он застыл, глаза светились серебристым блеском и смотрели прямо на нее.

– Вы хотите секса? – хрипло спросил он.

Да, да. Он ведь знает, чего она хочет, знает, что она умирает от желания. Но она хочет, чтобы их восторг был совместным. Синния опустила руку к ширинке его брюк и неловкими от волнения пальцами попыталась расстегнуть.

А он поддел край трусиков и стянул вниз до лодыжек. Потом скинул подтяжки, сам расстегнул брюки и извлек из кармана презерватив.

В этот момент ей бы очнуться и сообразить, что они зашли слишком далеко.

Мир сузился, все в тумане, она горит, как в огне. Каждый ее вдох был наполнен пряным мужским ароматом. Она смотрела, как он натягивает презерватив, смотрела с восхищением и предвкушением, низ живота свело.

Его нога оказалась между ее ног, трусики упали с лодыжек. Она подобрала подол платья и подняла ногу, обхватив его сзади. Она предлагает ему себя. Не встретив сопротивления, он плавно вонзился в нежное лоно, а она вцепилась ногтями ему в затылок и вскрикнула, ощущая, как он заполняет ее.

– Больно? – Он замер.

– О нет, – выдохнула она и повела бедрами, понуждая не останавливаться.

И он продолжил. Она принимала его, принимала с радостью его горячую твердую плоть. Твердую как камень. Они не переставали целовать друг друга, их языки сплелись, тела сотрясала дрожь.

Синния никогда не находилась во власти такого накала страсти, никогда так отчаянно не хотела слиться с незнакомцем, прижимавшим ее к этой чертовой стенке. Как показать ему, что она ждет слишком долго, потому что готова взлететь вверх в экстазе сию секунду?

Он тихонько засмеялся и начал двигаться напористо и решительно, но не грубо. Каждое его движение наполняло ее таким удовольствием, что у нее вибрировали нервы во всем теле. Даже зубы заныли. Неужели можно испытывать еще большее наслаждение? Немыслимо. Фантастично.

В голове нет мыслей, где она или кто он. Мысли только о том, что происходит с ними в этот момент. Как ему удается доставлять такое изощренное удовольствие? Это варварство. Но они настолько созвучны, что это уже искусство любви.

Синния облизнула языком ему шею, стала посасывать мочку уха и выгнулась, чтобы он мог глубже проникнуть в ее лоно. Она страстно целовала его, своей рукой направила его руку под платьем к груди. Затем просунула руку ему под рубашку, чтобы погладить твердый живот.

– Не могу поверить, что мы это делаем, – прошептала она.

– Вы меня убиваете, chйrie. Я не могу больше сдерживаться.

– Я не хочу, чтобы это кончалось. – Синния задыхалась, уткнувшись открытым ртом ему в шею. – О, Анри!

– Oui. Ensemble. Maintenant[6].

Восторг рос поднимающейся волной, захлестнув обоих и погрузив в восторженное небытие.