Токал моего мужа

Пролог

Муж снова стонет во сне не то от боли, не то от повторяющегося ночного кошмара, в котором он летит с горы на лыжах и врезается в дерево. Снова и снова. Хочу зайти к нему в комнату, обнять, поцеловать, пожалеть, но гордость темной тенью вырывается вперед и преграждает путь, в немом крике обращаясь ко мне: “Неужели ты забыла позор и грязь, в которой он тебя измазал?”

Нет. Разве такое забудешь? Десять лет в любви и согласии растоптаны, растерзаны и выброшены на свалку. Моя любовь, его клятвы, наши планы на счастливое будущее и тихую старость. И не со мной ему было хорошо в последний год.

Закрываю уши ладонями и бегу вниз по лестнице только чтобы не слышать, как ему плохо. Иначе снова сорвусь, брошусь помогать и успокаивать.

Больше месяца в таком режиме и я уже на грани: вот-вот сорвусь в истерику, крики и прочие стенания. А ведь мама учила меня сдержанности и хорошим манерам, даже в Лондоне из меня делали леди. Если бы мисс Браун видела, как я сегодня схватила любовницу мужа за волосы и вышвырнула ее на улицу, она была бы в шоке.

Добираюсь до просторной кухни и включаю свет. Идеальный порядок и чистота - не моя заслуга, а нашей домработницы. Я вообще в последнее время всё запустила. В аптечке нахожу лекарство от головной боли, наливаю стакан воды и за одно мгновение осушаю его. Знаю, что скоро полегчает и я может быть даже засну и забудусь.

Снова поднимаюсь на второй этаж и бесшумно ступаю босиком по паркету. Мы с Каримом теперь спим в разных спальнях. Я так решила. Не могу лежать рядом с ним и вспоминать, как он любил меня когда-то до слёз, до мурашек, до смятых и сгоревших от нашей страсти простыней… А потом с ужасом осознавать, что это же тело и душа сливались воедино с другой женщиной. В ином городе. В чужой постели.

Он все еще мучается, продолжает стонать, но не просыпается.

-Ммм, Зара! Зара! - вдруг слышу, как Карим зовет меня.

Сердце рвется к нему, но ноги прирастают к полу. Я ведь все еще его законная жена, а он - мой муж. И мой долг в глазах общества - заботиться о супруге, прикованном к кровати. Поддерживать его, обещать, что он скоро встанет на ноги и восстановится, давать ему надежду.

Но я не могу. Потому что каждый раз, когда захожу к нему, представляю рядом с ним другую. Жить так - наказание и пытка. Я привязана к Кариму общественным мнением, мольбами наших матерей, и слезами дочери, которая души не чает в отце.

-Зара! Помоги! - в его мычании я вдруг различаю эти слова.

Сдаюсь и все-таки захожу к нему. Новая спальня мужа - просторная и стильная гостевая. Комнату освещает лишь лунный свет, в котором лицо Карима кажется еще более бледным и измученным. Он сильно оброс, появилась щетина и морщины в уголках глаз. Как же он постарел за эти страшные месяцы. А ведь ему всего 38.

Ложусь рядом с ним и шепчу:

-Карим, я здесь. Спи.

Впиваюсь пальцами в его плечо, чтобы почувствовал мою близость. Он так и не открывает глаза, но вскоре успокаивается, дыхание, наконец, выравнивается.

Сажусь на кровати, беру подушку и обнимаю ее, чтобы чем-то занять руки. Знаю, что надо уйти, но не могу пошевелиться. Смотрю на его красивое, изможденное лицо и невольно в памяти всплывает диалог с его токал, который я подслушала несколько часов назад в этой самой комнате.

Она гладила его по небритой щеке и приговаривала ласково:

-Карим, любимый, мы все равно будем вместе. Я люблю тебя. У нас будет сын. Ты же мечтал о мальчике!

Стараясь быть бесшумной и не дышать, я наблюдала за ними в узенькую щель двери. Увидев, как муж повернул голову к ней, замерла.

-Милая, ты пришла. Ты все-таки пришла, - произнес он негромко.

-Да, дорогой. Я рядом. Я позабочусь о тебе.

Последняя капля переполнила чашу терпения. Ворвавшись в спальню Карима с криком “Что эта шлюха делает в моем доме?”, я схватила токалку своего мужа за хвост и поволокла в холл.

В тот момент хотелось толкнуть ее со второго этажа и смотреть, как она будет лететь вниз. Но ведь она беременна, а я не убийца. Я не убийца…

-Это дом Карима! - кричала она. - Я пришла к нему. Отпусти меня!

-Закрой рот, шалава! - рычала я.

На вопли непрошенной гостьи прибежал охранник.

- Ахмед, уведи ее и выстави за ворота, - велела я, нацепив маску стервы.

-Слушаюсь, - кивнул мужчина и перехватил истеричку.

-Ты ничего уже не сделаешь! - орала она. - Он мой! Отдай его мне! Карим уже не любит тебя! Где твоя гордость?

-Пошла вон. Еще раз увижу здесь, спущу с лестницы.

Очнулась от воспоминаний в темной комнате и неожиданно обнаружила, что держку подушку над лицом мужа. Разглядываю некогда любимые глаза, брови, нос и губы. Карим напряжен даже во сне. В голове заезженной пластинкой крутится одна мысль: а что если я сейчас сделаю это и избавлю нас двоих от страданий? Его - от физических. Меня - от душевных.

Черная туча злости и ненависти нависает надо мной и затуманивает разум. Я будто больше не принадлежу себе. Я продала душу Дьяволу за кратковременное освобождение от страданий.

В меня вселяется монстр. Это он подносит орудие все ближе и ближе. Пальцы дрожат, кровь стучит в висках, а в голове гремит: “Я не убийца. Я не убийца”.

А потом Карим вдруг распахивает черные, как эта страшная ночь, глаза и выкрикивает мое имя.

Глава 1

Два месяца назад

Горы не прощают ошибок. Именно эту фразу Карим сказал мне, когда впервые поставил на лыжи. Он долго и обстоятельно рассказывал мне, как себя вести и что делать при спуске, а когда мы поехали, я разом все забыла и очень испугалась. Муж очень хотел, чтобы я полюбила и разделила его увлечение, но в первый же раз я жутко перепугалась и сказала, что лыжи - не мое. С тех пор я просто сопровождала его как на местные горнолыжные курорты, такие, как “Чимбулак” и “Табаган”, так и заграничные. Лично мне больше нравилось в Швейцарии. Он катался, а либо гуляла по окрестностям и магазинам, либо ждала его в отеле.

Сегодня они поехали на “Чимбулак” втроем: Карим, его младший брат Искандер и лучший друг моего мужа – Аслан. Мы с дочкой Дильназ остались дома и обнявшись смотрели ее любимый диснеевский фильм. На столике рядом с диваном зазвонил телефон. Я встала, взяла смартфон и удивилась, увидев на экране имя Аслана.

-Зара, у нас ЧП, - услышала непривычно сдавленный голос.

Сердце ухнуло с горы и кубарем покатилось вниз. Фраза гулким эхом отдавалась в голове. Поймав на себе заинтересованный взгляд Дильназ, я коротко улыбнулась и, сказала ей продолжать смотреть без меня. Выйдя из комнаты и прикрыв за собой дверь, я отошла чуть дальше прислонилась к стене в холле и еле сдерживая себя, спросила у Аслана:

-Что с Каримом?

-Мы не можем понять, как это произошло. Там, на трассе…он вылетел за ее пределы и ударился о дерево. Карим в больнице в тяжелом состоянии.

-Нет! Нет! - прикрыв рот ладонью, закричала я. - Как такое могло произойти? Вы же опытные лыжники, Аслан! Почему?

-Ничего непонятно. Все было как всегда. Мы знали этот маршрут, но скорее всего, Карим на что-то напоролся.

Второй самый страшный звонок в моей жизни. Первый был, когда мама сообщила, что папа умер от инфаркта. Он и Карим - самые любимые мужчины в моей жизни.

Нет, я не могу потерять Карима. Я люблю его, наверное, всю жизнь. С самого детства, когда они с братом не брали меня в свои игры, а я обижалась и дулась. Мы знаем друг о друге все, ведь наши родители дружили задолго до нашего рождения. Карим, Искандер, я и моя сестра Аделина выросли вместе. В 18 Карим уехал учиться в Америку. Мне на тот момент было 13 и я без него страдала, а он даже не догадывался. Окончив школу, поступила в Королевскую Академию музыки в Лондоне. Спустя несколько лет мы встретились вновь. Мои чувства к нему не угасли, а вскоре и он признался, что любит.

Карим- мое все. Моя жизнь, воздух и солнце. Моя половинка. Мой муж, друг, любовник, самый близкий человек. А еще он отец нашей любимой и единственной дочери.

Я хочу повернуть время вспять и не пускать его в горы. Вспоминаю, как мы обнимались, стоя у двери, и он поцеловал меня на прощание.

-Жалко, что вас не будет, – сказал Карим. - Подышали бы свежим воздухом, поддержали папу.

-У нас маленький спонтанный девичник, - прижавшись к нему, мазнула кончиком носа по шее.

-Тогда хорошо отдохни, потому что ночью я не дам тебе спать, - заговорщицки прошептал он на ухо, и тело мгновенно отозвалось на его красивый глубоки голос.

-Люблю тебя, - вздохнула я.

-И я, - отозвался он.

Невыносимо больно от того, что отпустила и не поехала с ним. Может быть ничего этого бы не случилось…

Возвращаюсь в гостиную, где меня ждет дочь. Дильназ девять и я очень боюсь ее напугать, ведь эта девочка такая же папина дочка, как и я когда-то. Приходится соврать ей, сказав, что нужно срочно выехать на встречу папе. Прошу нашу помощницу по хозяйству Нурию позаботиться о ней, пока меня не будет Ей я доверяю, как себе. Сначала я должна узнать, насколько все серьезно, а уже потом рассказывать дочери.

Все плохо. Очень. У Карима множественные травмы, перелом позвоночника, сильное сотрясение,несмотря на то, что он был в шлеме. Аслан говорит, Карим чудом выжил. У меня внутри все холодеет от мысли, что он мог бы умереть на месте. Друг мужа по своим каналам узнал, что Карима оперируют несколько врачей. Один из них - заместитель главного врача больницы - некий Арсен Ильясович. Сказали, что он хирург от Бога. Да поможет нам Всевышний!

Когда я приехала, операция все еще шла. Мы со свекровью сидели в больничном коридоре и поддерживали друг друга, как могли. Аслан и Искандер тоже были рядом и вместе с директором горнолыжного курорта пытались восстановить картину произошедшего. Снаружи собрались журналисты, ведь мой муж - известный в стране бизнесмен и меценат, глава крупной строительной компании, которую основали наши отцы.

-Врач! - от голоса Искандера я вся собираюсь и сосредотачиваюсь на высоком черноволосом мужчине в синей хирургической форме.

-Доктор, пожалуйста, скажите, как Карим Бегалин? - молю его, - Я - жена.

-Добрый вечер! - устало говорит доктор. - Операция прошла успешно, но мы ввели его в искусственную кому. Пока он пробудет в реанимации.

-К нему можно? - с надеждой смотрю на хирурга, но он отрицательно качает головой.

-Нет. В реанимацию мы не пускаем, - объясняет мужчина. - Скажу честно: ваш супруг родился в рубашке, но путь к восстановлению будет долгим.

-Спасибо, - только и могу выдавить я. - Простите, а как мы можем к вам обращаться?

-Арсен Ильясович. Я оставлю вам свои контакты.

Серые дни, наполненные страхом, отчаянием, болью и ожиданием сменяли друг друга. Мне пришлось все рассказать дочери и крепко обнимать ее, пока она плакала и звала отца.

Я почти не сплю и не ем. Не появляюсь в музыкальной школе, бросив все дела на помощницу.

Каждый день я приезжаю в больницу и просто хожу под окнами реанимации, в которую меня по-прежнему не пускают. А так я по крайней мере рядом с любимым.

На девятый день мне звонит Арсен Ильясович и сообщает, что Карима вывели из комы и он очнулся. Бросаю все дела и несусь в клинику. Пока еду к Кариму, благодарю Аллаха за второй шанс и молю его о скором выздоровлении. В больнице встречаемся с Искандером. Все это время он находится рядом с нами, в Алматы, хотя живет и работает в столице. Если бы не он - мы бы со свекровью давно сошли с ума. Все-таки мужчины ставят на первое место разум, а не чувства.

Глава 2

Когда-то давно мне снилось, что он разлюбил меня. Пришел и сказал открыто: “Зара, чувства угасли, я встретил другую и люблю её”. Я плакала во сне и наяву, разбудив своими всхлипываниями Карима.

-Зара, проснись. Почему ты плачешь? - удрученно спросил муж, нависнув надо мной.

Разлепив веки, долго вглядываюсь в красиво лицо в свете лампы. Иссиня-черные густые волосы, глаза, как два уголька, прямой нос и губы, по которым я уже много лет схожу с ума. Я гладила ладонями его щеки и пыталась удержаться взглядом дабы убедиться: то был только кошмар.

-Мне приснилось, что ты ушел от меня. Сказал, что любишь другую.

-Дурочка, ну что ты говоришь? – посмеялся он и забрал к себе под бочок, накрыв сильной рукой.

-Серьезно, Карим, - обняла его за талию, боясь отпустить. – Если это случится, я не переживу.

-Малыш, - поцеловал меня в макушку. – Я тебя очень люблю. Такого точно никогда не произойдет. Клянусь тебе.

Я подняла голову и прищурилась – не врет. Верю ему безоговорчно, потому что за десять лет он ни разу не дал усомниться в своей верности несмотря на то, что вокруг него всегда крутились красивые девушки.

Не знаю почему именно этот эпизод за считанные секунды пронесся в голове в тот момент, когда на меня с вызовом смотрела Линара. Я очень хочу не верить ее словам, но уверенность, с которой она держится и говорит, не просто настораживает – пугает.

-Что ты сказала? – переспрашиваю ее, хотя прекрасно все слышала.

-Я беременна от Карима. Я рожу ему сына, - шпарит она без остановки.

-Врешь, - выплевываю ей в лицо, не обращая внимания на то, что на нас смотрит не только доктор, но и медсестры.

-Зачем мне врать? Он мечтал о наследнике, разве нет? - сколько же в не желчи.

-Нет!

И это чистая правда – Карим никогда мне не говорил о том, что мечтает о мальчике. Просто второй малыш у нас никак не получался и тогда муж сказал: «Если суждено, будет. Нет – и так все прекрасно». А может, он сказал это, чтобы меня успокоить?

-Не знаю, что ты там себе нафантазировала, но уходи по-хорошему, Линара, - предупреждаю ее, а внутри все горит адским пламенем. – Арсен Ильясович, пойдемте.

Прохожу мимо нее, а она хватает меня за локоть и шипит:

-Ты меня не выгонишь! Я тоже имею право увидеть его. Он и мой муж тоже!

-Что ты несешь, дура? Какой он тебе муж? Ты ему никто.

-Я уже почти год его вторая жена. Мы живем с ним вместе в квартире, которую он мне подарил.

Ядовитыми стрелами меня пронзают ее слова. Живут вместе почти год? Начинаю судорожно вспоминать и понимаю, что за последние двенадцать месяцев он часто ездил в Астану из-за большого проекта. Чуть больше года назад муж стал генеральным директором компании, которую основали наши отцы еще в 90-е. Нам с сестрой тоже принадлежат ее акции, но мы никуда не лезем, потому что полностью доверяем Кариму. Его брат Искандер - тоже акционер и заместитель генерального директора. Масштабное строительство Ледового дворца требовало присутствие мужа. Поэтому он почти каждый месяц летал туда на неделю-две. А я еще недавно пошутила, что скоро начну ревновать его к столице, как к токалке. И он ответил строго: «Глупости».

-Линара, что ты здесь делаешь? – слышу за спиной знакомый голос и выдыхаю. Слава Аллаху, пришел Искандер. – Зачем прилетела?

Глаза ее внезапно забегали, а лицо покраснело.

- Я хотела увидеть Карима.

Искандер сжал переносицу двумя пальцами и вмиг изменился в лице.

-Тебе здесь нечего делать. Уезжай, - строго велит он.

-Но почему? – Линара растерялась. - Ты же сам сказал, что он пришел в себя.

-Искандер, что это значит? Почему ты докладываешь ей о состоянии Карима?

-Ты позвонила – я ответил, - разрезает воздух ладонью и гневно смотрит на нее. – Больше тебе знать не нужно. Идем, - он касается предплечья сумасшедшей и пытается увести из отделения.

- Пусти меня, пусти! Я хочу остаться! Дай мне его увидеть! - не унимается девка.

-Искандер! - зову я деверя.

Он поворачивает голову и смотрит на меня виновато. Я понимаю, что брат Карима знает гораздо больше, и как только вернется, я выпытаю у него все.

Мой подбородок дрожит, ладошки вспотели и стали липкими, на лбу выступили маленькие капли. В коридоре вдруг стало ужасно душно и тесто, словно стены медленно съезжаются к центру.

-Зара, я понимаю, что ситуация щекотливая, но если вы хотите видеть Карима, - говорит Арсен Ильясович за моей спиной, - то лучше идите сейчас.

-Да, я пойду, - медленно выдыхаю я и поворачиваюсь. Как же стыдно смотреть ему в глаза. -Извините, пожалуйста, за этот концерт.

-Ничего страшного, - понимающе кивает он, будто каждый день здесь закатывают подобные сцены. – У нас и не такое бывает.

Медсестра выдает мне бахилы, халат и шапочку. Быстро все надеваю и иду за ней в палату. Она сама открывает дверь и жестом предлагает мне войти.

-Пять минут, - вполголоса предупреждает она.

-Рахмет, - благодарю ее и захожу в комнату.

Карим лежит в платной одноместной палате. Плотные жалюзи не пропускают внутрь январское солнце. Наверное, ярки свет ему сейчас вреден. Муж спит на больничной койке. Больше чем за неделю он осунулся, оброс, стал будто совсем другим человеком, но по-прежнему любимый. Ставлю стул рядом с кроватью, сажусь на него и беру Карима за руку. Разглядываю его лицо, покрытое ссадинами и синякам, обращаю внимание, что правая ладонь забинтована и оттуда торчит катетер для системы. Мне ставили такой после кесарева.

-Карим, - тихо зову я и смахиваю с щеки одинокую слезинку.

Замечаю, как задрожали его веки. Пальцы в моей ладони ожили и он пару раз ими пошевелил.

-Зара, - позвал меня муж и медленно открыл глаза. – Любимая моя девочка.

-Я здесь, Карим. Тише-тише, не напрягайся, - успокоила его, когда он чуть дернулся. – Как ты себя чувствуешь?

-Бывало и лучше, - измученно произнес он.

-Врач сказал, ты ничего не помнишь?

Карим посмотрел на меня и отрицательно покачал головой.

Глава 3

Вылетаю в коридор и тут же врезаюсь в твердую грудь деверя. Поднимаю заплаканные глаза и вижу его ошарашенное лицо - он испуган не меньше меня.

-Что случилось? - спрашивает он.

- Кариму плохо, - прорезается сквозь плач. - Мы разговаривали и у него поднялось давление. Он закричал.

-Почему? - Искандер держит меня за предплечья, - Ты что-то ему сказала?

-Я не хотела, - мотая головой в разные стороны, ответила я. - Я сказала, что пришла Линара и сказала, что ждет от него ребенка. Зачем я это сделала? Надо было молчать! Я не хотела.

Меня лихорадит и трясет, как при ознобе. Знаю, что больница - не место для истерик и пытаюсь собраться с собой, но чувствую, что к горлу подкатывает тошнота, желудок сводит, а ноги просто не держат.

- Сестренка, успокойся, - Искандер обнимает меня, подставляет свое дружеское плечо и через несколько секунд становится чуть легче. - Ты за рулем?

-Да.

-Тебе нельзя сейчас ехать самой, - отзывается мягко. - Давай я тебя довезу и скажу ребятам, чтобы отогнали твою машину к вам?

-Так, наверное, будет лучше, - соглашаюсь я. А что мне еще остается? Я осознаю, что сейчас невменяема.

-Идем, - он приобнимает меня за плечи и помогает спуститься вниз.

Деверь забирает у меня номерок и идет в гардеробную. Возвращается уже в пуховике, а в руках держит мое пальто. Расправляет его, чтобы я могла одеться. Искандера я тоже знаю всю свою жизнь. Он старше на три года и всегда относился ко мне, как младшей сестре. И даже сейчас это чувствуется.

Садимся в прогретый автомобиль. Я жду, пока он заведет двигатель и после спрашиваю:

-Там, в больнице, ты странно посмотрел на меня, когда уводил ее. Ты что-то знаешь? - уже спокойно спрашиваю деверя. Приходится держать себя в руках, чтобы вновь не скатится в пропасть.

Наблюдаю за тем, как Искандер молча опускает голову, потому поднимает и смотрит в лобовое стекло. Думает. Взвешивает. Подбирает слова.

-Зара, прости меня, - эта боль в его голосе - контрольный в голову .Значит, знает. - Я говорил Кариму, что ничем хорошим это не закончится. Он обещал порвать с ней. Я даже не знал, что там уже ребенок. Линара сказала мне про него, когда звонила.

Закрываю глаза и медленно дышу, пытаясь справится с нахлынувшим гневом. Нельзя раскисать, надо быть сильной.

-Давно ты все понял?

-Зара, не надо. Зачем ты себя мучаешь?

-Просто ответь мне - давно?

-В декабре мы ездили в Актау по поводу строительства спортивного комплекса. Нас было несколько человек: мы с Каримом, Чингиз, архитектор и инженер из Астаны, которые разрабатывали проект. Ее мы взяли как ассистента, потому что вылетали из столицы.

Он снова остановился, видимо, надеясь, что мне этого будет достаточно.

-Дальше?

-Все прошло отлично. Мы отмечали сделку в ресторане, там же гостинице. Только мужики. Нормально так выпили, потом разошлись по своим номерам. А утром она открыла мне дверь в его люкс.

-Какая она была? Растрепанная - собранная? Одетая - голая? Какая?

Искандер снова молчит, скрипит зубами, сжимает руль до скрипа. Не хочет отвечать.

-Какая, скажи?! Ты всегда говорил, что я тебе как сестра! Так веди себя как брат!

-Но он тоже мой брат, Зара! - вспыхивает он. - Я сейчас меж двух огней!

-Просто ответь мне: какая она была? - цежу сквозь зубы, теряя терпение.

-На ней было одно полотенце. Видимо только вышла из душа, - эта фраза пулей влетает мне в лоб. Больное воображение тут же рисует неприличные картинки их близости и всего, что было после. - Она еще покраснела, начала быстро собираться. Я понял, что она должна была уйти раньше, чтобы никто ничего не заметил.

-Что он сказал? "Это не то, что ты думаешь"?

-Пообещал, что во всем разберется. Говорил, что ошибся. Я ему поверил. Карим сказал, что очень любит тебя. Он правда тебя любит, Зар. Не сомневайся.

-Пытаешься оправдать его? - со злобой выплевываю. - Если бы любил, не было бы никакой токал!

Поднимаю голову вверх и моргаю, чтобы выпустить слезы. Боль ломает ребра, внутри все скручивается в тугой узел и медленно гниет.

-Она сказала, они вместе год. И ты ни о чем не догадывался?

-Клянусь тебе, нет. Когда я приезжал в Астану, все было как всегда.

-Хороший шифровальщик, - горько усмехаюсь я. - Как все умело скрывал. Мне говорил, что любит. Ей сделал ребенка. Какая су**ка. Мужа похоронила и легла под брата!

-Зара, - предупреждающе произносит деверь.

-Что Зара? Скажешь не так? Или может она давно его приметила? Мне теперь что делать? Как с этим жить? Он был с ней год! Пока мы все оставались здесь, он ездил в Астану и развлекался с ней! И та ночь в гостинице - кульминация всего, если она потом забеременела? А если бы ты их не застал, он бы дальше мне врал?

Кричу на весь салон, а Искандер смотрит на меня с жалостью. Выплескиваю на него всю злость, которая разъедает меня, будто он - причина моих бед. А он только молча давит на газ, выкручивает руль и выезжает с парковки.

Всю дорогу до дома молчим. Каждый думает о своем и не мешает другому. Звоню маме и прошу ее забрать Дильназ к себе сегодня. Предупреждаю, что ее привезет водитель. Мне надо о многом подумать и решить, что делать дальше. Ощущение, что я угодила в мышеловку и выхода нет.

Мерседес Искандера въезжает в ворота и останавливается у дома.

-Зайдешь? - спрашиваю отстраненно. Злюсь на него за то, что скрыл от меня правду. Хотя умом понимаю, что он выгораживал брата.

-Нет, к маме поеду. Линара и ей успела доложить, - озадаченно потирает лоб.

-Бедная мама, - вздыхаю я. У меня прекрасные отношения с ене, то есть моей свекровью. Они с моей мамой дружат много лет и она всегда говорила, что хочет видеть меня своей невесткой. Страшно представить, как она отреагировала. - Я позже с ней поговорю.

-Передам ей.

-Скажи мне…Аслан знает? - почему-то на ум приходит именно лучший друг мужа. Они вместе учились в Америке, там и сдружились. Аслан - финансовый директор нашей компании. Возможно, Карим что-то рассказывал ему?

Глава 4

-Я бы никогда не подумала, что Карим способен на такое. Только не он, - качает головой моя лучшая подруга Индира. - Он же тебя на руках носил.

Она приехала ко мне вечером поддержать и выслушать, потому что одна бы я точно сошла с ума. С Индирой мы дружим со школы и она мне также близка, как мама и сестра. В юности я занималась музыкой, она - рисованием. Сейчас у меня музыкальная школа, у нее - галлерея и при ней художественная студия для детей. А еще Инди работает с коллекционерами и лучшими аукционными домами. Она похожа мне Шахерезаду из сказки “Тысяча и одна ночь”: высокая жгучая брюнетка с удивительными серыми глазами. Когда мы с ней выходим в свет, то она приковывает к себе все мужские взгляды. Но Индира пережила болезненный развод, и вот уже пять лет живет одна и никого к себе не подпускает.

- Носил. А потом улетал в Астану и спал с другой, - шмыгаю носом и делаю мелкий глоток чая. - И такая эта токалка наглая, беспардонная шлюха!

-Эээ, нет, дорогая! - качает головой Индира. - Шлюхи были у моего бывшего мужа. Причем всех мастей, на любой вкус и цвет: от ВИП-эскортниц до шалав с дороги. У него было два порока: нюхал порошечек и трахал все, что движется. Хотя нет, три: еще распускал руки.

Помню-помню. Сумасшедший бывший Индиры избил ее до полусмерти, находясь под кайфом. А после сбежал из страны, когда понял, что за Инди будут мстить друзья ее матери - очень богатой бизнесвумен.

-Шлюха - это шлюха. А токал - другая каста, - Индира изящно отправляет в рот маленькое печенье-безе. - Мужики сами выбирают, кого они сделают своими токалками. Присматриваются, выгуливают, почву прощупывают: подходит ли ему, согласиться ли на большее. И тут есть три варианта, - подруга показывает на пальцах. Первый: холодный расчет, где каждый получает то, что ищет. Второе: страсть, влечение с двух сторон. Возможно, даже любовь. И третий: может, диваха сама паслась на лугу и ждала пока какой-нибудь бык-осеменитель обратит на нее внимание.

-Сама хотела стать токалкой? - округляю глаза. - Такое бывает?!

-Конечно, Зар. Ты просто росла в другой среде и всю жизнь любила своего Карима. Я до сих пор помню, как ты вклеила вашу фотографию, где тебе 12, а ему 17 в дневник. И сердечки фломастером вокруг нее нарисовала. А реальный мир - другой. Циничный. Я смотрю на некоторых девушек и уже наперед знаю, чего они хотят. Понимаешь, расчет работает в обе стороны. Она получает богатого папика, деньги на хотелки, путешествия бизнес-классом. Обычно, это те, кто ищет быстрый путь к сытой жизни. Что получает мужик? Молодое тело, всегда готовое его ублажить, эксклюзивность, новые ощущения от любовницы - полной противоположности жены. Но это есть везде, не толькко в Казахстане В Америке токалок называют "голд диггершами", то есть золотоискательницами, а их богатых любовников - "sugar daddy" - "сахарными папиками". В России - это содержанки. Господи, да вспомни, мы читали "Мемуары гейши" и там наставница главной героини была постоянной женщиной женатого мужчины. Она говорила, что надо вот так зацепиться за хорошего человека, чтобы принадлежать только ему.

-Все они козлы. Бл**ун и в Африке б**ун, - рявкаю я и с шумом ставлю чашку на стол.

-Все сейчас перевернулось с ног на голову. До установления советской власти токал входила в семью, чтобы помогать старшей жене - байбише - с хозяйством. И только с с согласия старшей жены муж мог привезти в дом младшую. Жизнь у наших предков была жуть какая сложная. Война с джунгарами, кочевой образ жизни, постоянные перемещения, воспитание детей, уход за скотом. Еще и рожай постоянно. Конечно, женщина к сорока годам выглядела и чувствовала себя как старуха. Ну а потом власть сменилась и нашим мужикам по попке надавали: “ата-та, иметь можно только одну”. А затем власть снова сменилась, никто уже ничего не контролирует, партия за моральным обликом граждан не следит. И тут представь себе: половина солидных мужиков в 97-м едет поднимать новую столицу, оставляя дома жён и детей. А кто будет ночами постель согревать и от стресса спасать? Я сейчас не про всех говорю. Есть исключения и я даже их лично знаю. Но именно с середины 90-х началось возрождение института токал. Богатые мужчины вдруг решили вернуться к истокам, посчитали, что одной им мало. Ну или просто молодого тела захотелось. Запретный плод ведь сладок. Хотя по моему мнению мужчины просто успокаивают свою совесть, говоря, что многоженство или полигамность у них в крови. И вот этим самым поведением они дали своим содержанкам все карты в руки, - Индира подносит указательный палец к голове и начинает стучать по виску. - В их милых головках теперь сидит, что: “ага, если он мне снял квартиру, приходит два-три раза в неделю, может на ночь остаться, то я получается его вторая жена, то есть токал?” И через год-два они наглеют настолько, что приходят к официальным женам с целью “открыть им глаза”. Расчет на скандал, развод и освобожденное место. По сути ведь у токал нет никаких прав на мужика. “Никах” у нас проводят только при наличии свидетельства о заключении брака. Хотя, - задумалась подруга, - я думаю есть имамы, которые находят лазейку.

-А мне-то теперь, что делать? - прикладываю ладонь к сердцу. - Я запуталась и ничего не понимаю. Карим не помнит, что у него уже год токал. Искандер говорит, что он обещал с ней порвать, а эта…тварь ведет себя, как будто она действительно его жена! И ведь какая лицемерка! - горестно вздыхаю. - Помню, приезжала на похороны свекра и после поминок подошла ко мне, за руку взяла, в глаза посмотрела и сказала: “Вы с Каримом такая красивая пара! Зара, тебе так с ним повезло. Он настоящий мужчина!” Я тогда вообще не придала значения этим словам, у меня на уме были только организационные вопросы. А теперь думаю: почему она так сказала? Она уже тогда была в него влюблена ?

-Когда эта шлендра вообще появилась в вашей семье? - спрашивает Индира.

-Где-то три года назад. Мы тогда летали на той всей семьей. Санжар - двоюродный брат Карима. Моя свекровь и мама Санжара - единокровные сестры. Отец енешки после смерти ее мамы женился на другой и та родила дочь. Вот Санжар и был ее сыном. Он работал в астанинском офисе нашей компании. Свекор хотел подарить молодоженам квартиру, но Санжар был гордым, сказал не возьмет. Тогда оформил в рассрочку от компании. Через год после свадьбы они поехали отдыхать в Боровое, но попали в аварию. Он умер в больнице, а она отделалась легкими травмами. Тогда сказали, что это чудо. После смерти Санжара Карим закрыл его долг за квартиру и взял Линару на работу ассистентом. Она работала в приемной вторым секретарем. У директора филиала - свой ассистент, а когда приезжал Карим, а приезжал он часто, она работала на него.

Глава 5

Карим

-Моя маленькая девочка. Какая же ты стала! Как выросла! - смотрю в экране смартфона и не могу поверить, как за год изменилась моя дочь, моя маленькая Дильназ.

-Папочка, когда я могу к тебе приехать? - всхлипывая, спрашивает дочь. -Мама обещала меня отвезти, но сказала точно не на этой неделе.

Ее слезы всегда на меня так действовали: я подхватывал ее, прижимал к грид и раскачивал, пока не успокаивалась. Ударила пальчик, поранила коленку, мама наругала - я всегда был рядом, чтобы успокоить. Что она делала целый год? Не обижали ли ее в школе? Чем она успела переболеть? Был ли я с ней рядом? Эти мысли не дают мне покоя, как и все, что сейчас происходит в моей гребанной жизни.

-Приезжай в понедельник. Очень соскучился, Диль.

-Я тоже, папочка! Ты только быстрее к нам возвращайся, - дочь улыбается и становится похожа на Зару в детстве. Это я почему-то хорошо помню. - Я буду за тобой ухаживать.

Душевная боль разрывает сердце, когда я слышу эти слова. Мама, все это время державшая надо мной телефон, это видит и перехватывает инициативу: -Кызым (доченька), если у мамы не получится тебя привезти в больницу, мы сами это сделаем. Просто папа сейчас устал. Ему пока нельзя долго смотреть на экран.

-Ажека (бабуля), передай, что я его целую, - слышу взволнованный голосок Дили.

-Конечно, моя золотая. Ну все, пока, жаным (дорогая)! - мама посылает воздушный поцелуй и отключается.

Улыбка вмиг слетает с ее лица. Она поджимает губы, хмурится, качает головой. Ничего не говорит, но все и так понятно без слов. Этот ее взгляд не сулит ничего хорошего. Искандер сидит рядом, сложив руки на груди. Не хватает только моей Зары. Но после вчерашнего она больше не приходила.

А сегодня приехали мама с братом. Искандер привез новый телефон, потому что мой прежний остался в горах под снегом. По словам брата, Линара устроила моей жене скандал и рассказала, что мы с ней любовники. Но я этого не помню. Все, что осталось в моей памяти о Линаре связано только с работой. Ничего больше. А когда я услышал историю о гостинице, чуть снова не вышел из себя. Я не мог этого сделать! Я люблю жену и дочь! И Лина, как она просила себя называть, никогда не привлекала меня как женщина. Да что там, я ни на кого, кроме Зары не смотрел с тех самых пор, как увидел ее за роялем. И сейчас меня до тошноты, до рези в глазах бесит, что я не могу контролировать свою память. Сейчас она властвует надо мной и подбрасывает сюрприз за сюрпризом.

-Я так понимаю, мама, ты ничего хорошего не скажешь? - сглатываю ядовитую слюну.

-Самое главное, ты жив! Доктор сказал, с твоим перелом позвоночника ты будешь лежать месяца три. За это время мы что-нибудь придумаем.

-Что именно? - сдвигаю брови к переносице, не совсем понимаю, что она имеет ввиду.

-Тест ДНК. Я уже узнавала: его можно сделать с девятой-десятой недели беременности, - деловито заявляет мама. - Если эта ша...шавка хочет подловить тебя чужим выродком, я ей устрою. Не зря мне сестра еще до смерти Санжара на нее жаловалась. Она всегда хотела большего, видите отдых в Боровом для нее был не отдых, и она ему это высказывала. Ну вот и договорилась, стерва. Санжар в могиле, а она за тебя взялась.

Тяжело вздыхаю и, почувствовав болезненное покалывание в ребрах, морщусь.

-Врача позвать? – спрашивает брат, заметив мое состояние.

-Нормально все.

-До сих пор не могу поверить, что ты все знал и скрыл, - говорит мама Искандеру.

-Что я мог сделать? - брат нервно разводит руками. - Он попросил меня молчать.

-Ну да, конечно, - цокает мама. - А ты и прикрыл его. Надо было сразу бить тревогу, прийти ко мне.

-Мам, то есть токал завел Карим, а виноват я?! Как-то нелогично, ты не находишь? - обижается Искандер.

-Не надо так говорить. Ты же видишь в каком он состоянии?

- Так, все! - Искандер поднимается со стула и идет к выходу.

-Куда ты?

-Мне звонят, - бросил он через плечо.

Вот так всегда - они снова поссорились на ровном месте. Искандер с детства был бунтарем и мае с ним было тяжело. У него на все есть свое мнение. И если я ограничивался коротким “хорошо, мама”, он спорил и отстаивал свою точку зрения.

-Мам, ну зачем ты так? - тихо спрашиваю.

Мама роняет лицо в ладони и отходит к окну. Стоит так почти минуту, которая кажется. длится вечность.

-Ты прав, - признается еле слышно, - погорячилась. Он не виноват. Просто я не могу тебе ничего сказать, потому что ты в таком состоянии. Вот и срываюсь на Искандере.

Я не вижу сейчас, что она делает, потому что лежу на кровати и не могу пошевелиться. Любое движение сейчас приносит невыносимую боль. Но больнее понимать, что подвел всех: брата, мать, дочь. И в первую очередь - жену. Как я мог?

-Я ожидала такого от младшего. Он же красивый, девчонки всегда на него вешались. Вон, до сих пор не нагулялся. Но ты! Я думала, ты любишь жену. Зара же мне как дочь.

-Мама, я уже тебе повторял: я не знаю, как так вышло. Год назад я даже не смотрел в сторону Линары. Мне всегда было все равно на нее.

Но мать не слушает меня и говорит о своем:

-Я так надеялась, что ты будешь другим. А ты повторил его судьбу.

-Чью судьбу? - дрогнувшим голосом переспрашиваю. - что ты вдруг замолчала?! Мама, договаривай, раз начала.

-Отца! - тихо кричит она.

-Не может быть! - отрицаю и не хочу верить, но по голосу матери понимаю - это горькая правда. - Вы же хорошо жили.

-После - да.

Мама подходит к кровати и наклоняется надо мной. Глаза влажные от слез. В их уголках заострились морщинки. Волосы она уже много лет собирает в тугой узел на затылке. Мать подносит руку к щеке и нежно гладит меня, как в детстве.

-Тебе было два. Я была беременна, когда узнала. Примерно тогда у него все и закончилось с другой женщиной. Он обещал, что больше так не предаст и я его простила, - она чуть помедлила, а потом холодно добавила, - я не знаю как, но мы должны решить твою проблему.

Глава 6

Зара

Белые пушистые снежинки крупными хлопьями кружат в воздухе и бесшумно ложатся на сверкающий ковер под ногами прохожих. Холодно. И на улице, и на душе. И пусть я сижу в теплой, уютной кофейне, но меня все еще знобит, и я по-девичьи вытягиваю рукава черного вязаного платья и прячу внутри свои ледяные пальцы.

Пока жду Аслана, думаю, как правильно спросить его о возможной интрижке Карима. Возможно, Индира права и из мужской солидарности, друг мужа будет молчать. Но я должна засунуть подальше свою тактичность и переть, как танк. В эти дни я стала много рефлексировать, копаться в себе и в воспоминаниях. Одно из них прямо сейчас беспардонно лезет в голову, добивая своей яркостью и деталями, которые засели в голове намертво.

Десять лет назад примерно в это время в Алматы тоже шел снег, а мы улетели на море. Просто как-то Карим позвонил и спросил, хочу ли я на необитаемый остров. Я посмеялась и ответила: “Это шутка что ли?” А он серьезно: “Нет”. Тогда я сказала ему: “С тобой хоть на край света”.

И спустя двое суток мы уже лежали на большой кровати и слушали, как в ночи шумит море. Он крепко обнимал меня, а я уже совсем перестала стесняться своей наготы. До этого всегда просила выключать свет, потому что было стыдно показаться перед ним обнаженной. Понимаю, что до меня он жил на полную катушку. Тем более, в Америке, стране свободных нравов. Но Карим был моим первым мужчиной во всем. Можно сказать, учителем.

-О чем ты думаешь, малыш? - спросил меня муж, поглаживая подушечками пальцами бедро, которое закинула на него. Мне так нравилось, когда он называл меня “девочкой” или “малышом”.

-Хочу кое-что узнать. Вот, скажи, ты хотя бы раз думал обо мне, когда жил в Штатах?

-Честно - нет, - рука его замерла и больше не поглаживала кожу, а напротив сильно сжала. - Мама присылала фотографии с праздников, где ты была, но я не обращал внимания. А потом ты уехала учиться. Наверное, за год до твоего возвращения, она мне протягивает телефон и говорит: “Айгуль с Габитом в Лондон съездили к дочери”. Я мельком взглянул на снимок и залип на девушке в черном облегающем вечернем платье в каком-то Королевском театре. Маму спросил: “Это кто?” И тут она меня шокирует: “Так это дочка их, Зара”. Прокрутил еще пару снимков и просто офигел от твоей красоты. В моих воспоминаниях ты так и осталась тринадцатилетней девочкой. Ну а когда я услышал твою игру, сразу понял - женюсь.

-Ты шутишь, - легонько ударила его по плечу и засмеялась.

-Нет, - он чуть наклонил голову и поцеловал меня в кончик носа,, а я осмелела и ответила на эту нежность поцелуем, в которую вложила всю многолетнюю любовь и привязанность.

Через девять месяцев у нас родилась Дильназ.

-Зара! Зара! Привет! - голос Аслана возвращает меня в кофейню.

Оказывается все это время я сидела, уставившись в окно. Поворачиваю голову и вижу перед собой лучшего друга Карима и свидетеля на нашей свадьбе. Индира была подружкой невесты и мы надеялись, что они с Асланом понравятся друг другу. Но нет, искра в тот вечер не вспыхнула. В свои 38 Аслан по-прежнему холост, да и постоянной девушки нет. Не понимаю, как такое возможно, ведь он красивый, статный и солидный мужчина. Стоит сейчас передо мной в темно-синем костюме и строгом пальто от Лагерфельда. Знаю, что он из простой семьи, но учился в Америке по Международной стипендии “Болашак” (болашак (каз)- будущее). Там он познакомился с Каримом. Аслан - пример того, как без связей и родственников можно сделать головокружительную карьеру. До должности финдиректора в нашей компании он работал в “Казахмысе”*.

-Привет, Аслан. Как дела? - улыбаюсь одними уголками губ.

-Да как тебе сказать, - мужчина снимает пальто и оставляет его на вешалке. Затем он садится за стол и кладет на него свои руки. - Без Карима все не так. Искандер, конечно, молодец, старается, но твой муж - это мозг, прирожденный лидер.

-Я думаю, младший действительно справится. У него же есть опыт, - вздыхаю я, будто оттягивая момент, когда задам главный вопрос.

-Но ты позвала меня не о делах поговорить. Так? - Аслан читает мои мысли. - Что-то случилось?

-Случилось, - коротко вздыхаю. - Только пусть это останется между нами.

-Без проблем. Я не сплетник, - усмехается он.

-Ты знал, что у Карима есть токал? - произношу эти слова, а сама не хочу в них верить.

-Чего? - кривится он. - Нет! Это какая-то ошибка. Никого у него нет!

-То есть он тебе ничего не рассказывал про “вторую” жену? - изображаю в воздухе кавычки.

- У него нет любовницы, Зара. Это точно, - ребром ладони он бьет по столу. - С чего ты вообще взяла?

-С того, что в больницу заявилась его ассистентка Линара и сказала, что уже год она с ним живет как токалка. Она беременна, Аслан. И утверждает, что от Карима.

Лицо мужчины меняется за секунду. От неверия до растерянности.

-Линара? - переспрашивает Аслан и сводит густые брови к переносице.

Мои глаза, как и интуиция меня не обманывают. Он осведомлен о ней и, возможно, даже покрывал все это время товарища. Чертово мужское братство.

-Что ты знаешь? - мой ледяной тон испугал не только его, но и меня.

Аслан не знает жену своего друга такой непреклонной, упрямой и гордой. А ведь не зря сестра говорит, у меня ангельское личико и повадки стервы. И моя вторая сущность жаждет не только правды, но и крови.

-Ты их видел? - напираю я.

Стол слегка потряхивает от того, что Аслан стучит ботинком по полу. Нервничает, ищет способ уйти от ответа, но выхода у него нет. Я все равно добьюсь своего.

-Говори, - прошу спокойно, кладу локти на стол, сцепляю палальцы в замок, и прячу за ними пересохшие губы.

-Где-то за неделю до падения Карима, я зашел в приемную вечером. Рабочий день уже закончился и я подумал, что секретарши уже ушли домой. Я не стал стучать, а сразу открыл дверь в его кабинет и…-он осекся и чуть ослабил узел галстука.

Глава 7

-Она там? - спрашиваю у Нурии, когда она вышла меня встречать.

“Нури”, как зовет ее Дильназ появилась у нас восемь лет назад. Она не только помогала по хозяйству, но и нянчила Дилю, и очень к ней привязалась. Шесть дней в неделю она с нами до вечера, а в воскресенье - с мужем. Их дети работают в столице, поэтому они живут вдвоем. А мы без Нурии уже не можем - настолько с ней сроднились.

-Да, Зарочка, - кивает она и ждет, пока я разденусь и уберу пальто в шкаф.

Туда же, на полку ставлю сапоги. Люблю порядок и чистоту. Ненавижу разводы на белой плитке и стараюсь следить, чтобы и дочь все за собой убирала. Смотрю на себя в зеркало, поправляю волосы, сметаю с платья невидимые пылинки и делаю решительный шаг вперед.

-Подожди, - Нурия берет меня за руку. - Мне кажется, она не в себе.

-Да, она тупая идиотка, которая хочет увезти моего мужа, - горько смеюсь я.

-Нет, Зара, - качает головой женщина. - Что-то с ней не так. По глазам увидела. Шальные они у нее, - чуть наклонившись, шепчет, - Будь осторожна.

-Она что-то говорила? - также тихо, будто нас кто-то услышит, спрашиваю.

-Нет. Но помяни мое слово: добром это не кончится.

-Сейчас разберемся, - делаю глубокий вдох и иду в кабинет.

Открываю дверь и попадаю в обитель Карима - место, где он часто засиживался допоздна. В отличие от других комнат, кабинет выполнен в темных тонах и мебель подобрана строгая, больше подходящая мужчине. Стол у окна, стеллаж с книгами по правую сторону, кожаный диван по левую. На нем и сидит незваная гостья. Рядом, как надзиратель, стоит Дастан. Охрана в доме - то к чему мы с детства привыкли. В 90-е мою старшую сестру чуть не похитили прямо со школы. С тех пор в наших с Каримом домах всегда работали ребята из Службы безопасности.

-Дастан, спасибо, - обращаюсь к нему с улыбкой. - Подожди в коридоре. Я позову.

Он молча кивает и уходит, закрыв за собой дверь.

Не глядя на Линару, прохожу к столу, сажусь в кресло и жестом приглашаю ее сесть напротив. Она цокает, встает с дивана и убирает длинные волосы за спину. Вспомнила, как на свадьбе сказала Кариму, что у Санжара красивая молодая жена. Он только хмыкнул. Девочка и вправду очаровательная: белая кожа, выразительные глаза, острые скулы и раскосые глаза хитрой лисички.

-Зачем пришла? - вскидываю подбородок и слегка касаюсь его пальцами.

-Поговорить. Открыть тебе глаза, - Линара упирается руками в подлокотники стула, закидывает ногу на ногу.

-Так ты открыла. Что дальше? - из последних сил держусь холодно и отстраненно.

-И что ты так и будешь делать вид, что ничего не произошло? Я живу с твоим мужем год. Я жду его ребенка, - ехидно выплевывает Линара.

-А что у тебя совесть проснулась? Хотя нет, - цокаю я и кладу руки на стол. - Откуда? Кроткая вдова, которую все вокруг жалели, прыгнула в штаны к богатому брату. К тебе Санжар в кошмарах не приходит, нет?

-С**а, - шипит токал.

-За с**у ответишь. Могу отдать тебя охранникам. Слышала, ты им понравилась, - блефую я, неся просто лютую дичь. - Милая у тебя мордашка, Лина. Помню, как ты невинно опускала глазки, когда кланялась нам на своей свадьбе.*

-Ты думаешь, если родилась в богатой семье, все у тебя будет в шоколаде, да? А вот пришла такая простушка и легко увела у тебя мужа. А хочешь узнать, где и когда у нас было в первый раз?

Ее слова вызывают лишь дрожь отвращения. Не могу остановить ее - онемела. Не хочу слышать, но хочу знать, когда Карим переступил черту и запустил процесс разрушения нашего брака, нашей любви.

-Мы остались одни в офисе. Он попросил сделать ему кофе. А потом он же залил ковер, а разбитая чашка валялась на полу, потому что он брал меня прямо на своем столе, а потом на кожаном диване. И когда приезжал в город, он только для галочки останавливался в отеле, а ехал ко мне, потому что ему всегда была мало. И знаешь, что он говорил мне,м? “Ты ох***но красивая”.

Сжимаю кулаки и до боли впиваюсь ногтям в кожу. Он говорил мне тоже само в минуты близости, а я от его грязных слов еще больше загоралась. А потом вспоминаю слова Аслана о том, что он застал их целующимися в кабинете. Так значит, они все-таки трахались там.

-Что-то еще? - цежу сквозь зубы.

С довольной гримасой она открывает сумку, запускает в нее руку и вытаскивает телефон. Прикусив губу, водит по дисплею пальцем, а потом кладет его на середину стола. Сохраняя спокойствия, беру смартфон и у меня моментально темнеет в глазах. На экране - фото моего спящего мужа. Карим лежит на животе, спрятав руки под подушку. Ошибки быть не может - это точно он…и его татуировка в виде китайского иероглифа, обозначающего силу. Он сделал ее на спор, когда учился в университете. Сразу же вспомнилось, как я водила по ней пальцем и ему это безумно нравилось.

-Листай.

Не хочу, но палец сам уходит влево и я вижу счастливое лицо Линары, лежащей рядом с Каримом. Свет идеально на них падает. Она довольная, румяная, глаза блестят. На следующем снимке шлюха лежит на его груди.

-Узнала татуировку? Это он заснул после очередного марафона со мной. Ты что его на голодном пайке держала?

Отодвигаю телефон и взираю на нее снизу вверх. На провокацию не отвечаю. Пока у меня хватит сил буду противостоять ей презренным молчанием. Только вот мое терпение плавится как железо в раскаленной печи.

-Не отвечай, я и так знаю, - усмехается она и снова ковыряется в телефоне и я слышу несколько щелчков. Понимаю, что она делает скриншоты. Через несколько секунд на мой смартфон, лежащий рядом, приходят сообщения. Открываю мессенджер, затем картинки и все…больше я - не я.

На аватарке сверху - фото Карима и подпись “Моя любовь”. Далее переписка, откровенные фотографии Линары в кружевном белье. На одной она пошло закусывает нижнюю губу и томно смотрит в экран. На другой - сидит по турецки на большой кровати в одних трусиках и прикрывает обнаженные грудии ладонями. Под снимками горят синие галочки, а ниже сообщения от него:

Глава 8

Дильназ родилась девять лет назад в июне. В Алматы стояла дикая жара, а вечером было хорошо и прохладно . Мы с Каримом выставляли коляску на широкий балкон и, сидя в плетеных креслах, любовались нашей спящей красавицей и спорили, на кого она больше похожа. Я говорила, на него. А он качал головой и утверждал, что на меня.

Тогда мы еще жили в квартире, а в дом переехали, когда Диле исполнилось три. Карим сразу же установил на лужайке игровую и розовый домик, а когда она впервые их увидела, то бегала, хлопала в ладоши и обнимала его за шею маленькими ручонками. Дильназ родилась с серебряной ложкой во рту, но к моему облегчению, не выросла избалованной и капризной. Однако она слишком ранимая и это вовсе не в меня. На нее нельзя повышать голос - малышка тут же плачет. Увидев на улице бездомную кошку или собаку, она хочет утащить их домой. И даже, когда мы смотрели мультфильм “Король Лев” она плакала, когда умер папа Симбы. Я всегда говорила Кариму, что если ее обидят, она не сможет за себя постоять. А он отвечал: “Я никому и никогда не позволю сделать ей больно”.

Теперь я лежу рядом с моей девочкой, которая только заснула после часовой истерики и пытаюсь найти выход из того ада, в котором мы оказались.

Когда Линара поняла, какой эффект ее слова произвели на Дильназ, она еще больше разошлась и выкрикнула:

-Да, милая, у тебя скоро родится братик! И его не твоя мама родит, а я. Потому что твой папа больше ее не любит.

Дильназ заплакала и убежала на второй этаж. Здравый смысл, терпение, хорошие манеры полетели к чертям. Линару все еще крепко держал Дастан, а я подошла к ней и, воспользовавшись ее невыгодным положением, схватила пальцами за щеки, сжала с такой силой, что губы сделались бантиком. Презрительно взглянув на нее, процедила сквозь зубы:

-Еще раз откроешь свой рот при моей дочери, я вырву твой поганый язык и выколю глаза.

Ослабила хватку и, удостоверившись, что она испугалась, спросила Нурию:

-Где ее одежда?

Женщина засуетилась и, вытащив из шкафа белый полушубок, протянула охраннику. Я же холодно приказала ему:

-Выведи за ворота и брось ей под ноги.

Он молча кивнул, подхватил ее другой рукой и вышел на улицу. Услышала, как она орет:

-Отпусти! Отпусти! Ненавижу тебя, Зара!

-Господи! - вздохнув, опустилась на белоснежную софу в холле и схватилась за глову.

Нурия покачала головой и воскликнула:

-О, Аллах! Это не женщина!В нее вселился шайтан! Ты видела ее глаза?

-О чем ты, Нури? Какой шайтан? - нахмурилась я.

-Демон, черт, джин, шайтан. Они невидимы и могут вселяться в людей, сбивают их с пути, высасывают душу. Ох, не в себе девка. Кудай-ай (О, Всевышний), не к добру это!

-По-моему она просто наглая, беспринципная дрянь и шлюха.

-И это тоже, - согласилась моя помощница. - Когда я школу заканчивала, у нас в совхозе точно такая жила. Влюбилась в главного агронома, у которого жена и дети. Проходу ему не давала, всему селу наплела, что было у них…Ну сама понимаешь. Жена детей забрала и уехала к родителям. А это же в советское время было, его с должности сняли за аморальное поведение. Он чуть не придушил потом девку, говорил, что соврала. А у той глаза такие же бешеные были. Мать с ней что только не делала, и к батюшке возила - они православные были, и в соседний аул, в котором один целитель джинов изгонял. Думали, вселился в нее кто-то. А тогда все эти вещи подпольно делали. В общем, притихла она после этого, но все-таки сгорела.

-Умерла при пожаре? - удивилась негромко.

-Повесилась в сарае.

-Господи, Нури. Что за страсти ты рассказываешь?

-Это жизнь, кызым. В жизни всякое бывает. Ты прости меня, - она погладила меня по руке, - Думала быстро уведу Дилю в комнату, но не получилось.

-Почему она вообще раньше пришла?

-Сказала, что два урока отменили - учительница заболела. Она сама написала Касыму, чтобы он ее раньше забрал.

-Пойду к ней. Постараюсь поговорить.

Постучалась в ее дверь, но не услышала ответа. Приоткрыла ее и увидела, что она лежала на кровати, свернувшись калачиком и тихо плакала. Пуховик и рюкзак валялись на полу. Легла рядом, обняла, прижала к груди. Моя девочка всхлипнула и плечи ее дрогнули.

-Ма-ма, эта женщина правду сказала? У папы будет другой ребенок?

-Боюсь, что да, - как бы я не хотела уберечь дочь, но она услышала достаточно. В этот момент я невероятно злилась на Карима за то, что не ему, а мне пришлось разговаривать об этом с нашей дочерью. И что вообще он мог рассказать ей и мне, если ничего не помнит…или не хочет помнить?

-Вы теперь разведетесь? - открыто спросила Дильназ, обнимая меня за талию и заглядывая в глаза.

По горлу словно полоснули лезвием. Кровь сочилась из тонкой полоски, не оставляя шансов на выживание. Я убегала от этих мыслей несколько дней, но теперь понимаю, что иного выхода нет - только развод. Однако я не могу сказать об этом Диле.

-Не знаю, доча. Мы об этом еще не говорили.

-Папа меня тоже не любит? - прошептала она дрожащим голоском.

-Нет, что ты? Он навсегда останется твоим папой, - едва не задушила ее в объятиях и прикусила щеку до искр в глазах, только чтобы не заплакать при ней. Она должна видеть, что мама сильная. Мама со всем справится.

-Я хочу, чтобы все было, как раньше. Чтобы нас было только трое: ты, папа и я, - прошептала Дильназ.

“Я тоже этого хочу, моя маленькая”, - подумала я.

Но это уже невозможно.

Глава 9

На следующий день еду к Кариму, чтобы посмотреть в его бесстыжие глаза и предупредить, что подам на развод. И все равно, что люди скажут, что я предательница, бросившая мужа в трудную минуту. Как я могу дальше с ним жить, зная, что он обманывал меня, спал с токал, играл с ней в эти пошлые игры?

Без стука захожу в палату. Карим поворачивает голову и уголки губ на уставшем, осунувшемся лице ползут вверх.

-Зара, любимая. Я знал, что ты придешь.

-Я ненадолго, - отзываюсь сухо и подхожу к кровати.

Он поднимает руку в надежде, что я переплету наши пальцы, как делала это всегда. И я хочу…умираю от желания прикоснуться, погладить по щек, поцеловать в губы, взъерошить густую шевелюру. Но понимаю: стоит дать слабину и я мгновенно распадусь на частицы, а потом не соберу себя.

Я стараюсь смотреть на него отстраненно, а сердце поглощает безжалостное торнадо. Как теперь любить его, зная, что он предал нас? Рука Карима так и повисает в воздухе. Поняв, что я ничего не сделаю, он опускает ее на кровать и сжимает в кулак. Злится.

-Где Дильназ? Думал, ты привезешь ее.

-Она отказалась приезжать, - отвожу взгляд, чтобы не смотреть в его глаза.

-Почему? Она же говорила, что хочет, - Карим помрачнел и облизал пересохшие губы.

-Твоя шлюха вчера заявилась к нам домой и напугала ее. Сказала, что у ее папы скоро родится сын и много чего еще.

Муж утробно зарычал, и рык этот больше походил на яростный стон.

-Приструни ее, или оплати психиатра. Она меня достала.

-Она мне никто, Зара, - повернув голову, заявил он. - Ты - моя жена, я люблю только тебя.

-Не надо, Карим. Можешь уже не играть! - морщусь я и включаю телефон, который все это время держала в руках. - Говоришь, она тебе никто. Тогда вот это ты как объяснишь?

Отдаю ему телефон, в котором открыла скриншоты их переписки, где он написал, как горячи ее эротические фотографии, и что он тоже ее хочет. Его лицо вытягивается и бледнеет, лоб покрывается испариной. В немом ответе звучит одного слово: “Нет”.

-Малыш! Ты называл ее малышом! Как меня! - голос предательски срывается. - Ты трахал ее, пока жил в Астане! А жил ты там неделями. А потом приезжал домой и спал со мной. Ты даже делал это без защиты, раз она залетела от тебя! Как она мне сказала? Ты ее во вермя "этого" называл "ох***но красивой". Помнишь?

Замечаю, как он изменился в лице, услышав эти слова. Неужели всплыли в памяти моменты с ней? Как же больно это понимать. Прикрываю глаза ладонями и тяжело дышу.

-Ничего не было! Клянусь тебе. Ну что мне еще сделать, чтобы ты поверила?

-То, что ты ничего не помнишь, не значит, что ничего не было. Искандер застукал вас в отеле в Актау. Где вы там останавливались? В Риксосе? Она ему дверь в твой номер в одном полотенце открыла! А Аслан вошел в твой кабинет, когда вы с ней целовались! Кстати, у вас именно там случился первый секс. На твоем рабочем столе!

-Нет, не может быть! - кричит он в ответ, а затем подносит кулак ко лбу и со всей дури бьет себя по нему. - Нет у меня вот здесь ничего, понимаешь? Пусто! Ноль! Я не помню абсолютно ничего из того, что говоришь! Я даже не могу оправдаться, потому что ничего не знаю! Мне всегда было на нее пох*й. Мне и сейчас пох*й!

-За тебя отлично оправдываются другие, - усмехаюсь я - Твой брат и друг хоть и сдали тебя, но все равно выгораживают. А я уже никому не верю. И тебе в первую очередь.

Буравим друг друга взглядами, в которых переплились ярость, неверие, разочарование. Где-то на дне раненной птицей трепыхается наша любовь - прежде чистая и светлая, ныне грязная и черная.

-Я хочу развод, Карим, - глухо произношу и сама же вздрагиваю от этих слов.

-Нет, никогда, - твердо говорит он. - Никакого развода. Я не отпущу тебя.

Эти слова бьют наотмашь. Не буду сейчас с ним спорить. Главное - сказала.

-Прости, но я больше не могу жить с тобой. Я не прощаю предательства. Как и папа. А у вас с ней будет ребенок. Она же этим так кичится.

-Я не верю, что он мой! И не верю, что у нас с ней что-то было. Мы сделаем теста на отцовство. Я докажу тебе.

-Ты уже сделал все, что мог, чтобы разрушить нашу семью, Карим.

Развернувшись, иду к выходу, а Карим кричит мне вслед:

-Зара, вернись! Мы не договорили! Не бросай меня, Зара! Я люблю тебя!

Закрываю за собой дверь и прислоняюсь к ней спиной. Слезы обжигают щеки, обида душит, боль становится все сильнее и невыносимее. Самым большим страхом в жизни было его потерять…и он воплотился в реальность.

Глава 10

-Ты не можешь развестись, доченька. Только не сейчас, - шокирует меня мама. Я ожидала от нее другой реакции и безоговорочной поддержки, но она говорит это слишком уверенно.

-Ты сейчас серьезно? Мне что простить мужу токал и научиться ладить с младшей женой?

-И как всегда Зара зацепилась за одно слово и перевернула с ног на голову, - цокает мама и наливает еще чая с молоком в фарфоровую чашку.

Мы сидим с ней на кухне ее просторной квартиры в одном из жилых комплексов, построенных нашей семейной компанией. Раньше они с папой жили в большом доме, откуда я и уходила замуж. Но пять лет назад отца не стало и мама не выдержала и переехала в квартиру. Она живет одна, занимается в фитнес-клубе, встречается с подругами, ходит на тои и прочие мероприятия многочисленных родственников, раз в год на месяц уезжает к Аделине в Нью-Йорк, а оттуда куда-нибудь на море. Не жизнь, а сказка. И в свои 64 Айгуль Гумаровна Сатаева прекрасно, потому что регулярно посещает салон красоты. Только в отличие от моей свекрови, у мамы светлые волосы, доставшиеся ей от матери-татарки. Мой дед был академиком, развивал химическую промышленность страны, бабушка преподавала химию в школе. Дед умер рано, еще до моего рождения.

А вот ата (дедушка) с папиной стороны окончил МГУ, работал сначала экономистом, а потом ведущим специалистом в Министерстве монтажных и специальных строительных работ Казахской ССР. Ажека заведовала детской и юношеской библиотекой. В общем, в роду у меня академики, учителя, интеллигенты.

И точно такая же ситуация у Карима. Они с Искандером тоже родились в зажиточной по советским меркам семья. А их отец, мой покойный свекор - представитель рода “дулат” Старшего жуза. Поэтому и Карим, и Искандер, и моя Дильназ тоже к нему относятся, так как род наследуют по отцу. А мой ру - “аргын”.

Наши папы шутили, что объединились не только семьи, но и Старший и Средний жузы. После многолетней дружбы и партнерства они стали сватами, чем очень гордились.

-Я не переворачиваю все с ног на голову, - обижаюсь на маму. - Я не хочу унижаться, как некоторые наши женщины, мужья которых завели токалок. Я не собираюсь становится байбише и жить, как в гареме.

-Ты не о том думаешь, - строго проговаривает мать. - Твой муж прикован к кровати. Перелом позвоночника - это тебе не ногу сломать. Еще и сотрясение с потерей памяти. Ты понимаешь, как ты будешь выглядеть, когда бросишь его и подашь на развод? Что скажут люди? Что ты бессердечная, избалованная и бесчувственная женщина, которая оставила мужа в трудный момент.

-Не могу поверить! - сокрушаюсь я. - То есть тебя волнует то, что скажут люди? Партнеры? Журналисты ?А мне плевать! Кариму надо было об этом думать раньше прежде чем лезть на шалаву. У него будет ребенок от другой женщины!

-Это еще не доказано, - сухо отзывается она. - Риана хочет сделать тест ДНК. Она думает, что эта психованная всех нас дурит.

Риана - мама Карима и моя свекровь. Они с моей мамой тоже дружат много лет благодаря мужьям.

-Даже если дурит, я видела их переписку.

Поставила локти на стол, сложила ладони будто в мольбе, и уткнулась в них кончиком носа.

-Карим писал такие вещи в ответ на ее полуобнаженные снимки, что мне противно. Изменял он, а грязной себя чувствую я. Тебе этого не понять, мама, - горько замечаю я. - Папа никогда не гулял!

-Ты так уверенна? - в сердцах заявляет мама и тут же замолкает, прикусив губу.

-Что ты сказала? - распахиваю глаза от удивления и неверия.

-Ничего.

-Ты хочешь сказать, что папа…- не могу договорить, так как боюсь услышать то, что еще больше разобьет мне сердце.

-Сейчас речь не обо мне, а о тебе, Зара. Ты же все еще любишь Карима. По глазам вижу, что любишь. Ты с детства им бредила. Я не говорю тебе его прощать, но сделай паузу, выиграй время, не руби с плеча. Если через несколько месяцев ты поймешь, что уже не можешь с ним жить, разводись. Но не сейчас, когда он даже ходить не может. Даже Дильназ тебя не поймет.

Умом понимаю, что мама права: мой муж обездвижен, ему придется заново учиться ходить и сидеть. И я отчаянно хочу быть рядом с ним, помогать ему, держать за руку, говорить, что все получится и он снова будет таким же, как раньше. Но что мне делать, если теперь, смотря на него, я представляю, как он занимался любовью с другой?

-Мама, ты ушла от вопроса. Скажи правду, папа тебя изменил?

-Чай остыл, я кипяток в чайник добавлю, - встает она и разворачивается к столешнице.

-Мама, сядь, пожалуйста, и ответь! Что у вас было с папой?

Она стоит ко мне спиной и я вижу, как трясутся ее плечи. Резко поднимаюсь и в одну секунду оказывают рядом с ней, приобнимаю, глажу по спине. Мы обе плачем.

-Ты не помнишь, - вырывается у нее сквозь слезы. - Тебе было три, наверное. Я собрала его вещи и выгнала.

-Почему? Что случилось? - мне очень страшно услышать продолжение, но теперь я знаю - лучше горькая правда, чем сладкая ложь.

-У него была интрижка с секретаршей. Он стал позже приходить домой, а мне говорил, что сейчас время тяжелое, рэкет, надо защищать свое, надо много работать. Мы с Рианой вот так и жили: отправляли мужей на работу и молились, чтобы вернулись живыми, потому что по новостям все время показывали: то одного взорвали, то другого убили. А когда они ездили принимать вагоны со стройматериалами, то вообще страшо. Всю ночь их нет, связи никакой нет, мы с Рианой сидим по квартирам с двумя маленькими детьми. Ну а потом начались странные звонки на домашний - молчание, тяжело дыхание в трубку. Однажды она осмелела и заговорила. Хотеа, чтобы я его к ней отпустила.

У меня внутри все переворачивается. Привычный мир, в котором папа был идеальным мужем и моим героем, рушится, как карточный домик. А моя мама пережила тоже, что и я. Или это я повторяю сейчас ее судьбу.

-Он ушел, но ты все-таки приняла его обратно. Получается, простила?

Мы с мамой все еще на кухне. Она стоит, опершись бедрами о столешницу, а я - напротив нее. Ничего из того, что она рассказывает я не помню. То ли из-за возраста, то ли мозг просто вытеснил неприятные воспоминания.

Глава 11

Внимательно читаю последний документ в стопке, подписываю. Лина все еще стоит рядом и я отчетливо слышу знакомые цветочные нотки. Аромат - уютный и манящий - щекочет ноздри, и я втягиваю воздух, как наркоман. Закрываю толстую папку, поднимаю на нее глаза.

-Это все?

-Да, – кивает она и ее губы расплываются в мягкой улыбке.

Мысленно ругаю себя за то, что вообще завис на ее губах. Лина - просто красивая женщина. Не более.

Она берет папку и идет к двери. Я же встаю и шагаю к шкафу, куда она днем повесила мой пиджак.

-До свидания, Карим Даниалович, - говорит, взявшись за ручку.

-Хорошего вечера, Лина, - надеваю пиджак, поправляю рукава. Пытаюсь быть с ней дружелюбным, но вижу, что она замешкалась и так и стоит у двери.

-Что-то еще?

Она делает шаг навстречу и кладет папку на край стола.

-Я хотела еще раз выразить вам соболезнования, - кротко шепчет Линара. - Ваш папа был очень добрым, щедрым человеком.

-Так и есть. Спасибо, - от мыслей об отце и его скоропостижной смерти снова становится не по себе.

-И я вас прекрасно понимаю. Тяжело терять близкого, любимого человека, - замечаю, что глаза ее вмиг увлажняются. - Ни дня не проходит, чтобы я не вспоминала Санжара.

-Понимаю, - все, что могу выдавить из себя я, потому что Лина оказывается слишком близко и внезапно обнимает меня.

-Вы даже не представляете, Карим Даниалович, как вы мне его напоминаете. Вы так похожи, - чуть слышно проговаривает она в грудную клетку, а после поднимает глаза и смотрит на меня снизу вверх неотрывно, с нежностью и сочувствием. Не понимаю, как это происходит и что за наваждение меня накрывает, но в следующую секунду мы тянемся друг другу и я целую ее в губы…

Она жмется ко мне сильнее, я теряю контроль над собой и нет, чтобы прекратить все, держу ладонь на ее спине и продолжаю жадно целовать. Лина стонет и повторяет мое имя:

-Карим, Карим, Карим.

Все вокруг начинает кружится, затем постепенно исчезать. Кабинет растворяется в едком дыме и я уже не понимаю, где и с кем нахожусь. На границе сна и реальности все еще чувствую вкус и мягкость женских губ, тот же цветочный аромат, а еще до сих слышу голос, что зовет меня…

Открываю глаза и задыхаюсь от негодования, отвращения и нехватки кислорода. Склонившись надо мной, Лина на самом деле целует меня и пальцами сжимает плечи. Поняв, что происходит, уворачиваюсь и рычу на всю палату так, что кажется, дребезжат окна.

-Какого х** ты здесь делаешь? Вон пошла!

-Карим, милый, только не прогоняй, - плачет она, схватив меня за предплечье. - Ты сейчас не помнишь, но в твой последний приезд, ты обещал, что мы будем вместе.

-Я сказал, уйди отсюда, - кричу ей в лицо, а она не двигается. - Сестра! Сестра!

Но вместо сестры в палату влетает брат, а за ним - лучший друг. На лицах обоих недоумение. Искандер подхватывает Лину за локоть, резко поднимает и ведет к двери. А она ноет и повторяет:

-За что ты так со мной, Карим? Ты же обещал, что не оставишь меня. Я же ношу твоего сына.

Поворачиваю голову, лишь бы не видеть ее лица. И только, когда шум за дверью стихает, возвращаюсь на исходную и натыкаюсь на осуждающий взгляд Аслана.

-Зае**ла, - цежу сквозь зубы.

-Все закономерно, - друг прячет одну руку в кармане брюк. В другой держит тонкую папку. - Ты еб*л ее, теперь она еб*т мозг твоей семье. В особенности, жене. И что ты смотришь на меня, как на врага? Я тебя выгораживал, поверил, что случайно у вас в кабинете вышло. Но твоя переписка говорит об обратном.

Аслан буравит меня ледяным взором, которого я прежде никогда не видел. Я тоже смотрю на него, насупившись. Он прав и жесток.

-Я пытаюсь понять, какого х**, Карим? Менять крепкую семью и идеальную жизнь на вот эту истеричку? Ты уж поделись, что она там такого вытворяет?

-Мне нечего тебе сказать. Я ничего не помню, - кричу как сумасшедший. - У меня снова был какой-то бред про нее, где я ее поцеловал. Сам. Как будто хотел этого.

-Ну тогда иди к мозгоправу, как встанешь на ноги, - жестко говорит друг.

Сжимаю челюсть до скрежета зубов и болезненной пульсации в висках. Если бы не не перелом, соскочил бы и бросился к Заре, потребовал, чтобы выслушала. Она уже неделю не приходит и не звонит. Дочку привозила моя мама, но было видно, что Дильназ обижена. На все вопрос отвечала односложно: да, нет, не знаю, хорошо. И за руку меня держала недолго - сама потом убрала. От этого еще больнее.

-Как Зара?

-Нормально. На работу снова ходит.

-Парни присматривают за ней?

-Как ты и просил.

-Хорошо, - жмурюсь от того, что яркий свет больничной лампы режет глаза. - Скажи, пусть фотки продолжают скидывать. И побольше.

-Больной, - вздыхает друг.

-А что мне делать? Я выйду только на следующей неделе. Она меня видеть не хочет, а я ее да. Я без нее подыхаю, - закрываю глаза и вижу перед собой жену - такую, какой она была со мной до всего этого абсурда.

Дверь скрипнула, послышались твердые шаги по плитке.

-Второй раз эту истеричку из больницу выставляю. О, уснул что ли? - спрашивает Аслана Искандер.

-Медитирует, - усмехается друг.

-Ты уже показал ему документы?

-Что за документы? - опередив Аслана, открываю глаза и смотрю на обоих.

Многозначительно переглянувшись с Искандером, Аслан подходит о мне, открывает папку и протягивает мне. Беру ее в руки, пробегаюсь по написанному и зверею еще больше.

-Это что за хр*нь? - швыряю все на пол, и от безысходности злобно скалюсь, как бешеный пес. - Пристрелите меня, я лучше сдохну. Я не мог этого сделать!

-К сожалению, там стоит твоя подпись, - мрачнеет Аслан, а я понимаю, что попал в трясину и меня затягивает на дно.

-Это что за хр*нь? - швыряю все на пол, и от безысходности злобно скалюсь, как бешеный пес. - Пристрелите меня, я лучше сдохну. Я не мог этого сделать!

-К сожалению, там стоит твоя подпись, - мрачнеет Аслан, а я понимаю, что попал в трясину и меня затягивает на дно. -Ты сам подписал приказ о ее ежемесячном премировании, когда был в Астане. Главбух подтвердила: ты вызвал ее и попросил все сделать тихо.

Глава 12

Залетаю в теперь уже мою комнату, захлопываю дверь и прижимаюсь к ней спиной. Прикрываю рот ладонью и беззвучно плачу от того, что меня колотит и разрывает от его взгляда, голоса, мимики.

Намеренно не ходила к нему в больницу, плюнув на мнение общества. В глазах медперсонала я, наверное, страшная женщина, мажорка, стерва, бросившая мужа в трудный период. Но тогда я была на пике своей ненависти к Кариму и его токалке; мне хотелось крови. Казалось, буря внутри стихла, и я смогу встретить его и даже жить с ним под одной крышей. Но нет, я себя переоценила. Стоило мне войти в гостевую и подойти к кровати, как я растерялась, хоть и не подала виду и нацепила маску равнодушия.

Карим выглядит иначе: похудел, поседел, побрился. Или его в больнице побрили, не знаю. Я привыкла к щетине, которая была у мужа последние два года. Сначала ругалась, просила убрать, потому что колется, а потом мне стало очень нравится.Особенно, когда жесткая щетина царапала обнаженную кожу.

Черт возьми, как же хочется прикоснуться к нему, положить голову на грудь, услышать, как бьется сердце. Остановись, Зара. Очнись!

Иду в ванную, включаю холодную воду и умываю лицо. Оно горит не то ледяной влаги, не то от воспоминаний, чувств и ощущений, что снова и снова вспыхивают во мне. Ничто не забыто, а надо бы вырвать его из сердца и стереть из памяти.

После обеда из школы возвращается Дильназ и не переодевшись в домашнее, прямо в форме бежит к отцу. Сгорая от любопытства, приоткрываю дверь в его спальню и слушаю. Мне казалось, дочь до сих пор зла и обижена - она ведь и ехать к нему не хотела. И действительно: Диля борется с собой, не желая и меня не обидеть, и отца поддержать. Бедная моя девочка, которую мы, взрослые поместили в такие непростые условия. Вижу, что мечется, не желая никого обидеть. Она слишком бесхитростная, слишком ранимая, слишком чистая душа.

-А это я нарисовала мамин портрет в художке. Тетя Индира говорит, что надо перенести на холст и подарить ей на день рождения. Еще она обещала, что в мае отвезет меня на пленэр на маковые поля и мы с ней будем рисовать маки, - без умолку тараторит она, а Карим смотрит на нее с такой любовью и нежностью, что сердце щемит.

-Очень красиво, Диль, - Карим гладит ее волосам и спускается к щеке.

-Давай я тебя тоже нарисую, - улыбаясь, спрашивает она.

-Обязательно. Только давай, когда я встану. Сейчас я не в форме, - слышу горькие нотки в его низком голосе.

-Пап, - осторожно шепчет Дильназ, - а ты к той тёте не уйдешь жить?

-Нет, Диля, - прохрипел серьезно он, - даже не думай об этом!

-Это хорошо. Потому что знаешь кто она? - заговорщицки произносит дочь. - Она "Жалмауыз кемпир" - семиголовая ведьма. Мы проходили казахские сказки по литературе. А ты знаешь, что она живет в лесу, в шалаше и ест людей? Угу, - Диля кивает головой, - У нее два зуба и длинные когти. И глаза такие же ужасные, как у той тети.

Тихо закрываю дверь и думаю, что надо посоветоваться с психологом, как теперь быть с Дильназ и как в случае развода с ней разговаривать. То, что она ассоциирует любовницу отца со злым персонажем казахской мифологии мне не нравится. Это какой-то уход от реальности.

До конца дня не захожу к Кариму. Вместо меня вокруг него суетятся Нурия, Дильназ и свекровь, которая пробыла у нас до вечера. Медбрат, ухаживающий за Аскаром, мне понравился, но Карим почему-то упрямо решил, что ночью его услуги не понадобятся. А значит, случись что, подавать стакан воды мужу-изменнику придется мне. Поэтому перед уходом парень инструктирует меня и показывает, какой препарат дать в случае обострения боли. Я лишь молюсь, чтобы ночь прошла спокойно.

Ночью долго не могу уснуть, зная, что Карим в спальне напротив и совсем один. Внезапно проснувшееся чувство вины гложет, расползается ядом по венам. Любовь к нему никуда не ушла и в других обстоятельствах я бы не отходила от него ни в больнице, ни сейчас. Но зная, что год у него была связь, закончившаяся беременностью, убивает во мне все хорошее. Неужели я настолько черствый, плохой человек, лишенный сострадания к любимому, но предавшему человеку?

Закрываю глаза, считаю овец и пытаюсь заснуть. Внезапно слышу истошный, отчаянный крик и понимаю, что это Карим.

Вскакиваю с кровати, лечу к нему, быстро бью по выключателю. Он щурится и моргает от яркого света, вертит головой и сжимает челюсть. На лбу выступила испарина, а руки плотно сжаты в кулаки.

–Карим, я здесь, успокойся, - впиваюсь пальцами в крепкие плечи. - Открой глаза, ты дома.

-Мама, - на пороге появляется испуганная Дильназ в пижаме. - Что с папой?

-Все нормально, доченька, - выдавливаю улыбку, - Папе просто приснился страшный сон. Иди спать, милая. Я с ним побуду.

Она несколько минут смотрит на нас и трет глаза, но потом все-таки уходит. Посмотрев на Карима, вижу, что он очнулся и лежит, уставившись на люстру.

-Болит? - спрашиваю строго, а сама хочу броситься ему на грудь.

-Немного.

-Дать лекарство?

-Нет, потерплю, - взгляд мой фокусируется на его пересохших губах, которые он облизывает. -Пить хочу.

-Сейчас.

Поворачиваюсь к столу, беру стакан и наливаю в него воду из кувшина.

-Там где-то должны быть трубочки. Так удобней. - слышу за спиной.

Ищу их глазами и как назло не могу найти. Подхожу к нему и говорю?

-Ладно, завтра распоряжусь, чтобы тебе их занесли. Давай пока так.

Чуть приподнимаю его голову и подношу стакан к губам. Внезапно он хватает меня за запястье и крепко сжимает. Кожа в этом месте адски горит, словно на нее кипяток вылили. Понимаю, что он сделал это не только для удобства, но молчу.

-Спасибо, - благодарит он, когда его голоса вновь касается подушки.

-И все-таки что это было? - снова задаю тот же вопрос.

-Мне снилось, что я лечу по трассе на лыжах. Лечу, лечу, лечу, а потом не чувствую под собой ничего и падаю в обрыв.

-В больнице такое было?

-Нет. Это впервые.