ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Эмбер круто повернулась.

— Что ты сказал?

— Со временем мы, возможно, станем ближе. — Он с вызовом посмотрел на Вирджинию. — Вы же не ожидаете, что Эмбер будет оплакивать мужа всю оставшуюся жизнь? Ей всего двадцать лет. Впереди у нее целая жизнь.

— Ей нужно думать о ребенке, — возмущенно возразила Вирджиния.

— А ребенку нужен отец, — мягко сказал Эдам. Вирджиния в ужасе посмотрела на Эмбер.

— Так вот, что ты надумала! Поскорее найти какого-нибудь мужчину, чтобы он стал отцом для ребенка Джимми?

— Сейчас у меня нет никаких планов. Я думаю только о том, чтобы родить здорового ребенка. Что касается замужества, то пока я ничего не могу сказать. Я все еще оплакиваю мужа. Не знаю, рискну ли когда-нибудь снова влюбиться. Что, если с этим мужчиной случится то же самое? Мне кажется, второй утраты я не переживу. — Она посмотрела на них. — Вы оба потеряли дорогих вам людей, но не в моем возрасте. И не в моем положении. Я страдаю. Весь мой мир пошатнулся.

— В конечном счете, все мы умрем, — сказал Эдам.

— Большинство людей умирает в преклонном возрасте, а не перед тем, как у них появляется шанс жить полной жизнью, — возразила Эмбер. — Тебе ли говорить об этом! Вдумайся, чем ты занимаешься — каждый день смотришь смерти в лицо. Я не желаю обсуждать это. Спасибо за помощь. До свиданья.

Эдам не сдвинулся с места.

— Вирджиния, я просила не беспокоить меня. На следующей неделе у нас запланировано посещение больницы, вот тогда и встретимся. — Эмбер повернулась и быстро скрылась в своей комнате. Захлопнув дверь, она прислонилась к ней спиной. Она пережила смерть Джимми, а теперь его мать делает все, чтобы вмешательством в ее жизнь вызвать у нее стресс! И о чем думал Эдам, умышленно провоцируя Вирджинию? Или он действительно имел в виду, что когда-нибудь они сблизятся?

От этой мысли у Эмбер закружилась голова. Разве у них может быть общее будущее?

Однако поддержка Эдама явилась для нее приятной неожиданностью. Сможет ли она заставить его уйти из пожарного депо?

Вряд ли. Он любит свою работу. Разве можно представить себе, что кто-нибудь попытается отговорить ее от преподавания, предложив стать бухгалтером, например? Об этом не может быть речи.

Эмбер легла на кровать, пытаясь привести мысли в порядок.

— Эдам прав, — тихо произнесла она, поглаживая живот. — Когда-нибудь я захочу выйти замуж.

И ее избранник будет похож на Эдама, но он не будет пожарным.

— Только… мне страшно влюбляться, — призналась она себе.

Слишком рано думать о браке. Но, как был поражен Эдам, почувствовав шевеление ребенка! Как он был добр к ней! Как живо интересовался ее планами! Несмотря на то, что у него есть друзья, Эдам посвящает ей большую часть свободного времени, и она радуется каждой минуте, которую они проводят вместе.

Возможно, к ней пришла любовь. Ей нравится его общество. Эдам веселит и иногда сердит ее, но в целом она чувствует себя так, словно опутана невесомой паутиной счастья.

Эмбер охватил страх. Ей нельзя любить Эдама. Ей нужна стабильность и безопасность. Она надеется, что тихая скорбь постепенно ослабнет, оставив ей лишь воспоминания о счастливых ушедших днях. Будет ли она с любовью вспоминать Эдама? Что, если его жизнь трагически оборвется? Как она переживет это?

Ей уже не хватает его. Стоит лишь позвонить и Эдам немедленно примчится. Но скоро его рука заживет, он возвратится на работу и будет слишком занят, чтобы проводить с ней много времени.

В квартире было тихо. Вздохнув, Эмбер поднялась с кровати. Надо подкрепиться, чтобы набраться сил. Жаль, что они не поехали обедать. После ее резких слов Эдам, вероятно, не захочет разговаривать с ней.

Эмбер замерла в дверях гостиной. Эдам сидел на диване, перелистывая журнал. Если бы она не была удивлена, мачо, с неподдельным интересом изучающий женский журнал, вызвал бы у нее смех.

— Я думала, что ты ушел, — сказала она. Он поднял голову.

— Я не Вирджиния. Она удалилась. Разве ты забыла, что мы собирались пообедать?

Эмбер кивнула.

— Все-таки я думала, что ты ушел. Что, если я отниму у тебя больше времени, чем ты рассчитываешь? Что, если я намерена преследовать тебя, как ты опасаешься?

Рассмеявшись, Эдам поднялся.

— Преследуй на здоровье. — Обняв Эмбер, он поцеловал ее.

Время, казалось, остановилось. Комната закружилась у нее перед глазами, и она ухватилась за единственный надежный якорь — за Эдама. Эмбер подняла руки, обхватила его за шею и, чувствуя, как в ней просыпается желание, притянула к себе. Обжигающие волны накатывали на нее, утягивая в свою глубину и расцветая жаркой страстью.

Каждая клеточка ее существа трепетной дрожью отзывалась на прикосновения Эдама. Она обхватила его голову и пропустила густые пряди темных волос между пальцев, восхищаясь их теплом и шелковистостью.

Когда губы Эдама скользнули по ее щеке и припали к впадинке у горла, она отдалась наслаждению, которое он дарил ей. У него сильные руки, и она чувствует, как играют его мускулы, когда он обнимает ее.

Даже младенец затих, словно прислушиваясь, и Эмбер упивалась каждой секундой сладостной близости, чувствуя, как кровь жарче бежит по жилам, словно утверждая, что любовь — это жизнь.

Внезапно ее обожгла мысль, что она любит Эдама Каррузерса так, как никогда никого не любила, даже Джимми.

Страх охватил Эмбер, и она отстранилась.

— Остановись… пожалуйста. Мы не должны… — она дышала так тяжело, будто взбежала по лестнице. Ей нельзя любить этого мужчину. Слишком опасно.

Эдам вопросительно посмотрел на нее.

— Еще рано… Мы зашли слишком далеко. Нам нельзя сближаться.

— Дорогая, мы уже сблизились, и, как бы ни отрицали это, факт остается фактом.

— Но тебе такое положение не нравится, — догадалась она.

Эдам пожал плечами.

— Я рассказывал тебе о моей матери. Я никогда не хотел брать на себя ответственность за счастье другого человека.

— Знаю, ты отвечаешь только за себя.

— Пока я не встречу женщину, которая ожидает, что я сделаю ее счастливой.

— Разве ты не ожидаешь, что она тоже даст тебе счастье?

После некоторого колебания Эдам сказал:

— Мое счастье — дело моих рук, несмотря на то, что я нахожу его в неожиданных местах и с неожиданными людьми.

— Твоя мать была счастлива с мужем? — На самом деле это не интересовало Эмбер, но, чтобы успокоиться, ей необходимо думать о чем-то другом — безразлично, о чем.

— Не знаю. Она вспоминала, что счастье все-таки было, но они слишком недолго жили вместе.

— Возможно, ей на память приходили счастливые дни. Она могла найти свое счастье, но не захотела.

— Как я? — спросил он.

— Да.

— А если я скажу, что счастлив, когда ты рядом?

— А если я скажу, что ты так же счастлив, когда рядом Тревор?

Эдам с трудом сдержал улыбку.

— Да, Тревор развлекает меня. Но ты даешь мне счастье.

Эмбер покраснела от удовольствия. Но зачем ей это? Она хочет, чтобы они остались друзьями; никаких поцелуев и сопереживания. Ей не нужны чувства, которые она испытывает всем своим существом.

— Когда я с тобой, я счастлив. Даже если занимаюсь самой обычной работой, — сказал он.

— И это удивляет тебя, — заметила она, снова чувствуя, что польщена.

— Да. В течение многих лет я думал, что точка зрения моей матери правильная. Теперь у меня уже нет такой уверенности. Пошли обедать?

Почему он резко сменил тему разговора? — в замешательстве подумала Эмбер. Однако она почувствовала облегчение, когда они заговорили на общие темы. Это не любовь. Просто Эдам вскружил ей голову. Или это гормоны. Ну конечно, гормоны! И Вирджиния о них говорила. Они пообедают, проведут вместе пару часов и распрощаются.

Эдам больше не упоминал об их отношениях, но Эмбер было трудно избавиться от тревожащих ее мыслей. И чувств.


На следующий вечер он снова пригласил ее, но она отказалась, несмотря на настойчивые уговоры. Ее пугало растущее постоянство чувств, которое угрожало очередной болью. Удовольствие нельзя сравнить с горечью утраты. Эмбер позвонила матери.

— Привет, дорогая! Как дела? — спросила Сара.

— Приходи посмотреть детскую мебель. Эдам собрал ее.

— Скоро приеду. Эдам сегодня у тебя?

— Нет. Вчера мы вместе пообедали, и он ушел. До этого приходила Вирджиния.

— Вряд ли встреча прошла хорошо, если Эдам был там.

— Она спросила меня, что подумают люди.

— О чем?

— О том, что я встречаюсь с мужчиной, несмотря на то, что после смерти Джимми прошло так мало времени. Бете считает, что я не должна прожить всю жизнь как монашка. Кейти хочет познакомиться с Эдамом и посмотреть, подходит ли он мне. А ты что думаешь?

— Этот Эдам важен для тебя?

Эмбер закрыла глаза, жалея, что не может сказать уверенное «Нет!». На самом деле она боится по уши влюбиться.

— Я этого не хочу, — наконец произнесла она.

— Почему?

— Потому что он пожарный. Он пострадал во время последнего пожара, а в следующем может погибнуть.

— И?

— Я не могу снова потерять любимого мужчину. Слишком больно.

Некоторое время Сара молчала.

— У нас не всегда есть выбор. Когда мне было восемнадцать лет, я думала, что моя жизнь устроена, но она изменилась неожиданно и резко, поэтому я бы посоветовала тебе хорошенько подумать, прежде чем принимать окончательное решение. Помни, что далеко не всем выпадает счастье влюбиться в замечательного мужчину, который пойдет с тобой по жизни.

— Я не могу, мама. Я боюсь рисковать. Ты видела, что со мной было, когда я узнала о Джимми. Я не вынесу такой боли еще раз. — И она боится, что, если с Эдамом что-нибудь случится, ее страдания будут неизмеримо сильнее. Ведь чувства ее стали более зрелыми. Разве можно представить мир, в котором не будет Эдама? Она не переживет его смерть.

— Тогда ты сама ответила на свой вопрос. Ты все еще хочешь, чтобы я приехала?

— Да. Вместе с Мэттом.

— Конечно. Куда иду я, туда идет он, — сказала Сара. — Я надеюсь, скоро мы с ребенком пойдем туда, куда пойдет он.

Эмбер повесила трубку. Вот и ответ. Сегодня вечером она позвонит Эдаму, и скажет, что больше не хочет видеть его.

Нет, он заслуживает, чтобы она сказала это ему в лицо. Она не будет прятаться за разговор по телефону, который легко прервать. Она обязана ему. И должна встретиться с ним в последний раз.

Только ей больно и тоскливо думать об этом. Но лучше печаль сейчас, чем страдание потом. Ведь он вошел в ее жизнь совсем недавно. Она знает его всего несколько недель, и не потребуется много времени, чтобы преодолеть влюбленность.

Скоро начнутся занятия. Она должна подумать о будущем ребенка. Если ей удастся сосредоточиться на том, что важно, она сохранит душевное равновесие и найдет удовлетворение в работе и в воспитании дочери.


Опасаясь, что она струсит, если сначала позвонит Эдаму, Эмбер пошла к нему на следующий день. Сделав глубокий вдох, она остановилась перед его дверью и попыталась унять волнение. Все правильно, словно заклинание твердила себе Эмбер.

Она постучала.

Эдам открыл дверь, и она едва не забыла, зачем пришла. Он выглядел замечательно. Рубашка расстегнута, рукава подвернуты, гипсовая повязка еще не снята. Старые джинсы плотно облегают длинные ноги. У нее лихорадочно заколотилось сердце.

— Эмбер? Какая неожиданность! — он распахнул дверь. — Входи. Ты передумала? Пойдем куда-нибудь вечером? — спросил Эдам, когда она неуверенно вошла в комнату, нервно переплетая пальцы.

Повернувшись, она подняла к нему лицо и сказала:

— Нет, я не передумала. Я решила, что будет лучше, если я приду и скажу тебе кое-что. Я не хочу, чтобы мы встречались.

В лице у него не дрогнул ни один мускул. Пристально глядя на нее, он спросил:

— Могу я узнать, почему?

Эмбер смотрела на него, надеясь, что удастся найти нужные слова. Эдам мрачен, напряжен и недопустимо привлекателен. Хватит ли у нее смелости? Но она должна. Ради себя. Она не хочет, чтобы ее парализовала боль, когда придется снова пережить безвременную смерть любимого человека.

— Мы слишком разные, — начала Эмбер.

— Как большинство мужчин и женщин, — спокойно возразил Эдам. Только желваки на щеках выдавали его чувства.

— Ну, хорошо. Настоящая причина в том, что я боюсь быть с тобой.

— Ты боишься меня? — удивился Эдам.

— Боюсь быть с тобой, — повторила она. — Вот в чем разница. Конечно, ты меня не пугаешь. Ты добрый, благородный, с тобой весело. Отчасти, это тоже вызывает у меня страх.

— Не понимаю.

— Я могла бы полюбить тебя, — выпалила Эмбер, решив не признаваться, что любит его. Она борется за то, чтобы ее сердце не было разбито.

— Ну, в таком случае… — с явным облегчением произнес он.

— Нет, Эдам, не смейся. Я говорю серьезно. Я не готова к этому и не хочу влюбляться, не хочу связывать свою жизнь с жизнью другого человека. Я не хочу быть заложницей у страха всю оставшуюся жизнь.

— Ты имеешь в виду мою работу?

— Отчасти. Но только отчасти. Мне никто не нужен. Так безопаснее.

— Безопаснее, чем что?

— Чем умирать с горя, когда любимый человек погибнет. Так было со мной весной, до того как мы с тобой познакомились. Несколько недель я не знала, смогу ли утром подняться с кровати.

— Это естественно, когда человек скорбит. Но ты поднялась, ты смотришь в будущее. Я знаю, как тебе было тяжело потерять Джимми, но ты выжила. Перед тобой целая жизнь.

— И сейчас я чувствую себя в безопасности. Горе притупилось, но не прошло. Теперь у меня есть планы: ребенок, учеба, работа, которую я с нетерпением жду. Я чувствую, что все это зависит от меня, и это мне нравится. Я не хочу зависеть от прихоти судьбы и идти на риск снова потерять близкого человека. Поэтому не хочу влюбляться в тебя. Не хочу искушать судьбу, проводя с тобой время. Будет лучше, если мы расстанемся сейчас.

Эмбер хотелось выбежать из комнаты. Ей нужно побыть в одиночестве. Но Эдам, не знал этого.

— Я не верю, Эмбер, что ты действительно так думаешь! Этого просто не может быть! Между нами происходит что-то особое. Неожиданное. То, чего мы с тобой не ожидали. Я хочу, чтобы наши чувства углубились и привели нас друг к другу.

Она отрицательно покачала головой. Нельзя слушать его. Он должен согласиться на немедленный разрыв. Должен!

— Выслушай меня, — сказал Эдам, кладя руки ей на плечи, и Эмбер почувствовала, с каким жаром ее тело откликнулось на прикосновение. Ее решимость висит на волоске. — Я прожил всю свою сознательную жизнь в уверенности, что никогда не возьму на себя ответственность за другого человека. Я тоже хотел безопасности. Но ты перевернула мою жизнь. Узнав тебя, я понял, что я теряю.

— Нет. Ты ничего не теряешь. Это всего лишь чувственное влечение, запретный плод или что-то в этом роде. Тебе не нужны серьезные отношения, — сказала она.

— Нет, они нужны мне. С тобой. Я люблю тебя, Эмбер.

Когда она услышала его признание, ее охватила паника.

Высвободившись, она попыталась ускользнуть. Эдам встал у нее на пути.

— Нет! Я не хочу слышать это!

— Но ты должна, любимая. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Мы будем воспитывать твоего ребенка вместе с нашими детьми.

— Нет! — Что, если Эдам умрет? Как ей вынести страшную боль еще раз? — Нет. Я больше не хочу видеть тебя. — Эмбер сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Я ухожу, Эдам. Пожалуйста, уважай мои желания. Не звони и не приходи. Давай расстанемся друзьями.

— Я не хочу расставаться, — в отчаянии сказал он.

— Пожалуйста, не заставляй меня страдать.

Устоит ли она? Глаза Эдама полны боли. Или в них отражается ее собственная боль?

— Но если ты страдаешь, почему ты…

— Я вынуждена. Просто вынуждена.

Он ничего не сказал и дал ей пройти. Эмбер устремилась к двери и вскоре уже быстро шла к остановке автобуса.


Эдам захлопнул дверь. Невероятно! Он открыл ей душу, признался в любви и предложил выйти за него замуж. А она отказалась.

Так вот, что страшит ее. Пустота. Оцепенение, порожденное горем, которое порождает неспособность принять факты. Нужно догнать ее и заставить понять, что он любит ее! Он никогда никого так не любил. Неужели она не слышала его?

Слышала, конечно. Эмбер пришла, чтобы попрощаться с ним. Ей не нужна его любовь.

Разве он может дать гарантию, что завтра будет жив? Зачем причинять ей боль своей преждевременной смертью? Но ведь он может дожить до восьмидесяти лет! Страх заставил ее отказаться от шанса на счастье. Страх перед тем, что, возможно, никогда не произойдет.

Или может произойти на следующем пожаре, прошептал внутренний голос.

Эдам бросился на диван, глядя в пространство невидящими глазами. Жизнь нанесла ему удар. Он всегда боролся с любовью — и влюбился в прелестную блондинку с обворожительной улыбкой. Какая ирония судьбы! Не нужно было знакомиться с Эмбер. Господи, как она нужна ему!


Следующие две недели оказались самыми тяжелыми в жизни Эмбер. Она мучительно тосковала по Эдаму, с горечью сознавая, что отвергла его любовь.

По ночам, пытаясь заснуть, она едва удерживалась от искушения позвонить ему и сказать, что все это было ошибкой.

Но потом Эмбер вспоминала Джимми и острую боль утраты. Затем ей вспоминалось время, проведенное с Эдамом, и она переживала каждое слово, каждый поцелуй. Его образ преследовал Эмбер во сне, но усилием воли она подавляла желание встретиться.

Она отклонила приглашение Джилл, которая, по-видимому, удивилась.

— Знаешь, Эдаму разрешили выйти на работу, но временно он работает не в команде спасателей, а на «скорой помощи». Я знаю, что он рад снова оказаться в гуще дел.

— Я с ним давно не разговаривала. Хорошо, что у него все в порядке.

— Позвони мне как-нибудь. Пообедаем вместе.

Она не позвонит, и, не дождавшись звонка, Джилл все поймет.

Повесив трубку, Эмбер почувствовала, что порвала последнюю связующую нить, но легче ей не стало, и она расплакалась.


В середине сентября Эмбер и Вирджиния пошли в больницу, где проводились занятия для будущих родителей. Сара с Мэттом уже побывали там.

— Я не видела ничего подобного, — прошептала Вирджиния, когда вместе с несколькими будущими матерями они вошли в предродовую палату, которая походила на спальню. На окнах висели ситцевые занавески, стояло кресло-качалка.

— Мама сказала, что, когда она рожала меня, все было по-другому.

В детском отделении они посмотрели через стекло на малюток, завернутых в голубые или розовые одеяльца.

— Здесь родственники и друзья могут увидеть новорожденных, которые проводят в этой комнате несколько часов в день. Остальное время они находятся с матерью. И, конечно, в большинстве случаев пребывание здесь рожениц ограничивается одним-двумя днями; после этого мы отпускаем их домой.

— В большинстве случаев? — переспросила какая-то женщина.

— Если возникают осложнения, мы держим их немного дольше. У нас есть добровольцы, которые помогают нам. Иногда случаются многоплодные роды или у матери возникает проблема, не позволяющая ей быть с ребенком, и тогда добровольные помощники оказывают неоценимую помощь. Вообще-то нам всегда нужна помощь, так что, если у вас есть свободное время, присоединяйтесь к нам.

Женщины рассмеялись, зная, что свободного времени у них не будет.

Эмбер взглянула на Вирджинию, которая растроганно, смотрела на новорожденных.

— Вам следует вызваться, — посоветовала она свекрови.

— Мне? Я почти ничего не знаю о детях. У меня ведь был только Джимми, и он так быстро вырос…

— Вы знаете, как укачивать их, как держать. Подумайте об этом. У вас есть время, а это приятное занятие.

Вирджиния призадумалась.

— Я буду заниматься внучкой, — медленно произнесла она.

— Нет, не будете. Вы будете приходить в гости, и она будет приходить к вам, но, Вирджиния, это не ваш ребенок. Вы не должны ставить перед собой цель избаловать мою дочь. Подумайте об этом, —твердо сказала Эмбер.

— Пожалуй, ты права, — сказала Вирджиния, снова бросая взгляд на младенцев.

Когда экскурсия подошла к концу, Вирджиния отвезла Эмбер домой.

— Ты все еще встречаешься с этим мужчиной? — спросила она.

— Если вы имеете в виду Эдама, нет. Я не видела его с тех пор, как он собрал детскую мебель.

Помолчав, Вирджиния сказала:

— Я собираюсь переустроить комнату Джимми. Джеймс считает, что нам нужно превратить ее в комнату для гостей. Может быть, иногда ты будешь оставаться у нас. Мы бы присматривали за малышкой по вечерам или когда тебе нужно будет отлучиться.

— Вы уверены? — спросила Эмбер.

В голосе Вирджинии звучала грусть.

— Я не выброшу его вещи. Упакую в ящики. Возможно, когда его дочь подрастет, она захочет посмотреть их.

— Безусловно, захочет. И мы должны сделать так, чтобы она все знала о своем отце. Каким он был прекрасным спортсменом, как обожал попкорн и как любил всех нас.

— Как это тяжело, Эмбер! Я надеюсь, что ты не переживешь своего ребенка.

Эмбер накрыла ладонью руку Вирджинии.

— Я хочу назвать ее Джейми Мэри. В честь Джимми.

Вирджиния улыбнулась.

— Красивое имя.

Подъехав к дому, Вирджиния нарушила молчание:

— Знаешь, тот мужчина был прав. Когда-нибудь ты снова полюбишь и выйдешь замуж. Только не давай Джейми Мэри забыть нас с Джеймсом.

— Вирджиния, если я когда-нибудь выйду замуж, она будет проводить с вами много времени. Я надеюсь на это. У меня никогда не было ни бабушки, ни дедушки. И я ни за что не лишу дочь возможности знать и любить вас.

— Твой новый муж будет, возможно, возражать.

— За такого мужчину я не выйду замуж. Но не нужно беспокоиться, у меня нет брачных планов.

— Как, насчет Эдама?

— Мы больше не встречаемся. Если я когда-нибудь влюблюсь, у этого мужчины должна быть безопасная работа.

— Когда, ты будешь готова, я заставлю Джеймса познакомить тебя с приятными страховыми агентами, чья работа не связана с риском для жизни.

Эмбер рассмеялась.

— Решено.

Разве сможет она влюбиться в кого-нибудь после Эдама?


— Ты с ума сошла! — воскликнула Бете. Они шли по университетскому городку, заполненному студентами.

— Ты все время это говоришь.

— А ты не обращаешь внимания.

— Но, что мне делать?

— Ничего. Если ты не скучаешь по нему, значит, ты была права и он не для тебя.

— Очень скучаю. Но сейчас я боюсь. Ты не понимаешь. Я постоянно живу в страхе. Вдруг что-то случится с мамой? Или с Мэттом. Он летает по всему миру.

— Летать безопаснее, чем ездить на машине. Ты знаешь статистику? Большинство людей умирают в преклонном возрасте.

— Но не военные.

— Даже они. И пожарные. И полицейские, и даже дрессировщики.

— Дрессировщики?

— Ну да, это ведь тоже опасная работа. Эмбер рассмеялась.

— Давай поговорим о чем-нибудь другом.

— Ладно. Как твоя свекровь?

— Она исправляется.

— Быть того не может!

— Нет, правда. Она начала работать в отделении для новорожденных, и ей это нравится. Она ходит туда каждый день.

Они подошли к перекрестку. Эмбер собиралась перейти через дорогу, чтобы сесть на автобус. Эдам живет совсем недалеко. Она могла бы случайно увидеть его.

Бете остановилась у светофора. Зажегся зеленый свет.

— Я позвоню тебе, — сказала она, когда Эмбер начала переходить дорогу.

Внезапно на переход выскочила машина. Услышав крик Бете, Эмбер обернулась, увидела искаженное ужасом лицо водителя и услышала визг тормозов. Падая, она инстинктивно обхватила руками живот и свернулась в клубок. Ударившись головой об асфальт, Эмбер потеряла сознание.

Загрузка...