Две Наташки и пришельцы

ГЛАВА 5

В зеркальной воде бассейна отражались плывущие по небу облака и контуры небольшого, но изящного особняка и пальчатые листья пальм. В шезлонге возле воды сидел молодой мужчина. Лица его не было видно из-за того, что солнечные очки прикрывали глаза, а щеки и подбородок заросли рыжей бородой.

«Я – Антон Ремезов – один из немногих выживших после апокалипсиса землян, – говорил он в диктофон. – Продолжаю исторический репортаж для потомков. Девяносто семь лет я провел в криозаморозке. Два года назад пробудился. Встретить родственников и друзей по понятным причинам я не рассчитывал. Но и полного одиночества в опустевшей России никак не ожидал. Некоторое время провел в путешествиях по миру. Временно осел на Багамских островах. В текущий момент я занят тем, что смотрю на солнце сквозь ветви пальмы. Я делаю это уже шестьсот пятьдесят третий день. И мне до сих пор не надоело. Где-то в этих лесах шныряют дикари. Но мы почти не пересекаемся. Кажется, они меня побаиваются. В общем – ляпота…

Одиночество? О чем вы… Мне никто не нужен. Мир прекрасен. Мир прекрасен как никогда раньше. Исчезли суета и бешеный ритм прошлой жизни… Я больше никуда не тороплюсь. Вы не представляете, насколько увеличилась моя способность смаковать и наслаждаться. Я отхлебываю прекрасного багамского рома и раскуриваю отлично сохранившиеся сигары. Покачиваюсь на гамаке и созерцаю бездонно-синее небо. Слушаю крики птиц в саду и засыпаю под мерный плеск волн. Так, друзья мои, выглядит свобода! Мне кажется, мудрейший тибетский монах не знает о нирване столько, сколько о ней знаю я прямо сейчас»…

Грешные угодники! Уж не ослышался ли я? Голоса… Я слышу голоса! И это не гортанные возгласы дикарей… Боже, почему я никогда не замечал, как приятно и нежно звучат голоса у женщин?! Они по-русски говорят! Это сон или явь? Или я, все-таки умер?

Прошу прощения, господа потомки. Но такой поворот событий я не могу пропустить. Я стою возле ограды, отделяющей территорию виллы от леса. С биноклем в руках выглядываю из-за густых зарослей цветущего филодендрона, и вижу, что в пятнадцати метрах от моей виллы реально движутся две полуголые нимфы. Одна темненькая и загорелая, волосы вьются. Вторая в противоположность подруге довольно бледная и хрупкая. А волосы у нее длинные до пояса и белые, как снег.

Целых две! Цыпочки! Ом-м-Мария, кажется, я безбожно слукавил, говоря о радостях полного одиночества! Временно я прекращаю свой репортаж. Мои нимфы углубились в рощу. Мне нужно срочно проследить, куда они направляются. Возможно, с ними есть еще другие люди».

Скрываясь за цветочными кустами и за стволами деревьев, Антон продвигался по лесу, не упуская девушек из виду.

– …Черт! – выругалась черноволосая нимфа. – Сюрприз оказался весьма неприятным для нас. Ну надо же, какая неожиданность!

– Да нет здесь никакой неожиданности. После любых катаклизмов всегда остаются выжившие, – не согласилась блондинка.

– Ну какие же это выжившие? Это дикари! А, может, и вовсе каннибалы, – с чувством восклицает темненькая. – А вдруг они начнут охоту на нас? Надо убираться с этого острова на какой-нибудь другой – необитаемый!

– … Может, доберемся до Кубы? – предлагает блондинка.

«Этот голос… как будто я слышал его раньше. Такие знакомые интонации…»

– А может, свалим домой? – угрюмо возражает брюнетка. – Надеюсь, там нет дикарей.

– Зря ты так думаешь. Здесь они как-то появились. И в России может вырасти поколение «маугли», если маленьких детей оградить от культурных достижений. Запросто.

– Там наша лаборатория. И я верю, что там безопасно. Погуляли и хватит. Хочу домой.

– О, боже, где Эбони?! – блондинка, не слушая ее, испуганно оглядывается и хватается руками за голову.

Брюнетка тоже обернулась, вытаращив глаза и испуганно прикрыв рот руками.

– А вдруг они ее на обед подстрелили? – шепотом проговорила она. – Ты куда?

– Наташенька, давай тихонечко вернемся назад, – умоляюще проговорила беленькая. – Может быть, Эбони там летает и ищет нас. Когда все дымом заволокло, она ведь могла нас не увидеть. А дикари, наверное, уже ушли оттуда.

– Нет, Наталья, нет! Мы не можем туда вернуться. Они нас изнасилуют, а потом сожрут!

«Две Наташки?! Те самые неразлучные Ната и Таша… Мыслимо ли это?!»

– Не нагнетай! Не сожрут они нас! В этом нет никакой необходимости. Кругом вон зверья полно. Рыба кишит в море. Фруктов разнообразие. Дикари совсем не голодают. Так же, как и мы. Но Эбони – это уникальная шиншилла. Она нам как сестра. Мы просто обязаны ее спасти! – Эбони!!! – зовет блондинка.

А темненькая пытается закрывать ей рот, вцепившись в нее сзади.

– Тише! Нас могут услышать! – шипит она.

– Тогда приготовь пистолет, при необходимости я этих питекантропов расстреляю. Черт с ним, возьму грех на душу!

Рыжебородый крался за девушками через заросший неухоженный парк. Но, услышав про пистолет, остановился в раздумии, а потом развернулся и быстро зашагал в сторону своего особняка.

– Эбони!!! – снова ору я, продираясь сквозь заросли папоротника (в другое время мы бы кинулись заготавливать их толстые стебли впрок. Они хорошо идут как для супов, так и для жаркого).

Где-то вдалеке, все еще поражая воображение величием, красуется некогда знаменитый, но сейчас уже заросший лианами, весь позеленевший отель Атлантис Роял Тауэрс. Но мне сейчас не до красот. Одна картина страшнее другой встают перед глазами. То ястреб камнем падает с высоты на нашу ручную шиншиллу, впивается в нее когтями и поднимает в воздух. То представляется, как она попала в силки аборигенов и бьется в ее сетях, ломая себе крылья…А может, она забилась вот в это дупло и трясется от страха бедняжка? – я задрала голову вверх, но заглянуть в черную дыру, зачем-то прикрытую зелеными ветками, не смогла – высоковато… Надо постучать чем-нибудь и позвать Эбони. Увидев длинную жердину в двух шагах от себя, я двинулась к другому дереву и наклонилась за палкой…

– Ты – идиотка… О-о, ужас! Я не могу!!! – тихо застонала Наташка за спиной.

Не успела я выпрямиться, как прямо перед моим носом материализовался наконечник копья из каменного века. Ловкий, как обезьяна, дикарь, совершенно неслышно соскочил с древесного сука и встал передо мной, преграждая путь.

«Хоу-хы- ррыша!» – хрипастым басом крикнул он сородичам.

Из рассеченных листьев папоротника показалось сразу две головы. Из-за высохшего древесного ствола вышел третий. А четвертый спрыгнул из того самого дупла, в который я хотела сунуть палку. Это были те самые «тарзаны», от которых мы убежали. Я их узнала по набедренным повязкам. Уж больно прикольный был принт на тех обтрепанных тканях: летящие крыши буддийских храмов с остатками былой позолоты.

На этот раз туземцы оказались расторопнее. Двое из них, опасливо приблизившись, выдрали у нас из рук сумки и пистолеты, которыми мы так и не решились воспользоваться. И, передав все это собратьям, стали связывать нам руки за спиной. Остальные с живым интересом оглядывали нас черными, как маслины, глазами. Лица их были по-боевому раскрашены синей и желтой глиной. Шапки спутанных черных волос обрамляли смуглые лица. Но в чертах у них не было никакой свирепости или жестокости… скорее наивное детское любопытство.

– Ну ты и подстава! – в бессильной ярости прошипела Таша. – А я ведь тебя предупреждала…

И вдруг в небе с оглушительным звуком и многократно усиленным свистом взорвался дымный фейерверк, очень похожий на чье-то лицо или зловещий череп…

– Хуракаааааан!!! – задрожав, запричитали аборигены, падая на колени.

– Зуррух! Хамун зуррух! – гневно и раскатисто прозвучал приказ, вероятно, на языке этих островитян.

Дикари спешно бросились отвязывать нам руки. Аккуратно сложив изъятые вещи у наших ног, они поклонились, бормоча что-то, похожее на извинения, и бесшумно скрылись в зарослях.

– Все чудесатей и чудесатей, – произнесла Ташка. – Я уж думала, миру уже нечем нас удивлять.

– Привет, девчонки! Крысу не теряли? – услышали мы за спиной.

Обернувшись, мы несколько мгновений обескуражено пялились на крепко сложенного загорелого мужчину в бермудах, жутковато заросшего рыжей бородой и длинными до плеч волосами. За шкирку он держал нашу тихо попискивающую питомицу. Эбони тут же перепорхнула ко мне плечо. А глаза этого Лешего в крайнем изумлении полезли на лоб.

– Наташки?… Ната…и Таша?… Неужто и вправду это вы?… Поразительно! Мало того, что живы… Вы… такие же юные, как и сто лет назад. Даже похорошели как-то неуловимо. Я припоминаю, Ната, ты раньше сутулилась…А теперь какая статная! Не женщина – богиня. И ты, Таша, – хороша необычайно. Экзотика просто!

Пока он все это говорил, мы пытались не уронить на пол челюсти. Нет, это была не пара мгновений, мне потребовалось гораздо больше времени, чтобы поверить в то, что я вижу.

– …Антон? – неуверенно произнесла я.

– Он самый. Обнимашки?

– О, боже, – взвизгнула я и вслед за Ташей кинулась к нему на шею.

Признаться честно, я немного захмелела, неожиданно за столько лет оказавшись в мужских объятиях. – … Хуракан – это бог бури. Уж не знаю, кто им внушил его бояться. Но это имя я услышал именно от них. И попробовал им воспользоваться. Действует безотказно, как видите, – рассказывал нам Антон, пока мы шли к его вилле.

– А Эбони где нашел? – спросила Ташка.

– Да она сама меня нашла. Э-ээ… – Антон издал добродушный смешок. – Точнее, не меня, а мою вазу с очищенной папаей. Я приготовил ее для себя. А она села рядом и стянула со стола ломтик фрукта. Держит его крошечными лапками – трогательно так – и уминает кусок за куском.

– Я сейчас лопну от нетерпения, черт побери! – не выдержала я. – Давай же скорей рассказывай, как ты выжил и давно ли ты здесь

– Такая нежная нимфа и ругаешься, – шутливо упрекнул он.

– Нежная нимфа умеет из лука стрелять, гвозди забивать и даже кое-что из механики освоила, – парировала я, словно обвиняя кого-то в том, что в моей жизни отсутствуют мужчины, которые должны выполнять мужскую работу.

– Криозаморозка, – коротко пояснил Антон.

– Серьезно? Зачем ты это сделал?! – поразилась я, вспоминая, что он сообщал мне о своих намерениях. Но я тогда совершенно не принимала его слова всерьез…

– В какой-то момент я решил, что моя жизнь бессмысленна, – с усмешкой проговорил бородач. – И тогда я решил одним выстрелом убить двух зайцев разом – увидеть будущее и отдохнуть от всего этого дерьма вокруг… Таймер сработал два года назад. – Крышка криокапсулы раскрылась. И вот, я тут. Мне чертовски повезло проснуться в постапокалипсис. Только вот совершенно непонятно, что тогда произошло с планетой… Может, проинформируете меня? Вы же были свидетелями тех событий, не так ли?

Я покачала головой и развела руками, показывая жестом, что бессильна ответить на этот вопрос.

Наш рыжий приятель прошел вперед прокладывать нам тропку через папоротниковые дебри.

– Так хочется есть, аж желудок сводит, – пожаловалась мне Таша. – Между прочим, уже солнце садится. А мы с тобой только утром слегка перекусили. – Так весь день и пробегали по лесу – голодными и злыми. И все из-за тебя. Я ж тебе предлагала рыбу наловить…Если б не твои капризы… – сварливо упрекнула она меня.

Антон уверенно провел нас через хвойный лесок с зарослями белых орхидей.

– Вон там моя резиденция, – бородач показал рукой на высокий забор, синеющий сквозь просветы деревьев.

– Ого, какие непреступные ворота! – удивилась Таша. – Здесь, наверно, и сигнализация в рабочем состоянии?

– Хочешь проверить? – одобрительно улыбнулся он. – Валяй, разрешаю!

Таша набрала в горсть несколько придорожных камушков и кинула их в металлическую створку. Звук был довольно пронзительный, а главное угрожающий.

– Хорошая защита от дикарей! – хором сказали мы с Наташкой и дружно засмеялись.

– А как же ты сюда попал? Если бы ворота были открытыми, на вилле бы давно те дикари поселились, – не унималась тезка с расспросами.

– К счастью, все было закрыто. А дистанционный ключ я нашел в бардачке, – Антон показал на врезавшийся в кряжистый дуб дорожный автомобиль. – Машина тормозила уже, подъезжая к воротам. Бампер и капот слегка повредились, а все остальное исправно. Странно, что водитель бросил разбитую машину, ворота не открыл и, оставив ключ в бардачке, куда-то ушел и больше не вернулся…

– Знакомая картина… – задумчиво сказали мы с Наташкой одновременно, в один голос. И обе закачали озадаченно головой. И обе со вздохом пожали плечами.

Антон так и закатился от хохота.

– Весело, девчонки с вами! Вы на все так синхронно реагируете? – поинтересовался наш старинный приятель.

– Да, наверно, – добродушно отозвалась я. – Ведь мы давно уже дружим. Стали, как сестры.

– Еще чего не хватало? Нет, конечно! – с запалом отреагировала Ташка, видимо, припоминая, как я затащила ее в западню к дикарям.

Хозяин показал нам сад, в котором росли диковинные фрукты, включая кокосы и ананасы. Мы с Ташей завистливо переглянулись: везет же некоторым, все у него под боком – не надо по лесам шнырять, и от дикарей спасаться…

– Девушки, а вы, наверно, проголодались? – спросил нас Антон, словно читая наши мысли. – Я неплохо готовлю. Я же бывший геолог, научился в геологических походах.

Усадив нас за стол на веранде, он поставил перед нами вазу с фруктами. А сам засуетился, что-то вытаскивая из холодильника. Я увидела, как он снял крышку с большой кастрюли, в которой мариновалась рыба, быстро разложил ее на решетке в духовом шкафу, и вскоре дивный аромат поплыл по всей кухне и защекотал нам ноздри…

– Антон, а ты помнишь тот день, когда мы в кафе отмечали мой день рождения? Ты ушел тогда раньше всех. Сказал, что у тебя какая-то встреча. Мы славно посидели тогда, – ностальгически вздохнула Таша. – Потом отлучились по дамским делам. Выходим, а вокруг ни души. Ни трупов, ни криков, и никаких следов внешнего воздействия. Просто недокуренные сигареты в пепельнице и аэромобили на полном ходу, врезающиеся друг в друга и в здания. Представляешь, они падали с высоты, словно спелые кокосы с пальмы. С улицы то и дело раздавались взрывы и страшный грохот.

– Интересно… – пробормотал Антон. – Что бы это ни было, но нам троим по каким-то причинам удалось этого избежать…

– Судя по всему, не только нам… – Наташка головой мотнула в сторону джунглей, намекая на наших новых знакомых.

– Да. Если вы заметили, их кое-что объединяет… с нами, – Антон коснулся этнических бус на шее, в которые было вплетено несколько неоритовых бусин. Кроме того, у него и на петле от джинсов висел брелок со знакомым камнем.

– На них тоже были неоритовые украшения, как у нас?

– Верно! Ну что-то вроде того. Неоритовые побрякушки – это первое, что бросилось мне в глаза, когда я натолкнулся на этих несчастных дикарей, – усмехнулся он. – Неоритов ведь было очень мало. После проведения тестов на токсичность и радиоактивность, пару кусков оставили для музеев. Какую-то мизерную часть я и мои коллеги забрали в качестве сувениров, а все остальное ушло с молотка на аукционах, – он помолчал, возможно, пытаясь определить их реальное количество…

– Ты думаешь, это куски метеорита нас спасли?

– Думаю, да. И вас, и меня. Вот только кто спас вашу крысу?

– Это шиншилла, – обиделась Таша. – На животных падение метеорита никак не повлияло. Это странное явление уничтожает избирательно… А у нашего «геолога-уфолога» нет никаких гипотез, объясняющих произошедшее?

– Только одна. Внеземные цивилизации.

– Ну конечно… – хором выдали мы с Ташей и переглянулись, вспоминая Антошину одержимость теориями палеоконтакта.

– Знаете, на самом деле это очень похоже на правду.

Мы выжидающе смотрели на него.

– Люди исчезли вскоре после падения неорита. Я думаю, стоит поглубже изучить эту махину. Возможно, именно в ней кроется ответ на вопрос: что случилось с планетой Земля.

– Изучить поглубже? Как ты это себе представляешь? – заинтересовалась Таша.

– Знаешь, мне внезапно пришло в голову решение: хватит на югах под солнышком нежиться!

Так можно и деградировать совсем. Отпуск был очень долгим. Пора и честь знать. Я хочу вернуться домой, в Россию, и продолжить свои исследования.

– Браво! – я с одобрением хлопнула в ладоши. – Ничто не выбьет из тебя дух ученого!

– Серьезно? Ты хочешь вернуться в Россию только из-за метеорита?

Антон хохотнул: – Ташенька, ты же видела, насколько высоко коллекционеры мира оценили эти камушки? Вместо того, чтобы его изучать, наши олигархи предпочли сделать на нем деньги! Его перепродали. Я пустил в ход все свои связи и все свое обаяние, чтобы мне позволили продолжить над ним работу.

– Как-то странно, что твоя работа закончилась погружением в криосон, – Наташка выразительно подняла бровь.

– Это случилось незапланированно, – признал Антон. – Я был уверен, что отыскал свидетельства палеоконтакта. Метеорит по сути должны были национализировать. Но тогда эти ублюдки потеряли бы огромные деньги. Как обычно все дело было в бизнесе. А я им помешал. Очень удобно было запереть человека в криокамеру на сотню лет, подделать документы о согласии и сказать, что это его собственная инициатива. Это же не убийство, а значит, никому в голову не придет завести из-за этого уголовное дело. Процедура-то дорогостоящая. И потому ни у кого не возникло подозрений, что на самом деле это оригинальный способ избавиться от человека.

– А почему тогда ты нам сказал, что это было твое решение? – удивилась я.

– Ну как-то странно было начинать столь трогательную и весьма неожиданную встречу с криков том, что какие-то бандиты хотели меня убрать.

Таша задумчиво сняла кожуру с банана и надкусила плод.

– И как же ты оказался на Бананах?

– М-м-м… – протянул Антон со всей серьезностью. – На бананах, на кокосах и на гуавах я оказался не сразу. В Москве я больше сидел на консервах.

Тут я взорвалась смехом. А Наташка смущенно повертела в руках свой банан.

– Ой, на Багамах! – исправилась она.

– Когда я очнулся и понял, что цивилизация просто взяла и исчезла, я какое-то время пытался найти выживших не только в России, но и по всему миру. В итоге я нашел их – местных дикарей. Так я и остался на Багамах пить халявный элитный ром, курить дорогущие сигары и кататься на яхте по Карибскому морю. Ведь будучи российским геологом, я не мог себе этого позволить…

Но сегодня я увидел на вас эти чертовы неориты! Такие же были на выживших туземцах. Я и сам ношу неорит, черт возьми! И еще… когда я очнулся, рядом со мной были другие криокамеры, и они почему-то были пусты… Включенные. Работающие. Но без людей…. То есть люди, лежавшие там, каким-то мистическим образом исчезли. Я хочу получить ответы. Разве вы не хотите того же? …Поехали со мной, девчонки! Пора сменить обстановку!

– Там сейчас самая паршивая погода в Москве, – поморщилась я. – Ранняя весна. Все серое, промозглое сырое… А что в Якутии творится – вообще зима! Ну уж нет. Я отвыкла от снега и холода. Извини.

Честно говоря, тема была настолько интригующая, что я бы не отказалась – поехала. Но время от времени переводя взгляд на свою подругу, я поражалась метаморфозе, произошедшей с ней во время беседы. Она так увлеченно разговаривала с Антоном, глаза ее горели, щеки порозовели… Еще бы! Сотню лет мы хорохорились друг перед другом, что нам и без мужиков хорошо. А появился мужчина рядом, так гормоны заиграли и у нас разрешения не спросили. Но я-то ладно, я была когда-то влюблена… А Ташка лет с четырнадцати мужиков ненавидела, ну прям до отвращения… Вот я подумала, а вдруг у них с Антошкой что-то сладится…

– А я бы с удовольствием поехала, – задумчиво произнесла Наташка (Вот! Ну я как предчувствовала!). – Хочется сдернуть покров с этой тайны, которую скрыл от нас апокалипсис, – и глаза ее азартно вспыхнули.

– Ну так поезжай. Я не могу тебе запрещать, – улыбнулась я.

– Нет, не выйдет, или вдвоем или никто. Я не могу тебя бросить, особенно после того как нас чуть в пещеры не уволокли, – Наташа грустно покачала головой. – До сих пор в себя прийти не могу. Какой бы это был ужас, если бы не Антон…

– Да, брось! Что может случиться? Будем на связи! Благо радиосвязь в период постапокалиптики еще никого не подвела, – весело подмигнула я. – Тем более, у дикарей мозгов не хватит переплыть через пролив.

– Ты уверена?

– Да, не парьтесь вы. Я останусь на хорошо обследованной территории, во Флориде. Мне там ничего не угрожает. Сколько, интересно по времени займет ваша поездка?

– С учетом того, что мы отыщем работающий аэромобиль…. за пару недель справимся, если без эксцессов, – ликуя, но пытаясь это скрыть, сообщил Антон. – Готова выдвигаться прямо сейчас? – спросил он у Наташки.

– Черт побери, да! – обрадованно воскликнула она.

– Тогда я вас отвезу в ваш отель, чтобы вы вещи собрали. Я тоже сейчас кое-что покидаю в багажную сумку и рвану к ближайшему аэросалону!