Две полоски на годовщину развода

Глава 24. "Ужин"

В квартире Самойлова я не была ни разу. А потому с особым любопытством разглядываю холостяцкую берлогу сорокалетнего мужика.

На удивление, но дома чисто. Я даже придирчиво наклоняюсь к полке с книгами, пальцем провожу по гладкому дереву… и ничего! Ни пылинки. Кто бы мог подумать?

— Можешь ещё заглянуть под кровать, у меня там тоже чисто, — смеётся Саша, застав меня на месте… хм, любопытства.

Обернувшись, скрещиваю руки на груди. Пока я придумываю колкий ответ, Саша улыбается во все тридцать два. И смотрит на меня многозначительным взглядом, кивая на кровать.

— Хотя я бы предпочёл твои проверки в другой горизонтальной плоскости. И желательно подо мной, — сам сказал, сам хохотнул.

— Облезешь, — огрызаюсь. А затем киваю в сторону кухни: — у тебя там ничего не сгорит? Запах какой-то странный.

— Чёрт!

Саша пулей вылетает из зала, мчится в кухню. Следом слышу грохот посуды.

Иду на звук. Застряв в дверном проёме, наблюдаю следующую картину. Словно цирковой акробат, Самойлов пытается спасти ужин. Сковородка летит в одну сторону, крышка в другую, а он сам балансирует на одной ноге, пытаясь поймать всё это безобразие.

— Ну что, кулинарный гуру, как успехи? — спрашиваю я, с трудом сдерживая смех.

Саша оборачивается с выражением лица, полным отчаяния и комизма одновременно.

В руках у него остаётся только лопатка, и он смотрит на неё так, будто она предала его самым подлым образом.

— Ужин в процессе… трансформации, — отвечает он, стараясь придать своему голосу уверенность.

— Трансформации? В уголь? — подначиваю я, подходя ближе и заглядывая в сковородку.

То, что раньше было чем-то съедобным, теперь напоминает пепелище после пожара.

Не удержавшись, начинаю смеяться.

— Ладно, шеф-повар, может, закажем пиццу? — предлагаю с улыбкой.

— Да уж, похоже, это единственный выход. Но знаешь что? В следующий раз готовишь ты!

— Ещё чего! — возмущаюсь, на что Саша изгибает бровь дугой. — Следующего раза не будет!

— Это мы ещё посмотрим, — подмигнув, Самойлов тянется к мобильному, чтобы заказать пиццу.

После звонка он поворачивается ко мне.

— Пицца будет через сорок минут. Предлагаю заняться чем-нибудь интересным.

— Если твоё "чем-нибудь интересным" не заканчивается горизонтальной плоскостью или же очередной катастрофой, то я за любой движ.

— Ну, раз уж мы не будем готовить, как насчёт небольшой игры на желания?

— И что это за игра? — спрашиваю я, чувствуя подвох. Это же Самойлов, он априори без подвоха не умеет.

— Всё просто. Задаём друг другу вопросы. Если не знаешь ответ или не хочешь отвечать — выполняешь желание.

— Хм… Интересно. Но ты ведь знаешь, что я не люблю проигрывать.

— Вот и посмотрим, кто из нас более изобретателен.

— Ладно. Давай попробуем.

Мы начинаем игру. Первый вопрос от Саши:

— Сколько лет ты мечтала открыть свою кофейню?

— Лет пять, наверное. А ты сколько мечтал стать майором? — смеюсь.

— С детства! Всегда хотел ловить плохих парней и спасать мир.

Игра продолжается, вопросы становятся всё более каверзными и забавными. В какой-то момент Саша задаёт вопрос, который заставляет меня задуматься:

— А какой самый безумный поступок ты совершила ради кого-то?

Я замолкаю, вспоминая наши прошлые приключения. Не хочу отвечать, но мне интересно, что он загадает.

— Ладно, сдаюсь. Что за желание? — спрашиваю я.

Саша задумывается на секунду.

— Ты должна приготовить мне завтрак в постель… завтра утром.

— Нет. Так не пойдёт.

— Лидия Григорьевна, напоминаю, ты приняла правила игры. Значит, должна отвечать за свои слова.

Смотрю на Сашку исподлобья.

Вот и подвох подкатил. А с другой стороны, я бы могла ответить на его вопрос, но мне же захотелось узнать: какое желание может загадать бывший муж.

Окружённые ароматом свежей пиццы, мы сидим на кухне. Саша разливает по бокалам лимонад. А я не могу удержаться от улыбки, глядя на него — такой довольный, будто только что выиграл в лотерею.

— Ну что, за удачный вечер? — предлагает он, поднимая бокал.

— За удачный вечер, — соглашаюсь я, чокаясь с ним.

Первый кусок пиццы исчезает быстрее, чем я успеваю заметить.

Мы смеёмся и болтаем о всякой ерунде: о том, как Саша в детстве мечтал стать космонавтом, а я — балериной. Всё это так легко и непринуждённо, как будто мы никогда и не расставались.

— Помнишь, как мы однажды решили устроить пикник на крыше? — спрашивает Саша, откусывая очередной кусок.

— Конечно! Ты тогда чуть не упал с крыши, пытаясь достать бутерброды, которые я уронила, — смеюсь я.

— Да уж, это было эпично. Но ты же знаешь, я бы ради тебя на любую крышу забрался.

В ответ закатываю глаза, но внутри всё равно приятно.

Эти моменты — смех и шутки — это то, чего мне так не хватало. Отчего я ловлю себя на мысли, что скучала по этому. По нашему с Сашей особому чувству юмора, по его способности превращать любой вечер в маленький праздник.

— Знаешь, Лидка, я рад, что ты согласилась прийти сегодня, — говорит он вдруг серьёзно.

— Ты просто не оставил мне другого выбора.

Улыбнувшись, Саша кладёт руку на мою.

— Может быть, это начало чего-то нового? Или продолжение старого?

Смотрю на его руку поверх своей и чувствую, как внутри всё переворачивается.

— Не будем торопиться, — тянусь за очередным куском пиццы, наблюдая, как Саша не отводит от меня глаз. — Что? Почему ты так смотришь? Я испачкалась?

— Красивая очень. Вот и смотрю.

Неловкая пауза появляется за столом. И хоть мы с Сашкой знакомы овер дофига лет, я не могу скрыть смущения.