Дверг. Единственная

ГЛАВА 2 Из огня да в полымя

После целой вечности ожидания кажется, что-то стало проясняться. Попыталась пошевелить для начала пальцами ног и рук, и убедится, что они целы, глаза так и не решилась открыть — удалось. Раз ноги и руки целы, осмелела и открыла глаза. Я лежала, распластавшись, в больничной постели, обе ноги были зафиксированы непонятным механизмом.

Я изо всех сил зажмурилась, потом открыла глаза — и так три раза. Комната постепенно перестала вращаться вокруг меня. Но, где это я нахожусь, куда меня опять занесло и где Дверг? Что с ним случилось?

Постепенно туман, застилавший мозг, начал рассеиваться, и я вспомнила наше приземление, точнее удар после чего я потеряла сознание, а также еще припомнила некоторые моменты после. Долгие темные ночи, трехглазых санитаров с черной кожей и уколы странными механизмами. Каждый раз, как только я начинала приходить в сознание, меня тут же кололи какой-то гадостью. Так все и было. Да. Именно так. Но сейчас я чувствовала себя вполне прилично.

По крайней мере наполовину. И им придется прекратить это их лечение. Придется ли?

Может быть, и нет — внезапно пришло на ум.

Естественный скептицизм относительно чистоты инопланетных намерений прочно укоренился в моем мозгу за две недели прожитых на корабле Дверга. А может, и его где-то рядом удерживают и тоже, как и меня колют какой-то гадостью, от которой на большую часть суток наступает затмение. Да, точно, меня просто перекололи наркотиками, — внезапно сообразила я. По моим ощущениям, никакой особой необходимости в этом не было и не могло быть, но если уж они начали, то с какой стати им останавливаться именно сейчас? Ведь наверняка у них какие-то свои соображения, а может я стала у них типа подопытного кролика и на мне просто проводят испытания. Нужно убираться отсюда, но как? И как мне Дверга отыскать? Блин, это надо было влюбиться в такого гада... А как же Дима? Меня, что это перестало заботить? Последнюю неделю, так я вообще о нем практически не вспоминала. Странно как-то начали работать у меня мозги, решили забыть человеческую жизнь. Я не хочу так, это же мое прошлое и оно имеет право быть. Так все, сейчас не об этом, есть более насущные проблемы. Раз так сейчас складывается ситуация — действуй хладнокровно и сделай вид, что ты все еще в дурмане, — подсказал мой внутренний голос, мое второе я. Я последовала его совету.

Инопланетянин осторожно заглянул в палату примерно десятью минутами позже и, конечно, я все еще храпела. Дверь тихо закрылась.

К этому времени в памяти восстановилось еще кое-что из того, что произошло.

Я смутно припоминала, что перед ударом корабля о твердую поверхность мне кое-что прошептал Дверг думая, что я его не слышу: «Ты моя Нинель, я всегда буду рядом...». Кто такая Нинель я так и не поняла, да и думать некогда было, произошло наше столкновение с поверхностью планеты.

Голова несколько кружилась, но вскоре это прошло, и я приподнялась в кровати. Руками попыталась как-то освободить свои конечности из плена странного механизма. Поковыряв ногтями нашла какую-то выемку и нажав освободила свои ноги. Держась за железный прут изголовья кровати, я попыталась сделать свой первый шаг. Полный порядок — ноги меня держат и это главное, значит, я их себе не сломала.

Итак, теоретически я вполне способна уйти отсюда, другой вопрос, куда и не вернут ли меня назад.

Я вновь добралась до кровати, улеглась поудобнее и стала думать. Меня начало знобить, на лбу выступил пот. Во рту отчетливо чувствовался вкус меди.

В скором времени дверь открылась, впустив в комнату луч яркого света из коридора, и сквозь щелки век я увидела инопланетянина с механизмом в руках, который напоминал пистолет, таким меня до этого они и кололи.

Он подошел к постели. Как только он приблизился, я села.

— Добрый вечер, — сказала я.

— Д-добрый... — ответил он, как-то странно заикаясь.

— Могу я узнать, когда меня выпишут отсюда?

— Это надо узнать у доктора, — проскрежетали мне в ответ.

— Узнайте! — инопланетянин попытался приставить мне пистолет к руке. — Нет, благодарю вас. Я не нуждаюсь в уколах.

— Но мне надо сделать ... — он осекся, когда увидел мой взгляд, который говорил: «Не тронь, а то пожалеешь». Он попытался меня уговорить, ты еще сюсюкать начни или разговаривать, как с умалишенными.

— Боюсь, что доктору виднее.

— Вот и пригласите его сюда, и пусть он сам это скажет. А до того я не позволю делать себе никаких уколов.

— И все же боюсь, что тут ничего нельзя сделать. У меня точные указания.

Я медленно покачала головой.

— Ах вот как, — сказал он. — Учтите, что мне придется доложить об этом... этом...

— Обязательно доложите, — съехидничала я, — и кстати, во время своего доклада не забудьте сказать, что я решила выписаться отсюда завтра утром.

— Это невозможно. Вы не можете даже стоять на ногах, а что касается внутренних повреждений и кровоизлияний...

— Посмотрим, — сказала я, — спокойной ночи.

Он исчез из комнаты, не удостоив меня ответом.

Я вновь улеглась поудобнее и задумалась. Не знаю сколько прошло времени, но я услышала в коридоре шаги. Дверь вновь открылась.

Затем комната ярко осветилась, и у самого входа, встал здоровенный детина с такой же черной кожей и тремя глазами, как у своих соотечественников, но он ростом был повыше и в плечах намного шире.

— Мне сказали, что вы тут грубо отказываетесь подчиниться нашему санитару, — сказал он. Здесь уже было не притвориться спящей. — Как это понять?

— Не знаю, — ответила я, — а что?

Это его обеспокоило на секунду-другую, затем, нахмурившись, он продолжил.

— Сейчас время вашего вечернего укола.

— Вы врач?

— Нет, но мне велено сделать вам укол, а для этого у меня хватит медицинской подготовки.

— А я отказываюсь от укола, — сказала я, — и имею на это полное право. В конце концов, какое вам дело?

— Я сделаю вам укол, — проговорил он, приближаясь с левой стороны кровати.

В руке его появился уже примелькавшийся недавно мне пистолет, тщательно до этого скрываемый.

Это был очень некрасивый, грязный удар, несколько ниже пояса. Он упал перед кроватью на колени.

— Гхмар кхн дар — сказал он спустя некоторое время.

— Еще раз подойдете ко мне, и пеняйте на себя.

— Ничего, мы умеем обращаться и с такими пациентами, — выдавил он с трудом.

Тогда я поняла, что наступило время действовать.

— Где моя одежда?

— Гхмар кхн дар, — повторил он. Что за хрень я перестала его понимать, может это ругательство какое...

— В таком случае мне придется позаимствовать вашу. Дайте-ка ее сюда.

Его ругань на непонятном мне языке начала уже утомлять, так что пришлось накинуть на него простыню и оглушить первым что попалось под руку. Этим чем-то оказался странный предмет похожий на переносной светильник и этот светильник по весу был довольно тяжелым.

Примерно через две минуты я была одета в одежду цвета бледной моли. Какое уродство. Я кое-как, чуть не надорвалась, откуда только силы взялись такого бугая тащить, оттащила его к шкафу, этот шкаф действительно напоминал наш земной, не то, что у Дверга на корабле, видно еще эти уродцы не дошли до технологий Дзенн-Ра. Запихав его в стенной шкаф думала, что пупок развяжется. Выглянула сквозь зарешеченное окно. Я увидела там, а что собственно увидела..., темнота хоть глаз выколи, даже звезд на небе не видно.

Повернулась к двери и со всей решительностью направилась к ней. Выйдя из комнаты осмотрела коридор. Слева он заканчивался глухой стеной с зарешеченным окном, и по обе стороны располагались четыре двери. Скорее всего, они вели в такие же палаты, как и моя. Вернувшись к окну, не обнаружила ничего нового та же непроглядная темнота. Покачав головой, я повернулась и направилась в другую сторону.

Двери, двери, двери без единой полоски света под ними, и единственный звук — шлепанье моих ног, да и то только потому, что позаимствованная обувь оказалась слишком велика, я же все-таки девушка и не ношу обувь сорок пятого размера.

На потолке примерно через каждые десять метров горела лампа чем-то похожая на наши земные.

Добравшись до первого этажа, я свернула направо и пошла по коридору, высматривая дверь с выбивающейся из-под нее полоской света.

Дверь эта оказалась самой последней в коридоре, и я была так невежлива, да какая вежливость, мне нужно найти Дверга и линять из этого дома для умалишённых, что вошла в нее без стука.

За большим металлическим столом, наклонившись над одним из ящиков, сидел инопланетный гуманоид в роскошном халате или, как он правильно у них называется, по мне так халат и в Африке халат. На палату эта комната что-то не была похожа.

Он поднял голову, глаза его загорелись, причем все три, а губы раздвинулись на секунду, будто он хотел закричать, но удержался, увидев выражение моего лица. Ну, надо же, как мой взгляд этих трехглазых негров пугает. Он быстро встал.

Я закрыла за собой дверь, подошла ближе и поздоровалась, не вся культура из меня испарилась:

— С добрым утром или ночью, мне без разницы в общем-то. Боюсь, у вас будут крупные неприятности...— подождав те секунды, которые потребовались мне, чтобы пересечь комнату, он спросил:

— Что вы хотите этим сказать?

— Я хочу сказать, — ответила. — Что я собираюсь вам показать, где живет Кузькина мать, если не ответите на мои вопросы и не дадите возможность отсюда уйти!

Он выпрямился.

— Убирайтесь отсюда! — заскрипел его голос, боже они у всех трехглазых такие скрипучие?

— А теперь сядьте и заткнитесь. Нам надо кое-что обсудить, — сесть-то он сел, но не заткнулся.

— Вы нарушаете сразу несколько наших правил! — попытался он мне сказать. Меня начал бить озноб, и я увидела, как его стол обрастает льдом. Ух ты это я делаю, интересно раньше не могла... А Дзенн-Ра все такое умеют? Обратив свой взор на трехглазого уродца, я зло прошипела

— А теперь мне нужна моя одежда. Я выписываюсь!

— Вы не в том состоянии...

— Могу убедить в обратном. Я, как раз в том состоянии, чтобы заморозить всю вашу богадельню! — вот интересно, а как я их вообще понимаю? Ладно с этим буду разбираться позже. — Гоните мои вещи!

Он потянулся к кнопке звонка на столе, но я тут же приморозила его руку. Как это получается, так и не поняла, но факт, что это получается, само собой.

— Мои вещи, — повторила я. — А это вам следовало сделать раньше, как только я вошла. Сейчас уже слишком поздно.

Не успела я договорить, как почувствовала укол в область шеи, сознание, начало уплывать. В какие-то моменты оно давало о себе знать, но на кратковременное время. Комната вращалась, и я через приоткрытые веки видела, как мне что-то колют, а еще вживляют в руку какой-то мини чип или фиг его знает, что это. Следующее, что я увидела, приходя в себя, так это земных людей в белых халатах. Еле ворочая языком, я спросила:

— Где я? Кто вы?

— Динэра, мы ваши лечащие доктора. Мы находимся в частной клинике, — в глазах продолжало все кружиться, а голос врача отдавался эхом вдалеке.

— Что со мной?

— Вы заболели Динэра, у вас шизофрения, сейчас мы вас немного стабилизировали, а до этого вы кидались на людей. Вас жених сюда привез. Он каждый день вас навещает.

-Дима?

— Мы постараемся поддерживать ваше вменяемое состояние. Думаю, когда курс лечения будет пройден, мы вас отпустим.

— Дверг?! — прошептала я, но меня услышали и ответили.

— Тот, кого вы зовете Двергом плод вашей больной психики.

— Нет, я должна его найти, где он?! — начала мотать головой пытаясь понять, что происходит. Я в психушке? Но как? Я адекватна же, или...— Боже, Дверг, неужели ты не реальный?

— Успокойтесь, Динэра, сейчас вам уколют успокоительное...

— Нет, не надо, я не хочу, прекратите! — попыталась дернуться, но оказалось, что я крепко привязана. — Уберите от меня шприц. Нет! Нет. Нет... Чувствую укол и погружаюсь в омут тьмы.

Что со мной, где я, что правда, а что ложь? А если я действительно больна и все похищение инопланетянами это плод моей не здоровой головы? Не хочу болеть, не хочу здесь находиться, а собственно, где это здесь? Где я, где?

Открыв глаза зажмурилась от яркого солнца, светящего через окно. На окне решетки. Значит это реальность я в психушке. Тяжело вздохнув повернула голову в сторону дверей. За дверью тишина и покой. Начала осматривать свое тело. Руки привязаны, ноги тоже. Тело затекло и ужасно хочется в туалет. Нужно кого-то позвать, и я крикнула.

— Ау, есть кто живой?! Мне в туалет нужно! Ау! — за дверью по-прежнему было тихо, и я мысленно выругалась. Я продолжала кричать пока в конце концов за дверью не услышала шаги.

Затем дверь открылась, я увидела сестру со шприцем в руках. Она подошла к постели — широкобедрая бабища, темноволосая и с толстыми руками. Как только она приблизилась, я дернулась.

-Тише... — успокаивающе прошептала она, вам что-то нужно?

— Да, хочу в туалет... — сказал я. Услышав это, она ушла и вернулась с судном. Боже...

— Вот... — и она подсунула его под меня. Сделав нужные мне дела, я спросила:

— А когда будет завтрак? — расположение солнца и то, как оно светило в окно, дало толчок мне сделать именно такой вывод.

— Завтрак? — переспросила медсестра. — Но сейчас ночь... — У меня случился ступор, какая ночь, если ярко светит солнце?

— Но светит солнце! — закричала я на нее. — Не может солнце светить ночью!

— Девушка вы не в себе. Пойду, схожу за доктором!

— Нет. Нет! Нет! — завопила я. Медсестра выскочила за дверь, даже не закрывая ее за собой.

Через какое-то время она уже вместе с доктором были в моей палате.

Врач подошел ко мне и пощупал лоб. На нем выступила испарина.

— Все хорошо успокойтесь.

— Нет не хорошо. Дайте мне зеркало, хочу увидеть себя, — в ответ он покачал головой.

— Я хочу видеть себя!!! — закричала я.

— Успокойтесь, сейчас вам принесут зеркало... — он глазами дал медсестре понять, и она ушла исполнять его молчаливый приказ.

Через несколько минут врач мне поднес зеркало, взглянув на себя, у меня начался истерический хохот. Я опять человек, как раньше... Потом на глаза навернулись слезы. Я действительно тронулась умом? А теперь что? Что мне делать?

— Я смогу когда-нибудь выйти отсюда?

— В смысле? — удивленно приподнял брови врач. — Если лечение подействует, то по больнице вы сможете передвигаться свободно.

— А выйти из больницы, я выйти когда-нибудь смогу?

— Думаю, все в ваших руках.

Я глубоко вздохнула, минуточку, а как на счет ночи, если ярко светит солнце? Что с этим?

— Сейчас ночь? — задала я вопрос.

— Да...

— А почему тогда светит солнце? — на мой вопрос доктор скривился и поднеся к моей руке шприц, откуда он только взялся, что из воздуха образовался, он меня им уколол.

Опять затмение и темнота.

«Нинель, Нинель! Не забывай меня...»

— Дверг, ты всего лишь плод моего больного подсознания, ты не реален, уходи, я хочу вылечится, я хочу быть здоровой...

«Нинель!...!». Прихожу в себя, те же желтые стены, белый потолок. Из глаз не произвольно текут слезы.

Я человек, все будет хорошо, из этой ситуации по любому выкарабкаюсь и обязательно поправлюсь, главное верить.

— Сестра! Сестра! — позвала я. Вчерашняя грузная женщина подошла и вопросительно на меня посмотрела. Я есть хочу, у меня дико болит желудок. Она лишь вопросительно подняла брови. — Мне питание в этой клинике предусмотрено? — ответа не последовало. Меня что решили голодом заморить? — Воды хотя бы можно? — опять молчание и вопросительный взгляд.

— Сейчас придет доктор, и ему о ваших нуждах рассказывайте... — после чего развернулась и вышла за дверь. Да, что тут происходит? Уже две странности, которые напрягают. Солнце ночью и то, что не дают поесть и попить.

Через какое-то время появился доктор и начал меня сюсюкать:

— Как ваше самочувствие, милая?

— Скажите, когда меня накормят?

— Накормят? — озадаченно переспросил он меня.

— Именно, или вы хотите сказать, что еда мне не предусмотрена?

— Ну почему же? — улыбнулся он мне. — Может у вас есть какие-то предпочтения относительно еды?

Странные какие, обычно в больницах не спрашивают, чтобы вы хотели поесть. Что происходит?

— Я хочу… — не успела озвучить свои пожелания, как в палату с цветами вошел Дима. Увидев его, я застыла с открытым ртом.

— Здравствуй, Динэра…

— Дима? … — не веря своим глазам, спросила я. Доктор кашлянул и сказал:

— Пожалуй, Динэра договорим позже, я еще зайду. Не буду вам мешать. — Глазами он дал понять медсестре, чтобы следовала за ним. И через несколько минут, мы с Димой остались наедине.

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально… — потупив взгляд на свои связанные конечности, ответила я.

— Хорошо. Доктор говорит, что ты идешь на поправку. Кстати, цветы для тебя.

— Спасибо, — как-то не складывается у меня с ним разговор, как будто он не близкий мне человек, а кто-то чужой. Тут же вспомнился Дверг. Нет, мне нельзя о нем думать, иначе я никогда отсюда не выйду. Все, что я видела до этого, космический корабль, пришельцы — это все не правда!

— О чем задумалась?

— Да так не о чем, не обращай внимания.

— Сейчас поставлю цветы в вазу… — на это я пожала плечами. Опять что-то не срастается, ведь, если буйный душевнобольной, то никаких стеклянных предметов не должно быть в его палате даже, если он привязан. Что-то я вообще ничего не понимаю.

В одночасье голова начала сильно болеть, а в ушах звенеть, я зажмурилась и открыв глаза увидела вместо Димы трехглазого монстра. И мысленно начала себя успокаивать.

Это не на самом деле, это не на самом деле, мне все только кажется, это обман зрения, все обман зрения. Боже!

«Нинель! Нинель! Не смей меня забывать, не смей мириться с происходящим, дождись меня!»

Голос Дверга не давал покоя, и я закричала.

— Нет!!!

Галлюцинации прогрессировали я видела, как ко мне в палату набежали трехглазые черные гуманоиды, и я с новой силой завопила и зажмурилась. Тело содрогнулось в конвульсиях и вокруг началось понижение температуры.

— Усыпите ее! — слышала я приказ одного из них. — Срочно! Ее мозг может не выдержать! — мой мозг? Я где? Не могу понять, где реальность, а где вымысел. — Вколите ей тримайшер! Он сотрет ей память! — нет я не хочу, чтобы мне стирали память! Нет, нет… Шею пронзила боль и голову окутало огнем. Такой боли я в жизни еще не чувствовала. А потом свет и больше ничего. Где я, я…, а кто я? Меня зовут…, зовут…