Дворец мечты

3

На следующее утро Тони проснулась оттого, что в ее комнату вошла молодая служанка, неся на подносе стакан апельсинового сока и маленький кофейник.

— Доброе утро, сеньорита, — поздоровалась девушка, улыбаясь, и поставила поднос на столик у кровати.

— Доброе утро. — Тони села в кровати, отбросив тяжелую копну волос, упавших ей на лицо. — Который час?

— Сеньорита? — Девушка смотрела на нее растерянно, и Тони с улыбкой покачала головой, давая понять, что все нормально. Служанка присела в реверансе и вышла из комнаты. Очевидно, она не понимала по-английски, и Тони подумала, что ей придется обзавестись разговорником.

Сок и кофе были восхитительны. С чашкой в руке Тони босиком провала по комнате и распахнула окно. Она не верила своим глазам — настолько фантастическое зрелище открылось ее взору. Море сверкающими фонтанами брызг разбивалось о зеленовато-серые скалы, сквозь легкие облачка пробивались лучи неяркого солнца. Песок казался почти белым, и Тони безумно захотелось надеть купальный костюм и побежать искупаться. Но она еще мало знала о порядках, заведенных в доме, и не решилась на это.

Пока она любовалась морем, увидела, как кто-то вышел через маленькую дверь в каменной стене замка. Тони узнала Франческу. Девочка прошла по тропинке по краю рва к узкому мостику, неся плетеную сумку, потом по траве вдоль стены замка, идущей к утесам, нависающим над пляжем. Ступив на тропинку у самых утесов, она скрылась из глаз, и Тони подумала, что девочка, очевидно, пошла купаться. Ее догадка подтвердилась, когда через несколько минут она увидела Франческу на пляже. Девочка сбросила свободное платье, надетое поверх купального костюма. Тони вздохнула. Жаль, что Франческа ничего не сказала вечером о том, что собирается идти купаться. Ей, должно быть, очень одиноко здесь!

Тони отошла от окна и, приняв ванну, надела облегающие зеленые брюки и свободную блузку без рукавов.

Она спустилась по лестнице, по которой шла с графиней накануне вечером, и вошла в столовую. Там никого не было, но через несколько минут вошла другая служанка и спросила, что хочет сеньорита на завтрак. Служанка говорила на ломаном английском языке, что очень обрадовало Тони. Она попросила принести только кофе с булочкой и в ожидании принялась бродить по комнате, изучая обстановку. Она уже заканчивала завтрак, когда появилась Франческа. Ее коса намокла и растрепалась, одета она была в ту же юбку и кофту, что и накануне. Трудно было поверить, что Франческа — дочь владельца замка.

Тони поздоровалась с девочкой, но та не ответила ни слова лишь враждебно взглянула на нее. Тони с трудом сдержалась, чтобы не возмутиться.

— Жаль, ты не сказала мне, что пойдешь купаться, Франческа, — сказала она. — Я бы с удовольствием пошла с тобой.

— Это почему еще? — нахально спросила Франческа.

Тони вздохнула.

— Как ты думаешь, почему? Я люблю плавать. Я ответила на твой вопрос? Франческа прожала плечами.

— Когда Поль приезжает сюда, он никогда не встает раньше полудня, и бабушка тоже. Может, и вам лучше так поступать?

Тони опустила глаза, переведя взгляд на чашку кофе, которую она держала в руке.

— Почему ты такая колючая, Франческа? — спросила она спокойно.

Франческа явно не ожидала этого вопроса.

— Я не знаю, что вы имеете в виду, — сказала она угрюмо.

— Нет, знаешь. Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. А вот я бы хотела узнать, чем я заслужила такое отношение. Ведь мы только вчера познакомились!

— Вы — невеста Поля, — сказала Франческа.

— Ну и что? Я знаю, ты не любишь Поля, он мне говорил, но ведь это не причина, чтобы ненавидеть меня, правда?

Франческа задумалась, намазала булку маслом, и откусила кусочек.

— Зачем Поль приехал сюда? — спросила она. Тони стало жарко, и она с трудом удержалась, чтобы не покраснеть. Ей совсем не хотелось, чтобы Франческа увидела, что смутила ее.

— Чтобы повидаться с бабушкой, — ответила она.

Франческа фыркнула.

— Да, как же! Поль приезжает сюда, только когда ему нужны деньги. Если вы думаете, что он приехал повидаться с ней, вы еще более наивны, чем я думала.

— Не дерзи, — Тони нахмурилась. — Даже если в том, что ты говоришь, и есть доля правды, хотя я уверена, что это не так, ты еще слишком мала, чтобы судить об этом. Все это тебя совершенно не касается. — Она допила кофе. — Я думаю, ты просто ревнуешь. Но вот почему ты ревнуешь меня?

Франческа рассмеялась.

— Вас? Вас я не ревную, — сказала она, явно желая задеть Тони.

Тони встала из-за стола, взяла сигарету и закурила. Франческа внимательно наблюдала за ней.

— Папе не понравится, что вы носите брюки, — сказала она.

Тони раздраженно взглянула на нее.

— Правда? Неужели? Я просто дрожу от страха.

Франческа насупилась и сосредоточилась на булочке с маслом. Не ожидая, пока она закончит есть, Тони вышла из комнаты. Она не знала еще, куда пойдет, но не собиралась больше позволять сеньорите Франческе делла Мария Эстрада сердить себя. Она наугад распахнула одну из дверей в холле. Коридор, ведущий из нее, заканчивался еще одной дверью, и Тони, чувствуя себя настоящим исследователем, открыла ее. К ее разочарованию она оказалась во внутреннем дворике, через который они проезжали вчера. Она так мечтала найти там что-нибудь необыкновенное! Однако сочтя, что уж лучше погулять здесь, чем ждать, пока встанет Поль, Тони решительно пошла дальше. Видимо, Франческе привычки Поля были известны лучше, чем ей.

Тони провела утро на пляже. Она прошла по той же дорожке, что и Франческа, и обнаружила ступени, ведущие к песчаному заливчику. Закатав брюки, она бродила по мелководью, собирая ракушки, совсем как в детстве. Теплые лучи солнца ласкали ее плечи, и постепенно к ней вернулось хорошее настроение. Только воспоминание о неприязни, которую испытывала к ней Франческа, немного огорчало ее, Тони вернулась. До ленча оставалось еще довольно много времени. Она вошла во дворик босиком, неся в руках босоножки, и к своему удивлению увидела стоящий у парадного входа низкий серый лимузин. Девушка вошла в дом через маленькую боковую дверь и оказалась в холле. Услышав голоса, доносившиеся из гостиной, она направилась туда; рассчитывая застать Поля и поговорить с ним наедине. Гостиная была обставлена на современный лад. Здесь были не только стереорадиола и телевизор, но даже маленький бар. По в гостиной никого не было, за исключением Эдуарде, слуги, который накануне прислуживал им за обедом. Стоя спиной к двери у стойки бара, он смешивал коктейль, но, словно почувствовав чье-то присутствие, тотчас же повернулся и вежливо спросил:

— Сеньорита?

Улыбнувшись Тони покачала головой.

— Мне ничего не нужно, Эдуарде, — сказала она. — Я просто искала сеньора Поля.

Вдруг за ее спиной раздался резкий голос, что-то быстро говоривший по-португальски.

Тони ахнула от неожиданности и, обернувшись, увидела стоявшего в дверях мужчину — высокого, темноволосого, с тонким отчетливым шрамом на смуглой щеке.

— Вы! — воскликнула она, не в силах сдержаться. Именно этот человек чуть не сбил ее в Лиссабоне.

Он слегка поклонился в ответ и, видимо, узнал ее.

— Что вы делаете в моем доме? — спросил он холодно, переходя на английский язык. Тони судорожно сглотнула.

— В вашем доме? — робко переспросила она.

— Да, сеньорита, в моем доме.

— Значит, вы… — она замолчала, не в силах продолжать.

— Граф Рауль Фелипе Винсенте делла Мария Эстрада, сеньорита! — Он произнес это столь надменно, что Тони внутренне сжалась. Этот человек, этот высокий, худощавый, надменный португалец и был дядей Поля и отцом Франчески! Сегодня он был одет в кремового цвета смокинг, его густые тщательно уложенные волосы, казалось, подчеркивали безукоризненную форму головы. При одном его виде Тони испытала волнение столь же сильное, как и тогда, в Лиссабоне, и совсем растерялась, не зная, что сказать. В панике она попыталась припомнить, что же она ему тогда говорила, и называли ли свое имя. Даже если и нет…

— Я спрашиваю, что вы делаете в моем доме? — спросил он холодно.

С Тони чуть не случилась истерика — уж не думает ли он, что она выследила его, чтобы попытаться получить какую-нибудь компенсацию за тот случай? Но увидев его бесстрастное лицо, она отбросила это предположение.

— Я… я… меня привез Поль, ваш племянник, — проговорила она запинаясь.

— Да? — Его лицо словно окаменело. — Зачем?

Тони охватило смятение, когда она осознала, какое зрелище представляет босиком, в облегающих брюках, в блузе без рукавов, со спутанными волосами! Она была высокого роста, но граф делла Мария Эстрада был выше на целую голову и с высоты своих шести с половиной футов надменно взирал на нее.

— Поль… и я… Он мой жених, — наконец выдавила она.

Старый слуга Эдуарде слегка кашлянул и граф посмотрел на него через голову Тони.

— Все нормально, Эдуарде? — спросил он по-португальски.

— Да, сеньор.

— Благодарю, Эдуарде.

Слуга с улыбкой поклонился и вышел, но когда Тони попыталась было последовать за ним, граф сказал:

— Одну минуту, сеньорита.

У Тони от волнения перехватило дыхание. Неужели она должна выдерживать все эти допросы? Во второй раз из-за своего любопытства она оказалась в столь затруднительном положении.

— Да, сеньор, — сказала она покорно, усилием воли пытаясь унять дрожь. Она никогда не встречала человека, хоть отдаленно походившего на графа. До этой минуты она считала, что ее привлекательная внешность производит должное впечатление на мужчин, и никто из них не позволял себе такого тона в разговоре с ней. Впрочем, даже думать сейчас об этом было просто смешно. Он разглядывал ее изучающе, пожалуй, даже насмешливо, и она машинально переступила с ноги на ногу, мечтая, чтобы он перестал смотреть на нее. Во взгляде его было что-то обидное, очень похожее на взгляд Франчески. Тони почувствовала, что начинает сердиться, Какое право он имеет так обращаться с ней?

— Сеньор, — сказала она, прерывая неловкое молчание, — не будете ли вы так добры сказать мне то, что вы хотели, и дать мне переодеться?

— Терпение, — произнес граф с издевкой, подошел к бару, где Эдуарде оставил для него шейкер с готовым коктейлем и хрустальный бокал.

Тони очень хотелось, не обращая на него внимания, выйти из комнаты, но она подумала, что это было бы чересчур невежливо, а она не привыкла так себя вести. С другой стороны, она не привыкла к такому нервному напряжению и с удовольствием сейчас присела бы на стул, так как ноги почти ее не держали. Она уже однажды испытала гнев графа тогда, в Лиссабоне и ей совсем не хотелось вновь сердить его.

Граф налил два бокала, достав второй с полочки под стойкой бара. Добавив по два кубика льда в каждый из них, он повернулся, протягивая один Тони.

Затем, обойдя ее, он плотно закрыл дверь гостиной и вновь подошел к ней. Тони не притронулась к коктейлю.

Отпив половину бокала, граф спросил:

— Вам не нравится, сеньорита?

Тони поджала губы.

— В это время дня я не пью, граф.

Казалось, это его позабавило.

— Нет, сеньорита? Почему?

Тони не могла найти слов, чтобы ответить ему. Почему она не пьет? Как ему объяснить, что среди ее друзей и знакомых спиртное вовсе не было необходимой составной частью повседневной жизни? И она лишь произнесла:

— Я вообще мало пью, сеньор.

Он саркастически усмехнулся.

— Тогда вы и впрямь белая ворона в тех кругах, где вращается Поль, — сказал он, пожимая широкими плечами. Тони обратила внимание на то, как он движется. Плечи его были широкими, а бедра узкими, и, казалось, в нем не было ни одного лишнего грамма плоти. Глаза ее невольно остановились на шраме, пересекавшем его лицо, и она задумалась, откуда он мог появиться, но осознав, что бесцеремонно разглядывает его, густо покраснела.

— Это вас шокирует? — он небрежным жестом указал на шрам. Глаза его сузились. — Я привык к нему и порой забываю, что это может быть неприятно другим.

Тони отрицательно покачала головой.

— Нет, меня это не шокирует, сеньор, — ответила она, потупясь.

Казалось, он скептически отнесся к ее ответу. Как бы то ни было, он отошел подальше и повернулся так, что шрам стал ей не виден.

— Итак, сеньорита, — продолжал он, — вы — невеста Поля. Это очень интересно. Не могли бы вы мне тогда поведать, что вы делали в Лиссабоне, разгуливая по улицам одна без сопровождающего?

Тони снова покраснела.

— Поль?.. Поль был… Он был занят. Он брал напрокат машину, чтобы поехать сюда, — торопливо закончила она.

— Ясно. — Он допил коктейль и пошел к бару налить себе второй бокал. Затем он снова обернулся к ней. — Несомненно, вам как невесте Поля известны причины, которые привели его сюда.

Тони похолодела:

— Какие причины, сеньор?

— Полно, я не верю, что Поль вам не раскрыл мотивы своего визита.

Тони прикусила губу.

— Сеньор граф, скоро ленч, и я бы хотела успеть переодеться. Пожалуйста, адресуйте ваши вопросы Полю.

Он пошарил в кармане и достал плоский золотой портсигар. Вынув сигарету, он зажег ее, не предлагая ей закурить, и сказал:

— Сеньорита, я думаю, мой долг разъяснить вам ситуацию.

Тони очень нервничала, ей безумно хотелось курить и терпение быстро иссякло.

— Какую ситуацию? — Она не добавила «сеньор граф», как подобало обращаться к человеку его ранга, но если он и заметил, то не подал виду.

— Вот какую, сеньорита, — сказал он ледяным тоном. — Моя мать — пожилая женщина с причудами, свойственными ее возрасту. В данный момент она вообразила, что Поль, ее голубоглазый мальчик, как она выражается, нуждается в материальной поддержке. Но в моих руках все — и имение, и контроль за состоянием матери, и я не позволю, чтобы она выбрасывала свои деньги на ветер, тратя их на такого ленивого идиота, как Поль Крейг!

Тони негодующе смотрела на него, широко раскрыв глаза. Что бы ни сделал Поль, его дядя не имел никакого права говорить о нем с таким презрением.

— Какое отношение все это имеет ко мне? — сердито спросила она.

Он невесело усмехнулся.

— Ну полно, сеньорита, неужели и это я вам должен объяснять? Если ваше решение выйти замуж за моего племянника основано в какой-то степени на том, что он ожидает денег от бабушки, тогда боюсь, вас ждет горькое разочарование!

— Да как вы смеете! — Тони была вне себя от гнева. Он был так холоден, спокоен и самоуверен, что она потеряла всякое самообладание.

— Вы вскоре убедитесь, что я смею многое, — глаза его насмешливо блеснули.

Тони шагнула к нему. Никогда в жизни она не была так сердита, и ей захотелось ударить его, чтобы стереть это надменное выражение с его лица. Она подняла уже было руку, когда его пальцы стальным обручем сжали ее запястье.

— Я думаю, вам не стоит этого делать, — вполголоса произнес он, и глаза его насмешливо блеснули.

— Папа! — Раздался неожиданно голос Франчески. Тони немедленно вырвала руку и стояла, потирая запястье, которое болело после этих тисков. Обернувшись, она увидела, что девочка стоит в дверях, недоуменно и вместе с тем сердито глядя на нее.

— Папа, — повторила Франческа, не сводя горящих глаз с Тони, и заговорила с отцом на родном языке.

Со сдавленным восклицанием Тони метнулась к двери, почти оттолкнув Франческу, не заботясь о том, что та может подумать, и на дрожащих от волнения ногах бегом взбежала по лестнице в спасительное одиночество своей спальни.