Двойная ошибка миллиардера

Глава 1

Канун Рождества

«Ты меня помнишь? Я беременная».

Хм. Так не годится. Невежливо. Правильно будет поздороваться.

«Привет. Ты меня помнишь? Я беременная».

Нет, так тоже не годится. Вдруг он скажет, что не помнит? Надо быть уверенной и не начинать разговор с глупых вопросов.

А что если так:

«Привет, Артем! Я Алена, которая Плохая, помнишь меня? Послушай, я беременная».

Ну, уже лучше. Тут и «нет» не скажешь. Разве можно кого-то забыть с такой фамилией?

Покажите мне таких, я, к примеру, за всю жизнь не встретила. А Плохая я уже восемнадцать лет. То есть, с рождения.

Нет, пожалуй, лучше не переспрашивать. Просто сказать «я Плохая» и все.

«Привет, Артем! Я Алена Плохая. И я беременная».

Черт, звучит как приветственная фраза на собрании Общества Анонимных Алкоголиков.

«Привет. Я Гриша, и я алкоголик. Я пил двадцать лет».

Это я в фильмах видела, не вживую, я алкоголь не переношу, а сейчас мне тем более нельзя. Но вдруг у Асадова тоже возникнет такая ассоциация? Как любит говорить наш преподаватель по психологии, ассоциативный ряд.

Откуда взялась такая ассоциация, можно не спрашивать. Отовсюду.

Вокруг разливаются дразнящие запахи гвоздики, ванили и корицы, которыми у меня пропитались даже шарфик с рукавичками. А как им не пропитаться, если я стою в самом центре самого роскошного Рождественского базара Вены?

Ратушная площадь сияет рождественской иллюминацией. Нарядные киоски как под гипнозом манят горами сладостей, подарков и сувениров.

Украшено абсолютно все вокруг — каждое деревце, каждый кустик, каждый столб. Гирляндами, фонариками, мерцающей елочной мишурой, сказочными фигурками.

На каждом шагу продается горячий пунш, это он мне так пахнет. Местные жители убеждены, что его рецепт в Австрию привез Моцарт. Вот только попробовать пунш мне не светит, в моем положении его можно только нюхать.

Так что бедняга Моцарт зря так надрывался.

Перехватываю неудобный живот и несколько раз втягиваю носом умопомрачительные запахи. Хорошо, хоть есть можно. Еда здесь какая хочешь, на любой вкус.

Венские колбаски и сыры, пряники и шоколад. Печеные каштаны, жареный миндаль, сырные палочки и рождественские крендели. И обязательные венские вафли с марципанами.

Все это пахнет так, что у меня желудок сводит. И слюнки текут. Как же есть хочется, елочки-иголочки...

Но деньгами я разбрасываться не могу, у меня все финансы строго расписаны и распланированы. Из суммы, которую я выделила на сегодняшний вечер, денег осталось только на что-то одно — или на пряник, или на марципан.

Вечерний каток, больше похожий на лабиринт, зажигается яркими огнями, а я стою возле киоска от благотворительного фонда Артема Асадова и размышляю, как сделать так, чтобы его охрана не приняла меня за попрошайку.

Высчитываю в уме, сколько получится сэкономить, если завтра весь день ходить пешком. Тогда хватит и на пряник, и на марципан. Устрою себе и девчонкам настоящее Рождество!

Настроение поднимается, все-таки праздничная атмосфера понемногу передается и затягивает. Единственное, я так и не решила, как начать разговор с Асадовым.

Мне нужно, чтобы он меня вспомнил. Только времени у меня будет мало, и шансов закончить фразу «помнишь, ты перепутал меня с девушкой друга, а я тебя приняла за уборщика?» практически нет.

Скорее всего, получится дойти максимум до «друга», дальше придется общаться с охраной.

И тут меня озаряет. А что, если использовать метод якорения?

Вспоминаю все, что нам успели начитать по психологии, и усиленно думаю.

Что из нашего прошлого может сработать как спусковой крючок? Что может сыграть роль якоря? О чем была его последняя фраза?

Таблетки, точно. Когда все прояснилось, Асадов дал мне таблетки экстренной контрацепции, и даже проследил, чтобы я их выпила.

Я выпила. Результат налицо.

Почему? Откуда я знаю. Может, они просроченные были.

Так, Алена, соберись.

«Привет, Артем! Я Алена Плохая, а твои таблетки полный отстой!»

К вечеру холодает. Прячу руки и поначалу переминаюсь с ноги на ногу, а затем уже вовсю пританцовываю под «A Holly Jolly Christmas».

Где его носит, этого Асадова? Может, он передумал приезжать на ярмарку?

Если так, то у меня нет шансов с ним встретиться, никаких. Пробиться к Артему Асадову таким как я можно разве что бросившись под колеса его машины.

А я не могу, у меня дети. Дочки.

Я случайно услышала, как продавцы в киоске говорили, что учредитель фонда сегодня приедет на ярмарку. И вот выглядываю его уже второй час. Между прочим, холодно...

«Привет, Артем! Я Алена. Твои таблетки не сработали».

Неплохо. Можно сказать, даже хорошо.

Глава 2

— И зачем тебе туда ехать, Аленка? — бабушка ходит за мной по пятам, пока я собираю сумку. — я понимаю парк или пляж. А тут в чужом доме сидеть, да еще и когда хозяев нет. Нехорошо.

— Так это не чужой дом, бабушка, — отвечаю я ей, складывая купальник, полотенце и шлепанцы, — это дом Янкиного дяди.

— Вот пусть Янка туда и едет.

— Она и едет. А меня с собой зовет, чтобы не скучно было. И не собираемся мы там в доме сидеть, кто тебе такое сказал?

— А купальник тебе зачем? — не унимается бабушка.

— У дяди есть бассейн, — объясняю ей, — мы позагораем, подышим воздухом. Там сосновый бор рядом. Ну чего ты разволновалась? Все будет хорошо!

— Не надо тебе с ней ехать, детка, предчувствие у меня нехорошее. Добром это не кончится. А ты знаешь, если я что-то чувствую, то не просто так.

Я обнимаю бабушку, она поджимает губы, и мне становится ее жаль.

Моя бабушка не зануда и не истеричка, мы с ней живем очень дружно. Но Янка ей почему-то не зашла.

С Янкой мы вместе учимся на факультете гостинично-ресторанного бизнеса. Она живая и веселая, мне с ней легко, и почему она не нравится бабушке, для меня загадка.

Но вот не нравится и все, хоть убейся.

— Гнилая твоя Янка, детка. И не подруга она тебе, — говорит бабушка, гладя меня по голове.

— Ты не права, бабуль, — защищаю я подругу, — ты ее не знаешь. Она добрая и отзывчивая.

— А мне и не надо знать, я таких людей насквозь вижу. Просто смотрю на человека, а у него на лбу большими буквами написано.

— Ты ошибаешься, — говорю мягко, но настойчиво.

— Вот скажи, почему она тебя Алькой называет? Ты же Алена!

— Аля короче. Ей так удобнее, бабуль!

— Короче? — скептически переспрашивает бабушка. — Серьезно?

Выпрямляюсь и смотрю на нее выжидательно. Бабушка вздыхает и умолкает.

Мы с ней стараемся не ругаться, поэтому кто-то обязательно уступает. Бабушка сует мне в сумку судочки с малиной и голубикой. Чмокаю ее на прощание в щеку и выхожу из дома.

Янка уже ждет меня на такси. Едем долго, проезжаем почти весь поселок «Сосновый бор», пока не останавливаемся перед высоким забором.

Янка достает карту-ключ, открывает калитку, и мы входим во двор.

Похоже, дядя Янки настоящий миллионер. Берсеневу до него как до луны, хоть он и пытается пыжиться.

Дом просто роскошный. Очень стильный дизайн, много стекла и света. Янка снимает дом с охраны и оборачивается ко мне.

— Слушай, Аль... Ты не против, если мы тут немного уберем?

— Конечно нет, — отвечаю, — только здесь и так все сияет.

— Да, — она заметно оживляется, — это не займет много времени. Здесь чисто. Но все-таки пыль есть, а дядька любит, чтобы все было надраено до блеска.

— Но ведь здесь никого нет! Ты сказала, что он уехал на все лето?

Подруга разводит руками.

— Я сама не знаю. Но проще убрать, чтобы ему было спокойнее. У него сердце, сосуды. Сама знаешь...

Знаю, у бабушки тоже и сердце, и сосуды. Правда, ей и не пятьдесят давно.

Мы приступаем к уборке. Оно кажется, что немного, но пройтись по всем комнатам заняло у нас часа два. Когда заканчиваем, я чувствую, что проголодалась.

— Ну что, гуляем! — Янка распахивает холодильник.

Там много продуктов, в основном, длительного хранения. Я нахожу в морозилке креветки и жарю их в соевом соусе. Янка готовит сэндвичи. Достаю малину с голубикой, и через пять минут у нас готов шикарный обед.

Переодеваемся в купальники и идем к бассейну. Я умею плавать, но глубины боюсь. Однажды в детстве я чуть не утонула, с тех пор для меня самая безопасная глубина — по грудь.

Тут удобный спуск в воду и пологое дно, поэтому я с удовольствием спускаюсь в бассейн и окунаюсь у бортика.

Из-за чего я еще не люблю плавать — волосы. Они у меня очень густые и длинные, еще и вьются, так что, если их намочить, сохнуть они будут долго и нудно. Да и заколоть их проблематично. Заколки не держат, резинки быстро вытягиваются и рвутся.

Я часто плету косички, но сегодня мне лень их заплетать, и я закалываю волосы заколкой.

— Ох ничего себе! — слышу восторженный голос подруги. — Ты только посмотри на этого красавчика!

Оборачиваюсь, слежу за ее взглядом и зависаю от увиденного.

На соседнем участке молодой мужчина в синем рабочем комбинезоне катит тележку. Тележка вообще самая обычная. И комбинезон обычный, синий. Но он надет на голое тело парня, и тот смотрится в нем так сногсшибательно, что мы с Янкой не можем закрыть рты.

Рельефные мускулы как литые перекатываются под гладкой, загорелой кожей. У парня широкие плечи, и кажется, что эту тележку он легко может нести в руках.

— Аля, — шепчет Янка, — я все. Я влюбилась.

— Надо срочно идти в зал, — шепчу согласно, — мотивирует.

Глава 3

На мальчишник Артем идти не собирался. Он планировал прилететь прямо в день свадебной церемонии, но Назар словно прочел его мысли.

— Гордея не будет, Тимон, — предупредил будущий молодожен, не дожидаясь возражений, — я не звал его на мальчишник.

Назар позвонил во время обеденного перерыва. Все друзья Асадова знают, что в рабочее время ему звонить бесполезно — Артем не станет разговаривать, если только это не вопрос жизни и смерти.

— Да мне побоку Гордей, — ответил Асадов.

Они оба знали, что это не так, но Назар не стал спорить. Побоку и ладно.

Мальчишник он устроил в своем новом клубе. Артему клуб понравился и, судя по отсутствию свободных мест, не ему одному.

— «Саймон» сейчас самое модное заведение в городе, — лениво похвастался Назар, развалившись на диване в вип-кабинете.

— Сюда входные билеты на месяц вперед расписаны, — подтвердил Вадим.

Собралась почти вся их компания, а вот Сергея Гордеева действительно не было. С тех пор, как Артем сломал ему нос, руку и два ребра, они больше не виделись.

— Тимон, — позвал Назар, улучив удобный момент, пока внимание остальных было приковано к извивающейся на пилоне танцовщице. Тоже, кстати, вполне на уровне. — Я Гордея на свадьбу тоже не звал.

Артем понимал, что это из-за него, но не стал отвечать. Его свадьба — его решение.

— А вот Златка будет, — продолжил приятель и добавил извиняющимся тоном: — Они подружки с Лилей, сам понимаешь...

— Злата согласилась прийти одна, без Гордея? — не сдержал удивления Асадов.

— Она и так одна, Тимон. Давно. Они с Гордеем не вместе.

Артем замолчал. Слишком неожиданно. И до сих пор обжигающе.

Но показывать свою уязвимость не хотелось даже Назару.

— Почему? — постарался, чтобы прозвучало как можно более незаинтересованно.

— У него другая девушка. Алина. Аля. Я так понимаю, там все серьезно. Гордей жениться собрался. Я ее видел, они тусили в «Саймоне» на прошлой неделе. Я удивился, она вообще не в его вкусе. Ему же всегда блондинки нравились, а эта темненькая. Зато красивая, звездец, волосы вообще шикарные. Я охренел, когда увидел. Только не понял, зачем он ее сюда приводил.

Зато Артем знает. Чтобы Назар ему доложил.

Сделал вид, что смотрит на танцовщицу, а у самого потемнело в глазах.

И года не прошло с тех пор, как Артем застал их в постели — любимую девушку и лучшего друга. Наверное, если бы это была любовь, Артем сумел бы понять. Заставил бы себя. Но Злата нужна была Сергею только чтобы разрушить их с Артемом отношения. Чтобы втоптать Асадова в дерьмо, надавить на самую уязвимую точку.

Кому лучше знать, где именно эта точка расположена, как не бывшему лучшему другу?

— Тимон, — Назар запнулся, но все-таки собрался и выдал, — может, вы со Златкой снова... Она там слезы льет с утра до ночи, мне Лиля говорила. Очень жалеет и раскаивается.

Она и тогда раскаивалась. И слезы лила. Клялась, что не хотела. И что не знает, как так получилось. Словно речь шла о машине, которую она разбила, не вписавшись в поворот, а не об измене. И не о его чувствах.

Артем со Златой встречались три года, их все уже считали семейной парой. До нее он менял девушек, иногда даже не запоминая их имен. Зачем знать имя временной партнерши по сексу, если утром он отправит ее домой на такси, и больше они не увидятся?

Редко с кем Артем встречался больше двух раз. Или даже одного.

А вот Златка его зацепила.

Кто знает, чем. Может, тем, что отказалась ехать к нему после клубной вечеринки. Или тем, что представлялась творческой личностью, полностью оторванной от реалий. Или своей эльфийской неземной внешностью.

Странно, Артему наоборот блондинки никогда не нравились, а тут как заколдовали. Он не просто влюбился, он как с ума сошел.

Зато мать его восторга не разделяла.

— Вы, мужчины, как те ослы, ничего не видите дальше своего... носа, — сказала она, когда Артем впервые их познакомил. — Эта девица, на секундочку, так же оторвана от реальности, как я от своих гибискусов. Она просто очень продуманная и хитросделанная дамочка. Так странно, что ты этого не видишь, дорогой.

— Не обращай внимания, сын, наша мама просто разочарована, — успокоил его отец. — Она надеялась на достойную соперницу, а твоя Злата ей на один зуб. Мне уже заранее жаль эту девушку, у нее просто нет шансов выстоять.

О привязанности мадам Асадовой к ее коллекции гибискусов не были проинформированы разве что племена в Папуа-Новой Гвинее. И то, потому что до них по каким-то неведомым причинам до сих пор не добралась его матушка.

Сам Артем не планировал допускать чересчур близкого вмешательства матери в свои отношения, поэтому ее мнение его не слишком интересовало.

Ни у кого из друзей не было таких длительных отношений. Артем твердо знал, что женится на Злате, только не сейчас. Позже.

Семья — это дети, вот когда они оба решат, что готовы, можно будет жениться.

Глава 4

Он на меня смотрит.

Прямо в упор.

А у меня коленки дрожат и подгибаются.

Вовремя вспоминаю, что не умею плавать, и цепляюсь руками за поручни бассейна. Иначе сползу в воду и утону.

Ну какой же он красивый, елочки-иголочки. Я таких не видела никогда.

Разве что в кино или в рекламе. Точно, он на того парня похож, который спортивное питание рекламирует. Но в моделях все равно проскальзывает что-то смазливое, а в этом и намека нет. Брутальный, мужественный.

Мышцы буграми, пресс квадратами, небритый подбородок.

Какая там смазливость, один сплошной тестостерон!

Очень правильно сказала Янка — австралийский пожарный. Только без котиков. А жаль, ему бы пошли котики.

Сама Янка тем временем выбирается из бассейна. Подруга наклоняется над шезлонгом, опасно прогнувшись в талии и выпятив пятую точку, как будто там у нее объектив камеры, и она прямо сейчас ведет скрытую съемку.

Нервно провожу рукой по волосам, встряхиваю головой. Интересно, как я выгляжу? Может, мне тоже стоит повернуться, чтобы ему было лучше видно мой изгиб от бедра?

— Молодой человек! — кричит тем временем Янка. — Вы нам не поможете? У нас шезлонг сломался!

Брешет как дышит. Нормально все было с шезлонгом, она нарочно его только что сломала. Я видела, как она его пинала ногой. Бедный шезлонг...

— Если вас, конечно, не затруднит, — добавляет подруга с придыханием и бросает на пожарного такой взгляд, что тот уже должен расплавиться и растечься лужицей.

Мужчина разрывает наш зрительный контакт, и я от облегчения выдыхаю. Только теперь осознаю, под каким была напряжением, у меня даже пальцы побелели, которыми я поручень сжимала. И ноги затекли.

— Не затруднит, — наш австралиец демонстрирует белоснежную улыбку, от которой мы с Янкой дружно издаем тихий протяжный стон. На загорелом лице она смотрится божественно!

Он отставляет тележку в сторону и одним махом перепрыгивает через забор.

Все. Я в отключке.

Ну почему я не пишу стихи? Или хотя бы не умею худо-бедно подобрать рифму? Я бы тогда описала этот прыжок четырехстопным ямбом, сравнив его с грациозным прыжком ягуара. Или гепарда.

Только обязательно хищника, потому что, когда прыгун-пожарник мягко приземляется на землю и бросает в мою сторону быстрый взгляд, кажется, что он сейчас набросится на меня и проглотит. Даже косточек не оставит.

Янка заливается соловьем и время от времени прикасается к локтю парня, пока тот чинит шезлонг. А я только беспомощно хлопаю глазами, продолжая торчать в бассейне.

Не умею я так как она. Если бы я к нему прикоснулась, то точно лишилась бы чувств.

— Шезлонг не сломан, его просто заклинило. Я поправил направляющие, теперь он будет легко раскладываться, — пожарник выпрямляется и поворачивается ко мне. — А у вас ничего не заклинило, Аля? Вам ничего не нужно поправить?

Я ожесточенно мотаю головой, а потом так же ожесточенно киваю. Мужчина, состоящий из мускулов, кубиков и тестостерона, удивленно выгибает бровь, а затем осматривает свои ноги.

— Почему вы на меня так смотрите? Со мной что-то не так?

— Нн-нет, — торопливо трясу головой и тушуюсь, — все так. Только откуда вы знаете, как меня зовут?

— Вас так звала подруга, — отвечает мужчина.

— Меня Янка зовут. А вас как? — Янка вклинивается между нами, загораживая от меня австралийца. Тот ухмыляется и незаметно отодвигается от Янки.

— Артем. Приятно познакомиться.

— А нам как приятно, не представляете. Мы с Алькой решили выбраться за город. Позагорать, подышать воздухом, — тараторит подруга, не замолкая ни на секунду. — А вы чем здесь занимаетесь?

— Собираюсь чистить бассейн. Хотите помочь? — Артем скалится белозубой улыбкой, и я снова мысленно стону.

Ясно, что никакой он не пожарник. Он сантехник. Или слесарь. Хотя я думала, что скорее охранник. Но охранники не ходят в комбинезонах на голое тело, а вот слесари ходят. Еще, возможно, садовники.

На такое тело, божечки, только комбинезоны и надевать...

— У вас такая загадочная подруга, — бросает на меня туманный взгляд Артем. Мда, на слесаря он, конечно, мало похож. Может, он сторож? Заодно решил бассейн почистить...

— Она не загадочная, — заступается подруга, — она не особо разговорчивая просто.

Я усиленно киваю, соглашаясь с Янкой. Отпускаю поручень, становлюсь на лестницу, чтобы выбраться из бассейна. Нога соскальзывает со ступеньки, я вскрикиваю и плюхаюсь в воду.

— Ой, она сейчас утонет, она же плавать не умеет, — визжит Янка. — Артем, помогите!

Меня выхватывают из воды крепкие руки прежде, чем я успеваю испугаться. Янка, конечно, перегнула палку — чтобы здесь утонуть, даже мне надо очень постараться. Гораздо больше шансов задохнуться от прикосновений широких ладоней, обвивающих мою талию.

А от гладких тугих мышц, перекачивающихся под загорелой кожей прямо перед моими глазами, у меня кажется сейчас наступит помешательство.

Глава 5

— Кис-кис-кис, — зову и прислушиваюсь.

— Мяу, — отвечают мне сверху. Вглядываюсь в крышу соседского дома на участке, где работал Артем, и вижу маленького черного котенка.

— Что, малыш, — спрашиваю его, — залез, а слезть не можешь? Кис-кис, иди сюда, кис-кис!

Но котенок топчется лапками по самому краю крыши и мяукает еще громче. От его плача у меня сердце разрывается, только как попасть на соседний участок?

Очевидно, что через калитку. Выхожу из двора, подхожу к соседским воротам и добросовестно звоню в звонок. Ни звука. Долго стучу кулаком и даже несколько раз ногой. Не помогает.

Тем временем котенок продолжает душераздирающе мяукать, и я возвращаюсь во двор. Обхожу его по периметру, вдруг у Янкиного дяди припасена лестница?

Лестницы нигде не видно. Может, он ее прячет в гараже или в подвале? Но все технические помещения заперты, а ключи у меня только от дома. Придется обходиться тем, что есть под рукой.

Выношу из кухни круглый обеденный стол и два стула. Выношу — громко сказано, я его толкаю перед собой, потому что стол тяжелый. Чтобы он прошел в двери, снимаю защелку и открываю обе створки.

Двигаю стол к забору, на него ставлю стул, сверху еще один. Надежность сооруженной пирамиды оставляет желать лучшего, но выбор у меня небольшой. Если не сказать, что он отсутствует вовсе.

Влезаю на стол, затем, цепляясь за зазубрины, осторожно взбираюсь по стульям на забор.

Он высокий, метра два. По крайней мере, выше меня, а я метр семьдесят. Но прыгнуть можно. Прыгаю, стараясь приземлиться на все четыре конечности. Здесь земля, не асфальт, так что я не ушиблась. Правда, примяла какие—то растения, но надеюсь, они отойдут.

В любом случае, котенка жальче.

Он видимо чувствует, что спасение близко, орет как ненормальный. Оглядываюсь, может здесь найдется лестница?

У хозяина Артема с организованностью получше. Небольшая стремянка стоит на заднем дворе, а мне как раз сюда и надо. Так проще забраться на крышу. Но стремянка низкая, мне бы ее на что-нибудь примостить.

Обвожу взглядом двор, вдруг это что-нибудь попадется на глаза. На глаза попадается тележка, которую возил Артем. Подтаскиваю тележку к крыше, ставлю в нее стремянку и лезу вверх.

Подбираюсь к самому краю, тяну руку и зову:

— Кис-кис-кис. Давай сюда, прыгай, малыш. Я тебя поймаю.

Но котенок испуганно пятится, и я лезу выше, сначала балансируя, затем цепляясь за край крыши. Зато теперь могу рассмотреть, что у котенка белые лапки, грудка, пятнышко на лбу и кончик крошечного хвостика.

— Не убегай, иди ко мне, я пришла тебя спасать, — уговариваю животное, но малыш мне не доверяет и снова пятится.

Я становлюсь на последнюю ступеньку, упираясь обеими руками в крышу. Тележка со скрипом двигается с места, и стремянка уходит у меня из-под ног. В последний момент успеваю запрыгнуть на крышу, как вся конструкция валится на землю.

Зато теперь получается поймать котенка.

— Ну, и что мы теперь с тобой будем делать? — спрашиваю его, глядя на лежащую внизу стремянку. — Прыгать здесь высоко, я себе ноги переломаю. А ты и вовсе убьешься.

Котенок не отвечает, лишь благодарно мурлычет.

Почесываю его за ушком, а сама обхожу крышу — может, есть возможность как—то попасть внутрь? Натыкаюсь на дверь, которая ведет на лестницу и недоуменно оглядываюсь. Они что, совсем грабителей не боятся?

Толкаю дверь — открыто. Боже, надеюсь, сейчас не сработает сигнализация, и меня не арестуют за взлом? И только спустившись вниз, понимаю, что рано радовалась. Дом закрыт снаружи, и выйти я из него смогу только если меня выпустят хозяева.

Или обратно через крышу.

***

Девушка действительно оказалась очень красивой, Артем не ожидал. Слишком разное представление о красоте было у них с Назаром.

На этой почве среди его друзей неоднократно возникали споры.

— Ты слишком переборчивый и требовательный, Тимон, — утверждал Мир.

— Он себе может это позволить, — возражала его девушка, при этом красноречиво зыркая на Асадова. — С его внешностью он может перебирать сколько захочет.

С девицей Мирон, кстати, почти сразу же расстался. Но и без нее Артем прекрасно видел, какие взгляды на него бросали девушки его друзей. Та же Лиля Назара.

Иногда жадные, иногда страстные, иногда просто полные легкой грусти.

— Красивый ты, Асадов, до чертиков, — проговорилась как-то Ната, девушка Вадима, — красивый и опасный.

Натка занималась организацией фотосессий, и ее интерес к Артему был чисто академическим. По крайней мере, так она утверждала, и у него не было оснований сомневаться.

— Почему опасный? — спросил с интересом.

— Потому что смотришь на тебя, и сразу тебе отдаться хочется. Ты пробуждаешь в женщинах инстинктивное желание размножаться от идеального самца. Хренова гора мужчин рядом с тобой проигрывают уже на старте. С другой стороны, тебя на всех не хватит. Только поэтому у них у всех есть шанс.

Глава 6

Мы покормили Марселя сливками. Вместе с ключами я захватила парео, хоть теперь не чувствую себя голой перед Артемом.

Котенок сворачивается клубком у меня на коленях и при этом тарахтит как дизельный генератор.

— Ушатался, разбойник? — Артем чешет ему за ушком, гладит короткую шерстку, а меня обдает жаром. Кажется, над макушкой даже идет дымок.

Он касается руками моих коленей. Может нечаянно, а может и нарочно, как тут разобрать? Котенок маленький, ладонь у Артема широкая.

Но у меня и так все немеет.

А вдруг я ему нравлюсь? Он гладит кота, а смотрит на меня, как будто меня по коленкам гладит...

Его лицо совсем рядом, и плечи рядом. И я если он еще будет так нависать, то я точно потеряю сознание.

Наверное, он что-то чувствует, потому что отталкивается от стенки, у которой я сижу, и идет к выходу из кухни.

— Ладно, ты тут сиди, а мне нужно покосить траву.

— Ты умеешь косить траву? — удивляюсь я. — Настоящей косой?

— Я? Косой? — Артем вновь демонстрирует безупречную улыбку, а я залипаю.

Когда он улыбается, кончики губ приподнимаются, и его улыбка выглядит немного хищной. В комплексе с искрящимися глазами это производит просто убийственное впечатление.

Не знаю, может кто-то другой, более стойкий, способен сопротивляться, а я уже все. Я пропала.

— Ты такая забавная, Алечка!

Боже. Он правда это сказал? Он назвал меня Алечкой?

Хочется сказать что-нибудь остроумное, впечатляющее, но получается лишь хлопать ресницами и сглатывать скопившуюся слюну.

Наверное, в глазах Артема я выгляжу непроходимой дурой. Но справиться с собой не получается, и я лишь продолжаю моргать, когда он отвечает с некоторой снисходительностью:

— Косить буду не я, на секундочку, косить будет газонокосилка. Я ею только управляю. А ты считаешь это чем-то недостойным?

Мне кажется, или он говорит с некоторым вызовом?

— Наоборот! — спешу его заверить. — Уверена, что работа не может быть недостойной. Недостойными могут быть только поступки. А мне всегда нравились люди, которые умеют обращаться с разной техникой.

— Ловлю тебя на слове, — заявляет он, — ты только что призналась, что я тебе нравлюсь.

И у меня от его голоса снова дрожат коленки. Ничего себе, «нравится»! Да я уже по уши...

Артем хмыкает, снова окидывает меня непонятным взглядом и идет к невысокой постройке. Вытягивает газонокосилку, стаскивает майку и остается в одних шортах.

Мне хочется закрыть глаза, чтобы не видеть как перекатываются стальные мускулы под загорелой кожей. И чтобы расчерченный на кубики пресс тоже не видеть...

Артем включает газонокосилку, и я зажимаю котенку ушки, чтобы его не испугал грохочущий звук. А сама наблюдаю за парнем из-под прикрытых век.

Готова поклясться, он тоже следит за мной! Время от времени бросает испытывающий взгляд, от которого мурашки бегут по коже.

Что же со мной делается, елочки-иголочки?

И что будет дальше? Не могу же я тут сидеть до вечера!

Внезапно в голову приходит настолько удачная мысль, что мне хочется захлопать в ладоши. А если попросить Артема покосить траву и у Янкиного дяди? Если этот старичок такой аккуратист, то представляю, как он обрадуется, когда увидит чистые и ухоженные газоны!

Они, конечно, не так сильно заросли, как у хозяев Артема. Но в любом случае стрижка им не помешает.

А я в благодарность могла бы приготовить обед. К примеру, суп-пюре из цветной капусты с королевскими креветками, обжаренными на гриле. Или утиную грудку с карамелизированной грушей.

Бабушка всегда ворчала и каждый раз ругала маму, когда та привозила нам дорогие продукты или еду из ресторана.

— Еда должна быть простой и полезной. Зачем столько денег зря выбрасывать?

— Но это же так вкусно, попробуй! — доказывала мама, и я была с ней согласна.

Мне нравилось готовить как в ресторане. Я училась по видео из Ютуба, и получалось очень похоже.

Конечно, с тех пор, как мамы не стало, больше такой возможности нет. Но я надеюсь, что когда начну работать, снова буду кормить бабушку деликатесами. Потому что ей тоже нравилось, хоть она и ворчала.

Собираюсь с духом и выкладываю свою просьбу Артему.

— А что мне за это будет? — он опирается на ручку газонокосилки. Его лоб укрыт бисеринками пота, и я с трудом сдерживаю желание стереть их ладонью.

На самом деле мне просто хочется к нему прикоснуться. Хоть немножко, хоть кончиками пальцев.

— Я приготовлю обед, — отвечаю пересохшими губами.

— Договорились, — кивает он. — Только обед будем готовить вместе и у меня.

Я соглашаюсь, но у самой такое чувство, будто я проваливаюсь в пропасть. И чем дольше лечу, тем больнее будет падать.

***

Артем с хмурым видом наблюдал за девушкой, которая хозяйничала на его кухне. Поначалу она стеснялась, все время переспрашивала, уверен ли он, что ей можно пользоваться бытовыми приборами.

Глава 7

Мы так и не нашли котенка, пришлось уезжать без него.

Из-за этого прощание с Артемом вышло каким-то смазанным. Я не могла удержаться от слез, мне было ужасно жалко бросать Марселя одного на произвол судьбы.

— Ну не расстраивайся так, Алечка, — пробовал утешить меня Артем, — может он из соседних домов прибился. И теперь вернулся домой, где-то же у него есть дом.

— А если нет? — возражала я сквозь слезы. — Если его подбросили? Или он не смог найти дорогу. А вдруг он заблудился, и его теперь разорвут собаки?

Мы обошли почти все вокруг, но Марселя нигде не было. Уже начинало темнеть, и я вызвала такси, чтобы не застрять в поселке до ночи.

Артем молча поглядывал на меня, поджимая губы, а когда подъехала машина, взял за руку.

— Давай так. Я завтра с утра еще раз обойду улицу. Вряд ли он мог далеко уйти. И если найду, напишу тебе. Договорились?

Я с благодарностью закивала, вытирая ладонями глаза. И тогда он неожиданно привлек меня к себе, а я замерла, затаив дыхание.

Мы оба стояли молча. Прямо в ухо гулко билось его сердце, я даже глаза закрыла, чтобы лучше слышать.

— Дашь мне свой телефон, — почему-то шепотом сказал Артем и прикоснулся губами к волосам на макушке.

Он продиктовал мне свой номер, я нажала на дозвон, и у Артема в кармане завибрировал мобильник.

Машина выруливала на дорогу, а я все еще высматривала по сторонам в надежде увидеть маленький пушистый комочек.

Всю дорогу домой я терзалась чувством вины. Бабушка с порога разглядела мои заплаканные глаза и сразу пристала с расспросами.

Пришлось ей все рассказать. Вот только о том, что мы с Артемом обедали, я решила не распространяться. Сказала, что на соседнем участке парень косил траву, он и помог мне снять котенка с крыши.

Странно, обычно я бабушке все могла рассказать, но об Артеме говорить не хотелось. Хотя и говорить особо было нечего. Я попросила подстричь газон Янкиному дяде, а взамен приготовила обед. И мы вместе пообедали. Больше ничего не было...

Неправда. Было.

Поцелуй. Артем меня поцеловал.

Пусть совсем легко, только прикоснулся губами. Но меня как огнем обожгло, я едва на ногах смогла устоять. Пришлось схватиться за его локти, чтобы не упасть.

И как такое бабушке рассказывать?

А еще я его обманула, сказала, что мне двадцать один год. Сама не знаю, зачем, но он уже такой взрослый парень, ему двадцать семь. Потому я и побоялась признаться, что мне восемнадцать. Вдруг ему неинтересно с малолетками?

Артем, кстати, поверил. По крайней мере, ничего не сказал. А я очень старалась казаться серьезной взрослой девушкой.

Думала, что не смогу уснуть, а сама только до подушки успела добраться. И спала почти до одиннадцати. Я бы и дольше спала, но бабушка собиралась в гости к подруге и меня разбудила.

Чувствую себя невыспавшейся и разбитой. Ничего делать не хочется, но нужно заниматься, поэтому заставляю себя сесть за учебники.

Так я еще не готовилась. По несколько раз перечитываю одно и то же предложение, не понимая смысла. И буквы все знакомые, и слова, а суть уловить не могу. Хоть буквы, хоть иероглифы, хоть древние письмена — для меня сейчас это все одно и то же.

Пиликает телефон, открываю мессенджер. И сердце начинает колотиться в висках.

Это Артем.

Открываю сообщение, и от радости слезы брызгают на экран. Там Марсель. Сидит на руках у Артема, я по майке узнала. А на втором фото котенок лакает сливки.

Артем тут же перезванивает.

— Я нашел его, Аля. Он в тележке спал.

— Я сейчас приеду, — бормочу в трубку, — только не выпускай его, пожалуйста!

Сама роюсь в поисковике. Деньги на такси мне давала Янка. Для меня это дорого, у нас с бабушкой сейчас неважно с финансами.

Если доехать до соседнего поселка на маршрутке, потом перейти дорогу, то через посадку можно выйти к дому Янкиного дяди.

Пишу бабушке сообщение, что Марсель нашелся и что я поехала за ним. Кое-как причесываюсь, хватаю сумку и бегу на остановку.

Еду долго, с двумя пересадками. Конечно, на такси вдвое если не втрое быстрее. Бегу через посадку, поначалу сворачиваю не туда. Но сквозь деревья видны крыши домов, так что заблудиться здесь сложно.

Подбегаю к дому хозяев Артема и стучу в ворота. Я запыхалась, дыхание сбилось. Волосы растрепались, и я приглаживаю их ладонью.

Калитка распахивается, и когда я вижу Артема, не могу сдержать эмоций. Бросаюсь ему на шею.

Он как будто того и ждал. Хватает меня в охапку, затягивает внутрь и с силой сжимает тиски. Все, теперь не вырваться. Я даже не пытаюсь.

Его дыхание тоже прерывистое, как у меня, а еще горячее. Обжигающее, как поцелуй, которым он впивается в мои губы.

Я отвечаю. Обвиваю загорелую шею и плавлюсь от того, какая она у него теплая и пахнущая.

— Я тебя больше не выпущу, — говорит он мне в губы, и я безостановочно улыбаюсь.

Глава 8

Я впервые в жизни просыпаюсь с мужчиной. Никогда не думала, что это так волнительно, не меньше, чем сам секс.

Волнительно и будоражаще.

Артем еще спит, а я подпираю рукой голову и любуюсь его красивым лицом и идеальным телом.

Он лежит на спине, разбросав руки. Низ прикрыт простыней, но я все равно заливаюсь краской, когда вспоминаю, что между нами было. Сначала в бассейне, потом здесь, в его спальне во флигеле.

После бассейна Артем поднял меня на руки и понес в дом, мы при этом не переставали целоваться. Я опомнилась первой — одно дело кухня, а пользоваться постелью хозяев это уже за гранью допустимого.

Артему явно было все равно, он поначалу даже не понял, что я от него хочу. Но все же согласно кивнул и повернул к флигелю, продолжая жадно меня целовать.

Я так не призналась, что он у меня первый. Все случилось в бассейне и, вопреки моим страхам, оказалось не так больно. Может потому что в воде. А может потому что я совсем расплавилась от горячих мужских ласк.

Он потом спросил, когда мы уже во флигеле пошли в душ.

— Почему ты не сказала, что у тебя месячные, Аля?

Я запнулась и чуть было не призналась, что никакие это не месячные. Но в последний момент сказала совсем другое:

— Не хотела портить...

Договорить не успела, меня прервали бесцеремонным поцелуем.

— Зря, малыш, в следующий раз говори. Мы хоть и с защитой, но я мог сделать тебе больно, я от тебя в полном...

Дальше договорить ему не дала я.

В следующий раз?!! Значит, у нас все серьезно?!!

Мы долго целовались под струями воды, а от того, что было потом, у меня и сейчас волоски на теле встают дыбом. И кожа покрывается мурашками.

Артем показал мне, какой разной может быть близость. Я догадывалась, что он умелый и опытный, но и представить не могла, насколько.

Лично мои не слишком обширные знания о сексе почерпнуты в основном из интернета. А практика сводится к нескольким эротическим фильмам.

Зато теперь я могу сама давать советы в интернете, как в первый раз получить максимум удовольствия.

Найти такого мужчину, как Артем.

Внезапно загорается экран телефона — звонит бабушка. Боже, я совсем о ней забыла. Хорошо, что еще вчера поставила телефон на беззвучный режим.

Стараясь не разбудить Артема, набрасываю его футболку и выскакиваю из флигеля. Утро совсем раннее, трава на короткостриженом газоне усеяна капельками росы. Они блестят как настоящие бриллианты.

— Алена, ты где? — слышу взволнованный голос. — Ты почему не едешь домой? У тебя же на одиннадцать тестирование.

Матерь Божья. Тестирование.

Холодею и чуть не роняю телефон. Как я могла забыть?

Хотя чему удивляться, с Артемом я саму себя забыла. И как меня зовут тоже забыла. Он почему-то назвал меня Алиной, а я даже не поправила. И если честно, было немного не до того...

Так, если быстро соберусь, потом бегом через посадку, а там и по поселку пробегусь, то... Успею.

— Еду, бабуль, — встряхиваю головой и пробираюсь обратно во флигель.

Марсель спит в ногах у Артема. Бедное животное, как мы его ночью не задавили? Беру котенка на руки и пальцами держу за мордочку, чтобы он не начал мяукать.

Если Артем проснется, я точно не выберусь из этого флигеля до завтрашнего утра. Наклоняюсь, легонько целую спутанные на лбу пряди и выхожу во двор.

Моя одежда висит на сушилке возле двери. Футболка давно высохла, правда вид у нее такой, будто ее корова полдня жевала. А шорты еще влажные, но не ехать же в город в штанах Артема. Мне их придется рукой придерживать, чтобы не упали.

Сажаю Марселя в сумку, сую туда же купальник, быстро переодеваюсь и бегу.

***

Я успеваю. Правда, бежать пришлось так, что чуть сердце не выпрыгивало, зато в автобус влетаю буквально в последний момент.

Дома отдаю Марселя бабушке, а сама иду в ванную. На тестирование тоже успеваю — это предварительное, как отборочный тур. Основное послезавтра.

По дороге домой захожу в зоомагазин, покупаю Марселю лоток, мисочки и когтеточку. Это незапланированные расходы, значит придется сэкономить на себе.

Дверь в квартиру оказывается открытой. Вхожу в коридор и вижу растерянную бабушку, а рядом с ней незнакомую женщину.

— Алена, это мама Яны, — говорит бабушка с многозначительным видом.

Я не была знакома с мамой подруги. А Янка оказывается на нее похожа! Это что же, она тоже так со временем расплывется?

Женщина явно на взводе, глаза мечут настоящие молнии. Вот только гнев похоже направлен не на меня.

— Где ключ от дома Гордеевых? — спрашивает она меня. И дышит при этом надсадно.

— Янкиного дяди? — переспрашиваю я, роясь в сумке. — Сейчас. Кстати, я забыла спросить, он ваш брат или...