Двойня

Глава 11

- Мамочка, мамочка... – раздавались радостные крики с заднего сидения, но мой мир резко перевернулся и я больше не понимала, как жить дальше.

Мне хотелось побыть одной, уехать куда-нибудь, разобраться, наконец, в себе, но я понимала, что не могу бросить дочек.

- Мам, я отвезу вас в ТЦ, пожалуйста, погуляйте без меня, мне надо прийти в себя, - дрожащим голосом проговорила я.

Мама кивнула, а потом произнесла:

- Слушай свое сердце, детка. Сердце никогда не обманет.

Будто бы она знала, что творится в моей душе. Я промолчала. Как всегда.

Оставив родных развлекаться, я села снова в автомобиль и поехала в ближайший парк. Природа мне всегда помогала. Она давала мне покой и силы.

Вышла из машины. Щебет птиц. Прохлада, освежающая голову. Качающиеся от ветра березы. Подошла к пруду. Уточек уже не видно. Увидела в отражении себя и рассмеялась. Как же нелепо я выглядела! Особенно в шубе. Ведь ещё осень и не так холодно. Должно быть стыдно. Но мне не стыдно почему-то. Впервые за всю жизнь. Я сняла шубу и постелила ее на землю. Жаль, запачкается, промелькнуло в голове на заднем фоне. Но я почти не уловила эту мысль.

В прудовой глади мелькали мои детские образы. Макс. Такой всегда серьезный и напыщенный. И я дурная и глупая. Как же мы были счастливы тогда, в том далеком детстве! Как же я... Любила его? Эта мысль пронзила стрелой и заколола под грудью. Можно ли было назвать любовью то детское чувство? Разве что платонической. Почему я тогда ему отказала? Крутила раз за разом в памяти наш разговор.

- Я приеду летом, - сказал тогда в трубку Макс. – И хочу, чтобы мы расписались.

Он был тверд и настойчив, как всегда. Но мне не было даже восемнадцати. Я не хотела быть, как это сейчас модно называется? Эмансипированной. Тогда я не видела мир, не бывала нигде, кроме своей деревни. Мне хотелось развлечений, красок, огней большого города, богатства и страстной сумасшедшей любви. Под определение такой любви типаж Макса не подходил совершенно. Скромный, бедный, правильный. Слишком правильный. Таким он мне казался. Ни капли безумства. Я порвала с ним, ни о чем не сожалея. Или желая заткнуть все сожаления, похоронить их на дальней полке в голове и благополучно забыть все наши романтические попытки, списав на детскую неумелость строить отношения.

Но сейчас... Этот поцелуй... пробудил во мне спящие воспоминания. И этот Макс... Он стал совершенно другим. Не тем милым и наивным мальчиком, которого я помнила. Да и я сама стала другой. Не осталось той нежности, беззаботности и легкости.

Я положила руки на холодную землю и снова вгляделась в колыхающиеся на ветру волны, пытаясь найти ответы на накопившиеся вопросы. Тело остывало. Мурашки гуляли по спине. Волосы раскидались по плечам.

В Москву я приехала в поисках бешеной любви и нашла ее. Влюбилась, как сумасшедшая, в парня на первом курсе с другой кафедры. Ходила за ним чуть ли не по пятам, даже уговорила спустя какое-то время построить отношения и жить вместе. Но потом выяснилось, что он менял девочек, как перчатки, за моей спиной. Все хихикали. Улыбались в глаза и молчали. Нет ничего хуже, чем чувствовать себя униженной. Он научил меня быть черствее и закрывать сердце, чтобы туда больше никто не смог проникнуть. Но Макс... Даже та случайная первая встреча после долгой разлуки... Да, не спорю, действие алкоголя. Но всё же что-то между нами было тогда. И в далеком прошлом тоже. И сейчас. Это что-то гулко откликалось в душе, переворачивая мир с ног на голову.

Да что я опять о Максе! Как наваждение, стряхнула мысли, покачав головой. Как быть с Петей? Что я к нему чувствую? Любовь? Благодарность? Или это уже просто привычка?

Теплая ткань легла на мои плечи. Я обернулась. Хотя... Можно было и не оборачиваться. Запах Пети я почуяла сразу.

- Ты замерзла... Пойдем домой... – робко произнес он.

- Как ты меня нашел? – безучастно поинтересовалась я, заранее зная ответ.

- Я знаю тебя, - ограничился Петя.

- Ага, так и скажи, что давно уже отслеживаешь по телефону... – брякнула я первое, что пришло в голову.

Он промолчал. Это означало согласие. Неудивительно. Стоило задуматься об этом раньше.

- Долго ты собираешься дуться на меня?

- Дуться? – вскинула бровь я.

- Да.

- Я не дуюсь.

- Ты будешь меня слушать?

- А разве у меня есть выбор? – посмотрела на него я.

- Выбор всегда есть. Но зачастую он не в твою пользу.

Как же меня бесит! Меня просто бесит Петя! Это он оказался слишком правильным мальчиком, мужчиной, а не Макс. Макс вон выкрал девочек. Разве правильный папочка поступил бы так?! Господи, я запуталась!

- Такой же выбор, как тогда в больнице? – постаравшись унять бушующие в теле эмоции, посмотрела я на Петю.

Он потупил глаза.

- Люда... Я не желал тебе зла.

- Я знаю.

- И девочкам тоже.

- Я знаю.

- Меня попросили приютить тебя.

Ах, вот в чем была сделка!

- Макс? – уточнила я.

Сейчас хотелось закурить, как это обычно показывали в фильмах, когда герой попадал в сложную ситуацию.

- Да, он, - Петя кивнул. – Мы друзья. Точнее, были ими, пока не появилась ты.

Он выразительно посмотрел на меня. Что он ждал? Извинений? Но я никого не разлучала и ни к кому жить не напрашивалась.

- Ммм... – лишь смогла промычать я.

- Мои люди следили за тобой по приказу Макса. Ты всегда была под наблюдением. И чем больше я пересматривал видеозаписи с тобой, тем больше... – он осекся, набрал в грудь воздуха и продолжил:

- Ты была такой особенной...

- Ну хватит, Петь! – резко прервала его я.

Вся эта ваниль мне порядком надоела. Я не понимала, говорил ли он всё это специально, чтобы удержать меня, или же он в действительности что-то испытывал ко мне. Но почему тогда ни разу не сказал прямо об этом? Всё какими-то намеками и подачками.

- Когда ты оказалась в трудной ситуации, Макс попросил помочь.

«Макс попросил помочь...», - в голове передразнила я Петю.

- Почему он сам не приехал, а действовал через друга?

- Это вопрос к нему, а не ко мне, - отрезал Петр.

Как же бесило его благородство!

- И что ты получил взамен на то, чтобы я жила у тебя?

Я постаралась спросить это как можно более бесстрастно. Но все же в душе скрежетало чувство злости. Я что, игрушка?! Игрушка для богатых мальчиков, которые вправе решать мою судьбу?! Ну уж нет! Больше не буду марионеткой в их руках! Теперь я сама буду решать, что, как и с кем.

- 25 % его состояния.

О, Боже! Я закрыла лицо руками. Меня купили. Так мерзко я себя ещё никогда не чувствовала. Даже когда узнала про измены первокурсника.

- Уходи, Петя. Я больше не хочу тебя видеть.

- Нет. Ты поедешь со мной.

Я удивилась его настойчивому тону и выразительно посмотрела на мужа.

- Девочкам нужен отец. Я – их отец. Пусть не биологический, но исполняющий его функции. Они любят меня.

- Ты смеешь манипулировать моими детьми?! – взвилась я.

- Да. Подумай о них. Какая эта будет травма. Мы только забрали их от псевдо-папаши, а ты теперь хочешь отобрать у них и настоящего?

Огонь негодования клокотал в груди. Мне хотелось уничтожить их обоих. Когда-то я обещала, что дочки не увидят отца. Теперь их целых два. Но лучше пусть бы не было ни одного!!!

Я пыталась справиться с эмоциями, но они беспечно лезли наружу, выливаясь в мои слезы. «Выбор всегда есть. Но зачастую он не в твою пользу», - передразнила я в голове Петю.

- Ты опять не хочешь оставить мне выбора? – мой голос звучал слишком жалостливо.

Так, что стало противно от самой себя. От того, что я не могу противостоять этим богатым мальчикам. От того, что всё так же остаюсь марионеткой, пока есть чем манипулировать мной. Мои девочки – их веревочки, хотя должно быть наоборот. Обычно матери используют детей в своих целях. Но я так не могу. Дочки – самое ценное, что есть в моей жизни. Я не могу жертвовать ни их здоровьем, ни эмоциональным состоянием ради своего благополучия.

- Выбор всегда есть, - повторил Петя. – Но подумай о детях.

Я встала. Сбросила его куртку с плеч. Надела шубу.

- Я готова вернуться в дом на некоторое время, пока дочки не оклемаются от происходящего.

- Хорошо, как скажешь, - довольно проговорил муж.

Замолчала, раздумывая. Мы не заключали брачный договор. А, значит, я могу претендовать на часть имущества, купленного во время нашего союза. Значит, при разводе я не останусь совсем «голая».

- Но отношения мы прекратим, - твердо произнесла я, следуя за Петей к машине.

Он кивнул, но больше не произнес ни слова. Всю дорогу мы не говорили.

Забрали девочек, успокоили их, восстановили ту гармонию, которая раньше царила в нашей семье. Но теперь эта гармония была какая-то чересчур зыбкая. Казалось, любое необдуманное слово может ее нарушить. Напряжение невидимыми комьями летало в воздухе и напоминало, что всё не так гладко у нас в семье, и что любое неверно сказанное слово может превратить затаившиеся обиды в целый ураган.

Мама не лезла в наши дела. Пока дочки были не с нами, я осмелилась рассказать ей всю правду. Что отец не Петя, что забеременела я не в браке, что боялась признаться. На удивление, она поняла меня. А когда я сообщила, что Макс – это тот самый мальчик из моего детства, мама лишь горько усмехнулась и произнесла:

- От судьбы не уйдешь...

Эти слова тронули мою душу. Умела она сказать просто, ёмко и ровно в болевую точку. Все чаще я начала прокручивать их в голове, пытаясь понять суть. От какой судьбы? Что она имела в виду? Что мы с Максом должны быть вместе?

Как отражение моих мыслей, по ночам мне начал сниться Макс. Маленький, потом взрослый, затем мы с ним вместе там, на сеновале... Я просыпалась в поту и смотрела на звездное небо сквозь оконное стекло, ища наверху ответы. На самом ли деле Макс – моя судьба? Или это всё случайное стечение обстоятельств? А чувства? А что чувства? Мы их придумали сами. Нет никаких чувств. Но каждодневные сны пытались сказать мне об обратном.

С Петей мы всё ещё играли в счастливую семью на людях и дома, но спали отдельно и практически не разговаривали. Он не предпринимал попыток наладить отношения. В общем-то, это его стандартная тактика. Он поступал так всегда. Я же не видела смысла их налаживать вообще. Но понимала, что бесконечно жить в состоянии «холодной» войны мы не сможем. Надо что-то решать, а что решать, как решать я не понимала.

Мама уехала домой – отец заболел, ему требовался уход. Я осталась опять одна, без поддержки, наедине со своими мыслями, в которых, как в болоте, утопала всё сильнее.

Чем больше длилось всё происходящее, тем больше я замыкалась в себе. Я не видела выхода. Да, я могу сейчас разойтись с Петей, даже отсудить часть имущества. Пусть не такую большую, и какое-то время мы с дочками сможем прожить. Пойду на работу. Но... Во всей этой ситуации есть одно «но» - мои девочки. Как они себя будут чувствовать без отца? Ведь они так полюбили Петю!

Однажды он задержался на работе, и Маша удрученно спросила:

- Где папа?

- Занят, - машинально ответила я.

- Мы будем читать сказки без него? – столько боли было в ее голосе, что сердце мое в очередной раз сжалось.

Саша тут же заплакала. Она каждый раз бросалась на шею Пете, когда он приходил с работы. Он помогал с ее социализацией, когда ей было трудно привыкнуть к садику. Он приносил им обеим каждое утро чай в постель, какую-нибудь вкусняшку и обязательно играл с ними.

- А кто это у нас тут такой красивый сидит? Чей это единорожек? – я взяла с прикроватной тумбочки белую игрушку и задела ее рогом бок сначала Машин, потом Сашин, желая отвлечь их от грустных мыслей.

Дочки рассмеялись.

А мне было отвратительно. Никогда ещё я не была так беспомощна и зависима, как сейчас. Кроме, конечно, того случая, когда Саша сильно болела.

Потом девочки заснули. Петя же приехал чуть позже.

Я чувствовала, что мне нужно с кем-то поговорить. Листала список контактов в телефоне, пытаясь сообразить, кто может мне помочь в сложившейся ситуации. Палец наткнулся на Катин номер, соскользнул, и пошел звонок. Я не стала его прерывать. Возможно, та самая пресловутая судьба сейчас решила за меня, с кем мне стоит поделиться свалившимися на меня проблемами. И уже явно я не хотела видеть в слушателях Стефи, да и советы ее больше напоминали советы из просмотренных сериалов, а не из реальной жизни.

После нескольких коротких гудков, я услышала знакомый голос и улыбнулась. Что бы там между нами ни происходило, какие бы обиды и черные кошки ни пробегали, мне всё равно было очень приятно говорить с ней.

- Привет, нам надо увидеться, - сходу начала я.

- Хорошо, - на удивление быстро согласилась подруга, и уже через час мы сидели в кафе.

- Ты теперь тут работаешь? – поинтересовалась я, разглядывая ее форму официантки.

- Да, подрабатываю, - кивнула Катя.

- А основная работа какая?

- Продавцом в ювелирке.

- Мало платят?

- Нормально, но мне надо денег, чтоб содержать ребенка.

Наш разговор не был похож на разговор старых добрых подруг. Скорее, на беседу журналиста и интервьюируемого. Чувствовалась холодность и влияние той «черной кошки», которая пробежала между нами уже давно.

- Ты родила ребенка?! – удивленно переспросила я, чуть не подпрыгнув на стуле.

- Да, - потупила глаза Катя.

- А где отец?

- Нет его, - отрезала подруга. – Давай лучше о тебе.

- Кать... Что тогда произошло? Почему ты не выходила на связь? – вдруг спросила я, желая расставить все точки над «и».

Я понимала ее. Ее закрытость, агрессию, недоверие... Сама через всё это прошла. Мне было жаль ее и хотелось помочь, но для начала надо было разобраться в том, что случилось с нашей дружбой.

- А ты до сих пор ничего не знаешь? – округлила глаза подруга.

Я неуверенно захлопала ресницами и помотала головой.

- Мне заплатили.

- Заплатили?!

- Да.

- За то, чтобы ты перестала со мной общаться?!

- Да.

- Кто?! – выпалила я, уже заранее предполагая ответ.

- Не знаю, - пожала плечами Катька. – Позвонил какой-то мужик, предложил хорошие деньги.

Я ошарашенно смотрела на нее. Не думала, что лучшую подругу можно так легко купить. Мне хотелось встать и уйти. Навсегда. В моем окружении мне не нужны люди, которых можно купить. Но эмоции... на то и эмоции, чтобы их прожить и отпустить. Пока я молчала, мозг активно работал, прямым текстом говоря мне, что и Петя - купленный и что от него тоже нужно уйти. А может, вообще все уже вокруг меня куплены? И папа с мамой? Почему она вдруг уехала так резко, когда я нуждалась в ее помощи больше, чем обычно?

- Ты не обижайся на меня... – начала оправдываться Катя, нервно теребя края салфетки, лежащей на столе. – А лучше пойми правильно. Я тогда уже забеременела, но не знала, что делать. Никому не говорила. Металась. И тут этот звонок... Так неожиданно и вовремя... Те деньги помогли мне прожить и сделать выбор в пользу родов, а не аборта.

Я посмотрела на нее стеклянными глазами. Весь мой хлипкий, оказавшийся розовым и придуманным, мир рушился прямо сейчас, словно карточный домик, на которого дунул злой волшебник.

- И долго длилось финансирование? – сквозь зубы процедила я.

- Долго. Вот совсем недавно закончилось... – грустно проговорила Катя.

- Поэтому ты пошла на встречу?! Денег от меня хочешь?!

- Нет, нет, что ты... – замахала она руками, чувствуя, как мое возмущение перерастает в повышенный тон. – Я скучала по тебе.

Признание заставило меня сбавить обороты.

- Тем более я сейчас работаю, сын ходит в ясли, всё хорошо, мы справляемся. Мне не нужны твои деньги.

- Я тоже скучала, - облегченно вздохнула я, встала из-за столика и обняла подругу.

Объятье, теплое и такое родное, заставило меня укорениться во мнении, что Катя мне не врет. И даже если ей на самом деле нужны мои деньги, то я готова поделиться. Все-таки она мне помогала с девочками в свое время, а сейчас честно созналась во всем.

Потом мы долго болтали о том, о сем и ни о чем сразу. Я рассказала про Петю и Макса. И мы обе сразу поняли, кто платил Кате.

- Ты любишь его? – спросила меня подруга, поглядев на часы.

Через пять минут кафе должно было закрыться.

- Кого? Макса или Петю?

- Не знаю, - пожала она плечами. – Хоть кого-нибудь из них любишь?

Я тоже пожала плечами.

- Ну так выясни это! – с тем же апломбом, что и раньше, как в старые добрые времена, произнесла Катя.

- Как? – изумленно поинтересовалась я.

- Ну не знаю... Ты должна слушать свое сердце...

Я рассмеялась.

- Чтоо?

- Ну ты говоришь точь-в-точь, как моя мама.

- Ну а как по-другому? – не унималась Катя. – Позвони ему, встреться с ним, придумай что-нибудь, реши этот вопрос, в конце концов! – наседала она.

- Кому? Максу?

- Ну конечно! Петю ты не любишь, - констатировала она так, будто была профессиональным врачом, получила мои анализы и сейчас выставила диагноз.

Я не стала спорить. Наверное, действительно не люблю. Со стороны оно всегда виднее.