Двуединый

Глава 13. Когда стоишь на пороге

Что чувствует женщина, когда ей говорят, что она уже не одна и ждет ребенка?

Я не могла поверить. Ни радости, ни сожаления по этому поводу, просто: «Да ладно? Такого не может быть!»

Это не укладывалось в голове.

Я понимала, что давно беременна там дома, и там уже немного успела привыкнуть к этой мысли. Но тут это было дико. Если дома я еще понимала, что мне делать, понимала, чем это дальше обернется для меня. А здесь – не понимала совсем.

Линар хочет сбежать. А если ему не удастся? А если удастся и мы сбежим – как будем там жить? Я не представляла себе жизни здесь. То, как это было сейчас, казалось, вот-вот закончится, это временно, а что потом…

И еще, немного удивительно - там, дома, это уже не совсем я. Та другая часть меня существовала где-то на краю сознания, настоящая я – была здесь. Все что там – словно сон, нереальность.

Я провела больше суток в медицинском центре, мне сказали – так надо.

Когда вернулась, вечером, мы лежали с Линаром на кровати, он обнимал меня... Ему тоже надо было привыкнуть к этой новости. К тому, что он скоро станет отцом.

Мы оба очень надеялись, что сможем остаться вместе после рождения ребенка.

- Я даже не представляю, что должен делать отец, - тихо говорил Линар, осторожно, кончиками пальцев поглаживая мой живот. – Как это бывает… у людей? Я еще немного помню свою мать в раннем детстве, да и то очень смутно. А отец всегда был где-то там… Он был даже не моим отцом, он был Императором, я вблизи-то его почти никогда не видел, не говоря уже о том, чтобы хоть как-то… Не знаю… Пока он еще мог хоть что-то осознавать, мне всегда казалось, что ему больно видеть меня, что я как-то причиняю ему страдания. Ребенком я не понимал… Сейчас, пожалуй, понимаю.

Он глубоко вздохнул.

Потянулся, коснулся губами моего плеча, потерся носом.

Понимать, что ребенок повторит твою судьбу и не иметь возможности хоть что-то сделать.

Линар пытался.

Один Линар со мной, второй методично тренировался с боевым шестом в дальнем углу. Места здесь хватает. И удивительно, что у него хватает на это сил, я бы померла от такой нагрузки. Или усталость тоже делится между тремя Линарами? Выпад-блок-прыжок… и снова.

О том, что сейчас происходит с третьей его частью, Линар отказывался говорить.

- Я тоже плохо понимаю, как быть матерью, - сказала я. – Нет, у меня в семье всегда все было хорошо, и я помню… у нас была дружная семья, да и сейчас… но как я сама… я не представляю.

- У тебя все получится, - Линар фыркнул почти у меня над ухом.

И медленный вдох.

Я вдруг поняла – ритм дыхания не совпадает. Линар рядом со мной дышал спокойно и глубоко, ровно. Совсем не так, как тот, который тренировался в стороне. Впрочем, может быть, именно так, как третий Линара? Того, которого держат в заложниках. Два против одного. Сейчас не понять.

Да и совсем скоро новое разделение, которое может сломать все, к чему Линар шел, сложить воедино, перемешать и разделить заново. Какой из них тогда будет моим Линаром? Все они? Ни один?

Я утешала себя, что если сама смогла это пережить, он тоже сможет.

Я понимала, что была в полубессознательном состоянии несколько дней. Возможно, это помогло, возможно что-то другое, но сейчас я почти никак не завишу от той Алисы, которая осталась дома. Я где-то краем сознания понимаю, что происходит с ней, но я – это не она. Мы скорее близнецы, но не один человек. Мы просто чувствуем друг друга.

* * *

Огромный зал. Я не могу понять, на что это больше похоже: на супертехнологичную лабораторию безумного ученого или на сцену для шаманских магических ритуалов.

Каменные пол, цветными каменными плитами выложен широкий круг, какие-то знаки, древние руны. Видно, что этому залу не одна сотня лет… а то и не одна тысяча.

То место, где Император становится всевидящим, где один разделяется на много частей.

Двенадцать чаш-эллипсов в круге, обозначающих контуры тела, головой к центру.

Двенадцать… Я даже представить не могу, как в сознании можно удержать двенадцать «я».

Полупрозрачный шар в центре.

Две широкие скамьи для зрителей с нашей стороны и пульт управления на возвышении на другом конце зала.

Это официальная и торжественная церемония, все лорды-советники собрались здесь, но посторонних нет. Только я. Линар очень настаивал, чтобы сегодня я была с ним рядом. Потому что, возможно, прямо отсюда нам придется бежать.

Я пыталась разглядывать лордов, пыталась понять – кто же из них должен помочь нам, с кем договорился Линар.

Я не знала, получится ли выскользнуть отсюда до процедуры разделения, найдется ли веский повод. А если нет – то сможет ли вообще Линар эту процедуру пережить? Ведь одной его части здесь нет. Что вообще произойдет, если делать вот так…

Он сказал – все будет хорошо. Очень уверенно и настойчиво сказал.

Сегодня утром он обнял меня, крепко, словно в последний раз. Так, что мне даже немного страшно стало. «Если бы не ты, - шепнул мне на ухо, - я бы никогда на это не решился». Еще недавно он принимал все это как должное, и только попытка защитить меня – вдруг все перевернула. Не мои слова, не я сама по себе… Иногда нужен импульс чтобы начать сражаться. Даже если причин много, нужен повод. Спусковой крючок. Иногда зло и несправедливость обращенные к тебе самому принять куда проще, чем зло, обращенное на кого-то из близких. Когда сражаться не ради себя…

Ему было страшно, я видела.

Видела, как бледнеют щеки и ладони потеют. Но он все равно готов сделать это.

Для меня, для нашего сына.

Когда за троих – отступать некуда.

В один из эллипсов уложили обнаженное неподвижное тело.

Линар говорил – физическое тело, точную копию, создать несложно, так делают всегда – готовят заранее. Но тело никогда не очнется само, это состояние близкое к коме. Разделение – это разделение разума и души, искры, которая делает тебя человеком. И только частичка искры способна пробудить.

Я смотрела, как тело Линара аккуратно укладывают, фиксируют выдвигающимися из основания чаши зажимами руки, ноги и шею. Как шея мотнулась безвольно…

Словно кукла.

Два живых Линара неторопливо раздеваются. Я вижу, как мелко трясет. Как один из них оборачивается ко мне, из последних сил пытается улыбнуться, чтобы не волновалась я.

С ним это не впервые… и все равно…

Мне больно смотреть.

Если что-то пойдет не так…

Два Линара подходят к своим местам и ложатся на камень. Послушно и безмолвно.

Должно ведь что-то произойти? Что-то до процедуры, иначе неизвестно как это пройдет и как для Линара может закончиться.

Если разорвет…

Должен быть повод остановить.

Я видела, как двум живым Линарам так же фиксируют руки и шею. И хотелось плакать.

Он сам вел себя так, словно все идет по плану, так как и должно.

«Доверься мне», - шепнул утром.

Я очень хотела доверять. Очень хотела верить, что он сам знает, что делает.

Еще немного, и уже не остановить. Все готово.

Люди лорда Нидмара за пультом.

Линар неподвижно смотрит в потолок. Я вижу, как тонкие нити-щупальца выстреливают из камня и опутывают его датчиками, впиваются крошечными иголками под кожу.

Он ровно дышит.

Сейчас…

Я вижу, как лорд Геллато склонился к соседу и тихо обсуждает что-то… Он ведь должен помешать? Он знает, что что-то не так? Сейчас? Или Линар готов рискнуть? Или лорд ведет свою игру?

Я уже почти близка к панике.

Но тут Геллато поднимается с места.

- Лорд Нидмар, - говорит он. - Мы давно не пользовались этой возможностью, но сейчас у Совета возникли вопросы. Вы ведь не будете возражать против присутствия наших наблюдателей за пультом?