Единственная

Глава 3

Я подумывала сослаться на расстройство желудка. Или на адскую головную боль. Или на паническую атаку. На что угодно, лишь бы не идти на завтрак.

Потом я вспомнила Максона и его слова о том, что надо всегда держать лицо. Это никогда не было моей сильной стороной. Но если я хотя бы спущусь вниз, если я найду в себе силы присутствовать, быть может, он запишет это мне в плюс.

В надежде хотя бы отчасти загладить свою вчерашнюю выходку я попросила служанок принести самое скромное платье, какое они только смогут найти в моем гардеробе. Те поняли все с полуслова и не стали расспрашивать о вчерашнем вечере. У платья оказался более глухой ворот, чем мы обычно носили в теплом анджелесском климате, а рукава доходили практически до локтя. Цветастое и веселенькое, оно резко контрастировало с моим вчерашним нарядом.

Когда я переступила порог обеденного зала, мне стыдно было смотреть Максону в глаза, но я, по крайней мере, шла с высоко поднятой головой.

Когда же наконец я отважилась бросить взгляд в его сторону, то увидела, что он смотрит на меня и весело улыбается. Положив в рот очередной кусок, он подмигнул мне, и я поспешно уткнулась в тарелку, притворившись, что всецело занята пирогом.

– Рада, что ты сегодня оделась по-человечески, – бросила Крисс.

– Рада, что ты сегодня в таком хорошем настроении.

– Какая муха тебя укусила? – прошипела она.

Я была так подавлена, что у меня не было сил пикироваться.

– Я не в настроении играть в эти игры, Крисс. Оставь меня в покое.

На мгновение мне показалось, что она готова огрызнуться, но потом, видимо, решила, что я того не стою. Крисс распрямила спину и продолжила есть. Если бы моя вчерашняя затея увенчалась хоть каким-нибудь успехом, я могла хоть как-то оправдать свои действия; сейчас же мне даже нечем было гордиться.

Я отважилась бросить еще один взгляд на Максона, и хотя он больше не смотрел на меня, его лицо по-прежнему сохраняло самодовольное выражение. Это стало последней каплей. Я не намерена была выносить это весь день. Я уже собиралась изобразить обморок, схватиться за живот или сделать еще что-нибудь такое, что позволило бы мне уйти к себе, когда вошел лакей. На серебряном подносе он нес конверт, который с поклоном положил перед королем Кларксоном.

Король распечатал письмо и быстро пробежал его глазами.

– Чертовы французы, – буркнул он. – Прости, Эмберли, похоже, мне придется уехать. У меня есть не больше часа.

– Опять проблемы с торговым соглашением? – негромко спросила она.

– Да. Я считал, что мы давным-давно обо всем договорились. Придется проявить твердость. – Он поднялся, швырнул смятую салфетку в тарелку и направился к двери.

– Отец! – окликнул его Максон. – Ты что, не берешь меня с собой?

Мне показалось странным, что король, вопреки своему обыкновению, не велел сыну следовать за ним. Вместо этого он обернулся к Максону и бросил на него ледяной взгляд.

– Когда научишься вести себя, как подобает королю, тогда и поговорим, – бросил он резким тоном и, ни слова больше не говоря, вышел.

Некоторое время Максон стоял молча, смущенный тем, что его при всех отчитали, как мальчишку. Потом опустился на свое место и обернулся к матери.

– Честно говоря, не очень-то и хотелось, – пошутил он, снимая напряжение.

Королева вымученно улыбнулась, все остальные предпочли никак не реагировать.

Покончив с завтраком, большинство девушек удалились в Женский зал. Когда за столом остались лишь Максон и мы с Элизой, я вскинула на него глаза. Мы оба одновременно потянули себя за уши и улыбнулись. Наконец Элиза тоже вышла, и мы встретились посреди зала, не обращая внимания на снующих вокруг лакеев и служанок, занятых уборкой.

– Это из-за меня он не взял тебя с собой, – вздохнула я.

– Не исключено, – поддразнил меня он. – Поверь, не в первый раз он пытается поставить меня на место, и в его понимании у него на то может быть миллион веских причин. Не удивлюсь, если он сделал это исключительно со злости. Ему не хочется лишаться власти, а чем ближе я подхожу к тому, чтобы выбрать себе жену, тем реальнее для него становится эта перспектива. Хотя мы оба знаем, что он никогда не уступит мне ее полностью.

– С таким же успехом ты можешь отправить меня домой прямо сейчас. Он все равно ни за что не позволит тебе выбрать меня.

Я так и не рассказала Максону о том, как его отец пытался запугать меня, после того как Максон уговорил его не исключать меня из Отбора. Но мне претила сама необходимость скрывать это от Максона.

– И потом, – добавила я, скрестив руки на груди, – после вчерашнего ты не так уж сильно жаждешь меня оставить.

Он закусил губу:

– Прости, что засмеялся, но как еще, по-твоему, я должен был реагировать?

– Была масса вариантов, – пробормотала я, все еще испытывая неловкость за свою попытку соблазнить его. – Я чувствую себя полной дурой. – Я закрыла лицо руками.

– Прекрати, – сказал он ласково и обнял меня. – Можешь мне поверить, искушение было очень велико. Просто ты не такая девушка.

– Но разве я не должна быть такой? Разве это не должно быть частью наших отношений? – проскулила я, уткнувшись ему в грудь.

– Неужели ты забыла ту ночь в убежище? – тихо произнес он.

– Не забыла, но тогда мы оба считали, что прощаемся навсегда.

– Это было бы фантастическое прощание.

Я отступила назад и ткнула его кулаком. Он засмеялся, радуясь тому, что мне стало легче.

– Давай будем считать, что ничего не было, – предложила я.

– Хорошо, – согласился Максон. – К тому же нам с тобой надо поработать над одним совместным проектом.

– В самом деле?

– Да, и раз уж отец так кстати уехал, сейчас самое время начать мозговой штурм.

– Ладно, – сказала я, радуясь возможности поучаствовать в чем-то, что будет нашим секретом.

Он вздохнул, и я тут же заволновалась. Что он задумал?

– Ты права. Отец тебя не одобряет. Но, возможно, он вынужден будет уступить, если нам с тобой удастся провернуть одну штуку.

– Какую штуку?

– Мы должны сделать тебя народной любимицей.

– Максон, это невозможно. Я видела результаты опроса общественного мнения в одном из журнальчиков Селесты после того, как пыталась спасти Марли. Люди меня не переносят.

– Взгляды меняются. Не стоит так расстраиваться из-за одного-единственного опроса.

Затея по-прежнему казалась мне безнадежной, но что я могла сказать. Если это мой единственный шанс, то нужно хотя бы попытаться.

– Так и быть, – согласно кивнула я. – Только предупреждаю тебя: ничего у нас не выйдет.

С озорной улыбкой он приблизился ко мне вплотную и поцеловал долгим неспешным поцелуем:

– А я говорю – выйдет.