Единственная для Люцифера (СИ)

— Эй, — говорю и беру ее за маленькую ладошку. — Привет! Не бойся меня, — она хитро выглядывает из-под фартука. — Как тебя зовут?

— Лиззи, — несмело отвечает ребёнок.

— Какое имя у тебя красивое, — отпускаю ее тепленькую ручку.

— А тебя? — Дует свои губки, а мне так и хочется потискать ее за пухленькие щечки.

— А меня Лили. — Это у тебя на голове единорожка? — Ищу с ребенком точки соприкосновения. — Как Пинки пай?

— Н-е-е-т, — тянет гласные. — У Пинки Пай нет рога, он есть у Рарити.

— Ой, прости, пожалуйста. Я перепутала, — я просто тону в ее огромных, миндалевидных глазищах. Какой все-таки красивы ребенок.

— Ну все. Нам пора, — хриплый голос Люцифера разрушает нашу идиллию. — Если что-нибудь ещё будет нужно, пишите. Деньги за три месяца я уже перевёл на ваш счет, — обращается он к женщине, которая от строгости его голоса чуть сознание не теряет.

— Хорошо, спасибо, — тихо отвечает, и улыбка сползает с ее лица. — Всего доброго.

Я беру в руки свою верхнюю одежду и следую за Люцифером к выходу.

— Пока, маленькая Лиззи, — на пороге машу ей рукой и вижу, что девочка снова прячется за юбку женщины.

Мы выходим на улицу и садимся в машину.

— Хотел спросить, — он вставляет ключи в замок зажигания. — На каком это языке ты с ней разговаривала?

Он невыносим. Я тяжело выдыхаю: — Пинки пай и Рарити персонажи детского мультика про пони и единорогов.

— Понятно, — иронично хмыкает, глядя пред собой. — Я же говорил ребёнок.

— Ты даже не подошёл к ней, — расстёгиваю верхние пуговицы и тяну вниз шарф. — Непробиваемый черствяк.

Он снова недовольно смотрит на меня: — Поверь, она ничего не потеряла, — Люцифер просто бесит меня своим безразличием. — И это, мы уже на «ты»?

— Да, давно пора было перейти. Ты же обслуга, — зло язвлю в ответ и делаю такое выражение лица, будто бы мне даже сидеть с ним рядом противно. — Зачем ты тогда ей подарки покупаешь? Деньги переводишь?

Я не успеваю ничего сообразить. Мужчина резко нагибается ко мне и ткнув пальцем в мое лицо шипит в ответ: — Тебя это не касается, малолетка ты сопливая.

Я чуть было не описалась от неожиданности. Мое сердце начало колотиться так сильно, что, наверное, услышали даже на соседней улице.

Так же быстро, как приближался, он отстраняется и со всей дури выжимает педаль газа. Машина с рёвом трогается с места. Поначалу мы просто молча ехали и ничто не предвещало беды. Но вдруг Люцифер, глянув в зеркало заднего вида, внезапно поворачивает руль вправо. Меня бросает в сторону. Следом за нами так же резко поворачивает чёрный BMW. Эта, наверное, именно та машина, о которой он мне говорил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Что за… — не успеваю договорить, как он снова поворачивает. Меня подкидывает в другую сторону, и я хватаюсь руками за сидение. Люцифер увеличивает скорость. Тот автомобиль тоже. Начинаю паниковать. Это просто пиздец, как страшно! Мужчина выжимает педаль до самого пола, а меня вжимает в сидение. Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо! Руки Люцифера властно сжимают руль. А нога до упора давит на газ. Мужчина неотрывно наблюдает за дорогой.

— Испугалась, малышка? — В его глазах какой-то больной азарт, а ехидная улыбка расползается по лицу. Он что, блин, издевается?

— Ты нормальный вообще? — Одной рукой держусь за панель над бардачком, а второй за ручку над дверью. Машина, от которой мы пытаемся оторваться, вдруг снова появляется на трассе. Она догоняет и перестроившись в соседнюю полосу начинает поджимать нас в бок.

— Держись малышка, — с этими словами Люцифер сдаёт влево и ударяет нашего преследователя в бок. От чего BMW начинает раскручивать на дороге словно юлу. Ещё какое-то время мы летим на максимальной скорости. Пока не въезжаем в город и не теряемся среди транспортного трафика. От шока и страха меня трясёт как ту шлюху под моряком. Руки потеют и начинается нервный тик левого глаза. Успокаиваться начинаю лишь тогда, когда мы подъезжаем к дому.

— Что это было? — Это все что могу из себя изречь в данной ситуации.

— Нас хотели напугать, — абсолютно спокойный тон, без каких-либо эмоций. — Или убить. Точно пока не знаю.

Он что, робот? Сухарь? Ему что совсем страшно не было? У меня тут тихая истерика. Меня колотит от страха. Мне плохо. Меня тошнит на фоне стресса. А ему хоть бы хны. Когда наш автомобиль заезжает в гараж, я еще несколько минут сижу внутри. Пытаюсь хоть как-то взять себя в руки. Люцифер сидит рядом. Он не выходит. Ждет, когда я успокоюсь. А мне хочется кричать и плакать от страха. Я знаю кто мой отчим. Я знаю в какой среде живу. Я знаю, какие люди окружают меня, и прекрасно осведомлена чем они занимаются. Но от этого не становится легче. От этого только хуже. Я не хочу оказаться жертвой чужих, непонятных мне разборок.

— Эй, — он осторожно касается моего плеча, а меня подбрасывает от неожиданности. — Ты как?

— Н-нормально, — запинаюсь.

— Ты это… главное не бойся. Мы с этим разберёмся, — говорит настолько уверенно, что мне хочется ему поверить.

***

Вечер. Мы с Люцифером стоим, как провинившиеся школьники в центре кабинета. Я смотрю себе под ноги. Не хочу встречаться с ним глазами. Марио сидит за столом и буравит нас своим грозным взглядом. Он сейчас мне напоминает Зевса. Ему только молнии в руках не хватает для большей убедительности. Как это еще он бесноваться не начал? Странно. Конечно, мы с Люцифером рассказали ему не всю правду. Он опустил момент с Лиззи. Я промолчала о своем прогуле

— Значит так, — он поднимается со своего кожаного кресла. — С этого дня, ты, ко всем своим обязанностям будешь отвозить Лилиану в колледж. А потом забирать ее обратно.

— Но, — у Люцифера прорезается голос, и мы одновременно оборачиваемся. Смотрим друг на друга.

— Без, но, Люцифер, — отрезает Марио.

— Папа, — я тоже хочу возразить, но мне тут же закрывают рот.

— Я все сказал, Лили.

Снова смотрю на Люцифера: — А можно, — мужчина как в школе поднимает руку и берет слово, — я буду возить «что-нибудь» другое?

— Что? — Вспыхиваю я. — Что значит, «что-нибудь»?! Я вообще-то человек, а не вещь!

Козел! — Добавляю про себя.

— А системы слежения на машине недостаточно? — Снова спрашивает этот бес.

Хоть бы извинился, гад.

— Это не обсуждается. Свободны, — как обычно, громыхает голосом отчим.

От обиды я опускаю глаза и силой закусываю нижнюю губу. Люцифер открывает передо мной дверь и пропускает вперед. Джентльмен недоделанный! Хоть бы извинился. Выхожу. Слышу, как за спиной закрывается дверь. Можно выдохнуть.

11

Люцифер

Внутри дома и вокруг него были расставлены сверхчувствительные камеры с датчиками движения. Моя комната превратилась в пункт круглосуточного видеонаблюдения. Здесь кругом компьютеры. Мониторы. Валяющиеся под ногами провода. По периметру двора были выставлены охранники с собаками. Они делают обход территории раз в три часа. На днях приедут специалисты, которые установить более мощную сигнализацию. В общем, укрепляюсь как умею. Делаю из этого места неприступную крепость. Ах, да! Ко всему моему геморрою мне ведь ещё навязали это недоразумение. Лили. Теперь я ежедневно вожу ее в колледж подтирая по пути ей сопли. Полная жесть, короче. Так вот… С тех пор как я стал нянькой этой малолетней ссыкухи, у меня начались дни страданий и каменного стояка. Я не знаю, нарочно ли девчонка надо мной измывается или нет. Может она совсем не понимает, каких усилий мне стоят ее короткие юбки. И эти… чёрные чулки, мать вашу, в крапинку. А еще она иногда надевает кожаные брюки, которые обтягивают задницу. Она постоянно садится рядом со мной. И я просто не могу, не обращать на нее внимание. Эти мягкие, белые завитки волос на шее я вижу каждый раз, когда она наклоняется, чтобы пристегнуть ремень безопасности. Я, наверное, скоро свихнусь. Мне так иногда хочется запустить свою ладонь в ее эту белобрысую шевелюру. А потом сжимая волосы на затылке повернуть ее задом… И наотмашь. Растягивая удовольствие. Вдалбливать в неё свой член. Так, чтобы пошлые шлепки было слышно на той стороне Гудзона. Иногда мне кажется, что я держусь из последних сил. Я стараюсь лишний раз не смотреть в ее сторону. Да что там не смотреть. Я даже не дышу туда.

Чтобы случайно не изнасиловать девчонку я сменил трёх шлюх за четыре дня. Эта девочка превратила меня здорового, взрослого мужика со стальными нервами в пятнадцатилетнего подростка с прыщами на лице и хроническим недотрахом. Всю свою сознательную жизнь я контролирую свои эмоции. Я умею управлять ими. Заглушать при необходимости. Или, наоборот, наращивать. Но теперь все пошло по одному месту. Каждую свободную минуту я думаю о ней. Я засыпаю и просыпаюсь с мыслями об этой малолетке. А еще я начал фантазировать. Я! Мать Вашу! Фантазировать! И эти дебильные фантазии мешают мне спокойно выполнять свою работу. И не только. Они иногда мешают мне жить. И из-за этого я начал срываться на ней. Да. Возможно, я не всегда был справедлив к этой девочке. Я осознаю, что время от времени я перегибаю палку своим хамством или похуизмом. Но она сама виновата! Соплячка постоянно фыркает. Гордо задирает нос, показывая все своим видом, что я никто. Так. Обслуга. Она постоянно язвит. Перечит. Этим она просто выводит меня из себя. А ещё она все время спорит со мной. И на это все мне вроде как должно быть похуй. Но, сука! Мне не похуй! На днях я вежливо… Ну ладно. Почти вежливо попросил ее надеть бронежилет. Так она посоветовала мне запихнуть его себе в задницу. А когда я сказал, что свяжу ей руки и надену насильно. Она разделась до белья и капроновых чулок. Надела поверх этого броник. Из-за того, что ей пришлось переодеваться мы опоздали на учёбу. Сегодня началась только вторая неделя, а мое терпение окончательно лопнуло. Когда она села ко мне в машину ее запах просто одурманил меня. Как там она говорит… Это персик. Жасмин. И ещё какая-то хрень. Возвращался с колледжа я уже не один. Меня сопровождал конский стояк. Теперь он мой несменный попутчик.

По возвращению в дом Луккезе, я решил, что с этим надо что-то делать. И чем быстрее, тем лучше. Так продолжаться больше не может. Я не могу так больше. Решив, что есть резон поговорить с Марио, я направился прямиком к нему. Он как раз обедал в столовой. Постараюсь решить это как-то помягче. Без наездов.

— Доброе утро, мистер Луккезе, — не дожидаясь ответа оттягиваю стул и сажусь напротив работодателя.

Лицо Марио в этот момент перекашивается. Видимо от неожиданности. Он откладывает в сторону вилку и складывает руки на животе в замок: — Выкладывай. Что там у тебя?

— Я так больше не могу, — решительно заявляю. — Пусть ее возит кто-нибудь другой.

— Кто? — Он сразу понял, о чем идет речь.

— Не знаю, — чтобы успокоится я со всей силы сжимаю и разжимаю кулаки. — Хотите я сам охранника подберу?

— Другим не доверяю, — откидывается на спинку стула. — Ты видел, как на нее твои охранники смотрят?

— Как? — В этот самый момент во мне начинает закипать непонятная ревность. Просыпается непреодолимое желание, что-нибудь, кому-нибудь сломать. Ну или на худой конец отрезать.

— Как голодные псы на кусок сочного мяса, — он подается вперед. — Ты пойми. У меня на нее совсем друге планы. Я хочу выдать ее замуж. Тем самым объединиться с уважаемой в городе семьёй. И так, как моя будущая сватья закоренелая католичка. Мне важно, чтобы Лилиан оставалась невинной.

От раскладов Марио уже перекашивает меня. Наливаю полный стакан воды и выпиваю залпом. Если не успокоюсь, то боюсь, что кого-нибудь точно убью.

— А что в общем-то случилось? — Он берет вилку с ножом и снова начинает есть свой обед.

— Не знаю даже как сказать, — у меня сейчас чувство, будто бы я лежу на лопатках, а Марио ставит меня раком. Получается, что для того, чтобы никто не позарился на девочку, я должен страдать. И оберегать ее девственность. Блядь! Да мне хочется проораться во весь голос.

— Давай конкретней, — его тон становится менее дружелюбным.

— Она меня бесит. Она никогда не слушается. Дерзит. Вечно спорит со мной, — ну не могу же я ему сказать, что мой член активно реагирует на ее присутствие.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— И это все? — Безразлично отправляет в рот очередной кусок мяса.

— Заберите ее от меня, — да я взмолиться готов, чтобы только не видеть ее так часто. — А ещё лучше пусть дома учится. Так всем спокойней будет. И надежней.

— Ты что? Кисейная барышня? — Взрывается он и с силой швыряет столовые приборы. — Забыл кто ты? Не можешь с девчонкой справится? — От его крика в столовую влетает Ванесса.

— Что-то случилось? — Ее глаза начинают метаться по комнате.

— Ничего, — рявкает Луккезе. — Выйди!

Я молча поднимаю со стула. Подхожу к Марио, наклоняюсь и угрожающе произношу: — Я помню кто я. Я привык убивать. А не охранять, — отстраняюсь и отхожу от него. По взгляду вижу, что он реально трухнул. Не ожидал такого поворота.

— Значит отвыкай. Или найди к ней подход.

— Будет трудно, — почему-то произношу это в голос.

— А как ты хотел? Я не говорил, что будет приятно. Массаж тебе здесь никто не обещал.

Подход?! Ну ладно… Дерьмо! И ситуация дерьмовая. В комнате неожиданно появляется блондинчик. Видимо тоже услышал наш разговор.

— Я тоже против чтобы он ее возил, — проходит мимо меня. Бросая свой гневный взгляд в мою сторону, садится рядом с отцом. Опа! Папкин мордоворот пожаловал. Молоко бы с губ подтёр для начала. А голосок то нервничает, видимо тоже не прочь поиметь сестрицу.

— Если не он, то кто тогда? — Буравит сына вопросительным взглядом.

— Я могу возить ее. Как прежде, — во, как засуетился. Черт возьми! Да он уже мысленно ее от трахал.

— Это исключено, — отвечает Марио. — Ты нужен мне здесь. У тебя будет много работы.

Под ненавистные взгляды пацаненка, я молча выхожу из столовой. Хуй с ним! Как-то да будет. По крайней мере, я сделал все, что я мог. Буду продолжать терпеть. А сейчас было бы неплохо сбросить напряжение. Не могу же я гонять лысого как школьник.

До возвращения в колледж у меня в запасе есть еще часа три свободного времени. Поэтому, я звоню по знакомому номеру. Быстро снимаю девицу. Еду в гостиницу. И отрываюсь с ней по полной. Ну прям от души. Ебал девку как хотел и куда хотел. Часа два без перерыва. Она, конечно, была хороша. Но в финале появилось горькое послевкусие. И пустота.

Черт бы ее побрал! Эту малолетку!

12

Лили

Пока я жду у входа в колледж своего, так называемого «телохранителя», мой взгляд привлекает некий объект. Это грубый лысый мужчина внушительного роста и такого же телосложения. Его лицо кажется мне определенно знакомым. Он крутится возле коричневого внедорожника недалеко от меня. Я присматриваюсь к этому человеку ближе. Имея плохое зрение мне приходиться, прищурится, чтобы рассмотреть его лучше. Захожу в чертоги своей памяти и со всей силы напрягаю свои извилины. Черт! Меня осеняет. Я вспоминаю, где его видела. В клубе. Точно. Он ко мне подходил на улице. Этот человек тогда напугал меня. Это определенно был он. А ещё этот странный мужик подошёл ко мне и назвал мое имя. На меня снова накатывает чувство липкого страха. Я стою и боюсь пошевелиться. Наверное, придется кому-то об этом рассказать. Дрожащими руками достаю из рюкзака свой телефон. Скольжу пальцем по экрану и резко останавливаюсь. Отчиму звонить не вариант. Мама не поймет. Точнее я не смогу объяснить ей, как оказалась в клубе в ту ночь. Если она узнает правду, то точно замурует меня в комнате. Как же тяжело врать!

— Лили, — слышу где-то сбоку знакомый голос подруги. Оборачиваюсь — Агата двигается в мою сторону. — На кого это ты уставилась? — Останавливается и достает из сумочки зеркальце. Поправляет волосы. Проверяет все ли хорошо с макияжем.

— Агата, помнишь, я тебе рассказывала про того мужика в клубе? — Стараюсь говорить тихо.

— Про которого? — Чуть ли не выкрикивает она.

— Тише, — дергаю ее за рукав и смотрю по сторонам. — Ну тот, который ещё напугал меня. Помнишь? Он знал мое имя и фамилию.

— А-а-а-а… тот. Ну и? — Она ведет себя так, будто бы я с ней цвет помады выбираю.

— Что, ну и? Агата! Вон он стоит, — киваю головой в сторону внедорожника. — Видишь?

— Не-а, — девушка словно болванчик начинает крутить головой в разные стороны.

Я начинаю откровенно злиться: — Ну не тыкать же мне пальцами?! Видишь, лысый мужик возле коричневой машины? Справа по курсу.

— А-а-а-а… Вон тот, — показывает она пальцем. — Уже вижу.

— Агата, — одергиваю ее руку и становлюсь так, чтобы этот самый человек видел меня только со спины. — Не тычь рукой и не смотри в его сторону. Отвернись. Сделай вид, что ты что-то ищешь.

— Ну ладно, — хлопает она своими наращёнными ресницами, но все-таки наклоняет голову и открывает сумку. — А зачем?

— А за тем! Мне кажется, он следит за мной, — произношу полушёпотом.

— Да ну брось, — поднимает на меня свой взгляд. — Может совпадение?

— А если нет? — Мне откровенно страшно от этого — если. Лучше уж пусть будет совпадение.

— А если нет… — запинается она. — Надо же какой красавчик, — смотрит за моё плечо. — И где только таких делают? — Облизывает она свеженакрашенные губы. — Это снова за тобой.

Оглядываюсь и вижу паркующийся автомобиль. За рулём которого сидит мой пуленепробиваемый, заносчивый «демон-хранитель».

— Ладно Агата, — трогаю ее за плечо. — До завтра.

— Пока, — она попрощается со мной на ступеньках.

Я шагаю в сторону машины, придерживая руками свою короткую юбку, которую так и норовит задрать резко поднявшийся ветер. Открываю сама себе дверь. И ловко приземляю свою задницу на пассажирское сидение новенького БМВ. Чувствую сквозь капроновые колготки холод, идущий от кожаного сидения. Отчим выделил для нас новый транспорт, так как предыдущий был засвечен нашими недругами.

— Привет, — говорю максимально дружелюбно, а в ответ слышу тишину и звук сверчка в ночном лесу. — Привет, говорю! Ты что, оглох?

Люцифер медленно поворачивает ко мне голову и тяжело вздыхает: — Нам… — он замялся и ещё раз тяжело вздохнул. — Нам необходимо наладить отношения, — прикрывает глаза. Такое чувство, что каждое слово ему дается с непомерным трудом. — Хотя бы до уровня нормального общения, мужчина рожает эту фразу с бременем всего мира на плечах. Настолько тяжело она ему дается.

— Что нам необходимо? — Специально переспрашиваю я, изогнув бровь в его манере.

Он до боли сжимает челюсть и цедит сквозь зубы два несчастных сова: — Наладить. Отношения.

Я начинаю громко смеются прямо ему в лицо: — Какие отношения?

— Рабочие! — недовольно рявкает.

— С самого начала нашего знакомства, я пыталась с тобой нормально общаться. Это ты не умеешь с людьми по-человечески. Каждое твоё слово — это либо приказ, либо подъеб, — смотрю на его нахмуренный профиль.

— Я буду стараться нормально. Обещаю, — говорит уставившись в одну точку перед собой.

Некоторое время мы молчим. Каждый из нас переваривает свой поток вновь прилетевшей информации. Я слукавлю, если скажу, что мне не нравилось ему перечить все это время. А еще язвить в ответ. Делать все наоборот. Это была некая игра, которая меня забавляла. Мне кажется, что и ему она тоже нравилась. Я бы никогда не позволила вести себя так, например с Паоло, или с кем-либо еще. Только с ним. Потому что где-то в душе всегда знала, что только он будет терпеть мои выходки.

— Тогда я тоже, — решаюсь первой нарушить наше молчание. — Буду нормально общаться, — добавляю и по-дружески дотрагиваюсь рукой до его ладони, которая лежит на кожаном руле. От этого касания он дергается так, словно я его электрошокером ударила. Из-за чего я сама отшатываюсь в сторону. Неожиданная реакция. Ладно. Рановато пока для дружеских рукопожатий. Проехали. — Давай сначала ты начнёшь со мной просто здороваться

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Давай, — хрипит, а я вижу, как он тяжело дышит.

— Сейчас было бы совсем не плохо сказать: «Привет Лили!»

— Привет, Лили, — говорит и недовольно так морщит нос. Прям с каким-то омерзением. — Как дела в колледже? — Каждое слово практически выдавливает из себя.

— Привет, Люцифер, — целомудренно складываю руки на коленях и поворачиваюсь к мужчине лицом. — Или как там твое настоящее имя?

Молчание. Ладно.

— Спасибо, в колледже все хорошо, — отвечаю и тут же замолкаю. Кручу отрицательно головой. — Если честно, то хреново, — тон моего голоса перестает быть игривым. — Кажется за мной кто-то следит, — медленно поднимаю глаза на мужчину. Вижу, как в его взгляде пустота сменяется встревоженностью.

‒ Так, — он заводит автомобиль. — Теперь, с этого момента по подробней. Пожалуйста, — добавляет он. Аллилуйя! Наши уроки нормального общения не прошли даром.

Пока мы ехали домой я постаралась максимально рассказать все события того вечера. Хотя, по правде говоря, под конец пути я уже и рада не была тому, что сделала это. От количества его нотаций у меня разболелась голова. Я даже от родной матери никогда не выслушивала столько нравоучений, за столь коротки промежуток времени.

— Почему ты вообще ночами шляешься не пойми где? — Спрашивает и поддает газу. Еще немножко и от этого натиска руль просто треснет под его руками.

— Во-первых — я не шлялась, — дайте мне, пожалуйста, второй ремень безопасности. Сразу чтобы накрест. Потому что от стрелки на спидометре меня начинает накрывать паника. — А была с друзьями в клубе. Во-вторых — я уже жалею, что поделилась этим с тобой, — прикусив нижнюю губу, я недовольно складываю руки на груди и отворачиваюсь к окну.

— Ты или дура или через чур смелая дура гулять ночами. Тем более по таким заведениям, — резкий поворот на скорости. Наша беседа давно перестала быть приятной. Люцифер готов испепелить меня взглядом прямо здесь, в машине. Ему даже не жалко будет, если я своим прахом запачкаю новенькое сидение.

— Мне кажется, что я уже достаточно взрослая, чтобы выслушивать твои нравоучения. Мне родителей хватает. Тем более, что мне не пять лет чтобы меня отчитывали, как школьницу, — шиплю ему в ответ.

— Взрослая она, — говорит так, словно пробует фразу на вкус. Мы останавливаемся на светофоре. Мужчина поворачивается ко мне и подается вперед, а я вдавливаюсь в сидение и сжимаюсь до размера эмбриона: — А знаешь ли ты взрослая, — на последнем слове он делает особенный акцент. — Сколько уродов в этом городе, в ночном клубе, захотят задрать вот эту твою юбку? — Он небрежно дергает двумя пальцами клетчатый подол. — Потом расставить твои стройные ножки и проверить взрослая ты или нет. Ты же не хочешь это проверить? Или хочешь? — Тихо, но так грубо раздается над моим ухом. Мужчина сейчас так близко, что кажется его губы дотрагиваются моих волос. У меня по телу бегут мурашки, и я уже не понимаю причину их возникновения.

Когда светофор наконец-то переключается, Люцифер резко отстраняется. Сглатываю и боюсь разжаться. Мне почему-то становится очень-очень стыдно от его слов. Мои щеки начинают адски гореть. В таком тоне со мной никогда и никто не разговаривал. Даже Марио. И, кстати, я всегда ценила его за это.

— Чего замолчала? — Бросает быстрый взгляд в мою сторону.

— Нет, — тихо, несмело отвечаю я. — Я не хочу проверять, — чувствую себя глупым и беспомощным ребёнком, которого за шалости наказали и поставили в угол. Интересно, с каких это пор этот грубиян стал таким заботливым?

До самого дома я больше не проронила н единого слова. Люцифер высадил меня практически у порога. Затем подкурил сигарету. Сел обратно в машину. И уехал в неизвестном мне направлении. Оставив меня одну на крыльце особняка.

Погружённая в свои мысли я не замечаю, как оказываюсь наверху в своей комнате. Почему все это происходит со мной? Почему именно со мной? Может, если бы я родилась мальчиком, то было бы легче жить? Смешно и грустно одновременно. Я устала. Реально. Я так устала. Мне бы молодость свою праздновать. К мальчикам на свидания бегать. Любить. А не вот это вот все. Ещё этот Люцифер! Все же мне безумно по кайфу его нервировать. Смотреть на то, как он сдерживает себя, когда его бомбит от моих закидонов. Как глубоко дышит рядом со мной, видимо от раздражения. То, как изгибает бровь и ехидно ухмыляется в ответ на мои колкости. Нравится, как он проводит рукой по своему колючему подбородку. Как задумчиво держит сигарету своими чуть пухлыми губами. Да, черт возьми! Даже то, как он смотрит на меня своим тяжёлым, презрительным взглядом, мне тоже нравится. Этот мужчина груб и сексуален одновременно. Если бы я рассказа об этом Агате, то она явно решила, что у меня бешенство одного места. И мне срочно нужно начать встречаться с каким-нибудь одногруппником. Хотя, честно говоря, мне никогда не нравились мои прыщавые ровесники. С ними по большому счету и поговорить не о чем. Другое дело этот хамоватый, грубый тип. С ним как минимум интересно. А еще рядом с ним мне всегда спокойней. Я даже лучше сплю, если знаю, что он недалеко от меня. И бдит в своей комнате среди кучи мониторов.

13

Лили

Раннее утро. В доме очень шумно. Стоит гул, как в улье. Он доносится с первого этажа. И это при том, что все еще должны спать. Я поднимаюсь с кровати. Набрасываю поверх пижамы халат. И сонно потирая глаза спускаюсь в гостиную. Внизу собрались все члены этой криминальной семьи. В основном это мужчины. Вся королевская конница, вся королевская рать. Только вот, моего шалтай-болтая нигде нет. Все о чем-то возмущаются. Кто-то громко кричит. Кто-то, наоборот, шепчет. Из-за этого я не могу ничего разобрать. В толпе мои глаза наткнулись на мать. Вот у кого я узнаю, что же случилось.

— Мама! — окликаю ее. — Извините, — протискиваюсь между двумя широкоплечими мужчинами. — Мам, что произошло? — Затягиваю потуже пояс халата.

— Лили. Дочь. Не до тебя сейчас, — она отмахивается от меня. — Иди к себе.

Ладно. Найду кого-нибудь другого. В этом доме надо держать ушки на макушке. Оглядываюсь по сторонам. О! Престон! Вижу, что мужчина с кем-то эмоционально разговаривает. Но это меня не останавливает. И я подхожу к нему.

Хоть мужчина тоже с кем-то эмоционально говорил, я все же подошла к нему.

— Доброе утро Майк, — заставляю обратить на себя внимание. — Хоть вы можете объяснить мне, что здесь происходит?

— Доброе, — переключается на меня. Берет под руку и отводит в сторону. — Если его можно таковым назвать.

— Что случилось? Мне никто ничего не говорит, — говорю полушепотом.

Престон наклоняется ко мне и также тихо отвечает: — Сегодня ночью произошёл взрыв в офисе «Lucchese & Company».

Я холодею от этой новости.

— Кто-то погиб? — Хватаюсь за рукав его пиджака.

— Да, — кивает. — Два охранника. Третий ранен.

— Какой ужас, — от страха прикрываю рот ладошкой.

— Благо, что там ночью больше никого не было, — кто-то из толпы окликает Майка. — Прости Лили, но больше ничего сказать тебе не могу.

— А больше и не надо, — отпускаю я мужчину. — Спасибо, — говорю в спину.

Вопросы в моей голове рождались в геометрической прогрессии. Кто устроил взрыв? Кто устроил ДТП? Что этим людям нужно? Чем им так Луккезе не угодили? Конечно, мой отчим не ангел, но все же… Или, возможно, это не отчим. Может все из-за Паоло? И что теперь будет? А если теперь жизни всех нас в опасности? Эта чертова карусель из вопросов не заканчивалась. Но больше всего меня интересует сейчас, где мой охранник? Где Люцифер в конце-то концов? Куда он уехал вчера? И зачем? Без мне плохо и страшно. Без него я чувствую себя уязвимой.

Неожиданно чувствую на плечах мужские руки и от этого резко дергаюсь, как ошпаренная в сторону.

— Ты чего? — Паоло обходит меня спины. — Разбудили они тебя? — Кивает в сторону присутствующих.

— Да, — сердце колотиться от испуга. — Это мелочи, — машу рукой. — Паоло, ты уже знаешь, что там люди погибли?

— Да. Знаю. Мне очень жаль, — в его глазах читается искренняя боль и сожаление о случившемся. — Тебе страшно? Ты вся дрожишь, — он касается моей руки, а меня снова словно бьет током. Совсем недавно я мечтала о его прикосновениях, а теперь хочется отстраниться.

— Мне? — Сглатываю удушающий ком в горле. — Немного, — пытаюсь даже не смотреть на него. — Я… Я, наверное, к себе пойду. Не буду никому мешать, — на душе сейчас гадко. Люди погибли. Невинные люди. Я разворачиваюсь и иду к лестнице. Возвращаюсь туда, откуда пришла. У этих мужчин дети остались сиротами, а жены вдовами. Впрочем, я сомневаюсь, что моего отчима волнует именно этот факт. Вряд ли всех тех людей внизу волнует именно это. Они здесь трясутся только за свои задницы. Я не буду лукавить, конечно, благодаря исключительно Марио Луккезе мы живем прекрасно. Я бы сказала даже в роскоши. У нас не бывает финансовых проблем. Моя мать несколько раз в году летает в Париж на недели высокой моды. Ее шмотки сплошь Chanel, Gucci, Versace. Я учусь в одном из самых престижных колледжей Нью-Йорка. Нашему автопарку можно только позавидовать. Но вот это вот все… Стоит ли оно хоть одной человеческой жизни? Я думаю, что нет. И, к сожалению, в этой семье так рассуждаю только я. Захожу в свою комнату. Сажусь на кровать. И включаю ноутбук. Открываю сводки сегодняшних новостей и вижу фамилию Луккезе на первой полосе. Интернет просто пестрит яркими заголовками: «Когда город засыпает, просыпается мафия»; «Война между кланами»; «Крестный отец снова в деле». Мои глаза вновь и вновь перечитывают сегодняшние новости — сегодня в три сорок пять, произошёл взрыв в здании офиса фирмы «Lucchese & Company». На данный момент есть информация о двух жертвах и одном пострадавшем. На месте взрыва работает полиция и так далее. Стук в дверь.

— Войдите, — прикрываю крышку и отставляю ноут в сторону.

Дверь тихонько отъезжает в сторону и на пороге моей комнаты появляется Мария: — Миссис Луккезе просила вам передать что вы сегодня остаётесь дома, — говорит женщина, сложив покорно руки перед собой.

— Спасибо, — поднимаюсь с кровати и подхожу к ней.

— Возможно вам что-нибудь нужно мисс? — Интересуется женщина.

— Да, — прикрываю двери за ее спиной. — Скажи мне Мария, ты сегодня видела мистера… э-э-м… — я ведь не знаю его фамилии. — Люцифера, — спрашиваю заговорщицким тоном.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Нет, — в той же манере отвечает она. — Он не ночевал в доме. Я с утра заходила к нему.

— Угу, — закусываю губу. — Как только он появиться — дай мне знать, достаю из тумбочки шоколадный батончик и даю его женщине.

— Хорошо мисс, — улыбается она и прячет в карман своего фартука.

— Ты можешь идти, — открываю перед ней дверь. Женщина кивает и уходит по своим делам.

Люцифер

Ночь. Заброшенное, старое кладбище. Я и этот мудак на коленях. Я нашел его. И не спрашивайте как.

— Сука, — выплевываю ему в лицо и наношу очередной удар. — Это тебе за нее, — ещё один. — За девочку, — и ещё. И снова удар. Смотрю на костяшки — они сбиты в кровь. Здоровый, лысый урод уже лежит на земле. Его руки связанны руками за спиной. Лицо залито кровью так, что даже глаз видно. Беру этого кабана за грудки и поднимаю. Тряхнув его что было мочи, спрашиваю: — Ещё раз. На кого. Ты. Работаешь?

— Я не понимаю, о чем вы, — отрицательно крутит головой захлебываясь собственной кровью.

Отпускаю и небрежно вытираю руки о его свитер: — Кто тебе приказал следить за девочкой? Что ты собирался с ней сделать?

— За какой девочкой? О чем вы? — Продолжает играть роль дурака. — Я не понимаю.

— Ладно, — я оставляю его и иду за территорию кладбища. К своему автомобилю. Беру из багажника лопату и садовый секатор. Затем возвращаюсь. Развязываю уроду руки и бросаю в него этой самой лопатой. — Копай! — Достаю из кобуры пистолет и прицеливаюсь.

— Что копать? — Он поднимается на четвереньки и сплевывает в сторону кровь.

— Могилу себе копай, — снимаю курок с предохранителя. — И не обольщайся. Я тебя не убью. Живым зарою. Только сперва отрежу твоё достоинство, — свободной рукой достаю из кармана секатор и щелкаю им перед его носом. — Сам сдохнешь от боли.

— Не надо, — дрожит его голос, когда я провожу холодным металлом по его щеке. — П-прошу Вас, — взвывает он, но лопату все же берет. — Я не понимаю, что вы от меня хотите, — вонзает ее в землю.

— Ну, чтобы ты лучшее соображал, — угрожающе нависаю над ним. — Я тебе для начала, отрежу один палец.

— Нет… — орет он, хотя я еще ничего не успел сделать. — Я скажу. Скажу. Это, — он хватает меня за руку и становится на колени.

Я наклоняюсь к нему ещё ближе, и приставляю к виску дуло пистолета: — Слушаю.

— Лучано Леджо, — остервенело шепчет он. Я вижу, как трясутся его руки.

— Что ты собирался сделать с девочкой? — Сильнее прижимаю дуло к его коже.

Молчит. Не отвечает.

— Говори, — стискиваю секатор в районе мизинца. Проступает первая кровь.

— Ее надо было выкрасть, — начинает плакать и закрывает глаза рукой.

— А потом? — Мой голос сейчас больше похож на звериный рык.

— Не знаю… Держать у себя. А если все пойдет не по плану, то убить.

После его слов, я, не думая спускаю курок. Глухой звук и теплая кровь брызгает мне на лицо. Тело этого бугая падает, словно подкошенное. Стирая ладонью капли крови, я смотрю вниз. На свои ботинки, которые тоже испачканы черными пятнами. В кармане начинает вибрировать телефон. Достаю и вижу на экране Марио Луккезе.

— Слушаю, — говорю в трубку и достаю из внутреннего кармана пальто носовой платок. Вытираю лицо.

— Взрыв, в нашем офисе. Поезжай сейчас туда. Быстро.

— Понял, — сбрасываю вызов. Час от часу не легче. Вытираю платком руки. Затем ботинки. Достаю зажигалку и поджигаю его. Забираю из-под тела лопату. Для этого приходится ногой отодвинуть тушу в сторону. Поднимаю секатор. Нельзя разбрасываться казенным добром.

Н-да. Дело как говорят дрянь! Старик Леджо — это старый ветеран криминального мира. Несмотря на то, что ему уже шестьдесят, он контролирует все дела клана Дженовезе. А также принимает глобальные и стратегические решения. Дженовезе сейчас особо активны на Манхэттене и в Вестчестере. И по всей видимости Марио начал ему мешать.

14

Лили

Люцифер вернулся в особняк ближе к ночи. Я видела с балкона, как он заезжал во двор. Как парковал машину в гараж. Как заходил в дом. К этому времени все уже давно разошлись и наш дом снова погрузился в присущую ему тишину.

Внутри меня все так и крутило сходить к нему. Мне до одури хочется увидеть этого мужчину. Хочется рассказать обо всем, что произошло сегодня. Впрочем, он, наверное, и так все уже знает. Я пыталась собрать в голове все адекватные аргументы, которые бы позволили мне вломится к нему прямо сейчас. Но собираться они никак не хотели. Точнее, их попросту не было. Ну какая нормальная девушка, пойдет среди ночи к этому подозрительному мужчине с сомнительной репутацией? Правильно. Вот и я ненормальная. Прошмыгнув по коридору словно мышка я оказалась у нужной мне двери. Я, как порядочный человек, для начала скромно постучала. Но, к сожалению, мне никто не ответил. Затем я еще раз постучала. На этот раз немного настойчивее. И снова тишина. Хм… Мой разум вопил, заставляя бросить эту затею, развернуться и уйти. Но в отличие от разума сердце просило остаться. Я будто бы приросла ногами к полу. Не могу же я стоять здесь до утра. Поэтому недолго думая, я нажала на дверную ручку и толкнула ее вперёд. Дверь предательски скрипнула и отворилась.

— Есть кто? Ау, — просунув сначала голову я огляделась — никого. Не встретив преград на своём пути, я тут же смело вошла и закрыла за собой дверь.

Надо же этот мужчина умудрился превратить гостевую спальню в какой-то наблюдательный пункт, который похож на комнату охранников в офисе отчима. Кругом сплошные мониторы с картинками нашего дома. Стог каких-то проводов под ногами, за которые я благополучно зацепилась и споткнулась. Хорошо, что не упала. Успела ухватиться за консоль. Интересно, когда здесь это все успело появиться? На длинном столе у окна я заметила небрежно брошенный пистолет. Бррр… По плечам пробежал неприятный холодок. Не люблю оружие. Оно несет в себе сплошной негатив. Прохожу дальше по комнате. Тёмные шторы на окнах плотно задернуты. Поэтому даже днём здесь царит полумрак. В углу горит одинокий торшер. Большая двуспальная кровать из темного дерева стоит напротив окна. На одной половине которой откинуто одеяло. Видимо мужчина уже готовился ко сну. Провожу рукой по его половине. Интересно, какой он когда спит? Беру в руки подушку и втягиваю носом ее запах. В нос ударяет запах терпкого парфюма. Такой же резкий и горький, как сам Люцифер. Возвращаю подушку на место и открываю шкаф, который стоит у стены. Все вещи здесь очень аккуратно развешаны на вешалках. Достаю одну из рубашек и чувствую от нее тот же аромат, который был на подушке. Прикрываю глаза и снова принюхиваюсь. Здесь все пропитано им.

— Что-то интересное нашла? — Хрипловатый грубый голос раздает над моей головой.

— Блин! — Я дёргаюсь от неожиданности, разворачиваюсь и пячусь к дверце шкафа. Сердце колотится где-то в горле. Передо мной стоит голый Люцифер. Несколько секунд я молча пялюсь на него, а он на меня. Затем посильнее зажмурившись и прикрывая лицо его рубашкой, отворачиваюсь обратно к вещам.

— Блинов не вижу. И не вздумай сейчас спрятаться в шкафу. Ты не любовник, — сильные мужские руки бесцеремонно разворачивают меня к себе. Он вырывает из моих рук рубашку и отбрасывает ее в сторону. В этот самый момент моему взору открывается вид на безупречно накаченное тело. Увитое разными татуировками в виде каких-то демонов, черепов и прочей нечестии. Веду глазами вниз. Туда, куда ведут кубики пресса с мокрой полоской черных волос и сглатываю застрявший в горле ком. — Сознание только не теряй, впечатлительная девочка, — говорит с насмешкой в голосе и разворачивается ко мне своим упругим задом. Достает из шкафа белое полотенце и заворачивает его вокруг своих бедер.

От увиденного, у меня просто пропадает дар речи, и я забываю зачем вообще сюда пришла: — Я… Ты… — говорю со сбившимся дыханием.

— Ты что, первый раз мужика голого увидела? — И снова этот его надменный смешок.

— Нет, — деловито поднимаю подбородок и складываю руки в замок.

— Что ты здесь забыла, у? — Мужчина угрожающе нависает надо мной.

— Да, так, — снизываю плечами. — Просто зашла поздороваться. Тебя со вчерашнего дня не было, и я подумала…

— Ты подумала и решила, что неплохо было бы ввалится ко мне среди ночи, — одна его бровь иронично ползет вверх. Мужчина смотрит на меня с недоверием.

— Нет. Просто… — чисто автоматически стреляю глазами туда, где полотенце, и это не скрывается от его взгляда. Набираю в легкие побольше воздуха. — Был взрыв, и я подумала, что ты… — взрыв, наверное, произойдет сейчас у меня в груди. Точнее разрыв. Миокарда.

— Я в курсе, — перебивает меня Люцифер. — Хочу сказать, что зря ты думала. Тебе не к лицу мыслительные процессы.

У меня внутри поднимается цела буря эмоций. Злость сменяет ненависть. Ненависть обиду. Обида ярость. И это все происходит по кругу: — Хам! — Выкрикиваю ему прямо в лицо. — Грубиян! — руками ударяю его в плечи. Но он даже не обращает на это совершенно никакого внимания. — Ты… ты…

— Кто, — выставляет руки по обе стороны от моего лица и упирается ими о полки.

— Ты гад каких мало. Ты… ты… хуже дьявола, — шиплю ему прямо в лицо, продолжая стоять между шкафом и Люцифером.

— Ты ошибаешься, — переходит на полушепот и своим тяжелым взглядом прожигает мою душу насквозь. — Я и есть тот самый дьявол, — и кривая улыбка появляется на его лице. Меня начинает это пугать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Отпусти меня, — я со всей дури толкаю его в грудь.

— Я тебя не держу, — хмыкает он и опускает руки. — А на будущее запомни, — он неожиданно и наклоняется ко мне совсем близко. — Чтобы никогда больше ноги твоей здесь не было. Поняла?

— Да пошел ты, — со все силой, которая есть во мне я отталкиваю мужчину и выскакиваю из его комнаты, громко хлопнув за собой дверью.

Люцифер

— И что ты предлагаешь? — Марио сидит в своем огромном кресле, забросив ноги на стол и медленно потягивает кубинскую сигару.

— Я предлагаю собрать всех главарей здесь, — мои руки сейчас ноют, от засохших на костяшках ран.

— Здесь? — Он вскидывает свои седые брови и выпускает в потолок тучку серого дыма.

— Именно. Врага нужно бить на своей территории. Тем более, что Лучано хоть и хитер, но он далеко не дурак. Не станет подставляться в доме. А именно там, где полно «крестных отцов». За это время вы сможете прощупать почву и найти его сторонников. Желающих смерти вам и вашим родным нужно знать в лицо. Да и ко всему прочему, увидите своих союзников, — до сих пор чувствую прикус метала его крови на своих губах и от этого неприятно морщусь.

— Умно, — задумчиво тянет Луккезе. — Но есть один минус в этой задумке, — он снова делает тягу. — Я не могу рисковать сыном.

— Не вижу в этом никакой проблемы. Вы можете отправить его на время. Куда-нибудь подальше от сюда.

— Какой повод сходки предлагаешь? — Потирает рукой подбородок.

— Ну… Здесь повод нужен какой-то традиционный. Важный. Чтобы приехали все без исключения. Ведь они все чтут традиции.

— Ты снова прав, мальчик мой. День рождение дочери, к примеру, — оборачивается на меня. — Чем не повод? — И заинтересовано разводит руками.

— А когда у нее праздник?

— В конце мая, — сбрасывает ноги на пол и поворачивается обратно к столу.

— Ничего, что сейчас зима?

— А кто об этом знает? И кто будет это проверять?

Я одобрительно киваю: — Тогда хорошо. Но мне необходимо будет время подготовиться и подготовить людей. На случай если что-то пойдёт не по плану, — отодвигаю стул и поднимаюсь из-за стола.

— Недели хватит? — Зажав зубами сигару, Марио открывает большой глобус. Достает оттуда виски и стакан. Наполняет его до половины и смотрит на мою реакцию. Но ее не следует.

— Вполне, — спокойно отвечаю.

— Тогда решено, — он салютует алкоголем в руке, и я выхожу из кабинета.

Марио не дурак и прекрасно понимает, чем рискует в случае открытой войны между семьями. Паоло и Ванессу в срочном порядке отправил в Калифорнию. Якобы разбираться с покупкой очередного особняка. Здесь осталась только девчонка и сам Луккезе. И все-таки кровь — не вода. За сынка родного печётся. И Ванессу биться потерять. А вот девочку ему нихрена не жалко. Он выставит ее как красную тряпку на быков. Хорошо, что есть я. И я буду рядом.

Неделя прошла достаточно быстро. Я отвозил мелкую на учебу и обратно. Приходилось каждый день менять машины с целью безопасности. Лилиан бурчала на меня, потому что ей это все не нравилось. А может просто, обижается, за тот прецедент в моей комнате. В тот момент, когда я увидел эту малышку с моей рубашкой в руках, ух… Я чуть с ума не сошел. Еле сдержался от того, чтобы не бросить ее на кровать. Мне так хотелось в тот момент раздвинуть ей ее стройные ножки и… войти. Жестко. Резко. На всю длину. Чтобы, сука, сдохнуть. Прямо в ней. Обканчаться так, чтобы член неделю ныл. Каждый раз, когда смотрю на нее, я не понимаю. Что в ней такого особенного? За всю свою жизнь я имел телок намного сексуальнее и красивее, чем она. Вредная и своенравная девица. Так и хочется иногда ее заткнуть своим языком. Особенно когда она открывает свой рот, для того чтобы сказать очередную гадость в мой адрес. Но теперь мой стоячий друг выбирает именно ее. Педофил, твою мать. Хочу постоянно ощущать ее рядом. Слышать только ее. Видеть только ее. Башку от девицы сносит напрочь. Мне ее постоянно не хватает. Малой. Вредной. Противной заразы. Не хватает рядом.

Лили

Наступил вечер субботы. Я знала какое испытание меня сегодня ждёт. Но мне не было страшно, потому что рядом был он. Повернув голову в лево, я увидела Люцифера. Прекрасен «змей», как всегда. Чёрная рубашка, обтягивающая рельефные мышцы, чёрные брюки и тёмные ботинки. В общем все стандартно. Но какая у него шикарная задница! Как орех, честное слово. Каждый раз, когда я его вижу сзади, вспоминаю тот злополучный вечер в его комнате. А про перед, я вообще думать боюсь. Представляю себе, что он делает с женщинами эти своим инструментом. Мужчина постоянно находился рядом и не отходил от меня ни на шаг. Только вот постоянно созванивался с охраной. Чтобы держать всю ситуацию на контроле. Мне вкратце объяснили мою сегодняшнюю роль хозяйки вечера, на этом празднике жизни. И поэтому я прикидываюсь именинницей и принимаю поздравления от вновь прибывших гостей. Которых идет нескончаемый поток. А еще я все мило улыбаюсь и поддерживаю непринужденные беседы. Меня уже начинает слегка подташнивать от этого лицемерства. В это время моя мама вместе со своим пасынком, сидит в Калифорнии, ожидая от своего супруга команду возвращаться. Пока я играю роль приманки для этих страшных, подлых и мерзких людей.

Как только наступает момент, всех приглашают за праздничный стол. Я сажусь по левую руку от отчима. Люцифер рядом со мной. А седой мужчина в возрасте садиться напротив. Я знаю кто это. Люцифер проинформировал меня, что именно этот человек нанял того мордоворота следить за мной. Меня потряхивает от одного взгляда в сторону этого мужчины. Проходит какое-то время, пока все рассаживаются по своих местах. И как только это наконец-то происходит, этот самый мужчина встает с места. Берет в руки бокал поднимает его вверх и произносит следующее: —Дорогая наша Лилиан, — он смотрит на меня в упор, а мне хочется залезть под стол и спрятаться от его этого взгляда. — Ты гордость своего отца. Хочу пожелать тебе многих лет долгой и счастливой жизни!

Вот же сволочь. Лицемер. Скотина. Это надо так уметь, корчить из себя благородного аристократа. Рядом с ним сидит его супруга, лет так на двадцать младше. Вся усыпана бриллиантами с ног до головы. Если выйдет на улицу, то боюсь, что ее сороки украдут.

В свою очередь я берусь за хрупкую ножку бокала с шампанским, и поднимаюсь на ноги. Ловлю на себе взгляды этих голодных на невинные души шакалов.

— Благодарю за красивые слова, — наигранно произношу и смотрю в глаза мужчине прямо в глаза. Пауза. Опускаю взгляд в поисках поддержки от охранника. Но Люцифер на меня не смотрит. Он, засунув руки под стол, что-то яро набирает на телефоне. Я понимаю, что больше не хочу чувствовать себя перед этими людьми, словно кролик перед удавами. Странно, но сейчас во мне нет страха. И я понимаю, что не боюсь их. Никого. Ни отчима. Ни Леджо. Ни всех остальных боссов современной мафии. Не знаю откуда появляется это чувство, но оно добавляет мне уверенности. Выдохнув, набираю в легкие побольше воздуха и переключившись обратно на нашего гостя, продолжаю: — Сказанные вами после такой неудачной попытки убить меня, мистер Леджо, — подняв бокал в верх, ехидно улыбаясь я ставлю его обратно на стол. В зале воцаряется тишина. Отчим убивает меня своим гневным взглядом. А челюсть супруги нашего «уважаемого» гостя немного отвисает. Люцифер смотрит на меня снизу вверх, и я читаю легкий шок в его глазах. Да. Знаю. Я могу. Демонстративно отодвигаю стул. Поправляю длинную юбку праздничного платья. И под звук тонких каблуков о мраморный пол выхожу из зала под сопровождение осуждающих взглядов.

— Дети! — слышу голос Марио за своей спиной. Он прерывает неловкую паузу, образовавшуюся после моих слов. — Люблю детей за то, что они говорят все что думают, — эту фразу он переводит в шутку. А до меня доноситься их коллективный смех.

Люцифер

Юху! Захотелось даже присвистнуть ей в след. У девчонки стержень внутри растет. Взрослеет на глазах. Никто от нее не ожидал такого фортеля. Даже я. Меня впервые гордость за эту девочку взяла. И пускай все пошло не по плану. Плевать. Зато за нее я спокоен. Она теперь всегда сможет постоять за себя в этой жизни. А с этим старым уродом я сам разберусь. Да и по большому счету это все к лучшему. Нечего было ей здесь делать. Сидеть за одним столом с этим отродьем, то еще наслаждение. Эти, так называемые отцы итальянской мафии редкостные подонки. Они готовы сожрать друг друга при любом удобном случае. Их жажда денег и власти не имеет границ. Хоть эти люди и твердят про принципы. Моральные устои. Правила. Приправляют все это традициями. Но парадокс то весь в том, что сами они редко придерживаются их.

Когда звук от ее каблуков затихает где-то на лестнице, я, воспользовавшись, случаем, следом за ней выхожу из-за стола. Стараясь всегда работать на упреждение, прохожу через кухню. По пути ловлю на себе недовольные взгляды поваров. И выхожу во двор через черный ход. После такого позора Леджо не будет долго находиться в доме своего врага. Тем более после того, как его так низко опустила какая-то сопливая малолетка. Итальянец слишком горд, чтобы глотнуть эту пилюлю и не выплюнуть ее кому-нибудь в лицо. Лучано — старый лис, который думает, что он самый хитрый в этом лесу. Дед постоянно меняет машины. Приезжает на одной. Уезжает на другой. Ожидает в третьей. Боится покушения на свою дешёвую шкуру. Это было трудно, но я рассекретил все его автомобили. Которых оказалось не так много, как я думал. Вот и сегодня он приехал на черном мерседесе, а на соседней улице его уже ожидает серый кадиллак. Благодаря своим скромным связям в криминальном мире, я знал на какой машине должен уехать Лучано. И то, что она вряд ли будет стоять рядом с домом Марио. Скорее всего где-то не очень далеко от него.

Для того чтобы незаметно покинуть территорию дома, мне приходиться перелезть через высокий забор в той части, что скрыта за деревьями. Дальше я делаю небольшой крюк, чтобы, не вызывая лишнего подозрения, иметь возможность подойти к его бойцам с совершенно другой стороны. Из внутреннего кармана куртки я достаю железную флягу и наполняю рот алкоголем. Глотнуть не могу. Потому как мне нельзя сдохнуть раньше времени. Поэтому просто тщательно полощу и сплёвываю содержимое под ноги. Наливаю немного в руку и тру свои волосы. Хочу, чтобы от меня прямо разило алкоголем. Останавливаюсь за углом высокого, рыжего гаража — в моем поле зрение сейчас двое бойцов. Третий — по всей видимости водитель. Сидит в машине. Их надо тихо вырубить. Иначе поднимется вой и вся та армия, что ожидает своих хозяев, возле дома Луккезе, сбежится на шум. И тогда худо будет мне. Расстёгиваю несколько пуговиц на рубашке и выдернув ее небрежно из брюк, пьяной походкой подхожу к охранникам Леджо.

— И-и-звините… И-и-к, — стою слегка пошатываясь. — Огоньку не найдется? И-и-к… — достаю из пачки сигарету и будто бы случайно роняю ее на землю.

— Не курю, — неприятно морщась от моего запаха, отвечает один из них, а второй внимательно наблюдает за моими движениями.

— Очень жаль, — я достаю вторую, и та снова выпадает из моего рта. — Да что б тебя… Ребята, — упираюсь рукой о дерево. — А меня ведь сегодня жена бросила.

— Слушай, мужик, иди куда шел, — дергает меня за руку тот, что повыше. — Не задерживайся.

Я наклоняюсь в попытке поднять сигарету.

— Да ладно, — отвечает второй. — Видишь, у человека горе, — парень делает шаг и достает из кармана зажигалку. Наклоняется и протягивает ее мне. Но не успевает ничего больше сказать. Потому как я наношу ему удар под дых, а затем ребром ладони бью по сонно артерии, и он падает на землю.

Второй хватается за пистолет, но я успеваю выбить его и вырубить тем же приемом.

Затем по очереди оттаскиваю их за угол. По дальше от автомобиля. Здоровые бугаи. Поэтому приходится не слабо попотеть. С водителем все происходит намного проще. Я просто связываю его и запихиваю в багажник, а сам надеваю его куртку и сажусь за руль. Жду еще минут десять, после чего слышу, как открывается задняя дверь автомобиля. Сначала садиться женщина, а следом за ней Лучано.

— Эй, Фрэнк, — он небрежно хлопает меня по плечу. — Ты не видел этих двоих зевак? — Зло хрипит дед. — Где они шляются? Ехать надо.

Я молча киваю и завожу мотор. Делаю вид, что прогреваю машину.

— Ну, где их черти носят? — Он смотрит в окно, а я молча снизываю плечами.

— Ты бы слышал, что эта стерва малолетняя выдала за столом, — смотрю в зеркало заднего вида и вижу, как он прикрывает глаза и устало откидывается на сидение, пока его мадам копошиться в своей сумочке.

На слове стерва, мне захотелось его пристрелить. И посмотреть на то, как мозги этого старого извращенца будут стекать по светлых, кожаных сидениях. А алыми пятнами будет украшен белоснежный песец, который сейчас согревает плечи его жены.

— Ну почему же?! Я слышал, — отвечаю и медленно оборачиваюсь, приставляя ствол к миленькой, белокурой головке его супруги. Женщина замирает от ужаса. — Вышла из машины, — угрожающе произношу, глядя ей прямо в глаза.

Леджо молча кивает своей супруге, и та тихонько выскальзывает из автомобиля.

— А теперь ты, дед, — перевожу ствол на него и упираюсь им прямо в седой лоб. — Слушай и запоминай. Мне насрать на всех и вся за порогом этого дома. На всех. Кроме этой девочки.

— Кто ты такой? — Дергается старик. — Где моя охрана? — Его глаза начинают метаться по салону машины.

— Не те вопросы ты задаешь, — говорю спокойно.

— Что тебе надо? — Срывается его голос. — Чего ты хочешь?

— Мне надо, что бы ты запомнил. А лучше нацарапал на своем старом высохшем мозгу, что Лилиан Уилсон, падчерица Луккезе, от ныне и во веки веков, для тебя падаль, — СВЯТАЯ! И ты будешь бояться, даже думать о ней.

— Да что ты себе, — испуганно брызжет слюной Лучано. Я возвожу курок назад, и старик затихает. В его глазах считывается животный страх.

Страх. Страх — это то, что я больше всего люблю. Он имеет особенный запах. Это похоже на наркотик, который приносит особое наслаждение.

Я угрожающе нависаю над этим испуганным дедом: — Если хоть один волос упадёт с ее головы, я тебя убью. Если ей на голову упадёт кирпич, я тебя убью. Если она в ванной упадёт и сломает ногу, я тебя убью. И мало того. Я убью твою невестку Линду, которую ты прячешь в Милане. Я убью двоих твоих внуков — Орландо и Микаэля. Я убью твою сестру Агнес в Йоркшире. И поверь, моя рука не дрогнет, когда я спущу курок в сердце твоего незаконнорождённого трехмесячного сына. Которого родила тебе кузина твоей супруги.

— Откуда ты все это знаешь? — Испуганно шепчет Лучано.

Я молча расстегиваю рукав рубашки и подкатываю его вверх, продолжая держать Леджо на прицеле. Обнажаю татуировку чуть выше запястья: — Понимаешь, что это значит?

Он опускает глаза и молча смотрит на рисунок. Затем снова на меня: — Д-да… Черт бы тебя побрал! Ты ведь киллер. Что ты здесь делаешь? Ты работаешь на Марио?

— Нет, — отвечаю, глядя ему в глаза. — Я. Работаю. На неё, — делаю особый акцент на последнем слове.

Он начинает истерично смеяться: — На нее? Скажи, зачем тебе это? Ради денег? — Он разводит руками. — Если да, то я дам больше.

— Нет. Дело не в деньгах, — свободной рукой я прижимаю его кадык, и смотрю как он морщится от боли.

— А как же ваши правила? — Задыхаясь он начинает хрипеть и хватается ладонями, за мою руку. — Кодекс. Кажется, так они называются? — Произносит практически задыхаясь.

— От недавнего времени мне плевать на него, — ослабляю хватку и отпускаю его шею. — Я работаю на эту девочку. И для тебя она Ангел во плоти. Не приведи тебя Господь, даже дышать в ее сторону.

Лучано хватается руками за горло.

— Ты же понимаешь, что я выполню все свои обещания?

Старик согласно кивает в ответ.

— Благо, — отстраняю пистолет от его головы и открываю дверь. — Охранников подберёшь за углом. Они спят. А водитель в багажнике, — выхожу на улицу и иду прямиком в сторону особняка. Осталось только убедится, что с девочкой все хорошо. И можно будет хотя бы поспать.

15

Лили

Этот безумный день, просто высосал из меня все жизненные силы. На часах глубоко за полночь. Я надеваю пижаму и наконец-то ныряю под теплое одеяло. И даже успеваю глубоко зевнут и закрыть глаза. Как вдруг, дверь моей комнаты бесцеремонно распахивается и с грохотом ударяется о стену. Резкий свет в глаза. От чего я невольно прищуриваюсь и прикрываю глаза рукой.

— Собирайся. Мы уезжаем, — Люцифер практически врывается в мою спальню. Он бросает большой чемодан ко мне на кровать и распахивает шкаф.

— Куда? — Поднимаясь, потирая сонные глаза. Ничего не соображаю. Не понимаю, что происходит. Мужчина начинает бросать в чемодан всю подряд одежду, игнорируя мой вопрос. — Я никуда не поеду!

— Как говорит твой отчим: это не обсуждается. Собирайся!

Он что, с ума сошел? Псих.

— Я никуда не поеду, — отползаю подальше в угол.

Люцифер набивает чемодан моими вещами, которые торчат из него по бокам.

— Идём. Здесь нельзя оставаться, — его хрипловатый голос становился жёстче.

— Я же сказала, что я никуда не пойду. Даже с места не сдвинусь, — скольжу вверх по подушкам. — ПАПА! — кричу со всей силы. Меня начинает колотить и тошнить одновременно. Мне кажется, что от страха я начну блевать прямо в кровати.

— Лили, — как хищный зверь он наступает все ближе и ближе. — Не заставляй меня применять силу к тебе, — понижает свой голос.

— ПАПА! — забившись в угол кричу что есть мочи. Практически до срыва голосовых связок.

— Не ори. Его здесь нет, — отвечает.

Что значит нет? Поднимаюсь на ноги. От страха пульс лупит в ушах. Сердце готово сломать мне ребра и выскочить наружу. Сильные мужские руки подхватывают меня под задницу и забрасывают на плечо.

— Отпусти меня! — брыкаюсь и бью его кулаками по широкой спине, выплескивая страх за себя и за родных. Мужчина держит меня одной рукой, а второй несет мой чемодан. У порога он спускает меня и ставит на ноги.

— Одевай куртку, — бросает в меня пуховик. — И обувайся.

— Куда мы едем? — Опускаю ноги в первые попавшиеся угги. — Что происходит?

— Майк, мы готовы, — Люцифер говорит кому-то по телефону.

— Куда мы уезжаем? — Вцепляюсь пальцами в его руку. — Где Марио?

— Лилиан, если ты сейчас же не угомонишься, мне придется связать тебя. И закрыть рот кляпом, — его взгляд не сулит мне ничего хорошего. — Поняла?

— Да, — согласно киваю, стараясь взять себя в руки.

— Дом могут прослушивать. Объясню все в машине, — смягчается мужчина.

Когда мы выходим на улицу, ну как выходим, Люцифер практически выталкивает меня в спину. Мое внимание привлекает свет фар приближающегося автомобиля. Машина останавливается рядом с нами. Из нее выходит Майк. Мужчина не говорит ни слова. Молча открывает передо мной багажник, и я вижу там большую лопату.

— Вы что, хотите меня закопать? — Меня с новой силой накрывает истерика.

— Не говори ерунды девочка, — Майк смотрит с жалостью на меня. Совсем по-отечески.

— Черт, — Люцифер берет эту самую лопату и отбрасывает ее в сторону. Затем кладет туда чемодан и пакует меня в салон авто. Машина издает свист, и мы на бешеной скорости покидаем территорию дома.

— Майк, хоть ты мне можете объяснить, что происходит? — До боли в пальцах хватаюсь руками в подголовник водительского сидения.

— Ты только не волнуйся, — говорит, не отрываясь от дороги. Капец! Да это же первые слова, после которых начинается паника. — Для тебя ведь не секрет, чем занимается твой отчим. Правда?

Киваю ему в ответ.

— Криминальный мир в Америке, давно изжил себя. Он требует обнуления и перераспределения власти. Началась война Лили. И Марио в этом не виноват, — Майк тяжело вздыхает и продолжает, — твою мать и Паоло похитили. Марио вместе с Винченсо улетели в Калифорнию решать этот вопрос. Тебе здесь одной оставаться очень и очень опасно. Поэтому мы летим в Барселону. Там у меня дом и дочь.

— В Барселону? Но, — по моим щекам начинают катиться слезы. — Моя мама и Паоло… Что теперь с ними будет? А если их убьют? — От этой мысли холодеет все внутри. — Нельзя просто сидеть и бездействовать…

— Именно ты, ничем им помочь не можешь, — слышу сбоку голос Люцифера. — Поверь, твой отчим приложит все усилия чтобы этого не случилось. Их смерть никому не нужна. Скорее это рычаг давления на Луккезе, — совершенно неожиданно, этот сухарь обнимает меня и прижимает к своей широкой, тёплой груди. — Тебе надо просто отодвинуться и не мешать каждому из нас выполнять свою задачу, — говорит, поглаживая меня по спине рукой. Он жалеет меня. От моих слез его одежда становиться мокрой. Я жмусь к нему сильнее. В его руках не так страшно. Всю дорогу до аэропорта, мужчина не выпускает меня из своих рук. Молча гладит и прижимает меня к себе. Несколько раз, практически невесомо он тихонько целует мою макушку. Думая, что я не понимаю, что он делает. Ведь если пойму, то точно начну возмущаться. Но я это понимаю, чувствую и молчу. Мне хорошо. Мне хорошо и спокойно в его руках.

В Барселону мы летели прямым рейсом и под чужими именами. Откуда у Майка взялись эти поддельные документы, одному Богу известно. Все восемь часов перелёта я проспала. Во-первых, рейс был ночным. А во-вторых, Майк дал мне какую-то успокоительную таблетку, после которой меня практически вырубило. По прибытию в Испанию, нас встретила некая Виктория. Дочь Майка Престона. Высокая жгучая брюнетка с яркой внешностью. Дом Майка находился в районе Сьютат Велла. Совсем не далеко от широкого проспекта с пальмами, под названием Пасео де Колом. Это небольшое трехэтажное здание, с большой кухней переходящей в столовую и несколькими спальнями. Нам с Люцифером достались спальни на третьем этаже под самой крышей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Оказавшись в своей комнате, я молча падаю на кровать и сворачиваюсь калачиком. За мгновение до того, как провалиться в сон, я чувствую тепло и прикосновение мягкого пледа. Я знаю, что это Люцифер укрыл меня. Хоть я и не видела, но зато чувствовала, что он смотрит на то, как я засыпаю. Я просыпала, наверное, сутки. Потому что, когда проснулась, на улице снова было утро, которое встретило меня пением птиц. Я потянулась и посмотрела по сторонам — чужая неуютная комната с кроватью и ещё какой-то элементарной мебелью. На полу стоит мой чемодан. И в котором наверняка много одежды не по сезону. Потому как здесь уже плюс двадцать, а у меня в гардеробе джинсы, рубашки и тёплые свитера. Найдя более или менее подходящую одежду, я переодеваюсь и спускаюсь на первый этаж. В доме пусто и тихо. Лишь на кухне негромко работает телевизор и шипит на сковороде еда. Меня приятно удивляет то, что у плиты хозяйничал мой телохранитель.

— Доброе утро, — произношу, когда моя нога переступает порог кухни. — Очень вкусно пахнет.

— Здесь говорят “Hola”! — отвечает не оборачиваясь, продолжая стоять спиной ко мне. Он берет какие-то неизвестные мне специи и сыпет их на яичницу. Непривычно видеть его в футболке и джинсах. Но могу сказать одно — тёмному цвету он не изменяет.

— Мне нужны летние вещи, — проскальзываю мимо него, отодвигаю высокий стул и присаживаюсь за барную стойку. — В моем чемодане сплошные свитера, — говорю, а сама смотрю на то, как он ловко берет одной рукой сковородку и переворачивает ее на тарелку.

— Съешь завтрак, и я отвезу тебя в торговый центр, — безразлично отвечает мужчина, затем ставит передо мной тарелку и возвращается к плите.

— Я не хочу, — потому как мне сейчас попросту кусок в горло не лезет.

— А я тебя не спрашиваю, хочешь ты или нет. Ты съешь все это и тогда мы поедем, — он разворачивается, складывает руки в замок и упирается заднице о кухонную тумбу. — Мне не нужны твои голодные обмороки. Голодовкой ты своим родственникам точно не поможешь.

В этот самый момент мой желудок издает предательски громкий рык и сворачивается в тугой узел.

— Вот видишь, — хмыкает он. — Организм не обмануть.

— Ладно, — вздыхаю и подтягиваю к себе тарелку ближе. Под его тяжёлым взглядом я берусь за вилку.

На самом деле, мне сейчас совсем не до шопинга. Но переодевать все же мне во что-то надо. Не известно сколько мы здесь пробудем. Да и это совсем не выход — целыми днями лежать в кровати, жалеть себя и плакать.

— Ты ешь, — он наливает себе в чашку кофе и достает из пачки сигарету. — Я пока на улице покурю.

Вяло потянув кусок яйца вилкой, я поняла какая же голодная на самом деле. Да и яичница была безумно вкусной.

За покупками мы отправились на простенькой, неприметной машине. Люцифер был за рулём, ну а я сидела сзади. Всю дорогу он тупо молчал и лишь изредка посматривал в зеркало заднего вида. Когда мы подъехали к торговому центру он первый нарушил тишину своим хрипловатым грубым голосом: — Не переживай ты так сильно. С ними будет все в порядке, — ерошит рукой волосы на затылке.

— Откуда ты это знаешь? — Смотрю на него с недоверием.

— Те кто хотят чужой смерти, сразу же убивают, а не вступают в переговоры. Ночью звонил Марио, сказал, что похитители вышли с ним на связь.

— И что они хотят?

— Пока не известно. Но я сразу же скажу тебе, когда узнаю.

— Обещаешь? — Произношу с нескрываемым недоверием.

— Обещаю, — уверенно отвечает он.

В магазине я покупаю белье, несколько платьев, летние вещи и обувь. Сама же переодеваюсь в короткое, шифоновое платье с цветочным принтом. И переобуваюсь в белые мокасины. Все это время Люцифер терпеливо ждет меня у кассы. Поэтому, когда я наконец-то выхожу из примерочной, он тяжело вздыхает и произносит: — Ну наконец-то! Я уж думал ты опять уснула! Он расплачивается картой, и мы выходим на улицу.

— Хочешь послушать испанскую гитару? — Ставит мои пакеты в багажник. Чего, чего, но такого я никак не ожидала от этого чурбана. Гитара?! Интересно, откуда такая любовь к музыке?

— Хочу, — уверенно отвечаю, потому что в моем мозгу этот мужчина и музыка ну никак не совмещаются.

— Ну тогда пойдём, — мужчина закрывает машину и делает что-то невообразимое. Он берет меня за руку и ведет меня за собой. Отойдя от торгового цента, мы сворачиваем за угол и идем туда, где начинаются небольшие улочки со старыми домами. Недолго блуждая по разным закоулкам, мы выходим на широкую площадь. В центре которой полукругом стоят люди. Перед ними на стуле сидит гитарист. Мне не хватит всех слов, чтобы описать его музыку. Было ощущение, что он играет не по струнам, а по серебряным нитям души. Это было настолько красиво… У меня порой перехватывало дыхание от его импровизации. И судя по выражениям лиц других, то не только у меня. Я клянусь, что видела, как Люцифер закрывает глаза и наслаждается льющийся мелодией. Не знаю, что на меня находит в этот момент, но я разворачиваюсь лицом к мужчине и тихо произношу: — Поцелуй меня.

— Что? — Его брови удивленно взлетаю вверх.

— Я хочу, чтобы ты поцеловал меня, — мое горло перехватывает, а кровь разгоняется по венам. — И, если ты сейчас этого не сделаешь, я клянусь, что никогда в жизни не повторю тебе свою просьбу, — говорю, а сама понимаю какой сейчас у меня убогий вид. Чувство вины за свои слова разливается по моему телу. Поэтому я решаю отступить назад. Люцифер молчит и просто смотрит перед собой. Я делаю еще шаг назад и отворачиваюсь от него. От обиды закусываю посильнее губу.

— Иди сюда, — своим дыханием мужчина обжигает кромку моего уха. Его руки смещаются на мою талию. Обвивают вокруг оси. И смещаясь на живот, притягивают меня ближе. Это очень личный жест, от которого по спине бегут мурашки. — Зачем ты делаешь это? — Он зарывается носом в мои волосы на затылке и горячо выдыхает. Чувствую спиной как он напрягается.

— Что именно? — Прикрываю глаза и откидываю голову на грудь.

— Лезешь куда тебе не стоит, — он прикусывает мочку моего уха. — Как назойливая муха, — он резко и нагло разворачивает меня к себе. Его взгляд хищный и страстный одновременно. Не выпуская меня из своих объятий, он наклоняется и скользит губами по моей щеке. Слегка царапая кожу щетиной. Это очень остро и очень интимно. Все. Меня, по-моему, выключает. Просто выбивает из реальности. Я таю в его руках. В этих нежных поглаживаниях по спине. Он упирается своим лбом в мой и шепчет прямо в губы: — Ты такая красивая. Мне иногда, кажется, что я схожу с ума… — Люцифер ещё крепче сжимает меня и впивается в мои губы жестким поцелуем. Одна его ладонь на затылке. Вторая на моей талии. Я не могу даже пошевелиться, так как мои руки прижаты к его груди. Мои ноги подкашиваются, а тело обмякать в его руках.

Наш поцелуй был восхитительным. Меня никто и никогда так не целовал так. Нежно и в то же время жадно. Трепетно и страстно одновременно. Люцифер не останавливался. Он обжигал меня дыханием. Мял и прикусывал мои губы. Его страсть была похожей на пламя, в котором мне хотелось сгореть.

16

Лили

Я не знаю, что люди чувствуют во время секса. Но то, что я испытываю сейчас нельзя сравнить ни с чем. Мне кажется, что это самое прекрасное, что может испытывать человек на этой грешной земле. Я будто бы в одну секунду начала иначе ощущать мир. И на душе так тепло, словно ее окутали невесомым теплым пледом.

Держась за руки, ми идем по пешей улице Ла Рамбла. Его пальцы переплетены с моими. Я чувствую этого мужчину каждой клеточкой своего тела. Время от времени я ловлю на себе его восхищенные взгляды, от чего как дурочка все время улыбаюсь. Идем молча. Наверное, мы оба боимся своими словами нарушить, спугнуть то хрупкое, уязвимое и нежное чувство, которое только-только начало зарождаться между двумя людьми. Сейчас как-то совсем неважно, что творится в этом безумном, хаотичном мире. Как будто нет ни войн, ни печали. Ни одиночества. Ни пустоты. И ничего не страшно. Он рядом. Мужчина, за которым хочется тихонько идти и даже не спрашивать куда. Мне хочется задохнуться. Умереть. И заново воскреснуть. Рядом с ним мне хорошо. Хорошо настолько, что хочется плакать от счастья. А может это оно и есть? То, которое абсолютное? Одно осознаю точно. Я хочу испытывать это всегда. И еще быть рядом с ним. Возможно, это эгоистично, но я хочу, чтобы этот мужчина принадлежал только мне. Всем. Душой. Телом. Мыслями.

В следующие мгновенье происходит то, чего я никак не ожидала. Нашу идиллию нарушает противный сигнал телефона. Мужчина в ту же секунду разрывает наши тесно сплетенные руки. Он достает свой мобильный из кармана джинсов. На экране телефона бегло читает сообщение. И прячет его обратно.

— Нам пора возвращаться, — констатирует он своим привычно хрипловатым голосом и отстраняется. В какой-то миг этот мужчина снова становится для меня чужим. Он ведет себя и говорит так, будто бы минуту назад, между нами, абсолютно ничего не было. Сейчас передо мной опять появляется тот прежний Люцифер.

Ступор. Я стою и боюсь пошевелиться. Хочу что-то сказать, но слова как будто застревают в горле битым стеклом.

— Идем, — спокойно произносит и обойдя меня направляется в противоположную сторону.

— Что-то случилось? — С трудом выдавливаю из себя. Дергаю его за руку заставляя остановиться и посмотреть на меня.

— Нет, — безэмоционально отвечает.

Кто это? Я не хочу этого Люцифера. Верните мне, пожалуйста, того, который держал меня за руку и так страстно целовал.

— Тогда что? — Вскипаю я от непонимания происходящего.

— Ничего. Нам просто пора.

Господи! Дай мне сил выдержать эти эмоциональные качели. Мне вновь, кажется, что я во всем виновата. И именно я все испортила. Только не понимаю чем. Это гадкое чувство вины преследует меня с самого детства. У мамы я тоже была всегда и во всем виновата. Наверное, даже в том, что родилась.

— Тогда давай ещё чуть-чуть погуляем по городу, — мне становится прям стыдно от своего умоляющего тона.

— Нет, — ноль эмоций.

Я не понимаю зачем все портить? Ведь все было хорошо. Или нет?

— Если ничего критичного не произошло, то почему мы не можем ещё немного побыть вдвоем? — Дура! Еще на колени перед ним стань.

Люцифер ничего не отвечает. Просто смотрит на меня в упор. Не понимаю почему так тяжело.

— Всего лишь две минуты назад все было хорошо. Нам было хорошо! Разве нет? — слова полные отчаяния слетают с моих губ. — Почему ты молчишь? — Снова дергаю его за руку, в ожидании хоть какой-нибудь малюсенькой реакции. — Скажи, что все, что произошло, между нами, мне показалось. Что, все это моя больная фантазия. Отвечай! Я жду, — да меня просто распирает. Меня адски и жестко бомбит от его перепадов настроения.

Сделав над собой усилия, он все-таки произносит: — Нет.

Ааааа… Хочется закричать во весь голос.

— Что нет? Ты что робот? Ты на одно слово запрограммирован? — Мне от злости хочется его ударить.

— Нет, — вздыхает. — Тебе не показалось, — разворачивается и направляется в противоположную от меня сторону. Я иду за ним, ну как иду, подбегаю время от времени, потому как он постоянно ускоряет свой широкий шаг.

— Люцифер, постой, — говорю ему в спину. — Я не могу за тобой бежать за тобой. На нас и так все обращают внимание.

Совершенно неожиданно он останавливается. Да так резко, что я на ходу впечатываюсь в его спину. Отступаю назад. Он разворачивается. Мы оказываемся лицом к лицу.

— Почему ты ведёшь себя так? — Рявкает он.

— Я? — развожу руками. — Это ты почему ведешь себя как… как… — пытаюсь подобрать правильное слово, применяемое к упрямым ослам.

— Как кто? — Он приближается ко мне.

— Как полный кретин, — выдыхаю на последнем слове и закрыв глаза, устало упираюсь своим лбом в его грудь. Я клянусь, что не сразу понимаю, как оказываюсь в его объятиях. Люцифер своими сильными руками прижимает меня к себе. И я все. Реву…

— Лили, — он прижимается своей небритой щекой к моему виску. — Ты слишком хорошо обо мне думаешь. Слово «кретин» — это, наверное, самое лестное ругательство в мой адрес.

— Почему? — Шмыгаю носом и чувствую, как его футболка становится мокрой от моих слез.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты даже представить себе не можешь кто я на самом деле, — упирается подбородком в мою макушку. — Ты совсем не знаешь меня, — мы продолжаем стоять в обнимку посреди улицы.

— А ты расскажи, — поднимаю на него глаза, и мы встречаемся взглядами.

— Лили, — чувствую его легкие поглаживания вдоль позвоночника. — Я плохой, — в его глазах печаль. Старая тоска. Он угрюмо сводит брови и между ними появляется глубокая морщинка.

— Это не правда, — перебиваю его и сильнее прижимаюсь щекой к груди.

— Я — зло, — он гладит мои волосы. — Я творю зло. Таких, как я, люди боятся. У таких, как я, не бывает семьи. Друзей. Любви.

— Нет, не правда, — отрицательно кручу головой и захлебываюсь от собственных слез. — Ты добрый, — отстраняюсь и смотрю ему в глаза. — Ты охраняешь и защищаешь других. А еще ты заботишься о той девочке.

Люцифер расплывается в улыбке. Которая больше смахивает на оскал. Его громкий смех, словно обухом бьет меня по голове. Этот смех был злым. Отчаянным.

— Что смешного? — Он расслабляет руки, и я выскальзываю из его объятий.

В своей привычно язвительной манере мужчина ехидно выгибает бровь и улыбнувшись, шепчет глядя на меня: — Ты ещё слишком глупа и видишь то, чего нет. Я не охраняю людей. Я их убиваю. Жестоко. Мучительно. Без жалости, сострадания и особого сожаления, — от каждого его слова мне становится не оп себе. — Иногда я даже получаю от этого некое удовольствие. Я киллер. И о той девочке я забочусь лишь потому, что убил ее мать. Ну как тебе Лилиан такая правда?

Теперь наступает моя очередь молчать. Мне не хочется верить его словам. Несомненно, он грубый. Чёрствый. Иногда ведёт себя как бесчувственный дурак. И я могу представить его кем угодно, но убийцей. Нет. Точно нет. Я пытаюсь сейчас переварить всю сказанную им информацию.

— Это то, чего следовало ожидать, — разочаровано произносит Люцифер. — Ты глупая и наивная девочка. То, что я почувствовал к тебе — это моя слабость. И эту слабость я искореню.

17

Лили

Весна. Утро. Улицы Барселоны постепенно заливаются мягким светом. Солнце своими лучами, преломляющимися в окнах старых зданий, освещает фасады и оживляет запах времени. Утренняя дымка легко поднимается витиеватыми узорами над чашками дымящегося утреннего кофе в кафешках под открытым небом. Гомон и суета на улицах. Детский смех. Молодые сеньориты, весело болтающие на испанском, спешат в кофейни и булочные.

Мне нравится утро в Испании. И даже несмотря на весь тот бардак, который творится в моей жизни, я чувствую себя немножечко счастливой. Да. Возможно мне должно быть стыдно за это чувство, ведь моя семья сейчас в беде. А я никак не могу им помочь. Но, черт возьми, я ведь девушка. Я молодая. Я жить хочу. Я любить хочу. Я быть любимой хочу. И я имею на это право. Хотя б совсем чуть-чуть.

Бросив беглый взгляд, на красивую пару молодых людей, я закрываю окно, задергиваю штору и иду в ванную. Откручиваю кран и настраиваю температурный режим воды. Раздеваюсь и ложусь в теплую воду. Она обволакивает практически все мое тело. Закрываю глаза и опускаюсь так, чтобы только нос был сверху. Слова Люцифера вихрем проносятся в моей голове: «Я не защищаю людей. Я их убиваю…». К и л л е р! Хотя, собственно, чему удивляться?! Меня вон вообще воспитал Марио Луккезе — глава мафиозной семьи. Я росла в криминальной среде. В десять лет я видела, как на нашем дворе закапывали чей-то труп, завернутый в черный пакет. Я до сих пор не хожу в ту сторону сада. У нас в доме проходили постоянны сходки криминальных авторитетов. А в день моего пятнадцатилетия одному парню из охраны Марио, в нашем гараже отрезали палец, за то, что он якобы украл деньги. Я даже не знаю, чем меня еще можно удивить… Зато отпадают все вопросы относительно моей надломанной психики. Выныриваю и открываю глаза, возвращаясь в реальность, которая оказывается не такой уж и ужасающей. Заставляю свои мысли двигаться в другом направлении. Вчера язык Люцифера бессовестно исследовал мой рот. И мне до одури хотелось еще и еще. Он прижимал меня к себе и гладил мою спину, свободной рукой придерживая меня за шею. Кажется, что кожа до сих пор горит в этих местах. Я прикрываю глаза и пытаюсь своей рукой повторить его движения. Скольжу пальчиками по шее, поднимаюсь к ушку. Легонько касаюсь мочки. Затем запускаю пальцы в волосы на затылке. От вновь накатывающего возбуждения, моя фантазия начинает рисовать разные пошлые картинки в моей голове. Тугой узел сжимается внизу живота, от чего я с силой скрещиваю ноги. Мысли о том, что когда-нибудь у нас с ним будет секс, сразу же заставляют мое тело встрепенутся. Он мой мужчина. Я чувствую это каждой клеточкой на своей коже. Резко открываю и глаза и понимаю, что вода уже совсем остыла. Пора вылазить из ванной. Поднимаюсь и чувствую, как мое тело тут же обдает приятной прохладой. Набрасываю на плечи махровый халат, а волосы заворачиваю большим полотенцем. Когда я возвращаюсь в комнату и достаю из шкафа чистые вещи, в дверь начинают настойчиво стучать. Подойдя к ней, я не успеваю взяться за ручку или хотя бы что-нибудь ответить. В одну секунду дверь нагло распахивается перед самым моим носом.

— Привет, — как-то нервно произносит мужчина, оценивая взглядом мой внешний вид.

— Тебе никогда не говорили, что вот так врываться к людям — это сверх любой наглости, — вижу, как Люцифер замирает на моей руке, в которой я держу кружевное белье. Черт! Прячу ее за спину. А он, словно зачарованный, наблюдает за этим движением.

— Меня завтра не будет целый день, — громко сглатывает.

— И только ради этого, ты нагло ворвался ко мне в комнату? — Хватаюсь свободной рукой за край двери. — Что вообще за привычка дурацкая вламываться без разрешения? И это уже второй раз.

Он ничего не отвечает. Только смотрит как-то отрешенно.

— Вообще-то я с ванной и мне надо переодеться. Эй! — Щелкаю пальцами перед его лицом.

— Что? — Мужчина будто отряхивается ото сна и возвращается на землю.

— Ты так и будешь стоять и смотреть как я одеваюсь? — Вспыхиваю я. Ибо каждый нормальный человек поймет, что надо выйти. Но мужчина не спешит этого делать.

— Извини, — Люцифер отворачивается лицом к двери и закрывает ее.

Пока он не видит я запихиваю бюстгальтер и трусики в большой карман толстого халата.

— Судя по всему скоро Ванесса и Паоло смогут вернуться домой, — поворачивается ко мне и смотрит прямо в глаза. — Им

От понимания, что я сейчас стою практически голая перед ним, мои щеки начинают краснеть.

— Это правда? — Не скрывая радости, я чуть ли не прыгаю на месте. — Господи, — не сдерживая своих эмоций бросаюсь мужчине на шею. — Хочу, чтобы это все поскорее закончилось, и мы вернулись домой, — в моей голове сразу же рисуется картинка, как мы возвращаемся домой. Я заканчиваю учебу в Нью-Йорке. Поступаю в университет и вместе с Люцифером уезжаю жить в другой город. Нам там никто не мешает. Мы счастливы. Все. Хэппи-энд.

— Понимаю, — заключает меня в свои сильные объятия, а мне кажется, что я сейчас просто расплачусь от радости. — И обещаю, что скоро ты вернешься домой.

— Я тебе верю, — задираю голову и пытаюсь словить его взгляд.

— У тебя сейчас твой тюрбан упадет, — по-доброму улыбаясь он разматывает полотенце и отбрасывает его в сторону. — Лили, — слабо слышится из его губ.

— Что… — глубоко вздохнув я отодвигаюсь от него и смотрю в эти тёмные глаза.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мужчина заботливо проводит своей татуированной ладонью по моим волосам. Он словно подбирает правильные слова: — Можно я просто полюбуюсь тобой? — Аккуратно заправляет за ухо прядь моих все еще мокрых волос.

— Можно, — отвечаю немного смущаясь. Опускаюсь взглядом на его губы. Мое дыхание перестает быть ровным. Перемещаю руки на его плечи. Он смотрит на меня так… так… восхищенно и загадочно, что становиться неловко.

— У тебя неземная красота, — своим бархатным голосом мужчина просто сводит меня с ума.

— Я не знаю, что тебе ответить, — улыбаюсь. Ощущая всю его силу, которая растекается по моему телу, и начинаю волноваться.

— Ничего, — отрицательно крутит головой. — Можешь просто помолчать. Иногда я даже люблю, когда ты молчишь, — насмешливо произносит он. Замечаю морщинки в уголках его глаз. Они придают ему мужского обаяния.

— Признаюсь в том, что это взаимно, — отвечаю в его же манере.

В одно мгновение мужчина становится серьёзным. Я опускаю свой взгляд ниже ширинки и замечаю выпирающую деталь его тела. Которая оговорит мне о многом. Поднимаю глаза и ловлю его взгляд. Мужчина вопросительно выгибает одну бровь. Он ждет от меня реакции. Ждет что я скажу, но я лишь многозначительно выдыхаю.

Наклонившись, Люцифер шепчет мне на ухо: — И это от одного взгляда, — его губы касаются кромки моего ушка от чего электрические разряды разбегаются волнами по моему телу. — Представь себе, что происходит, когда я касаюсь тебя?

— Страшно даже представить, — его слов я становлюсь практически пунцовой и боюсь дышать.

— Хочу увидеть тебя голенькой, — нежно проводит рукой по моей ключице, запуская руку под ворот халата.

Ловлю себя на мысли о том, что я сама этого хочу. Хочу, чтобы он увидел меня всю. Мои руки тянутся к поясу, но мужчина останавливает мой порыв. И берет инициативу на себя. Глядя прямо мне в глаза, он развязывает узел. Я практически не дышу. Жду, что он сейчас распахнёт халат и снимет с меня эту тряпку. Но Люцифер, как обычно, удивляет. Он плотнее запахивает стороны халата и сильнее затягивает пояс. Запускает руку в карман и двумя пальцами вытаскивает мои трусики.

— Мне пора, — мимолетно касаясь губами моего виска, он прячет их в карман своих брюк. Открывает дверь и выходит. А я так и остаюсь шокировано стоять среди комнаты.

18

«Льву, чтобы выжить в джунглях, мало вести себя как царь зверей. Надо быть царем» — к/ф Джентльмены

Люцифер

Все вроде бы было неплохо. Но был один нюанс. Со счетов Марио начали исчезать крупные суммы денег. И так как ему было совсем не до этого. Его единственной и самой важной проблемой на данный момент было вызволением супруги и сына, мы с Майком начали в прямом смысле слова носом землю рыть в поисках бабла. Майк поднял все свои связи в банковской сфере. Я нашел и напряг лучшего хакера Нью-Йорка. Благодаря ему мы узнали, что деньги уходят в европейские банки. А как известно, своих клиентов эти учреждения охраняют лучше, чем русские свое ядерное оружие. Постепенно пазл начал складываться. Я понимал, что похищение семьи это всего лишь повод для отвода глаз. И на самом деле идет какая-то совершенно другая игра. В которой наши роли пока нам не известны.

— Люцифер, быстро иди сюда! — Майк машет рукой. — Смотри, что происходит.

Подхожу к столу и смотрю на экран монитора: — Это что ещё за мать вашу?

В браузере была открыта страница виртуального банковского кабинета. Перед моими глазами трёхзначное число с шестью нолями молниеносно уменьшалось. И главное, что никто ничего не мг с этим сделать.

— Это все. Конец, — мужчина берется за голову и садиться на стул.

— Ты нормально объяснить можешь?

— Что здесь объяснять… Это общак семьи Луккезе, — он продолжал держать себя за голову уперевшись локтями о столешницу. — И я имею в виду совсем не Паоло и Ванессу.

— Да я это уже понял, — в кармане вибрирует мобильный. Смотрю на экран — номер засекречен: — Слушаю!

— Алло! — слышу в трубке голос своего нового знакомого по кличке Маус. — Я узнал на чьё имя открыт финальный счёт, на который поступают деньги.

— И… — напрягаюсь в ожидании.

— Это некая Лилиан Уилсон, — он просто убивает меня своим ответом.

Жесть! Чем дальше в лес, тем интересней и интересней.

— Если дашь мне время, то я постараюсь узнать как можно больше информации.

— Действуй Маус, — отвечаю и сбрасываю вызов. — Ты слышал Майк?

— Да, но… Я что-то не понимаю. Причём здесь она? — Поднимает на меня глаза.

— Кажется, я начинаю понимать…

Шикарная комбинация выходит. Узнать бы кто этот гений, который ее придумал.

— Теперь на неё объявят охоту, — Майк поднимается с кресла и начинает нервно шагать по комнате. — Вам необходимо отсюда уезжать. Много людей Луккезе знают, где вы.

Моя девочка, как же жестко тебя подставили. И это точно кто-то из своих. Узнаю кто — урою. Лично пулю в лоб пущу.

— Майк, мы не первый год знакомы. Скажи, у тебя есть хотя б предположения, кто это делает?

— Честно?! — Останавливается. — Ни малейшего. У Марио много врагов. Но могу сказать одно — это наверняка кто-то из приближённых.

— Я услышал тебя.

Через минуту я вихрем нёсся по дому, открывая двери комнат одну за другой: — Лили! Ты где?

— Здесь, — доносится ее голос с террасы. Она отодвигает тюль и заходит в гостиную. В ее руках я замечаю какую-то книгу.

— Быстро собирайся! Уезжаем, — говорю резче чем требуется.

— Опять? — Растерянно смотрит на меня. — Куда? Зачем? — Ее движения становятся дергаными, и я понимаю, что она снова начинает паниковать.

Хочется обнять ее и успокоить, но времени на это сейчас совершенно нет. Сам от себя в шоке. Видать старею. Сентиментальным становлюсь.

— Потом объясню. А сейчас быстро собирайся, — давлю на нее своим тоном. Лили слушается. Она бросает книжку на стол и бежит к себе в комнату. Благо, хоть не спорит.

Мы быстро собираем свои манатки и грузим вещи в машину. Пока девушка копошится рядом с автомобилем, я вижу, что через дорогу останавливается черный джип с тонированными стеклами. По нашу душу — проскакивает в моем мозгу. Недолго думая, я открываю дверь, хватаю девушку за шкирку и резко толкаю на заднее сидение: — Ложись на сидение и прижми голову к ногам, — приказываю ей. Усмиряя себя, обхожу машину и сажусь за руль. Бросаю взгляд на заднее сидение. Убедившись в том, что девочка сделала так, как я ей велел. Проворачиваю ключ зажигания, и вдруг услышу резкий тихий хлопок пули возле машины: — Черт! Быстрые суки! — выжимаю педаль газа в пол, и шлифуя асфальт трогаюсь с места. Словно Михаэль Шумахер, петляю тачкой туда-сюда. Мимо машины проносятся пули. Правое боковое зеркало разлетается осколками. Крепче сжимаю руль. Еще одна пуля разбивает в дребезги заднее стекло, и я ловлю ее плечом. На секунду теряю управление, и машина дёргаться влево. Сворачиваю в первый попавшийся переулок. Хорошо, что я знаю Барселону и все ее закоулки как свои пять пальцев. Это помогает оторваться от преследователей. Стараюсь не обращать внимание на жгучую боль в руке. Сейчас у меня одна цель — спасти ее задницу. Спустя какое-то время мы выезжаем на окраину Мадрида. Смотрю на Лили. Девушка, вся в осколках лежит в позе эмбриона и зажмурив глаза отрывисто дышит.

— Ты как? — Перестраиваюсь в правый ряд.

— Хреново, — слышу женский всхлип.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Когда убеждаюсь, что за нами никого нет, останавливаюсь на обочине. Моя футболка вся в крови. Хорошо, что пуля прошла на вылет. Прикрываю глаза и устало роняю голову на руль. Слышу шорох на заднем сидении: — У тебя кровь. Ты ранен, — ее голос дрожит.

— Это мелочь, — заставлю себя открыть глаза и поднять голову. Наклоняюсь и открываю бардачок. Достаю оттуда аптечку. Выхожу из машины и понимаю весь масштаб катастрофы. Лили выходит следом за мной.

— Тебе очень больно? — Она тянет руку к моему плечу, но я перехватываю ее и прижимаю к себе.

— Терпимо, — вдыхаю ее аромат и понимаю, что мне хочется дышать только ею.

— Мне страшно, — вытирает рукой выступившие слезы.

— Не бойся Лили, — провожу рукой по ее волосам. — Я не позволю, слышишь, никому не позволю причинить тебе вред, — глажу по спине. — Я убью каждого, кто хотя бы подумает об этом.

— Почему ты не боишься? — Хлюпает носом где-то в районе груди.

Мягко отстраняю девушку и от себя и заглядываю ей в глаза: — Потому что я смотрю во тьму как хищник, а не как жертва. Чтобы не бояться ты тоже должна так делать. Поняла?

— Угу, — соглашается и переводит свой взгляд на расползающееся по ткани бурое пятно. — Тебя надо перевязать.

— Надо.

Метнувшись к автомобилю, она взяла с сидения аптечку. Достав оттуда антисептик, бинт и пластырь девушка ловко перевязала мне плечо. Затем я переодел футболку и припарковал машину в укромном месте. Недалеко от нас находился придорожный мотель, где мы сняли свободный номер. Один на двоих. Глубоко в душе я понимал, что это плохая идея, но в целях ее безопасности абсолютно оправдываемая. Номер был достаточно скромным. В прочем, как и сам мотель. На одну ночь самое то. Передо мной стояло две задачи. Первая — новый автомобиль. Вторая — решить, что нам делать дальше. Постоянно прятаться не вариант. Рано или поздно нас все равно найдут. Вечно бегать не получиться, да и надо ли?

— Что мы будем делать дальше? — Девушка снимает с плеч свой рюкзачок и садиться на кровать.

Смотрю сначала на нее, затем обвожу взглядом кровать и спокойно отвечаю: — Заниматься жарким сексом.

— Ты сейчас серьёзно? — Вспыхивает Лили.

— А, по-твоему, это похоже на шутку? — Подхожу к девушке. Мне безумно хочется подразнить ее сейчас.

Ее и без того большие глаза округляются от удивления. Она смотрит на меня снизу вверх и это так выглядит так возбуждающе.

— А тебя не смущает, что нас только что чуть не убили? — Возмущается Лили.

— Нисколько, — толкаю на кровать и нависаю сверху. Жду, что она начнется ругаться. Оттолкнет меня. Но ничего подобного не происходит. Раздвигаю коленом ее ноги и упираюсь своим органом прямо по средине. Единственное что, слышу, как быстро колотиться ее сердце. Внизу живота мой член уже во всю бьется в истерике. Смотрю в ее испуганные глаза и тону в них. Обвожу рукой контур ее лица. Она закрывает глаза и громко сглатывает. Прижимаюсь своей щекой к ее и ощущаю от нее взаимность. Девушка словно кошечка начинает ласкаться об нее в ответ.

— У меня раньше никогда… — шепчет пересохшими губами.

— Не трудно было догадаться, — ее хрупкое тело в моих руках. От желания взять ее прямо здесь и сейчас сводит скулы. Но я, как гребаный мазохист, выпускаю ее из объятий и отстраняюсь. Оставляя девушку в полной растерянности.

19

Лили

— Почему ты о себе ничего не рассказываешь? — Нанизываю на вилку кусок ветчины. Мы за небольшим столиком сидим на балконе мотеля.

— Что именно ты хочешь знать? — Мужчина делает глоток кофе.

— Например, откуда ты так хорошо знаешь испанский?

Люцифер бросает в мою сторону многозначительный взгляд: — Ты сейчас серьезно? — Насмешливы тон. — Это единственное, что тебя волнует в данный момент?

Ну что за человек?! Почему он вечно издевается надо мной?

— Да, — спокойно отвечаю, еле сдерживая себя при этом.

— Раз уж тебе плевать на разъярённых мафиози, которые будут искать нас до тех пор, пока не найдут. И пока не получат свое бабло обратно. Которое, к слову, якобы сперла ты. То так и быть. Я тебе отвечу. Моя мать была каталонкой.

— Она испанка? — Переспрашиваю я и чувствую себя дурочкой в этот момент.

— Я сказал, каталонка, — недовольно скрежетнув зубами раздражённо рявкает в ответ.

Ух! Как мы раздражаемся, когда я туплю. Окей буду тупить ещё больше.

— А отец? Кто он?

— Это тебя уж точно не касается, — Люцифер поднимается из-за стола и подходит к кованым перилам. Смотрит вниз.

— С тобой просто невозможно нормально разговаривать, — с гулким звоном бросаю приборы в тарелку.

— Давай, доедай быстрее, — спокойно произносит, игнорируя мое раздражение. — Нам ехать пора. Точнее лететь.

Отодвигаю стул, поднимаюсь и подхожу к нему: — Ты скажешь мне, куда мы летим? — Становлюсь рядом с ним.

— Скажи, ты не успокоишься, пока я не отвечу? — Тяжело вздыхает.

Я отрицательно мотаю головой.

— Мы летим туда, где жарко, — он небрежно отодвигает меня в сторону и шагает в номер.

Класс!

— Исчерпывающий ответ. Спасибо, — прикрикиваю ему в след.

В номере я вижу, как из целой стопки паспортов Люцифер выбирает, два подходящих. Интересно, откуда их столько? И зачем так много?

Допиваю свой кофе и забрасываю последние вещи в чемодан. В это время Люцифер вызывает такси. До аэропорта мы доезжаем достаточно быстро. И только у стойки регистрации я узнаю, что мы летим в Мексику.

— Люцифер, а почему именно Мексика? — дергаю я его за рукав, заставляя обратить на себя внимание. Перед нами сидит милая девушка, с голубым платочком на шее и синхронно стучит пальцами по компьютерной клавиатуре.

— Потому что я так сказал, — бурчит в ответ и снова переключается на работницу терминала.

— Что это за тур по всему миру? — Сильней зажимаю в руках свои документы. — Почему, мы не можем просто позвонить моему отчиму и все ему объяснить? — Мне никак не удаётся себя успокоить. Слова так и льются из меня фонтаном. — Почему мы не можем вернуться домой?

— Потому что, — мужчина наклоняется и грозно рычит мне на ухо. — Ты даже с трапа сойти не успеешь, как тебя будут ждать головорезы, пускающие слюни на куш Луккезе. Надо быть неисправимой идиоткой, чтобы думать, что Марио тебя спасёт.

Это было сейчас жестко. Очень.

— А ты? — Шепчу одними губами и со всей силы вцепляюсь пальцами в его ладонь. — Ты спасёшь?

Люцифер разжимает мою руку и высвобождается из захвата: — Я пытаюсь сейчас это сделать. Хочу вытащить твою задницу с минимальными потерями, — хмуриться. — Но я не Бог. И я не всесильный. Я один, а их пол Нью-Йорка, — заметив страх в моих глазах, он приобнимет меня за талию и прижимает к себе. В горле начинает колоть. Лишь бы не разрыдаться сейчас посреди аэропорта. Чтобы не заплакать я с силой прикусываю нижнюю губу.

— Почему Мексика? — Поднимаю на него стеклянные от влаги глаза.

— Потому что там мой дом, — в этот момент девушка за стойкой театрально кашляет и протягивает Люциферу посадочный талон. Мужчина забирает его вместе с паспортом. Мы сдаем чемоданы и идем сквозь рамку на паспортный контроль.

— Лили, я прошу тебя слушаться меня во всем, — он берет меня за руку, когда мы проходим мимо магазинов дьюти-фри. — Не спорить и не задавать лишних вопросов, — его тон больше внушает опасность, нежели располагает к доверию.

Все на что я способна сейчас это молча кивнуть в ответ.

***

Мексика.

— Добро пожаловать в Ад, Лилиан Уилсон, — произносит Люцифер с закрытыми глазами, когда шасси нашего самолёта наконец-то касаются земли.

Из его уст это звучит многообещающе. До этого момента мне казалось, что я давно живу в аду. А оказывается, что я только что туда попала.

В международном аэропорту имени Бенито Хуареса, на выходе нас встречает высокий молодой парень. На вид лет эдак двадцать пять.

— Добро пожаловать домой, брат, — он разводит руки для объятий.

— Привет, Артуро, — Люцифер игнорирует этот дружелюбный жест своего родственника. В этот момент мне становится неловко от его поведения. Я бы даже сказала, что стыдно. Потому что Люцифер обходит его и следует в сторону выхода из аэропорта.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Как долетели, — не переставая улыбаться спрашивает парень, идя рядом с нами.

— Нормально, — бросает в ответ мой демон.

На улице нас ждет целый кортеж из чёрных автомобилей. Ого! Ничего себе! Не похоже, что встречают двух беглецов. Если бы не определенные обстоятельства, я бы могла предположить, что встречают какого-нибудь президента. Тут даже целая армия собралась, в виде здоровых мордоворотов. Которые даже не пытаются хоть как-то спрятать портупеи с оружием.

— Ты к отцу сейчас поедешь или позже? — Спрашивает Артуро, когда мы подходим к первой машине.

— Сейчас я еду домой. Нет времени расхаживать с официальными визитам, — Люцифер открывает передо мной дверь и помогает сесть внутрь. — Ты все понял, что надо делать?

— Да, — отвечает его брат.

— Ну вот и хорошо. Действуй.

Мужчины перекидываются еще несколькими фразами, которые я уже не слышу. Потому что дверь автомобиля закрывается перед моим носом.

Я все еду и еду куда-то… В дороге прокручиваю воспоминания, словно диджей виниловый диск. Водитель включает тихое радио. Справа мелькают старые пикапы и грузовики. По пути встречаются одинокие дома и заправки. Мальчишки на велосипедах. Кондиционер в автомобиле работает на полную мощность. Когда машина пересекает высоченные ворота, передо мной появляется небольшой белый дом с синими ставнями. Авто останавливается. На встречу к нам выходит смуглая женщина невысокого роста. На ней длинное под пояс платье, цвета слоновой кости. От этой женщины веет уютом и теплом. Она что-то говорит на испанском: — Bienvenido a casa mi chiko Marko! Esta es tu novia? (Добро пожаловать домой мой мальчик, Марко! Это твоя девушка?)

Она назвала его Марко? Это его имя? Господи, я даже не знала, как его зовут.

Затем эта женщина подходит ко мне и обняв целует меня в щеку. Скажу честно, что я слегка растерялась. Как-то не ожидала такого теплого и радушного приветствия. Я вопросительно смотрю в сторону Люцифера. Или может правильней теперь его называть Марко?!

Мужчина без слов понимает мой немой вопрос: — Познакомься, это Анита. Она когда заменила мне мать.

Услышав своё имя, женщина снова улыбнулась и кивнула мне.

— Анита здесь живет и присматривает за домом, — он подходит и кладет руки ей на плечи. В сравнении с мужчиной, Анита кажется крошечной. — Anita, esta es una conocida mía que se metió en problemas, su nombre es Lili. No la ofendas por favor. (Анита, это одна моя знакомая, которая попала в беду. Ее зовут Лили. Не обижай ее, пожалуйста.)

Женщина выскальзывает из рук Люцифера и открывает перед нами двери. Приглашает жестом войти в дом.

— А что ты ей только что сказал? — Тихонько спрашиваю мужчину, когда мы заходим в дом.

— Я сказал, что ты вредная и упрямая девчонка, — отвечает с плохо скрываемой насмешкой. — Которая суёт свой длинный нос туда, куда не следовало бы.

— Мне теперь называть тебя Марко? Или лучше оставить твое прозвище? — Спокойно спрашиваю, игнорируя его колкости.

— Лично ты можешь называть меня даже «белым кроликом», — улыбается.

Недовольно цокнув языком, я понимаю, что его издевательства никогда не прекратятся. Детский сад, ну честное слово!

После долгого перелёта я успеваю отдохнуть и разложить все необходимые вещи. На этот раз я не осмеливаюсь распаковывать полностью весь свой чемодан, потому как непонятно в какой момент его придётся снова собирать.

Я лежу на кровати и залипаю в интернете, когда слышу стук в дверь: — Войдите! — сажусь, опустив ноги на пол.

Дверь открывается и на пороге появляется Люцифер. В дорогом чёрном костюме, туфлях с километровым шлейфом горького парфюма. В общем при полном параде.

— У тебя есть что-нибудь поприличнее? — Спрашивает, не переступая порог комнаты.

— Под стать тебе? — Бросаю оценивающий взгляд.

— Ну, хотя бы, — тянет вверх один уголок губ.

— Найду, — встаю с кровати и подхожу к шкафу. Достаю оттуда свой чемодан: — Позволь узнать повод.

— Сходим поздороваться с моими старыми знакомыми. Я ведь, всё-таки домой приехал, — демонстративно поправляет запонку на манжете. — Часа тебе хватит?

— Вполне, — открываю свой чемодан. Марко молча выходит и закрывает за собой дверь.

Ровно через час, я стою перед зеркалом в своём длинном чёрном платье. Которое одевала один раз на Рождество. И таких же черных, лаковых лодочках на высоком каблуке. Когда я спускаюсь в гостиную, первой меня замечает Анита. Женщина всплескивает руками и что-то быстро тараторит на испанском: — Oh Dios mío! Que mujer más guapa! (О мой бог! Какая красавица!)

Надеюсь, Анита говорит обо мне что-то приятное. Марко ничего не отвечает. Странно и непривычно называть его по имени. Надо бы еще и фамилию его узнать.

Люцифер, словно истинный джентльмен проводит меня к машине. Он открывает передо мной дверь и помогает сесть на заднее сидение. Сам же садиться за руль. Меня приятно удивляет то, что он, оказывается, обучен хорошим манерам и этикету. А по внешнему виду так и не скажешь.

— Так куда мы едем? — Подаю голос с заднего сидения. — В ресторан?

— Бери выше, — ловлю хитрый взгляд в зеркале заднего вида.

— В театр? — Это второе, что приходит на ум.

— Нет.

— Я не собираюсь играть в угадайку, — складываю руки в замок.

— Мы едем в логово самого опасного однорукого бандита.

— К твоему отцу? — Осеняет меня догадка.

— Не совсем, — улыбается. — В казино.

— Куда-куда? Ты серьёзно?

— Абсолютно.

— Мы что, там играть будем? — Подаюсь вперед и хватаюсь руками за водительский подголовник.

— Нет. Рыбу ловить, — опять ехидничает.

«Royal Yak Casino» — заведение встречает нас яркой вывеской у входа. Это один из огромнейших игровых домов Мексики. У входа в здание я на минуту останавливаюсь и рассматриваю эмблему с тремя вишенками над дверью.

— Страшно? — Шепчет мне на ухо мужчина и берет мою руку под свой локоть.

— Немного, — тихо отвечаю.

— Не бойся, — чувствую над ухом его теплое дыхание. — Первый раз всегда страшно, — из уст Люцифера это звучит двусмысленно.

Мы проходим внутрь большого зала. Здесь находиться много разных столов, за которыми сидят мужчины и женщины. Все одеты исключительно по дресс-коду. Вокруг много яркого света, смеха и алкоголя. Люцифер подзывает к себе одного из сотрудников заведения и что-то говорит ему на ухо. После чего парень, проводит нас в зал для вип игроков. Я останавливаюсь перед столом с рулеткой.

— Знаешь, что это? — Спрашивает мой кавалер.

— Угу. Эта игра называется «Рулетка». Я в фильмах такое видела, — отвечаю полушепотом.

— Точно. Это вращающееся колесо с тридцатью шестью секторами красного и чёрного цвета. Тридцать седьмой зелёный сектор. Его называют «зеро».

— Я могу сделать ставку? — Внутри себя чувствую приток азарта. Никогда раньше такого за собой не замечала.

— Конечно. Знаешь, как ставить?

Закусив нижнюю губу, отрицательно мотаю головой.

— Понятно, — вздыхает мужчина. — Ты можешь поставить на выпадение шарика по цвету. Выбрать черное или красное. Четное или нечётное число. Еще можно выбрать диапазон или конкретное число.

— Я хочу поставить на черное, — подхожу к столу ближе.

— Конечно, — он подает мне фишки.

— Хотите сделать ставку? — Спрашивает крупье в красном жилете.

— Да, — согласно киваю. — Хочу поставить на черное.

— Ты так уверенно говоришь, словно каждый день это делаешь, — Марко улыбается на все свои тридцать два белоснежных зуба, и я снова вижу две сексуальные ямки на его щеках.

Сразу после меня еще несколько человек делают свои ставки. Приняв их, крупье запускает шарик над колесом рулетки. Все присутствующие замирают в ожидании. У меня внутри в буквальном смысле все сжимается от напряжения. Сделав несколько кругов рулеточный шарик останавливается на черном секторе.

— Поздравляю, — Люцифер берет меня за руку и целует нежно в щеку, от чего толпа взбесившихся мурашек бежит вверх по моему телу.

— Чего-то желаете, сеньор? — Рядом с нами появился вылизанными официант.

— Я буду виски, а сеньорите, — он задумчиво смотрит на меня. — Бокал белого вина.

Официант удаляется за нашим заказом. Люцифер делает свою ставку. А я наблюдаю за вращением шарика. В этот момент к нам сзади подходит высокая брюнетка. Она обнимает мужчину за шею и бесцеремонно целует го в щеку: — О, какие люди! Десена, собственной персоной…

Вот, кажется, я и фамилию узнала. Хм… Марко Десена… А что? Красиво звучит. Хотя просто Люцифер — куда привычнее.

Девушка садиться рядом и игриво закидывает руку на плечо Люцифера.

Мужчина медленно делает глоток виски и не поворачивая головы отвечает: — Привет, Карла.

— А я смотрю и думаю — ты, не ты? — Щелкает пальцами в воздухе и рядом с ней появляется официант с коктейлем в руке. — Мне с самого утра птичка новость напела, — лепечет она, торкаясь, как будто невзначай, своей рукой разных частей его тела. — Я по началу даже не поверила, что сам Марко Десена в город вернулся.

— Интересно, у кого это такой длинный язык? — По одному взгляду замечаю, что Люцифер не доволен. Ему не нравится ни этот разговор, ни собеседница. И он грубо сбрасывает с себя ее руку.

— Сколько же мы не виделись? Лет десять, да? — Все никак не затыкается эта самая Карла. Девушка вальяжно откидывается на мягкую спинку стула, а я продолжаю наблюдать за их диалогом.

— Двенадцать, — отвечает Люцифер и поворачивает ко мне голову. — Тебе здесь не скучно? — Всем своим видом он выражает наплевательское отношение к собеседнице, которая находиться слева от него.

— Немного, — мило улыбаюсь. Мужчина поднимается со стула, а я подаю ему свою руку, чтобы встать из-за стола. Он помогает мне подняться. Я поправляю свое платье, а девушка все ещё что-то говорит. Но по всей видимости ее уже никто не слушает.

Мы идем дальше. В самую глубь зала. Туда, где стоит овальный стол, обтянут зеленым сукном.

— Покер, — заключительно кивает в сторону стола Люцифер. — Будешь играть?

— Я не умею, — отвечаю, а у самой на душе кошки противно скребут. У меня из головы все никак не выходит та, наглая девица. Как ее там… Карла? Уж больно нагло она себя вела. Возникает ощущение, будто бы она имеет на него какие-то права.

— Так, я научу, — Люцифер опускает руку на мою талию. По-моему, он имеет в виду далеко не покер. Я чувствую дар от его ладони. Это приятно. Безумно приятно. От чего начинает бить легкий озноб.

— Я не хочу играть в покер, — да я здесь даже находиться не хочу. И все из-за этой вороны Карлы. Не хочу, чтобы она приближалась к нам ближе, чем на километр.

— Что ты тогда хочешь? — Мужчина переплетает наши пальцы.

— Кушать, — отвечаю, слегка смущаясь и чувствую, как мой желудок начинает подвывать от одного упоминания о еде.

— Почему сразу не сказала, что голодная? — хмурится Люцифер.

В ответ я всего лишь молча сдвигаю плечами.

— Ладно, — вздыхает он. — Пойдём. Здесь есть отличный ресторан.

Держась сплетенными руками, мы направляемся прямиком к выходу. Но, как назло, в момент обмена фишек, прямо возле стойки охраны нас догоняет та самая Карла: — Уже уходите? — Щебечет это недалекое создание. — Так быстро?

— Нам пора, — отрезает ей Люцифер.

Рядом с Карлой, откуда не возьмись, появилась ещё одна девица. Красивая, слов нет. Я, конечно, тоже ничего, но она… Анджелина Джоли просто нервно курит в углу.

— Здравствуй Марко, — говорит она и опускает свой взгляд.

Я смотрю на Люцифера. Он нервничает. Блин! Мне это не нравится.

— Здравствуй, — мужчина пытается держаться перед ней спокойно, но я-то вижу, как ему не по себе от ее присутствия. У него даже желваки начинают играть на скулах. А ладонь неестественно потеет. Ну все ясно! Все предельно ясно. Они явно бывшие. Это понятно без лишних слов. Давайте уже, обнимитесь. А то еще хуже, поцелуйтесь на радостях. Я тут постою в сторонке. Фишки ваши по охраняю. Пока вы будете заполнять воспоминаниями долгие годы взаимной разлуки.