Единственный

Глава 6

В понедельник, ровно в девять часов утра, члены совета директоров «Сатерленд энтерпрайзиз» собрались на экстренное заседание для обсуждения вопроса об отставке Филиппа Сатерленда.

В пятницу двенадцать членов совета получили письменные извещения о намерениях Филиппа. Сейчас им предстоит заслушать его краткое заявление и, как можно надеяться, утвердить Лорел новым главным управляющим и председателем совета директоров.

Хотя Лорел знала, что голосование будет чистой формальностью, она не могла подавить некоторую нервозность. Если возникнут сомнения в ее способности управлять фирмой, это станет серьезнейшим препятствием в осуществлении ее планов: выплатить задолженность и спасти Филиппа от тюрьмы. Временами перспектива оказаться во главе корпорации внушала ей безумный страх, и все-таки альтернатива была еще хуже. Особенно теперь, когда она уже вышла замуж за Коннора.

Филипп сидел во главе длинного полированного стола. Лорел заняла место по его правую руку. Одет Филипп был, как всегда, безукоризненно, но был бледен, под глазами появились темные круги. Он заявил, что принимает решение выйти в отставку из-за проблем со здоровьем. Члены совета воздержались от каких-либо вопросов и вскоре приступили к голосованию по предложению Филиппа о назначении Лорел на пост председателя.

Голосование было анонимным: каждый член совета написал свое решение на листке бумаги.

Миранда, секретарь Филиппа, собрала листки, и двум членам совета было поручено подсчитать голоса. Филипп посмотрел на сестру и стиснул ее руку, но не произнес ни слова. Лорел ободряюще улыбнулась ему. Она чувствовала на себе взгляды всех без исключения присутствующих и старалась казаться спокойной и уверенной в себе.

Утром Лорел особенно тщательно одевалась перед заседанием. Она остановила свой выбор на сером платье. Волосы забрала в тугой, гладкий пучок. Из украшений — только золотые серьги и обручальное кольцо. У нее был собранный, властный вид. Трудно было поверить, что она приехала непосредственно из отеля, где проводила «медовый месяц»; приехала сюда после бешеных ласк Коннора.

Ей вдруг захотелось, чтобы Коннор тоже присутствовал здесь. Она представила себе, как молча переглянулась бы с ним и его взгляд успокоил бы ее растрепанные нервы. Лорел не призналась Коннору, что встревожена перед заседанием, но во время утреннего туалета несколько раз заметно проявила волнение. Коннор заверил ее, что заседание пройдет без неожиданностей. «Ты в миллион раз лучше твоего брата, я готов спорить на что угодно. И так думают все члены совета», — сказал он.

Лорел не раз приходило в голову, что она была бы лучшим руководителем фирмы, чем Филипп.

Очень многое она сделала бы не так, как он. Прежде всего, она никогда не поставила бы семью в столь тяжелое положение. Но одно дело — сидеть на заднем сиденье и критиковать водителя, и совсем другое — самой оказаться у руля. Если совет одобрит ее кандидатуру, ей придется принимать ответственные решения и постоянно идти на риск.

И вот бюллетени подсчитаны. Секретарь Филиппа протянула ему лист бумаги с результатами голосования. Он поднялся для оглашения.

— Одиннадцать голосов за. Один против. В соответствии с уставом компании Лорел Сатерленд. Нортрап считается избранной на пост председателя. Поздравляю тебя, Лорел, — сказал Филипп, улыбнулся и протянул сестре руку.

Она пожала руку Филиппа. После этого они, по его предложению, поменялись местами, и во главе стола оказалась Лорел. Члены совета встретили ее аплодисментами. Не аплодировал только один человек. Конечно, Лорел не могла с уверенностью сказать, что именно он проголосовал против ее кандидатуры, но она подозревала, что это так. Джералду О'Кейну далеко за семьдесят, и он не делал секрета из своего мнения: женщинам не место в бизнесе. Встретившись взглядом со стариком, Лорел мысленно пообещала себе, что сделает его своим сторонником.

На новом месте дни для Лорел проносились невероятно быстро. Она начинала работу рано, приезжала частенько в семь утра, а покидала кабинет в девять вечера, а иногда и позже.

Коннор, по всей вероятности, понимал, какой груз лег на ее плечи, и никогда не жаловался, а только беспокоился о здоровье жены. И все же Лорел порой задавалась вопросом: не подозревает ли Коннор, что она проводит в офисе так много времени, избегая его? Но Коннор ни одним намеком не выдавал подобных подозрений. Он дожидался ее, с интересом выслушивал, как прошел рабочий день, какие новые нарушения вскрылись.

Если она не успевала наскоро перекусить в кабинете, Коннор готовил для нее нехитрый ужин сэндвич или омлет, и за стаканом вина они делились впечатлениями дня.

У Лорел складывалось впечатление, что говорит большей частью она. Болтливость никогда не была ей свойственна, но у нее накапливалось много информации. И новости, как правило, были плохими.

Увы, растрата была самой тяжелой, но не единственной проблемой, которую Филипп скрывал от нее. В течение первых недель она рассказала Коннору о нескольких неприятных ситуациях, и все его советы были точными, умными, а подчас и бесценными.

Коннор помогал Лорел увидеть картину в целом и направлял ее к наилучшему решению. Лорел не слышала в его голосе снисходительности или высокомерия. А Коннор не забывал поздравлять ее с большими и малыми достижениями, которых она добивалась самостоятельно.

Временами у Лорел возникало ощущение, что время потекло вспять, что они вернулись в далекое прошлое, когда они с Коннором мыслили настолько в унисон, что он казался ей самым близким человеком на свете. Но, к несчастью, старое ощущение возвращалось только во время деловых бесед и лишь потому, что в практических вопросах у них с Коннором был одинаковый образ мыслей.

А это еще не означает, что он любит ее. Или она его.

Случались вечера, когда разговоров было мало. Или не было вовсе. Когда Лорел приходила домой, Коннор обнимал ее, гладил, как бы массировал напряженные шею и плечи, и эти прикосновения казались Лорел манящими. И неотразимыми.

Одно движение переходило в другое, и очень скоро, какой бы опустошенной, разбитой и угнетенной Лорел ни входила в квартиру, ей становилось легко, и она всей душой рвалась Коннору навстречу.

Иногда даже посреди самого напряженного трудового дня мысли Лорел уносились далеко, к наиболее страстным, сладостнейшим минутам, проведенным в объятиях Коннора. В глубине души она сознавала, насколько ее влечет к Коннору, как она жаждет окончания дня, а значит, возможности вновь сполна предаться пиршеству страсти.

Каждая их встреча казалась новой, неповторимой, и неодолимая тяга друг к другу находила выражение в бесконечном разнообразии форм.

Еще до свадьбы Лорел как-то подумала, что истинным мотивом поступка Коннора была сексуальная одержимость и она, Лорел, надоест ему раньше, чем ему кажется. Однако сейчас было похоже, что их взаимное желание никогда не будет исчерпано, и с каждой ночью они воспаряют все выше и выше.

Раз или два, выбрав спокойную минуту, Коннор пытался возобновить разговор с Лорел о прошлом. Эти попытки она успешно пресекала. Что прошло, то прошло — такова была ее позиция. Разве не достаточно того, что она вышла за него замуж? Зачем же он настаивает, чтобы она простила его поступок, который причинил ей столько горя?

Сделавшись главным управляющим, Лорел стала ездить в офис даже по субботам. Ей было хорошо известно, что большинство молодых мужей не одобрили бы такой трудовой энтузиазм, но Коннор проявлял чудеса понимания. Несколько раз он даже сопровождал Лорел на работу, и тогда они справлялись с ворохом дел вдвое быстрее. К тому же Лорел обнаружила, что получала в эти дни значительно больше удовольствия, чем тогда, когда трудилась одна в пустом кабинете. Однажды, ближе к вечеру, просмотр архива плавно перешел в самозабвенное перебрасывание скомканными бумажными листами, а закончилось это побоище на полу, когда переплелись руки и ноги. Беззаботная битва вылилась в захватывающие дух ласки.

Когда их тела слились воедино, какой-то дальней частью рассудка Лорел осознала простой, но поразительный факт: она счастлива. Счастливее, чем была долгие годы. Семь лет, если говорить точно. Но у нее достало здравого смысла, чтобы сказать себе: это мгновение столь же преходяще, столь же эфемерно, сколь драгоценно. То, что стоит вспоминать, когда Коннор снова исчезнет.

По воскресеньям Коннор решительно отстранял Лорел от какой бы то ни было работы; он хмурился, даже если она брала телефонную трубку.

Лорел поздно просыпалась и заставала мужа за чашкой кофе и воскресной газетой.

Они часто гуляли в парке, осматривали живописные старинные постройки или играли в теннис в клубе, членом которого был Коннор; они оба очень любили теннис и в детстве играли едва ли не ежедневно. Коннор до сих пор сохранил убийственную первую подачу, и оказалось, что Лорел не утратила способности брать ее. Она по-прежнему умела разводить мячи по углам корта, а Коннор не забыл приемы, при помощи которых сокрушал ее при выходах к сетке.

После позднего завтрака остаток воскресного дня молодожены проводили в музее. Или шли в кино, на один из иностранных философских фильмов, которые любила Лорел. Затем следовал легкий обед в уличном кафе или открытом ресторанчике. У Коннора обнаружилась слабость к пряным экзотическим блюдам, о которых Лорел раньше не имела понятия; больше всего он любил индийскую, тайскую и кубинскую кухню. Чем острее, тем лучше, провозглашал он. Лорел оставалось только удивляться его «луженому желудку».

Оказалось, что его редкостная способность переваривать практически что угодно чрезвычайно удобна; Лорел открыла это для себя, когда ей хотелось что-нибудь для него приготовить. В ее семье всегда была кухарка, и в юности у Лорел не было шанса подвергнуть испытанию свое кулинарное мастерство. А во взрослой жизни ей не хотелось осваивать какие-нибудь сложные рецепты для одной себя. Но, как выяснилось, стряпня успокаивала ее, и она вскоре стала находить вкус в приобретении различной кухонной техники и в выборе всякого рода необычных ингредиентов. К сожалению, успех не всегда сопутствовал ей, и случалось так, что они с Коннором пробовали плоды ее творчества, переглядывались и начинали хохотать.

Время от времени Коннор решал провести выходные вне пределов города. Лорел не удивилась, узнав, что у него есть частный самолет, который он пилотирует сам. Они летали на фешенебельные курорты Восточного побережья — в Сэг-Харбор или Хэмптон. Если в их распоряжении было побольше времени, они отправлялись на юг, к мысу Гаттерас, или в Северную Каролину. Коннор обладал чутьем на старые удобные гостиницы и отменно предугадывал желания Лорел. Все эти вылазки позволяли Лорел почувствовать неподдельную заботу Коннора; этого чувства она не испытывала долгие годы.

Но где бы они ни проводили свободное время, воскресенье неизменно заканчивалось кофе со сладостями в их любимой кофейне. У них был постоянный столик у окна — великолепное место для наблюдений за людьми. Они сидели тихо и почти не разговаривали. Коннор брал обеими руками руку Лорел и задумчиво изучал ее. Она не знала, о чем он думал, и не решалась спросить. Да и ей не хотелось нарушать очарование минуты.

Коннор был прекрасным собеседником, но не испытывал потребности в непрерывных разговорах. Лорел всегда нравилось в нем это качество, поскольку она сама принадлежала к людям того же склада.

Иногда воскресными вечерами Лорел становилось грустно оттого, что ее единение с Коннором подходило к концу.

Они сближались — вопреки твердому решению Лорел сохранять эмоциональную дистанцию. И это чувство беспокоило Лорел. Если мне так тоскливо, когда заканчивается воскресенье, думала она, что же будет со мной, когда закончится год?

В такие мгновения ей было легче держаться с Коннором сухо и прохладно. Такую манеру поведения Лорел считала единственно возможной защитой. И только одно плохо: с течением времени ей все тяжелее и тяжелее выдерживать этот стиль.

Со дня свадьбы прошло около трех месяцев, когда Коннор попросил Лорел появиться с ним на банкете, который давало руководство его компании.

Лорел толком не уяснила, что было поводом для торжества; скорее всего, повышение или выход на пенсию какого-нибудь вице-президента.

Она не любила исполнять представительские функции, и появление на публике в качестве супруги Коннора привлекало ее меньше всего. Но ради него она дала свое согласие без лишних споров. До сих пор он шел на все, лишь бы она чувствовала себя комфортно, так что будет только справедливо, если она безропотно выполнит его не столь уж обременительную просьбу.

Поразмыслив, Лорел решила, что ей любопытно хоть раз увидеть Коннора в его среде. Ей очень хорошо известна его мощная, требовательная натура. Так почему бы не взглянуть на него в действии, на его собственном игровом поле?

Торжественный прием состоялся в просторном кабинете сравнительно недавно открывшегося ресторана, такого шикарного и изысканного, что Лорел тщетно старалась заказать там столик на протяжении целого года.

Они с Коннором приехали тогда, когда большинство приглашенных уже собрались. Переступив порог помещения, Лорел оказалась посреди моря незнакомых лиц и бессознательно крепче сжала локоть Коннора.

— Успокойся. Все будет в порядке. Здесь всем и каждому не терпится познакомиться с героиней моего бешеного романа.

Лорел ответила Коннору легкой улыбкой, хотя его слова не погасили ее волнения. Она не переносила претенциозности, и ее не прельщала роль молодой жены, потерявшей голову от любви. Однако следовало признать, что, когда Коннор, приобняв ее за талию, начал представлять жену гостям, он, по-видимому, чувствовал себя абсолютно в своей тарелке и упивался происходящим.

Конечно, гости видели в его поведении признаки безграничной преданности. Но Лорел было виднее. Это откровенное объятие и сияющий вид при произнесении слов о «жене» призваны убедить партнеров Коннора по бизнесу в том, что двое влюбились без памяти, не более того. К тому же она — его трофей, и в этот вечер он намерен похвастаться завоеванным призом.

Лорел подобрала для себя одежду, соответствующую именно этому образу. Она даже пошла на то, чтобы сшить на заказ платье из струящейся серебристой материи, которая подчеркивает ее изящную фигуру и матово поблескивает при ходьбе. Плечи и руки прикрывает прозрачная ткань.

Волосы убраны наверх. Облик дополняют серьги с бриллиантами, а также браслет с бриллиантами и сапфирами — подарок Коннора ко Дню святого Валентина.

Когда она, завершив туалет, вышла в комнату, то увидела восхищенный взгляд Коннора, который стоил тысячи слов. Разумеется, на комплименты он также не поскупился. Лорел поняла, что ее усилия не пропали втуне.

Как Лорел и предполагала, среди коллег Коннор был изыскан и элегантен, он держался уверенно и в то же время как бы в тени. Коннора всегда отличали хорошие манеры, но сейчас в его стиле появилось что-то еще. Лорел не могла не признать, что Коннор — во многих отношениях выдающийся человек. На какое-то время она решилась отдаться во власть фантазий, вжиться в роль жены Коннора. Было бы все это правдой, думала Лорел, глядя со стороны на Коннора, который любезно приветствовал пожилую пару, как бы она гордилась…

Лорел знала, что Коннор будет много общаться с деловыми партнерами. Но вот встречи с частицей его прежней личной жизни она не ожидала. И когда некая высокая, пышнотелая брюнетка целиком и полностью сосредоточила на нем свое внимание, словно наведя на него мощный радар, Лорел почувствовала, что покрывается гусиной кожей. Когда же эта ослепительная дама в черном атласном платье, оставлявшем открытыми роскошные плечи, приблизилась к Коннору, Лорел затаила дыхание, наблюдая за его реакцией. Его приветственная улыбка не оставляла сомнений в том, что он по-мужски восхищен и не намерен этого скрывать. Коннор обнял красотку и поцеловал.

Итак, они знакомы. Причем знакомы близко.

Неудержимое негодование охватило Лорел. А Коннор с брюнеткой удалялись, поглощенные беседой. Вероятно, вспоминают прошлое, думала Лорел. Когда же он представит ей свою смиренную жену? Или же решил в данном случае пренебречь светскими условностями?

Наконец Коннор повернул голову и встретился взглядом с Лорел. Помахал, приглашая ее присоединиться. Приближаясь, она произвела быструю инспекцию. Трудно было представить себе женщину, настолько непохожую на Лорел внешностью, стилем, поведением.

Брюнетка повернулась и обняла Лорел, не дав ей даже заговорить.

— А вы, наверное, Лорин…

— Лорел.

Тяжелое облако духов окутало ее, и она сделала над собой усилие, чтобы не закашляться.

— О, поздравляю вас, Лорел! Я так счастлива за вас! — визгливо произнесла женщина, отпуская наконец Лорел.

— Спасибо… Простите, я, должно быть, говорю с… — произнесла Лорел с вопросительной интонацией.

— Аманда Дарлинг. — Брюнетка улыбнулась, обнажив белоснежные зубы. На ее щеках появились привлекательные ямочки. — А мы с Коннором сто лет друг друга знаем. Так, Кон?

Она бросила на него дразнящий взгляд, от которого у Лорел все внутри оборвалось.

— Да, конечно. — Он послал Аманде улыбку, которая показалась Лорел донельзя глупой. Правда, тут же его лицо сделалось серьезным. — Аманда много лет проработала в нашей фирме. А потом открыла свое предприятие. Насколько я понимаю, они процветают. Еще один конкурент для нас, — добавил он, явно желая сделать комплимент Аманде.

Еще секунду назад Лорел надеялась, что пышногрудая Аманда не может похвастаться ни наличием мозгов, ни деловыми успехами. Однако, по всей видимости, и то, и другое у нее имелось.

— Спасибо на добром слове, Коннор. — Ладонь Аманды легла на рукав Коннора. У нее весьма сексуальный смех. Но вот она и Лорел удостоила взглядом. — Я еле дождалась возможности познакомиться с женщиной, которая заарканила Коннора. Как вам это удалось? Я бы ради такого исхода на что хотите пошла, — добавила она доверительным шепотом, как бы надеясь на женское взаимопонимание.

Коннор снова рассмеялся, а Лорел почувствовала боль в затылке.

— Все очень просто. Шантаж.

Лорел была серьезна. Сознание того, что она говорит чистую правду, доставляло ей истинное удовольствие. Впрочем, Аманда об этом не подозревает. Равно как и о том, что в роли шантажиста выступил Коннор. Лорел даже показалось, что ее муж сейчас поперхнется глотком вина.

— Шантаж? — Аманда улыбнулась ехидной реплике Лорел. — Послушайте, я никогда бы не подумала!

Забавно надув губы, она поглядела на Коннора. Тот упорно смотрел в бокал, и Лорел даже показалось, что он краснеет.

— Ничего, у вас еще будут шансы, — великодушно сказала она.

Коннор бросил на нее удивленный взгляд.

— Запомню, — отозвалась Аманда. — Ну, удачи тебе Коннор. А мой телефон не забывай, — добавила она шутливым тоном.

Коннор шагнул к Лорел и обнял ее за талию.

Хочет показать Аманде, что время ушло? Или же попросту обороняется? Против воли Лорел на ее губах появилась напряженная и неискренняя улыбка.

— Аманда любит пошутить. А вообще-то мы с ней старые друзья, вот и все, — тихо сказал Коннор, когда женщина отошла.

— У тебя нет необходимости обманывать меня.

Это первая из твоих прежних любовниц, с которой я столкнулась. Уверена, будут и другие.

Коннор опять рассмеялся.

— Ты говоришь так, как будто они колоннами маршируют по Пятой авеню.

— Вообще-то я убеждена, что ты не хранил целомудрие все эти семь лет.

— Ну, если честно, то ты права, — признался Коннор с невеселой усмешкой. Но тут же его лицо вновь стало серьезным. — Однако между сексом и любовью лежит пропасть, — тихо произнес он и нежно обнял Лорел. — Разве ты не согласна?

— Согласна, конечно.

Лорел отвела взгляд. С чего ему вздумалось подчеркивать разницу?

Может быть, он хочет сказать, что не был влюблен в Аманду Дарлинг или в другую женщину из тех, с кем встречался в последние годы? Намекает ли он на то, что любит ее, Лорел? Или же подразумевает, что давнее памятное событие было не более чем соитием — и то же самое происходит между ними и сейчас?

К Коннору приблизились другие гости, и Лорел пришлось вернуться к своей роли.

Но вот вечер закончился. Лорел и Коннор вернулись домой и стали готовиться ко сну. Когда Лорел присела у зеркала, чтобы причесаться, ей захотелось спросить Коннора о смысле его замечания. И тут Коннор встал за спиной Лорел: мокрые — после душа — волосы, вокруг пояса обвязано полотенце.

— Лорел, ты сегодня выглядела удивительно, — сказал он. — Я даже завидую мужчинам, которые тебя сегодня видели.

Лорел не ответила. Она терялась всякий раз, когда Коннор делал подобные заявления, просто принимала его слова и при этом напоминала себе, что он ничем не отличается от многих других мужчин, умело льстящих женщинам. Если он и вправду восхищен ее внешностью, этого все-таки мало для настоящей любви. Теперь-то ей известно, насколько он щепетилен в формулировках.

Коннор взял из руки Лорел щетку с серебряной ручкой и принялся осторожно расчесывать ее волосы. Она смотрела на отражение Коннора в зеркале и тайно наслаждалась видом его обнаженной, широкой груди, покрытой мягкими темными волосами, его мощных плеч.

— Мне всегда нравились твои волосы, — признался ей Коннор, продолжая расчесывать их. Они как шелк. Распускала бы ты их чаще.

— Как Аманда Дарлинг? — поинтересовалась Лорел.

Коннор рассмеялся.

— А, она таки раздразнила тебя?

— Не болтай глупостей, — фыркнула Лорел.

Коннор отложил щетку, наклонился к жене и шепнул ей на ухо:

— Мне кажется, из нас двоих глупая — ты, Лорел. Очень, очень глупая.

Она чувствовала кожей тепло его дыхания. А потом губы Коннора мягко коснулись ее голых плеч. Она склонила голову, а он откинул волосы Лорел и поцеловал ее в затылок. Его ладони скользнули к ее грудям, и пальцы стиснули соски, прикрытые ночной рубашкой.

У Лорел перехватило дыхание. Она закрыла глаза, сбросила с плеч лямки и выпрямилась, обнаженная до пояса. Теплые руки Коннора двигались по телу Лорел, увлекая ее в море чувственности.

А потом его хриплый шепот донесся до уха Лорел из каких-то дальних миров:

— Если бы я хотел жениться на Аманде, то так бы и поступил. Но я женился на тебе.

Теперь, когда Лорел полностью отдалась умопомрачительным прикосновениям Коннора, в словах уже не было нужды.

В пятницу вечером помещения «Сатерленд энтерпрайзиз» быстро пустели, но Лорел не замечала, что уже шестой час, что на дворе весна, дни стали длиннее, а до заката еще час или даже больше.

Эмили пожелала ей хороших выходных и попрощалась. А Лорел все сидела за своим столом и смотрела из окна тридцатого этажа на центральные кварталы Манхэттена. На западе располагался Сентрал-парк, и Лорел изумилась тому, что газоны опять зазеленели. Шли последние дни апреля, и Лорел была замужем за Коннором чуть больше трех месяцев. Все это время она испытывала радость, узнавая в Конноре черточки мальчика, знакомого ей когда-то. Но она увидела в нем и много нового и неожиданного.

Лорел могла теперь признать (пусть лишь себе самой), что не сожалеет больше о своем замужестве. В первые недели она считала, что Коннор принудил ее к этому браку, и злилась на него за насилие. Но в глубинах ее сердца откладывались воспоминания о часах, проведенных в любви, о звуках его смеха, о нежных взглядах, принадлежащих ей одной.

Она знала, что будет лелеять память о месяцах с Коннором. Когда они заключали соглашение, год казался ей пожизненным заключением. Но теперь она чувствовала, что и сотни жизней, проведенных рядом с ним, будет ей мало.

Так значит ли это, что она вновь влюбилась в него? Лорел вздохнула. Если быть честной до конца, она никогда не переставала его любить. Но ее любовь к Коннору ничего не меняет. Скорее, от этого только хуже. Она знала: сила его желания несомненна, но чувства к ней поверхностны. А если дело обстоит иначе, почему он ни разу не сказал, что любит ее? У него для этого было достаточно возможностей.

Значит, остается один вопрос: кто из них объявит о расторжении брака? При данных обстоятельствах она не останется женой Коннора после того, как пройдет обусловленный год. Но нередко ее посещал страх того, что она надоест Коннору еще раньше. Мужчинам свойственно терять интерес к жертве сразу по успешном завершении охоты.

Коннор никогда не говорил о своих прошлых романах, а Лорел и не спрашивала его — если не считать случая с Амандой Дарлинг. Но она была почти уверена, что он встречался с самыми красивыми, самыми великолепными женщинами города и часто менял свои привязанности.

Лорел настолько погрузилась в размышления, что не заметила, как Коннор вошел в ее кабинет.

Ему пришлось громко кашлянуть, и тогда она повернулась в кресле.

— Ты как будто призадумалась. Надеюсь, не обнаружила очередную гадость из тех, что оставил Филипп? — спросил Коннор, приблизившись к столу Лорел.

— Нет-нет, ничего подобного. Я думала о будущем, — неуверенно проговорила она.

— О будущем? — Глаза Коннора вспыхнули от любопытства.

— Составляла планы на следующую неделю, быстро сказала Лорел, чтобы не выдать себя, и вдруг вспомнила, что Коннор, уходя на работу, надел костюм; сейчас же на нем были темно-синий свитер, джинсы и кожаный пиджак. — Ты заехал домой и переоделся?

— Переоделся и собрал вещи.

— Собрал вещи?.. Ты уезжаешь на выходные?

— Мы уезжаем. — Коннор обошел стол и остановился возле кресла Лорел. Только не спрашивай, куда. Я все равно не скажу. Это сюрприз.

— Терпеть не могу сюрпризы.

Лорел покривила душой. Сюрпризы от Коннора она любила.

— Не беспокойся, тебе понравится.

Резким, уверенным движением он повернул ее кресло, так что она оказалась лицом к нему. Сейчас он казался ей не правдоподобно высоким.

— Как известно, у меня есть способы разговорить тебя, — проговорила она с легкой, заманчивой улыбкой.

— Ты в этом уверена? — Его лицо приняло вызывающее выражение. — Какие же?

— Вот, например.

Она просунула палец за его ремень и притянула к себе. Захваченный врасплох, он издал довольный смешок. Обрадованная реакцией Коннора, она приподняла его свитер и прошлась кончиком языка по голой коже над ремнем. Мышцы внизу живота мгновенно напряглись, и Лорел услышала самозабвенный стон Коннора.

— И вот, — произнесла она в его твердый, плоский живот.

Коннор сильнее сжал ее плечи.

— Лорел, прошу тебя, — выдохнул он, — давай отложим… Пока не окажемся там…

И все-таки он не мог отстранить ее, и потому Лорел продолжала дразнить его. Она сама не понимала, почему не чувствует никаких тормозов с Коннором. Прежде подобное поведение не было для нее характерно. Можно подумать, что другая личность вселилась в ее тело.

— Позволь же тебя спросить, где это — том?

Произнесенный шепотом вопрос не помешал Лорел ласкать Коннора. Бедра его шевельнулись и встретили тепло ее губ. Она расстегнула джинсы Коннора и приспустила эластичные трусы. Ее возбуждал вкус его кожи и неповторимый запах. Руки, сжимавшие ее плечи, казались сделанными из свинца.

— Ш-ш… — Голос Коннора прервался. — Не могу., сказать, — все же сумел произнести он.

— Говори, — потребовала она. — Ну пожалуйста…

— Лорел, родная, — хрипел Коннор, — я хотел еде… сделать сюрприз… Нет, не прекращай. Да… да… О, да… Да!

Он скрипел зубами и стонал, впиваясь пальцами в плечи Лорел. Вдруг он отпустил ее и рухнул около ее кресла. Его голова оказалась у нее на коленях.

Лорел дала ему время прийти в себя.

— Упрямый, скажешь ты мне теперь?

— Я боялся, что ты перестанешь, если я скажу, признался Коннор, ловя ртом воздух. — Я увезу тебя на Кейп… Да что ты со мной сотворила?

Он неловко поднялся и постарался привести в порядок одежду.

— Я же сказала, что у меня имеются свои способы.

Лорел опустила руку на его темную шевелюру и погладила ее, задумавшись.

Неужели Коннор хочет, чтобы она посетила свои владения на Кейпе? Дом сейчас необитаем, и в последние годы туда редко кто-нибудь приезжал. Тодд, в бытность свою мужем Лорел, не любил там бывать. В свободное время он предпочитал путешествовать по новым местам.

Так как у Филиппа и Лайзы есть дети, их семейство посещает имение на Кейпе гораздо чаще, чем Лорел. Даже после того, как она вновь стала одинокой женщиной. После смерти отца она была полноправной совладелицей имущества — и все-таки чувствовала себя гостьей, вторгающейся то и дело на территорию Филиппа.

Сейчас же имение оказалось в ее полной собственности, так как Коннору представлялось принципиальным, чтобы Филипп подписал отказ от своей доли. Однако после свадьбы Коннор ни разу не заговаривал на эту тему. Держит ли он в голове этот вопрос? Или думает о прошлом? Лорел не сомневалась, что Коннор запланировал что-то вроде романтического путешествия. Но как ей самой к этому относиться? Невозможно вернуться назад и переписать прошлое, невозможно вычеркнуть боль сердца, длившуюся столько лет.

Коннор выпрямился.

— Все уже подготовлено, — сказал он, но по его лицу Лорел увидела, что он не остался безразличным к ее колебаниям. — Машина готова. Так что давай поедем.

Рано или поздно Лорел придется побывать в том доме; это она понимала. Но не сейчас. Только тогда, когда их брак станет частью прошлого. Невозможно ехать туда сейчас, с мыслями о том, что ей предстоит снова потерять Коннора.

— Я хотела бы поехать с тобой куда-нибудь, произнесла она, поднимаясь из-за стола. — Но только не на Кейп.

— Да почему? Мы не будем останавливаться в доме. Хотя и в дом надо бы заглянуть. Проверить.

— Этого я ожидала, — резко бросила Лорел. Не хочу. Коннор, я говорю совершенно серьезно.

И не старайся меня уговаривать.

— Лорел, поместье сейчас принадлежит тебе.

Полностью и целиком. Тебе не кажется, что твой глаз там необходим? Между прочим, эта недвижимость — немалое состояние. А если дом уже разрушается?

— Есть человек, который получает хорошие деньги и обязан внимательно следить за домом и прочим имуществом. И тебе, Коннор, это хорошо известно, проворчала Лорел. — Когда я захочу туда съездить и захочу ли вообще, тебя не касается.

— Лорел, это касается нас. Как ты не понимаешь?

— Не знаю, о чем ты.

— Нельзя отворачиваться от прошедшего. Нужно вернуться назад, прежде чем идти вперед. Я решил, что именно там нам легче будет это сделать, признался Коннор. — Есть и нечто хорошее, что стоит вспомнить.

Лорел очень хорошо понимала Коннора, однако не собиралась сдавать позиции. Вернуться означало разбередить старые раны. Эта перспектива пугала ее. И она не желала выслушивать объяснения Коннора. Что бы он ни говорил, она ему не поверит.

— Не вижу в этом смысла, — бросила она. — Ты рассуждаешь так, как будто у нас есть общее будущее. А ведь наш уговор действителен только на год, и почти половина этого срока уже прошла.

Лицо Коннора потемнело. Да, ее жесткие слова уязвили его, но она не намерена притворяться.

Неужели он не понимает, насколько мучительно для нее притворство?

— Правда? — холодно отозвался Коннор. — Лично я не настолько тщательно следил за календарем. А ты, похоже, считаешь дни.

Да, Лорел в самом деле считала дни. И все-таки он не правильно ее понял. Но она не осмелится открыть перед ним, что на самом деле думает по поводу их брака.

— Я туда не поеду, — спокойно произнесла она. Если хочешь, можешь съездить один. Я тебя не удерживаю.

Много раз им случалось спорить, но такая стычка была первой. Если бы Лорел заранее сделала ставку на ее исход, то поставила бы на то, что победителем выйдет Коннор. Но сейчас Лорел, к своему изумлению, увидела на лице Коннора признаки готовности к отступлению.

Он опустил глаза и сунул руки в карманы.

— Хорошо, Лорел. Меняем планы. Что скажешь насчет Саратоги? Мы с тобой там еще не были. Вместе.

Лорел любила Саратогу и очень давно там не бывала. Там на центральной улице много антикварных магазинчиков, где цены разительно ниже нью-йоркских. И рестораны там выше всяких похвал. Не говоря уже о купаниях, которые, можно надеяться, смоют тоску и тяжесть на сердце.

— Саратога — хорошая мысль. Ты упаковал мой купальник?

— Нет, я не подумал… Знаешь, я с радостью куплю тебе что-нибудь.

Сердитое выражение его лица исчезло, и его сменил озорной взгляд.

— Спасибо, я сама справлюсь.

Лорел едва заметно улыбнулась. Можно не сомневаться, Коннор выберет для нее такой купальник, который будет немногим больше чем ничего.

— Нет уж, я тебя кое-чем удивлю.

Он шагнул к Лорел и положил руки ей на плечи. Она вскинула голову.

— Ты не находишь, что для одного дня будет многовато сюрпризов?

Она имела в виду не только идею обсуждения прошлого, но и их размолвку.

Встретив ее взгляд, Коннор серьезно кивнул, словно прочитав ее мысли.

И вдруг его губы тронула манящая улыбка.

Лорел тут же поняла, что ему вспомнился их недавний горячий контакт.

— Лорел, они не все неприятны. Я не хочу, чтобы ты дулась на меня все выходные.

Лорел не могла не улыбнуться. Слава богу, трудные минуты остались позади. А этот чувственный голос — он захватывает почти так же, как и теплый, долгий поцелуй, который за ним последует.