Аннетт Мари

Единственный и неповторимый Кристальный друид

(Кодекс гильдии: Раскрытый — 1)




Перевод: Kuromiya Ren


ГЛАВА ПЕРВАЯ


Холодный дождь стучал по моей голове, я разглядывала мальчика.

Хотя мальчиком нельзя было назвать того, кто источал такое грозное напряжение. Для того, чье присутствие не должно было замечаться, воздух вокруг него был пропитан неопределимой угрозой. Он был безымянной загадкой, какой я еще никогда не видела.

Но до «мужчины» ему еще несколько лет, так что я могла называть его только «мальчик».

Осколки стекла хрустели под моими ботинками, пока я шла по узкой бреши между зданиями, тьма проглотила оранжевое сияние ближайших фонарей. Символы банд и граффити покрывали кирпичи по бокам от меня, я осторожно приближалась.

Мальчик отклонился к стене в нише входа, тусклый свет у двери бросал тень на его лицо. Я не могла различить его глаза, но ощущала его взгляд.

Я остановилась перед нишей, холодные капли падали с моего подбородка. Дрожь пробежала по моей спине до пальцев ног, мягкая неподвижность окутала меня — зловещий миг предупреждения, которое я не могла понять.

Не стоило выходить под дождь.

Я прошла в нишу, прижалась спиной к стене напротив него, убрала со лба мокрую челку. Мальчик ничего не сказал, просто смотрел на меня, словно я была неожиданным предметом мебели в знакомой комнате.

Мы разглядывали друг друга. На нем была кожаная куртка с капюшоном. Прочные штаны. Тяжелые ботинки, похожие на мои. Его широкие плечи показывали, что, хоть он был высотой в метр восемьдесят, он еще не достиг полного роста. Тени липли к его лицу, делая его старше, но его челюсть еще не ожесточилась.

Моего возраста, решила я. Пятнадцать или шестнадцать лет.

Он скользил по мне взглядом, а потом поднял ладонь ко рту, что-то мелкое было зажато между пальцев. Красная точка засияла, он затянулся. Его плечи расслабились, он выдохнул дым.

Я сморщила нос, потом помедлила. Осторожно понюхав, я попыталась определить незнакомый запах. Он напоминал что-то медицинское, что я не ожидала.

Он без слов протянул сигарету.

Я разглядывала его лицо. Темное пятно под нижним веком: заживающий синяк под глазом. Тень на правой щеке: еще не зажившая до конца ссадина. След на ладони — красный ожог. Нижняя губа была рассечена… почти так же, как моя, губа все еще пульсировала там.

Я протянула руку, не приняв решение. Мои пальцы задели его, я взяла скрученную коричневую бумагу. Я сунула ее между губ — там мгновения назад были его губы — и вдохнула дым с запахом цитруса, радуясь, что не закашлялась.

Дождь ослабевал, шум от капель утихал, мы передавали сигарету туда-сюда, ничего не говоря. А что говорить? Мы были тут не из-за того, что хотели этого. Если бы мы могли быть в другом месте, мы бы уже ушли.

В новой тишине до моих ушей донеслись другие звуки: негромкий гул голосов из здания. Низкий мужской голос что-то крикнул, и мужчины засмеялись. Ответил высокий женский голос с резким изумлением, и последовало больше смеха.

Взгляд мальчика упал на дверь. Я задумалась, хозяин какого голоса оставил синяки на его лице и рассек его губу.

Я гадала, как для него выглядело мое лицо.

И мне было интересно, почему это было важно.

Я передала ему окурок. Смех загремел за дверью снова, царапая мои уши.

— Ты не думаешь просто убить их?

Вопрос вылетел из моего рта раньше, чем я поняла, что заговорила. Мальчик посмотрел мне в глаза. Смятения не было. Как и шока. Он знал, что я имела в виду.

Он затянулся, дым вылетел спиралью с его ответом:

— Все время думаю.

Его тихий голос был с хрипотцой, которая мне понравилась. И в нем была нотка акцента, но я не могла определить его по нескольким словам.

Странная легкость с дрожью пробежала по моему телу.

— Ты пробовал?

— Нет, — он смотрел мне в глаза, бросил окурок на асфальт и придавил ногой. — Еще нет.













































ГЛАВА ВТОРАЯ


Сообщение бодро сияло на моем телефоне.

«Завтра Розовая Луна. Ритуал начинается в полдень. Не опаздывай!».

Я перечитала его, зная, что тон не был бодрым. Лейни никогда не была со мной бодрой. Презрительной — часто. Подозревающей — постоянно. Открыто враждебной — хоть раз в месяц. Но бодрой? Никогда.

Если честно, с презрением мне было уютнее, чем с бодростью.

Отклонившись на стуле, я бросила телефон на столешницу рядом с микроскопом. Белоснежный кот, отдыхающий с другой стороны от микроскопа, приоткрыл голубой глаз, а потом закрыл его. Я сжала переносицу до боли, чтобы эта боль прогнала туман из головы.

Розовая Луна. Никто не читал розоватую луну в начале лета плохим знаком, но она преследовала меня всю жизнь. Я родилась в Розовую Луну, и моя мать даже назвала меня в ее честь — Сейбер Роза — чтобы она преследовала меня вечность.

Дым с запахом цитруса дразнил мой нос, доносился из разбитых воспоминаний о далекой Розовой Луне. Я прищурилась, взгляд стал рассеянным, я видела тусклые вспышки темного переулка, холодного дождя и безликую фигуру в куртке с капюшоном. Осколки воспоминаний стали ничем, и удушающая волна горького и гневного отчаяния поднялась вместо них, сдавила мне горло, и я едва могла дышать.

Мой разум не мог вспомнить то время моей жизни, но сердце знало, что меня сломало.

Чаще всего я была рада, что не могла вспомнить.

Отогнав мысли о прошлом, я склонила лицо к окуляру микроскопа, стала крутить ручку фокусировки.

— Сейбер!

Дверь рядом со мной распахнулась, и я чуть не пробила микроскопом глаз.

— Что? — прорычала я.

Кейтлин замерла на пороге, ее зеленая рабочая форма была в пятнах влаги, рот раскрылся от моего агрессивного ответа.

— Прости, — мой голос стал на октаву выше, и я улыбнулась. — Ты меня напугала. Что такое?

Моргая, она опомнилась.

— О, я просто… Последний пациент доктора Ллойда всюду написал, и уборка заняла вечность, а у меня планы на вечер. Я не успела покормить котов, но не хочу опоздать, так что я надеялась… если можно…?

Она утихла, ждала, что я вызовусь. Белый кот рядом со мной смотрел на нее, не мигая, но она не реагировала на зверя в лаборатории — как и не прокомментировала его оригинальные глаза, бледно-голубые, кристальные, без видимых зрачков. Она его вообще не видела.

— Да, я буду рада помочь! — бодро ответила я.

Кот раздраженно тряхнул хвостом.

Кейтлин просияла.

— Спасибо. Буду должна. Кофе завтра?

— Завтра меня не будет.

— О, тогда в твою следующую смену?

— Звучит неплохо!

Она убежала, захлопнув дверь, и моя улыбка увяла.

Было очень похоже. Поразительное выступление.

Я раздраженно посмотрела на кота и повернулась к микроскопу. Я разглядывала соскоб кожи под линзой, обнаружила сигарообразные тела клещей демодекс и сделала запись на заявлении рядом со мной. Мне нужно было проверить еще два образца — мочу и количество лейкоцитов — но встала из-за стола. Сначала я покормлю зверей, потом закончу работу в лаборатории.

Белоснежный кот растянулся на столе, смотрел, как я ухожу, в десять раз презрительнее смертного кота.

Я прошла по большому процедурному кабинету, обогнула стол для осмотра, запах обеззараживающего средства жалил мой нос. Вой кота, скучающего по дому, доносился из-за двери впереди.

— Кейтлин, идем!

Кейтлин с гулкими шагами вылетела из коридора в комнату для персонала и пронеслась мимо, не заметив меня. Она пропала за аптечным шкафом, который мешал мне видеть задний выход.

— Я тут, — она тяжело дышала. — Дай мне секунду завязать шнурки.

Ее нетерпеливая спутница фыркнула.

— Ты покормила котов?

— Нет, я попросила Сейбер сделать это.

— Сейбер? — мое имя недовольно повторил третий голос. — Фу.

— Что за «фу»? — спросила Кейтлин.

— Зачем ты попросила ее? — хоть она понизила голос, я узнала высокие ноты Николетты, еще одного ветеринара. — Ничего странного от нее не чувствуешь?

— О чем ты? Она очень хорошая.

— Ага, — сказала третья женщина. — Она очень милая! Будь с ней мягче, Николетта.

Задняя дверь закрылась. Я стояла у комнаты с котами, мое отражение в окошке двери смотрело на меня. Мои прямые черные волосы ниспадали до локтей, густая челка была обрезана ровной линией у бровей. Загар согревал мою светлую кожу достаточно, чтобы я не выглядела как труп, тусклые веснушки покрывали мой нос. Скулы резко выделялись, уголки губ были немного опущены. Классический синдром стервозного лица.

Мои серо-голубые глаза смотрели, пристальные и зловеще пронзительные даже для меня. Взгляд солдата на тысячу ярдов.

Я открыла дверь. Коты завопили от моего появления, и я посмотрела на указания для кормления первого кота, длинношерстного гималайского.

Людям нравится, когда другие что-то делают за них. Они не уважают тебя за это, но ты им нравишься, это мне и нужно. Я была милой. Хорошей девочкой. Не больше, не меньше.

Я научилась, как быть хорошей девушкой, пока училась на ветеринара, и я отточила навыки за четыре года работы в этой клинике. Я рано поняла, что вызов симпатии был куда важнее, чем честность, искренность или уважение.

Вызов симпатии был техникой выживания, потому я помогала коллегам, даже когда предпочла бы отказать им.

Я не могла дать хоть кому-то понять, что я была совсем не милой девушкой.

* * *

Вечернее солнце озаряло красивым золотым светом узкую дорогу, я ехала на своем пикапе на восток от Кокитлама. Я оставила пригород позади, густой старый лес склонялся к дороге слева, мешая видеть размашистые горные склоны. Справа фермерские угодья тянулись к невидимым берегам реки Питт.

Тихое спокойствие охватило меня. Вершина на севере была частью провинциального парка, и дальше был бесконечный простор Берегового хребта. Людный Ванкувер был меньше, чем в часе езды на запад, достаточно далеко, чтобы его суматоха не беспокоила территорию моего дома.

Дорога поворачивала на северо-восток, и мой пикап миновал этот изгиб, большая вывеска уже манила меня:

«Служба спасения животных «Сердца и Копыта».

Я свернула налево, на землю. Шины пикапа загремели по решетке от скота, и я снова ускорилась, несясь мимо длинного огороженного пастбища, покрытого травой. Смешанное стадо — лошади, пони, ослы, козлы, овцы, ламы и несколько коров — подняло головы, провожая мою машину взглядами, а потом продолжило лениво щипать траву.

Впереди густая роща скрывала ферму. Я проехала мимо укрывающей листвы и через открытые врата, и слева появился домик. Все здания фермы — конюшня, гараж, сарай, маленькие загоны, теплица и прочее — выходили на широкий двор. Фруктовый сад аккуратными рядами тянулся за теплицей.

Припарковавшись перед домом возле ржавеющего Форда Рейнджер первого поколения бледно-голубого цвета, я открыла дверцу и выбралась. Я повернулась закрыть дверцу, белый кот выпрыгнул за мной. Он бросил на меня нечитаемый взгляд своими нереальными синими глазами, а потом ушел, задрав хвост.

Я закрыла дверцу, взгляд скользнул к залитым солнцем лесам, покрывающим гору на севере фермы, но грубое приветствие перебило мою зарождающуюся мысль о походе в гору.

— Сейбер! — Доминика появилась в большом открытом дверном проеме просторной конюшни, побежала по гравию двора ко мне. На пару дюймов ниже и с формами пышнее моего тела в метр семьдесят ростом, она не выглядела как та, кто регулярно таскал тюки сена в пятьдесят пудов. Ее черные, сильно вьющиеся волосы были короткими, красные очки выделялись на золотистой коже.

— Я рада, что ты вернулась, — сказала она, останавливаясь рядом со мной. — Два новых коня хуже, чем мы ожидали. Завтра прибудет ветеринар, но ты можешь посмотреть?

— Конечно, — быстро сказала я.

— Большой серый конь хромает, — говорила она, пока мы шли к конюшне. — У него самый ужасный случай молочницы копыт в моей жизни. Маленький двигается хорошо, но он весит меньше нормы, и он выплюнул половину своего сена. Я подозреваю серьезные проблемы с зубами.

— С этим я вряд ли смогу сильно помочь, — я могла помочь с копытами, но не зубами. — Это лошади Харви Уитби?

— Да, — прорычала Доминика. — Он не должен был вообще покупать лошадей для своих избалованных дочерей. Те девочки ни разу в жизни не убирали в загоне, так что, конечно, они не знают, как заботиться о лошади. Им все равно. Но тот гад предпочел бы бросить лошадей в поле и забыть о них, чем отдать их мне.

Отдать животных — даже тех, которых он не хотел — в организацию спасения было бы равносильно признанию, что он совершил ошибку. А Харви Уитби не ошибался.

Хруст наших шагов сменился стуком ботинок по бетону. «Сердца и копыта» не было элитным объектом — почти все здания нуждались в свежей краски десятки лет — но Доминика влила все, что у нее было, в полное восстановление конюшни восемь лет назад.

Слева ряд просторных загонов тянулся вдоль стены, каждый открывался в загон на улице вдвое больше размером. Слева окна обрамляли большую арену в стенах здания, оттуда свет солнца проникал в конюшню.

— По крайней мере, ты смогла забрать их на аукционе, — пробормотала я.

— Вдвое дороже, чем должна была заплатить. Покупатели мяса снова подняли цену против меня, — она невесело ухмыльнулась. — Я ответила тем же.

Лошади в загонах с любопытством поднимали уши, высовывали головы в проемы в дверцах их загонов, глядя, как мы проходили мимо.

Я нахмурилась.

— Ты сказала две лошади. Разве у Уитби не было три?

Плечи Доминики гневно дрогнули.

— Я ожидала три на аукционе, но третьей там не было.

— Уитби оставил ее себе?

— Наверное, но я не понимаю, зачем.

В дальнем конце конюшни две незнакомые лошади стояли в открытых стойлах, привязанные к столбикам.

Грета, совладелица фермы, посмотрела на нас, когда мы подошли. Выше меня, тощая и с сильным загаром из-за часов под солнцем, она отличалась от Доминики во всем, кроме бескомпромиссной верности зверям, о которых они заботились.

Она стояла возле светло-серого коня в яблоках, тихо ворковала с конем, пока потирала его лоб. Ростом в семнадцать ладоней, он был крупным для прогулок верхом, в нем было что-то от ломовой лошади — Першерон, наверное, судя по его цвету, крепкому телосложению и мощным ногам. Меньший коричневый конь был четвертьмильным, он нервно крутил ушами, изучая незнакомое место.

Я оценила коней в своем стиле: напряженные позы, костлявые плечи, выпирающие ребра, тусклые глаза. Когда я встала перед ними, мою грудь сдавило. Не от тревоги или гнева, а от чего-то холодного и ломкого. Чего-то твердого и острого. Чего-то красного и пульсирующего, как живое, во мне.

Я прошла в комнату снаряжения, вытащила сумку коновала из-под стола и повязала на поясе кожаный фартук, плотные панели закрывали мои ноги до моих голеней. Я не была ветеринаром, я была помощницей ветеринара, и я не была полноправным коновалом. Я все еще училась, но я знала достаточно, чтобы быть полезной.

Я загрузила в фартук инструменты и схватила аптечку. Забота о лошадях, помощь им с выздоровлением, поиск для них новых домов — это утешало Доминику и Грету. Но для меня этого было мало.

Пренебрежение. Насилие. Жестокое обращение. Харви Уитби было плевать на страдания, которые он причинял. Никто не наказал бы его. Никто не устраивал ему последствия, соразмерные его преступлениям против невинных зверей.

Красные осколки в моей груди задевали легкие, я опустила аптечку и подошла к большому коню с нежными ладонями и мягкими словами.

Никто, кроме меня.


























ГЛАВА ТРЕТЬЯ


Мотыльки летали вокруг флуоресцентных ламп конюшни, я напевала серому коню, теперь названному Уикер. Гладя его плечо, я скользнула ладонью по его передней ноге до сустава, осторожно сжала и подняла его ногу. Ярко-синяя жижа пачкала подошву его копыта, набилась в трещины, где от заражения твердая ткань стала гнить. Гадкий запах разложения остался.

Я весь вечер чистила, подрезала и подпиливала копыта, испорченные инфекцией. Я натерла их антисептиком, а потом смешала синюю медно-сульфатную пасту.

Потребуются недели ухода, чтобы убрать ущерб, нанесенный отсутствием обычной заботы.

Я проверила другие его копыта, убедилась, что паста все еще хорошо покрывала пятки, а потом схватила мягкую щетку и стала водить ею по его шее и спине. Он уже был чистым — Доминика и Грета отмыли лошадей ранее — но вычесывание успокаивало. Я тихо пела, водя щеткой по его боку, и он опустил уши и прикрыл глаза.

Через пару минут я перешла из его стойла в соседнее, где был коричневый четвертьмильный конь. Его теперь звали Винни, и его зубы были такими плохими, что он нормально не ел месяцами. Я проверила, что он съел теплую кашу, которую ему сделала Грета, вычесывала его несколько минут и выскользнула из его стойла.

Я прислонилась к дверце стойла, смотрела, как Винни нюхает пустую кормушку. Он впервые поел без боли за долгое время. Он хотел больше.

Осколки в моей груди двигались, беспокойно задевая легкие.

Пора было наказать фермера Уитби.

Я скользнула ладонью в левый карман, проверила маленький сверток ткани, который я забрала ранее, потом полезла в другой карман, сжала приятную алюминиевую рукоять. Мои темные волосы были убраны под бейсболку, и я переоделась в черную куртку, черные штаны и сапоги со стальными носами, а потом проверила Уикера и Винни.

Я выскользнула наружу и заперла дверцу стойла. Тьма и тишина укутали ферму. Было за полночь, в другой части двора окна дома были темными. Полная луна низко на горизонте бросала на пастбища розоватый свет.

Я сделала шаг и замерла. В паре ярдов от меня сова сидела на заборе, ее перья были такими неестественно белыми, что отливали голубизной, как свежий снег. Он смотрел на меня большими лазурными глазами без зрачков, глаза были на будто злой голове виргинского филина.

— Если хотел быть инкогнито, — сказала я ему, — ты с треском провалился.

Я не инкогнито, голубка, — филин раскрыл широко крылья. — Я величественный. Это подходящий облик для ночи с такой изумительной луной.

— Ты идешь со мной?

А я пропустил бы такой доблестный поход?

Фыркнув, я пересекла двор до амбара со снаряжением, который я оставила открытым. Через пару минут я толкала квадроцикл по длинной тропе из гравия. Филин вел меня, летел бесшумно.

Только когда я дошла с квадроциклом до решетки от скота и выкатила его на публичную дорогу, я забралась и завела двигатель. Он заурчал.

Филин опустился на столбик ограды. Мерцание голубого света пронеслось по нему, и когда оно угасло, хорек, такой же зловеще белый, как и филин, спустился. Он пробежал по дороге, запрыгнул на мое колено и забрался по моему рукаву, а потом прижался к моей шее.

Я направила квадроцикл, и он понесся по дороге. Ветер хлестал мое лицо, пытался сорвать с меня кепку.

Ковен проводит ритуал завтра? — вопрос прозвучал в моей голове, на холодный мужской тенор не влиял шум дороги или ветра.

«Да», — ответила я, направив мысль хорьку на моем плече.

Мягкая шерсть задела мою шею, а потом коготки, он устроился под воротником моей куртки.

Мне можно в этот раз съесть фамильяра Деанны?

«Нет, Рикр, нельзя».

Ее стрекоза-переросток звала меня крысой-альбиносом без когтей. Я покажу ей свои когти — и внутренности моего желудка.

Я посмеялась бы, но он был серьезен.

«Если мой фамильяр съест фамильяра другой ведьмы, меня выгонят из ковена».

Было бы обидно, голубка. Я знаю, ты с уважением относишься к тем ханжеским дамочкам.

Я повернула на тропу, с обеих сторон тянулись черные фермерские угодья.

«Ты знаешь, почему я не могу уйти».

Я подъехала к ограде с колючей проволокой и выключила двигатель. Я оттолкнулась от столбика, перепрыгнула через колючую проволоку и приземлилась в поле недавно срезанных растений. Если бы фермер Уитби не собрал первый урожай, я испортила бы ему год еще сильнее.

Рикр ехал на моем плече, пока я шла по неровной земле к ферме, приближаясь к ней сзади. Ориентируясь в лунном свете, я перепрыгнула еще одну ограду и скользнула меж двух построек. Огромные строения окружали просторный двор, гравий был потревожен проехавшей большой техникой. Я скривила губы при виде изящного бревенчатого дома, несколько окон горели, несмотря на позднее время.

Я прошла за здания к амбару для техники — хотя это был не амбар, место выглядело как огромный склад. Держась теней, я нашла дверь и потянула за ручку. Заперто.

Огни в окнах дома обжигали мне спину, я вытащила сверток из кармана и раскрыла его. Выбрав крохотный динамометрический ключ и отмычку, я сунула их в замок.

За мной теплое сияние становилось ярче. Я оглянулась. Еще одно окно загорелось.

— Следи за домом, Рикр, — шепнула я, крутя отмычкой, ощущая, как двигаются штифты.

Слежу, — быстро ответил он.

Десять секунд. Пятнадцать. Больше штифтов двигалось.

Дверь открывается!

Я повернула ручку, и засов щелкнул. Свет залил двор, и я открыла дверь амбара, проникла внутрь и закрыла ее. Быстрый поворот засова, и дверь снова была заперта.

В черном интерьере воняло бензином, дизельным топливом и мертвыми растениями. Я тихо стояла и слушала. Ничего.

— Немного света, Рикр? — шепнула я, убирая отмычку в карман.

Белый хорек запрыгнул на мою кепку, от него исходил мягкий голубой свет, озарял амбар.

Мой взгляд скользнул по заляпанному грязью экскаватору и огромному трактору, а потом упал на самую большую машину — зеленое чудище с кубическим телом, стеклянной кабиной в шести футах над землей и широкой жаткой с шипами спереди.

Комбайн, относительно новый и стоящий больше полумиллиона долларов.

Напевая под нос, я прошла мимо комбайна к стене, где был свернут шланг. Я схватила конец и потянула по полу, пока не встала рядом с толстой передней шиной комбайна высотой с меня.

Рядом с шиной был толстый синий колпачок от топливного бака. Я потянулась туда. Пара поворотов, и крышка снялась.

— Еще слово для жетона, — пела я, запихивая шланг в бак, запах дизельного топлива доносился оттуда. — Просвисти под ритм марша.

Я вернулась к крану в стене и покрутила вентиль. Шланг наполнила вода, и плеск зазвучал в топливном баке.

— Озарит твое копье, — я подошла к рабочему столу и выбрала ножовку из инструментов, — восходящая луна.

Впереди комбайна сплетение гидравлических линий тянулось от жатки к кузову. Пока я тихо напевала ирландскую народную песню, я прижала ножовку к первой линии.

Ножовка проехала по линии. Жидкость полилась, плюхаясь об бетонный пол. Все еще напевая, я перерезала следующую, пилила сплетение линий, пока не рассекла все. Заметив несколько шлангов поменьше, я разрезала и их.

С бульканьем топливный бак переполнился, разбавленный водой дизель потек по комбайну.

— Всех врагов убить пора! Так свистите ритм марша, — я прошла к крану и выключила воду. — Прокричим «ура» свободе…

Свет залил интерьер здания.

Я села на корточки рядом со столом с ножовкой в руке, Рикр цеплялся за мою кепку, его сияние погасло. Мужские голоса отражались от стен.

— Это глупости, Харви, — жаловался сухой голос, дверь хлопнула об стену. — Если гадкий зверь убежал, пускай.

— Чтобы его нашел заботливый скалолаз? — парировал злой голос.

Двое мужчин вошли в просторное здание, один был коренастым, с белой бородой, а другой — высокий и лысый. Они шли по амбару, я тихо скользила вдоль стола, пока не юркнула за комбайн. Шланг все еще свисал из топливного бака комбайна, но трактор мешал мужчинам видеть это.

— Билл должен был бросить лошадь на аукционе в Альберте, — прорычал низкий мужчина, Уитби, шагая к металлическому шкафу в углу. — Теперь зверь на свободе, и мне нужно с этим разбираться.

— Почему ты не продал его с другими двумя?

— Чтобы все увидели это на аукционе? Та настырная сволочь из фермы спасения месяцами на меня напирала, — звякнули ключи, загремел замок. — Я не виноват, что зверь так заболел. Женщины, как она, должны заниматься своими делами.

Я тихо дышала носом, хватка на ножовке была слишком крепкой. Небольшой вес Рикра на мой кепке сдвинулся.

— Билл написал десять минут назад, — продолжил Уитби. — Он заметил коня на севере Куорри-роуд. Там сплошная глушь.

Стук разнесся эхом по амбару. Я пригнулась и посмотрела под комбайном. Уитби открыл шкаф, и стало видно небольшую коллекцию ружей. Шкафчик для оружия.

Уитби вручил своему спутнику ружье, сверился с часами на руке, золотой браслет блестел.

— Час ночи. Никого вокруг. Мы сможем увести зверя в лес, подальше от дорог, и избавиться от него раз и навсегда. Труп обнаружат через месяцы.

Высокий мужчина скривился, глядя на оружие.

— Ладно.

Уитби захлопнул шкаф со вторым ружьем в руках. Оба мужчины пошли к двери, выключили свет и заперли амбар, выйдя из него.

— Прокричим «ура» свободе, — пропела я под нос, завершая оборванную строку. — Вот уже луна восходит.

Я прошла к выходу, отперла замок и приоткрыла дверь, снаружи загудела машина. Грузовик выехал со двора, разбрасывая за собой гравий. Уитби больше заботила своя репутация, чем жизнь лошади, и он собирался убрать улики своего пренебрежительного отношения, пока это не навлекло на него проблемы.

Я не позволю этому произойти.

Фары грузовика удалялись, и я побежала, держась теней. Он сказал, на севере Куорри-роуд. Куорри-роуд была следующей — и последней — дорогой на север. Дальше была гора Берк, та самая огромная вершина, которую было видно из «Сердец и копыт». Лошадь могла быть недалеко оттуда.

Возвращаться к квадроциклу было долго, так что придется полагаться на свои ноги, если я хотела остановить Уитби раньше, чем он найдет коня. Я надеялась, что не придется бежать десять миль.

«Рикр», — мысленно позвала я.

Он спрыгнул с моей головы, его тело сияло. Он раскрыл крылья, его облик изменился. В форме белой вороны он полетел вперед, следуя за грузовиком. Я нашла свой темп, управляла дыханием, пока бежала по тропе из гравия.

Когда я добралась до Куорри-роуд, ноги горели, но я игнорировала ощущение. Я каждый день тренировалась. Моя работа в ветеринарной клинике не была простой, спасение всегда требовало усилий, а помощь лошадям — особенно. В ограниченное свободное время я расслаблялась, лазая по горам, катаясь там на мотоцикле или занимаясь верховой ездой.

Я ненавидела сидеть на месте.

Глубоко дыша, я искала среди деревьев силуэт Рикра. Он проследит, что, если фермеры найдут лошадь раньше, чем я догоню их, они не смогут в нее выстрелить. Он был маленьким, дерзким и немного кровожадным оборотнем с каплей магии, но все еще был фейри. Даже маленькие фейри могли быть опасными.

Дорога становилась круче, поля сменились деревьями, и низко висящая луна пропала из виду. Тьма окутала меня, лес обступил дорогу, и высокие деревья склонялись над канавами. Я замедлилась, дыхание звучало громко в моих ушах.

Я застыла.

Я тяжело дышала, но старалась делать это как можно тише. Деревья тихо шелестели от прохладного ветра. Других звуков не было… а потом я услышала.

Вдали копыта стучали по асфальту.

Я повернулась и прищурилась в темноте. Это была сбежавшая лошадь Уитби? Кожу покалывало. Неожиданный страх пробежал по нервным окончаниям, и моя ладонь полезла в карман. Я вытащила складной нож, большой палец лег на кнопку, пока я двигалась к канаве.

Цок-цок-цок. Конь бежал рысью. Звук становился громче. Ближе.

Я скользнула в канаву и пригнулась в высокой траве. Незнакомый и неприятный трепет появился в моем животе. Я стиснула зубы и смотрела на дорогу и темные деревья. Ветер пропал, все утихло, но копыта стучали все громче.

Мурашки покрыли мои руки, и мне не нравилась истерическая паника в моих мыслях. Почему я боялась? Моя реакция не имела смысла.

Стук копыт стал четким. Я должна была уже видеть лошадь.

Но лошадь могла быть не обычной.

Мои глаза расширились от мысли, потом прищурились. Я дала зрению расслабиться. Дорога стала размытой, и белый туман наполнил сцену. Я сосредоточилась на эфемерном мире, а не обычном.

Среди белого тумана было облако тьмы.

Копыта стучали по дороге со звуком выстрелов, чудовищная лошадь бежала ко мне. Она была размером с ломовую лошадь, но худой, обсидиановая грива зловеще развевалась, тени клубились вокруг нее. Всадник на спине коня двигался с ним, как единое целое, черный плащ скрывал его тело.

Я почти ощущала, как Смерть зовет меня по имени, пока всадник приближался.

Ужас сотрясал меня, я отпрянула в высокую траву, как грызун от хищника. Я была хорошо скрыта, но через дюжину ярдов всадник окажется достаточно близко, чтобы заметить меня со своей высоты.

Лошадь мчалась по дороге, была в десяти ярдах от меня, рукоять ножа впилась в мою ладонь от того, как я ее сжала. В пяти ярдах от меня.

В трех.

В двух.

Бам!

Выстрел прогремел вдали, и эфемерная лошадь вскинула голову, насторожив уши. Не от страха, а сосредоточенно. Облако тьмы вокруг нее извивалось.

Лошадь бросилась по дороге прочь от меня. Она перепрыгнула легко канаву вдали, и я вздрогнула, когда она приземлилась, ожидая какофонии хрустящих веток от огромного веса, рухнувшего на густые заросли.

Но лошадь унеслась во тьму леса без звука, пропала из виду.

Я вдохнула и разжала пальцы.

Кем бы ни были лошадь и всадник, я не хотела больше с ними пересекаться.










































ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ


Пригибаясь под тяжелыми опущенными ветками сосны в пятьдесят футов высотой, я выглядывала сквозь зеленую хвою вокруг меня.

Сбежавшая лошадь Уитби была мертва.

Она лежала возле участка зеленой травы, золотистая шерсть и бежевая грива резко выделялись среди темных опавших листьев. Лошадь точно была красивой, но кости выпирали, тело осунулось от голода. Не удивительно, что Уитби не хотел, чтобы кто-то увидел эту лошадь. Даже его черствые друзья обвинили бы его в жестокости.

Белые лучи кружились и вспыхивали, Уитби и его спутник светили фонариками на маленькой лесной поляне в сотне ярдов на север от Куорри-роуд. С ружьями в руках они тихо переговаривались.

Красные осколки под моими ребрами скрипели друг от друга от каждого моего медленного вдоха.

Я не знала, что чувствовала, когда эти куски льда терзали мои внутренности. Это было темнее и глубже гнева. Что-то похожее на голод, жажду. Звериное желание, требующее свободы.

Я следила за шагами Уитби, его сапоги хрустели опавшей листвой, пока он обходил мертвую лошадь, оценивая свою работу. Он ходил бы как царь горы, если бы его ноги гнили, как копыта Уикера? Я уже планировала заставить его ощутить последствия своего пренебрежения, а теперь он еще и убил жертву.

Я скользнула большим пальцем, и острое лезвие в четыре дюйма длиной вылетело из складного ножа. Уитби повернул голову от щелчка металла, луч его фонаря скользнул мимо дерева, где я пряталась. Я тихо напевала, вонзила нож в землю, пачкая лезвие.

— Ты это слышал? — шепнул Уитби своему другу.

Я цокнула языком. Двое мужчин напряглись и направили фонарики на мое укрытие, но хвоя была густой, отражала лучи. Я снова цокнула языком, Уитби нахмурился и пошёл ко мне, с подозрением щурясь.

— Это просто белка, — буркнул его спутник. — Пойдем, Харви.

Я зашуршала листьями, подражая тихим движениям животного, чтобы приманить Уитби ближе. Его сапоги приблизились к занавесу хвои, я подвинулась вперед на четвереньках, тихая на сухой хвое.

— Ага, — робко сказал Уитби. — Стоит уйти, пока не…

Я бросилась, вытянула руку сквозь ветки и вонзила нож в его сапог.

Он взревел от боли и отпрянул, фонарик выпал из его руки. Я перекатилась, выбираясь из-под ветвей сосны. Я вскочила, и белая ворона слетела с высоких веток того же дерева, атаковала голову другого мужчины.

Оставив Рикра отвлекать товарища Уитби, я юркнула под ружье фермера, ударила его плечом в живот. Шатаясь на здоровой ноге, он отклонился, и я вырвала ружье из его рук.

Я опустила ногу на его горло, обрывая его вопль. Отбросив ружье, я надавила на ногу. Он сжал мою ступню обеими руками, а я села на корточки, сильнее давя на его шею. Его лицо побагровело, глаза выпучились.

Я крутила нож пальцами, окровавленное лезвие сверкало.

— Кто… — охнул он, его взгляд метался от моего лица к ножу. Его руки дрожали, он поднял ногу на пару дюймов. Я давила на его хватку, мой вес отгонял его руки. Угол был неправильным. Он не мог поднять меня.

Я смотрела на его искаженное лицо, осколки голода скрежетали во мне. Я приняла решение, прижала ладонь к его лицу, большим пальцем подняла его верхнюю губу, обнажая зубы.

Зубы многих лошадей требовали ухода раз в пару лет, но коренные зубы Винни так выросли, что есть для него было больно. Если бы Уитби заботился о Винни и Уикере, состояние лошадей не достигло бы точки постоянной боли, хромоты, голода и возможной смерти.

Сжимая его лицо, я прижала нож к деснам между клыком и первым коренным зубом. Он дико извивался. Я надавила сильнее на его горло, вонзила нож. Кровь полилась по его белым зубам.

— Вот и восходит луна, — пропела я шепотом, пока крик Уитби разносился эхом в темном лесу.

Звериный рык раздался в ответ.

Сейбер!

Я вскочила от предупреждения Рикра. Треск чего-то, пробивающегося через заросли, наполнил ночь.

Уитби откатился от меня, зажал рукой рот.

— Чокнутая! Что…

С оглушительным ревом что-то огромное и растрепанное примяло кусты на другой стороне поляны и устремилось к ним, скалясь, клыки блестели.

— Гризли! — закричал в панике другой мужчина.

О, нет, не гризли. Мужчина был человеком, не видел рог в форме клинка, торчащий изо лба монстра, как и сияние топазовых глаз без зрачков.

Монстр замедлился, растерянный вспышками фонарика мужчины. Я повернулась, собираясь убегать, Уитби вскочил на ноги рядом со мной, в его руках что-то было. Он взмахнул этим.

Ружье ударило меня по голове.

Боль вспыхнула в моем черепе, и я упала на четвереньки, кепка слетела. Длинные волосы высвободились.

— Беги, дурак! — кричал Уитби своему другу. — Не стреляй, просто беги!

Шаги хрустели, тела пробивались сквозь кусты где-то слева от меня. Я подняла голову, все расплывалось перед глазами. Мои пальцы крепко сжали нож, он как-то остался в моей хватке.

Низкое рычание — и медведь-фейри напал.

Потрясенная видом чудовища, несущегося ко мне, я не шевелилась. Лапы размером с огромные блюда били по земле, когти длиной с мои ладони терзали почву. Пылающие топазовые глаза были передо мной.

Рикр спикировал с неба, белые крылья сокола вспыхнули. Он ударил изогнутыми когтями по морде медведя.

Медведь вскинул голову, чуть не нанизав Рикра на рог. Он затормозил в паре футов от меня, встал на задние лапы, яростно отмахиваясь от хищника.

Сейбер! — прорычал тревожно Рикр. — Беги в укрытие!

Я поднялась и побежала. Земля дрожала, медведь бросился за мной, его не пугали когти и бьющие крылья Рикра.

Я не могла убежать от медведя. Мой взгляд скользил по деревьям, и я поспешила к молодой пихте с ровными ветками. Я прыгнула к узкому стволу и забралась по нему, как по лестнице, ветки царапали мои плечи, ствол дрожал от моих тревожных движений.

Я поднялась на десять футов, и медведь ударился об дерево так сильно, что оно содрогнулось, а я чуть не слетела. Держась за ствол, я опустила взгляд.

Скаля длинные зубы, фейри с пылающими бездумным гневом глазами поднялся на задние лапы — и я бросилась к ветке выше, его челюсти щелкнули в дюймах от моей лодыжки. Медведь, ревя, ударился об дерево. Оно согнулось и дрожало. Раздался жуткий треск.

Я забралась выше, ствол прогибался от моего веса, и ветки скрипели под ногами.

Слишком тяжелый, чтобы взбираться, рычащий медведь ударил по дереву снова. Ветка под моей левой ногой треснула, и я схватилась за пихту свободной рукой, уперлась ногой. Я не могла взбираться выше. Я не могла сбежать.

«Рикр!».

Ответа не было. Я оторвала взгляд от медведя и посмотрела на поляну. Белый сокол был на земле, крылья остались раскрытыми, перья согнулись. Он мотал ошеломленно головой.

Медведь снова врезался в дерево. Громкий треск снова раздался в стволе, медведь давил на молодую пихту всем весом. Все дерево трещало. Ствол сломается за секунды.

Ничего не поделать.

Я повернула складной нож в руке, высчитывая лучшее место для удара. Правый глаз фейри. Моя левая нога скользила по стволу, искала опору, чтобы я могла напасть. Медведь давил на дерево, оно сильнее согнулось. Челюсти голодно щелкали, звали меня в его пасть.

Тишина воцарилась над поляной, словно лес ждал моего следующего хода. А потом тишина разбилась.

Грохот копыт заполнил поляну, и с вихрем тени лошадь и всадник появились из воздуха.






































ГЛАВА ПЯТАЯ


Темный конь встал на дыбы в пяти ярдах от медведя, бил по воздуху передними копытами. Янтарный свет загорелся на ладони всадника, и он направил свет на бушующего фейри.

Нить света, будто лассо, полетела к медведю, обвила его морду. Магия затянулась, и конь отклонился, копыта вонзились в землю. Медведь зарычал, его оттаскивали от дерева, и ствол выпрямился, резкое движение чуть не отправило меня в полет. Я хваталась за ветки, но они не выдерживали меня.

В пятнадцати футах внизу конь и всадник в черном бросились прочь от медведя, тот замахнулся длинными когтями. Янтарная магия в руке всадника ударила, уже как хлыст, а не лассо, и рассекла морду медведя. Большой конь бегал вокруг нападающего зверя, ловкий, как лошадь, разделяющая стадо.

Поверх шума их сражения я услышала треск веток, которые я сжимала. Мои ноги искали другую ветку, но все поблизости были сломаны.

Прыжок всегда был лучше падения. Я сложила нож, быстро посмотрела вниз и оттолкнулась с силой от дерева, бросилась прочь от него к поляне…

…и конь появился в том месте, куда я летела.

Я с воплем врезалась в бок всадника. Мы столкнулись, и мое тело сбило его с коня. Он рухнул на спину, и я упала на него, мое лицо отлетело от его груди.

Я уперлась рукой, чтобы приподняться, и застыла.

Подо мной был не призрак, а человек. Его капюшон слетел, и стало видно красивое человеческое лицо с яркими изумрудными глазами, которые были не совсем человеческими. Эти глаза смотрели на меня с удивлением, почти равным моему, а потом посмотрели поверх моего плеча.

Он схватил меня выше локтей и перекатился.

Копыто опустилось рядом с нами, чуть не попав по нему. Конь встал на дыбы, отбивался передними копытами от рычащего медведя. Сильные ладони сжимали мои руки, всадник снова развернулся, и мы покатились, пока не оказались подальше от копыт.

Как только он остановился, я вырвалась и вскочила. Он оказался на ногах почти так же быстро, янтарный свет озарил его ладонь, он вызвал свою странную магию. Он пронесся мимо меня без слов, взмахнул рукой, чтобы ударить заклинанием по спине медведя, отвлекая его от коня.

Я вытащила лезвие ножа, а потом убрала его.

«Рикр?».

Тут, голубка.

Я подняла взгляд. Белый сокол сидел на дереве, которое было крепче того, что я выбрала, синие глаза смотрели на бой.

Какое интересное совпадение, — добавил он, его тон был почти веселым.

Я замотала головой, поляна накренилась. Боль пульсировала в моей голове. Я попятилась, и моя пятка ударилась обо что-то.

Мертвая лошадь.

Яростный рев медведя-фейри разнесся по ночному воздуху, но звук был далеким, я опустилась рядом с головой коня и коснулась его худой костлявой шеи.

Нужно было перерезать горло Харви Уитби. Как он мог позволить животному под его опекой так долго и сильно страдать? Как он посмел убить невинное существо, чтобы спасти себя? Как он посмел убить коня…

Я нахмурилась, ладонь лежала на лбу светлого коня. Где была рана от пули? Я слышала выстрел, но не видела кровь.

Смотри выше, голубка.

Предупреждение Рикра привело меня в чувство, и я поняла, что лес затих. Череп ужасно гудел, и меня могло вот-вот стошнить, но я подняла голову.

Медведь-фейри пропал, кусты были примяты там, куда он убежал. Сильный жеребец остался, стоял у сломанного дерева, с которого я спрыгнула. В тусклом свете я видела, что он не был черным, как я думала. Он был чудесно синим, шерсть отливала, как сталь, темнела до черного на ногах. Его грива и хвост были эбонитовыми, как и его лицо — от этого кислотно-зеленые глаза поражали еще сильнее. Конь-фейри рыл землю тяжелым копытом, встряхивая головой.

Я посмотрела на его всадника.

Мужчина смотрел на меня в пятнадцати футах от меня. Я думала, что смотрел. Он снова поднял капюшон, глубокие тени скрывали его лицо, но я уже видела его человеческие черты, и я не приму его за призрака снова. Вместо жуткого черного плаща он был в длинной куртке, черных штанах, крепких ботинках и кожаных перчатках.

Когда я посмотрела на него, он пошел ко мне, его длинные ноги быстро сокращали расстояние, куртка развевалась за ним. Он остановился почти на мне, опустил руку, словно хотел взять меня за локоть, и схватил меня за куртку.

Я сжала его запястье, он грубо поднял меня на носочки, поднеся мое лицо близко к своему. Несмотря на лунный свет и брошенные фонарики, озаряющие поляну, внутри его капюшона была неестественная тьма.

Рикр смотрел с насеста, голубые глаза сияли.

— Я наткнулся на необычную сцену, — сказал мужчина опасным низким тоном. — Что ты знаешь о том медведе-фейри?

Я смотрела в его капюшон.

Грубый звук вылетел из его горла.

— Ты не понимаешь ситуацию. Говори, что ты знаешь, пока я не потерял терпение.

Я улыбнулась, показывая зубы.

— Это была угроза?

— А ты как думаешь?

Моя улыбка стала шире, и я подняла пустую ладонь к его лицу.

— Нужны не только капюшон и угроза, чтобы напугать меня, особенно, когда, — я сдвинула его капюшон, — я уже видела его лицо.

Тени отступили, снова открывая его лицо. Нечеловечески яркие зеленые глаза, обрамленные темными ресницами, смотрели в мои, его брови были грозно опущены. Красивое лицо, если честно. Выделяющиеся скулы, сильная челюсть, полные губы — хотя сейчас они были гневно поджаты. Я решила, что ему было двадцать пять, может, чуть больше.

Моя ладонь задела его гладко выбритую щеку, когда я сбросила его капюшон. Тем же движением я тряхнула рукой, и складной нож выскользнул из рукава куртки. Лезвие раскрылось, и через миг кончик лезвия прижался к уголку его левого глаза.

Но недостаточно быстро.

Холодный тонкий край прижался к моей левой щеке. Я не отводила взгляда, чтобы понять, что за оружие он поднес к моему лицу, но клинок ощущался острым — острее моего маленького ножа.

Мы не двигались, его кулак крепко сжимал мою куртку. Если хоть чья-то рука дрогнет, кровь потечет у обоих.

Он чуть приподнял правую бровь.

— Как ты хочешь сыграть?

— Отпусти меня.

— Я так не думаю.

— Я порежу тебя, а ты — меня, — холодно предложила я. — Моя щека заживет лучше твоего глаза.

— Пас.

Он не собирался меня отпускать, как и не хотел быть порезанным. Что оставалось?

— Тогда я отвечу на твой вопрос, если ты ответишь на один мой.

Он поджал полные зубы, зеленые глаза разглядывали меня.

— Ладно.

Его согласие удивило меня, а потом я поняла, что он ожидал победить в этой игре. Он думал, что я раскрою ответами больше, чем он.

Вряд ли.

— Ты кто такой? — осведомилась я.

— Ответь сначала на мой вопрос.

— Ты первый. Кто ты такой?

Он зарычал под нос.

— Кристальный друид.

Удивление вспыхнуло во мне, и я невольно испуганно моргнула. Он был друидом?

— Теперь, — хрипло сказал он, — говори, что знаешь о том медведе и других агрессивных фейри в этой местности.

— Я ничего не знаю.

Клинок прижался до боли к моей щеке.

— Эта маленькая игра не сработает, если ты врешь.

— Я не вру.

— Тогда ты дура. Все фейри в этом районе говорят об атаках и исчезновениях тут.

— Поразительно, но я впервые об этом слышу.

— Разве ты не ведьма?

— Да, но ужасная.

Он прищурил поразительно зеленые глаза.

— В каком плане ужасная?

Игнорируя его вопрос, я подвинула нож, чтобы он видел острие краем глаза.

— Моя очередь. Почему ты тут?

— Фейри…

— Да, да, нападения. Но какое тебе дело до агрессивных фейри? — я приподняла брови, хотя челка могла это скрыть. — Чего ты добиваешься, Кристальный друид?

— Это важно?

— Это вопрос, не ответ. Ты не хочешь этот клинок в своем глазу. Он уже был в ноге и во рту этой ночью.

Его лицо дрогнуло от отвращения.

— Что ты тут делаешь, если ничего не знаешь о нападениях?

— Я тут, потому что тут был фермер Уитби.

— Почему он был тут?

— Чтобы убить свою изголодавшуюся неухоженную лошадь, пока зверь не навредил его репутации.

Мне даже понравилось, как его глаза вспыхнули от моих слов.

— И что ты тут делала? — спросил он.

Я обдумывала ответ, а потом сказала правду:

— Я собиралась отпилить зубы Уитби этим ножом.

Он глядел на меня.

— Как сильно тебя ударили по голове?

— Откуда ты знаешь, что меня ударили по голове?

— У тебя кровь по всему лицу.

Ох.

Он оттолкнул меня, движение было таким внезапным, что я не успела вонзить нож в его глаз или вытянуть руку. Я рухнула на попу.

Он сдвинул куртку, убрал нож в ножны на бедре. Я смотрела, как пропадал клинок в десять дюймов длиной, а потом его ладонь легла на пояс, где дюжина сосудов в форме пробирок висела в кожаных петлях.

Алхимические зелья. Он был еще и алхимиком?

Я ненавидела алхимиков.

Он провел пальцами в перчатке по зельям, вытащил одно и бросил мне. Я автоматически поймала его, взглянула на мутную коричневую жидкость внутри.

— От сотрясения, — кратко сказал он. — Выпей немедленно. Или не пей. Мне все равно.

Он повернулся и пошел к своему коню. Жеребец выгнул шею, всадник схватился за его темную гриву и забрался. Он сел на спине коня так, словно всю жизнь там пробыл.

— Не ходи в лес, — крикнул он, разворачивая коня. — Ужасная ведьма, как ты, — легкая добыча для разъяренных фейри.

Жеребец бросился вперед. Туман и тени окружили сильные ноги коня, помчавшегося галопом по поляне. Он и всадник пропали из реальности. Топот копыт исчез.

Сжимая в одной руке складной нож, в другой — сосуд с зельем, я смотрела туда, где он пропал.

Кристальный друид.

Интересно, — Рикр, цокая коготками, забрался на мое колено. Он сменил облик сокола на полевку, подобрался близко, чтобы защитить меня, если мой словесный бой с друидом станет жестоким. Более жестоким.

Фейри сел на задние лапки, глядя в лес.

Очень интересно, не думаешь?

Я смотрела на сосуд с зельем. Я назвала бы это не таким словом, как «интересно».


































ГЛАВА ШЕСТАЯ


Четыре дюйма стали вспыхнули, я крутила складной нож пальцами в бесконечной восьмерке. Дождь стучал по крыше надо мной, из других звуков был только гул разговора взрослых внизу, порой перемежающийся смехом.

В паре футов от меня юноша в черном сидел у стены. Вместо ножа он держал в руке маленькую книжку в кожаном переплете. Гримуар, наверное, его личные записи о магии. Он листал страницы, его взгляд бесцельно блуждал по ним. Ему тоже было скучно.

Но чердак был лучше, чем стоять всю ночь под дождем.

Мы во второй раз забрались на чердак, а не ждали в переулке. Мое сердце колотилось от возможности быть пойманной, но у нас было много времени уйти до рассвета.

Я посмотрела на пустое пространство между нами, достаточно большое, чтобы сел еще один человек, а потом вытянула ноги, отклонилась к стене. Нож снова закрутился.

Самый низкий голос прогудел что-то, и все внизу притихли. Мужчина продолжил грозным рычанием, и я пыталась различить слова и отвлеклась от движения ладони.

Складной нож выскользнул из моих пальцев. Все еще крутясь, нож проехал по полу и стукнулся об ботинок юноши.

Он взглянул на нож. Хоть он расстегнул куртку, открыв простую черную футболку, он оставил капюшон. Лишь несколько прядей темных волос было видно на его лбу. Он убрал гримуар во внутренний карман куртки, поднял мой нож и осмотрел блестящую красную рукоять и короткое лезвие. Я заерзала, следя за ним, поправила шифоновую блузку и хвост светлых, как подсолнух, волос.

Он нажал на кнопку. Лезвие убралось со щелчком. Он надавил большим пальцем, и лезвие появилось.

— Не порежься, — сказала я, дразня. — Ножи — не игрушка.

Ухмыляясь, он подбросил нож. Тот кружился, а потом устремился вниз. Юноша поймал лезвие за кончик. Он посмотрел на меня, оценивая мою реакцию.

Я прижала ладони к полу, изображая безразличие.

— Да, да.

Он подбросил нож снова и поймал его за рукоять, а потом его рука взметнулась. Острие вонзилось в деревянный пол меж двух моих пальцев, край был в четверти дюйма от моей кожи.

Мои легкие сдавило от тихого вскрика, но я не дала себе сжаться.

— Немного впечатляет, — медленно сказала я.

Он приподнял бровь и отпустил нож, оставив его торчать в полу. Я схватила нож и направила на его ладонь. Он приподнял брови выше.

— Это справедливо, — сказала я ему. — Или боишься?

В ответ он опустил левую ладонь на пол, растопырил пальцы. Я повернула нож, посмотрела на место между его средним и безымянным пальцами. Я нервничала, но не собиралась быть побежденной своим ножом.

Я прикусила губу, а потом резко метнула нож. Он вонзился в половицу с глухим стуком, и юноша отдернулся. Он поднял руку, кровь текла по его ладони.

— Ох, блин! — выдохнула я, убирая лезвие. — Я тебя порезала!

Он изумленно смотрел на ладонь, кровь собиралась в его ладони. Ругаясь под нос, я потянулась к нему.

— Ничего, — пробормотал он, уклоняясь от моей руки. — Мне не нужно…

Я схватила его за запястье.

— Покажи, насколько плохо.

Он отдернулся. Я тянула. Он вырвал руку, чуть не притянув меня к себе на колени.

— Просто дай посмотреть! — прошипела я, вонзаясь пальцами в его запястье. Прижавшись к его боку, я притянула его ладонь к себе и посмотрела. Порез между пальцев истекал кровью, и я не могла понять, насколько глубоким он был. Наверное, было ужасно больно. — Блин, — виновато пробормотала я. — Я дура.

— Это точно.

— Молчи, — я хмуро посмотрела на тени под капюшоном. Вдруг разозлившись, я сдвинула его капюшон. Тусклый свет упал на его лицо, озарил светлую кожу и свежий синяк на скуле.

Я села на пятки. Он хмуро посмотрел на меня и отклонился к стене, не опуская окровавленную ладонь. Я вытащила нож, вытянула из-за пояса край блузки и отрезала полоску внизу. Он молчал, а я перевязала шелковистой тканью его ладонь, а потом вытащила из заднего кармана плоский сосуд. Я откупорила его и зачерпнула пальцами немного белого крема.

— Что это? — спросил он с подозрением.

Я опустилась на колени перед ним.

— Моя тетя — алхимик. Она сделала это. От него синяки пропадут за пару часов.

Он не спрашивал, почему я носила это с собой. Ответ был очевидным, как лиловый след на его лице.

— Замри, — предупредила я, потянувшись к нему.

Он чуть скривился, когда холодный крем коснулся его щеки. Я осторожно смазала синяк, втерла крем в его кожу.

Его пальцы задели мое запястье, остановив мое движение. Я посмотрела в его глаза, удивленная близостью наших лиц.

— Ты хочешь убить свою тетю? — вопрос был тихим, бесхитростным.

Я смотрела на его нечитаемое лицо.

— Да.

— Она покупатель или продавец?

Не глядя в сторону комнаты внизу, я ответила:

— Продавец.

Словно в ответ низкий мужской голос холодно рассмеялся. Юноша не вздрогнул, но его зрачки расширились от адреналина.

— Его ты хочешь убить? — спросила я.

Он едва заметно кивнул.

Я вспомнила, что грубый голос смог заглушить всех внизу.

— Он звучит опасно.

Мальчик поджал губы. Его зрачки расширились еще сильнее.

— Так и есть.

— Думаешь, ты можешь его убить?

— Еще нет, — те же слова, что и в первый наш разговор. — Я еще недостаточно силен.

Мои пальцы скользнули ниже, прижались к его челюсти в тихом сочувствии.

— Ну, Рут?

Рычащий голос прозвучал подо мной, и я вздрогнула и упала на юношу. Его ладони сжали мои руки у плеч, и мы так застыли.

— Тише, Аконит, — резко ответила моя тетя. — Мы не хотим, чтобы все слышали эти переговоры.

— Это не переговоры, — парировал мужчина, восточноевропейский акцент звучал в его словах. — Я уже сделал предложение.

— А я не продаю первому попавшемуся покупателю, — рявкнула Рут. — Зачем она тебе?

— Мое дело, — процедил он. — Откажись или торгуйся.

Короткая пауза.

— Ты не откажешься, — его рычащий голос стал тихим, зловещим. — Если оставишь девчонку, у тебя будет только больше проблем. Избавься от нее сейчас. Мое предложение щедрое для девчонки почти без магии.

Снова стало тихо, а потом Рут холодно ответила:

— Я обдумаю твое предложение.

Аконит расхохотался, шаги удалились. Приглушенный гул разговора продолжился, он вернулся к основной группе.

Мои пальцы дрожали, пока я сжимала футболку юноши. Он не показывал боли, когда я порезала его ладонь. Он не показывал страха, когда говорил об Аконите. Но теперь…

Теперь он смотрел на меня с неприкрытым ужасом, и я знала, что рассеченные губы и сломанные кости стали меньшими из моих тревог.









































ГЛАВА СЕДЬМАЯ


Я опаздывала.

Обычно я не спала долго, но прошлой ночью попасть домой было трудно. Было бы хуже без лекарства друида, которое стало работать через минуты после того, как я его выпила. Когда я вернулась к ферме Уитби, я уже шла ровно, могла ясно мыслить.

Было ли глупо пить зелье друида? Да. Но если бы он хотел мне навредить, он мог зарезать меня и не тратить зелье. Так что я рискнула.

Почти на рассвете я упала в кровать, но, хоть мне отчаянно нужно было отдохнуть, беспокойные сны мешали мне. Я проснулась в холодном поту, не помнила ничего, кроме смутного ощущения надвигающейся гибели.

Отогнав это чувство, я сосредоточилась на дороге. Я была на Куорри-роуд, которая разделяла личные земли на юге и дикие горы на севере. Если продолжить путь на восток, пейзаж сменится болотами парка Миннехада, но Куорри-роуд мягко изгибалась на север, несла меня к покрытым лесом склонам горы Берк.

Напевая под нос, я вела пикап по грубому асфальту. Полиция не явилась утром арестовать меня, и я решила, что Харви Уитби не знал, кто поломал его комбайн прошлой ночью. А если он меня подозревал, я была готова. Поразительно, что с людьми делали угрозы смерти, шантаж и немного креативного преследования.

Я надеялась, его рана в ноге будет зараженной. Потому я сначала испачкала нож.

Лежа на пассажирском сидении в облике белого кота, Рикр зевнул, показывая зубы.

Ты сегодня в хорошем настроении, голубка.

— Я думала, сколько мне ждать, прежде чем еще сильнее помучить Харви Уитби. Я не сильно ему навредила прошлой ночью.

Он не забудет тебя, пока будет хромать как хромая кобыла. Жаль, ты не вырвала ему ни одного зуба.

— Может, я это исправлю в следующий раз.

Рикр радостно тряхнул хвостом.

Я восхищаюсь твоей злобой. Она напоминает мне мою страстную юность.

— Я рада.

Месть — самое сладкое вино, — продолжил он задумчиво. — Уверена, что тебе не понравился бы очаровательный кровавый ритуал с трупом фермера, изогнутого на твоем алтаре?

— У меня нет алтаря.

Он поднял уши.

Можно легко это исправить.

Впереди от дороги отходила тропа из гравия. Я замедлила пикап и повернула.

— Постарайся быть тише, Рикр. Неловко, когда другие фамильяры прячутся от тебя.

Он одарил меня кошачьей улыбкой.

Жаль, ты не можешь научить других ведьм так тебя бояться, голубка.

Я не этого хотела. Моей стратегией в жизни — во взрослой, по крайней мере — было нравиться людям, а не вызывать страх. Исключениями были отбросы, как фермер Уитби, но он не знал меня и не узнает.

Высокая живая изгородь скрывала дом в конце тропы. Я проехала в открытые врата и направилась к дому в стиле Западного побережья с открытыми балками и большими окнами. Дом не был слишком большим, но был роскошным и устроился в лесу, словно всегда был тут.

Шесть машин стояли перед домом, и я остановила пикап в их ряду и выключила двигатель. Я выбралась, вдохнула насыщенный аромат ели, кедра, сосны и свежей листвы. Рикр спрыгнул на землю рядом со мной и выгнул спину, потягиваясь.

Я не ощущаю других, — лениво отметил он.

Они никогда меня не ждали. Я пропускала встречи слишком много раз.

— Идем.

Мы обошли дом, пересекли газон и пошли по вытоптанной тропе, ведущей по склону горы. Солнце выглядывало из-за веток, бросая на тропу пятна света.

Рикр шагал впереди меня, тени делали его белую шерсть голубоватой. Он предпочел бы лететь, но всегда был в облике кота при моем ковене. Наверное, ждал момента поразить их своей способностью менять облик. Семь лет ждал. Это было в стиле Рикра.

Мои мысли повернули к сюрпризам прошлой ночи. Темный всадник на синем жеребце-фейри. Я скривила с отвращением губы.

— Рикр, ты знаешь что-то о том друиде?

Конечно, голубка. Это же все-таки Кристальный друид.

— Кристальный друид?

Единственный и неповторимый, — Рикр запрыгнул на бревно и пошел по нему. — Многие фейри в этих краях знают его имя. Некоторые его боятся, другие — желают, и все уважают за его здравый рассудок, знания наших традиций и беспощадное возмездие всем, кто его разозлит.

— Ты его фанат? — спросила я, немного раздраженная. — Обычно ты так не хвалишь.

Рикр в изумлении тряхнул хвостом.

Я просто повторяю слова других. Например, говорят, он хорошо ладит с фейри Гардаллкин — грозная смесь воинов и зверей, которые пришли на эту землю с моря много веков назад. Они завоевали место среди существующих дворов кровопролитием и жестокими сделками.

— Они звучат неприятно.

Сильно, — исправил он. — Что всегда неприятно для слабых. Тут нет Гардаллкин. Их территории на севере.

— Приятно знать.

Если Кристальный друид неподалеку, нужно опасаться его защитника.

— Ты про коня?

Нет, другого.

Он больше ничего не сказал, мы вышли на луг, теплое солнце озарило мое лицо.

Мой ковен стоял свободным кольцом вокруг чистого участка земли, где они нарисовали круги, символы и руны. Символы пересекались горшочками с сухими травами, свежими листьями и цветами, горстями земли, мутной воды из болота, клочками шерсти и перьями, оставленными обитателями леса. Восемь ведьм, держась за руки, пели на старом гэльском, их голоса поднимались и опадали.

Я отступила в тень. Они зашли слишком далеко, чтобы я могла присоединиться. Оставалось только ждать.

Я опустила веки, сделала зрение расфокусированным. Бледный туман собрался вокруг меня, владения фейри, эфемерный мир духов, откуда происходили фейри, появился перед моими глазами. Деревья стали темными и полупрозрачными. Земля была черной, непрозрачной и постоянной.

В круге ведьмы были тенями среди тумана. Они пели, и туман двигался, медленно соединяясь с широкими изгибами и нежными кругами узоров, которые они нарисовали на земле. Энергия духовного измерения, как туман, постепенно начинала течь тем же узором, распространяясь по лугу, устремляясь в лес.

Мягкое спокойствие опустилось на лес, и напряжение пропало из моих плеч.

Узоры ничего знакомого не напоминали. Поток, который я видела, и ощущение были бессмысленными для моего разума, но казались правильными. Не я одна это чувствовала.

У края леса задержались фейри, их темные лица отмечали кристальные глаза. Низкий сатир с торсом мальчика и нижней половиной тела от козла, на его голове были короткие рожки. Что-то похожее на большую белку в тканом платье и маленьком венке из цветов. Три оленя с серебряными рогами. Одинокий волк с растрепанной черной шерстью и алыми глазами.

Я нахмурилась. Так мало? Обычно собиралось в два-три раза больше фейри для такого большого ритуала равновесия.

Песня ковена стала громче, а потом утихла последней низкой нотой. Серебристый туман опустился, и собравшиеся фейри отступили в лес.

Я сморгнула духовное зрение и сосредоточилась на четырёх оставшихся фейри — других фамильярах. Мой ковен был из девяти членов, включая меня, но не у всех ведьм были фамильяры.

Низкая пухлая ведьма Деанна и ее крохотная пикси с прозрачными крыльями стрекозы.

Бабушка Эллен и ее хоб, маленький фейри, похожий на садового гнома с очень острыми зубами.

Высокий Пирс в татуировках и его змееподобный фамильяр, обвивающий его широкие плечи.

И, наконец, надменная красавица Лейни и ее не менее надменная огненная саламандра, ярко-оранжевая ящерица, сидящая на ее согнутой руке. Она отвернулась от круга.

Ее холодные карие глаза посмотрели на меня.

— Сейбер, как мило, что ты пришла к нам.

Я вышла из тени. Пирс и Эллен улыбнулись мне. Остальные — нет.

Я присоединилась к ковену вскоре после восемнадцатого дня рождения, и я была членом в первый нестабильный год, когда я не знала, что делала со своей жизнью, а потом два года учебы на помощника ветеринара и во время карьеры в клинике. Но мое членство в ковене не было источником поддержки или утешения. Мне было плевать на занятия ковена, и раз я не скрывала это отношение, ведьмы моего ковена, в лучшем случае, игнорировали меня.

Кроме Лейни, которая открыто ненавидела меня.

— Я знаю, ты мало можешь дать этим ритуалам, — продолжила она с фальшивым сочувствием. — Но тебе нужно приходить на ритуал каждое полнолуние, иначе…

— Я проспала, — перебила я тоном без эмоций.

Ее глаза вспыхнули, но она изобразила встревоженную улыбку.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

Я не стала отвечать.

— Арла, можем поговорить?

Матриарх ковена собирала миски трав из круга, но подняла взгляд с долей удивления. Убрав за уши короткие седые волосы, она поднялась на ноги.

— Конечно.

Другие смотрели на нас — Лейни мрачно пялилась — пока старушка и я шли к дальнему краю луга.

— Ты в порядке, милая?

Я разглядывала ее. Арла Коллинс. В свои немного за пятьдесят она была когда-то спортивной женщиной, смягчившейся в последнее время. Большие очки, волосы до подбородка, никакого макияжа. Она управляла своим странным ковеном добрыми словами, твердым терпением и непринятием лжи.

Она была полной противоположностью своей мелочной и вредной дочери Лейни. Меня удивляло, что Арла могла быть таким позитивным влиянием на других, но не смогла вырастить хорошую дочь. Но я знала, что природа была сильнее воспитания.

— Фейри, похожий на коричневого медведя, напал на меня прошлой ночью, — сразу сказала я.

Ее лицо вытянулось.

— Медведь?

Я кивнула.

— На севере от Куорри-роуд, меньше, чем в двух километрах на запал отсюда.

Ее рот открылся, а потом резко закрылся.

— Прошлой ночью? Во сколько?

— Поздно, — если я скажу ей, что в два-три часа ночи, она захочет знать, почему я бродила по лесу посреди ночи, хотя она заметила, что я ушла от ответа.

— И он напал на тебя? Ты его спровоцировала? Ты ранена? Что с медведем?

— Я его не провоцировала, и я в порядке. Медведь… — я не видела, чем друид его прогнал, но его заклинание-хлыст не особо вредило фейри. — Думаю, медведь в порядке.

— Ты видела что-то еще?

— Другого фейри?

— Фейри… людей… хоть что-то необычное, что могло объяснить атаку фейри.

Она подозревала, что я могла встретить друида, который не должен находиться на территории нашего ковена?

— Ты слышала о недавних атаках фейри? — спросила я.

— Нет, — она рассеянно смотрела на вершину горы. — Скалолазы нашли мертвого гризли на тропе к озеру Манро этим утром. Я получила разрешение от Брэдли из управления парками проверить его. Медведь был фейри.

Холодок пробежал по мне. Друид смертельно ранил медведя или добил его, оставив меня?

— Я на него не охотилась, — резко сказала я. — Как он умер?

— Не знаю.

— Но ты сказала, что проверила его…

— Почему ты спрашиваешь о других атаках? — перебила она. — На тебя нападали другие фейри?

— Нет. Друид сказал мне, что были случаи агрессии фейри здесь.

Арла вздрогнула, словно слово «друид» было электрическим шоком.

— Друид? Тут?

— Он расследует атаки, как он сказал. Зовет себя Кристальным друидом.

Она отпрянула, ее глаза расширились.

— Призрак… тут?

— Кто?

Ее шок смягчился до изумленной и чуть снисходительной улыбки.

— Сейбер, тебе стоит больше с нами общаться. Призрак — скандал года. Мы говорили о нем несколько месяцев назад без остановки.

Я нахмурилась.

— Я ничего не говорила о призраке.

— Ты поймешь, глядя на него, — она стряхнула землю со штанов. — Я предупреждала о пропуске мероприятий ковена. Полное участие — условие твоей реабилитации.

От одного слова во мне вспыхнула холодная ярость.

— Как инспектор твоей реабилитации, я должна доложить…

— Инспектор по условно-досрочному освобождению, Арла, — тихо прорычала я. — Не используй их глупые словечки.

— Ты не наказана, Сейбер. Я и остальной ковен помогаем тебе научиться быть членом общества.

Я стиснула зубы, чтобы не ответить.

Ее лицо смягчилось.

— Если исполнишь свой ритуал, я засчитаю это как полное участие. Иди, пока другие собирают вещи.

Я развернулась и пошла прочь от нее. Остальной ковен убирал круг ритуала и собирал свои вещи, и я не смотрела на них, села на корточки и схватила горсть сушеных трав.

Пушистый хвост задел мою руку. Рикр прошел в мою тень, смотрел синими глазами без зрачков на Арлу.

Намеренный удар, голубка. Она использовала слова, которые ты терпеть не можешь, чтобы отвлечь тебя.

Я оглянулась, посмотрела вслед Арле, идущей по тропе к своему дому. Эллен оживленно болтала с ней. Рикр был прав. Она отвлекла меня, чтобы закончить разговор.

«Она что-то знает, — сказала я ему мысленно. — Что-то о друиде? Или о фейри…».

Тень упала на меня, прерывая мой беззвучный диалог с Рикром.

— Ты снова пропустила ритуал.

Я посмотрела на Лейни, выпрямилась во весь рост, чтобы ухмыльнуться свысока низкой ведьме. Она улыбнулась мне, ведь на нас смотрели.

— Мама снова пообещала простить твой пропуск? — Лейни вскинула голову, словно это могло сделать ее моего роста. — А я нет. Я прослежу, чтобы они узнали, что ты нарушила условия, и в этот раз они утащат тебя обратно в…

— Лейни.

Она умолкла, ее плечи напряглись.

Я изогнула губы, но это была не улыбка. Даже не близко.

— Если ты, твоя мать или кто-то еще меня подставят, я заставлю вас заплатить.

Простые слова, но ее лицо побелело.

С полными руками листьев я пошла прочь. Рикр шагал рядом со мной, нахально задрав хвост.

Ты послушалась моего совета, — отметил он. — Она выглядела напугано. Молодец, голубка.

Я прикусила щеку изнутри, сомневаясь, что это был правильный ход.

Тебе нужен мой совет с еще какими-то проблемами? — спросил он. — Я готов помочь словом. Ты подумала о кровавом алтаре?

Закатив глаза, я выбрала место в дальнем конце луга, где движения и голоса других было легко игнорировать. Рикр сел рядом со мной, я убрала мертвые листья с маленького участка земли, а потом посмотрела на сушеные травы, которые взяла.

Ведьмы использовали свою духовную энергию, чтобы очищать, балансировать, восстанавливать или управлять энергиями земли и природы. Когда я смотрела на других ведьм, исполняющих такие ритуалы, я ощущала в них правильность, но когда ритуалы создавала я, мне не хватало инстинктов.

Я прутиком начертила обычный круг очищения. Разглядывая его, я пыталась представить, как его изменить, чтобы он подошел уникальному потоку энергии вокруг меня… но я не знала. Мысленно пожав плечами, я посыпала круг травами и закрыла глаза. Петь было не обязательно, но это помогало направить мою жалкую силу. Что же спеть?

В дереве надо мной неизвестная птица издала трель, словно подбадривала меня. Я слабо улыбнулась.

— О, лебедь милый, голубь нежный, радость моя, появись, — запела я. — Маленький жаворонок, взлети искрой и солнцу спой.

Тихое воспоминание, пропитанное печалью, проникло в меня. Мои маленькие ладони, окруженные большими и теплыми руками. Высокие фигуры по бокам от меня, наши руки раскачивались. Голоса родителей звучали с моим высоким детским голосом, мы пели вместе.

— Пока не встанешь, земля — тюрьма, горьких вздохов полна. Проснись, ты увидишь свою любовь, отраду твоих несравненных глаз.

Высокая трава луга задевала наши ноги, пока мы шли, пели и смеялись. Мой отец был высоким, с каштановыми волосами и рыжеватой бородой. Моя мама была худой и темноволосой. Я унаследовала ее цвет волос и его рост.

— Рассвет — тьма для меня. Услышь! Услышь меня, пульс моей души, молю.

Ручей тянулся вдоль нашего пути, и по колено в воде стояла хрупкая женщина с сине-зеленой кожей, заостренными ушами и кристальными глазами. Улыбка водной нимфы очаровала нас, она тоже пела, ее голос был красивее любого человеческого.

— Выйди из укрытия среди цветов, ослепи меня светом дня.

Она потянулась ко мне, все еще пела и коснулась моей груди, где лежал кулон из речного камня. Ее голубая магия замерцала на нем.

— Ах, и тогда я с тобой полечу, а потом угощу тебя сладкой страстью. Услышит нас жаворонок, роса заблестит…

Ее прохладные пальцы потрепали мои волосы, и мы вчетвером пошли по лугу к бревенчатому домику в тени высокой горы.

— … и смех будет в каждой капле.

Последняя нота пульсировала в горле, я открыла глаза, не удивившись, что они были мокрыми от непролитых слез. Хоть они умерли много лет назад, воспоминания о мирных днях, полных смеха, с моими родителями всегда меня ранили. Я не знала, смогу ли снова быть такой счастливой, или беспечная радость останется невинной детской иллюзией.

После моей попытки провести ритуал пронизывающие глаза Рикра стали мягче, довольными. Он сидел рядом со мной, обвив хвостом лапы, но не он один был моим зрителем.

С другой стороны Пирс сидел, скрестив ноги, на траве, его змееподобный фамильяр свернулся вокруг его плеч. С его мускулистым телом, пышной бородой и обветренным лицом он был последним, кого можно было представить как любящую природу ведьму. Но татуировки на его руках были с мифическими фейри среди сплетения лоз.

— Глир нравится твое пение, как обычно, — сказал он хриплым голосом. — Но ты все еще не можешь провести правильный ритуал.

Травы валялись на моем печальном маленьком круге, ветер пытался унести их на луг. Я вздохнула.

— Ты можешь делать, что хочешь, Сейбер, — добавил он, в голосе появилось рычание, — но пропускать ритуалы рискованно. Арла не сможет закрывать глаза на это вечно. Не подставляй себя.

Я молчала.

— Сколько тебе осталось? — спросил он.

— Два года.

— Еще сорок восемь ритуалов. Просто терпи, девочка. Ты не хочешь, чтобы МагиПол постучал в дверь, когда ты так близко.

Дрожь пробежала по мне. Ведьмы были не единственными пользователями магии среди людей, и всеми нами управляла МП, тайная и сильная организация. МагиПол не только управляла мификами, как мы себя звали, но и следила, чтобы магия оставалась скрытой, и выступала как судьи и блюстители свои законов. Когда мифик совершал преступление, МП и их агенты наказывали провинившегося.

Пирс оказался в ковене по той же причине, что и я — был назначен к Арле для «реабилитации» — но он несколько лет назад завершил срок и решил остаться, чтобы не начинать заново. Только он тут понимал, что такое жить во власти МП.

— Как только я закончу, — пробормотала я, — я сломаю нос Лейни.

Смешок вырвался из него, но он быстро это подавил.

— Ей повезет, если ты сделаешь только это, но я бы не советовал. МагиПол о тебе не забудет.

В МагиПол не забывали. Они помнили лучше меня.

Я знала, что я сделала. Это я помнила. Но мои воспоминания о том дне и неделях до него были фрагментами, важных деталей не хватало, хотя я должна была легко их вспоминать даже через десять лет.

Это называлось «диссоциативной амнезией». Подсознание подавляло травматические воспоминания из самозащиты. По крайней мере, так психиатр ответил, когда я попросила объяснить, почему я не могла давать показания во время суда. Он сказал, что я могла однажды все вспомнить, если исцелюсь достаточно, или если что-то натолкнет меня на эти воспоминания.

Меня даже устраивали пробелы в памяти.

Я подумала о разговоре с Арлой. Я не могла давить на нее ради ответов о медведе-фейри или друиде, не рискуя своими свободой и будущим, но, как и МП, я не забывала. Я пришла сюда не по своей воле, но это место было мне домом уже семь лет.

И я не собиралась игнорировать необъяснимую новую опасность на своей территории.















































ГЛАВА ВОСЬМАЯ


Я припарковалась рядом с побитым бронзовым седаном, который принадлежал одному из постоянных волонтеров «Сердец и Копыт». Доминика и Грета уехали по делам, их Форда не было.

Ветерок трепал мои распущенные волосы, проникая в окна моего пикапа, я отклонилась на спинку сидения с телефоном в руке. Там был открыт архив МП, сайт, где любой зарегистрированный мифик мог увидеть информацию о других мификах, гильдиях и наградах за головы преступников магического общества.

На моем экране была открыта страница преступника.

— «Закария Андрий, — тихо прочитала я, — известный также как Призрак или Кристальный друид. Обвинен в триста сорока пяти тяжких преступлениях против закона МП. За его поимку или смерть объявлена награда в три миллиона долларов после подтверждения личности».

Награда за убийство демона, самого опасного магического существа, была вдвое меньше. Я полистала список обвинений. Незаконная магия, незаконная торговля, кража, вымогательство, шантаж, нападения…

Похищение.

Убийство.

Парень был серьезным убийцей с длинным списком достижений. Информация проносилась, пока я двигала страницу к секции записей, где охотники делились информацией. Я быстро проверила комментарии и обнаружила, что настоящее имя «Призрака» и его прозвище Кристального друида было раскрыто лишь недавно.

Комментарий намекал, что он был самым опасным плутом в Ванкувере.

— Почему? — пробормотала я. — Если он известный преступник в бегах, зачем говорить мне, кто он?

Потому что ты — ведьма с фамильяром, — ответил Рикр, лежащий на пассажирском сидении рядом со мной. — Любой фейри видит в нем друида, а притворяться просто друидом было бы глупым ходом.

— Потому что он — единственный и неповторимый Кристальный друид? — насмешливо пробормотала я, повторяя слова Рикра.

Несмотря на мой тон, я понимала его мысль. Друиды были очень редкими, были намного сильнее, чем их слабые родственники по магии — ведьмы, как я. Они были известны и тем, что их огромная сила рано заводила их в могилу.

Его энергия была невероятно вкусной, — добавил мой фамильяр. — Как за каждым его шагом не следует толпа фейри с капающей слюной?

— У тебя текли слюни? — спросила я, возвращаясь к началу страницы.

У меня никогда не капают слюни, — он сел и выгнул кошачью спину. — У такой благородной сущности, как я, слюна выделяется. Это разные вещи.

Фыркнув, я перечитала запись о награде за друида, соединила мысленно его имя с загадочным лицом с удивительно яркими зелеными глазами.

— Закария Андрий…

Рикр тряхнул хвостом.

Необычное имя, да?

Я открыла страницу поиска. После минуты манипуляций я изумленно покачала головой.

— Закария — это арабская форма Захарийя. Андрий — это… украинское имя? Вряд ли это фамилия. Может, он сам ее себе выбрал.

Я вспомнила его светлую кожу, украинец был вероятнее араба. Я открыла больше вариантов Захарийи, нашла русское/украинское произношение — Захария.

Я резко вышла из поиска. Зачем я проверяла его имя? Зачем вообще думала о нем? Я не собиралась приближаться к нему, даже если придется пока оставить смерть медведя-фейри и тайны Арлы. Где были плуты, появлялись охотники и агенты МП, а мне не нужно было привлекать внимание кого-то из них.

Мне нужно было залечь на дно, придерживаться обычного графика и ждать, пока «Призрак» пропадет. Какие бы странности поведения фейри он не расследовал, он не станет задерживаться в одном районе. Мне придется пока не бродить по ночам, нарушая законы, но я могла немного потерпеть. Наверное.

— Рикр, — шепнула я, убирая телефон в задний карман. — Не давай мне творить глупости, пока этот друид не уйдет, ладно?

Он тряхнул хвостом.

Это может быть сложно, голубка.

Я хмуро посмотрела на него, он ответил кошачьей улыбкой и прыгнул в открытое пассажирское окно.

— Сейбер!

Я вздрогнула, повернулась к окну. Колби, наш волонтер, стоял рядом, и я подавила вскрик. Почему люди подкрадывались ко мне?

Он усмехнулся.

— Так и думал, что услышал твой пикап! У тебя клиент.

Я смотрела на него без эмоций. Его веселье угасло.

— Тут не бывает клиентов, — сухо сказала ему я. У нас бывали доноры и волонтеры, но не клиенты.

— Ну, да, — он потер рукой растрепанные светлые волосы. — Я сказал, что ты — только ученица коновала, но работа простая. Ты справишься. Они ждут в конюшне.

Ждут? Я огляделась во дворе. Тут не было машин, кроме моей и Колби. И городской парень не знал о лошадях достаточно, чтобы определить, была ли работа простой. Его работой тут была уборка.

Он смотрел на меня с растущим смущением. Я запоздало вспомнила, что он привык к «милой» Сейбер.

Я открыла дверцу с улыбкой.

— Тогда давай увидим этого клиента.

Он расслабился и зашагал рядом со мной.

— Ты же не злишься? Я не подумал, что это будет проблемой, особенно когда… он прошел на лошади во двор. Я не знал, как он вошел, а других коновалов поблизости нет…

Он приехал на лошади сюда? В этом районе было несколько ферм с лошадьми, но фермер не пришел бы так неожиданно.

— Что это за лошадь?

Его лицо просияло, мы прошли в прохладную тень конюшни.

— Сейбер, это самая роскошная лошадь из всех, что я видел. Погоди, сама увидишь.

От подозрений мне было не по себе.

Рикр?

Мне ответил тихий смех.

Веселись, голубка.

Вот хитрец.

Мои глаза привыкли к тусклому интерьеру, и я стиснула зубы при виде иссиня-черного жеребца перед стойлами.

Конь направил уши в мою сторону. Ноздри раздувались. Шея была напряжена. Хвост задран. Если бы он был простой лошадью, я была бы осторожна, выглядывала бы первый признак агрессии — но, в отличие от смертной лошади, фейри не подаст мне знаков перед нападением.

Не переживая из-за поведения коня, его хозяин стоял перед загоном Уикера. Большой серый конь высунул голову в отверстие в дверце, и он тыкался носом в грудь мужчины, ловил его футболку губами в поисках угощений, пока мужчина гладил его лоб.

То, как нежно и уверенно друид касался коня, вызвало во мне желание вырезать кости из его ладоней по одной.

От звука наших шагов он отодвинулся от загона и повернулся. Прошлой ночью он источал опасность в черной коже и капюшоне с тенями. Сегодня, видимо, стараясь слиться, он снял куртку и пояс с зельями, оставшись в футболке с длинными рукавами и потертых черных джинсах. Его темные волосы были спутаны, пряди падали на лоб, пока он смотрел, как я приближаюсь.

Его конь был необычно красивым, и я с неохотой признала, что конь и всадник были отличной парой с их поразительной внешностью.

Я приблизилась, и глаза друида расширились. Они скользнули по моему лицу, взгляд упал на мои сапоги. Его взгляд поднялся медленнее, по моим узким джинсам с дырами на коленях до мешковатой серой футболки.

Я добавила его глаза в список частей тела, которые хотела вырезать у него.

Когда я остановилась в десяти футах от него, он посмотрел на мое лицо. Мы смотрели друг на друга, напряжение трещало в воздухе. Колби ошеломленно смотрел на нас по очереди.

— Добрый день! — прощебетала я, сияя, сцепив ладони перед собой. — Добро пожаловать в «Сердца и Копыта». Чем могу помочь?

Друид моргнул, прищурился, словно гадал, была ли я той же женщиной, которая угрожала ему ножом прошлой ночью.

— Ты — коновал?

— Ученица коновала, да, — бодро сказала я. — Твоей лошади нужно помочь? Мы обычно занимаемся только лошадьми под нашей опекой.

— Можешь сделать исключение? Это ненадолго.

Понимая, что Колби следил за каждым словом и выражением лица, я сохранила бодрую улыбку на месте.

— Тогда я буду рада помочь. Можешь, пожалуйста, привязать лошадь в открытом загоне?

— У меня нет уздечки.

Друид был за езду без упряжи, или его фейри-скакуну не нужны были уздечка и седло?

— Можешь одолжить одну, — помог Колби. — Я принесу, секунду.

Он юркнул в кладовую. Я продолжила улыбаться, сцепив ладони. Друид тихо смотрел на меня.

Колби вернулся с уздечкой в руках. Он бросил ее друиду.

— Эта должна подойти.

Друид поймал ее, хмурясь, и повернулся к коню. Фейри прижал уши. Друид медленно подошел, и фейри топнул ногой, опустил голову. Друид надел уздечку, увел коня в загон и прицепил к уздечке поводья с обеих сторон. Конь тряхнул головой, поводья натянулись.

— Просто разберись с этим, — пробормотал друид.

Я улыбнулась шире. Я повернулась к Колби.

— Можешь, пожалуйста, привести Гудини с пастбища в маленький загон? Мне нужно позже его осмотреть.

Колби отвел от коня восхищенный взгляд.

— Никаких проблем. Я скоро вернусь.

Он ушел, я сказала друиду:

— Я схожу за инструментами.

Он кивнул, взгляд был настороженным.

Проверив, что Колби ушел, я прошла в кладовую. Он не вернется сразу. Он десять минут будет идти до далекого пастбища, где я видела Гудини по пути. И сам Гудини был козлом весом в сто пудов, чьей любимой игрой было заставить людей гоняться за ним. Колби будет час бегать по пастбищу, Гудини при этом будет оставаться вне досягаемости.

Я осмотрелась в комнате. Горизонтальные столбики торчали из одной стены, на них висели седла. Уздечки, поводья и прочее снаряжение висели на крюках. У другой стены был стол с разными вещами. Внизу был ящик с инструментами и моя аптечка коновала.

Убедившись, что друид меня не видел, я вытащила коробку и поставила ее с одной стороны от порога. Я схватила гаечный ключ, подняла вилы, которые оставил Колби, и спряталась в углу у двери, напротив коробки с инструментами.

Меня не интересовали деньги за его голову. Но меня интересовали убийцы, мучители и похитители на моей территории. Я не знала, был тут друид из-за нашей встречи прошлой ночью, или причина была иной, но мне было все равно. Его присутствие на ферме было слишком опасным во многих смыслах, и я хотела, чтобы он ушел.

Или был мертв. Это тоже годилось.

Я вытянула руку с гаечным ключом, а потом отпустила. Ключ упал на пол с громким стуком.

Охнув, словно я испугалась, я крикнула:

— Можешь мне помочь?

Тишина. Я ждала.

Через миг друид появился в дверях, осторожно огляделся, перешагнул порог.

Я бросилась к нему, вытянув вилы.

Он повернулся ко мне, поднял руки и инстинктивно отпрянул на шаг — в коробку с инструментами.

Он запнулся, стал падать на спину, и я направила вилы к его груди. Он поймал зубцы, длинные рукава его футболки натянулись от напряжения мышц на его руках. Он толкнул вверх, отгоняя меня. Я бросилась снова, надавила всем весом на древко.

Он снова поймал зубцы, остановив их в дюймах от своей груди.

— Зараза, — прорычал он, отталкивая вилы во второй раз, изгибая при этом зубцы. Вилы вылетели из моих рук, и он ударил меня по голени достаточно сильно, чтобы лишить равновесия. Второй удар попал по другой моей лодыжке, и я не удержалась.

Я рухнула на пол, и он прыгнул на меня с рефлексами борца. Я одичала, оскалила зубы, била кулаками и коленями. Мы покатились по полу, моя спина снова ударилась об пол. Ладони сжали мои запястья с силой.

Кряхтя от усилий, он убрал мои руки выше головы, сел на мою диафрагму. Воздух вылетел из моих легких.

— Блин, — он тяжело дышал. — Ты сильная.

Он не сказал «для женщины», но я все равно это услышала.

— Ты сгниешь в аду, козел.

— Разве я не спас тебе жизнь прошлой ночью? Милый способ отблагодарить меня.

— Я должна благодарить тебя за слежку за мной? — охнула я. — Чего тебе надо?

Он хмуро смотрел на меня глазами, которые выглядели более человеческими, чем прошлой ночью — зеленые с четким темным кольцом вокруг радужки, но не сияли ярко.

— Я не знал, что ты тут работала. Если бы знал, не пришел бы.

Я оскалилась.

— Будто я в это поверила, Призрак.

Он фыркнул с отвращением, а потом застыл, когда большая белая змея упала со стола на его спину. Змея поднялась, капюшон кобры раскрылся.

Здравствуй, друид, — проворковал Рикр, его змеиный язык пробовал воздух. — Вкусно пахнешь.

Друид сильнее прижал мои запястья к полу, следя и за змеей на своем плече.

— Точно хочешь в это играть? Ты проиграешь?

Рикр поднес свое лицо ближе к лицу друида, показал клыки.

— Твой фамильяр привязан, — заявила я, пытаясь скрыть, как я тяжело дышала.

— Тиллиаг — не мой фамильяр.

Я замерла, и неестественный холод проник в мои кости.

Тьма полилась с потолка надо мной, и силуэт проник сквозь дерево, словно фантом. Крылья из теней широко раскрылись, огромный черный орел слетел оттуда. Рикр слез с плеча друида, орел опустился на его спину, кончики крыльев задевали стены. Хищник посмотрел на меня сияющими изумрудными глазами.

Темная заряженная сила исходила от фейри.

Рикр сжался у моей головы, тихо шипя, раскрыв капюшон. Мы с друидом сверлили друг друга взглядами, наши фамильяры были готовы напасть. Рикр не был коброй на самом деле, у него не было яда, мы были обречены на поражение, но друид мог не понимать этого.

— Слушай, — хрипло сказал он от нетерпеливого гнева. — Мне плевать на тебя, твоего фамильяра или твою работу. Я пришел сюда ради Тиллиага, и все.

Я прищурилась.

— Я мог бы связать тебя и позаботиться с ним сам, но я не ветеринар. Если у тебя есть навыки, я бы хотел, чтобы ты помогла.

Я прищурилась сильнее. Он разглядывал мое лицо, потом прорычал ругательство и огляделся в поисках веревки — этого тут было много, ведь мы были в кладовой.

— Я сделаю это.

Он потрясенно посмотрел на меня.

— Только… — выдавила я. — Слезь с меня, пока я не отключилась.

Он приподнялся на пару дюймов с меня. Мои легкие наполнились, я вдохнула, моргая, перед глазами вспыхивали звезды.

— Позаботься о копыте Тиллиага, — сказал он, — и больше меня не увидишь.

Это казалось лучшей сделкой, какую я могла заключить.

— Ладно.

Он поднялся. Черный орел на его плечах раскрыл крылья. Его облик стал мягче, и он слился со спиной друида, пропал полностью. Его зеленые глаза стали ярче, приобрели неестественный оттенок изумруда.

Я все еще была на спине на полу, смотрела на него, едва веря в то, что видела. Его фамильяр владел им.

Захватил его.

Фейри-орел был в его теле и разуме, его присутствие и сила заражали его. Рикр был моим ежедневным спутником семь лет, и я никогда не позволяла ему это делать.

Конечно, друиды обычно умирали рано.


















ГЛАВА ДЕВЯТАЯ


— Итак, — начала я, голос был сухим и враждебным, — что с твоим фейри-конем?

С жутко яркими глазами друид смотрел, как я завязывала кожаный фартук. Я была слишком сильно потрясена его одержимостью фейри, чтобы реагировать правильно. Даже Рикр молчал, его змеиное тело обвило мои плечи.

— Тиллиаг повредил копыто, — ответил он. — Место скола цепляется на неровной местности.

В зависимости от скола, копыто можно было просто подпилить. Если было плохо, потребуются меры серьезнее. Я взяла свою сумку коновала и пошла к двери, а потом оглянулась.

— Мне нужно что-то знать насчет копыт фейри?

Уголок его рта приподнялся.

— Не зли его.

Очень полезно.

Я вышла из комнаты. Рикр развернулся на моих плечах и с покалыванием магии стал белым вороном. Птица взлетела под потолок и села на балку, следя за друидом, не мигая.

Тиллиаг ждал у столбиков, кислотно-зеленые глаза горели. Многие лошади вскидывали бы головы от волнения, но жеребец-фейри был пугающе неподвижным. Я медленно подошла и остановилась в паре футов от него.

«Тиллиаг?» — попыталась я, направляя мысли к нему.

Сила оттолкнула меня на уровне разума. Этот фейри был дружелюбным, как друид.

Я медленно выдохнула.

«Я хочу посмотреть на твои копыта».

УБЕРИ ВЕРЕВКИ.

Его голос врезался в меня, равный громкому крику в моем черепе. Кривясь, я опустила сумку и потянулась к уздечке. Яростный глаз следил за мной, пока я отстегивала поводья. Я потянулась к вершине уздечки, чтобы снять ее с его ушей, и он поднял голову, заставляя меня встать на носочки.

Я опустилась на пятки.

— Ладно. Носи дальше.

Он тряхнул ушами, а потом опустил голову. Я сняла уздечку и отбросила ее.

— Какое копыто тебя беспокоит? — спросила я, поднимая свою сумку.

Он стукнул правым передним копытом по бетонному полу.

— Я захожу в стойло, — обычно я несколько минут знакомилась бы с лошадью, завоевывая доверие, но вряд ли я могла завоевать доверие этого фейри. Я подошла к нему, опустила сумку и повернулась к его плечу. — Теперь я тебя коснусь.

Он повернул ухо ко мне. Я опустила ладонь на его холку, направила ее вниз. Он поднял ногу раньше, чем я добралась до сустава. Я подняла его копыто между своих колен и зацепила его своим бедром, защищенным кожаным фартуком.

— Насколько все плохо? — прогудел друид за мной.

Я осматривала надбитое копыто.

— Не очень. Это не займет много времени.

Я вытащила изогнутый клинок, стала рыться им в пятке жеребца. Он замер, пока я срезала неровные края вокруг скола. Копыта лошадей были как людские ногти, никакой боли и минимум ощущений, если не повреждена живая ткань. Я чуть выдвинула лезвие и стала стачивать грубую поверхность.

— Эти лошади в плохом состоянии.

Голос друида звучал дальше — он был у загонов Уикера и Винни.

— Они только прибыли, — выдохнула я, мои руки пылали, спина болела. — Помнишь фермера, о котором я говорила прошлой ночью?

— Того, кому ты хотела вырезать зубы?

— Да. Эти двое были его лошадьми.

— Ясно, — пауза. — Ты лечишь серого от молочницы?

— Да.

— Ощущаю запах. Плохой случай.

— Да, — выдавила я, гадая, почему он болтал со мной.

— Ты обрабатываешь заражение алхимическим средством?

— Нет.

— Почему? Оно работает лучше обычного…

— Ты можешь помолчать? — рявкнула я. — Я пытаюсь работать.

— Тебе нужно так много концентрации, чтобы подпилить копыто?

Я скрипнула зубами.

— Отвали, гад.

Тиллиаг фыркнул, будто веселился. Теперь конь смеялся надо мной? Вот заразы.

— Ты пропадешь, да? — прорычала я. — Когда сделаешь то, за чем сюда пришел?

Ботинки друида застучали, приблизившись.

— Я не планирую задерживаться.

— Хорошо. Как долго?

— До моего отбытия? Зависит от того, сколько я буду разбираться с проблемой, которую расследую.

Я подавила желание спросить больше о «проблеме». Мне было все равно. Мне это не нужно.

— Так поспеши.

— Хотел бы, но это не просто.

— Почему?

— Тебе нужно знать?

— А? — я еще раз прошлась клинком по копыту Тиллиага. — Не важно. Я закончила.

Я схватила сумку и вышла из стойла. Друид прислонялся к загону Уикера, конь нюхал его темные волосы.

— Копыто Тиллиага должно быть в порядке, — я бросила сумку на пол и провела рукой по лбу, запутывая челку. — Но следи, чтобы не было трещин. Теперь можешь валить.

Он оттолкнулся от дверцы стойла.

— Больше не будешь пытаться меня пронзить?

Нет, пока в нем был сильный фейри.

— Просто уйди уже.

Бросив на меня странный взгляд, он прошел мимо меня к Тиллиагу, конь вышел из стойла. Он схватил коня за сустав и поднял копыто, чтобы осмотреть.

— Доволен? — с сарказмом спросила я.

— Да, — он отпустил копыто фейри и повернулся ко мне. — Ты точно ничего не знаешь о происходящим с фейри в твоем районе?

— Нет.

— Ты на самом деле ужасная ведьма.

Я резко выдохнула носом.

— Тут есть ковен, да? — спросил он. — Они что-нибудь знают?

— Откуда мне знать?

— Ты бесполезна.

— Я и не пытаюсь помочь! — прорычала я.

— А должна, ведь ты работаешь так близко к зоне поражения. Я уже нашел дюжину тел, и я еще даже не добрался до распутья.

Зона поражения? Тела?

— Как медведь-фейри?

Это привлекло его внимание.

— Откуда ты знаешь, что медведь-фейри мертв?

— Ты его убил?

— Нет. Скажи, откуда ты узнала о его смерти.

Я смотрела в его глаза и пыталась понять, врал ли он.

— Ты идешь к распутью?

— Отвечай на мой вопрос.

— Как распутье связано с этим?

Он стиснул зубы от нетерпения, не ответил, показывая, что не будет больше говорить, пока я не отвечу. А я не собиралась это делать.

Я прикусила щеку изнутри, а потом шумно выдохнула.

— Идем.

Я прошла в кладовую, потянулась к полке над столом и вытащила стопку карт, где были отмечены безопасные для лошадей тропы для поездок для сбора средств. Я опустила их на стол. Пока я листала их, друид появился рядом со мной. Кожу покалывало от невидимого гула силы, исходящего от жуткого фейри в нем.

А некоторые считали меня жуткой.

— Что ты делаешь? — с подозрением спросил он.

— Ты сказал, что еще не добрался до распутья, — я развернула карту и указала на точку севернее «Сердец и Копыт» на дальней стороне от вершины горы Берк. — Распутье в этой долине.

— Я знаю.

— Но ты не можешь туда добраться, — я посмотрела в его глаза, ждала его отрицания, потом постучала по карте. — Это озеро Деннетт. Нужно ехать по Куорри-роуд до тропы озера Манро. Она соединяется с тропой озера Деннетт. Следуй по ней на север, пока не доберешься до озера.

— Я уже был там, — буркнул он. — Склон на северной стороне слишком отвесный, чтобы забраться без снаряжения.

— Знаю. Тебе нужно идти на север, обогнуть озеро. До этого тропы нет, — я указала. — Тропа на вершину. Так ты попадешь на утес, оттуда будет видно долину. Там можно спуститься в долину к распутью.

— Уверена?

— Я не ходила там сама, но была у озера Деннетт, и другие ведьмы моего ковена говорили о пути к распутью.

Хмыкнув, он склонился над картой, чтобы изучить описанный мной маршрут, уперся ладонями в стол. Большие и сильные ладони.

— Итак, — сухо сказала я, — ты немедленно отправишься туда, разберешься и уйдешь?

— Такой план.

— Хорошо, — я вытащила ладонь из кармана. Сталь сверкнула, я опустила складной нож, вонзила его в стол меж двух его пальцев.

Он вздрогнул, но не отдернул руку.

Мои костяшки побелели, пока я сжимала потертую черную рукоять кожа. Я смотрела в опасно яркие из-за фейри глаза.

— Если я еще хоть раз увижу твое лицо, нож будет в твоем горле.

Он взглянул на нож, потом на мое лицо, хмурясь. Он не злился и не боялся, а выглядел растерянно, и в ответ все во мне сжалось, словно земля подо мной двигалась.

А потом на его лице появилось холодное презрение, будто все до этого мне привиделось.

— С твоим очарованием, — оскалился он, — как удержаться и не ответить?

Я оскалилась. Он отошел на шаг, схватил карту и оторвал край, где был вонзен мой нож.

— Эй! Я не говорила, что ее можно забирать!

Он без слов вышел из комнаты. Я поспешила за ним, но, когда я миновала порог, он уже добрался до Тиллиага. Схватившись за гриву коня, он запрыгнул на его спину. Копыта громко застучали, конь разогнался, помчался по конюшне.

Уикер с завистью завопил, жеребец-фейри и его друид пропали в свете солнца.

* * *

— Ужин подан!

Грета опустила передо мной полную тарелку, и я придвинулась ближе на деревянном стуле к столу. От вкусных ароматов на кухне выделялась слюна.

Грета опустилась на стул, улыбнулась Доминике. Они были напарницами еще до того, как я их встретила. Они управляли службой спасения пополам, делили труд на ферме между собой.

Я взяла утварь и отрезала кусочек шницеля с жареной свининой.

— Это твой рецепт?

— Да, — Грета зачерпнула вилкой шпецле и отправила в рот. — Хватит экспериментов. Шницель с курицей не для меня.

Я жевала идеально приготовленный кусочек свинины, мысленно соглашаясь. Хотя я никогда не жаловалась, ведь они каждую ночь кормили меня бесплатно.

Дубовые шкафчики были выцветшими и потертыми, линолеум с узором на полу свернулся в уголках, а обои с цветами отклеивались, но я любила эту кухню. Я стала помогать тут на последнем году обучения на помощника ветеринара, и когда я доучилась, я проводила так много времени тут, что Доминика предложила мне снимать комнату над конюшней.

Я жила тут уже четыре года, и каждую ночь я ужинала на этой кухне. Я не могла представить следующие четыре года без ужинов тут.

— Спасибо, — тихо сказала я, нанизывая на вилку вареную морковь.

Доминика вздохнула.

— Сколько раз нам говорить, что тебе не нужно нас благодарить?

— Но я…

— Просто волонтер? Ты всегда так говоришь, но ты живешь тут, платишь за место, тратишь все свободное время, помогая нам, и справляешься с большой частью опеки над зверями. Эта ферма спасения не работала бы без тебя, Сейбер.

— Но вы не обязаны меня кормить.

Доминика буркнула что-то, похожее на: «Я будто со стенкой говорю».

Я молчала, ощущения от встречи с друидом еще не улеглись, я не могла просто болтать. Я не играла с ними «милую» Сейбер, как на работе, но и не показывала настоящую себя.

Настоящая я пугала людей. Я была жуткой. Безумной. Я была жестокой и мстительной девушкой с ножом, быстро пускающей его в ход. Если бы нам не помешали, я спела бы ирландскую народную песню, вырезая зубы Харви Уитби, осколки ненависти гремели бы в моей груди.

Если бы Доминика и Грета увидели меня такой, они не позвали бы меня в свой дом.

— Кстати, Сейбер, у меня плохие новости.

Я подняла голову. Доминика медленно сделала глоток воды, глаза за большими очками были печальными.

— Третий конь Харви Уитби был найден мертвым в лесу на севере от Куорри-роуд. Его нашли на территории провинциального парка, и управление парков хочет сделать вскрытие, на всякий случай, но они думают, что это сердечный приступ из-за плохого питания.

— Сердечный приступ? — недоверчиво повторила я.

— Думаю, и с этим связан Уитби, — она постучала вилкой по тарелке. — Но на лошади нет заметных ран.

Я вспомнила, как гладила шею мертвой лошади, заметила отсутствие раны от пули. Но я слышала выстрел. Уитби промазал, но напугал лошадь до смерти? Или это медведь-фейри погубил коня?

После ужина я помогла помыть посуду, пожелала Доминике и Грете спокойной ночи. Я все еще думала о загадочной смерти светлого коня, пока заканчивала дела в конюшне, проверяла зверей на пастбище и через заднюю дверь конюшни по лестнице шла на второй этаж.

Моя квартира была над кладовой и открытыми стойлами. Тут было тесно, но уютно, с мягким диваном перед старым телевизором, который я никогда не использовала, маленькой кухней и самым маленьким в мире столом с двумя стульчиками. Мебель выглядела как игрушечная.

Я сняла одежду и прошла в маленькую ванну, где были туалет, рукомойник и крохотный душ. Пара минут под горячей водой, и запах амбара с потом смылись, но вопросы в голове остались.

Атака медведя-фейри и необъяснимая смерть. Зона поражения с жестокими фейри и телами. Загадочная смерть коня Уитби. Интерес друида к распутью.

Я вернулась в гостиную в мешковатых штанах и футболке, намотав на мокрые волосы полотенце, и плюхнулась на диван.

— Рикр?

Через миг мерцание потревожило окно. Белая сорока пролетела сквозь стекло и опустилась на подлокотник дивана.

Способность Рикра проходить через твердые предметы, как призрак, не пугала меня. Это было общей способностью фейри. Они могли двигаться между своим миром духов и миром людей странным образом, и то, что было плотным в моем мире, в их было просвечивающей тенью. Все, чему не хватало присутствия и постоянства, было для них тенями, а строениям людей не хватало ни того, ни другого.

Когда я правильно сосредотачивала зрение, я могла видеть их мир — пейзаж тумана и теней. Если бы я вошла в их мир полностью, все выглядело бы иначе, но я никогда не узнаю.

Рикр вспыхнул голубым светом и стал котом.

Звала, голубка?

— Расскажи о распутье.

Он лег на подлокотник дивана.

Что ты хочешь знать?

— Просто основы. Я хочу знать, почему тот друид так заинтересован.

Думаешь о друиде? — игриво спросил он. — Размышляешь о его…

Я закатила глаза.

— Распутье, Рикр.

Он тряхнул хвостом.

Распутья — места силы, соединяющие твой мир с множеством точек в моем мире, которые на самом деле невозможно далеко друг от друга. Это древняя магия, которой фейри давних лет с легкостью миновали большие расстояния.

— Сколько мест связано с распутьем?

Некоторые распутья всего с двумя. Другие — с дюжиной и больше, — кот усмехнулся. — Фейри с давними знаниями и силой могут путешествовать по миру за пару шагов, если знают верный путь от распутья до распутья.

Я подняла челку и потерла лоб.

— Распутье на севере. Сколько мест связано с ним?

Он лизнул лапу и потер ею ухо.

Четыре. Ты не задала главный вопрос, голубка.

Я приподняла брови.

— Что это за вопрос?

Он встал и выгнул спину.

Может ли простой человек путешествовать распутьями, как мы?

Я моргнула.

— Может?

Он спрыгнул с дивана и пошел прочь.

— Рикр, — раздраженно проворчала я.

Я голоден.

— Ты не настоящий кот. Хватит себя так вести.

Он громко мяукнул.

Может, я кот. Ты не знаешь мой истинный облик.

— Ты оборотень, — фыркнула я. — У тебя разве есть истинный облик?

Конечно. Разве это не ясно?

Я нахмурилась. Он любил облики кота и сокола, но это не казалось его истинным обликом.

— Намекни.

Он бросил на меня мрачный взгляд поверх плеча.

— Наверное, кобра, — решила я.

Я не кобра!

Он пошел прочь, фыркая, а я отклонилась на диван, кусая нижнюю губу. Стоило ли посылать друида к распутью? Я не хотела ему помогать, но он нашел бы распутье рано или поздно, а я хотела, чтобы он ушел раньше.

Агрессия фейри. Загадочные смерти. Друид, которому тут не место.

Арла что-то знала. Что она скрывала и почему? Я не должна была рассказывать ей о своей встрече с Кристальным друидом. Я не понимала, что он разыскивался. Она доложила о его присутствии в МагиПол или хотела избежать прибытия властей?

Если верить друиду, «зона поражения» была на территории моего ковена — на моей территории — и я знала лишь двух человек, у кого могли быть ответы. Одного я отправила к распутью, а другой…

Я встала с дивана и прошла в спальню, снимая полотенце с головы.

Рикр появился у моих ног.

Куда-то уходишь?

— Навещу Арлу.

Я открыла шкаф и вытащила джинсы, знакомый голос прошептал в моей голове:

Это считается глупым поступком?



















ГЛАВА ДЕСЯТАЯ


Большие окна дома Арлы бодро сияли. Ночь наступила полчаса назад, и полная луна сияла над деревьями. Я припарковала свой пикап на гравии во дворе. Я подавила зевок, сверилась с часами. После десяти. Обычно я уже собиралась спать.

Позднее время не было проблемой для Арлы. Ее двери были открыты для ковена. Мы могли прийти в любое время, даже посреди ночи.

Я шла к двери. Рикр улетел на беззвучных крыльях усатой совки, мысленно пожелав мне удачи. Наверное, так даже лучше. Ему нравилось вмешиваться, так что он мешал серьезным разговорам.

Я позвонила в дверь, сообщая о своём прибытии, а потом ввела код в замок. Засов с гулом сдвинулся, и я вошла. Я выждала миг на случай, если меня хотели встретить, а потом пошла по коридору мимо столовой к просторной гостиной, объединенной с большой кухней.

— Ты.

Лейни сидела на бледно-сером диване с книгой в твердом переплете в руках. Она послала в меня убийственный взгляд. Я смотрела на нее без эмоций. Арла относилась к членам ковена как к семье, мы могли появляться в любое время, нравилось это Лейни или нет.

— Что ты тут делаешь? — осведомилась она, перебросив длинные светлые волосы за плечо. — И так поздно?

— Пришла к Арле.

— Она занята бумажной работой, — она повернулась к книге. — Включая отчет о тебе. Я видела это на ее экране, когда была там, о, сорок минут назад? Ты уже не успеешь помешать ей сообщить о твоем отсутствии на ритуале.

Я пошла по лестнице.

— Поспеши. Я хочу лечь спать, но не могу, пока тут ты и твой нож.

Наверху я сунула руку в карман, проверила складной нож. Я носила его всюду, хотя уже не играла им, как годы назад. Но Лейни не забыла эту привычку.

За семь лет, которые я была в ковене, я видела шестерых таких под надзором. Лейни ненавидела всех, кроме одного, с кем она встречалась полгода, после чего он сорвался и убежал посреди реабилитации — но меня она ненавидела больше всех. Только меня постоянно усыпали едкими замечаниями.

Я замерла перед закрытой дверью кабинета Арлы, обдумывала, как заговорить с лидером ковена. Женщиной, которая спокойно терпела мое ледяное поведение и угрозы, когда я только прибыла. Которая нежно уговаривала меня участвовать, сколько бы я ни отказывала ей. Которая давала мне второй, третий и десятый шансы, когда я не выполняла требования реабилитации.

Многие бросили бы меня. Меня отправили бы в центр коррекции, и способность жить среди других людей пропала бы. Арла, наверное, спасла мне жизнь.

Но она не знала меня. Не понимала меня. Не знала, что я не изменилась внутри. Я стала лучше сливаться. Я притворялась. Играла хорошую. Но настоящая я все еще хотела вонзить нож между ребер тех, кто злил меня. Настоящая я все еще радовалась их крови.

Я постучала в дверь.

— Арла? Это Сейбер. Мы можем поговорить?

Я не получила ответа, постучала снова и повернула ручку. Все ведь было открыто.

Разномастные книжные стеллажи стояли у одной стены, недорогой угловой стол — у окна, два монитора были повернуты к комнате. Арла сидела на стуле, голова лежала на столе.

— Арла, проснись, — позвала я, входя.

Мой взгляд упал на ее мониторы. На одном была страница МП, которую я смотрела днем на телефоне: описание обвинений Закарии Андрия, Кристального друида. На другой была горная долина, как ее было видно со спутника, на ней были мелкие красные точки. Я приблизилась, прочла ярлычок на единственной дороге тут, сделанной людьми: тропа к вершине.

Я тихо вдохнула, и моя ладонь взлетела к лицу, закрывая нос. В комнате воняло мочой. Я огляделась, ожидая увидеть лужу, оставленную питомцем. Но у Арлы не было зверей.

Я повернулась к женщине.

— Арла!

Ее рука лежала на столе. Я сжала ее запястье и потрясла. Я потрясла ее за плечо. Мое дыхание быстро вылетало из горла. Нет.

Нет, нет, нет.

Схватив ее за плечи, я выпрямила ее. Она плюхнулась на спинку стула, руки упали со стола, голова отклонилась. Глаза были стеклянными.

Мертва. Она была мертва. Арла была мертва.

И когда я поняла это, меня охватило ослепляющее желание: УБЕГАЙ.

Мне нужно было уходить. Опустить Арлу на стол, как я ее нашла, выйти и закрыть дверь. Пожелать Лейни спокойной ночи. Вернуться домой, лечь спать, как нормальная. Никто не узнает, что она не была жива, пока я была тут.

Но если я уйду, буду выглядеть виновной. Кто поверит, что она уже была мертва, когда я вошла? Арла была жива сорок минут назад, а теперь была мертва. Мое слово против Лейни.

Я не могла уйти. Стоит завизжать? Вызвать скорую? Позвать Лейни? Но я была тут слишком долго. Крик теперь покажется фальшивым. Лейни задумается, почему я стояла три минуты, и лишь потом поняла, что ее мать мертва.

Они не могли обвинить меня. Арла не была убита. Ран не было. Как и следов боя. Она словно обмякла на столе и умерла.

Никто не поверит, что я не была вовлечена. Никто не поверит осужденной убийце.

Мое дыхание было все быстрее. Я была обречена. Мне конец.

Лучше бежать.

Я повернулась к двери, и Лейни вошла, недовольно дуя губы.

— Вы закончили… — она посмотрела на свою обмякшую на стуле мать, голова неестественно висела. — Мам?

Ее визг ударил меня по ушам, она побежала по комнате. Я отшатнулась, она заняла мое место.

— Боже! Мам? Мам! Боже!

Я отпрянула еще на шаг и пролепетала:

ТЕЛЕГРАМ

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Большая библиотека с любыми жанрами и авторами

Большая Библиотека

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги