Единственный и неповторимый Кристальный друид

— Мы ни в чем не вместе.

— Что?

Оставив ключ в замке, я повернулась к нему, мои ногти впивались в ладони. Я не понимала, почему давилась от гнева сейчас, но не могла выключить эмоции, сжавшие меня.

Он поджал губы.

— Мне привиделся разговор, где мы согласились обмениваться информацией, чтобы остановить убийцу, уничтожающего зверей и фейри на склоне горы?

— Это не делает нас напарниками, — рявкнула я, мои кулаки дрожали.

— Когда я это говорил? Мы работаем вместе ради общей цели, а не помолвлены, — он провел рукой по волосам. — Но идти в дом лидера ковена было глупо. Ты не должна была…

Я бросилась к нему и сжала его футболку.

— Я не отчитываюсь перед тобой! Я могу делать то, что…

Н схватил меня за запястье, убрал мою руку от своей футболки и толкнул меня в стену конюшни.

Мой складной нож был в моей руке через миг. Лезвие было выдвинуто, и я прижала край к его горлу, скаля зубы.

Укол в бок. Я не видела, как он вытащил нож, но не сомневалась, что ощущала его ниже ребер.

Он тоже оскалился, его лицо было в дюймах от моего.

— Мы вернулись к этому?

— Так веселее, — яростно парировала я.

Его глаза потемнели, зрачки расширились. Его теплый вес давил на меня, его грудь вздымалась от глубоких вдохов.

— Ты заводишься от близости смерти?

— Я завожусь от того, как других довожу до смерти.

— Не могу решить, ты блефуешь или на самом деле жуткая и кровожадная хищница.

Мой голос стал хриплым.

— Думаешь, я жуткая?

— Нет, если ты блефуешь.

Я подняла голову, толкнула его. Боль ужалила мой бок, я задела его нож.

— Я не блефую.

— Нет? — прохрипел он. — Собираешься перерезать мне горло?

— Если ты выведешь меня сильнее, — я подвинула нож у нежной кожи под его челюстью, заставляя его ощутить лезвие, — я могу.

Его теплое дыхание дразнило мои губы. Наши лица были слишком близко.

— Все тебя выводит, — его голос гудел в его груди, передаваясь в мою. Мы оба слишком быстро дышали. Я видела только его глаза. Пристальные, без страха. Горящие вызовом.

Голодные.

Мой рот приоткрылся.

Мой нож был у его горла, но он все равно склонился, пересекая оставшееся расстояние между нами.

А потом его рот прижался к моему.

Моя голова стукнулась о стену, он пылко целовал меня. Я охнула, нервы загорелись адреналином, утопившим эмоциональную бурю во мне. Его горячий язык встретился с моим. Он целовал меня все сильнее. Глубже. Дрожь пробежала по мне… и я прикусила его язык.

Он отдернулся с ругательством. Наши взгляды встретились.

Я сжала волосы на его макушке и притянула его голову. Его рот накрыл мой, и он прижал меня к стене. Наши губы двигались спешно, мы хватались друг за друга, жар пронзал меня ножами, погружаясь в мою душу, собираясь между моих ног.

Его пальцы впились в мои руки выше локтей. Обе его ладони были на мне. Где был его нож? Я не знала.

Обе мои руки были в его волосах. Где был мой нож?

Я сжала пальцы, притягивая его рот ближе. Он склонил голову, меняя угол нашего поцелуя, его язык агрессивно гладил мой. Он поглощал меня, и воздух вылетал из моего носа короткими вспышками.

Это были не поцелуи. Это было слишком первобытно, грубо, жестоко.

И каждый миг, пока его рот был на моем, ощущался так, словно меня пробудили после лет в коме.

Чем сильнее он вдавливал меня в стену, тем сильнее я тянула его за волосы. Чем яростнее он целовал меня, тем резче я прикусывала его нижнюю губу. Он потянул меня за хвост волос. Я скользнула ногтями по его шее.

И огонь во мне разгорался сильнее.

Мои руки обвили его шею, я двигала бедрами, терлась об его эрекцию сквозь грубую ткань его джинсов. Рычание вырвалось из его горла, он прижимался ко мне, придавливая меня к стене.

— Блин, — прохрипела я, отрывая губы от его. — Я ударю тебя по сонной артерии.

Он хрипло рассмеялся, его рот прижался к моему горлу, его зубы жалили нежную кожу поверх моего пульса. Мои ладони сжали его волосы сильнее.

— Я не шучу, придурок, — я тяжело дышала.

Он поднял голову и посмотрел мне в глаза.

— Знаю.

Мое колотящееся сердце дрогнуло, и вдруг в ногах пропала сила. Эти глаза. Пылающие, неугомонные, на грани жестокости.

Его рот задел мой, почти нежно, а потом он поймал мою нижнюю губу зубами и прикусил. Боль пронзила меня, и я впилась ногтями в его скальп в отместку. Его язык проник в мой рот, и слабый стон вылетел из меня, моя голова отклонилась, ноги ослабели. Он вжал меня в стену, терся об меня бедрами.

Проклятье. Я ощущала его, твердого и готового, и я пылала, желая его. Мои ладони сползли по его шее, сжали футболку, готовые сорвать ее с него и…

— Сейбер?

Мы отпрянули друг от друга и повернулись.

Доминика стояла на тропе, ведущей к задней двери конюшни, в ее руках было накрытое блюдо, а глаза за очками были широкими. Огромные глаза смотрели на меня, словно оценивали мое состояние, а потом стали анализировать Зака с головы до ног.

— Все хорошо, Сейбер? — спросила она.

Она думала, что он напал на меня? Мы были грубы, и я могла понять, почему она так подумала, но я ранила его сильнее, чем он меня.

— Порядок, — кратко ответила я. Моя футболка снова съехала, открыв плечо, и я подумывала ее поправить.

— Ты не пришла на ужин, — добавила она, подняв блюдо выше, словно я могла не заметить его, — и я принесла его тебе. Кхм, должно хватить на двоих?

Она снова взглянула на Зака, поспешила вперед и вложила блюдо мне в руки. Подмигнув мне так, чтобы он не увидел, она улыбнулась, развернулась и почти побежала по двору.

Я смотрела на белое блюдо, переводя дыхание. Все внутри покалывало, пылало. Зак глубоко дышал рядом со мной. Кровь тонкой струйкой стекала по его шее от пореза, оставленного моим ножом.

Сам нож лежал на земле с выдвинутым лезвием. Держа блюдо одной рукой, я подхватила свое оружие и повернулась к двери, где еще торчали ключи.

Мне нужно было двигаться, держаться на расстоянии от мужчины за мной, сосредоточиться на чем-то другом, пока не победил голос в моей голове, который требовал, чтобы мы продолжили то, что пришлось прервать.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Едва я прошла в квартиру, я сбежала в ванную, заперла дверь и включила душ. Сорвав одежду, я встала под струю воды, не дожидаясь, пока она нагреется. Холодная вода обрушилась на меня, и я охнула, дрожа.

Что со мной такое?

Мужчина в моей гостиной был друидом, плутом, убийцей и разыскиваемым преступником. Я не должна была считать его привлекательным. Я не должна хотеть поцеловать его, ласкать его или сорвать с него одежду. Я была умнее этого.

Я закончила мыться, скрутила мокрые волосы в пучок, а себя укутала в пушистый голубой банный халат. Приоткрыв дверь, я выглянула. Зак сидел на стуле, утомленно склонившись, искал что-то в телефоне.

Убедившись, что халат был хорошо запахнут, я вышла в гостиную.

— Можешь принять душ, если хочешь.

Он поднял взгляд. Он посмотрел мне в глаза, медленно опустил взгляд. Открытой кожи было мало, но я не сомневалась, что он представлял мое нагое тело под толстым слоем халата. Я ждала, что почувствую ярость от его смелости.

Вместо этого медленный жар собирался внизу живота.

— Конечно, — сказал он, словно не медлил с ответом двадцать секунд, мысленно раздевая меня.

Я прошла в свою комнату и захлопнула дверь. Когда я повернулась к кровати, я застыла.

Белый кот сидел на краю кровати. Он поднял лапу, лизнул ее, провел ею по уху, не отводя от меня взгляда.

«Рикр», — мысленно шепнула я.

Сейбер, — ответил он, растягивая мое имя. — Веселишься, голубка?

Я кашлянула.

«Нет, но это не твое дело, Рикр».

Защищать тебя — мое дело, — он поднялся на ноги и потянулся, выгнув спину. — Мне нравится смотреть, как ты и друид кружите, как коты в бою за территорию, но опускать защиту так сильно и…

«Я не сделаю этого, — перебила я. — Я доверяю ему не больше, чем ты».

Его хвост метался в стороны.

Не согласен. Я бы никогда не пустил друида…

— Не заканчивай это, — зарычала я, случайно заговорив вслух.

…в мой рот…

— Не слушаю!

Стараясь закрыться от его голоса, я поспешила к шкафу. Одевшись в трусики в виде шортов, спортивный лифчик, штаны и еще одну просторную футболку, я подняла джинсы и переложила складной нож в карман штанов. Я запустила пальцы в другой карман и вытащила золотой кулон из кабинета Арлы.

Зак пропал, душ шумел, когда я вышла из комнаты. Я принесла кулон к рукомойнику на кухоньке, отмыла его дезинфектором, а потом вымыла руки. Вода громко плескалась за дверью ванной, и я взглянула туда, прикусив губу.

Я оторвала оттуда взгляд, повернулась и замерла. Черный рюкзак стоял у ножки стола. Он забыл свою сумку.

Я подняла рюкзак. Пока я несла его к кофейному столику, Рикр вышел из моей комнаты. Он смотрел, как я бесстыже высыпала вещи друида на стол.

Нарушаешь личное пространство друида, разглядывая его вещи, — отметил мой фамильяр. — Одобряю.

Я рылась в вещах. Одежда. Одно полотенце. Тощий чехол туалетных принадлежностей, где были зубная щетка, паста, бритва и другие нужные вещи. Рикр коснулся лапой бруска коричневого мыла с запахом хвои.

Я взяла нож, вытащила его из ножен и осмотрела клинок в десять дюймов с зубчатым участком стали. Оружие, но и инструмент.

Интереснее были спутанные кожаные шнурки, каждый был привязан к цветному кристаллу. Два кожаных браслета с кристаллами. Точно — Кристальный друид. Я знала, что это были артефакты, предметы, хранящие заклинания. Я не знала, что делала эта магия.

На дне рюкзака был сверток прочной кожи. Я развязала шнурок и развернула, увидела набор алхимика. Мы с Рикром вместе осмотрели коллекцию бутылочек зелий, сушеные травы, порошки, жидкости, ступу и пестик, измерительные приборы, чертежная бумага в плотном свертке, толстые маркеры для создания кругов арканы.

Он не просто использовал зелья. Он был алхимиком. Димифики — пользователи магии с двумя дарами — были редкостью. Сколько нужно было учиться, чтобы овладеть двумя разными магиями?

Я осмотрела вещи Зака, потом придвинула к себе рюкзак. Если он был алхимиком, у него должен быть гримуар — книга со всеми рецептами, которые он знал. Я расстегнула карман спереди, нашла карту, которую он взял у меня, и блокнот. В нем были описания мест, где он нашел тела зверей и фейри, и что он выяснил о них.

Я отложила это, перевернула рюкзак. На спине была короткая молния — карман для кошелька или паспорта. Я расстегнула его.

— Ты, — прорычал мужской голос, — так хочешь, чтобы я сорвался, да?

Я подняла голову. Дверь ванной была открыта — душ не шумел — и Зак стоял на пороге, мое лиловое полотенце обвивало его пояс. Вода блестела на его коже, капли стекали по груди и животу. Широкие плечи, узкая талия, твердые мышцы. Темные волосы тянулись от пупка и пропадали под низко висящим полотенцем.

Я долго заставляла взгляд подняться к его лицу. Его мокрые волосы упали на лоб, но это не скрывало ярость в его глазах.

Я приподняла брови, застегнула скрытый карман, не заглянув туда. Он сверлил меня взглядом с порога ванной, и я методично вернула вещи в рюкзак на их места. Когда все было убрано, я закрыла рюкзак и принесла ему, вытянула руку.

Придерживая полотенце рукой, он схватил за лямку и забрал его у меня.

— Ты даже не выглядишь виноватой.

Я молчала, не стала притворяться.

Тряхнув головой, он вернулся в ванную и закрыл передо мной дверь.

Я прошла к дивану, села на свое место и шепнула Рикру:

— Спасибо за предупреждение. Почему ты не сказал, что он уже принял душ?

Мой фамильяр усмехнулся мне, стал соколом и вылетел сквозь стену, пропав из виду.

Пять минут спустя Зак вернулся, одетый в потертые синие джинсы и черную футболку с длинными рукавами, прилипшую к его телу. Его волосы были грубо убраны с лица, зеленые глаза сверкали приглушенным гневом, он смотрел на меня, сидящую на диване с золотой цепочкой, намотанной на мои пальцы.

Он сел на другом конце дивана, опустил рюкзак рядом с собой — подальше от меня, словно я могла броситься к сумке.

— Ты расскажешь, наконец, как умер тот конь? — раздраженно спросил он.

Я отклонилась, кулон покачивался на цепочке.

— У него пропало сердце.

Его рот раскрылся на секунду, гнев сменился потрясением.

— В смысле: пропало?

— Украдено магией фейри. Но ветеринар не понимает этого. Убийца ворует сердца жертв.

Пробормотав ругательство, он отклонился на спинку дивана.

— Это ужасно.

Я не смеялась над тем, что его пугал убийца. Любой разумный человек боялся бы. Фейри, который мог украсть сердце, не ранив тебя — может, даже не касаясь тебя — был как из кошмаров и страшилок. Четыре оленя умерли с разницей в секунды, так что сила убийцы, похоже, не имела ограничений. Как от такого защититься?

Если фейри злить, смерть неизбежна.

— Ты знаешь фейри с такой способностью? — спросила я.

— Сразу в голову не приходит, но я могу спросить у других фейри.

Я бросила ему кулон.

— Я нашла это под стулом лидера моего ковена. Открой.

Он открыл кулон и посмотрел на две крохотные фотографии.

— Женщина — дочь лидера моего ковена, Лейни. Мужчина — Джейсон Брин, ведьма. У него и Лейни был бурный роман, пока он не пропал.

— Пропал?

— Арла, лидер ковена, была наблюдателем за реабилитацией для МП. Осуждённые вступали в ковен, пока срок не кончится, или пока они не нарушат условия, из-за чего их заберут в центр исправления.

— Он был осужденным? — я кивнула, и Зак посмотрел на мое лицо. — И ты тоже осужденная?

— Да.

— Преступление?

— Убийство.

Его брови приподнялись — слабое удивление, а не ужас и отвращение, которые ощущали многие, узнав, что сидели рядом с убийцей.

— Лаллакай сказала, что другие ведьмы обвиняли тебя в убийстве лидера ковена.

Я сжала кулаки.

— Я не убивала ее.

— Но твой ковен думает, что это была ты.

— Как и МП, — сухо сказала я. Не было смысла теперь скрывать. Он мог сам сложить части. — Я — осужденная убийца, у меня плохая репутация и был мотив, ведь она следила за моим поведением. И, — я выдохнула, — я обнаружила ее тело.

Я ощущала его взгляд, но не смотрела на него. Мне не нужно было видеть, как он взвешивал новую информацию и понимал, что я не сказала — как и причины, почему я искала его после смерти Арлы.

Я указала на кулон.

— Ладно. Джейсон.

— А что он?

— Он не закончил реабилитацию. Он решил прекратить и сбежал полгода назад, бросив Лейни. Но фотография в кулоне недавняя, ей не больше четырех недель. Тут ее волосы светлые, она выбелила их только в прошлом месяце. До этого волосы были каштановыми.

Он поднес кулон к лицу, щурясь.

— Их лица вырезаны с одной фотографии. На его плече видно ее волосы, а у нее на плече его рука.

Я кивнула.

— Так Джейсон вернулся, и он или пытается завоевать Лейни подарками, или они уже снова вместе.

— И ты думаешь, что Джейсон связан с убийцей-фейри?

— Он любил хвалиться своими достижениями. Обожал вызывать опасных и редких фейри и заключать с ними черные сделки, — для ведьм черной магией были сделки с фейри, связанные с насилием, смертью или предательством. — Он делал это за деньги, хорошо зарабатывал.

— И за это его арестовали, — Зак разглядывал фотографию. — Есть несколько способов вызвать фейри, и проще это сделать на распутье. Если Джейсон хочет фейри, которого сложно выманить из владений фейри, то ясно, почему он прибыл сюда.

— Можно предположить, что он пришел сюда четыре недели назад, или меньше, и связался с Лейни. Они сделали фотографию вместе и этот кулон.

— И около двух недель назад он успешно призвал опасного фейри в мир людей, — подхватил Зак, — и фейри воровал сердца и оставлял следы из трупов на склоне горы.

— Арла как-то узнала. Может, нашла кулон и спросила Лейни о Джейсоне — или увидела, как Джейсон пришел к Лейни. Или что-то еще. Она что-то узнала, и фейри убил ее за это.

— Джейсон мог управлять фейри.

— Возможно, — я потянула за прядь челки. — Лейни знает, что Джейсон вернулся сюда, чтобы выпустить фейри-убийцу?

— И подозревает ли она, что ее парень мог убить ее мать

Я вспомнила безумные обвинения Лейни и нахмурилась.

— Она правда думает, что я это сделала.

— Она могла отрицать, — Зак потер челюсть. — Или Джейсон не вовлечен. Если это он, у нее могут быть ответы, но к ней приблизиться сложно. Мы не знаем, как близко Джейсон, или как фейри находит жертв. Если мы привлечем ее или его внимание, сможем столкнуться с фейри раньше, чем будем готовы.

— Лейни уже хочет мне смерти, — отметила я. — Если бы она могла натравить фейри на меня, она уже это сделала бы. Но нам все еще нужно знать, что это за фейри, и как он убивает, прежде чем пересекаться с Джейсоном.

Зак кивнул.

— Думаю, нужно снова посетить распутье.

Мой взгляд стал рассеянным, пока я думала о последнем визите.

— Келпи сказал, что знает, какое существо ты ищешь. Это не казалось блефом.

— Хм. Хорошо, я начну с него.

— Мы начнем.

Он скривил губы.

— Когда я предложил в прошлый раз работать вместе, ты на меня напала. Это было всего час назад, ты должна помнить.

Я проигнорировала это.

— Я ухожу завтра с работы в четыре. Встретимся тут.

— Ты хочешь потратить день на работу?

— Я, в отличие от беглецов в розыске, как ты, нуждаюсь в работе, — он посмотрел на меня без эмоций, и я склонилась. — Даже не думай идти без меня. Ты тут ради даров фейри, но меня могут обвинить в убийстве лидера моего ковена. У меня на кону куда большее.

— Кстати, МП знает, где ты работаешь. Идти туда рискованно.

— Они не арестуют меня на глазах у людей. И я стараюсь не выглядеть подозрительно, пропуская работу и пропадая на весь день.

Что я уже сделала и не должна повторять.

Он хмыкнул.

— Где твой телефон?

— А что?

— Дай его мне.

Пришлось сходить и забрать его с кровати. Вернувшись на диван, я протянула телефон. Он взял его, мгновение нажимал на экран, а потом вернул. Новое сообщение было открыто, и номер телефона уже был введен.

— Это горячая линия МП, — сообщил он. — Доложи, что видела меня в этом районе.

— Ты серьезно?

— Как видишь.

— Не издевайся. МП не перестанет подозревать меня только из-за того, что разыскиваемый плут ходил в моем районе.

Он закатил глаза.

— Нет, и я не хочу принимать удар за тебя или кого-то еще. Но тебе нужно изменить траекторию расследования МП, и это самый быстрый способ. Агент, который отвечает за поиски меня, не пропустит шанс, если ты опишешь меня.

— Но как вовлечение другого агента поможет?

— Ты уже главная подозреваемая, так что хуже не будет, да?

Ворча, я повернулась к телефону, после мига колебаний ввела описание темноволосого зеленоглазого друида, вооруженного зельями и кристаллами, верхом на коне-фейри. Я показала друиду сообщение.

— Сойдет. Отправляй.

Надеясь, что я не совершаю глупую ошибку, я нажала «отправить» и встала.

— Полагаю, ты хочешь снова поспать на моем диване.

Его взгляд впился в мою спину, пока я шла к холодильнику.

— Если ты не хочешь поделиться кроватью.

— Подойдешь к моей кровати, отрежу тебе яйца.

Он тихо фыркнул, веселясь, а не боясь, и тепло вспыхнуло во мне. Воспоминание с силой ударило меня — он вжал меня в стену, наши рты были соединены, и его язык агрессивно гладил мой — и я тихо вдохнула.

Когда я вытащила блюдо Доминики из холодильника, его голос загудел за мной:

— Ты поделишься этим?

— Нет.

— Ты будешь просто есть при мне?

— Да.

— Я купил тебе обед.

Я стиснула зубы. Я сунула блюдо в микроволновку, открыла шкаф и посмотрела хмуро на маленькую стопку разномастных тарелок.

Рыча под нос, я вытащила две тарелки. Проклятый друид.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Он ждал меня в нише, темная тень с поднятым капюшоном куртки.

Я не знала, как он терпел куртку в такую погоду. Мы впервые встретились в дождливую ночь в июне. Сегодня был шестой день жары августа. Даже после полуночи тепло было душным, и я была в шортах и свободной черной майке, лямки красного лифчика выглядывали из-под нее.

Я скользнула в нишу, прислонилась к стене напротив него. Он сдвинул капюшон, темные волосы были спутаны. Его лицо было без синяков и ссадин, и я не впервые подумала о том, что он был красивым.

Мы разглядывали друг друга, приглушенные голоса из здания заполняли тишину.

— Ты справился? — спросила я.

Он кивнул, вытащил маленький предмет из кармана и протянул. Я взяла крохотный сосуд и поднесла к свету тусклой лампы. Бледно-зеленая жидкость плескалась в полупустом флаконе.

— Сколько нужно использовать?

— Пару капель, — ответил он. — Пахнет мятой, так что добавь во что-то с сильным запахом.

— Как кофе?

Его губы изогнулись.

— Кофе — идеально.

Ответная улыбка появилась на моем лице. Было странно улыбаться, когда мы обсуждали убийство моей тети, но я не могла подавить радость. Ее смерть означала свободу от страха, боли и страданий. Свободу от будущего, полного страданий.

Ее смерть означала новое будущее. Это тоже было страшно, но я не буду одна.

Я убрала флакон в карман к складному ножу.

— Что будет, когда она его выпьет?

— Лицо онемеет, потом начнется сильная дрожь, конвульсии. Она потеряет сознание, а потом умрет. Это начнется меньше, чем через минуту, и она умрет через десять, — он подвинулся. — Пришлось проверить. Я еще не видел, как кого-то этим отравляли.

Я подавила тошноту.

— Аконит заметил что-нибудь, когда ты украл это?

— Нет, — он скривился. — Возможно. Он следил за мной днем. Мог подозревать, что я что-то задумал, но он никогда не догадается, что. Он не знает о твоем заклинании. Ты… принесла его? — робко спросил он, словно боялся моего ответа.

— Конечно, — я похлопала себя по майке. — Я его никогда не снимаю.

Он расслабился.

— Ты все время его носишь?

— Да. Родители подарили, помнишь? Для защиты.

Он посмотрел на мою грудь, потом на мое лицо.

— Что случилось с твоими родителями?

Мое горло сжалось.

— Они помогали искать пропавшего туриста в горах на севере от нашего дома. Они знали хорошо местность… но не вернулись. Их тела нашли несколько недель спустя. Выглядело как нападение зверя, но никто не знал, какого.

— Наверное, фейри, — прошептал он.

Я кивнула, прижала кулак к кулону поверх майки.

— А твои родители? Аконит же не твой папа?

Он с отвращением скривился.

— Мы не родственники, — он притих на миг, отвел от меня взгляд. — Я не помню родителей.

Холод наполнил мои вены.

— Ничего?

— Только… имя отца. И все, — он расправил плечи. — Ты будешь в порядке без своего артефакта?

— Да. Буду в порядке. В городе нет фейри, чтобы они меня тревожили.

— Не так много, — согласился он.

Моя рука на миг замерла, но я заставила себя сжать цепочку на шее. Я потянула за нее, и стало видно кулон — темно-коричневый речной камень с узором спирали.

— Это он? — выдохнул юноша.

— Да, — я сняла цепочку через голову. Моя шея ощущалась голой без слабого давления цепочки.

Я протянула руку.

Юноша взял цепочку с благоговением. Он провел пальцами по камню, взгляд стал рассеянным.

— Тут сильная магия, — он посмотрел на меня, потрясённо раскрыв рот. — Ты… почему ты не сказала, что ты была…

Пьяный крик разбил жаркую тишину. Кто-то был снаружи, у нашей ниши, слишком близко.

Юноша утянул меня в темный угол ниши. Мы сжались в тени, другой невнятный голос ответил. Шаркающие неровные шаги. Смех. Дверь хлопнула, и стало тихо.

Мы долго не двигались, а потом в унисон выдохнули с облегчением. Его дыхание задевало мои волосы, и я поежилась, ощущая его теплые ладони выше моих локтей, цепочка моего кулона была прижата к моей коже.

Я забрала у него цепочку и надела через его голову, а потом спрятала под воротник футболки кулон.

— Завтра ночью, — прошептала я, моя ладонь лежала на его груди поверх скрытого кулона, — мы встретимся в переулке. Рут и Аконит будут мертвы. Мы будем свободны.

— Свободны, — повторил он, закрыв глаза. — Во сколько?

— Не знаю. Будет зависеть от того, когда Рут будет пить кофе.

Он кивнул.

— Я тебя дождусь.

— И я тебя, — я прижала пальцы к его груди. — Всю ночь.

— А потом мы покинем этот город вместе.

— Вместе.

Он посмотрел мне в глаза, и мое сердце дрогнуло в предвкушении. Он склонился. Наши губы встретились. Моя ладонь скользнула по его ключице, а оттуда — за шею. Его рот прижался сильнее к моему.

Нежные медленные поцелуи. Так медленно, ведь тревога кипела в нас, мы не могли увлечься. Страх бежал в нашей крови, но мы не могли признаться в этом. Отчаяние душило нас, но нам нужно было дышать.

Мы целовались, и я приоткрыла рот, и он попробовал меня. Головы склонились, поцелуи стали глубже. Мои пальцы скользнули в его волосы. Его ладони скользнули по моим рукам, он притянул меня к своей груди.

Дверь хлопнула неподалеку, и мы оба вздрогнули. Нервные. Наши взгляды встретились. Мы не говорили, слова не нужны были. Мы отодвинулись друг от друга, выскользнули из ниши. Через пару напряженных минут мы попали на чердак.

Там было жарко, душно, хуже, чем снаружи. В углу подальше от приглушенных голосов из логова он снял куртку и тихо опустил ее на пыльные половицы.

Через миг я оказалась в его объятиях. Обнимала его. Целовала его. Мы уже не медлили. Мои ладони скользили вверх-вниз по его футболке. Он ласкал мою спину. Движения стали быстрее. Рты соединились. Дыхание участилось.

Я не могла перестать касаться его. Не могла перестать целовать его. Не могла помешать себе запустить руки под его футболку и коснуться его разгорячённой кожи.

— Ты хочешь? — прошептал он в мои губы.

— Да.

— Уверена?

— Да.

И он стал целовать меня сильнее. Его ладони скользнули под мою майку.

Я сняла его футболку, исследовала его грудь. Он был худым, но твердым от мышц, мой кулон висел на его шее. И он снял мою майку через голову, ласкал мои груди, сдвинув лифчик выше, теплыми ладонями.

А потом мы опустились на его куртку, сплелись, тихо, но быстро дышали. Тихое желание. Пылкая жажда. Его рот пробовал меня всюду. Мои ладони касались его всюду.

Завтра моя жизнь изменится. Но этой ночью менялась я.

Незнакомец, чье имя я не знала, его дыхание обжигало мою кожу, он целовал мой живот, стянул мои шорты ниже. Юноша как-то стал для меня важнее всех в жизни. Мы сбежим вместе, выживем вместе. Будем вместе.

Мои руки обвили его шею, пальцы сжали его волосы, я прижалась к нему, соединяя наши тела, ощущая его тепло и присутствие. Мое сердце гремело. Кровь кипела. Я была пробудившейся, живой.

Я никогда не сдавалась боли, страху, отчаянию. Но этой ночью я сдалась ему, открыла все.

Мое прошлое уже висело на его шее.

Мое настоящее искрилось от желания под его ладонями и ртом.

А мое будущее вот-вот начнется.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Я проснулась, готовая убить во второй раз.

Тело ныло от неудовлетворенного желания, разожженного проклятым друидом. Я повернулась, схватила телефон и выключила будильник, смутное воспоминание о моем сне растаяло. Грубое внимание Зака прошлым вечером было сложно забыть.

И это злило меня еще сильнее.

Кипя, я прошла к ванной, игнорируя мужчину на диване, который смотрел, как я прошла, с сонным смятением. Когда я вышла из ванной, кофе был налит, но Зак вернулся на диван, рука закрывала лицо от света.

Когда я завершила утренние дела в конюшне и подготовилась к работе, мой гнев остыл. Я сказала Доминике, что пикап сломался, и она предложила взять их старый Форд.

В клинике я бодро улыбалась коллегам, а потом занялась подготовкой к первой процедуре утром: восстановление крестообразной связки для лабрадора. Ленивый Рикр выбрал далекий угол и уснул.

Утро тянулось, хоть операций было много, и я думала то об убийце-фейри и наших планах побывать на распутье, то об агентах МП, подбирающихся ближе после того, что Лейни могла доложить о нашей встрече вчера. Становилось все сложнее улыбаться, когда коллеги говорили со мной, и я знала, что мне нужно было выйти из клиники и успокоиться.

Проверив кошелек в кармане, я направлялась к задней двери, когда меня позвали:

— Сейбер! — Хейли махала из короткого коридора, соединенного с приемной. — Можешь подойти?

— Я иду на обед, — отозвалась я, ладонь лежала на двери.

— К тебе пришли.

Я замерла. Зак не мог принести мне обед еще раз. Он не мог сюда добраться, и Хейли не звучала восторженно, так что это был не он.

«Рикр? — тихо спросила я. — Кто это?».

Его сонные мысли проникли в мою голову.

Кто? Где?

«Ты не помогаешь», — пожаловалась я, замерев у двери, гадая, выходить ли наружу. Пока я решала, что безопаснее, Николетта появилась рядом с Хейли, глядя на меня с подозрением.

Я выдавила улыбку.

— Иду!

С неохотой оставив дверь, я пошла к ним. Они пропустили меня, и я замедлилась, подходя к приемной. У дальнего конца длинного стола Кейтлин проверяла документы пары средних лет, их перекормленный мопс сидел у их ног. Пожилая женщина ждала на стуле с кошачьей переноской на коленях. И вдали у двери…

Лейни вяло улыбнулась мне, ее светлые волосы были уложены волнами, под рукой была дизайнерская сумочка…

Я поджала губы. Я не знала, было ли хорошо, что это были не агенты МП. Надеясь, что она не устроит сцену при людях, я осторожно подошла.

Ее глаза подло блестели за огромными солнцезащитными очками.

— Посмотри на себя, — прошипела она. — Занимаешься делами, будто ты невиновна.

Я молчала и ждала.

Она оскалилась.

— Если бы ты призналась ковену прошлой ночью, мы могли бы замолвить за тебя словечко перед МП, но теперь слишком поздно.

Словечко? Скорее добавить обвинений.

— В смысле: поздно?

— МП арестуют тебя этой ночью. Они даже собрали команду, которая тебя поймает, как бешеного зверя.

Адреналин вспыхнул во мне, но я скрывала эмоции.

— Откуда ты это знаешь?

— Сказала агентам, что ты угрожала убить ковен, — она подняла голову, стараясь смотреть на меня свысока, хотя я была выше. — Как ощущается, когда знаешь, что это твои последние часы свободы?

— Хочется убежать из города, пока они не арестовали меня.

— Не пытайся. С наградой за твою голову ты обречена, что бы ни делала, — она поправила сумочку на плече. — Я просто хотела увидеть твое лицо, когда ты поймешь, что тебе не сойдет с рук убийство моей матери.

Она не знала, как умерла Арла? Она не подозревала Джейсона, своего парня-преступника?

— Ты меня предупредила, и мне стоит убежать. Может, в горы, — задумчиво добавила я. — Там меня никто не найдет. Я пойду на север. По тропе к вершине.

Она резко вдохнула, плечи напряглись.

— К вершине? Зачем тебе туда?

Я смотрела на нее, и ее лицо стало замкнутым.

— Я с-скажу им, что у тебя такой план, — пригрозила она.

— Да? Что будет, если МП последует по тропе к вершине?

— Ты… — она отпрянула. — Ты убийца.

Я показала ей свою настоящую улыбку.

— Да.

Стиснув зубы, она ударила меня рукой по щеке с громким хлопком. Все в комнате охнули, посмотрели на нас.

— Гори в аду, психопатка! — завизжала она. Развернувшись, она прошла в дверь и побежала к своему серебряному Приусу.

Я смотрела ей вслед, щека пульсировала. Зачем она пришла сюда? Лишенная моего признания, она хотела порадоваться моему грядущему аресту? Увидеть мою реакцию? Отомстить хоть немного перед тем, как МП вечером сделает ход.

Ее машина поехала прочь, и стало видно автомобиль на парковке за ее Приусом. Черный седан, мужчина спокойно прислонялся к нему. Он был в темном костюме, лицо было повернуто к клинике. Высокий, ухоженный, взрослый, с короткими каштановыми волосами и очками в темной оправе.

Холод наполнил мое тело.

— Сейбер?

Я вздрогнула, удивившись из-за Хейли и Кейтлин по бокам от меня, их лица были полны тревоги.

— Ты в порядке? — Кейтлин взяла меня за руку. — Идем. Я дам тебе пакет со льдом. Хочешь вызвать полицию?

Полицию? Это все усложнит. Я смотрела в окно на агента МП. Он зайдет и заговорит со мной в здании, полном потенциальных жертв?

Где был один агент МП, неподалеку могли быть другие. Они окружили клинику, ждали момента для атаки? Они думали, что у меня была магия, которая могла забрать сердце из груди человека. Потому они еще не напали, но когда они атакуют, они не будут сдерживаться.

Я ждала, секунды тянулись, но агент не отошел от машины.

МП охотились на меня, и если Лейни не блефовала, то время было почти на исходе.

— Сейбер? — спросила Кейтлин.

— Нет, — быстро сказала я. — Не нужно полиции.

— Тебе нужно ее обвинить, — Хейли взяла меня за руку и повела в коридор к комнате для персонала. — Она напала на тебя.

Мы покинули приемную, и пронзительный голос Николетты раздался сзади:

— Но что ей сделала Сейбер?

* * *

Я стояла у задней двери клиники. Я сменила форму на джинсы и майку — запасная одежда из моего шкафчика. Телефон был в одном кармане, складной нож — в другом, ключи от машины Доминики — в руке.

Моя смена закончилась, и я не могла еще дольше прятаться в клинике. Агент, следящий за зданием спереди, оставался на месте, и Рикр нашел другого мужчину в костюме, следящего за задним ходом, где стоял старый Форд. Если верить Лейни, дома меня ждала засада.

Изображать обычную жизнь уже не получится.

«Готов?» — позвала я Рикра.

И полон желания, — ответил мой фамильяр, его голос в моем разуме доносился со стороны крыши.

«Будь осторожен, — предупредила я. — Ты не знаешь, что за магия или оружие у того агента».

Я всегда осторожен, голубка.

Я недоверчиво сморщила нос.

«Тогда сделаем это».

С ключами наготове я открыла заднюю дверь, увидела маленькую парковку за торговым центром. Второй агент был недалеко от урны, был в таком же костюме, как у другого агента, но сам по себе был худым и низким, темные волосы были острижены близко к голове, кроме полоски волос по центру.

Он вздрогнул от моего появления, повернул голову ко мне и не увидел белого сокола, устремившегося к нему с неба.

Рикр ударил с разгона. Агенту повезло, что мы решили его сильно не ранить, так что фейри использовал вес тела, а не когти.

Мужчина вскрикнул, пошатнулся, взмахнул руками, закрывая голову, крылья Рикра били его.

Я побежала к машине, отперла дверцу и запрыгнула за руль. Двигатель загудел. Я направила машину, и агент взмахнул рукой. Осколки льда появились на его пальцах и полетели дугой.

Криомаг.

Рикр уклонился, взмахнув крыльями, схватил когтями рукав мужчины и потянул его руку за спину, лишая его равновесия.

Я нажала на педаль газа. Машина выехала с парковки, и я помчалась мимо Рикра и агента. Шины скрежетали по асфальту, я выехала на шоссе, крылья фамильяра сверкнули в зеркале заднего вида и пропали.

Я сжала руль, присоединилась к потоку машин, едущему на запад к Ванкуверу. Если меня преследовали, я хотела, чтобы МП думали, что я убегала в большой город.

Напряжение усиливалось с каждым километром, сердце колотилось медленно, но с силой об ребра. Я почти вибрировала, когда остановила машину на светофоре перед шоссе Логид. Я подумывала развернуться, когда ощутила силу фамильяра в своем разуме.

Я опустила стекло, и через миг белый сокол влетел в салон и опустился на пассажирское сидение. Он встряхнулся всем телом, капли воды и мелкие кристаллы льда полетели во все стороны.

— Ты ранен? — тревожно спросила я.

Ранен простым ледяным магом? — Рикр недовольно посмотрел на меня. — Я оскорблен.

Я закатила глаза.

— Тебя недавно оглушил медведь-фейри, поймала пикси. Откуда мне знать, что ты справишься?

Он обиделся еще сильнее.

Магия людей — не проблема. С моим видом куда сложнее.

— Ясно, — шепнула я, хотя не понимала этого.

Свет светофора изменился, и я направила машину на шоссе, поехала на запад в Бернаби. Там я повернула на север, попала на шоссе 7А и направилась на восток к Кокитламу. Я поехала по городу, следуя за потоком машин в вечерний час пик. Я направлялась не к «Сердцам и Копытам», а к Куорри-роуд.

Через десять минут я остановила машину на той же маленькой парковке, откуда звонила Пирсу после первого визита в распутье.

Я выбралась, размяла напряженные ноги, озираясь. Несколько незнакомых машин стояли неподалеку, но парковка была заброшена. Рикр улетел в лес, откуда мог следить.

Я ждала, волнение становилось раздражением.

— Где он? — гневно ворчала я. — Он должен был…

Телефон задрожал на моем бедре, и я вытащила его, ожидая сообщение от опаздывающего друида, но это был не он. Это было сообщение с неизвестного номера.

Это главный следователь по делу Призрака. Я насчет твоей записи на горячую линию. Нужно пообщаться.

Я нахмурилась. Пообщаться? Это было неправильным словом для допроса о плуте и его награде за поимку.

Телефон снова пикнул, и второе сообщение появилось под первым:

Кстати, видел, что ты — главный подозреваемый в убийстве. Восхитительно.

Восхитительно?

Третий щелчок.

Я буду там как можно скорее. Не убегай из города, ок?

Не убегать? Он откуда-то знал, что я избегала ареста сейчас?

Мягкая энергия леса замерцала, и песни птиц утихли от стука приближающихся копыт. Тиллиаг появился меж двух деревьев, выгнув шею, друид ехал на нем.

Я убрала телефон в карман.

— Ты поздно.

Конь поравнялся со мной, и Зак склонился. Его рука обвила меня, он поднял меня на коня. Я не успела зарычать в протесте, Тиллиаг помчался рысью, и я с трудом смогла правильно устроиться. Ладони Зака притянули меня к нему, пока я усаживалась.

— Не спеши вытаскивать нож, — сказал он мне на ухо. — Я опоздал, потому что пришлось обходить шестерых охотников, которые прибыли на ферму.

Лейни не блефовала.

— Почему ты не ушел раньше? — осведомилась я, Тиллиаг вышел на широкую тропу из гравия, дорогу Миннекада. — Я предупреждала, что они могут прийти.

— Я решил, что ты предпочла бы, чтобы я не оставлял улик в твоем доме, — он снял с плеча маленький рюкзак, и я узнала свой. — Я захватил вещи для тебя. Еда, вода, сменная одежда.

Я неловко забрала рюкзак.

— А Доминика и Грета?

— Уехали раньше, чем прибыла команда агентов. Наверное, их выманили оттуда обманом.

Мне стало не по себе.

— Нужно найти Джейсона Брина и фейри-убийцу. Если нет…

Я не смогу вернуться домой.

— Мы их найдем, — он потянулся вокруг меня и сжал гриву Тиллиага. Конь-фейри помчался галопом, его копыта стучали по гравию, деревья проносились, мы мчались к вершине горы Берк.

Вскоре мы будем на распутье. И очень скоро мы узнаем, что за монстр воровал сердца фейри и оставлял столько смертей за собой.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Пятна тени падали на нас, Тиллиаг бежал по тропе. Жеребец не уставал, мчался, пока склон не заставил его замедлиться. Он быстро миновал еще семь или восемь километров, а потом замедлился и шагал среди камней и корней на сужающейся тропе.

Я расслабилась на спине коня, пытаясь игнорировать теплую ладонь Зака на моей талии, другая его ладонь лежала на его бедре. Он двигался так слажено с конем, что я почти забыла о нем.

Почти.

Я подняла взгляд к небу, заметила белые крылья — Рикр летел над нами. Задумчиво напевая, я разглядывала густой лес, воздух был тяжелым от жара и запаха хвои — настоящей, а не мыла Зака.

А потом я изменила зрение на измерение фейри и заметила двух черных волков, огибающих деревья на тихих лапах, их алые глаза порой поглядывали на нас. Это были трое из четырех фейри Зака. Где была Лаллакай, красивая, но опасная орлица?

Я сосредоточилась на лесе, туман мира фейри угас.

— У тебя четыре фамильяра? Два варга, Лаллакай и Тиллиаг?

Левое ухо коня дрогнуло, он слушал меня.

Зак подвинулся, его ладонь на миг прижалась к моему бедру.

— Тиллиаг — не мой фамильяр, не в традиционном смысле. Он пообещал мне девяносто девять дней службы как плату за долг.

Временный союз? Интересно.

— А варги?

— Это фамильяры в обычном смысле.

— Тебе не нравится обычный смысл?

— Это идея ведьм. Отношения друидов с фейри не вложить в маленькие простые рамки «фамильяр» и «не фамильяр».

— Как ты описал бы свои отношения с варгами?

— Товарищи. Они были со мной больше двенадцати лет. В стае их было пять… — пауза, и он заговорил снова, голос стал грубее. — Но я недавно потерял троих.

— Потерял.

— Совершил глупую ошибку, а они за это заплатили.

Часть меня была рада, что я не видела его лица. Я не хотела сочувствовать.

— У этих двух есть имена?

— Почему не спросить их?

Я прикусила щеку изнутри.

— Крупный — Грениор. Маленькая — самка, ее зовут Килар. Ты мало общаешься с фейри, кроме Рикра, да?

— Да, — я подвинулась, жалея, что Зак был так близко за мной. Искушение прильнуть к нему не пропадало. — Я редко вижу других фейри, и они не приходят ко мне. Наверное, потому что видят, что я слишком слаба.

— Слабая духовная сила не делает тебя бесполезной. Рикр подтвердит это, иначе он не связал бы себя с тобой.

Я ошеломленно хмыкнула, соглашаясь.

— Как он стал твоим напарником?

Обычно я не ответила бы на такой вопрос, но Зак уже знал мою самую большую тайну — что я была осуждена за убийство.

— Мне предложили «реабилитацию» в восемнадцать. МП отправили меня к Арле, но я не встретилась с ней, как должна была, а отправилась исследовать.

— Приняла реабилитацию всерьез, как погляжу.

— Я больше двух лет провела в бетонной коробке. Я хотела побегать босиком по лугу и поваляться в полевых цветах.

Он кашлянул.

— Не могу это представить.

— Когда меня выпустят из тюрьмы в следующий раз, я тебя приглашу, — я заерзала снова. — И в тот день я столкнулась с Рикром. Он следовал за мной несколько часов, раздражал, а потом… так и не ушел. Когда я встретила Арлу на следующий день, она спросила, мой ли это фамильяр. И он сказал да — наверное, чтобы поразить ее. Через неделю он дал мне метку фамильяра.

Зак издал задумчивый звук.

— И все? Ты ему понравилась?

— Наверное. Когда я спрашиваю, почему он рядом, он говорит, что это делает его жизнь интереснее.

Приглушенное фырканье.

— Молчи.

— Моя жизнь тоже стала интереснее. Повторяющиеся угрозы, нападения…

— Умолкни, — прорычала я. — Что насчет тебя и Лаллакай?

— Мы с ней уже давно. Мне было пятнадцать, когда я ее впервые встретил, но мы не вступили в официальные отношения, пока мне не исполнилось семнадцать.

— Официальные отношения? — повторила я. — Это как понимать?

— Она…

Его госпожа, — Рикр вылетел из леса в облике воробья и опустился на ветку в паре ярдов над тропой. — А он ее послушный супруг.

Мои брови подпрыгнули.

— Это все так, как звучит?

Да, — заявил Рикр.

— Нет, — рявкнул Зак. — Не так.

Правда? — крылья Рикра сверкнули, он взлетел, стал в полете соколом. — Разве она не нежится в свете твоей яркой силы друида, как королева, наслаждающаяся вниманием своего красивого юного любовника? Разве не такую цену ты платишь за ее защиту?

Зак напрягся, и Тиллиаг раздраженно тряхнул ушами.

Я ждала, что друид будет спорить с Рикром, но он молчал. Может, он не мог это отрицать. Друиды, как и ведьмы, не обладали изначально защитной или агрессивной магией. Мы полагались на дары, услуги и защиту милосердных фейри. Если Лаллакай защищала его, она требовала плату, и что было лучше свободного доступа к манящей духовной энергии друида?

Тиллиаг подпрыгнул, встряхнув напряженного Зака. Он съехал к моей спине, выпрямился, ворча под нос.

Обе его ладони были на моей талии.

— Откуда ты? — резко спросила я, пытаясь отвлечься.

— Я жил раньше на севере Ванкувера.

Я не это имела в виду, но его фраза отвлекла меня.

— Жил? А где живешь теперь?

— Где хочу.

Его недружелюбный тон не остановил меня.

— Это означает, что все твои вещи в рюкзаке? Потому ты попросил постирать вещи у меня?

— Я за минимализм.

— Забавно. Почему у тебя нет дома?

— Я раскрою свое трагическое прошлое, если ты раскроешь свое.

Это было сложно.

— Тогда один вопрос.

— Какой?

— Ты уйдешь, когда все это кончится, да?

— Спасибо за сочувствие, — с сарказмом сказал он.

— Ты не хочешь сочувствия.

Он молчал пару мгновений.

— Не хочу. Я хочу вернуться и убить того, кто забрал мой дом.

У него забрали дом?

— Почему не делаешь это?

— Стоило сказать «убить их снова».

— О, — я напела пару нот. — Это помогло?

— Что?

— Убийство?

— Да и нет.

Он ничего не добавил, и я ткнула его локтем в ребра.

Он охнул.

— Тебе хочется послушать, как я кого-то убил? Многим от этой тебе не по себе.

— Я сама убийца, помнишь?

— Не такая же.

— Откуда тебе знать?

— Потому что я убивал много раз, — его голос стал грубым. — Столько, что потерял счет. Людей, которые это заслужили. Тех, кто это, может, не заслужил. Порой я пытал их, а потом убивал. Кровь на моих руках никогда не смоется, и я давно перестал переживать.

Я слушала стук копыт Тиллиага.

— Я не жалела. Что убила того человека. Я жалела только, что попалась. Теперь я осторожнее.

— Осторожнее? Ты убивала фермеров и закапывала в свинарниках?

— Не убивала, но мне нравится пускать им кровь, — я хмыкнула. — До Харви Уитби последний мучитель животных отправился после встречи со мной в больницу. Два до него обанкротились. Еще одного я шантажом заставила продать ферму и уехать. Одного до этого я обвинила в вымогательстве. Он в тюрьме. О, — добавила я, — были еще подростки, которые мучили кота. У каждого теперь недостает пальца, чтобы они не забыли, что я с ними сделала.

Зак тихо выругался.

— И все это ты сделала, не попавшись? Пока за тобой следили ковен и МП?

Я пожала плечами.

— Хорошо, — выдохнул он. — Признаю. Ты немного пугаешь.

Я не понимала, что смеялась, пока не ощутила, что он удивленно напрягся.

Через миг он прошептал:

— Когда я натыкаюсь на мерзавцев, мучающих фейри или вредящих детям, я просто убиваю их.

Странное чувство сжало меня внутри.

— Я думала, ты был похитителем.

— В рамках закона я и есть похититель. Но я не мог бросить детей для следующего торговца, и мне плевать, в чем меня обвиняет МП. Они никогда не заботились о точности обвинений.

— Ты… — мой рот раскрылся. — Ты спасал детей?

В его хриплом голосе появилось веселье:

— Если считала меня похитителем детей и шлюхой для фейри, можешь дальше так думать.

Я закрыла рот, кипя внутри.

— Не важно. Но знай, если ты меня предашь, я перережу тебе горло.

— Заметано.

* * *

Вечернее солнце искрилось на водах озера Деннетт. Мои ноги болели от усталости, и я была рада, когда Зак решил сделать небольшой перерыв перед тропой, заросшей кустами. Я много ездила верхом, но ни один конь не мог двигаться в таком темпе, в каком это делал Тиллиаг.

Колени дрожали, я повернулась к упавшему дереву у края тропы. Зоны пикника с потрепанными деревянными столами и ямами для костров были заброшены, бурундук искал среди них забытые крошки.

Я опустилась на бревно, кора была вытерта сотнями туристов, использовавших его как скамью. Я сняла маленький рюкзак с плеч, опустила его у своих ног и достала бутылку воды. Зак вытащил воду из своего рюкзака, а я уже осушила полбутылки, а потом налила немного на лицо. Прохладная жидкость потекла по моим щекам и подбородку, пролилась на футболку.

Было слишком жарко и душно. Конечно, тут были только мы.

Я проверила содержимое рюкзака, чтобы понять, что взял для меня Зак, пока он смотрел на озеро. Его взгляд скользнул к вершине, он медленно повернулся по кругу, словно искал далекий звук, который едва мог уловить.

— Ты это ощущаешь? — прошептал он.

Я прищурилась, искала что-нибудь необычное.

— Что ощущаю?

Он нахмурился сильнее. Он смотрел на меня миг, будто обдумывал что-то, а потом сжал гриву Тиллиага и забрался на спину жеребца.

— Что ты делаешь? — резко спросила я.

— Что-то не так, но я не знаю, что. Мне нужно быть сосредоточенным, а ты отвлекаешь.

Я вскочила на ноги.

— Ты не уедешь без м…

Он повернул Тиллиага на запад.

— Когда ты в прошлый раз была на распутье, ты упустила фамильяра и чуть не попала в пасть келпи. Просто жди тут. Я вернусь через час или два. Если повезет, с ответами.

— Зак…

Тиллиаг побежал рысью. Я побежала за конем, кипя от ярости.

— Зачем ты вообще меня сюда брал? — закричала я.

— Просто пытаюсь сохранить жизни нам обоим, — отозвался он, Тиллиаг ускорился. — Постарайся не зарезать меня, когда я вернусь.

— Я заколю тебя, сволочь! — завизжала я тщетно, жеребец и всадник пропали в лесу за озером, устремились к тропе к вершине. — Козел, — рычала я. — Рикр! Следуй за ним!

Мой фамильяр в облике сокола опустился на ближайший булыжник.

Сожалею, но я должен отказаться.

— Что? Почему?

Не только друид ощущает злобную силу, которой тут не было раньше, — он смотрел на вершину. — Фейри, каких ты не знаешь, прячутся в магии распутья. Очень опасно.

— Я могу справиться.

Он щелкнул клювом.

Я все равно не брошу тебя ради слежки за друидом.

Я повернулась и прошла к своему рюкзаку, застегнула его и повесила на плечо. Если Зак не брал меня к распутью, я дойду сама. Я знала путь.

Я пошла прочь от бревна.

Хочешь загадку? — спросил Рикр с камня. — Какую фигуру успеет описать друид на коне, пока за ним гоняется ведьма пешком?

— Умолкни, Рикр.

Круг, — сообщил он. — Он приедет раньше, чем ты сможешь его догнать, голубка.

Мои гневные шаги замедлились.

— Этот козел меня бросил.

Да, так что прибереги силы, чтобы покалечить, когда он вернется, — его тон смягчился. — Тут нам безопаснее, и ему будет проще, ведь не нужно тебя защищать.

Я запнулась и направила чувства. Напряжение было в жарком неподвижном воздухе, и тихий плеск воды на каменистом берегу был единственным звуком. Я не могла уловить больше ничего, но я была ужасной ведьмой.

Я снова выругалась. Опустив плечи, я прошла к бревну и опустилась на него. Рикр был прав. Зак доберется до распутья задолго до того, как я дойду. Погоня будет лишь тратой энергии, и было слишком душно для бега по склону горы.

Вздохнув, я снова открыла рюкзак. Зак бросил пачку батончиков из гранолы и мешок сухофруктов и орехов с моей кухни. Я двадцать минут выбирала любимые орехи из мешка. Колено подпрыгивало от нетерпения.

Я ненавидела сидеть на месте. Если я долго ничего не делала, мозг начинал кипеть. Тревожные мысли боролись за власть — Джейсон Брин и его фейри-убийца, Лейни и ее визит в клинику, агенты МП и их команда охотников на ферме, Зак бросил меня, и я злилась так, что хотела визжать.

Делать больше было нечего, и я опустошила рюкзак и сложила его заново. Пока я убирала батончики, я уловила тихое звяканье цепочки. Я вытащила со дна рюкзака золотой кулон из кабинета Арлы. Зак сложил его, видимо, чтобы вещь не попала в руки МП.

Я открыла медальон. Маленькое лицо Джейсона Брина улыбалось мне, его голова была бритой, на подбородке была каштановая борода. Он был удивительно красивым, с острыми чертами и харизмой. Лейни сияла на фотографии, была счастливее, чем когда я была неподалеку. Она любила его?

Рассеянные мысли вернулись к нашему разговору днем. Я не знала, можно ли было верить, что она пришла посмотреть мою реакцию на новости, что меня вот-вот арестуют, но ее реакция на мое упоминание тропы к вершине была интересной. Она явно знала, что я намекала на распутье. Она что-то подозревала? Мне все еще казалось, что она не была вовлечена в смерть своей матери.

Я убрала кулон в задний карман и вытянула ноги. Минуты шли. Мой взгляд скользнул к вершине за озером, где скрывалось распутье. Мучительно близко, но слишком далеко для простого доступа. Я была обижена на Зака за то, что он бросил меня тут.

Нетерпение крушило мой самоконтроль, я слезла с бревна, скрестила ноги на земле и попыталась медитировать. Ушло десять минут, чтобы мой разум успокоился, и ощущение времени пропало.

Я медитировала, золотой свет солнца угас, тени сгустились. Я встала и размялась. Прошло почти два часа. Если Зак вскоре не вернется, наступит ночь.

Ночь хотя бы сбавит жару. Я поджала пальцы ног в сапогах, ногам было неприятно жарко.

Бросив рюкзак у бревна, я прошла к берегу. Низкий плоский камень выпирал в озеро, и я села на дальнем краю, сняла сапоги, закатала джинсы и сунула ноги в прохладную воду.

И выдохнула. Намного лучше.

Я посмотрела на закат. Зак что-нибудь узнал в распутье? Баллигор раскрыл, что знал о «существе», которое мы искали? Если он ничего не нашёл, я не смогу доказать свою невиновность МП. Они будут охотиться на меня.

Со звяканьем металла белая белка появилась рядом со мной, голубые глаза были строгими. Золотой кулон висел из его рта.

Уронила что-то, голубка?

— О, — я взяла медальон, свернула цепочку и потянулась к карману, решив в этот раз запихать кулон получше.

Рикр вздохнул.

А если ты уронишь его снова? Убери в надежное место.

— Например? — он посмотрел на меня, и я скривилась и расстегнула цепочку, а потом застегнула ее на своей шее. — Лучше?

Он не ответил, голубые глаза смотрели на озеро. Его пушистый хвост дрожал. Я посмотрела на воду, ноги были погружены по лодыжки. Вода была чуть мутной, камешки на дне напоминали коричневую мозаику. Озеро было примерно в два фута глубиной.

Кожу покалывало, напряжение проникло в уставшие мышцы. Рябь побежала по поверхности. Тень скользнула по воде.

Нет.

Тень скользила под водой.

Сейбер! — крикнул Рикр, прыгнул в небо и стал соколом.

Тихая энергия озера взорвалась, поверхность воды разбилась, и большой силуэт бросился из пенных волн.

Я отпрянула. Вспыхнули белые крылья. Острые зубы, пасть широко открылась. Волна накрыла меня, промочив и ослепив. Я скатилась с камня и упала на ноги на мелководье. Я побрела к берегу, схватила одной рукой складной нож, другой быстро протирала глаза.

Мое зрение прояснилось.

Мое сердце остановилось.

Огромное черное существо, покрытое гнилыми растениями и слизью, стояло на четырех ногах на мелководье. Его голова, смутно похожая на лошадиную, повернулась ко мне, длинная пасть была полной изогнутых зубов, торчащих во все стороны.

Белые крылья в алой крови висели из жуткой пасти келпи.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Келпи тряхнул головой и выплюнул маленького фейри. Сокол прокатился по камням берега, безжизненная куча окровавленных перьев.

— Рикр! — завизжала я.

Келпи повернулся ко мне, вода и слизь капали с его огромного тела. Он был вдвое больше существа, вырвавшегося из пруда на распутье, и я не могла понять, сколько в его теле было гнилых растений, а сколько — плоти, костей и мышц.

Мы снова встретились, милая.

Знакомый голос зашипел в моей голове, и я отпрянула на шаг. Баллигор? Тот же келпи? Но как он стал таким большим?

Я искала на огромном теле фейри слабое место, крепко сжав складной нож, но четыре дюйма стали еще никогда не ощущались такими жалкими. Рикр не двигался, даже не дрогнул.

Баллигор приблизился, передние ноги выглядели как кошачьи с драконьими ступнями, а задние были как у лошади, плюс хвост ящерицы. Его рот открылся, длинная морда разделилась, на зубах была кровь Рикра.

Ты пахнешь так сладко, милая, — проурчал он, нависая надо мной, вдвое больше ломового коня. — Но так мало силы. Может, твоя плоть меня удовлетворит.

Я отпрянула на шаг, камешки впивались в босые ноги. Резкий и незнакомый страх наполнил мое тело.

Жаль, друид не подошел к воде, — его длинный черный язык показался изо рта. — Даже не взглянул на меня, наглый дурак.

Зак ощутил опасность, но не источник. Рикр тоже не понял, откуда исходила злобная энергия. Они оба думали, что сила была из распутья. Они оба думали, что это место было безопаснее.

Его сила… его сила такая мощная, — Баллигор облизнулся. — Такая соблазнительная, милая. Ты не можешь представить.

Он был почти на мне, но я не заметила, как он двигался. Как я оказалась слишком близко к пруду в прошлый раз, я не замечала расстояние рядом с этим фейри.

Он опустил голову, горячее дыхание, воняющее серой и болотом, хлынуло на мое лицо.

Я предпочел бы друида.

— Т-тогда, — я лепетала. Дрожала. Я редко ощущала страх, который не могла сдержать. — Тогда заключим сделку.

Смех забулькал в его горле.

Сделку, милая?

— Ты хочешь друида. Я могу привести к тебе друида.

Можешь?

— Я знаю, куда он пошел.

Камни хрустели под ногами фейри, он прошел за меня, гадкое дыхание вызвало у меня тошноту.

Он ушел на распутье. Но это мне не помогает, милая. Там слишком мало воды, и моего облика не хватает, чтобы одолеть его. Мне нужно, чтобы он пришел сюда.

Большие водоемы делали его сильнее… и крупнее?

— Я приведу его сюда, — сказала я.

Жаркий воздух задел мою спину, шершавый язык скользнул по моей руке от локтя до плеча.

Приведешь, милая?

— М-мне просто… нужно… чем-то его заманить, — я подавляла страх, искала ясность. — Что-то убедительное. Он ищет существо. Ты его уже упоминал.

Келпи во второй раз провел языком по моей коже. Он решал, стоило ли съесть ведьму, которую он уже поймал, вместо того, чтобы заключать сделку ради шанса поймать друида?

— Расскажи что-нибудь о существе, — выдохнула я, — и я уговорю друида прийти сюда в поисках него. Он придет прямо к тебе.

Существо… — Баллигор издал булькающий смех. Его когти скребли камни, он ходил вокруг меня. Вода набегала мне на пятки. Я была у края озера. Когда я подошла к воде? Или вода приблизилась? — Тень Смерти, — фейри опустил голову, и бледный глаз блестел за растениями, висящими на его голове. — Он появляется с заходом солнца, и ему не нужно оружие для его добычи. Безымянные звери не могут противостоять его зову, и их духи летят в его вечноголодный рот.

— Его зов? — прошептала я.

Баллигор был так близко, что его большая голова перекрыла все.

Фейри и люди, наши духи привязаны к нашим именам. Мы можем сопротивляться его зову, но не всегда. Некоторые теряют разум от ужаса. Некоторые — от гнева. Он преследует добычу, пока она не отдает ему свое имя.

Мое дыхание вылетело сквозь сжатые зубы.

У имен есть сила, милая. Если дать ему имя, он отзовет жизнь, независимо от расстояния или защиты, — фейри отодвинулся с булькающим хохотом. — Люди такие дураки, ведь говорят свои истинные имена всем, кто спрашивает. Фейри не такие безрассудные.

— Это… — я вдохнула. — Это должно заманить друида сюда. Я скажу ему, что фейри-убийца…

Нет, милая, — Баллигор раскрыл пасть. — Я уже установил приманку.

— Что?

Его язык показался, и я сжалась, не дав ему задеть мое лицо.

Я ощущаю друида на тебе. Он придет к краю воды…

Сильные когти сжали мою лодыжку.

…за тобой.

Он выдернул ногу из-под меня, и я полетела на спину. Я рухнула, взмахнула складным ножом и вонзила его в лапу фейри. Его хватка стала сильнее от боли, но он не отпустил.

Я выдернула нож и вонзила снова.

Шипя, Баллигор схватил меня на шею. Сев на задние ноги, он поднял меня в воздух. Я вонзила нож в его запястье. Он зарычал, сжал мое горло, перекрыв воздух.

Я повернула нож, погружая его глубже, искала что-то, кроме плоти. Кончик задел кость. Я подвинула нож выше, он зацепил крепкую полосу жил. Черные точки вспыхнули перед моими глазами, легкие ныли. Схватив нож обеими руками, я выдернула его из его запястья, разрывая сухожилия и…

Он заорал с гневом, и я упала. Вода плескалась, фейри отшатнулся, его рука была вытянута, пальцы — растопырены, согнуты неуклюже, как когти.

Срединный нерв в запястье. Если его перерезать, ладонь и предплечье перестанут слушаться.

Я поднялась и побежала из озера. Грохочущие шаги сотрясали землю, и ладонь сжала мою футболку, подняла меня в воздух. Пасть широко открылась, Баллигор бросил меня к своему рту.

Но я все еще слышала громоподобный топот.

Стук копыт.

Магия вспыхнула, и хлыст золотого света обвил верхнюю челюсть Баллигора, оттягивая его морду.

Я рухнула на его слизистую голову и отлетела. Я упала на спину на краю воды, воздух вылетел из легких, диафрагма сжалась. Толстые ноги фейри плескались в паре футов от меня, но я не могла пошевелиться.

Черная шерсть. Волчье лицо появилось передо мной.

Держись за меня, — прорычал низкий женский голос в моей голове.

Я заставила себя встать, закинула руку на плечи варга. Она потащила меня из мелководья подальше от топающих ног келпи. Мои легкие раскрылись, и я вдохнула.

Баллигор яростно ревел.

В двадцати футах от берега огромный фейри бился с Заком и Тиллиагом. Удар задел плечо жеребца, сбил его с ног. Зак соскочил с падающего коня и перекатился. Он вскочил, когти келпи устремились к нему.

Хлыст Зака пропал, из того же полупрозрачного света на его предплечье появился янтарный щит. Он поднял щит, и когти Баллигора ударили по нему. Сила удара сокрушила бы человека, но Зак выстоял.

— Impello, — прорычал он.

Рябь полетела по воздуху от него, и келпи содрогнулся, словно от удара невидимым кулаком. Зак сорвал с пояса зелье и бросил его. Стекло разбилось об фейри, и Баллигор отпрянул, густой коричневый дым поднялся от разлитого зелья.

Друид отскочил, потянулся к одному из кристаллов на его шее.

— Ori vis siderea!

Лиловая магия окутала его ладонь. Он направил ее на морду келпи. Баллигор отпрянул от магии, взмахнул толстым хвостом. Он попал по Заку и сбил его с ног.

Волчица-фейри, поддерживающая меня, бросилась прочь, и я упала на четвереньки. Второй варг выбежал из зарослей, и пара волков бросилась на фейри сзади, пока он надвигался на Зака.

Еще вспышка магии. Серый дым поднялся от зелья. Яркий взрыв огня.

Но этого не хватало.

Волки-фейри рвали защитный слой растений на келпи. Тиллиаг бросился, но не смог подобраться близко, Баллигор повернулся. Его хвост сбил варгов. Его рука отбросила коня на землю. Слизь защищала его от зелий Зака. Он схватил друида за горло и поднял в воздух, широко раскрыл пасть.

Зак вытащил нож в десять дюймов длиной из ножен на бедре и ударил им по пасти фейри. Сталь пронзила нижнюю челюсть.

Взревев, Баллигор бросил Зака на землю с сокрушительной силой. Придавив его грудь, фейри рассмеялся, булькая.

Такой слабый, Кристальный друид, — дразнил он. — Ты — разочарование после твоей репутации. Думаешь, жалкая магия человека может меня ранить? Где твой арсенал магии фейри?

Свет солнца потускнел. Тени замерцали на озере, и земля задрожала под гулом силы.

— Действительно, где? — проурчал женский голос.

С темным мерцанием Лаллакай вышла из владений фейри, ее изумрудные глаза блестели. Ее черные волосы длиной до колен развевались, ее бедра соблазнительно покачивались, пока она шла к келпи.

— Серьёзный промах, болотная слизь, забыть, кому принадлежит Кристальный друид, — ее красные губы изогнулись. — Ошибка, которая будет стоить тебе жизни.

Баллигор зарычал.

Теневая ведьма, я никогда…

Она подняла изящную ладонь. Призрачные крылья широко раскрылись по бокам от нее. Черная сила извивалась, поднимаясь от земли, и она махнула рукой в сторону. Темная магия полетела изогнутыми клинками.

Брызнула кровь. Баллигор отшатнулся, сдавленно булькнул, защищающая его растительность упала, и кровь пролилась на берег. Он, ревя, бросился к ней.

Лаллакай снова махнула ладонью. Теневые клинки снова обрушились на келпи. Он шатался, рычал. Еще изящный жест, и третья волна теневой магии впилась в него.

Вопя, он повернулся к воде. Пока он бежал, она направила острый черный ноготь на его спину. Воздух пылал силой, тени обвили ее руку, а потом вылетели из ее пальца, как копье. Тень пробила его шею у основания черепа, и он рухнул в воде в три фута глубиной.

Я, стоя на четвереньках у края озера, могла лишь смотреть.

Лаллакай повернулась и посмотрела на Зака, лежащего у ее ног.

— Мой дорогой упрямый друид, когда ты оставишь глупую гордость?

Зак молчал, прижимая ладонь к ребрам.

— Слухи о твоей слабости разлетятся. Больше фейри попытаются поймать тебя, — она изящно опустилась на колени рядом с ним. — Я нужна тебе, любовь моя. Отчаянно, как и раньше. Почему ты не позволяешь помогать тебе?

Ее тон был сладким, заботливым, печальным. От этого я насторожилась сильнее, чем от угроз.

Она задела когтями его щеку.

— Сколько ран ты примешь? Сколько боев проиграешь? Ты мог уже пополнить потерянную магию, если бы снова положился на меня. Как раньше.

Если бы не было так тихо, я не услышала бы его хриплый ответ:

— Ты хочешь, чтобы я дал тебе слишком много, Лаллакай.

Она прижала ладонь к его щеке.

— Ты уже отдал себя мне. Ты принадлежишь мне.

— Если ты хочешь бездумное подчинение, свяжи меня магией и питайся мной, как пиявка.

Тени окружили ее, воздух дрожал от ее гнева.

Я поднялась на ноги, вода громко плескалась. Лаллакай посмотрела на меня изумрудными глазами. Я склонилась и подняла складной нож, сталь блестела среди коричневых камешков. Убрав клинок, я сунула нож в карман, а потом повернулась и пошла прочь, хромая.

Леди Тени и ее друид молчали, пока я шла по берегу, едва ощущая острые камни босыми ногами. Те же острые камни впились в мои ушибленные колени, когда я встала на них.

Я осторожно перевернула тело Рикра и поправила его окровавленные крылья.

Бледно-голубые глаза открылись.

Ты жива, голубка.

Мое сердце дрогнуло.

— Это мои слова.

Нужно больше, чем укус келпи, чтобы добить меня.

— Ты выглядишь так, будто ты при смерти.

Внешность… обманчива.

Смешок вырвался из меня. Я подняла его и осторожно прижала к груди, согнувшись, позволяя ужасу, что я потеряла его, ускользнуть.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

— Это лучшее, что я могу сделать, — сказала я Рикру, завязывая последний бинт. Его облик сокола теперь был скорее из марли, чем из перьев.

Дай мне день отдыха, — буркнул он, — и я снова буду ловким и радостным спутником.

Я не напомнила ему, что ему повезло, если он сможет сам ходить через день. Я скрутила бинт и убрала его в набор алхимии Зака, открытый на земле рядом со мной. Я не понимала, что это была еще и аптечка.

Друид сидел неподалеку, прислонившись к стволу дерева, прикрыв глаза, прижав ладонь к ребрам.

Я закупорила бутылочку — он указал накапать зелье на раны Рикра, чтобы ускорить исцеление — и убрала ее в аптечку, а потом несколько минут осматривала подошвы своих ног. Поцарапанные, но не до крови. Я в последний раз разулась вне своей квартиры.

Я прошла к камню у края воды, забрала свои сапоги и носки. Тело Баллигора было огромной вонючей кучей в воде. Я вернулась в тень, где ждал Зак, хотя тень уже не требовалась. Мягкое оранжевое сияние было за западным склоном горы, только это осталось от света солнца.

Я опустилась рядом с друидом, надела на ногу мокрый носок.

— Как прошел поход к распутью?

Он вздохнул, не открывая глаза.

— Бессмысленно. Все место заброшено.

— Плохо, — я надела другой носок. — Ты бросил меня тут, как бесполезный груз, чтобы я тебя не замедляла, так что ты вряд ли хочешь знать, что я выяснила об убийце-фейри, пока ты был там.

Зак приоткрыл глаза.

— Ты что-то узнала? От Баллигора?

Я кивнула, все еще злясь, что он меня бросил, так что не насмехаясь.

— Он сказал, что убийца может поглощать дух жертвы, видимо, это включает и сердце, «вызывая» его. Звери беззащитны, но если есть имя, ты можешь сопротивляться. Но сопротивление может свести с ума от гнева или страха.

Он сел прямее, кривясь от движений.

— Если убийца знает твое имя, — продолжила я, сунув ногу в сапог, — у тебя нет защиты. Он может поглотить дух, даже если ты далеко. Наверное, так умерла Арла. Джейсон сказал фейри ее имя, и он ее убил.

Он выругался.

— Это означает, что он может заставить фейри убить любого, чье имя знает.

— И это означает, что Лейни вряд ли знает о фейри или его силах. Иначе она уже дала бы ему мое имя, — я завязала шнурки и повернулась к алхимической аптечке. — Тебе нужно что-то до того, как я уберу это?

— Зелье энергии. Лиловое. И серое с пузырьками.

Я вытащила аметистовое зелье, откупорила его и протянула. Прижимая ладонь к ребрам, он взял флакон и осушил его. Я нашла серое с пузырьками, сморщила нос от его резкого запаха.

— Что это?

— Обезболивающее.

Я подозревала, что сильное. Я передала его, и он осушил его.

— Твои ребра сломаны? — ворчливо спросила я, не желая знать, как сильно он ранен.

— Думаю, ушиблены, — он зажмурился. — Обезболивающее поможет. Проблемы сейчас, в основном, в последствиях зелья силы, которое я принял перед боем с Баллигором.

Я удивилась, что удары большого фейри не разбили его. Поджав губы, я свернула алхимический набор, потом снова проверила Рикра. Он спал, ровно дыша, несмотря на ужасные раны.

Баллигор чуть не убил всех нас, но Лаллакай без проблем его убила. Я посмотрела на берег, где Леди Тени бродила у края воды, ее длинные волосы развевались на ветру, хотя я его не ощущала, была лишь жаркая влажность. Она не переживала из-за побитого состояния ее друида.

Она и Баллигор говорили о нехватке магии Зака. Я посмотрела на его правое предплечье, татуировки, разрушенные шрамами, были прижаты к его плоскому животу, он держался за ребра.

Я прищурилась. Я схватила его запястье и отвела руку. Кровь была на его ладони от порезов.

Я вытащила бинт, прикусила щеку изнутри, подавляя вопрос. Я не хотела его задавать, но не могла больше сдерживаться.

— Почему ты меня спас?

— Я уже несколько раз это сделал.

— Я в курсе, — я налила на бинт дезинфектор и вытерла самый большой порез. Выцветшая руна — какое-то заклинание — была вытатуирована на его ладони, теперь поврежденная и бесполезная. — Ты сам сказал, что ты убийца, тебя разыскивают в Ванкувере. За твою голову назначен миллион долларов, — я посмотрела в его глаза. — Почему ты из кожи вон лезешь, чтобы я не умерла?

Он отвел взгляд, прислонил голову к стволу дерева. Смотрел вдаль, в глазах была тень.

— Ты когда-нибудь теряла все? — тихий вопрос, низкий и хриплый голос. — Ты когда-нибудь понимала, что все, что важно для тебя, пропало, и ты упустила это? И все, что осталось, — худшие части твоей жизни и худшие части тебя.

Я сжимала его ладонь, его кожа была теплой, а ладонь — мозолистой. Я тихо выдохнула носом, чтобы успокоить кипящие эмоции, которые пробудили его слова.

— Как это связано со спасением меня?

Его зеленые глаза посмотрели на меня, утомленные.

— Ты когда-нибудь хотела быть кем-то еще?

Все время. Каждый день.

Но я не призналась бы в этом.

— Ты так и не ответил на мой вопрос. Почему ты меня спас?

— Я еще не решил.

Он повторил ответ, который я ему дала раньше.

— Бред.

— Правда. Я спас тебя от медведя-фейри, потому что я не бессердечен, и потому что я хотел информацию от тебя. Но дальше — не знаю. Я всегда работал один. Я не знаю, почему принял твою помощь с этим, почему помог тебе или задержался рядом. Я даже не знаю, почему сейчас это тебе рассказываю. Это на меня не похоже.

Я прищурилась, глядя на него.

Его грудь вздымалась и опадала от медленного глубокого дыхания.

— Но я не хочу, чтобы все было так, как всегда, и… вот мы здесь.

Ругаясь под нос, я посмотрела на его ладонь. Он был непостижимым. Он был убийцей, который спасал детей. Он был плутом, который хотел наказать убийцу. Он был супругом опасной темной фейри, но держал ее на расстоянии руки. Он был сильным, но потерял часть той силы.

Я просто его не понимала.

Мысли кипели, я смыла грязь с его ладони, в потом погрузила бинт между его средним и безымянным пальцами. Бинт зацепился за что-то, и я посмотрела туда, ожидая увидеть еще один порез, но там не было раны. Там был след от давней раны.

Это был шрам.

Мое тело застыло, все мышцы замерли. В легких не было воздуха. В груди не билось сердце.

Хаос творился в голове.

Воспоминания заполнили мозг, хлынули, как из пробитой дамбы, сметая остальное. Я видела те воспоминания только мельком за последние десять лет. Я думала, они пропали навеки из-за моей амнезии.

Мне снова было пятнадцать, я сидела на душном чердаке.

Я держала складной нож. Я обрушила его на пол, нож вонзился в половицы. Темноволосый парень отдернул руку. Кровь текла между его пальцев.

— Сейбер?

Поток продолжался, все потерянные воспоминания вливались в мой разум, и я дрожала, хватая ртом воздух, смотрела, не видя, в прошлое, которое не хотела вспоминать.

— Сейбер?

Ладони сжимали мои плечи, трясли меня. Я моргнула, передо мной появились зеленые глаза. Зак. Его голос прозвучал снова, далекий, разносился эхом, слова не могли пробить безумие, кричащее в моей голове.

Мои восстановленные воспоминания вспыхивали, кружились. Складной нож опустился. Парень отдернул руку. Он с изумлением смотрел на кровоточащий порез. Темные волосы. Светлая кожа. Глаза…

Зеленые глаза.

Впервые за десять лет я вспомнила лицо парня. Оно было в моем разуме, ясное, как в первую ночь, когда я его встретила. Спутанные волосы и прямой нос, полные губы и незабываемые зеленые глаза. Я влюбилась в те глаза. Влюбилась в него.

И я смотрела сейчас в эти глаза.

Вопль вырвался из моего горла. Хриплый, нечеловеческий, полный боли. Осколки во мне кружили в буре боли, разбитых надежд, растоптанной невинности.

Мой нож был в руке, летел к нему.

Он вскинул руку. Клинок впился в его плоть. Полилась кровь.

— Козел! — визжала я. — Сволочь!

Я бросилась к нему. Мы покатились по траве, я слышала только, как он охал от боли. Сила, какую я не знала, наполнила мое тело. Адреналин. Гнев. Звериная кровожадность.

Сейбер!

Я хотела убить его. Я убью его. Ему нужно было умереть — сейчас, в этот миг, пока его присутствие, его существование не разорвало меня сильнее.

Сейбер!

Мой клинок сверкал, мы боролись, и он не мог одолеть меня. Я была слишком сильной, а он устал, был ранен. Он истекал кровью. Он умрет. Он…

Сейбер! — завопил Рикр в моей голове.

Меня потянули резко за волосы и оттащили от него, отбросили на спину. Я рухнула, сжимая нож.

Лаллакай нависла надо мной, изумрудные глаза пронизывали. Зак лежал за ней, приподнявшись на локтях, в крови, тяжело дыша. Мой нож достал его. И не раз. Я не могла понять, сколько было ран, и какими глубокими они были.

Недостаточно глубокие.

Его глаза были огромными, ошеломленными. Он смотрел на меня, словно не видел меня раньше. Словно я была призраком, вернувшимся десять лет спустя из могилы.

Осторожно, Сейбер, — прошипел с предупреждением Рикр, пытаясь встать там, где я оставила его под деревом.

Я встала, не могла отвести взгляда от Зака.

— Сволочь.

— Нет.

Я сжала складной нож от его хриплого отрицания.

— Нет, — снова прохрипел он. — Ты — не она.

Я отвела руку.

— Ты не можешь быть ею.

Я прицелилась.

— Она была…

Я метнула нож. Он пролетел идеальной дугой к его горлу.

Лаллакай взметнула руку. Брызги крови. Изящные пальцы сжали клинок, который она поймала в воздухе, она склонила голову, кристальные глаза сияли.

Моя грудь вздымалась. Эмоции, ощущения, сцены, запахи, звуки — воспоминания были до боли свежими, кипели в моем подсознании, и мои глаза пылали. Нет. Я не буду. Я не могла. Непростительно. Я не смогу. Я не дам ему увидеть мои слезы.

Я повернулась и побежала к своему рюкзаку. Я подняла его, подхватила Рикра другой рукой и побежала. Изо всех сил. Быстро.

Зак не звал меня. Он не издал ни звука.

Мои ноги стучали по вытоптанной тропе. Деревья проносились мимо, тени были глубокими. Я кричала внутри. Боль, гнев, ненависть, агония. Презрение. К нему. Ко мне. За то, что я была дурой. За то, что подпустила его. Доверилась ему.

И я повторила эту глупую ошибку во второй раз.

Грудь пылала. Ноги не выдерживали. Я бежала, пока не поняла, что скрылась из виду, была недосягаемой.

Я рухнула на колени посреди тропы. Сжимала рюкзак и пернатого Рикра. Все тело дрожало, тряслось. Осколки моего сердца и души кружились, скрежетали и терлись.

Я сжалась в комок, слезы лились по лицу, воспоминания, которые я подавляла десять лет, поднялись и отправили меня в самую темную и холодную ночь в моей жизни.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Запах варящегося кофе кружил мне голову от волнения. Я слышала ее с кухни, странный булькающий звук кофемашины.

Тетя Рут сидела в любимом кресле, торшер рядом с ней бросал теплое сияние на ее каштановые волосы. Она смотрела на что-то на экране ноутбука. Ее очки для чтения были на тонком носу, отражали белую таблицу.

Она не успела заметить мой взгляд, я склонилась над своим ноутбуком, толстый учебник по алгебре лежал рядом с ним на кофейном столике. От сидения на полу болела спина, узкая талия дизайнерских джинсов впивалась в живот, но Рут нравилось видеть, как я работала.

Ее подопечная должна быт умной. Должна быть вежливой, скромной, идеальной.

Рут не думала, что я была такой. Я была глупой, грубой, жалкой, вялой. Но мне нужно было выглядеть идеально, или это плохо на ней отразится. Но я не должна быть чересчур идеальной. Я не могла выглядеть лучше Рут, иначе заплачу за это еще хуже.

Кофемашина издала громкое бульканье, и я записывала в домашнем задании случайные цифры. Эта ночь была последней. Мне больше не придется бояться. Она вот-вот умрет, и я буду далеко отсюда с парнем, в которого влюбилась.

Этой ночью я узнаю его имя.

Волнение гудело во мне, и я понимала, почему он хотел подождать. Маленькая сладкая радость от узнавания его имени помогала сосредоточиться. Успокаивала меня.

Рут закрыла ноутбук. Я старалась не напрягаться, когда она встала, поправила кашемировый свитер на узких бедрах и пошла на кухню. Стук чашки. Звяканье графина, вытащенного из кофемашины.

Нервы гудели, адреналин зашкаливал. Я добавила яд в графин вскоре после того, как она включила кофемашину. Ее напиток уже был отравлен. Ей нужно было только сделать пару глотков.

Я надеялась, что добавила достаточно. Запах мяты был сильным. Я не хотела, чтобы она его уловила.

Рут вернулась с горячей чашкой в руке. Она опустила чашку на конец стола рядом со своим креслом и села. Она опустила ноутбук на колени, открыла его и ввела пароль. Вернулась таблица, отражалась в ее очках.

Я сжала дрожащие ладони коленями, делая вид, что читала учебник. Она подняла руку, взяла чашку и поднесла ее к губам.

Замерла.

Посмотрела на меня.

— Роза, ты сделала записи в дневнике питания сегодня?

Она не звала меня по первому имени, предпочитая второе.

— Да, мэм, — мой голос звучал слишком тонко?

Она опустила чашку с кофе на пару дюймов.

— И ты смогла вложиться в меньше тысячи калорий?

— Да, мэм, — мой ноющий желудок подтверждал это. Она всегда знала, когда я врала. — Девятьсот семьдесят калорий.

— Хорошо. Я не потерплю жирного кита в своем доме. Останешься одна, ешь, сколько влезет.

— Да, мэм.

Она повернулась к ноутбуку. Поднесла чашку к губам, подула на кофе. Я перевела взгляд на учебник, следила краем глаза.

— Роза, — сказала она, глядя на экран, — скажи, какие у тебя планы на будущее?

Я испуганно подняла взгляд.

— Будущее?

— Да, глупая девочка. Отвечай на мой вопрос.

— Я х-хотела бы пойти в ветеринарную школу. Туда сложно попасть, но мои оценки…

— Ветеринарная школа? Что? Кто доверит жизнь своего питомца твоим неумелым рукам? Любой идиот может сдать экзамены, но даже звериному доктору нужна хоть половина мозга, а это больше, чем есть у тебя.

Не отвечать было неуважением, и я выдавила еще одно «да, мэм».

«Пей кофе».

— Настоящий ум, — продолжила она с горячей чашкой в руке, — не просто запоминание или основы математики.

«Просто выпей».

— Нужна еще и дедукция. Логика. Выводы. Врожденная хитрость, так сказать.

«Один глоток. Всего один».

— Но ты, — она поднесла чашку ко рту. — Твоя способность решать проблемы ужасно слаба.

Чашка накренилась. Она сделала большой глоток.

Все во мне сжалось от смеси ужаса и радости. Я сжала край столика, напряженная, ждала. Он сказал: меньше минуты.

— Например, — она сделала еще большой глоток. — Когда кто-то обманывает тебя, ты безнадежно тупая.

Я смотрела на ее лицо. Первым симптомом было онемение. Как она отреагирует?

Она отодвинула ноутбук, встала с чашкой в руке и прошла по просторной гостиной, встала рядом со мной. Ее холодные карие глаза смотрели на меня с высоты.

— Яд, например.

Мой мозг перестал работать. Тело содрогнулось.

— Ты не думала, что смертельный яд вряд ли пах бы как мятное масло?

Я застыла, смотрела на не, а что-то во мне покрывалось льдом.

— Ты хоть задалась вопросом? — смеясь, она вылила кофе мне на голову. Горячая жидкость стекала по мне. — Ты проверила этот, так называемый, яд? Ты вообще использовала мозг?

Она взмахнула чашкой и разбила ее об мою голову. Я дернулась, и ее нога ударила меня по боку. Пока я падала, она схватила мой тяжелый учебник, закрыла и подняла его надо мной.

— Тупая… предательница…

Книга ударила меня. Раз. Еще раз. Я сжалась в комок, закрыла руками голову.

— Я тебя взяла. Оплатила лучшее обучение. Купила тебе шкаф красивой одежды. Сделала твое уродливое лицо сносным. Кормила тебя.

Удары сыпались. Не прекращались. И не остановятся. Я не могла дышать. Было ужасно больно, будто я умирала.

— После всего, что я для тебя сделала, ты попыталась убить меня? Неблагодарная тварь.

Она вопила, но я не могла ее слышать. Не могла бороться. Не могла ее остановить. Я могла лишь сжаться и дрожать, пока она била меня. Снова и снова, худшие побои. Она не остановится, весь мой мир стал болью.

Я медленно поняла, что стало тихо.

Ударов больше не было. Мысли путались, меня мутило. Во рту был вкус рвоты. Я медленно и с болью повернула голову.

Рут была в своем кресле, печатала в ноутбуке, ее волосы были гладко уложенными, а лицо — лишенным тревог.

Я поднялась на дрожащих руках, сплюнула желчь и кровь изо рта. Подавив скуление, я поползла к кухне.

— Твоя спальня в другой стороне, — напомнила Рут, не отводя взгляда от экрана.

Я все ползла к кухне.

— Убегаешь? — она фыркнула. — Иди. Отыщи своего парня. Выведи это из своего организма, а потом приползёшь.

На пороге кухни я поднялась на ноги. Каждый вдох пронзал ребра агонией. Я прошла на кухню.

— Моли о прощении, — крикнула мне вслед Рут, — и я передумаю продавать тебя Аконитовому.

Ее жестокий смех преследовал меня до двери на улицу.

Я не могла в таком виде сесть в автобус, и у меня не было с собой кошелька. И я шла. Что еще я мгла? У меня была только одежда на мне и… складной нож в кармане. Всегда в кармане. Мне нравилось с ним играть. Я крутила его, словно была крепкой.

Но я была трусливой, не могла использовать его. Не на Рут.

Я шла. Я остановилась. Я заплакала и пошла дальше. Минуты перешли в часы. Ночь подступала. Было ужасно больно. Каждый шаг вызывал боль, но я шла, потому что мы договорились.

Что-то в нашем плане пошло не так, что-то ужасное, но он будет ждать меня. Мы разберемся. Он мне поможет. Я не была одна.

Я не была одна.

Я не была одна.

Улицы были тихими, ночь окутала город. Я пришла к преступному логову, ненавистному зданию, где мы впервые встретились, а потом прошла в переулок напротив. Хромала по дороге. Попала в темный переулок.

Пусто.

Я добралась до конца, шатаясь. Опустилась на грязный асфальт, отклонилась осторожно к стене и смотрела на улицу. Ждала. Мы обещали друг другу.

Капля дождя упала мне на голову. Еще одна ударила по носу. Кап, кап. Дождь промочил меня за секунды, и я сжалась в комок. Без куртки, но зато холодная вода немного притупила боль, жжение, которые были всюду.

Я ждала.

Голова кружилась. Меня мутило.

Я ждала.

Уставшая. Замерзшая.

Я ждала.

Больно. Ужасно больно.

Я уткнулась лицом в руки, ноги подтянула к груди. Капли дождя стучали по моей голове, когда я ощутила изменение. Грязная энергия города кружилась, кто-то приближался, не совсем человек.

Я подняла голову.

Он стоял в десяти шагах от меня. Длинная куртка, поднятый капюшон. Лицо в тени. Он смотрел на меня, как в первую ночь, неподвижный, зловещий.

А потом он медленно пошел. Все ближе. В трех футах от меня он снова замер. Я не видела его лица из-за тени капюшона. Мое сердце ныло в груди, дождь стекал по моему лицу.

Его ладонь показалась из кармана. Цепочка свисала с пальцев в перчатке. Он бросил ее.

Стук на асфальте. Мой кулон из камешка лежал в грязной луже. Капли дождя стучали по руне, вырезанной на его поверхности.

Уродливая глубокая трещина пересекала руну.

Я не могла отвести взгляда от трещины. Не могла шевелиться. Не могла поверить в то, что видела.

Я посмотрела на его лицо, скрытое тенью.

Он повернулся и пошел прочь.

Тихий дождь стал оглушительным громом в моих ушах. Зрение разбилось. Его темный силуэт отступал. Он не остановился. Не замер. Не оглянулся. А потом пропал из виду.

Из моей жизни.

Из моего будущего.

Я дрожала под дождем. Всем телом. Сильно. Дрожала, пока все во мне разбивалось. Осколки вонзались, резали, наказывали меня за слабость, за наивность, за глупую надежду.

Я сидела там, пока меня терзали изнутри. Сидела, пока боль не стала чем-то еще. Пока осколки не стали скрежетать друг о друга в моей груди.

Не гнев. Не ярость. Не ненависть. Что-то холодное, глубокое и негасимое.

Я вскочила на ноги. Боль была далекой. Страх рассеялся.

Я перешагнула разбитый кулон, последний кусочек моего прошлого, и ушла. Я добралась до огромного дома с ухоженным газоном, дорогой мебелью, где ждала Рут в кресле.

Когда наступил рассвет, я сидела на полу в гостиной. Я сидела там часы спустя, когда входная дверь открылась, когда домработница закричала от ужаса, когда ее стошнило на пороге.

И я все еще сидела, пропитанная кровью Рут, мой складной нож был в руке, когда полиция прибыла арестовать меня.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Десять лет спустя я снова разбивалась изнутри.

Синие сумерки накрыли склон горы, тени под деревьями уже были темными, как ночь. Я смогла взять себя в руки и продолжить идти, но едва видела дорогу, и ноги запинались о неровную землю. Рюкзак висел на плече, Рикр был на руках.

Сейбер? — осторожно спросил он.

Я молчала. Фейри было сложно понять эмоции людей. Он не мог меня утешить, а я и не хотела утешения.

Возвращение воспоминаний должно было сделать меня целой впервые за десять лет. Но я ощущала себя разбитой еще сильнее. Скрежет осколков в груди не прекращался. Будто голос кричал мне на ухо реагировать, броситься на источник боли и уничтожить, но я не могла. Чтобы добраться до Зака, мне нужно было миновать Лаллакай, двух его варгов и жеребца-фейри. Он был слишком хорошо защищен.

Я найду способ. Когда успокоюсь. Когда возьму себя в руки. И когда я в следующий раз с ним столкнусь, я не просто убью его. Сначала я получу ответы.

Я хотела знать, почему.

Парень, который завоевал мое сердце. Который дал мне фальшивый яд. Который забрал мое единственное сокровище, ценный артефакт родителей, и уничтожил его. Он дал мне надежду, а потом бросил. Он предал меня.

У меня был пока один ответ. Парень из моего прошлого был друидом, не ведьмой.

Это было логично, и я винила неопытность и наивность в свои пятнадцать лет в неспособности понять правду. Никто не боялся ведьм, как другие преступники боялись Аконита. Он и его ученик еще и владели множеством фамильяров, когда ведьмы не всегда получали и одного.

Но я была юной и глупой. Друиды были редкими. Говорили, что друиды рано умирали. Говорили, что их сложно встретить.

Он с самого начала хотел обмануть меня? Он думал о предательстве, когда мы впервые поцеловались? Он планировал уничтожить мое единственное сокровище, пока мы занимались любовью, и кулон висел на его шее? Он смеялся над моей глупостью, выбирая безвредный экстракт трав, который он дал мне вместо яда?

Я была такой глупой.

Почти полная луна выглядывала за верхушками деревьев, но ее света не хватало, чтобы озарить тропу. Держа Рикра одной рукой, я сняла рюкзак с плеча и стала искать там фонарик, который Зак заботливо мне положил. От мысли об этом захотелось все высыпать из рюкзака.

Сейбер, — прошептал Рикр с предупреждением.

Я застыла и услышала. Далекий стук копыт лошади. Звук постепенно приближался.

Я повернулась туда, откуда пришла, и приготовилась. Топот становился четче. Я оскалилась в предвкушении, готовая к еще одному раунду, хоть у меня не было оружия.

Темный силуэт появился из-за поворота тропы. Кислотно-зеленые глаза Тиллиага блестели, он замедлился, громко выдохнул, приближаясь.

На его спине не было всадника.

Я напряженно смотрела, как жеребец остановился в паре футов от меня. Он смотрел на меня, потом повернул голову, показал шею. Что-то блестело в его гриве — мой складной нож, привязанный к его длинным волосам бечевкой.

Бери, — приказал конь.

Я помедлила, потом шагнула ближе. Я быстро потянула за бечевку, и узел развязался, мой складной нож упал в мою ладонь. Я крепко его сжала.

— Ты прибыл сюда, чтобы просто отдать мне нож?

Тиллиаг фыркнул.

Друид сказал забрать тебя в безопасность.

Все мышцы в моем теле напряглись.

Как благородно с его стороны, — буркнул Рикр.

— Этого не будет, — резко сказала я Тиллиагу. — Вернись к нему.

Конь прижал уши.

Я или понесу тебя, или пойду с тобой.

Я повернулась и пошла прочь. Копыта стучали за мной.

— Уйди, Тиллиаг.

Еще фырканье.

Я согласился на это задание.

— Я на тебе не поеду.

Тогда иди. Я не люблю носить людей.

Рикр все еще был у меня на руках. Он прищурил недовольно голубые глаза.

Твое презрение к людям не вяжется с твоим послушанием одному из них.

Тиллиаг проигнорировал это.

Я прошла еще несколько ярдов.

— Это жалкая попытка Зака загладить вину? То, что я доберусь домой невредимой, ничего не исправит.

И я не могла идти домой. Команда МП могла все еще ждать на ферме, и я не узнала ничего, что могло доказать мою невиновность. Мне нужен был убийца-фейри или Джейсон Брин, а мои шансы найти их были почти нулевыми, особенно с раненым Рикром.

Я не пытаюсь понять разумы людей или друидов, — сказал нам нахально Тиллиаг. — Зак не объяснял свои мысли, когда дал мне это задание.

Не просто послушание, — отметил Рикр. — Слепое послушание.

Я отплачиваю долг друиду, — парировал Тиллиаг. — Мне не важно, почему он приказал это сделать.

— Я не хочу помощь Зака, — рявкнула я. — Так что можешь идти.

Он дунул в хвост моих волос.

Ты медленная.

Я ускорилась, хотя не могла успевать.

— Где Зак? Он ушел?

Он отправился к распутью.

— Что? Зачем? Мы пришли допросить Баллигора, но он мертв.

Тиллиаг остановился, сорвал высокую траву у края дороги. Жуя, он побрел за мной.

Зак ищет вора сердец и ведьму, вызвавшую его. Он должен убить одного или другого, пока вор сердец нее узнал его имя или твое.

Я подавила желание посмотреть на темную вершину.

Что за глупость убедила его, что он — ровня вору сердец? — Рикр озвучил вопрос, который мне не давало задать упрямство. — Он не смог одолеть келпи. Вор сердец точно его убьёт.

Если вор не знает имя Зака, — ответил конь, — он может сопротивляться зову.

— Или он попытается забрать его душу без его имени и сведет его с ума, — прорычала я. — Это глупо и рискованно.

Тиллиаг догнал нас.

Я вернулся бы, чтобы ускорить его поиски, но должен сопровождать тебя. Ты медленная, — с нажимом добавил он.

Рикр склонил пернатую голову.

До поселений идти довольно далеко, голубка.

Я яростно выдохнула.

— Ладно. Я поеду.

Я села на корточки, открыла рюкзак и опустила Рикра туда. Он горестно вздохнул, когда я застегнула рюкзак, а потом осторожно повесила его на плечи.

Тиллиаг навострил уши, подставил мне бок. Я схватилась за его гриву, поднялась. Как только я устроилась, жеребец побежал.

Я щурилась, глядя на темную тропу, потом на луну. Лошади видели в темноте лучше людей, а Тиллиаг, как фейри, наверное, видел еще лучше. Но от этого ехать не было удобнее.

Я думала о следующем ходе. Поехать в город? Скрыться в Ванкувере? Если я смогу избежать поимки до утра, я смогу купить снаряжение и спрятаться в глуши на пару недель. Или остаться ближе? Глупо надеяться, что Зак поймает фейри-убийцу или Джейсона Брина?

Нет, я не буду полагаться на него. Я не буду ни в чем ему доверять. Я должна была знать, заметив, как он выехал из владений фейри, когда я приняла его за жуткого призрака, что он слишком опасен для чего-то, кроме ножа между его ребер.

Даже если он много раз спасал мне жизнь.

— Предатель, — буркнула я.

Уши Тиллиага повернулись ко мне.

Ты хочешь его убить? — спросил Рикр.

— Да.

Тиллиаг выгнул шею, стал подпрыгивать, пока бежал.

Друид не так силен, как был, но вряд ли тебе хватит сил его убить.

— Откуда тебе знать? — прорычала я.

Именно, — добавил Рикр, поддерживая меня. — Рысь может убить льва, если она хочет этого больше.

Фырканье.

Ты и твоя ведьма — наглецы. Я знал это, как только увидел вас обоих.

— А я с первого момента знала, увидев тебя и Зака, что вы — беда, — парировала я. — Неслись по дороге, как сама Смерть. Стоило отвернуться еще тогда.

Конь посмотрел на меня одним глазом.

О какой дороге ты говоришь?

— Куорри-роуд. Я видела, как ты и Зак ехали там, до выстрела. Я пряталась, так что вы меня не видели до нападения медведя-фейри.

Он какое-то время бежал в тишине.

Мы не ехали по дорогам в ту ночь. Я бежал по тропам в лесу.

— Но я вас видела, — я нахмурилась. — Темный всадник на черном коне. Что еще это могло быть?

Мы не ехали по дорогам, — настаивал жеребец.

Лед скользнул по моей спине, и я поежилась, мелодия шептала в моей голове. Тихие жуткие ноты.

Темный всадник на пустой дороге.

Слова сорвались с моих губ под забытую мелодию.

— На пустых дорогах в темных местах… забрать светлые души спешит тьма.

Тиллиаг замедлился, повернул ко мне уши.

— Придет темный всадник, едва наступит ночь, — мой голос дрожал, искажая ноты. — Темный всадник позовет. Имя твое узнает — убьет. И душу твою Дюллахан заберет.

Тиллиаг замер посреди тропы. Я сидела на спине коня, нас окружала тишина. Мелодия крутилась в моей голове, и я слышала низкий голос отца, он пел второй куплет жутким тоном, его голубые глаза хитро искрились.

— Не плачь, не молись, — я дрожала. — Но дверь до рассвета запри. Темный всадник придет, едва наступит ночь.

Баллигор сказал, что фейри-убийца появлялся в ночи. Он звал дух жертвы. И если он знал имя, он забирал жизнь.

— И душу твою Дюллахан заберет, — прошептала я.

Дюллахан. Известный еще как всадник без головы. Старый ирландский миф был о черном всаднике, который нес голову под рукой, ехал по ночам по полям. Любой, кто видел его, умирал, ведь он называл имя и забирал душу.

И я видела его.

Темный всадник на черном коне появился из тумана владений фейри. Я боялась. Я, которая редко испытывала страх, забралась в канаву, чтобы спрятаться от его взгляда. Я инстинктивно знала, что он был кем-то ужасным, опасным.

Но, когда я увидела Зака верхом на Тиллиаге после этого, я списала свою реакцию на волнение.

Дюллахан, — уши Тиллиага были прижаты к голове, он уперся копытами в тропу. — Это существо никогда не видели на этих землях.

— Распутье, — выдавила я. — Распутье связано с Ирландией?

Я не знаю.

— Рикр, ты знаешь?

Не уверен, — прошептал мой фамильяр, — но оно связно с землей за большим морем, где обитает много древних фейри из легенд людей.

— Тогда Джейсон сделал это. Он вызвал сюда Дюллахана, выпустил его.

Выпустил, голубка? — тихо повторил Рикр. — Такое существо не сдержать, им нельзя управлять. Это рука Смерти.

Насмешка Баллигора звенела в моей голове, и я пробормотала:

— Знание Смерти не защитит тебя от нее.

Защитить…

Я напевала под нос, ноты поднимались и опадали, я искала в памяти. Еще куплет. Он вед был? Я представила лицо отца, его попытки изобразить угрозу.

— Самая темная смерть, — спела я, — ее взгляд отразит только чистое золото.

Я сжала кулон, висящий на шее. Золотой кулон. Джейсон дал его Лейни. Как романтический подарок или для защиты? И… фермер Уитби. Золотые часы на его руке. Его выстрел привлек внимание Дюллахана, но фейри не убил его, ведь на нем было золото.

— Зак не знает, — я сжала гриву Тиллиага, кулон был в другой руке. — Он не знает, что золото может отгонять Дюллахана. Он не защищен, и Дюллахан вот-вот выйдет из распутья.

Конь повернулся в ту сторону, откуда мы приехали.

Стойте! — рявкнул Рикр, беспомощно извиваясь в моем рюкзаке. — Сейбер, зачем тебе ему помогать? Зачем раскрывать себя Дюллахану ради мужчины, которого ты презираешь?

Выгнув шею, Тиллиаг плясал на месте, ждал моего ответа.

Я прикусила щеку изнутри. Осколки вонзались в грудь, жажда отомстить пылала, не угасла. Но… но…

Зажмурившись, я прорычала:

— Этот козел должен все мне объяснить. Я не дам ему умереть, пока не получу ответы, и тогда я убью его сама. Вперед!

Тиллиаг помчался галопом. Копыта стучали, он несся к вершине горы и распутью, где вскоре появится Дюллахан.

Если призрак Смерти уже не отправился на поиски следующего сердца.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Я не осмелилась брать Рикра на распутье, когда он был ранен и беспомощен. На тропе к вершине, куда выше распутья, я повесила рюкзак на верхние ветки дерева, Рикр был внутри.

Он не был рад, что его оставляли. Я буду слушать об этом неделями, если выживу.

В долине я сжала гриву Тиллиага, конь помчался среди развалин и лоз распутья. Место было зловещим днем. Ночью тут было страшно.

Во тьме когда-то алые цветы стали бледно-розовыми, источали призрачное сияние, которое озаряло землю, покрытую мхом. Туман двигался среди призрачных деревьев, закрывая все дальше, чем в дюжине ярдов от меня, и я не осмелилась позвать Зака.

— Ты его ощущаешь? — прошептала я Тиллиагу.

Тут сложно что-то ощущать, — ответил конь, его уши постоянно двигались. — Я не могу уловить даже других своего вида.

Глядя на его подрагивающие уши и напряженную шею, я надеялась, что его нервы были крепче, чем у обычной лошади. Я не хотела, чтобы меня сбросили от первого неожиданного звука.

Мы ехали дальше. Я не узнавала тропы, покрытые мхом, с моего первого визита, хотя у меня была отличная память направления. Тропы переплетались, запутывались в узлы, колонны, потрепанные ветром, формировали незнакомые узоры. Даже маленького пруда Баллигора не было видно.

Распутье менялось от силы, питающей его, предупредил меня Рикр, когда мы только пришли сюда.

Среди лоз не было признаков жизни. Все фейри, обитающие на распутье, убежали, зная, что убийца ходил тут по ночам? Сколько, как Баллигор, узнали работу Дюллахана?

Я коснулась кулона на шее, спрятанного под футболкой, лежащего на моем сердце. Я проверяла его постоянно, вспомнив песню отца о Дюллахане. Он всегда был певцом. Как и моя мама. Все народные песни и старые баллады я узнала от них.

— Самая темная смерть… — прошептала я. — Ее взгляд отразит лишь золото.

Я надеялась, что слова были точными, или я ехала на смерть ради человека, которого хотела убить голыми руками.

Прогнав мысль, я направила чувства, надеясь уловить его присутствие — хоть чье-то присутствие — но ощущала только древнюю нечеловеческую силу этого места. Она мерцала в моем разуме, как ласка призрака.

Тиллиаг замер. Его мышцы дрожали, он поднял голову, вертя ушами, искал звук.

Тихий стук.

Стук копыт.

Я сжимала Тиллиага, мы ждали, замерев, а звук становился громче. Мои нервы напряглись, страх бегал по моей спине.

Ритм копыт стал ближе. Я не могла понять, с какой стороны он доносился, и мой страх стал ужасом. Я дрожала на спине Тиллиага, воздух вылетел из носа, пока я подавляла истерику. Неестественную. Нереальную. Этот страх не был настоящим. Я обычно так просто не пугалась. От одного звука я не могла дрожать.

Но я дрожала.

Топот был тихим, зловещим, был всюду, пока не стал утихать, отступать.

Ушел.

Мы с Тиллиагом ждали в тишине, и когда звук не вернулся, я резко выдохнула. Страх внутри угасал, и я разжала ладони, чтобы размять ноющие пальцы. Тиллиаг громко выдохнул и тряхнул головой.

Мы не обсуждали то, как оба застыли от ужаса.

Проверив на шее золотой кулон, я открыла рот, чтобы заговорить.

Запах смерти, — вдруг сказал Тиллиаг.

— Что? — прошипела я.

Я ощутил запах смерти, — повторил он, подняв голову, чтобы попробовать воздух, кривя губы. — Он близко.

— Где?

Он пошел вперед, нервный. Я уклонялась от лоз, разглядывала развалины, торчащие из земли, как сталагмиты, покрытые лишайниками и мхом. Полупрозрачные деревья возвышались вокруг нас, туман измерения фейри скользил среди них.

Я уловила гадкий запах. Меня мутило.

Мы опоздали?

Тиллиаг поднял уши. Он побежал, мох приглушал его копыта, пока он несся сквозь каменную арку и в древний двор, окруженный рушащимися колоннами.

Он застыл.

В маленьком дворе темный силуэт мужчины лежал у дальней колонны, его темная одежда сливалась с тенями.

Не думая, я спрыгнула со спины Тиллиага. Мои ноги тихо приземлились на мох, а потом побежали вперед, несли меня к павшему без моего приказа. Мои легкие не могли найти воздух.

Мое тело неслось к нему, хотя разум кричал, что мне плевать, плевать, плевать. Я хотела ему смерти. Я хотела этого. Он должен быть мертв. Он заслуживал смерти.

Так почему я не могла дышать?

Я затормозила рядом с мужчиной и села на корточки, потянулась к капюшону, скрывающему опущенную голову. Я сдвинула его, и белые личинки посыпались из ткани. От вида впавшего глаза и распухшей плоти я ощутила и запах гнили. Я отпрянула, поскользнулась и чуть не упала.

Это была старая смерть. Это был не Зак.

Мне не нравилось предательское облегчение внутри.

Закрыв рукой нос и рот, я присмотрелась к трупу. Схожий по телосложению на друида, но ниже. Лысый. Каштановая щетина на гниющем подбородке.

Я мало знала о разложении тел, но знала жизненный цикл мухи. Личинки в трупе были толстыми, ведь хорошо наелись. Мужчина был мертв не меньше недели, а то и две.

Я вытянула руку. Смахнув личинок, я подняла золотой медальон с его груди. Он был не такой, как я нашла в кабинете Арлы, этот был овальным. Но, когда я открыла его, я увидела такие же фотографии в крохотных рамках.

— Джейсон Брин, — прошептала я.

Ладонь сжала мою руку.

Я отдернулась от неожиданного прикосновения, заметила тень в облике человека, тянущуюся из-за колонны, где лежал труп Джейсона. Человек потащил меня к себе, а потом бросил меня во тьму между каменных колонн.

Я полетела вперед, вытянув руки, но не встретила землю, где ожидала. Земли не было. В тумане скрывалась пропасть, отвесный склон. Я рухнула на мох локтями вперед, покатилась, не могла остановиться. Тени и туман слились, деревья мелькали.

Падение длилось секунды, и я остановилась, растянулась лицом вниз, все тело ныло.

За и надо мной звучало шарканье, кто-то бежал, скользя по склону. Голова кружилась, болела, но я поднялась на колени и развернулась.

Женщина съехала последние несколько футов, ее светлые волосы были собраны в косу на плече. Я еще оправлялась от того, что узнала ее, а она подняла руку.

Тусклый сапфировый свет. Руна фейри на запястье. Голубые искры наполнили ее ладонь, как блестки.

Она бросила магию мне в лицо.

Все мое тело онемело. Я обмякла на земле, тихий стон вырвался из меня, ужасный вес лег на мои конечности, сдавил легкие. Мои мышцы стали соломой, разум путался от магии фейри, которую она бросила в меня.

Лейни склонилась надо мной, сидя на корточках, ее фамильяр сидел на плече. Золотые серьги обрамляли ее лицо. На шее висели золотые цепочки. На запястьях звенели золотые браслеты. Она увешала всю себя драгоценным металлом.

Где-то наверху завопил конь, разбивая душную тишину. Тиллиаг озвучивал свой гнев. Ни один конь не мог сюда спуститься. Ему придется найти другой путь, если он не собирался бросить меня и поискать Зака.

В этом был бы смысл. Он не был в долгу передо мной.

— Тропа к вершине, — Лейни скривила губы, глаза были красными от слез. — Если бы ты это не сказала, я не поняла бы. Я думала, Джейсон провалился. После того, как я бросила его из-за его одержимости его глупым планом, он побежал к тебе?

Я не могла ей ответить. Мои руки дрожали, я пыталась пошевелить ими. Она сжала меня за хвост волос, повернула мою голову, чтобы мое лицо было повернуто к ее.

— Ты решила, что это отличный шанс. Идеальный способ убить мою маму и уйти с этим. Никто не догадался бы, — она зло вытерла слезу. — Я была такой глупой, да? Я даже не поняла, что убило ее, хотя Джейсон мне все рассказывал об этом фейри-монстре.

Больше слез катилось по ее щекам.

— Ты убила мою маму. Убила ее. Теперь ты заплатишь за ее жизнь своей, — она отпустила мои волосы, моя голова стукнулась о твердую землю. Лейни поднялась на ноги. — Ты знаешь городскую легенду, что можно вызвать Кровавую Мэри, позвав ее по имени три раза? Это работает и на некоторых фейри. Джейсон мне сказал.

Она повернулась к тёмному туману.

— Дюллахан!

Ее высокий крик разнесся эхом среди фантомов деревьев. Я дрожала, пытаясь пошевелиться.

— Л… — мне не хватало воздуха.

— Дюллахан!

— Л… ни. Ст…й.

Она оскалилась, откинула голову и завизжала:

— Дюллахан!

Тишина укрыла нас после ее вопля. Она опустила ногу на мое плечо, давила так, что сустав мог вот-вот не выдержать.

— Я поняла, что ты появишься, когда ты сказала. Ты убила и Джейсона? На нем было золото, так что это был не Дюллахан, да?

Воздух был густы от жары, легкие сдавило.

— Никто не найдет тут твое тело, — пробормотала она, в голос пробралось волнение. — Ты умрешь, как моя мама. Это лучше, чем наказание от МП.

Я пыталась говорить:

— Не… убивала.

— Почему ты отрицаешь это? Ты даже пришла в наш дом проверить, мертва ли она! — она наступила на мое плечо, с треском боль пронзила мою ключицу. — Кто еще мог это сделать? Джейсон? Он был уже мертв? Никто больше не знает о Дюлл…

Она отдернулась от меня и повернулась к темному лесу. Ее фамильяр снова выглянул из-за ее плеча, смотрел в ту же сторону.

Тихий, почти неразличимый шорох звучал в тенях кустов.

— Дюллахан? — позвала она, голос ослабел от страха. — Я дам тебе ее имя. Сейбер Роза О…

С золотой вспышкой линия света вылетела из тьмы и обвила горло Лейни. Петля затянулась, обрушила Лейни на землю. Ее фамильяр прокатился по мху, гневно шипя.

— Дюллахан? — прорычал голос. — Я должен был это понять. Но я не знал, что всадник без головы воровал сердца.

Тени окружали ноги Зака, пока он выходил из-за деревьев, золотой хлыст был в его руке. Его глаза блестели силой фейри, Лаллакай была в нем.

Он движением руки затянул хлыст сильнее на шее Лейни.

— Видимо, ты — дочь лидера ковена. Как мило, что ты присоединилась.

— Друид… — выдавила она с шоком на лице.

— Будь хорошей девочкой и останься тут. Или…

Из теней, окружающих его, вышли два его варга. Они подошли к Лейни, скаля зубы. Ее фамильяр дрожал, прижимаясь к земле. Зак махнул ладонью, и лассо растаяло, но Лейни не двигалась, испуганно смотрела на двух фейри-волков.

Зак прошел ко мне, и я ничего не могла сделать, пока он приближался, но даже если бы я могла шевелиться, я, наверное, все равно осталась бы без движения.

Тиллиаг сказал, что мне не хватало сил, чтобы одолеть друида, и я, наконец, видела, почему.

Сила трещала в воздухе вокруг него, хищная, резкая. Его неестественно зеленые глаза пронзали мою кожу, скользя по мне взглядом. Тени липли к нему, и метки, какие я не видела раньше — черные перья в узоре крыльев — спускались по мышцам его рук от плеч и поднимались по шее до челюсти.