Его банан

Глава 1

Наташа

Я сделала искусство из опозданий. Несчастные случаи из-за неуклюжести были моей кистью, а Нью-Йорк был моим холстом. Однажды я не пришла на работу, потому что думала, что выиграла в лотерею. Как оказалось, я прочитала цифры прошлой недели. Я написала своему боссу по дороге, когда поехала забрать свой выигрыш. Я сказала ему, что мне нужно кое-куда сгонять и пусть пишет мне на электронную почту на мою мега-яхту, где красивые, загорелые мужчины будут кормить меня виноградом. К сожалению, мой босс распечатал текст и развесил его по всему офису, и единственное, чем меня кормили в ту ночь, был несвежий попкорн... я сама себя.

Однажды я посмотрела «Марли и я» (прим. драма, комедия, семейный фильм, повествующий о том, как пара завела собаку) в ночь перед работой и не могла перестать плакать так долго, что не смогла выглядеть презентабельной на следующий день. Я села на неправильный поезд, потратила тридцать минут на поиски ключей от машины, которой у меня не было, а однажды даже пропустила ужин с моей лучшей подругой, потому что у моей собаки был нервный срыв.

Да. Я не горжусь этим, но я немного ходячая катастрофа. Окей. Больше, чем просто немного. Я была магнитом для неприятностей. Если бы была кнопка, которую вы абсолютно не должны ни при каких обстоятельствах нажимать, бесценная ваза, склонный к сердечному приступу старик или что-то еще, что можно испортить, я, вероятно, была бы последним человеком, которого бы вы хотели иметь рядом. Но, эй! Я была чертовски хорошим журналистом. Тот факт, что у меня все еще была работа, было тому свидетельством. Конечно, дно, на которое я всегда, казалось, приземлялась, также напоминало о том, что у меня одна сплошная черная полоса невезения. Было трудно вырваться вперед, когда у тебя была тенденция случайно выстрелить себе в ногу, независимо от того, насколько хороши были твои журнальные статьи.

— Проснись, — сказала я, пиная брата под ребра. Брэйден застонал и перевернулся. Ему исполнялось тридцать через неделю, и он все еще жил с родителями. Их единственным требованием было, чтобы он помогал по дому. Конечно, он никогда этого не делал, что означало, что они иногда пускали в ход пустую угрозу и выгоняли его. Он отсиживался на полу в моем шкафу в квартире день или два, пока все с ними не уладится, а потом он снова исчезал с глаз моих долой.

Если бы я была функциональным беспорядком, Брэйден был бы моим дисфункциональным коллегой. У него та же все разрушающая генетика без настойчивости исправить свои ошибки. Результатом этого стал двадцатидевятилетний парень, чье основное хобби играть в «Покемон Гоу» на своем телефоне (прим. бесплатная, на основе определения местоположения дополненной реальности, многопользовательская ролевая мобильная игра) и который иногда подрабатывал «санитарным офицером», с минимальной зарплатой, чье основное дело — собирать мусор для города.

— Солнце еще даже не взошло, — простонал он.

— Да, ну, твой двухдневный льготный период закончился, Би. Мне нужно, чтобы ты все уладил с мамой и папой, чтобы снова все мои коробки для обуви были только мои.

— Посмотрим. У меня есть покемон, которого бы я хотел поймать, пока буду в центре города. Может, после этого.

Я надела пальто, остановившись на двух разных ботинках… темно-коричневом и темно-синем, потому что у меня не было времени продолжать поиски,… и прокралась через коридор от моей квартиры. Я жила напротив домовладелицы, и она никогда не упускала возможности напомнить мне, сколько денег я ей должна.

Да, я платила за квартиру. В конечном счете. Моя извечная черная полоса по жизни не давала мне иметь самую высокооплачиваемую работу в журнале, так что иногда мне приходилось оплачивать другие счета. Как электричество. Если я чувствовала себя по-настоящему везучей, я даже покупала еду. Мои родители не были богаты, но они оба были учителями и накопили достаточно денег, чтобы одолжить мне, если я когда-нибудь буду в отчаянном положении. Я не была слишком горда просить, но я не хотела, чтобы они беспокоились обо мне, поэтому я заставила Брэйдена поклясться хранить в тайне содержимое моего холодильника и кладовки. В любом случае, я скоро встану на ноги, так что не было смысла раздувать из этого проблему.

Жить в Нью-Йорке было недешево, но я бы не променяла это ни на что другое. Если и был город, который понимал мою собственную разновидность хаоса, то это был он. С таким количеством людей, наполняющие эти улицы каждый час дня, я не могла не вписаться, независимо от того, насколько была неорганизованна или совпадали ли мои ботинки или нет.

Я наслаждалась своей поездкой на работу даже в те дни, когда бежала далеко позади графика, за что я знала, что получу выговор, когда доберусь туда.

Офис, в котором я работала, был, мягко говоря, голым. Наши столы были из ДСП с облупившимися слоями серой краски. Стены были тонкими и пропускали почти каждый звук движения снаружи. Многие из наших компьютеров все еще были старыми и громоздкими, мониторы весили около тридцати фунтов и были размером с перекормленного малыша. Печатная журналистика умирала страшной смертью, и мое рабочее место не скрывало этого. Единственные люди, оставшиеся в бизнесе, либо были слишком глупы, чтобы почувствовать запах роз, либо те, кому слишком нравилось заботиться о нем. Мне нравилось думать, что я и то, и другое.

Как только я вошла, Хэнк выбежал из своего углового офиса… такой же стол, как и у нас, за исключением того, что он был спрятан в углу большого пространства, которое мы все делили. Хэнк был нашим главным редактором и почти единственным человеком, с которым я никогда не общалась напрямую. Был, конечно, еще мистер Уинстед, но он не заморачивался этой работой. Он просто убеждался, что у нас есть рекламодатели для нашего журнала и что кто-то заплатил за аренду нашего маленького кусочка небоскреба, который мы назвали офисом.

Моя лучшая подруга, Кэндис, размахивала руками и выпучивала глаза на меня со своего стола, когда Хэнк подошел ближе. Я поняла, что она пыталась предупредить меня, но не была уверена о чем. Что, по ее мнению, я должна была сделать, если Хэнк опять соберется дать мне задания — содержимое очередной мусорной корзины.

Хэнк прошелся по мне оценивающим взглядом, у него была привычка это делать. Он был мужчиной неопределенного возраста, с густыми спутанными бровями, которые выглядели тревожно похожими на его усы, которые также имели неопрятный вид, походя на его третью бровь над губой, или, может быть, двое усов над глазами. Я никогда не могла решить, как правильно. У него была седина на висках, но от него все еще веяло энергией молодого человека.

— Сегодня вовремя? — рявкнул он. Это было почти обвинение, как будто он пытался понять, в чем подвох.

— Да? — неуверенно ответила я.

— Хорошо. Может быть, я пока не уволю тебя.

— Ты угрожаешь уволить меня с тех пор, как я начала здесь работать. Сколько, уже три года прошло? Просто признай это, Хэнк. Ты не можешь смириться с мыслью потерять меня или мой талант.

Кэндис, которая подслушивала за своим столом, засунула пальцы в рот и изобразила рвотные позывы. Я старалась не улыбаться ей в ответ, потому что знала, что Хэнк вынюхивает веселье, как ищейка, и сделает все возможное, чтобы убить его на корню.

Хэнк раздраженно опустил усы… или брови.

— Единственное, что я признаю, это то, что мне нравится, когда кто-то берет задания, которые не возьмет никто другой. Кстати…

— Дай угадаю. Ты хочешь, чтобы я взяла интервью у владельца мусорной компании. Нет, подожди. Может быть, это будет парень, который владеет бизнесом, где они собирают собачьи какашки перед твоим домом за небольшую ежемесячную плату. Я близко?

— Нет, — прорычал Хэнк. — Ты будешь изображать стажера в «Галлеон Интерпрайз». Они…

— Преуспевающая маркетинговая компания. Да, — сказал я. — Я знаю. Ты можешь засовывать меня в самое дерьмо, но веришь или нет, я действительно стараюсь быть в курсе дел в мире, — сказала это я с оттенком гордости. В конце концов, это правда. Все здесь могли сделать из меня посмешище или насмехаться надо мной, что иногда было даже легче подыграть. Но, в конце концов, я журналист и серьезно отношусь к своей работе. Я читала передовые статьи, я держалась в курсе работы фондового рынка, чтобы вынюхивать новичков в деловом мире, и я даже прочитала несколько блогов известных журналистов и писателей, чтобы оставаться в курсе дел.

— Ты сделаешь все возможное, чтобы собрать компромат на Брюса Чемберсона.

— Какого рода компромат? — спросила я.

— Если бы я знал, как ты думаешь, я бы послал тебя туда?

— Хэнк... это подозрительно похоже на хорошее задание. Я что, пропустила какой-то кульминационный момент?

На этот раз жесткое выражение его лица смягчилось, даже если это был всего лишь момент.

— Я даю тебе шанс доказать, что ты не полностью безнадежна. Я ожидаю, что ты с треском провалишься, для протокола.

Я сжала челюсть.

— Я не подведу тебя.

Несколько секунд он смотрел на меня, как на идиотку, пока я не поняла, что он только что сказал, что ожидает, что я потерплю неудачу.

— Ты знаешь, что я имела в виду, — простонала я, прежде чем направилась к столу Кэндис.

Она наклонилась вперед, широко улыбаясь. Кэндис была примерно моего возраста. Двадцать пять, может, чуть моложе. Я познакомилась с ней два года назад, когда начала работать в журнале «Хэнк и Продвинутые Советы». У нее были по-мальчишески короткие светлые волосы, но достаточно симпатичное лицо, чтобы все это гармонировало, и огромные голубые глаза.

— «Галлеон Интерпрайз»? — переспросила она. — Знаешь, это компания из списка 500 самых солидных компаний.

— Как думаешь, ничего страшного, если я сейчас обмочусь, или лучше подождать, пока никто не будет смотреть? — спросила я.

Кэндис пожала плечами.

— Если ты пописаешь на стол Джексона, я прикрою тебя. Думаю, он крадет мои йогурты из холодильника.

— Я не твое биологическое оружие, Кэндис!

— «Галлеон Интерпрайз», — задумчиво проговорила она. — Ты видела фотографии генерального директора, Брюса Чемберсона и его брата, верно?

— А должна была?

— Только если тебе нравятся близнецы, от которых плавятся трусики.

— Окей. Эх. Я думаю, что если есть горячие парни, которые могут расплавить твои трусики, ты, возможно, захочешь это проверить.

— Все, что я хочу сказать, не говори мне, что я не предупреждала тебя купить жаропрочные трусики до твоего первого рабочего дня там.

Я прищурилась.

— Пожалуйста, скажи мне, что таких трусиков не существует.

Она придвинулась ближе с открытым от поддельного ужаса ртом.

— Да ладно тебе, Нат. Как ты думаешь, что носят женщины-астронавты?

Как обычно, я была ошеломлена, смущена и немного встревожена после разговора с Кэндис. Но мне она все же нравилась. У меня не было времени на друзей в традиционном смысле… ситкомы (прим. разновидность комедийных радио- и телепрограмм, с постоянными основными персонажами и местом действия) в странном смысле заставляли думать, что все, у кого есть пульс, живут такой жизнью. Посмотрите несколько телевизионных шоу, и вы подумаете, что среднестатистический взрослый человек проводит девяносто-девяносто пять процентов своей жизни, просто болтаясь с друзьями или работая. Не говоря уже о том, что вся «рабочая» часть была просто другим фоном для общения с друзьями.

Может быть, это было только у меня, но моя жизнь была больше похожа на пять процентов на друзей, шестьдесят процентов на работу и тридцать пять процентов на беспокойства о работе. О, и десять процентов сон. Да, я знаю, что это больше, чем сто процентов, и нет, мне все равно. Дело в том, что моя жизнь не ситком. Она была очень одинокой со здоровой дозой страха, что я закончу бездомной или буду вынуждена переехать куда-то еще и отказаться от своей мечты. И хуже всего было то, что надвигалась возможность того, что я стану Брэйденом и, в конце концов, окажусь в своей старой комнате с глупыми пятнами замазки на стенах, где раньше висели мои плакаты с «One Direction» (прим. англо-ирландский бой-бэнд, основанный в Лондоне в 2010 году)и «Сумерки».

Кэндис была малой дозой жизни, которую я хотела, и она была той жизнью, на которую я хотела бы иметь больше времени, поэтому я с радостью впитывала длительное чувство замешательства, с которым я всегда оставалась после разговора с ней.

Как только я вернулась за свой стол, реальность моего задания начала наваливаться на меня. Кэндис могла бы перевести это в шутку, если бы захотела, но через два года у меня наконец-то появился шанс проявить себя. Я могла бы написать потрясающую историю. Я могу доказать, что заслуживаю лучшей работы… более высокооплачиваемой. На этот раз я не собиралась все испортить.

Глава 2

Брюс

Есть место для всего и у всего есть свое место. Это было мое жизненное кредо. Моя мантра.

Я начал свое утро ровно в пять тридцать. Без кнопки повтора на будильнике. Я пробежал пять миль, провел ровно двадцать минут в тренажерном зале, а затем поднялся на лифте обратно в пентхаус для холодного душа. Завтрак состоял из двух целых яиц, трех яичных белков, миски овсянки и горсти миндаля, чтобы съесть ее отдельно, когда я закончу. Накануне вечером я приготовил одежду для работы. Черный, сшитый на заказ костюм с белой рубашкой и красным галстуком.

Мне нравился порядок. Мне нравилась структура. Это был принцип, лежащий в основе моей модели бизнеса, и один из главных факторов, который привел меня к моему успеху. Успех является формулой, состоящей из двух частей, такой простой, как определение шагов, необходимых для достижения цели, а затем следования этим шагам. Почти каждый мог определить шаги, но не у многих хватало самодисциплины и контроля, чтобы следовать им до буквы.

У меня хватало.

Всего три месяца назад я пережил неприятный, сложный разрыв, и в последнее время мне стало еще легче сосредоточиться на рутине. Возможно, с каждым днем я становился все более зависимым от этого, но, честно говоря, мне было плевать. Я с радостью погружался в работу, забыв все остальное. Я бы оттолкнул всех и каждого, если бы это означало, что мне больше не нужно снова чувствовать это жало.

Мой водитель забрал меня ровно в семь утра, чтобы отвезти в офис. Я работал в восемнадцатиэтажном здании в центре города. Мы с братом-близнецом купили его пять лет назад, этаж за этажом. Нашей первой целью было работать в Нью-Йорке. Это заняло у нас целый год. Нашей следующей целью было арендовать помещение в здании Гринриджа: современный стиль, гранит и стекло – монолит в центре города. Это заняло два месяца. В конце концов, мы захотели владеть им всем. Это заняло пять лет.

Но вот мы здесь.

Я достал телефон и набрал номер брата Уильяма. Он ответил сонливым голосом.

— Какого хрена? — простонал он.

Я почувствовал, как у меня учащается пульс. Мы могли выглядеть одинаково, но наши личности не могли бы быть еще более разными. Уильям каждую неделю спал с разными женщинами. Он постоянно просыпал и пропускал работу. Он появлялся с мазками помады на шее и мочках ушей или без рубашки. Если бы он был кем-то другим, я бы уволил его при первой же возможности.

К сожалению, он был моим братом. Кроме того, к сожалению, у него была та же бизнес-жилка, и, несмотря на отсутствие профессионализма, он был критически важен для «Галлеон Интерпрайз».

— Ты мне нужен здесь, — сказал я. — Сегодня мы отбираем стажеров в рекламный отдел.

Наступила долгая пауза. Достаточно долгая, чтобы сказать мне, что он понятия не имел, о чем я говорю.

— Стажеры. Те, которых ты предлагал нанять? Те, которые собираются впитать все, что мы им покажем, и «изрыгать наш покрытый алмазами мусор в СМИ». Полагаю, ты ничего из этого не помнишь?

Уильям застонал, и мне показалось, что я услышал тихий женский голос на заднем плане.

— Прямо сейчас, нет. Я этого не помню. Как только я введу метрическую дозу кофеина в свои вены, тогда, да, возможно, это мне о чем-то скажет.

— Просто приезжай сюда. Я не собираюсь все утро допрашивать твоих стажеров.

***

Было почти время ланча, а я провел все утро, допрашивая стажеров. Я посмотрел на часы. Это были часы, которые носили «Морские котики», что означало, что я мог нырнуть в них на сто двадцать пять метров. Я не был уверен, когда мне может понадобиться эта способность спонтанно отправиться на погружение в океан, но я всегда находил удовлетворительное утешение, зная, что был готов ко всему, что жизнь может бросить на меня. Я всегда держал два дополнительных комплекта одежды в офисе и в машине, деловой и повседневной. Я работал с диетологом, чтобы убедиться, что мой рацион питания был оптимально сбалансирован, насколько это было возможно, чтобы я не чувствовал никакого энергетического упадка или вялости во время моего рабочего дня. У меня даже был дополнительный телефон со всеми моими контактами и информацией, полностью готовый в случае, если что-то неожиданно случилось с основным.

Все возможности были учтены. Никаких неожиданностей. Никаких неудач. Самое главное, я никогда не совершал одну и ту же ошибку дважды. Никогда.

Одним из новых дополнений к моей политике по предотвращению повторных ошибок было держаться подальше от отношений. Это того не стоило.

Я оставил позади такие сложные занятия, как женщины и обязательства, и сделал их более простыми. Кстати говоря, в комнате отдыха был банан с моим именем… буквально. Конечно, я мог бы оставить его на своем столе, но я предпочитал предлог, чтобы встать и немного прогуляться перед обедом. Это также означало, что у меня была возможность пообщаться со своими сотрудниками. Разговоры с сотрудниками обычно означали, что они целуют меня в зад, но я знал, что для морального духа полезно время от времени общаться. Люди лучше работали на тех, кто им нравился.

Я поблагодарил шестого стажера, с которым беседовал утром, и встал, чтобы проводить ее из своего кабинета. Как и стажеры до нее, она только что закончила колледж, была наивна и напугана. Я не ожидал многого, но не был уверен, как Уильям собирается проверять кандидатов. Ему нужен был кто-то, кто впитал бы все, что мы делали, и выдал в самом выгодном свете, потому что он собирался организовать серию интервью со СМИ, как только они узнают достаточно. Он сказал, что это будет бесплатный пиар прямо перед запуском нашего нового филиала в Питтсбурге.

Эта та рекламная философия, к которой мы относились очень серьезно, она заключалась в том, чтобы обойти как можно больше углов. Мы не хотели, чтобы наши клиенты тратили все свои деньги на рекламу на радио или телевидении. Мы проявляли творческий подход, и превращение стажеров в нашу собственную относительно бесплатную рекламу было еще одним аспектом нашей стратегии. Дело было не столько в деньгах, сколько в игре, и нам обоим нравился этот вызов. Думать иначе. Действовать быстрее. Рисковать больше. Это также была еще одна возможность для потенциальных клиентов увидеть инновационные и креативные способы, которые мы использовали для продвижения собственного бизнеса. В конце концов, если вы хотите, чтобы лучшие клиенты платили вам, вы чертовски хорошо должны продавать себя как профессионалы.

Мы с Уильямом всегда хорошо дополняли друг друга. Он заставлял меня рисковать больше, чем я рисковал бы в бизнесе, а я помогал ему быть под контролем, когда он был слишком безрассуден.

Я отодвинул стул от стола и допил остатки воды.

Мой желудок булькал при мысли о банане, который ждал меня. В моей диете было очень мало сахара, и со временем бананы стали изюминкой моей кулинарной жизни. Я знал, что это нелепо, поэтому никогда никому не признаюсь в этом. Но банан, который я ел перед обедом, часто был лучшей частью моего дня. Уильям сказал, что сотрудники, которые боялись меня, научились держаться подальше от комнаты отдыха, если банан все еще там. Те, кто хотел поцеловать меня в зад, ждали вокруг, как будто он был приманкой.

Офис был просторным и с современным дизайном. Мы с Уильямом заплатили дизайнеру интерьера, чтобы он вышел за рамки и не пожалел денег. Наличие чистого, приятного дизайна…