Его игрушка

Глава 4

Джейсон

Следующим утром я остался дома. Да-да, дожидался дорогую женушку. Нет, я не кусал пальцы, переживая: приедет или нет? Я точно знал, что Дэдэ явится. Она слишком хотела заработать на нашем браке или разводе – кому как удобнее, – чтобы выделываться. Но после вчерашнего я не обольщался, полагая, что рядом поселится красивая, но глупая пробка, которая из кожи вон лезть будет, чтобы примириться хотя бы на время. Дожить наш брак в мире и согласии. Даже Дэдэ понимала, что возврата к прежнему нет. Мы не откатимся на четыре года назад и не спасем наш брак: тогда он не просто треснул, а разлетелся на мелкие осколки. Но она упорно добивалась хотя бы перемирия, задолбалась, наверное, терпеть меня с моими издевками и отвратительным характером. А вот хрен ей!

Телефон у двери надрывно запищал – консьерж, наверняка. Неужели птичка прилетела? Оперативно!

– Слушаю, – я был прав – Дэдэ прибыла.

Злорадная усмешка искривила губы: я давно выкинул ее из списка желанных гостей, и попасть сюда она могла только с разрешения хозяина. Помучить ее и с позором выкинуть из дома собственного мужа? Ах, соблазн велик, но, во-первых, об этом тут же начнут шептаться служащие – у них и так есть инфоповод. Во-вторых, я не дам Дэдэ шанса сбежать, апеллируя тем, что сам прогнал ее. Да, мы оба будем мучиться, но продолжим грызть чертов кактус.

– Конечно, я ее жду. Пропусти миссис Сторн, Чезз.

Через пару минут в дверь постучали.

– Всего два чемодана? – иронично хмыкнул я. – Мельчаешь.

– Я ведь не в тюрьме, – сухо ответила она. – Пустишь?

Я отступил, впервые за долгое время решив не ругаться с порога, тем более что Дэдэ так надменно вскинула подбородок, ну прямо снежная королева, холодная и недоступная. Вот только глаза зеленые по-блядски сверкали и жопой она виляла так, что у меня голова на триста шестьдесят градусов повернулась – черт, я становлюсь совой! И вообще, какого хрена она напялила эти джинсы?! Там хоть трусы поместились?! И блузка возмутительно выпячивает сиськи! Вот же ж порода блудливая!

– Для меня вырядилась, детка?

Я схватил ее за локоть и притянул к себе. Что это? Неужели испугалась? Пухлый рот приоткрыт, глаза распахнуты, руками мне в грудь уперлась – какой недотрогой стала. Но если уж быть откровенным: я давненько не прикасался к ней и права мужа не реализовывал – брезговал.

– Это тюрьма, дорогуша, в которой запрещено крутить задницей, лезть, куда не просят и открывать рот без дела. Всего три правила – осилишь?

– В тюрьме есть право на телефонный звонок и свидание с близкими, – мягко ответила она. – Не с тобой, конечно.

– Правило номер три: не открывать рот, или я найду, чем занять его. – Я не удержался и бросил выразительней взгляд на розовые губы. И почему красивые бабы обязательно суки? Дэдэ шумно выдохнула, отводя глаза, и кивнула в знак согласия. – Соглашаешься жить по правилам? Или на то, чтобы я нашел применение твоему чудесному ротику?

Черт, мне даже на мгновение захотелось, чтобы Дэдэ начала бодаться. Чего у нее не отнять, так это умения доставлять мужчине удовольствие. Словно она в университете профессиональных шлюх училась. Причем была такой по призванию, а не от нужды, как некоторые.

– Буду жить по правилам, – она мягко высвободилась, нервно поправив волну темных волос.

Я испытал разочарование. И даже немного уважение. Совсем чуть-чуть.

– Какую мне можно занять комнату?

– Любую, кроме моей.

Я не стал дожидаться и интересоваться, какую из гостевых спален выберет она, главное, чтобы по возвращении не обнаружить ее у себя в кровати, голую и с раздвинутыми ногами. Было уже, проходили. Глаз снова упал на обтянутую джинсами задницу – член в штанах ожил. Да что со мной такое?! Я ж ее во всех позах имел, видел со всех сторон, трогал, пробовал, а внутри предвкушение, будто впервые девочку завалить хочу.

– Не жди сегодня, – бросил, схватил сумку с одеждой и отправился в фитнес-клуб. Нужно потренироваться и снять напряжение. О том, что можно поехать и потрахаться как-то не подумалось. Потому что думалось только в направлении стоячих сисек и стройных ножек моей, мать его, законной жены!

Следующие несколько дней мы на удивление прожили мирно. Дэдэ практически не отсвечивала: когда я возвращался из офиса, она либо спала, либо медитировала у себя в спальне, но я ее не видел и не слышал, только скупой свет, пробивавшийся из-за двери, говорил, что она ночует здесь.

Я не спрашивал, чем она занималась днем. Дэдэ, естественно, не отчитывалась. Единственное, что меня интересовало: спать она должна в моем доме, и пояс верности на все свои дырки пусть нацепит. Слушок, что мы снова живем вместе, уже пробежался среди светской тусовки. У нас много общих знакомых и ареал обитания один – если Дэдэ плевать на свою репутацию, марать мою не позволю. Я не гребаный олень, чтобы с рогами ходить. Я и так много ей позволил, когда выгнал. Мы ведь, черт возьми, еще женаты!

– Ты где летаешь? – Том даже ладонью у меня перед лицом провел. – Я тут для кого распинаюсь?

– Черт, задумался.

– Последний раз, когда ты сидел с таким лицом – налоговая с проверкой пожаловала.

– Хуже, – ответил я. – Мы с Дэдэ снова живем вместе.

Том удивленно вскинул брови, затем встал, обошел широкий стол и потрогал мой лоб.

– Странно, вроде лихорадки нет. Это, наверное, психическое.

Я отбросил руку. Ему бы поржать только. Мы дружили со старшей школы – на почве футбола сошлись, да так и пошли по жизни друзьями. Том был шафером на нашей с Дэдэ свадьбе. Он был свидетелем, когда меня на мелкие кусочки, вдребезги просто: жена изменяет – выстрелом в сердце; жена изменяет с конкурентом и сливает секретную информацию – контрольный в голову. Тогда Том остановил меня, не дал убить сучку. Сейчас страсти поутихли – желание задушить тварь, которая по странному стечению обстоятельств все еще оставалась моей женой, давно прошло. Если бы не инфаркт, с которым дед тогда слег, мы бы развелись сразу – к чертям брачный контракт! Но по непонятным для меня причинам Дэдэ нравилась ему, а я любил деда и не хотел свести в могилу из-за какой-то прошмандовки. Тем более деньги, что потеряла «Сторн-Кэпитал», я взял с Дэдэ моральными страданиями. Она не раз говорила, что брак со мной – это ад. А нехер изменять дьяволу, а потом жаловаться, что костер под твоим котлом слишком горячий.

– Только не говори, что снова запал на нее? – уже серьезно произнес Том.

– Не говори ерунды, – не задумываясь, отмахнулся я. Чушь собачья! – Она вернулась после пластики какая-то шальная. Пусть лучше под присмотром будет.

– Что сделала, свисток? Сиськи? – снова заржал Том.

– Нет, – мрачно отчеканил я, – кажется, она душу дьяволу продала.

А как иначе объяснить, что в моих мыслях ее стало слишком много. Как объяснить, что она стала такой… Даже определение подобрать сложно. Обновленной, что ли?

– Ладно, вернемся к нашим баранам, что там с проверкой в «AMG групп»?

– Все как ты хотел: аудиторы шерстят. Саймон в бешенстве – все его сделки заморожены. Кричит, что засудит нас.

– Пускай попробует, – довольно откинулся в кресле я. Наконец-то хорошие новости. Да, это я надавил на нужные рычаги – натравил налоговую на ублюдка. И то, что аудиторскую фирму Тома назначили компетентным исполнителем, тоже моя заслуга. Это вендетта, мать вашу! Долгая и мучительная.

– Какие планы на вечер? Не хочешь заглянуть к Биллу? Он звонил, говорит, в клубе новое шоу, девочки – конфетки. Пропустим по стаканчику, на упругие жопы попялимся, потом можно в «Даркнайт» рвануть.

– Да, можно, – ответил я. Планов на ночь действительно нет. Пятница ждет.

Том уехал, я окунулся в работу, но ненадолго. Телефон завибрировал. Мишель.

– Алло, – отрывисто бросил, поставив мобильник на громкую связь. – Я помню про ужин в воскресенье, если ты для этого звонишь.

– Не для этого, братик, – как всегда ерничала она, – ты лучше объясни, что происходит? Ты что, снова с Дэдэ сошелся?!

Бля, и сестра туда же. Об этом что, в новостях объявили?!

– А разве муж и жена не должны жить вместе?

– Но не с этой же?!

Я закатил глаза. Никто в семье, да в принципе никто, кроме Тома, не знал, что сделала Дэдэ, как подставила меня, на какие бабки попала компания из-за ее слабости на передок. Но Мишель единственная, кому я пересказал хотя бы половину событий. Она и так терпеть не могла Дэдэ, считая ту безалаберной пустышкой – сестра у меня феминистка, активистка, интеллектуалка в одном флаконе – а после моих откровений возненавидела люто.

– Мишель, – серьезно произнес я, – ты мне доверяешь?

– Да.

– Значит, перестань вести себя, как курица-наседка. Я давно уже не яйцо. И если что-то делаю, значит, так надо.

– Я просто волнуюсь. Твоя жена, как клещ впивается в жертву…

– Но я не жертва. Поверь, между нами ничего личного. Я просто не хочу, чтобы она выкинула очередной фортель перед разводом.

Я немного лукавил, но сестре об этом знать не обязательно. Она – старшая и относительно меня всегда все принимала близко к сердцу. Ей бы замуж да свою семью, но, похоже, не родился еще мужчина, способный победить ее стойкую неприязнь к сильному полу.

Работа закрутила и завертела – даже обед пришлось заказывать в офис. Поднялся только вечером, размял затекшую шею – на массаж что ли сходить? Душ принял здесь же, надел свежую рубашку – можно выдвигаться. Хотя рановато еще. Выбор, чем заняться, был разнообразным: поужинать, поработать еще, или заскочить домой – так, проверить, как там моя птичка в клетке: ждет или уже улетела? Естественно, я выбрал последний вариант, так, любопытства ради.

Через двадцать минут я открыл дверь квартиры и сразу же удивленно повел носом:

– Это чем пахнет?

Едой? У меня дома кто-то готовил? Да быть такого не может! Моя кухня до сих пор девственница, и меня это более чем устраивало!

Я прошел через гостиную, посмотрел в столовой и замер на пороге кухни. Дэдэ сидела полубоком на высоком стуле за черно-белым островком: ее длинные босые ноги с ярко-красным педикюром были обнажены до середины бедра, дальше мне просто не было видно. Белая рубашка, по-мужски широкая, застегнута до середины груди, демонстрируя аппетитные холмики и изящную линию плеч. Волосы забраны в небрежный пучок. Домашняя и разнеженная – без меня она хорошо тут себя чувствует. Она смотрела в экран ноутбука, а рядом – целое блюдо клубники. Либо я слишком громко пожираю ее глазами, либо уже начал трахать на ментальном уровне, но Дэдэ резко вскинула голову, встречаясь со мной глазами. Сначала просто смотрела, затем настороженно кивнула и снова все внимание в монитор.

Да, правила она соблюдала прилежно. Мы практически не разговаривали – и пары десятка слов не сказали друг другу за пять дней. Дэдэ откусила кусочек, слизнув розовые капельки с не менее розовых губ. А я совсем не вовремя вспомнил, как отменно она умеет сосать. Она откусила еще кусочек – издевается, сучка! Знает же, что смотрю на нее! Даже член оживать начал. А ведь раньше мне нравилось, что жена с хорошим сексуальным аппетитом – да она рождена, чтобы трахаться! Правда, одного мужика ей оказалось мало.

Во рту стало горько, так же горько, как тогда, когда узнал об этом. А ведь мы были (и для самых слепых остаемся) образцовой, красивой парой. Дэдэ казалась идеальной, рожденной для меня: сексуальная красавица с божественным телом и лицом фарфоровой куколки. Правда, умницей ее назвать можно с большой натяжкой – здесь природа отдохнула, увы. Когда раздавали мозги, Дэдэ стояла в очереди за сиськами – досадно, но бывает. Это все всплыло, когда страстный угар схлынул, и я смог оценивать жену трезво. Сердце у нее тоже не особо чуткое – иногда казалось, что она Дровосек из сказки Баума. С материнским инстинктом вообще беда. Но совсем этим можно жить, из-за этого я бы не стал разводиться. Возможно, что-то получилось бы исправить, а потом на меня ледяным душем хлынула правда: милая и очаровательная Дэйдра Морган-Сторн предательница и шлюха с повадками нимфоманки. Вот с этим жить уже нельзя.

Чем больше я пялился на нее, тем сильнее во мне разгоралось неистовое желание размазать ее по стенке и затрахать до умопомрачения. Я круто развернулся и вышел. Если бы знал, что Дэдэ снова пробудит во мне желание, подумал бы дважды, прежде чем требовать ее присутствия рядом двадцать четыре на семь.

Машина тронулась, вливаясь в поток, только моя голова – не та, которая отвечает за мозговую деятельность, – осталась на кухне и мечтала задрать рубашку, сорвать трусики и долбить Дэдэ, пока пощады не попросит. Пах резанула волна возбуждения – да, братишка, знаю, что сценарий тебе по вкусу. Потрахаемся мы сегодня вдоволь… Я резко затормозил на светофоре. А какого, собственно, хрена? Почему я должен терпеть резь в штанах, искать баб, если у меня дома живет первоклассная шлюха, принадлежавшая мне по закону?! Я ловко перестроился и включил поворот налево. Сегодня меня будет удовлетворять жена.

Софи

Джейсон ушел, и я наконец вздохнула полной грудью. Было чертовски сложно сохранять непринужденный вид, когда руки дрожат, а сердце сто сорок ударов в минуту. Я опасалась и его самого, и внимания, которое он вполне мог мне оказать, если нарушу правила. Поэтому их я соблюдала неукоснительно. Если бы знала, что Джейсон может вернуться пятничным вечером домой, ни за что не вышла бы из своей спальни. Но теперь-то точно его не будет долго. Даже в будние дни Джейсон возвращался поздно, а развлекается он, наверняка, до утра.

Я встала и на цыпочках обошла первый этаж его двухуровневой квартиры. Вроде ушел. Первые две ночи я не могла уснуть, пока он не вернется. Ждала в постели, укрывшись по самую шею, но отчаянно надеялась, что муж Дэйдры забыл о существовании жены. Дверь не запирала, это слишком явно показало бы мой страх перед ним. Я просто молилась, чтобы он больше не проявил ко мне мужского интереса, меня ведь убеждали, что никаких супружеских отношений между ним и сестрой нет! И слава богу, никакого сексуального прессинга по отношению ко мне больше не применяли. Джейсон не проявлял ни малейшего интереса. Я старалась не мелькать у него перед глазами. Все довольны.

Я вернулась на кухню, захлопнула ноутбук и посмотрела на вечерний Манхэттен: он мерцал и манил, подмигивая огнями большого города. Обещал, что здесь невозможно долго оставаться одному – слишком много людей, слишком много событий. Правда, мне в Нью-Йорке было очень одиноко: ни друзей, ни близких. Здесь я никому не нужна. Всего неделю в образе Дэйдры, а уже жутко хандрю. Именно поэтому ухватилась, как за спасительную соломинку, за предложение попечителей фонда «Благородная Америка», с которыми обедала в понедельник. Завтра состоится благотворительный завтрак в «Плазе»: цель – собрать деньги для детей-беженцев из африканских стран. Я буду разливать пунш и предлагать заполнить миленькие открытки – для кого они, правда, не ясно. Эти дети читать по-английски не умели, они, скорее всего, вообще читать не умели, но спорить не стала: если я смогу хоть что-то сделать, то сделаю. Мое желание поучаствовать встретили достаточно скептически – Дэйдра, очевидно, никогда интереса к благотворительности не проявляла, но жертвовала исправно – за то и держали в фонде. Еще за то, что один из учредителей – сестра Джейсона. С ней мне предстоит встретиться завтра…

Телефон на столешнице завибрировал. Гэвин Стоун. Наконец-то!

– Да, – тут же ответила я. – Я тоже рада. – Вот и я уже не одна в этом омуте лжи. – Да, лучше не по телефону. Завтра вечером свободна.

Друг Дэйдры в курсе подмены и поможет, чем сможет. Он и ее друзей знал, и привычки, и даже любимый цвет. И врагов, конечно же. В общем, даст справку.

Я погладила кончиками пальцев вазу с какими-то разноцветными камешками в центре стола. Здесь бы отлично смотрелись живые цветы, крупные, белые. Джейсон жил на Парк Авеню, в элитном небоскребе, но его жилище сложно назвать просто квартирой – это прямо дом. С двумя гостевыми спальнями, просторной гостиной, баром, столовой, двумя ванными комнатами и лаунж зоной на открытой террасе. Для чего ему столько всего одному? Хотя… Джейсон ведь женат – возможно, здесь хотел свить семейное гнездышко. Правда, о верности клятвам быстро позабыл.

Я поднялась наверх, к себе. Фильм посмотреть, что ли? Или почитать? Но сначала разберу чемодан. Тот, который собрала, переезжая к мужу, в кавычках естественно, уже открыла, и одежда благополучно висела в гардеробной, а привезенный из Санта-Клары и собранный Дэйдрой, так и не разобрала, просто прихватила с собой.

Здесь в основном были платья на выход. Очень даже интересные. Есть, конечно, и весьма смелые наряды, провокационные даже, но определенно не пошлые и безвкусные – в этом Джейсон точно не прав. В чем, интересно, он еще ошибался? Запутанные у них отношения, очень запутанные, и я даже пытаться не буду разобраться в них. Полгода – и исчезну, а подпись на свидетельстве о разводе сама Дэйдра поставит.

– Так, а это у нас что? – сказала вслух, взяв в руки черную коробочку с желтым стикером на крышке.

Не скучай: -)

Подарок от сестры? Любопытно. Я распаковала и изумленно захлопала глазами. В коробке лежал фаллоимитатор – его сложно не узнать – и какое-то приспособление, назначение которого и понять сразу сложно. Ага, вот и инструкция. Вакуумный стимулятор клитора. Ага, Дэйдра позаботилась о моей личной жизни. Видать, не хотела, чтобы я пальцы в кровь стерла.

– Дикость какая! – отбросила на кровать штуковину. Очень приятную на ощупь, кстати. Я захлопнула пустой чемодан. Теперь почитаю. Бросила взгляд на кровать – подарки дорогой сестры лежали призывно. Отчего-то вспомнились чувственные губы Джейсона: они кривились в презрительной усмешке, а над верхней – испарина возбуждения. Он хотел меня и смог доставить наслаждение. Тогда я желала, чтобы он закинул мои ноги себе на пояс и вошел в меня глубоко и резко. Я не знала, каков он в постели, но на ощупь его член идеален. И, казалось, Джейсон умел с ним управляться.

Я прикоснулась тыльной стороной ладони к горящим щекам. Боже, да я вся горю. Мне было стыдно, что я желала мужа сестры, что поддалась напору самца, но сейчас я ведь одна и могу просто пофантазировать и расслабиться. Я скинула рубашку и сжала грудь через тонкий кружевной бюстгальтер: соски затвердели и болезненно терлись о ткань. Я погладила промежность через трусики – уже мокрая. Сдвинула на край и погладила влажные складочки. Хорошо. Я поднесла палец к лицу, понюхала, затем облизнула. Это было чем-то настолько личным, не принятым в обществе правильных девочек, что воспринималось остро. А ведь именно Джейсон заставил меня в первый раз попробовать.

– Рискнуть? – спросила саму себя и потянулась к стимулятору – такой бархатный, как… «Как ствол Джейсона», – подсказал внутренний голос, который сегодня был с черными демоническими крыльями. Я включила игрушку и вставила во влагалище загнутым концом, а стимулятор завибрировал на клиторе. Ах, как приятно. Я упала на подушки, сжимая груди, играя с сосками, а внизу все само тлело и плавилось. Мне только и оставалось, что усиливать оргазм ожиданием, оттягивая наслаждение.

– Что, уже соскучилась по члену? – послышалось насмешливо сверху. Я вскочила и села, стараясь закрыться, спрятаться. Боже, боже, боже! Как стыдно! Как неловко! Да как же он выключается?!

– Я… я… Что ты здесь делаешь? – пискнула, даже не надеясь, что Джейсон возьмет и выйдет, закрыв дверь с обратной стороны. Этого он мне не забудет!

– Решил спросить, не скучаешь ли ты? – Он тонко улыбнулся. – Вижу, что нет.

– Это моя спальня, поэтому…

– Здесь все мое и даже ты.

Джейсон медленно расстегивал пуговицы на рубашке, прежде чем сбросить ее с широких плеч. Затем настала очередь брюк. Я молчала, просто не знала, что сказать. Чувствовала себя кроликом, попавшим в логово удава. И сегодня он собирался полакомиться мной. Густая дорожка темных волос убегала вниз под белье. Я сглотнула, когда Джейсон разделся полностью. Его член, большой, тяжелый, гордо и напряженно покачивался. Головка мощная, крупная. Кувалда настоящая! Он же порвет меня!

– Чего ты хочешь? – шепнула бескровными губами.

Он подошел к кровати, остановившись так, чтобы его член оказался на уровне моих губ.

– Не разочаровывай меня, Дэдэ, – с обманчивой мягкостью ответил Джейсон, рванув заколку и зарывшись пальцами в мои волосы. – Ты знаешь.

– У нас фиктивный брак, – предприняла последнюю попытку.

– Зато минет будет самый что ни на есть настоящий.

– Но…

– Считай это правом сеньора, – оборвал возражения и потерся головкой о мои губы. – Давай, детка, возьми его в рот.

Я разомкнула губы и провела языком по яркой, налитой кровью плоти. Терпкий, немного солоноватый вкус. Обхватила полностью и начала скользить, помогая себе рукой, размазывая слюну по вздыбленному стволу. На курсы «глубокая глотка и прочая ерунда» я не ходила, да и член Джейсона слишком огромный, чтобы полностью принять, но я старалась. Брала по максимуму. И неожиданно мне понравилось: звуки секса, порочные, развратные, возбуждали; Джейсон намотал волосы на кулак и оттягивал их, а сам толкался бедрами, чтобы член глубже входил. И не сдерживал тихие стоны удовольствия. Я тоже была на грани, ощущала, как мои соки обильно смазали промежность. Если тереться об ногу я тоже смогу закончить.

– Погладь себя, – услышала тихое, но настойчивое. Джейсон не просил. Он приказывал, и я повиновалась. Мои пальцы легли на болезненно возбужденный клитор, медленно поглаживая, играя с ним. Я ходила по самому острию, и я хотела порезаться. Одной рукой я мастурбировала Джейсону, посасывая головку, обводя языком уздечку; другой доводила себя до оргазма.

– М-мм, – простонал Джейсон, кончая мне в рот, глубоко и неожиданно – никаких вариантов мне не оставил. Мгновением позже я сама достигла кульминации и выпустила все еще твердый ствол изо рта. Откинулась на подушки – гладкий хлопок, прохладный и нежный, погладил спину. Все, я в нирване. Вернусь ни скоро. Тихий шорох царапнул слух – я распахнула глаза: рядом с моим лицом упало три сотенных купюры. Триста долларов? Не поняла. Я села, обескураженно нахмурившись. Джейсон, напротив, лениво улыбнулся и взял меня за подбородок.

– Спасибо за услугу. Это больше, чем ты стоишь, но я сегодня щедрый.

– Да как ты?! – я задохнулась от злости. – Убирайся!

Джейсон захлопнул бумажник, подхватил рубашку и голый направился к выходу. Я не выдержала и, схватив, искусственный член, запустила им вслед. Фаллоимитатор ударился о стену, а Джейсон заразительно и громко рассмеялся. Ублюдок!

Я закрыла лицо руками. Неделя в Нью-Йорке, а я уже опустилась до уровня проститутки средней руки. И за секс мне платит собственный муж! Нет. Джейсон не мой муж. Какие бы у них с Дэйдрой не были отношения, но вряд ли она одобрит, если я займу ее место во всех смыслах. Мне бы точно не понравилось, если бы сестра начала спать с моим мужем. У Данте Алигьери самый мучительный круг, девятый, как раз для предателей. Семь дней в качестве жены Джейсона Сторна – и вечные муки мне обеспечены. И важно не будет, что мне просто не оставили выбора.

– Прости меня, Дэйдра, – шепнула в пустоту и, поднявшись, заперла дверь на замок. Я долго не могла уснуть, поэтому знала: Джейсон и не пытался вернуться в мою постель…