Его кошмарная невеста [СИ]

Глава 3

Церемония поклонения Тьме. Звучит.

А на деле ритуал я додумывала, пока мы шли от костра. Как мне объясняла мама, церемония нужна не богине, а самим жрицам, чтобы поразить воображение участников, заставить трепетать, и в конце концов напугать до мокрых штанов. Именно это я и проделывала с мальчишкой — пугала. Ночь полна загадочных шорохов, к которым добавляются мои шаги. Я вынудила парня идти первым. Нежить, следующая по пятам — незабываемое впечатление.

— Здесь, — нарушила я молчание, когда костёр окончательно пропал из вида. — Преклони колени.

Парень опустился сначала на одно, потом на второе колено. Правильно, больше почтения богине, я оценю. Я мысленно досчитала до трёх и положила ладони парню на плечи. Он вздрогнул.

— Как твоё имя? — давно пора узнать.

— Малье, госпожа. Малье Травит.

Голос у парня снова ровный и уже не такой хриплый после горячего травяного отвара.

— Зачем ты пришёл сюда, Малье?

— Поклониться Тьме, госпожа.

— Ты услышан. Ты пришёл к Тьме, ты пришёл во Тьму, и Тьма поглотит тебя.

Что за бред я несу? Неважно, продолжаю. Больше уверенности, больше шипящих нот.

— Тьма слыш-ш-шит тебя.

— Я, — Малье запнулся, но быстро выправился, — я склоняюсь перед Тьмой, признаю её величие и клянусь, что отныне лишь Тьма имеет надо мной власть, клянусь Тьме в вечной верности.

Мне показалось, что окружающий мрак сгущается, что из земли медленно поднимаются серые тени и начинают свой потусторонний танец, что где-то далеко начинает разворачивать щупальца спрут. И это не моя работа! Что говорить о парне, даже меня пробрало. Я почувствовала себя очень неуютно, а тени скользили всё быстрее, хоровод раскручивался, завораживал. Малье со стоном уткнулся лбом во влажный мох.

Сотканное из мрака щупальце подбиралось всё ближе. Малье заметил, дёрнулся в сторону. Пришлось парня ловить и останавливать.

— Нет, пожалуйста! — вот теперь чувствуется, что Малье сын купца средней руки, самоконтроль утерян, парнишка в ужасе. Так бы и съела.

Щупальце подобралось ближе, коснулось голой пятки. Малье притих, только мелко дрожал. Щупальце продолжило движение по ноге, обвиваясь будто змея. Выше, ещё выше. Щупальце на миг замерло у пояса, слепо пошарило и скользнуло под рубашку. Малье с присвистом выдохнул и обмяк. Я даже подумала, что потерял сознание, как сомлевшая девица, а нет, глаза ясные, просто смирился с неизбежным.

Внезапно Малье выгнулся дугой, вскрикнул, и желание съесть сменилось неожиданным сочувствием. Попал мальчишка в жернова: сначала похитители, потом разбойники, теперь я. С каждым разом всё страшнее и страшнее.

Щупальце растаяло, будто его и не было, тени вернулись в свои норы, попрятались по щелям. Окружающий мир успокоился. Я присела на корточки:

— Ей, ты живой? Малье?

— Да, госпожа.

Парень кое-как сел, я помогла, подрагивающей рукой оттянул ворот рубашки.

— Что там?

Щупальце оставило отметину, похожую на свежий ожог.

— Клеймо.

Я дала мальчишке несколько минут, чтобы пришёл в себя и успокоился. Отошла немного в сторону, подставила лицо пахнущему разнотравьем ветерку.

Я довольна. Гарантии получены, в храм Света Малье не пойдёт, он же не дурак, чтобы признаваться в государственной измене и подставлять не только себя, но и всю свою семью. А если и решит, Тьма присмотрит. Я потянулась всем телом. Опять же, Малье сын купца, а на возрождение культа понадобятся деньги. Брать у мальчишки для своих нужд не стану, мне разбойников хватит, но на общее дело путь жертвует. Знакомства и связи тоже пригодятся. Удачно получилось, очень удачно. Я обернулась. Малье медленно поднимался, покачнулся, ухватился за ствол ближайшего дерева, сглотнул.

— Пойдём, провожу.

Нежить я добродушная, но помощь предложила не из сострадания, а сугубо из корыстного интереса. Хочу знать, как Малье отреагирует: примет или шарахнется? Если второе — плохо. Малье вяло кивнул. Вернуться к костру ему хотелось больше, чем избежать моих прикосновений. Отлично!

— Малье, — начала я сходу, буквально таща его за собой, — главный праздник Тьмы — самая длинная ночь в году. Второй праздник — ночь Возвращения. Как не сложно догадаться, это первая ночь, когда световой день начинает укорачиваться. Ты будешь должен обратиться к богине и пролить в её честь кровь. Ничего сложного.

— Две ночи, обратиться, пролить кровь. Понял, — парень реагировал вяло, но соображал.

— Ты должен проделать то же самое ещё три раза в год, ночь по твоему выбору.

— Всего пять раз, — подсчитал Малье.

— Да.

— Хо-ро-шо.

Я мысленно фыркнула. Ещё бы.

Костёр на поляне догорал. У Мальса при виде затухающих язычков пламени второе дыхание открылось. Парень рванул вперёд, подбросил сушняк. Огонь запылал веселее. Я снова фыркнула, на сей раз вслух. Малье обернулся.

— Какие у тебя ближайшие планы?

Парень пожал плечами:

— Добраться до города, — и, спохватившись, с опасением уточнил. — Вы против, госпожа?

Я бросила ему кошель главаря разбойников, оставив себе несколько монет.

— Иди. Наверное, тебе стоит попытаться прибиться к обозу.

— А вы, госпожа? Простите.

— Я пойду прямо сейчас. Мне не нужен отдых. Заодно дорогу почищу, поем, разбогатею.

Малье сглотнул.

— Удачи, — пожелала я и отступила в тень.

Думаю, мы ещё свидимся, но пока нам не по пути.

Город, жди. Я иду. Правой-левой, топ-топ, день, ночь, ещё одни сутки прочь. Малье был прав, в нашей глуши тихо и спокойно. За время пути я несколько раз замечала крестьян, идущих в город или возвращающихся домой, и ни одной шайки. Попался разбойник-одиночка, ещё более нищий, чем я — сплошное разочарование. Хоть бы в городе повезло. Я начала осознавать то, о чём раньше не задумывалась. Я решила найти предателя Гориса — хорошо, правильно. А как искать? Обойти трактиры, потолкаться среди купцов. Как же мало! Впрочем, волноваться рано. Присмотрюсь, принюхаюсь. Других вариантов всё равно нет. Я раздражённо цыкнула.

Недалеко от города я вышла-таки на тракт. Одинокая путница — зрелище само по себе странное, а уж если путница появляется из леса, в котором ей делать совершенно нечего… Нет, незачем. Пойду, как все, по дороге. И лучше бы мне к кому-нибудь прибиться, но не к кому. Ладно, справлюсь.

Деревья, наконец, расступились, я пересекла открытое пространство и, чуть присев, поклонилась стражам на воротах.

— Доброго вечера, уважаемые.

Усталый усатый стражник прошёлся по мне равнодушным взглядом, но пропускать не торопился.

— Кто такая? Откуда и куда? Почему одна?

Ответ я продумала:

— Тона, уважаемый. Я, — склонить голову, показать очаровательную ямочку на щеке, — горничной служила у…, - у кого именно говорить не стала, промычала невнятно. — На меня молодой господин глаз положил, а я девушка честная! Сбежала, пришла в поисках работы.

Обычная история. Почти. Служанки скорее порадуются высокому вниманию и дорогим подаркам. Страж тоже так подумал и подозрительно прищурился. Я хлопнула ресницами, длинными чёрными и густыми как у бабушки.

— Проходи.

И не сомневалась. Вру я или нет, в первую очередь в глазах стража я девушка, и либо страж пропустит меня в город, либо по его вине мне придётся ночевать в лесу на голой земле. Да и, кроме подозрений, причин не пускать меня у него нет.

— Благодарю, уважаемый, — я снова легко поклонилась и неторопливо миновала ворота, словно давала стражам шанс передумать и завернуть меня восвояси. Эх, вояки, пустили в город тёмную тварь. Лопухи. Я облизнулась, осознав, сколько вокруг меня живых вкусностей.

Остаток вечера я бродила по городу, отмечала трактиры и постоялые дома, размышляла. Я знаю, что Горис отправил на ярмарку жену, сына, невестку. Остановиться в «Белом пионе», где когда-то поселялись мы семьёй, они не могли — дорого. Чуть дешевле, но всё равно дорого в заведениях, принимающих купцов. Кабаки городского дна тоже отпадают. Остаётся всего пяток мест. Начну с тех, где можно не только поесть, но и переночевать.

Когда окончательно стемнело, я вошла в ближайший трактир из моего списка, обежала полутёмный зал взглядом. Добротные, загрязнившиеся к концу дня столы, бревенчатые стены, из украшений — только вязанки лука. Мельтешит сбивающаяся с ног разносчица. Ей бы напарницу, но хозяин, видимо, экономит. Никто не буянит, только в дальним углу двое набираются.

И снова проблема. Просто так про Гориса мне никто не скажет. Трактирщика можно либо напугать, либо подкупить, и ни то, ни другое мне не подходит. Впрочем, к чему лишние трудности заранее придумывать? Я направилась прямиком к хозяину заведения, полному щекастому мужчине, которому умеренность в еде явно пошла бы на пользу.

— Добрый вечер, уважаемый.

Я нежить вежливая.

— Ночь, — буркнул он, ни капли не заинтересовавшись.

— Ночь, — согласилась я. — У меня срочное сообщение для вашего постояльца.

Я назвала примерное время заселения и имена членов семьи предателя.

— Ничем не могу помочь, — разочаровал трактирщик.

— Не можете безвозмездно, или он остановился не у вас? — в лоб спросила я.

— Ничем не могу помочь, — угрюмо повторил трактирщик.

Я отстала.

Когда я говорила, я прислушивалась к своему чутью. Уверена, если бы мужчина узнал в моём описании своих постояльцев, он бы это как-то выдал. Не обязательно жестом — сбившимся пульсом, движением ног, скрытых от меня стойкой. Но напрягся трактирщик только тогда, когда я стала напирать. Пожалуй, мне стоит успеть обернуться за одну ночь и покинуть город до того, разойдутся слухи и мной заинтересуются. Самостоятельная самоуверенная девица, которая к тому же что-то ищет, не может не вызывать интерес определённого круга личностей. Хотя… Можно рискнуть, позволить слухам разойтись, дать больше поводов для сплетен, дождаться, когда любопытные господа найдут Гориса вместо меня, и прийти на всё готовенькое. Нет, слишком рискованно, пойдёт как запасной план. Я отправилась дальше.

Второй, третий, трактиры тоже не порадовали. Ни Гориса, ни его семьи. Я не унывала. Не сдамся, даже если придётся перерыть весь город. Время перевалило за полночь, когда я добралась до «Кусачей собаки». Я вошла в очередной едва освещённый зал и споткнулась о храпящее, издающее винное зловоние, тело. Подобрав юбку и брезгливо перешагнув «бревно», я подошла к стойке и негромко побарабанила костяшками пальцев. Нет ответа. Я стукнула по дереву ладонью. Нет ответа.

— Эй, хозяин! — рявкнула я.

Из подсобного помещения высунулся заспанный мальчишка лет десяти. Увидел меня, моргнул. — Г-госпожа?

Я мило улыбнулась:

— Доброй ночи. У меня срочное послание для…, - я повторила привычную тираду. Семья, заселилась, имена, внешность.

Пока мальчишка сонный, может сболтнуть лишнее, но ребёнок оказался не так прост. Выслушал, покивал и пожал плечами:

— Не велено, госпожа, про постояльцев говорить.

Использовать денежный аргумент? Не-а.

— Так не говори, — предложила я. — Просто позови Гориса.

Мальчик нахмурился.

— Ты учти, — продолжала я миролюбиво. — Я-то подожду до утра, но своему господину объясню, из-за кого задержка вышла.

Мальчишка подкинул на ладони мелкую монету. Я намёк проигнорировала. Не буду платить.

— Хозяин встанет, вот с ним и разговаривайте.

Я пожала плечами и покинула трактир, мимоходом пнув «брёвнышко» у входа. На секунду храп прервался. Ушла я не с пустыми руками, а с информацией, мальчик сам не понял, сколько важного выдал. Во-первых, намекая на деньги, он явно дал понять, что что-то знает. Вряд ли спросонья мальчишка врал. Допустим, я даю ему щедрое вознаграждение. Дальше? Он либо рассказывает нечто полезное, либо огребает по ушам. Во-вторых, отказавшись передавать сообщение сразу или подняться рассказать обо мне Горису, он дал мне ещё одну подсказку. Горис с семьёй съехал. Некому передавать. Впрочем, доверять догадкам, я не собираюсь.

Массивная входная дверь закрылась, и я осталась стоять у стены, прислушиваться. Вот мальчик вернулся в подсобку, никуда не побежал, докладывать никому ничего не стал, разговор с хозяином отложил до утра, лёг. Хо-ро-шо.

В отличии от него я ждать не стала, обошла трактир, убедилась, что зрителей нет, скинула платье, ещё порвать не хватало, и быстры вскарабкалась по водостоку на третий этаж. Ставни умные люди запирают изнутри, внутрь не пробраться. Но ведь мне и не надо. Я снова почувствовала прилив хищного азарта, дотянулась до ближайшего окна и рявкнула:

— Горим! Пожар! Спасайся, кто может! Пожар! Пожар!

И съехала вниз, едва не ободрав кожу.

Мой крик подхватили. В трактире забегали.

— Пожар!

— Пожар!

Я спокойно оделась, вернулась на улицу, и притаилась в тени соседнего здания, приготовившись наблюдать. Из трактира уже выбегали первые постояльцы. Услышав страшное слово, люди выскакивали, в чём были, прихватив лишь самое ценное. Скоро они поймут, что никакого пожара нет. Кто-то увидел слишком яркий кошмар, закричал, крик приняли за чистую монету. Бывает. А может, кто-то зло пошутил. Тоже бывает. Переполох уляжется, но к тому времени я увижу всех-всех. Как я и предполагала, ни Гориса, ни его родни в трактире не оказалось.

Сейчас с хозяином поговорить? Он разбужен, зол и занят. Значит, утром. Я отступила глубже в тень, развернулась и зашагала к последнему из списка заведению, в котором бритоголовый детина лет тридцати, широко зевая, уверил, разыскиваемых мною постояльцев у них никогда не было. Зевал он настолько искренне, что причин не верить у меня не было.

Я вновь вернулась на улицу. Итак, утром — к трактирщику. До утра ещё часа полтора-два в запасе. Распорядиться ими желательно с умом.

Мои размышления прервали самым бесцеремонным образом. Из проулка змеёй выскользнул мужчина в тёмном и двинулся мне наперерез. Я его заметила, но виду не подала. Еда сама идёт в руки? Ням-ням.

— Девушка одна? Девушка нуждается в помощи?

— Благодарю за заботу. Всё хорошо.

Я улыбнулась и мысленно облизнулась.

— Я провожу, — заявил мужчина тоном, не терпящим возражений.

— Вы так любезны. Мне нужно в «Кусачую собаку», но я, кажется, заплутала.

— Да, точно. Заплутали.

Наверное, он подумал, что я дура. А я подумала, что это он дурак. Моя вкусняшка отведёт меня в тихое спокойное место, я перекушу. Уж что-что, а понять, что мы от спрошенной мной «Собаки» удаляемся, я могу.

— Траш! — я сбилась с шага и остановилась.

— Что? — опешил провожатый.

Приличные девушки не ругаются, даже если им сундук на ногу уронить.

— «Траш» говорю.

Огонь развести нечем. Куда я труп дену и как ликвидирую следы?! Ранний завтрак отменяется. Проклятие! А как? Просто так убить? Головой об стену приложить? Не могу — всё равно что в лютый голод свежий хлеб выбрасывать, потому что в буханку волос пекаря попал.

— Извини, приятель, нам дальше не по пути, — вздохнула я.

По голове тюкнуть всё-таки пришлось, иначе бы он не отстал. Мужчина распластался на дороге. Через минуту или две очнётся. Череп крепкий, била я слабо, можно сказать, нежно. В общем, дёру! Я быстро свернула в проулок, попетляла. Чутьё прекрасно подсказывало, где живые и с какой стороны их лучше обойти. В конце концов я забралась на приземистой здание с плоской крышей и пошла верхом. Небольшое приключение скорее развлекло, чем расстроило, хотя обидно отказываться от добычи.

Я не задумывалась, куда иду, и само собой получилось, что вернулась к трактиру. Хм… Кажется, даже нежити требуется отдых. Мёртвое тело готово работать дальше, я по-прежнему сильна и быстра, но усталость давит на сознание. Хочется лечь и полежать в тишине, позволить мыслям свободно течь, расслабиться. Собственно, а почему нет? Я вскарабкалась по водостоку, на сей раз прямо в платье, угнездилась на крыше, откинулась на спину, раскинула руки и уставилась в чёрный небосвод с бриллиантовой россыпью звёзд. Тьма, как же мне хорошо.