Его украденная невеста

Торнтон резко обернулся.

– Мои шрамы напугали тебя?

– Н-нет. Просто… – заикаясь, пробормотала Эверил. – Я не имела представления…

– Этим я обязан достойному человеку, за которого ты собралась замуж. Мердок просто обожает махать кнутом.

Эверил молчала, не сводя с Дрейка испуганного взгляда. Этого не может быть! Должно быть, ненависть так затмила Торнтону разум, что он сознательно оговаривает Макдугала.

А что, если Торнтон говорит правду?

От этой мысли Эверил бросило в жар. Ни один человек не заслуживает подобного обращения, какие бы преступления он ни совершил.

Мрачно хмурясь, Торнтон сменил тему разговора:

– Ты ела?

– Нет, – отозвалась Эверил дрогнувшим голосом. – Мне не хочется.

Он прищурился, пытаясь проникнуть в ее мысли. Вызывающий блеск в его глазах не сулил ничего хорошего.

– Мои шрамы показались тебе такими страшными, что лишили аппетита?

Он был слишком близко, непредсказуемый и опасный. Сдерживая участившееся дыхание, Эверил безуспешно пыталась отвести взгляд от его темных глаз.

– В тебе нет ничего такого, что могло бы меня испугать, – отозвалась она, вздернув подбородок.

– Тогда почему же ты дрожишь? – Торнтон отвернулся и отошел. – Нечего трястись, как испуганный кролик. Со мной тебе ничего не грозит. Я не притронусь к тебе, если только ты сама не попросишь.

– Я бы не тряслась, будь у тебя более приятные манеры, – процедила Эверил сквозь стиснутые зубы.

– Нужно быть очень глупой, чтобы рассчитывать, что я изменю свои манеры, лишь бы показаться кому-то приятным.

– Значит, я глупа! – заявила Эверил, срываясь на крик. – Но я полагала, что мужчина, обладающий сердцем и чувствами, мог хотя бы держаться в рамках вежливости, особенно если учесть, что мое будущее разрушено не без его участия. – Она выдержала драматическую паузу. – Но ведь у тебя нет никаких чувств, верно? И сердца, видимо, тоже? Как глупо с моей стороны забыть об этом.

– Похоже, твоему отцу следовало притупить твой острый язычок.

– Это не твое дело. Дрейк сжал челюсти.

– Ложись спать. У меня нет ни малейшего желания препираться с тобой всю ночь.

– А у меня вообще нет желания разговаривать с тобой!

Оставив за собой последнее слово, Эверил круто развернулась и шагнула к кровати, стоявшей посередине комнаты.

– Кстати, где ты будешь спать? – Эверил покосилась на своего похитителя.

Днем она обследовала хижину и обнаружила вторую комнату – совершенно пустую, без единого предмета мебели, не говоря уже о кровати.

Дрейк Торнтон улыбнулся и многозначительно посмотрел на неубранную постель.

– На кровати?!

Его улыбка стала шире.

– Опасаешься за свою невинность?

– Да! – не задумываясь ответила она, но тут же спохватилась – разве он может прельститься? – и поправилась: – Нет.

А ведь он все-таки может покуситься на ее девственность. Больше вокруг нет женщин, а ему нужно удовлетворять свои мужские потребности.

Вконец запутавшись, она добавила:

– Откуда мне знать, что у тебя на уме.

– Ты хочешь знать, считаю ли я тебя желанной? Я правильно понял?

От смущения Эверил бросило в жар. Потупив взгляд, она уставилась на неровный земляной пол. Неужели он может испытывать к ней желание? Она открыла рот, но так ничего и не ответила.

– А может, ты сама хочешь меня? – хитро поинтересовался Торнтон.

Он провел рукой по своей голой груди и накрыл ладонью твердый бугор. Сердце девушки учащенно забилось, и она поспешно отвела глаза. Лицо Эверил покрылось румянцем.

– Еще чего! Я никогда не буду испытывать к тебе желания, – клятвенно произнесла она. – Никогда!

Торнтон бросил на нее иронический взгляд, но воздержался от комментариев.

– Ты поклялся, что не притронешься ко мне, – напомнила Эверил.

– Я поклялся, что не притронусь к тебе, если ты сама этого не захочешь.

– В таком случае вопрос можно считать решенным. Не так ли?

– Возможно… – Он склонил голову набок, изобразив задумчивость.

– Если, конечно, в твои планы не входит изнасиловать меня.

– Мне не приходится заставлять женщин ложиться со мной в постель, – не без тени бахвальства заявил Торнтон.

Эверил не сомневалась в правдивости его слов. Наверняка он получает предложений больше, чем может принять.

– В таком случае тебе незачем ложиться в эту постель, – скрестив на груди руки, заключила она.

Дрейк улыбнулся:

– Действительно, мне лучше лечь на полу у двери, чтобы быть уверенным, что ты не сбежишь.

Господи, она расстроила собственные планы! Прикидывая свои шансы на побег, Эверил стиснула кулаки и принялась расхаживать по комнате.

Как можно сбежать этим вечером, не имея ключа от ворот, да еще когда Торнтон уляжется под дверью?

Внезапно Эверил поймала в зеркале взгляд Торнтона.

Завороженная видом его загорелой груди, она не сразу отвела глаза. Ей никогда не приходило в голову, что мужское тело может быть настолько привлекательным. Собственно, она была уверена, что все мужчины одинаково сложены, но Торнтон убедил ее в обратном. Еще недавно пугавшая ее мощь теперь воспринималась совсем иначе.

Сквозь опущенные ресницы девушка разглядывала свисавший с его шеи на толстой цепочке массивный крест из узорного серебра с золотом. Затем перевела взгляд ниже, на выпуклые мышцы, бугрившиеся вокруг темных сосков, и подтянутый мускулистый живот. Неужели и все остальное в его фигуре обладает такой же мощью?

– Иди сюда, Эверил, – раздался звучный голос Торнтона.

Она обернулась.

– Я тебе не служанка, чтобы отдавать приказы.

Дрейк снова улыбнулся:

– Подойди, пожалуйста. Я хочу поговорить с тобой.

– Для разговоров я стою достаточно близко.

– Недостаточно.

Голос его звучал на удивление мягко. Чтобы приблизиться к Торнтону, ей потребовалось сжать волю в кулак.

Они стояли так близко, что девушка ощущала тепло, исходившее от его тела. Он взял ее за руку.

Почувствовав прикосновение горячих пальцев, Эверил с трудом сдержала изумленный возглас. А когда он начал поглаживать большим пальцем ее ладонь, глубоко вздохнула, пытаясь совладать с пробежавшим по спине ознобом.

– Ты знаешь, что происходит между мужчиной и женщиной? – Его бархатный голос возбуждал в ней чувства, которых она никогда раньше не испытывала.

Если ему неведомо ничего, кроме ненависти, почему же его голос звучит так мягко?

Эверил вскинула подбородок, надеясь, что он не заметил, как ее тело дрожит.

– Не твое дело, чего я знаю, а чего нет.

– Наверное, мне следовало спросить, хочешь ли ты узнать, что такое поцелуй мужчины? Или прикосновение его руки?

Приоткрыв рот, она изумленно смотрела в его темные глаза. О да, стыдясь и таясь, лежа холодными ночами в своей одинокой постели, она думала об этом.

– Я… я… – пробормотала она, невольно выдав себя.

Выразительный рот Торнтона изогнулся в улыбке, и он превратился в совершенно другого человека, душа которого не была отравлена местью и гневом.

– Это зов природы.

Его пальцы скользнули вверх, едва касаясь внутренней стороны ее предплечья. Каждая клеточка организма отзывалась странной истомой на прикосновения Торнтона.

– И что же ты представляла себе? – Его огненный взгляд обжигал ее лицо. – Пыталась понять, каково это – почувствовать мужчину на себе? Или в себе?

Краснея, Эверил резко отпрянула в сторону, пытаясь вырвать руку.

– Нет! Это неприлично!

Но, несмотря на яростные протесты, терпкий запах мужского тела пьянил. В мозгу складывались вопросы, один интереснее другого: “Какой любовник получился бы из него? Требовательный? Властный? Или удивительно нежный?”

Эверил смотрела на точеные черты его лица, в загадочные темные глаза и не находила в них ответа. Потом перевела взгляд на его губы. Нижняя была полнее верхней и чувственно изгибалась. В этот момент Эверил подумала, что, дав волю чувствам, он может зацеловать женщину до потери сознания.

От возбуждения ее сердце бешено забилось.

– Я могу удовлетворить твое любопытство.

“Господи милосердный, неужели он прочитал мои мысли?”

– От тебя мне нужна только свобода. Недовольная собой, она снова попыталась освободить руку и положить конец этой сцене. Но безуспешно.

– Я знаю множество способов доставить тебе и твоему острому язычку наслаждение.

Множество способов?

Эверил отогнала моментально возникшие в сознании картины: смятые простыни и обнаженные тела.

Она вздернула подбородок. Хотя вопрос, почему он стал заигрывать с ней, не выходил из головы. Может, разглядел в ней нечто привлекательное, чего не замечали другие мужчины, включая ее собственного отца? Или просто хотел смутить ее?

– Пусти меня! Я больше не намерена терпеть эту пытку. Неужели ты думаешь, что я хочу вручить свою девственность негодяю, который похитил меня из собственной постели, лишил семьи и разрушил дальнейшую жизнь? Если так, сэр, то вы слишком высокого мнения о себе.

Торнтон стиснул челюсти и грозно нахмурился.

– В таком случае я воздержусь от того, что ты называешь пыткой, – процедил он, выпуская ее руку. – Но и ты не позволяй своему взгляду блуждать где не следует, иначе я буду воспринимать это как приглашение к действию. – Схватив с постели одеяло, он прошагал к двери, не удостоив ее прощальным взглядом. – Спокойной ночи.

Эверил лежала, напряженно вглядываясь в кромешный мрак. Она глубоко вздохнула, стараясь не поддаваться леденящему ужасу, который обычно испытывала в темноте. Что поделаешь, если Торнтон не оставил ей другого шанса на побег.

До нее доносилось ровное дыхание Дрейка. Он спал, но Эверил, несмотря на мягкую постель, не могла сомкнуть глаз. Мысли были сосредоточены на побеге. Она должна добыть ключ от ворот.

Преодолев страх, Эверил поднялась с постели. Земляной пол обжег холодом босые ступни. Она осторожно двинулась вперед. Ее била дрожь. Девушке казалось, что в темных углах комнаты затаились кровожадные демоны, поэтому она, не переставая, шептала молитвы. Наступив на камушек, она поморщилась от боли и, чтобы не вскрикнуть, прикусила губу. Дыхание Торнтона стало ближе.

Опустившись на колени, Эверил принялась шарить по полу в поисках рейтуз. Она слышала, как Торнтон раздевался, – значит, одежда была где-то рядом.

После нескольких неудачных попыток ее рука коснулась длинной полоски ткани. Окрыленная надеждой, Эверил схватила свою находку, намереваясь прощупать ее до последнего дюйма, пока не найдет заветный кармашек. Однако вместо рейтуз ее пальцы сжали твердое горячее бедро, обтянутое льняной тканью. Она в ужасе отдернула руку и замерла.

Торнтон пошевелился и перевернулся на спину.

– Эверил? – сквозь сон произнес он.

В щель под дверью, которую больше не закрывало тело Торнтона, пробился лунный свет. Эверил восприняла его как Божье благословение. В бледных лучах, рассеявших тьму, она увидела, что никакие призраки не маячат у нее за спиной, и облегченно вздохнула.

Прикусив губу, девушка решила продолжить попытки найти заветный ключ. Она присела на пол и оперлась на один локоть, надеясь, что так будет проще добраться до вожделенного кармашка. Беглый взгляд на лицо похитителя убедил ее, что Торнтон по-прежнему крепко спит.

Поблагодарив Господа, девушка придвинулась ближе и дрожащей рукой коснулась плоского живота мужчины. Прикосновение к гладкой коже, под которой бугрились твердые мышцы, так взволновало ее, что она чуть не отказалась от дальнейших поисков. Судорожно втянув в грудь воздух, Эверил замерла, стараясь успокоиться.

Прошло несколько минут, прежде чем она снова продолжила поиски. Ее рука скользнула по бедру Дрейка. Интимность этого прикосновения поразила Эверил. Никогда прежде она не находилась так близко от постороннего мужчины. Впрочем, ее никогда прежде не похищали.

Отгоняя от себя порочные мысли, Эверил сосредоточилась на личности похитителя и его гнусных замыслах. Но жар, исходивший от его мускулистого тела, превращал ее волнение, вполне естественное в подобных обстоятельствах, в нечто большее.

Она медленно передвигала руку. Еще дюйм-другой, и она доберется до кармана. Неожиданно Торнтон зашевелился и сменил позу. Эверил вздрогнула, но не отняла руку от ткани, которая хранила тепло самых интимных частей тела Дрейка. Рейтузы оказались у нее в руках. Глухой звон монет вызвал у нее минутный соблазн позаимствовать у похитителя немного денег, но она тут же отказалась от этой глупой мысли.

Порывшись в кармане рейтуз, Эверил нащупала продолговатый металлический предмет и извлекла его наружу. Лунный свет, пробивавшийся из-под двери, подтвердил, что ее поиски увенчались успехом.

Зажав ключ в ладони, она собиралась встать, но Торнтон выбрал именно этот момент, чтобы повернуться на бок. Столкнувшись с ним, девушка потеряла равновесие и упала навзничь. Она тут же попыталась подняться, но тяжелая рука Дрейка, оказавшаяся на животе, пригвоздила ее к земле.

– Эверил? – сонным голосом пробормотал Торнтон.

Пленница не двигалась.

Нужно быстрее придумать способ, как выбраться из его медвежьих объятий!

Сжав в руке ключ, она начала потихоньку высвобождаться из крепких объятий. Однако Торнтон усилил хватку, придвинулся ближе и накрыл хрупкое создание своим массивным торсом. Из его груди вырвался тихий стон.

Кожа Эверил покрылась мурашками, а по телу пробежала волна тепла. Почему, находясь рядом с ним, она не испытывает привычного страха перед темнотой?

Эверил нахмурилась. Что за нелепый вопрос? Просто Торнтон даже во сне не желает выпускать из рук добычу. Надо бежать, пока не поздно, и, защищаясь от демонов темноты, полагаться только на себя.

“Как можно так крепко спать?” – поразилась она его беспечности.

Эверил подождала, пока дыхание Дрейка снова стало глубоким, и попыталась высвободиться из его объятий, но рука Торнтона переместилась с талии выше. Теплые пальцы накрыли ее грудь.

Эверил стиснула зубы и закрыла глаза. Чувство блаженства пронзило ее сердце. Тело томительно напряглось, а соски превратились в твердые бутоны. На какое-то мгновение желание призывно выгнуться под его рукой затмило все остальные мысли. Если он способен доставить ей такое наслаждение, когда спит, чего же от него ждать…

“Кто бы мог подумать, что я способна на такие непристойные мысли? – оборвала себя Эверил. – Да еще в такой ответственный момент!”

Просто он застал ее врасплох, вот она и приняла обычное удивление за удовольствие. Надо убедиться, что он спит, и как-то выбраться из этого дурацкого положения.

Эверил повернула к Торнтону лицо. Его глаза были закрыты, он глубоко и ровно дышал.

– Эверил, – снова сонно прошептал Дрейк.

Его руки вновь ожили. Одна, скользнув вверх, обхватила ее за шею, другая – переместилась с талии и снова накрыла грудь. Обнаружив, что находится в дюйме от его рта, она замерла, парализованная близостью, свежим мускусным запахом и интимными прикосновениями.

Торнтон склонил голову и прильнул к ее губам. Взрыв неизведанных чувств потряс Эверил. Она прерывисто вздохнула. Его мягкие теплые губы нежно скользили по ее губам, и она ощущала вкус эля и все очарование мужчины. Комната кружилась у нее перед глазами, чувства пребывали в смятении. Разве можно было представить, что этот злодей такой нежный?

Торнтон застонал, заставив ее опомниться. Эверил поспешно выбралась из-под него и вскочила на ноги. Ее губы горели огнем, и она непроизвольно прижала к ним холодные пальцы. Ее сознание боролось с неистовым желанием снова ощутить вкус его нежных губ.

Хватит! Нужно бежать!

Молясь, чтобы Торнтон не проснулся, Эверил попятилась к кровати, сдернула с постели одеяло, сунула его в свою сумку и выскользнула из хижины.

Дрожа то ли от холода, то ли от испуга, она побежала вверх по склону и вскоре наткнулась на ворота.

Эверил вставила ключ в замок и… повернула его. Ворота распахнулись. Она свободна! Осталось только преодолеть свои детские страхи, найти лодку Торнтона и уплыть с острова, ставшего ее тюрьмой. Скоро она увидится с Мердоком. Они поженятся. И Эбботсфорд будет спасен.

Издав ликующий возглас, Эверил ринулась в ночь.

Добравшись до вершины холма, она остановилась, вдыхая полной грудью соленый морской воздух. Небо затянула серая пелена облаков, превращавшая лунный свет в призрачное сияние. Эверил стиснула кулаки, борясь со страхом. Она хорошо понимала, что, если хочет выбраться с острова, должна забыть о привидениях и заняться поисками лодки – сейчас это самое главное. Без нее она не сможет вернуться к Макдугалу.

Прислушиваясь к рокоту волн, разбивающихся о берег, Эверил огляделась. Где же Дрейк Торнтон может прятать лодку? Скорее всего в пещере. Представив темную бездну, где кроются ужасные демоны, девушка поежилась. Но в следующее мгновение распрямила плечи. Ради. побега она выдержит все.

Эверил порылась в сумке в поисках обуви, но не обнаружила среди платьев и сорочек ничего похожего на туфли. Дрожа от ночной сырости, она набросила на плечи одеяло и зашагала к берегу, высматривая в темноте упырей, жаждущих ее крови.

Между скалами и морем тянулась узкая полоска песчаного пляжа. Ведомая бледным светом луны, отражавшимся в серебристой воде, Эверил двинулась по дорожке. Ее взгляд без устали обшаривал окрестности, не пропуская ничего, похожего на лодку или место, где ее можно было спрятать. Она зашла слишком далеко и теперь не могла отступить.

Глава 5

Дрейк перевернулся на спину и потянулся, ощущая в теле восхитительную истому от леди Эверил, ее сочных, как спелые ягоды, губ и теплой груди, до которой он дотрагивался своей ладонью. Он пытался удержать сон, не желая расставаться с приятными фантазиями. До чего же восхитительны ночные видения!

Непроизвольно сжав руку в кулак, он почувствовал колючую шерсть рейтуз. Пальцы скользнули дальше и нащупали открытый карман. Дрейк вскочил на ноги, словно его поразила молния, и повернулся к кровати. Она была пустой.

– Эверил! – позвал он, запустив пальцы в карман. Тот был пуст, не считая нескольких монет. Выругавшись, Дрейк огляделся. Беглый осмотр хижины подтвердил его худшие опасения: Эверил забрала ключ, свою сумку и сбежала.

Натягивая рейтузы и тунику, Торнтон гадал, как беглянке удалось проскользнуть мимо него. Видно, три бессонные ночи настолько измотали его, что он спал как убитый и ничего не слышал. Он сунул ноги в сапоги. Вполне возможно, что именно сладострастные сны об Эверил помешали ему проснуться, когда она улизнула. А может, это был не сон?

Если она прибегла к женским уловкам, чтобы сбежать, он заставит ее пожалеть об этом. Его отец убедительно доказал, в какую пучину может погрузиться душа мужчины, чтобы добиться благосклонности женщины. Он не позволит манипулировать собой. Да, Эверил будоражит его кровь, и он не намерен этого отрицать, но зуд в чреслах никогда не затмит ему разум.

Выскочив из хижины, Дрейк помчался к затянутому туманом выходу из ущелья. Нужно найти Эверил, прежде чем она разыщет лодку и уплывет. Ведь тогда действительно останутся только сны о ней, теплой и желанной, и он никогда не узнает, воспользовалась ли она своим телом, чтобы обвести его вокруг пальца.

Выругавшись при виде распахнутых настежь ворот, Торнтон взбежал вверх по крутому склону и остановился на вершине холма.

Луна то появлялась, то исчезала за облаками. Он опустился на колени и принялся исследовать влажную почву, пока не наткнулся на отпечатки маленьких ступней. Вот дурочка! Наверняка уже отморозила себе ноги. Несмотря на то, что стояло лето, эта ночь выдалась холодной.

Дрейк быстро зашагал вниз. Судя по всему, она направилась к берегу.

Обнаружив на влажном песке цепочку отпечатков, Дрейк с нарастающей тревогой устремился вперед. В обычной ситуации он не стал бы волноваться, уверенный, что никто не способен так быстро найти пещеру, где он спрятал свое суденышко. Но Эверил уже не раз доказывала, что она не обычная женщина.

Полоска песка со следами женских ножек огибала нагромождение каменных глыб, обреченных вечно испытывать на себе удары волн. Луна снова проглянула сквозь завесу туч и рассеяла окружающий мрак.

Миновав исполинские камни, установленные язычниками Дрейк остановился. На поросшем вереском скалистом выступе он заметил скорчившуюся маленькую фигурку девушки, закутанную в красное одеяло. Рядом с ней лежала сумка.

Облегчение, которое ощутил Дрейк в первые секунды, быстро сменилось гневом. Неужели она не понимает, что он держит ее здесь для ее же блага, а не только ради осуществления собственных планов?

Он шагнул вперед, готовя в уме обвинительную речь. Ветер донес до его слуха тихие всхлипывания, и Дрейку вдруг стало жалко Эверил.

Почему ее плач так на него действует? Впрочем, не стоит расслабляться. Вполне возможно, что, заметив, как он приближается, она пытается разжалобить его. Это вполне в духе всех женщин, кроме, конечно, жены Эрика. Вот уж кто искромсает мужчину своим острым, как кинжал, язычком, прежде чем прольет хоть слезинку. Маловероятно, что он встретит еще одну такую, столь же честную и прямолинейную, как прекрасная Гвинет. Особенно среди Кэмпбеллов.

Дрейк подошел к Эверил и присел на корточки, готовый к суровой отповеди. Но прежде чем успел заговорить, ветер, безжалостно трепавший ее волосы, хлестнул его длинной прядью по щеке. Вспышка сладострастия несколько остудила гнев.

– Тебе не удастся сбежать, Эверил. Отдай мне ключ.

Девушка вздрогнула и подняла голову. Дрейк готов был к любой реакции со стороны беглянки – крикам, сопротивлению и даже очередной попытке к бегству. Но никак не ожидал, что она прильнет к нему своим маленьким и дрожащим телом.

Дрейк опешил, но потом нерешительно обнял девушку.

– Что еще ты затеяла, маленькая ведьмочка? – прошептал он, подставляя лицо ветру. – Хочешь сбить меня с толку?

Эверил яростно замотала головой:

– Я боюсь.

– Меня? – озадаченно спросил Дрейк. Она всхлипнула.

– Я боюсь темноты даже больше, чем тебя, – дрожащим голосом призналась Эверил. – Пожалуйста, не позволяй им обижать меня.

Гнев, копившийся в груди Дрейка с той минуты, как он обнаружил пропажу, отступил перед мощным порывом защитить это слабое создание. Он крепко прижал к себе ее хрупкое тело. Сколько же времени провела она на пустынном берегу, и что ее испугало?

– Я никому не позволю причинить тебе вред. – Он нежно погладил мягкие завитки золотистых волос.

Она кивнула и, казалось, расслабилась.

Несколько минут они молчали, не выпуская друг друга из объятий. Эверил цеплялась за него, словно за веревку, удерживающую ее от падения в пропасть. Дрейк не убирал руки, считая своим долгом избавить бедняжку от ее страхов. Он не испытывал ни радости от ее доверия, ни возбуждения от прикосновения ее упругой груди.

– Почему ты так боишься темноты? – поинтересовался Дрейк, нарушив наконец молчание.

– Это так глупо, – смущенно отозвалась Эверил.

– Не вижу ничего глупого в том, что тебе страшно. Она прикусила дрожащую губу и глубоко вздохнула.

– Я… Когда мне было шесть лет, Эбботсфорд осадили Макдаффы. Мама подняла меня с постели и понесла в одну из башен, подальше от опасности. – Эверил стиснула кулаки и перевела дыхание. – Наверху было темно. Внезапно чьи-то грубые руки оторвали меня от нее. Я слышала ее крик… но ничего не видела… – Она продолжила после очередного судорожного вздоха: – Прошло несколько часов, а я все звала и звала ее. Только утром выяснилось, что ее задушили.

Сердце Дрейка болезненно сжалось. Эверил была совсем крошкой, когда пережила такую трагедию. Неудивительно, что она вцепилась в него, словно от этого зависит ее жизнь. Желание утешить свою пленницу нахлынуло с новой силой, и он уступил ему вопреки доводам рассудка.

– Никто не обидит тебя здесь, – прошептал Дрейк. – Обещаю.

– Спасибо, – так же тихо ответила девушка.

Он продолжал обнимать беглянку, не в силах противиться странной потребности держать ее в объятиях и… целовать. Кстати, почему бы не выяснить, касался ли он этих губ раньше? Достаточно всего одного поцелуя, чтобы узнать правду.

– Эверил? – позвал он.

Она подняла лицо. Серебристый свет луны озарил изящные черты, гладкую кремовую кожу и сверкающие зеленые глаза. Дрейк склонил голову и прильнул к ее губам.

Эверил напряглась. Несмотря на вспыхнувшее желание, Торнтон смягчил поцелуй. У ее губ был вкус морской соли с легким привкусом вина и еще чего-то, присущего только ей одной. Такого восхитительного и… знакомого.

Несмотря на то что загадка его сладострастных снов разрешилась, Дрейк продолжал крепко сжимать девушку в объятиях, упиваясь мгновениями счастья. К его изумлению, губы Эверил, отвечая на поцелуй, податливо вытянулись. Если она притворяется, то пусть. Ничто не помешает ему наслаждаться. Впрочем, нельзя забывать, что женщины очень коварны. Его мать, разбавляя свою жестокость медом, в конце концов погубила отца.

Дрейк оторвался от губ Эверил.

– Ночной поцелуй мне не приснился, верно?

Даже в тусклом свете луны было видно, как Эверил смутилась. Она сделала попытку отстраниться, и Дрейк не стал удерживать ее.

– Я… когда я искала ключ, ты схватил меня…

И он должен этому верить? Хотя, признаться, в своих снах он играл довольно активную роль. И если они поцеловались, то, скорее всего он принудил ее к этому, а не она спровоцировала любовную сцену.

Дрейк проглотил сомнения. Объяснение Эверил имело смысл, хотя тот факт, что она преследует его даже во сне, не слишком ему понравился.

– Насколько я понимаю, лодку ты не нашла? – спросил он, пытаясь сменить тему.

– Нет, как видишь.

Горечь, прозвучавшая в ее голосе, вызвала в душе Дрейка неприятное ощущение вины. Да, он виноват, что оторвал ее от семьи и лишил будущего. Надо как-то облегчить ее положение.

– Я помню, как медленно тянулось время в темнице у Мердока, – тихо произнес он. – Свобода казалась несбыточной мечтой. Но бывали дни, когда солнечные лучи проникали сквозь трещины в стенах башни. Я так старался сосредоточиться на них, на своих воспоминаниях об окружающем мире, что мне удавалось вообразить себя снаружи.

Он заметил, как глаза Эверил понимающе расширились.

– Я чувствовала то же самое. Когда облака расходились, я видела землю и даже ощущала ее под ногами, хотя и не могла до нее добраться.

– Ближайший берег в четырех милях отсюда.

Эверил пронзила дрожь, и Дрейк снова притянул ее к себе.

Как можно одновременно испытывать гнев, желание защитить, вожделение и угрызения совести? Может, он сошел с ума или Эверил приворожила его?

– Куда делись мои туфли? – вдруг спросила она. – В сумке их нет.

– Я их спрятал, – извиняющимся тоном признался Дрейк.

Проклятие, еще немного, и он начнет каяться, что это все от недосыпания. И только.

– Пора возвращаться в хижину. Запомни, Эверил, я не намерен причинять тебе зло, но и бежать не позволю.

– А уничтожить мое будущее и Эбботсфорд – это, по-твоему, не зло?

Дрейк отогнал укоры совести, вызванные ее словами.

– Мердок заплатит за свои прегрешения. Ты его кошелек. Смирись с этим, иначе мы и дальше будем играть в игру, в которой тебе не победить.

Эверил разбудил звук шагов, доносившийся с улицы. Она села в постели, ожидая, когда Торнтон войдет в комнату. Затем, вздохнув, попыталась привести в порядок спутавшиеся за ночь волосы.

При воспоминании о поцелуе она залилась краской и спрятала лицо в ладонях. Как может этот бесчувственный деспот, не думающий ни о ком, кроме себя, так возбуждать ее душу? Утешать, проявляя сочувствие и неожиданное понимание?

Хватит! Она больше не будет думать о событиях прошедшей ночи. Торнтон не питает к ней никаких чувств. А она тем более, поскольку никогда не пожелает – не говоря уж о том, чтобы полюбить, – мужчину, начисто лишенного сердца. То, что он ненадолго возбудил в ней страсть, – простая случайность, вызванная стечением обстоятельств. Вскочив с постели, Эверил убрала волосы под чепец. Браня себя за глупое тщеславие, схватила платье и поспешно надела.

С улицы, к ее изумлению, донеслись мужские голоса. Один, более суровый, принадлежал ее похитителю. Другой какому-то незнакомцу.

Судя по тому, что голоса стали громче, мужчины подошли к хижине и остановились у двери. Пульс Эверил участился.

Охваченная любопытством, девушка подкралась к окну и притаилась за ставнями, ловя каждое слово.

– У тебя усталый вид, дружище, – произнес Торнтон. – Наверное, провел в дороге всю ночь?

– Почти. Но немного сна и теплая девица под боком живо приведут меня в норму, – пошутил незнакомец.

– Как всегда. – В голосе ее похитителя прозвучала ирония. – С чем пожаловал?

– Если ты ждешь приятных новостей, то должен тебя разочаровать. Мердок ревел как раненый зверь, когда обнаружил, что леди Эверил исчезла. Проклинал тебя и день, когда ты появился на свет.

Торнтон рассмеялся. Низкий бархатный звук его голоса разлился по телу Эверил как теплый мед.

– И что потом?

– Когда он понял, что проклятия не помогут ему вернуть невесту, он пустил всех своих подручных по твоему следу.

– Что и следовало ожидать.

Следовало ожидать?! Эверил испытала шок. Голос Торнтона звучал пугающе спокойно, словно он похищал женщин каждый день.

Что весьма возможно, тут же признала она. Ей стало страшно.

Похищения жен и дочерей в это смутное время были не такой уж редкостью. Многие женщины смирялись со своей участью, и Эверил понимала, что должна вести себя так же, хотя бы из соображений безопасности. Ведь несмотря на все заверения не причинять зло, Торнтон может в любое время прибегнуть к насилию или убийству. И тем не менее она не желала покоряться.

– Мердок снова потребовал твоей казни, – сообщил незнакомец. – На этот раз публичной. Он жаждет обагрить руки твоей кровью. Так что гляди в оба, дружище.

– Его желания ничего не значат.

– Он так уверен в себе, что разыскивает тебя в компании со священником.

– Со священником?

– Чтобы совершить сразу два обряда: обвенчать его с Эверил и прочитать над тобой отходную молитву.

Эверил нахмурилась, представив себе жуткую картину. Неужели ее галантный жених способен на подобное варварство?

– Мердок уморил бы меня с голоду или забил до смерти в своих темницах, – сказал Дрейк. – Но когда мы сойдемся в поединке, то будем на равных. И если я умру, все будут знать, что я сражался во имя чести и справедливости. Похитив Эверил, мне удалось задеть самое чувствительное место Мердока – жадность. Пока она здесь, у меня есть шанс одолеть его.

Жадность? О чем это он говорит?

– Тогда тебе нужно подумать о другом убежище. Твое последнее посещение Дунели не осталось незамеченным. Один из Макдугалов видел, как ты причалил лодку, и рассказал об этом Мердоку. Тот уверен, что ты скрываешься на одном из здешних островов, и намерен обшарить каждый, пока не найдет тебя.

Последовала долгая пауза, прежде чем Торнтон угрюмо ответил:

– Да, это не назовешь хорошей новостью.

Еле сдержав возглас ликования, Эверил сжала кулаки и злорадно улыбнулась. Торнтон попался! Наконец-то она освободится от этого варвара, который захватил ее в плен, спрятал туфли и поцеловал так, что она едва не задохнулась. Все будет хорошо.

– Мердок уверен, что леди Эверил влюблена в него и сделает все возможное, чтобы сбежать, – продолжал незнакомец. – Потому он и таскает за собой священника, чтобы быть в полной готовности, когда она появится.

Сердце Эверил снова воспарило. Мердок готов помочь ей и предоставить защиту. Разве это не является признаком того, что он неравнодушен к ней?

– Я позабочусь о том, чтобы этого не произошло, – отрезал Торнтон.

Эверил стиснула кулаки.

– Ты хочешь сказать, что она не пыталась бежать? – В голосе незнакомца прозвучало явное сомнение.

– Пыталась, и не раз.

– Если она так жаждет освободиться от тебя, то рано или поздно добьется этого.

Снова последовала долгая пауза. Эверил замерла. Может быть, у Торнтона хватит здравого смысла отпустить ее?

– Возможно, ты и прав. Мне надо подумать. Я не могу допустить, чтобы убийство сошло Мердоку с рук.

Эверил до боли прикусила губу, пытаясь сдержать негодование. Опять эти намеки, будто бы Мердок имеет отношение к убийству собственного отца. Какое оскорбление! Макдугал не мог совершить подобной гнусности. Видимо, Торнтону удалось ввести незнакомца в заблуждение. Но ведь именно Торнтон, по его собственному признанию, намерен убить Мердока Макдугала.

– Я бы сам его охотно прикончил за все мучения, что он причинил тебе, – сказал незнакомец.

Торнтон угрюмо хмыкнул.

– Наступит день, когда ненависть и жажда власти выйдут Мердоку боком.

– Можешь рассчитывать на мою помощь. Ты знаешь, мне всегда приходят в голову интересные идеи.

– Всегда? – Голос Дрейка стал насмешливым. – Я бы не назвал подглядывание за купанием в реке старых перечниц интересной идеей.

– Никак не успокоишься? По прошествии десяти лет мог бы и забыть.

– Ни за что!

– Говорю тебе, я думал, что молодые горничные тоже будут купаться, – оправдывался незнакомец.

– Возможно. Ты лучше разбирался в их привычках, чем я.

– В те времена – пожалуй. – В голосе мужчины прозвучало нескрываемое лукавство.

– Ты не собираешься вернуться в Дунели? – спросил Торнтон. – Мне пригодился бы там шпион.

– Мердоку нужны наемники, и он хорошо платит.

– Разузнай, что сможешь, и передай мне весточку.

– Постараюсь, дружище, – отозвался незнакомец.

– Спасибо. Что бы я без тебя делал?

– Всегда готов, – отчеканил мужчина. – А теперь, когда с делами покончено, расскажи мне, как ты ладишь со своей пленницей. Невеста Мердока, должно быть напоминает дьяволицу с рогами.

Эверил навострила ушки. Торнтон ответил не сразу.

– Никакая она не рогатая. А вот насчет дьяволицы…

– Устроила тебе веселую жизнь? – поинтересовался незнакомец.

– Ничего такого, с чем я не смог бы справиться.

– Что она собой представляет? – не отставал мужчина.

– Твой интерес к женщинам неистребим. – Судя по голосу, Дрейк улыбнулся. – Довольно смышленая девица и не лезет за словом в карман.

Несмотря на лестный отзыв, Эверил ощутила обиду. Видимо, Торнтон не нашел в ней больше ничего заслуживающего упоминания, и это после страстных объятий и поцелуев. Ну и пусть. Ее не волнует, что этот разбойник думает о ней.

– Я могу увидеть ее? – спросил незнакомец.

Эверил услышала шаги, направляющиеся к двери, и напряглась. Но прежде чем она успела что-либо сделать, Дрейк снова заговорил:

– Позже. Она спит.

– Как пожелаешь. Умоляю, расскажи хоть, как она выглядит?

– Как молодая девушка, – отозвался Дрейк не задумываясь.

“Но не прелестная”, – отметила про себя Эверил, съежившись от стыда.

Незнакомец рассмеялся.

– Фирта назвала ее хорошенькой. Неужели наконец-то нашлась девица, устоявшая перед твоей смазливой физиономией?

– Кайрен, мне незачем очаровывать ее.

Уязвленная гордость терзала душу Эверил. Торнтон не видит в ней ничего, кроме средства для достижения своей цели. Впрочем, чего же еще она ожидала? Эверил сжала кулаки, сожалея, что не может не обращать внимания на боль, причиненную небрежной репликой разбойника, и недоумевая, почему для нее так важно мнение Торнтона, от которого она не чает сбежать.

Между тем незнакомец выдержал паузу.

– И как это понимать? Она слишком некрасива или уже пала жертвой твоего обаяния? – шутливо спросил он.

Торнтон не счел нужным ответить.

– Ты никогда не был чересчур словоохотливым, приятель. Но чтобы молчать… Остается только предположить… ты сгораешь от страсти!

– Кайрен… – В голосе похитителя прозвучало предостережение.

– Тебе не кажется, что после пятнадцати лет дружбы ты мог бы сказать мне правду?

– Вот дьявол! – Дрейк тяжело вздохнул. – Ты слишком хорошо меня знаешь. Эверил так чертовски красива, что у меня просто дух захватывает.

Леди Кэмпбелл перестала дышать. По ее телу пробежали мурашки холода. Неужели Торнтон сказал правду? Вряд ли. Скорее всего соврал, чтобы отвязаться от чересчур любопытного приятеля. В таком случае почему он поцеловал ее прошлой ночью, и не один раз, а дважды?

– Ну и ну. Это становится занятным.

– Видел бы ты ее зеленые глазищи. – Дрейк чертыхнулся.

Он заметил цвет ее глаз?

– Не представляю, что теперь делать.

– Отлично представляешь. – Мужчина рассмеялся. – Переспи с ней.

– Она моя пленница, а не любовница.

– Ну и что? Она будет сопротивляться?

Торнтон задумался. Эверил затаила дыхание, гадая, знает ли он, как она его ненавидит и как часто думает о нем.

– До последнего вздоха. Я попал в безвыходное положение, Кайрен.

– Чепуха. Выход всегда есть.

Спустя несколько минут Дрейк и его спутник вошли хижину. В голове у Эверил царила полная сумятица. Отложив на время тысячи вопросов, вертевшихся на языке, она уставилась на незнакомца.

Ростом он был почти с Торнтона и с такой же мощной фигурой. Он казался на несколько лет моложе Дрейка. У него были темно-рыжие волосы и бирюзовые глаза. В выражении лица незнакомца – с ямочками на щеках и лукавыми искорками во взгляде – проглядывало что-то мальчишеское. Он выглядел как человек довольный жизнью и казался куда более дружелюбным, чем ее похититель.

Подчиняясь какому-то странному притяжению, Эверил перевела взгляд на Дрейка, пристально наблюдавшего за ней. Неужели он и вправду считает ее красивой? Глупо даже думать об этом. Сейчас нужно сосредоточиться исключительно на том, чтобы убедить незнакомца помочь ей.

– Это Кайрен Бродерик. – Торнтон повернулся к приятелю: – Дружище, это леди Эверил Кэмпбелл.

Улыбнувшись, Кайрен взял ее руку и поднес к губам.

– Счастлив познакомиться, миледи.

Непривычная к подобному обхождению, девушка поспешила отнять руку:

– Взаимно.

Сообразив затем, что этот плут Кайрен – ее единственная надежда, Эверил лучезарно улыбнулась. Хотя маловероятно, что такой мужчина может обратить на нее внимание. Но гость поразил ее, улыбнувшись в ответ.

В воздухе повисла напряженная тишина, пока Дрейк не нарушил тягостное молчание:

– Эверил, выйди наружу и принеси вещи Кайрена.

– Я твоя пленница, а не рабыня, – огрызнулась девушка.

– Гвинет ответила бы так же. – Кайрен рассмеялся. – Похоже, наш строгий хозяин недоволен. Милая, я буду тебе очень признателен, если ты принесешь мою сумку.

Торнтон еще больше помрачнел. Отлично! Улыбка Эверил стала шире.

– Сейчас же этим займусь.

Угрюмым взглядом Дрейк проводил ее соблазнительную фигурку до двери.

Кровь Христова, ну почему он так ее хочет? И что это за нежные улыбочки, которые она расточала Кайрену? Может, Эверил такая же кокетка, как его мать, и видит в каждом мужчине очередного любовника? Дайра всегда находила причину для флирта. А какая причина у Эверил? И как ему ее остановить?

– Кайрен, – резко произнес Дрейк, – Эверил здесь для того, чтобы служить моим целям. Так что не вздумай заигрывать с ней.

– Заигрывать? – Приятель нахмурился. – Я никогда не посягну на… на твои желания.

– Нет у меня никаких желаний! – прорычал Дрейк.

– О, есть! Ты желаешь ее, хотя и не хочешь этого признавать, и никогда не позволишь, чтобы она досталась другому.

Дрейк выругался. Иногда Кайрен бывает страшно догадлив.

– Ты не представляешь себе, какая она хитрая. Сразу видно, что из породы Кэмпбеллов.

– А по-моему, она просто трогательная малышка. Единственный ее грех в том, что она согласилась выйти замуж за Мердока.

– Пока.

– Дрейк, ты не можешь наказывать ее за грехи Дайры. – Кайрен раздраженно вздохнул.

Терпению Торнтона пришел конец. Он вперил в приятеля гневный взгляд:

– Как будто ты сам не затворил наглухо свое сердце из-за того, что сделали твои родители!

– Речь не обо мне. – Дрейк впервые видел Кайрена таким сердитым. – Эверил ни в чем не виновата. Это не она, а Дайра своими изменами погубила твоего отца.

– Нет нужды напоминать мне, что моя мать была потаскухой.

– Забудь об этом. Она умерла. Ее больше нет. Живи своей жизнью.

Дрейк резко отвернулся. Кайрен говорил правду, но Торнтон не желал ничего забывать. Он лелеял свою боль как напоминание о том, насколько безрассудно доверяться женщине. Дайра растоптала гордое сердце отца, благодаря ей Дрейк узнал о вероломстве, на которое способна женщина. Однако, стоя с Эверил на берегу, он понял, как легко забыть этот урок, когда касаешься благоухающего тела женщины.

Нет, он не сотворит подобной глупости. Если он и уложит прекрасную Эверил в постель, его сердце останется нетронутым.

На следующее утро Эверил проснулась чуть свет. Она надеялась застать Кайрена и поговорить с ним наедине. Правда, из его вчерашнего поведения еще не следовало, что он готов ей помочь сбежать с острова. Но почему бы не попытаться?

Ежась от утренней прохлады, Эверил схватила красное шелковое платье, висевшее на спинке кровати, и надела его поверх сорочки. Посмотрев на Торнтона, развалившегося на полу у двери, она убедилась, что он спит.

“Интересно, что чувствуешь, когда тебя обнимают такие могучие руки, прижимая к сердцу, полному любви и обожания?” – подумала Эверил, обратив внимание на его мощные руки.

Пульс девушки зачастил, и она перекрестилась, коря себя за неподобающие мысли. Господи милосердный, какой же надо быть дурочкой, чтобы питать хоть какие-то чувства к безжалостному человеку, который отвел ей роль пешки в своих мстительных замыслах.

Надев на голову чепец, Эверил на цыпочках подкралась к двери в пустующую комнату хижины, где расположился на ночь Кайрен. Она вздрогнула, когда звякнул засов, но не услышала ни звука, свидетельствующего о том, что Торнтон поднялся со своего тюфяка.

В комнате было темно. Ни один лучик трепетавшего в очаге пламени не проникал в мглистый сумрак. Проклиная собственную непредусмотрительность и глупые страхи, Эверил повернула назад, чтобы взять свечу…

Мощная фигура Дрейка преграждала ей путь. Его широкая грудь была обнажена, темные волосы всклокочены, на лице застыла хмурая гримаса.

– Если ты ищешь Кайрена, то напрасно. Он отбыл час назад.

Надежды Эверил рухнули, словно кубок, упавший на землю и разлетевшийся на тысячи осколков. Проклятие! Она так надеялась, что Кайрен увезет ее с острова. Но еще не все потеряно. Скоро здесь появится Мердок, а пока она будет делать все возможное, чтобы облегчить ему поиски.

– Вовсе нет. Я услышала какой-то шум и подумала, что, возможно…

– Кайрен проснулся и готов выслушать твои мольбы о помощи?

Леди Кэмпбелл вздернула подбородок и гордо прошествовала к очагу, где мерцало золотисто-оранжевое пламя.

– Зачем мне его помощь, если Мердок скоро сам явится за мной?

Обернувшись с торжествующей улыбкой на губах, Эверил увидела, что его рот растянулся в усмешке. Самоуверенный вид Торнтона наполнил душу девушки тревожным предчувствием.

– Подслушала мой разговор с Кайреном?

– Тебя трудно не услышать, – оправдываясь, отозвалась Эверил. – В любом случае теперь, когда правда выплыла на поверхность, тебе ничего не остается, кроме как признать свое поражение.

– Вот как? – Он приподнял темную бровь, шагнул вперед и схватил ее за локоть.

– Мердок разыщет тебя и убьет, если ты не отпустишь меня. – Она невольно попятилась.

– Ты права. Он может найти и убить меня. Но прежде чем умереть, я позабочусь о том, чтобы отправить в ад и его тоже. – Дрейк притянул Эверил ближе. – Не надейся, что так легко избавишься от меня. У меня в запасе есть план, который гарантирует, что Мердок не победит в своей корыстной игре, даже если тебе удастся бежать.

Эверил судорожно втянула в грудь воздух и вырвала у него руку.

– Что за чушь ты несешь? Ты уже похитил меня. А лишать девственности не имеет смысла. Разве ты не говорил, что Макдугал женится на мне, несмотря ни на что?

– Он женится на тебе, даже если ты округлишься в ожидании моего ребенка. Видишь ли, он не может полностью унаследовать причитающееся ему состояние и власть, пока не обручится с тобой. Так сказано в завещании Лохлана.

– Лохлана? Отца Мердока?

Торнтон стиснул челюсти, устремив на нее непроницаемый взгляд.

– Да, отца Мердока. Поэтому я не намерен… лишать тебя девственности.

Эверил гордо вскинула подбородок. Скорее всего то, что он наговорил Кайрену о ее необыкновенной красоте, не более чем ложь. Что ж, она всегда знала эту горькую правду.

Подавив разочарование, Эверил свирепо сверкнула глазами.

– В таком случае нам здорово повезло, что мы избавлены от столь неприятного дела.

– Неприятного? – Он протянул к ней руку. Дотронулся ладонью до щеки и принялся поглаживать большим пальцем ее подбородок и уголок рта. Не желая отступать, Эверил не двинулась с места. Ее сердце бешено застучало. – Я бы не сказал, что делить с тобой постель – неприятное занятие.

Не обращая внимания на нежный шепот, от которого ее внутренности трепетали, а колени подгибались, Эверил попыталась сосредоточиться на разговоре.

– Я… я думала, мы только что сошлись на том, что, уложив меня в постель, ты ничего не добьешься.

– Верно. Если я просто пересплю с тобой, то не получу ничего, кроме удовольствия. Но совсем другое дело, если мы разделим ложе как муж и жена.

Глава 6

– Ж-жена? – свистящим шепотом повторила Эверил.

Она была потрясена таким заявлением. Ее глаза округлились, лицо приобрело восковой оттенок, соперничая цветом с белым кружевом сорочки.

Дрейк кивнул. Что ж, этого следовало ожидать, и он не должен обращать внимания на подобные пустяки, если хочет преуспеть в своих планах.

– Да. Я привяжу тебя к себе нерасторжимыми узами. На весь будущий год.

Теперь на лице Эверил отразился ужас. Дрейк отвернулся, уговаривая себя не злиться, будучи отвергнутым девицей Кэмпбелл, которая наверняка воротит нос от его шрамов и винит во всех смертных грехах. Тем не менее, внутри у него все кипело от ярости.

– Мы поженимся, – твердо сказал он. – Если я доживу до твоего дня рождения. Ты не сможешь выйти замуж за Мердока даже в том случае, если он разыщет тебя или тебе удастся сбежать.

Эверил покачала головой. Непривычно холодный взгляд ее зеленых глаз выражал протест.

– Отпусти меня. Я… я выйду замуж за кузена Роберта…

– Нет. – Дрейк протянул руку, собираясь заверить ее, что не намерен причинять боль. Но когда его пальцы коснулись ее руки, Эверил вздрогнула и отстранилась.

– Не прикасайся ко мне! – прошипела девушка. – Я никогда не назову убийцу своим мужем!

Торнтон опешил. Его рука повисла плетью. Что-то холодное и тяжелое заполнило грудь.

– Я коснусь тебя, Эверил, потому что намерен осуществить свой план. Не сомневайся в этом.

– Ты принудишь меня лечь в твою постель?

– Да, если понадобится. – Он недовольно нахмурился. Отчаяние девушки беспокоило Дрейка. С чего бы это?

Ведь надо привыкнуть к тому, что месть не слишком сочетается с милосердием.

Внезапно Эверил набросилась на Торнтона.

– Ты гнусное создание! Тебе недостаточно было похитить меня и запугивать своими угрозами. Ты намерен лишить меня последней надежды на брак с достойным человеком, вождем клана, у которого есть деньги, чтобы спасти мою крепость, и сердце, чтобы любить меня. И что взамен? Выйти замуж за тебя, бессердечного мошенника и убийцу?

Дрейк крепко схватил ее за руки. Он больше не сдерживал свою ярость.

– Мердок давно позаботился о том, чтобы лишить меня сердца! – закричал он. – Скоро он покажет тебе, насколько опасны твои дурацкие представления о любви.

– Что ты понимаешь в любви?! Какие вообще могут быть чувства у такого законченного эгоиста, который стремится к бессмысленной смерти?

“Любовь! Буря эмоций, за которой следует неизбежная драма”.

Дрейк чертыхнулся.

– А зачем мне чувство, которое превращает мужчин в полевых мышей, а женщин в хитрых кошек?

– Полевые мыши? Кошки? – Глаза Эверил сузились. – До чего же ты грубый и невежественный! Любовь придает силы, спасает от одиночества, утешает больных, исцеляет раны и усмиряет высокомерие.

– И какое же из этих чудес любовь сотворит с тобой? – Дрейк вызывающе выгнул бровь.

– Дело не в чудесах. – Эверил гордо откинула голову. – Просто я знаю, что если бы кто-нибудь смотрел на меня любящим взглядом, я бы навсегда избавилась от страха.

О чем это она лепечет?

– Какого страха?

– Я не могу объяснить такие вещи человеку, который отказывается понимать. – Раздраженно вздохнув, девушка проследовала мимо Торнтона в хижину.

Нахмурившись, Дрейк проводил взглядом ее миниатюрную фигурку и направился следом, стараясь не смотреть на изящный изгиб ее спины и толстую золотую косу, которая доходила до пояса.

– Ни один мужчина не поймет женщину, которая говорит загадками.

– А ты, конечно, само совершенство? – Не дожидаясь ответа, Эверил закатила глаза и раздраженно всплеснула руками. – Глупый вопрос. Уверена, ты никогда в жизни не, сомневался в себе.

Воспоминание об унизительных словах, сказанных лордом Кэмпбеллом своей дочери в замке Дунели, вспыхнуло в мозгу Дрейка. Этот болван считает се некрасивой.

Вздохнув, он шагнул к Эверил. Она попыталась ускользнуть, но Торнтон крепко схватил ее за руку.

– Вы оба заблуждаетесь, ты и твой отец.

– При чем здесь мой отец? – Девушка подозрительно нахмурилась.

– Разве он не твердил, что у тебя заурядная внешность?

– Откуда ты знаешь? – Глаза Эверил испуганно расширились, превратившись в два зеленых омута.

– Твой отец – болван. – Дрейк отмахнулся от вопроса.

Леди Кэмпбелл прикусила нижнюю губу, не сводя с Торнтона вопросительного взгляда. Дрейк догадывался, что ей не терпится узнать, что он думает о ее внешности.

– Спроси меня, – предложил он после долгой паузы, забавляясь ее нерешительностью.

И даже улыбнулся, несмотря на раздражение, вызванное ее наивными рассуждениями о любви.

– Спросить что?

Неуверенность, светившаяся в невинном взгляде Эверил, отозвалась необыкновенным теплом в груди Дрейка. Хотя нет, не в груди, а в чреслах – обыкновенная похоть.

– Разве ты не хочешь знать, считаю ли я тебя красивой?

– Нет, – крепко сцепив перед собой ладони и покачав головой, ответила девушка.

Дрейк изумленно посмотрел на пленницу. Неужели она говорит правду?

– Большинство женщин обожают комплименты.

– А я нет. – Эверил нахмурилась. – Хотя Бекка, дочь нашего управляющего, говорила мне, что это… приятно.

– Тебе что, никогда не делали комплиментов? Ее нежные кремовые щеки расцвели румянцем.

– Я не принадлежу к тем женщинам, которые вдохновляют поэтов.

До чего же чистое создание! Неиспорченная ненавистью и завистью, не ведавшая предательства и мести, Эверил ничего не знала о реальном мире и собственной красоте. Ничего, кроме нелепых суждений своего отца.

Не в силах устоять перед соблазном, Дрейк протянул руку к ее лицу. И хотя в глазах Эверил застыла настороженность, на этот раз она не отпрянула.

Он нежно дотронулся ладонью до ее щеки и поймал взглядом блеск зеленых глаз. Легкий цветочный аромат кружил голову. Лилия? Ирис? Вереск? Дрейк не знал.

– Эверил, – шепнул он. За участившимся биением сердца он едва различал собственный голос.

Она потупилась, уставившись на свои переплетенные пальцы. Плечи ее напряглись, как тетива лука.

– Эверил, что бы ни внушал тебе твой отец, ты прелестна и достойна внимания любого мужчины.

– Ты не обязан говорить мне такие вещи. Я понимаю, ты пытаешься приободрить меня, поскольку хочешь, чтобы мы поженились. – Она прихватила зубами нижнюю губу и прерывисто вздохнула. – Но не нужно лгать.

– Я не лгу. Мне незачем…

Он умолк на полуслове, увидев слезинку, скатившуюся по ее щеке. Проклятие! Почему ее слезы так действуют на него? Еще ни одной женщине не удавалось разжалобить его плачем.

– Ты же слышала мой разговор с Кайреном. Я признался, что считаю тебя красивой.

Эверил подняла голову.

– Зачем ты говоришь мне все это, если не для того, чтобы уговорить меня выйти за тебя замуж и расстаться с девственностью? – прошептала она. – Почему тебя это так волнует?

Наверное, потому, что красивые слова всегда были вернейшим способом склонить женщину к браку. Впрочем, было что-то еще, чему Дрейк не знал названия. Он ощущал тепло там, где недавно царил холод. Должно быть, его мучает совесть, мрачно предположил он.

– Я всего лишь говорю правду, которую тебе должны были сказать давным-давно.

Понимая, что сказал больше, чем намеревался, Дрейк отпустил Эверил и отошел в дальний угол комнаты.

– Твое признание… озадачило меня. – Девушка последовала за ним.

Торнтон через плечо посмотрел на пленницу.

– Это не признание, а наблюдение, которое, надеюсь, избавит тебя от нелепой фантазии, что любовь сделает тебя красивой.

Эверил отшатнулась, словно ее ударила молния.

– С чего ты взял, будто я верю, что любовь сделает меня красивой?

– Ты сама так сказала.

– Я хочу мира и покоя. – Она покачала головой. – Хочу знать, что существует человек, который желает, чтобы я была рядом, невзирая на некрасивое лицо и буйные кудри, которые дал мне Господь.

Дрейк рассмеялся:

– В таком случае тебе нужна не любовь мужчины, а его похоть. И уверенность, что ты способна воспламенить его кровь, когда пожелаешь.

– Нет!

– Но это следует из сказанного тобой. – Он шагнул к ней. – Ты не знаешь, что такое любовь. Она вероломна и лжива.

– Неправда!

– Забудь о своих мечтах! – Дрейк схватил ее за руку. – Смирись с лицом, которое послал тебе Бог. Оно не изменится. И никогда такое суетное чувство, как любовь, не даст тебе покоя, которого ты жаждешь.

– А похоть даст?

Он кивнул:

– Да, она честнее.

– Но и мимолетнее, ты, несносное животное! – яростно выпалила Эверил. – Я не выйду за тебя замуж!

Напрасно он старался. Ничего она не услышала, ничего не поняла. И по-прежнему не верит в собственную привлекательность. Упрямая, как все Кэмпбеллы.

– Ты последняя женщина, на которой я хотел бы жениться, будь моя воля. Ты ничего не знаешь о жизни и еще меньше о мужчинах и женщинах. Но судьба так распорядилась, что нам придется быть мужем и женой в течение одного года. К тому же без притворства, которое ты называешь любовью.

Вечерний туман окутал зеленые холмы острова. Эверил лежала на постели спиной к Дрейку. Торнтон укладывался спать как обычно – у самой двери, на видавшем виды соломенном тюфяке. Как и прошлой ночью, ей не спалось. Но сегодня она не могла винить в этом темноту – у ее кровати горела свеча. Ни при чем была и летняя жара – ночи стояли прохладные, ветер приносил с моря холодный и влажный воздух.

Ей не давали покоя мысли о неожиданном предложении Дрейка.

Когда он хочет, чтобы они поженились? Кто будет свидетелем на этой скоропалительной свадьбе? И как остановить весь этот фарс? Да и сам Дрейк не выходил у нее из головы.

Шорох одежды, доносившийся от двери, подогревал воображение Эверил. Ее внутренности трепетали, когда она представляла, как Торнтон снимает простую черную рубаху, обнажая бронзовую грудь, как стаскивает рейтузы, оголяя крепкие бедра.

Нет, с этим надо кончать! Проклятие, что стало с ее клятвой сопротивляться похитителю и понятиями о женской скромности, внушенными с детства? Как можно презирать человека и вместе с тем постоянно думать о нем?

Уставившись на огонек свечи, Эверил плотнее обхватила подушку. Странно, но в последнее время ее способность логически мыслить почему-то рассеялась. В голове царила полная сумятица. Эверил закусила губу. Сейчас она попыталась понять, кто же Дрейк Торнтон на самом деле – злодей или благородный рыцарь? Порочный убийца, с которым никто, находясь в здравом уме, не стал бы связываться, или страдающий человек, жаждущий отмщения? С одной стороны, он вполне мог убить отца Мердока. Ведь ей приходилось наблюдать вспышки ярости, которые выплескивал из себя Торнтон.

Однако что-то внутри ее восставало против подобного суждения. Дрейк пока не причинил ей вреда. Это его сильные руки обнимали ее на скалистом берегу, когда она пыталась преодолеть свой страх перед темнотой. И потом, он назвал ее красивой.

Окончательно запутавшись, Эверил повернулась на бок. Переживания Дрейка не имеют никакого значения. Даже если он невиновен в убийстве, она не выйдет за него замуж. Просто не имеет права. И сейчас ее должно волновать только одно: как убедить этого упрямца, что она не может выйти замуж за человека, который не в состоянии спасти Эбботсфорд?

Прикрыв глаза, Эверил сделала глубокий вдох. Маленькая комнатка была наполнена запахом эля, смешанного с дымом, ароматом летнего дождя и влажной соломы. Это терпкое благоухание, столь непривычное для Эбботсфорда, было удивительно приятным.

. – Почему ты не спишь? – вдруг спросил Дрейк. Эверил села на постели и повернулась, стараясь не обращать внимания на тени огня, трепетавшие на его голой груди.

– Не могу выбросить из головы дурацкую свадьбу, которую ты задумал, – ответила она, чувствуя, как жар подступает к щекам.

Дрейк вздохнул и откинулся на спину, открыв ее взгляду мускулистую грудь и рельефный, словно выточенный из камня живот. Девушка неохотно отвела взгляд.

– Может, и дурацкую, но, увы, необходимую.

– Понять не могу, зачем жениться на женщине, которая тебя не выносит? У меня нет и тени сомнений, что найдется полно девиц, которые охотно согласятся на все, что бы ты им ни предложил.

– Полно? – повторил он скептическим тоном. – Вы переоцениваете мое обаяние, леди Эверил. К тому же с некоторых пор всё шотландцы считают меня убийцей. Но с твоей помощью я добьюсь справедливости, а Мердок понесет наказание.

– Ты похитил меня, разлучил с отцом, лишил единственного шанса на удачный брак. Не отнимай у меня еще и моей мечты.

– Мечты? – Дрейк недоуменно нахмурился, затем на его лице отразилась досада. – Опять ты про любовь. Еще не надоело?

– Мне надоело упрямство, с которым ты отказываешься верить в любовь, – огрызнулась Эверил, скрипнув зубами. – Любовь существует. Почему бы не признать очевидное?

– Откуда такая уверенность, если ты ни разу не испытывала этого чувства?

Эверил снисходительно улыбнулась:

– Мои родители так страстно любили друг друга, что даже смерть матери не вырвала память о ней из сердца отца.

Я не соглашусь на брак, исключающий подобную возможность.

– В тебе говорит наивность, свойственная юным девушкам.

А в нем говорит упрямство и бессердечие!

– Отец обожал мою мать. После ее смерти у него не было другой женщины.

Дрейк рассмеялся:

– Это ты так думаешь. Далеко не все отцы станут щеголять своими любовницами перед благовоспитанными дочерьми.

– Эбботсфорд слишком мал, чтобы таить подобные секреты. Отец слишком любил мою мать, чтобы оскорбить ее память неверностью.

Дрейк закатил глаза.

– Только евнух способен оставаться верным покойнице в течение одиннадцати лет. Или шут гороховый. Оба описания вполне подходят твоему отцу.

– Как ты смеешь! Ты ничего не знаешь…

– Ладно, кончай болтовню и давай спать.

Эверил стиснула челюсти. Этот олух отказывается принимать любую точку зрения, кроме собственной. Евнух? Шут?

– Ты ослеплен своей ненавистью к лорду Дунели. Пошевели мозгами. Разве твои собственные отец и мать не любили друг друга?

Его невозмутимое лицо окаменело.

– Угу, так сильно, что это привело их обоих к смерти.

Эверил нахмурилась:

– Я не понимаю.

– Не важно. – Лицо Дрейка еще больше помрачнело. Похоже, он не любил распространяться на эту тему.

– Для меня важно, – возразила Эверил, чуть подавшись вперед. – Я хочу понять, почему ты отказываешь мне в такой пустячной просьбе – не принуждать к свадьбе.

– Пустячной? – Он фыркнул. – Подобные заявления только подтверждают, как мало ты знаешь о Мердоке и его коварстве.

Эверил поднялась с постели и пересекла комнату, стараясь не смотреть на золотистые отблески пламени, ласкавшие упругую кожу Дрейка.

– Так расскажи мне, – сказала она, остановившись над ним.

Взгляд Торнтона стал холоднее январской стужи.

– Если твоих родителей связывала любовь, они наверняка любили и тебя, ведь так?

Единственным ответом на этот вопрос было судорожное движение” адамова яблока на шее Дрейка. Он сглотнул и отвернулся. Всегда скупой на слова, он никогда не был таким тихим. Эверил опустилась на колени. Все родители любят своих детей. Неужели он считал себя нежеланным ребенком?

Она протянула руку и коснулась его напряженного предплечья. Что его терзает? Ярость? Обида? Сочувствие и любопытство, вызванные странным поведением Дрейка, отодвинули на задний план ее страх перед этим человеком.

– Неужели ты думаешь, что твоя мать не любила тебя?

– Я это знаю, – последовал недвусмысленный ответ.

– Это невозможно, – возразила Эверил.

Дрейк схватил ее за плечи и притянул к себе. Девушка ахнула, встретив его взгляд, полный гнева.

– Даже матери бывают бессердечными. – Ожесточение и горечь, прозвучавшие в его тоне, потрясли Эверил.

– Но почему…

– Моя мать была не способна любить кого бы то ни было, особенно ребенка, которого никогда не хотела. Полагаю, теперь ты получила более полное представление обо мне? Похититель женщин, столь отвратительный, что даже собственная мать не выносила его…

Его застарелая обида отозвалась в сердце Эверил болезненным уколом. Так и есть. Равнодушие матери наложило отпечаток на всю жизнь Дрейка. В эти минуты ей захотелось обнять его, утешить, предложить свое сочувствие. В сущности, ей тоже приходилось страдать от слов отца. Она знает, как ранит пренебрежение и черствость близких. Тем не менее, она никогда не сомневалась в родительской любви.

Она коснулась ладонью щетинистой щеки Дрейка.

– Я уверена, что твоя мать любила тебя, даже если и не выражала своих чувств…

Дрейк вздрогнул и резко отдернул голову.

– Выражала. Она сказала, что я не дал ей ничего, кроме шрамов на теле, и что она бы предпочла, чтобы я вообще не появлялся на свет.

Эверил смотрела на угрюмое лицо Дрейка, и ее сердце обливалось кровью. Как могла женщина быть настолько жестокой, чтобы сказать маленькому мальчику, что его не хотели?

Опасаясь, что он отвергнет ее утешение, Эверил нерешительно коснулась его плеча.

– Мне очень жаль.

Его лицо напряглось, жесткие черты приняли отчужденное выражение.

– Я не нуждаюсь в твоей жалости. Мне вполне достаточно твоей руки и девственности.

– Ты не получишь ни того, ни другого. – Эверил убрала руку.

В течение долгой минуты они сверлили друг друга яростными взглядами. Дрейк первым отвел глаза и откинулся на тюфяк.

– Условия нашего брака не подлежат обсуждению, – изрек он и закрыл глаза. – Ложись спать.

Эверил безропотно подчинилась. Она вернулась к кровати и забралась в постель. Сейчас не время уговаривать Торнтона отпустить ее на волю. Он слишком расстроен, чтобы с пониманием отнестись к ее просьбе. Но ничего, она найдет способ бежать. Чтобы заключить брак, им наверняка придется покинуть остров. Вот тогда-то она и воспользуется этим обстоятельством и вырвется из плена.

Проснувшись с первыми лучами солнца, Эверил обнаружила, что Торнтона в хижине нет. Его одеяла, сложенные в аккуратную стопку, лежали на столе. Как только остатки сна улетучились из сознания, она вспомнила ночной разговор.

Милостивый Боже, и как только ему взбрело в голову такое? Потребовать, чтобы она вышла замуж! И за кого? За изгоя и, возможно, убийцу, который не в состоянии ни восстановить ее крепость, ни собрать войско, не говоря уже о том, чтобы подарить ей хоть малую толику любви. Мало того, ей придется обнажать перед ним свое тело, ибо он поклялся осуществить союз, которого она не желает. Ужас!

Эверил судорожно сглотнула. Судя по тому, что она успела узнать о Торнтоне, он потребует полного подчинения. Он привык быть хозяином положения. Дрейку нравится властвовать, не давая взамен ничего, кроме разве что плотских утех. Да и то на собственных условиях.

Нет, с ней этот фокус не пройдет!

Неожиданно дверь распахнулась, и Дрейк Торнтон вошел в хижину. Высокий и гибкий, он был облачен в белую тунику, контрастирующую с его смуглой кожей. Никогда прежде Эверил не видела столь неотразимого мужчину. И никогда не сталкивалась с таким скверным характером.

Сев на стул, Дрейк сделал глоток эля из жестяной кружки и посмотрел на Эверил. Этот долгий, изучающий взгляд заставил ее острее ощутить их изолированность от окружающего мира и почувствовать тревожащее различие между ее женской сущностью и его мужской натурой.

Эверил распрямила плечи. Она должна найти способ отговорить его от брака, который погубит их обоих.

– Мне нужно поговорить с тобой, – заявила она, подбоченившись. – Где ты был?

Дрейк молчал, оценивая ее настроение. В данный момент его едва ли можно было назвать хорошим. Он не был удивлен, но понимал, что если хочет убедить пленницу согласиться на брак, обольщение нужно начинать не откладывая. Тем более что Мердок и его банда рыщут повсюду и не оставили ему времени на ухаживание. Хорошо бы очаровать ее так, чтобы она забыла о нелепой и неоправданной вспышке гнева, которой он поддался прошлым вечером. Проклинать собственную мать и само понятие любви – не лучший способ уговорить Эверил выйти замуж.

– А в чем дело? Неужели соскучилась? – пошутил Торнтон.

– Не больше чем по ядовитой змее, – огрызнулась Эверил, гордо откинув голову.

Ее сверкающие глаза и вызывающее поведение начинали разжигать его страсть. Ему не терпелось притянуть ее к себе и усадить на колени, ощутить в ладонях тяжесть ее груди, обтянутой золотистым шелком платья, и показать все способы, которыми они могли бы доставить друг другу наслаждение.

Но Эверил, похоже, настроилась на бесконечные разговоры о любви. Нахмурившись, Дрейк задался вопросом, почему он снисходит до того, чтобы обсуждать с ней эту нудную тему. Собственно, почему он вообще разговаривает с ней, своей пленницей? И сразу мысленно ответил себе: “Потому что желаю ее. Потому что в ней есть нечто особенное, что лишает меня покоя”.

Он позволил взгляду пройтись по ее фигуре – по нежным выпуклостям груди, тонкой талии и округлым бедрам. Даже сейчас, несмотря на ее вызывающий вид, Дрейк без труда представил ее обнаженное тело в своих объятиях, алебастровую кожу, покрывшуюся капельками пота, и стоны наслаждения, срывающиеся с ее губ. Он не мог припомнить случая, когда бы так страстно желал женщину. Но для начала неплохо бы запечатать ее болтливый ротик поцелуем.

– Что тебе известно о страсти, Эверил?

– Достаточно. – Несмотря на лихой ответ, дрожащие пальцы и настороженный взгляд выдавали ее с потрохами. Она либо боится… либо испытывает желание. А может, и то и другое.

– Сомневаюсь.

Дрейк неспешно встал со стула и двинулся через комнату. Ее дыхание заглушало звук его шагов… Или это его собственное дыхание? Проклятие! Чтобы не ошибиться, Дрейк сосредоточил внимание на крошечной жилке, бившейся у основания ее горла.

Взгляд зеленых глаз Эверил не дрогнул, когда Торнтон остановился в шаге от нее. При таком характере, обладай она физической силой, из нее получился бы несгибаемый воин. Эрику она бы определенно понравилась. Да и Кайрен, вне всякого сомнения, счел ее заслуживающей внимания.

Девушка стоически выдерживала пристальный взгляд Дрейка, пока он не позволил обуревавшей его страсти отразиться в глазах. Но и тогда она лишь затаила дыхание и не отвернулась.

– Хочешь, чтобы я тебя коснулся, Эверил?

– Нет, – выдохнула она и напряглась, когда его пальцы сомкнулись вокруг ее запястья.

Эверил тут же попыталась выдернуть руку, но Дрейк притянул ее ближе. Он ощутил прикосновение ее мягкой груди, и оно опалило его тело вспышкой желания. Торнтон обвил рукой ее талию и прижал к себе миниатюрную фигурку.

Эверил принялась отчаянно вырываться.

Дрейк скрипнул зубами. Проклятие, у него никогда не возникало проблем с женщинами. Почему же та, которая не скрывает своей ненависти и сопротивляется, как дикая кошка, так будоражит его кровь? Почему он не может стереть из памяти вкус ее губ?

На мгновение девушка затихла, и Дрейк воспользовался моментом, чтобы сдернуть с ее головы чепец.

– Не трогай! – запротестовала она. – Отдай. – Эверил вытянулась в струнку, пытаясь дотянуться до головного убора.

– Он тебе не нужен, – прошептал Дрейк, обдав теплым дыханием ее шею.

Торнтон бросил чепец на грязный пол и сосредоточился на гребнях и шпильках, стягивающих ее волосы на макушке. Несмотря на непрекращающееся сопротивление, Дрейк извлек одну за другой все заколки. Глаза его расширились, когда золотистые локоны упали на ее плечи. Не в силах удержаться, он погрузил пальцы в спутанную массу сверкающих прядей.

– Никогда больше не надевай эту безобразную тряпку, – грубо произнес он.

Эверил не вымолвила ни слова, но в ее загнанном взгляде светилась такая беззащитность, что Дрейку отчаянно захотелось как-то утешить ее. Господи, он ведет себя как полоумный. Он приглушенно выругался. Его взгляд упал на губы Эверил, и он услышал, как участилось ее дыхание. Отлично! Значит, его тактика не оставила ее равнодушной. Накрутив на пальцы длинные пряди, он притянул к себе ее лицо и склонил голову.

– Не смей. – Ее командный тон, превратился в хриплый выдох.

Дрейк проигнорировал не слишком уверенный протест и склонился ниже.

– Позволь мне поцеловать тебя, – произнес он вкрадчивым шепотом.

Прежде чем она успела отвернуться, на ее раскрасневшемся лице отразились удовольствие и неуверенность!

– Не прикасайся ко мне, – прошептала она.

– Разве я касаюсь тебя, Эверил?

– Касаешься. – Она судорожно сглотнула.

– Пожалуй, но далеко не так, как мне бы хотелось. – Он улыбнулся.

– Дрейк…

Он положил руку на ее талию.

Эверил уперлась ладонями в его теплую грудь, ощущая биение сердца. Дрейк чувствовал, как слова протеста зреют у нее в уме и просятся на язык. Однако она не сделала попытки оттолкнуть его.

Он взял ее за руку и переплел ее пальцы со своими. Их глаза встретились. Пробудившаяся чувственность, светившаяся в глубине зеленых глаз девушки, отозвалась в его теле жаркой пульсацией. Дрейк едва удержался, чтобы не припасть к ее губам. Он поднял руку и провел костяшкам пальцев по ее челюсти, шее и плечу. Эверил потупилась и напряглась, но не проронила ни слова. Неожиданно сильное желание коснуться ее голого тела обожгло его внутренности.

Рука Дрейка скользнула Эверил за затылок. Она подняла голову. Секунду он вглядывался в ее глаза, ощущая острую нехватку воздуха, затем коснулся пальцами ее щеки.

– Эверил, ты хоть понимаешь, что искушаешь меня до боли?

На лице девушки мелькнуло удивление, сменившееся отчаянным желанием поверить ему.

– Неправда, – произнесла она обвиняющим тоном.

– Я докажу тебе, что это так, – клятвенно пообещал Дрейк, склонившись к ее рту.

Губы Эверил напоминали вкус спелых ягод. Дрейк упивался их мягкой сочной плотью, едва касаясь и ничего не требуя. Наслаждение растекалось по его телу. Из горла вырвался стон, и Торнтон, скользнув шершавыми ладонями по шелку ее платья, крепче сомкнул объятия. Руки Эверил нерешительно поднялись, обвили его плечи. Ее рот слегка приоткрылся, отвечая на поцелуй.

Ощущение ее упругого тела на мгновение лишило Дрейка разума. Он ничего не чувствовал, кроме разгоравшегося внутри пожара. Эверил, несмотря на робость и отсутствие опыта, пылко отвечала. И этого было достаточно, чтобы он превратил жар поцелуя в нечто ослепительное и многообещающее. Его губы ласкали и дразнили, требовали и умоляли.

Первый поцелуй перешел во второй, более продолжительный и ненасытный. Эверил тянулась к нему, как цветок к солнцу. Дрейк чувствовал, как напрягаются ее спина и плечи в стремлении прижаться к нему теснее. Чресла Дрейка напряглись, как тетива лука. Он хотел большего.

Подняв голову, Торнтон коснулся указательным пальцем ее нижней губы и слегка надавил. Эверил словно зачарованная смотрела на него.

– Откройся для меня.

Она кивнула и подчинилась. Застонав, Дрейк снова приник к ее устам. Уступая его напору, губы Эверил раздвинулись шире. Дрейк коснулся ее языка и ощутил нерешительное движение навстречу. В восторге от ее реакции он принялся обследовать ее рот, упиваясь каждым углублением и легким привкусом вина. Тихие стоны девушки дрожью отзывались в его груди. Бешеная пульсация внизу живота достигла опасного предела.

Оторвавшись на мгновение, чтобы глотнуть воздуха, Дрейк снова завладел ее ртом. Его рука, обвивающая талию, напряглась, бедра Эверил коснулись его затвердевшего естества. Она попыталась отстраниться, но мужчина, находясь во власти первобытного желания, не хотел размыкать объятия. Не обращая внимания на ее протесты, он продолжал страстно сжимать ее трепещущую фигурку.

Рука Дрейка, ласкавшая плечо Эверил, скользнула вниз и нырнула в вырез платья. Он задрожал от жгучей потребности ощутить пальцами ее груди. Но прежде чем он смог осуществить свое желание, леди Кэмпбелл отскочила назад.

– Все! – Она скрестила на груди руки. – Хватит! Дрейк замер, стараясь подавить разочарование, потом отступил на шаг.

– На данный момент – пожалуй. Эверил гордо вскинула подбородок.

– Навсегда! Неужели недостаточно, что ты уволок меня из дома, оторвал от семьи, лишил будущего? А теперь еще принуждаешь к браку? – В ее глазах показались слезы, и она тряхнула головой, словно хотела смахнуть их. – Неужели ты настолько жесток, что, играя с моими чувствами и навязывая мне свою близость, хочешь ранить меня еще больше?

Резко отвернувшись, Дрейк зашипел от досады и уставился в потухший очаг. Он мог бы напомнить Эверил, что ему не пришлось прибегать к насилию, но это только раззадорит ее.

– Не можешь же ты требовать, чтобы мужчина, который вот-вот станет твоим мужем, оставался слепым к твоим… чарам.

– Нет у меня никаких чар, и ты это прекрасно знаешь!

– Есть, дорогая леди, – сердито возразил Дрейк, страдая от неудовлетворенного желания. – Это твои глаза, которые способны повергнуть мужчину на колени.

– Что-то я не видела тебя на коленях.

– Если бы я верил, что ты придешь ко мне по доброй воле, я бы хоть сейчас упал на колени.

– Очередная ложь! – выпалила Эверил. – Ты готов на все, лишь бы добиться своего.

А он-то, наивный, надеялся, что она отдастся по собственному желанию. Едва ли это когда-нибудь случится. Кровь Христова, ему не помешала бы добрая кружка эля, чтобы немного, хоть немного прийти в себя.

– Удивительно, как это ты не овладел мной прямо сейчас. – Розовые губы Эверил гневно сжались. – Ты думаешь только о собственной выгоде. Тебе не нужна любовь, и ты не способен любить.

Торнтон молчал. Почему это простое утверждение, которое он так часто и не без удовольствия повторял, вызывает у него теперь лишь тягостное чувство?

– Прошу тебя, не соблазняй меня, – взмолилась девушка. – Не говори красивых слов, если не намерен пускать меня в свою жизнь и в свое сердце.

С этими словами она стремительно повернулась и выбежала из хижины. Дрейк выругался. Он не предпринял попытку задержать ее, понимая, что это ничего не даст, кроме очередной вспышки гнева.

Проклятие! Дрейк осознавал, что с каждым разом хочет се все больше и больше. Это настораживало его, ведь не ради похоти он похитил леди Кэмпбелл. Он должен жениться на ней и уложить в свою постель, чтобы отомстить Мердоку, и сделать это следует как можно быстрее.

Глава 7

– Открой глаза, – потребовал Дрейк, подойдя к постели Эверил на следующее утро. Притворившись спящей, девушка никак не отреагировала.

Это были первые слова, произнесенные Дрейком со вчерашнего вечера. Пропади он пропадом! Не в том она настроении, чтобы подчиняться этому грубияну.

Эверил чуть-чуть приоткрыла веки. На лице Торнтона застыло раздражение. Чем это он так недоволен? Наоборот, это ей надо кипеть от ярости. Ведь он воспользовался своим опытом, весьма богатым, судя по захватывающим поцелуям, чтобы соблазнить ее. И признаться, ему это почти удалось. Но теперь все, хватит! Больше она не позволит сбить себя с толку.

– Вставай, – снова прорычал Дрейк.

Эверил упрямилась, хотя и чувствовала на себе свирепый взгляд похитителя. Пусть злится. Так ему и надо.

Она провела большую часть ночи без сна, размышляя, как этот мошенник с израненной душой, целующийся, как дьявол, мог говорить слова, звучавшие в ее сердце ангельской музыкой? Разумеется, она не поверила ни одному из его лживых заверений. Не такая она дурочка! Но слышать подобные речи было непривычно, восхитительно и опасно.

А его поцелуй… Он завладел ее ртом со всем неистовством мужской страсти, которое проникло в ее кровь буквально в тот же миг, как слились их уста.

Заново переживая тепло его губ и прикосновение рук, Эверил с трудом подавила волну желания.

Да, нужно бежать, как только они доберутся до места назначения. Конечно, она по-прежнему хочет спасти свой дом от разрушения, а подданных – от голодной смерти. И сделает это непременно, когда окажется на свободе, выйдет замуж за Мердока Макдугала, если, конечно, он еще не передумал. Все это правда, тем более что теперь у нее появились дополнительные основания для побега. Причиной тому страсть и эмоции, которые вызывает в ней Дрейк Торнтон.

Она не может связать свою судьбу с мужчиной, который не испытывает к ней никаких чувств. Подобный поступок был бы роковой ошибкой, о которой пришлось бы потом горько пожалеть. Нет, это просто немыслимо… Впрочем, разве она не собирается выйти замуж за Мердока Макдугала, положась на волю случая? Почему же та самая идея кажется чудовищной, когда дело касается Дрейка?

– Вставай сейчас же! – Его голос прозвучал как раскат грома. – Иначе я отнесусь к твоему затянувшемуся пребыванию в постели как к приглашению.

Эверил перевернулась на спину и одарила Торнтона негодующим взглядом.

– И тебя тоже с добрым утром, неотесанный чурбан.

Дрейк скривился от злости. Его покрасневшие глаза свидетельствовали о бессонной ночи.

– Оденься. Я подожду снаружи. Мы уезжаем.

– С острова?

Неужели час побега наконец пробил? Эверил не осмеливалась дышать, боясь спугнуть надежду.

– Да, но не воображай, что сможешь сбежать. Я не спущу с тебя глаз. – Дрейк подозрительно прищурился.

Он вышел из хижины. Сердце Эверил лихорадочно забилось. Они поедут в город, где полно людей. Выберутся с этого злополучного острова!

Она прикусила губу, сдерживая ликующий возглас. Несмотря на предостережение Дрейка, девушка понимала, что поездка дает шанс, возможно, последний, улизнуть от Торнтона. И она должна воспользоваться им, прежде чем он навяжет ей брак без любви.

Закончив самый быстрый туалет в своей жизни, Эверил выбежала наружу. Дрейк уже отпер ворота и, сжимая в руке полоску черной ткани, ждал свою пленницу.

– Подойди сюда, – скомандовал Торнтон.

Сообразив, что он собирается завязать ей глаза, Эверил запаниковала. Она окажется во власти тьмы!

– Нет. – Она замотала головой и попятилась, не сводя с него испуганного взгляда.

Дрейк нахмурился, затем его резкие черты лица разгладились. Он боится, что она увидит, где он прячет свою лодку. А она не желает, чтобы ее лишали света.

– Никто не обидит тебя, Эверил, – прошептал он. – Клянусь.

– Но…

– Это только до тех пор, пока мы не отплывем.

Если она хочет претворить свой план и сбежать от Дрейка, то должна смирить гордость и перебороть страх. Эверил покорно подставила голову. Лучше не раздражать Торнтона, а то он догадается о ее планах. К тому же после сегодняшнего дня ее едва ли будет интересовать, где он держит свое суденышко.

Дрейк завязал ей глаза. Он закрепил повязку на удивление свободно, и солнце, проникая сверху, рассеивало тьму и ласкало ее щеки теплыми лучами. Эверил ощущала за спиной присутствие Дрейка.

Он помог ей сесть в лодку и оттолкнулся от берега. Спустя несколько минут утлое суденышко, опасно покачиваясь на волнах, взяло курс на большую землю. Вскоре он снял с ее глаз повязку. Эверил мельком взглянула на Дрейка и заметила в его темно-карих глазах сочувствие. Не зная, что сказать, она кивнула и перевела взгляд на удаляющийся остров.

Отвесная скала, вздымавшаяся из моря, переходила в череду пологих холмов. Окутанный туманной дымкой зеленый остров казался раем, хранившим множество тайн. Идеальное убежище для такого человека, как Дрейк.

Глубоко вдыхая соленый воздух, Эверил боролась с тошнотой. Каждый взмах весел, ритмично погружавшихся в серо-голубые воды, приближал ее к свободе.

Наконец лодка пристала к берегу. Выбравшись из нее, путники направились к дремавшему неподалеку городку. Опрятные домики утопали в зелени. В воздухе висел густой запах рыбы. Эверил быстро сориентировалась и про себя отметила, что замок Мердока лежит на востоке.

На улицах городка было пустынно. Они встретили лишь стайку ребятишек, которые гонялись за заливавшимся лаем щенком. Куда могли подеваться в такой солнечный день все жители, недоумевала Эверил.

Но не успела она толком осмотреться, как Дрейк грубо схватил ее за руку и, не говоря ни слова, потащил за собой. Девушка озиралась по сторонам в поисках лазейки, которая позволила бы ей ускользнуть от бдительного стража, но Дрейк бросил на нее предостерегающий взгляд и крепче сжал руку. Выругавшись про себя, она смирилась с тем фактом, что ей ничего не остается, кроме как ждать своего шанса и постараться не упустить его.

Спустя несколько минут Дрейк остановился у задней двери крошечного трактира. Эверил подняла на него вопросительный взгляд.

– Мы проведем здесь ночь, – сообщил он. – В этом городе у меня много друзей. Так что не пытайся удрать. Тебе никто не поможет.

– А я и не собиралась! – возмутилась Эверил, делая невинные глаза.

Рот Дрейка скривился в усмешке.

– Никогда не следует лгать, если не умеешь этого делать.

Торнтон постучал в дверь, которая незамедлительно распахнулась. На пороге стоял лысеющий темноволосый мужчина. За его спиной маячила рыжая толстушка, что-то радостно причитая.

Дрейк поздоровался:

– Гордон, дружище! До чего же приятно снова тебя видеть.

– Да, вот уж порадовал! – Гордон хлопнул Дрейка по спине, и они обменялись рукопожатием. – Эдина как раз вчера сетовала, что тебя давненько не было.

– Это точно. Прошу извинить меня, миссис Гибсон, – обратился Дрейк к жене хозяина. – Спасибо, что не забываете.

Пухленькая трактирщица зарделась от смущения.

Эверил открыла рот. Она впервые видела, чтобы Дрейк так искренне улыбался, и не могла себе представить, что столь почтенные люди окажутся его друзьями. Не дураки же они, в самом деле? А может, им известно о Торнтоне нечто такое, о чем она даже не подозревает?

Наконец Дрейк изволил представить свою спутницу:

– Гордон, миссис Гибсон, позвольте представить вам Эверил. – К изумлению пленницы, Дрейк поднес ее руку к губам для короткого поцелуя. – Она любезно согласилась стать моей женой. Мы намерены сегодня же пожениться.

– Я никогда не соглашалась выходить за тебя замуж, – прошипела Эверил, как только они уединились в отведенной им комнате.

– Ты предпочла бы, чтобы Гордон и Эдина считали тебя моей любовницей? – осведомился Дрейк, выгнув бровь.

Эверил старалась не смотреть на единственную имевшуюся в комнате кровать, застеленную белым покрывалом.

– Мне все равно, что они подумают обо мне. Гораздо интереснее, что они скажут, если узнают, что ты похитил нареченную другого мужчины и хочешь сделать ее своей женой.

Дрейк промолчал.

– Миссис Гибсон полагает, что мы разделим эту постель? – напирала Эверил, указав на пышную перину в углу комнаты, увенчанную горой подушек.

– Да. И мы сделаем это непременно, – невозмутимо проронил Торнтон.

Дыхание Эверил участилось. Она опустила глаза, не в силах выдержать обжигающий взгляд.

– Но почему? Ты же не любишь меня. Единственное, что для тебя важно, так это месть.

– Я уже говорил тебе, что любовь не имеет никакого отношения к браку.

– Для меня имеет, и я отказываюсь делить постель с мужчиной, сердце которого закрыто на замок.

Вызывающе подбоченившись, Эверил шагнула к нему. Ей не хотелось признавать, что близость Торнтона заставляет слабеть ее колени.

В его глазах мелькнул огонек азарта. Не сводя с леди Кэмпбелл взгляда, он тоже уперся руками в бока и поджал губы.

– Будь ты проклят, но я не стану жертвовать своей девственностью ради твоей ненависти и гнусных замыслов! – выпалила Эверил, задетая его высокомерным видом.

– Ты уверена? Насколько я помню, прошлой ночью ты не очень-то возражала.

В этот момент Эверил сделала то, чего не делала никогда в жизни, – влепила мужчине пощечину.

Голова Дрейка дернулась. Он стиснул челюсть и слегка сузил глаза. Эверил съежилась, ожидая адекватной реакции. Однако Торнтон не шелохнулся. Он сохранял бесстрастный вид. Полное отсутствие эмоций на его лице ошеломило Эверил.

– У тебя что, и вправду нет сердца?

– Тебе же это отлично известно.

Столь однозначный ответ окончательно убедил девушку, что ей никогда не дождаться от Торнтона сочувствия, не говоря уже о нежной привязанности. Ну почему он такой бесчувственный?

Подавив вспышку гнева, Эверил клятвенно произнесла:

– То, что я терпела твои прикосновения, было ошибкой, которая больше никогда не повторится…

Едва она закончила, как произошло непредвиденное, да так быстро, что Эверил не успела даже опомниться. Дрейк схватил ее за талию и притянул к себе. Оказавшись прижатой к его твердой груди и крепким бедрам, она судорожно вздохнула.

– Мне не нужна жена только на словах.

Его близость и шепот, полный страсти, вызвали у нее приступ слабости. Чувства ожили, вбирая в себя ширину его плеч и теплый терпкий запах. При воспоминании о томительной сладости его поцелуя ноги Эверил подогнулись.

– Твое тело создано для моих рук, – прошептал Дрейк. Ладони его скользнули вниз и обхватили ее ягодицы. – Бог придал тебе формы, способные доставить мужчине немыслимое наслаждение. И ты исполнишь свое предназначение со мной, а не с Мердоком.

Эверил закрыла глаза, отдавшись теплу, навеянному его словами и близостью. Нет! Несмотря на понимание, проявленное Дрейком по отношению к ее страхам, и заверения, что он считает ее красивой, нельзя забывать: она нужна ему для единственной цели – отомстить.

– Только не с тобой, – выдавила Эверил и, выскользнув из объятий Торнтона, повернулась к нему спиной.

– Только со мной, – прошептал Дрейк, обдав теплым дыханием ее шею. Эверил словно опалило огнем. Ей хотелось бежать, но она оставалась на месте, зачарованная этим звучным голосом, кружившим ей голову, словно сдобренное пряностями вино. – Я хочу тебя, но не из тех соображений, которыми руководствуется Мердок. Я намерен подарить тебе все мыслимые наслаждения, для которых создано твое тело, – промолвил Дрейк, выводя кончиком пальца огненные узоры на ее плече. – В течение года, что мы проведем вместе как муж и жена, я буду защищать и заботиться о тебе. И учти, что бы ни обещал тебе Мердок, все его клятвы – ложь. Подумай об этом, пока меня не будет.

Едва слышный щелчок замка подсказал ей, что Дрейк вышел. Прерывисто вздохнув, Эверил опустилась на постель. Что означают его слова?

Эверил тряхнула головой. Не важно. Пусть играет в свои игры. Может, она и нужна ему, но только как символ мести, а не как женщина, которую он мог бы полюбить. Она не должна об этом забывать, невзирая на его сладкие поцелуи.

Подойдя к кухне, Дрейк остановился у порога и глубоко вздохнул. Проклятие! Эверил по-прежнему одержима идеей вернуться к Мердоку. Он видел огонек решимости, сверкавший в ее зеленых глазах, и поэтому не мог не злиться. Сколько бы он ни обманывал себя, мысль, что леди Кэмпбелл готова отдаться такому трусливому негодяю, как лорд Дунели, выворачивала наизнанку его внутренности.

Стараясь отогнать назойливые мысли, Дрейк наблюдал за Эдиной, резавшей овощи для наваристого супа. В воздухе витал аромат жареной курицы, на плите выстроились пироги и пудинги, способные удовлетворить самый изысканный вкус. Не приходилось сомневаться, что все эти яства приготовлены в честь предстоящей свадьбы. Свадьбы, обрекавшей сердце Эверил вечно томиться по чувству, которое он не способен ей дать.

Что ж, он должен проследить, чтобы их временный союз не закончился катастрофой, как брак его родителей.

– Миссис Гибсон! – окликнул он хозяйку.

– А, это ты? Входи, милый. Почему ты не наверху вместе со своей красавицей невестой?

Дрейк проглотил ком в горле, надеясь, что это облегчит тяжесть в груди.

– Мне нужно купить кое-какие припасы, так как мы с Эверил тронемся в путь рано утром.

Эдина вытерла о фартук пухлые ладони и, не скрывая разочарования, спросила:

– Но почему так скоро? Куда вы поедете?

– Лучше вам не знать. Мердок и его прихлебатели могут обойтись с вами очень жестоко, если заподозрят, что вам известны мои планы.

– Я не собираюсь распускать язык перед этим дьяволом. Ты и вправду не можешь остаться? Гордон был так счастлив, что ты вернулся. Ему не хватало тебя.

От ее нехитрых слов на душе у Дрейка стало легче.

– Мне тоже не хочется уезжать, но если я задержусь, это только усугубит ситуацию. Я должен скрываться, пока не докажу свою невиновность.

– Понимаю, но я надеялась… – Она вздохнула. – Ну да ладно.

– А если Мердок доберется до Эверил, он не остановится ни перед чем, лишь бы погубить меня.

Дрейк помолчал, положив руку на плечо женщины.

– Я запер Эверил в комнате, пусть она там и остается. Она убеждена, что если я сдамся Мердоку, положившись на его милосердие, он и весь клан поверят в мою невиновность.

– Ему неведомо милосердие! – Добродушное лицо Эдины исказилось от ужаса.

– Я так ей и сказал, но она ничего не хочет понимать. Для нашей общей безопасности не могли бы вы присмотреть, чтобы она не выбралась из комнаты, пока меня не будет?

– Конечно. А насчет невесты не беспокойся. Проживет замужем парочку лет и научится уважать мужа.

– Верно, – солгал Дрейк.

И целой жизни не хватит, чтобы добиться послушания от Эверил. Уж он-то знает. Странно, он всегда полагал, что если когда-нибудь надумает жениться, то выберет покладистую женщину. Теперь же такой образец добродетели навевал на него скуку. Дрейк озадаченно нахмурился.

– Когда вернешься, мы устроим праздник в честь свадьбы, – пообещала Эдина.

– Не хотелось бы доставлять вам хлопоты.

– Какие там хлопоты! Мы так рады, что ты, наконец, нашел себе жену. – Она приподняла рыжую бровь. – Удивлены, признаться, но довольны.

– Я и сам удивляюсь. – Дрейк откашлялся. – Но не могу не жениться на Эверил.

Женщина улыбнулась:

– Понятно. Она красавица и, должно быть, обладает добрым сердцем, раз тебе не терпится взять ее в жены.

Красавица с добрым сердцем? Пожалуй. Эверил готова принести себя в жертву порочному мерзавцу, лишь бы спасти свой дом и подданных. Она предпочитает любовь золоту и драгоценностям. Ее желания и поступки не имеют ничего общего с поведением вздорной эгоистки, какой была его мать. Дайра требовала денег и постоянного внимания. Ее не волновало, накормлен ли ее сын, и меньше всего ее заботило благополучие жителей Дунели.

На лоб Дрейка набежали морщины, отражавшие сумбур, царивший в его голове.

– Вы видите в людях только хорошее, миссис Гибсон.

– Я вижу правду, постарайся не забывать об этом.

Когда Дрейк покинул трактир, слова Эдины еще долго не выходили из его головы.

Прошло два долгих часа, прежде чем ключ повернулся в замке и дверь отворилась. Подняв глаза, Эверил встретилась с напряженным взглядом Дрейка. Последовало неловкое молчание. Он осматривал ее с головы до пят: от косы, уложенной на макушке, до мысков кожаных туфель, выглядывающих из-под подола лилового платья.

– Пойдем, – хрипло произнес Торнтон. – Ярмарка открылась.

– Ярмарка? – переспросила она невинным тоном, хотя сердце гулко забилось в груди.

– В честь Иванова дня. Там и состоится бракосочетание.

Эверил выдавила нервную улыбку в надежде, что Дрейк не заметит ее возбужденного состояния. Не обращая внимания на его подозрительный взгляд, она подошла к нему и протянула руку. И только когда его теплые пальцы сомкнулись вокруг ее ладони, она заметила, что он облачился в чистую тунику темно-зеленого цвета, на фоне которой его темные глаза казались бархатистыми и бездонными, как земля накануне весеннего сева.

Чувствуя, как загорелись щеки, Эверил отвела взгляд, но не раньше, чем поняла: он сбрил трехдневную щетину. Неужели в честь их бракосочетания?

Впрочем, девушка не сомневалась, что Дрейк пользуется успехом у женщин, где бы он ни появлялся. Вот и сегодня на празднике он будет царить над всеми мужчинами, блистая придворным изяществом и воинской выправкой. Одного его рта достаточно, чтобы женщины не сводили с него глаз, мечтая ощутить прикосновение этих выразительных губ.

Покосившись на профиль своего спутника, Эверил прикусила губу при виде стиснутой челюсти и нахмуренных бровей. Несмотря на все его уверения в обратном, она могла себе представить, что он испытывает, собираясь взять в жены столь непривлекательную особу. Год равнодушия и снисходительной жалости – это больше, чем она способна вынести.

Они вышли на яркий солнечный свет и направились к городской площади, над которой клубилась пыль, поднятая множеством приплясывающих ног. Доносившийся издалека рокот прибоя смешивался с веселыми голосами, выкрикивающими тосты и поздравления.

Повсюду с радостным визгом носились дети. Миловидные девушки, украсив яркими лентами распущенные волосы, водили вокруг праздничных костров хороводы. Мужчины доказывали свою силу и ловкость, участвуя во всевозможных состязаниях. От витавших в воздухе ароматов жареного мяса, фруктовых пирогов и хлебцев святого Иоанна текли слюнки. Жонглеры и скрипачи демонстрировали свое искусство. Бойкий паренек, перекрикивая общий гомон, объявлял очередной номер из репертуара странствующих артистов. По его выразительным жестам можно было судить о непристойном характере представления.

Эверил смотрела во все глаза. За все годы, проведенные в Эбботсфорде, она ни разу не видела столь шумного, красочного и великолепного зрелища. Повернувшись к ней, Дрейк встретил ее растерянный взгляд и снисходительно улыбнулся:

– Похоже, тебе нравится ярмарка?

– Да, я никогда не видела ничего подобного, – призналась Эверил.

Ее внимание привлекли мотки разноцветных лент. Она восторженно ахнула, когда торговец протянул ей полоску золотисто-лилового атласа, идеально подходившего к расцветке и отделке ее платья.

– Украшение для прекрасной девицы, – льстиво произнес он, поглядывая на ее спутника.

Щеки Эверил зарделись от смущения. Она не решалась взглянуть на стоявшего рядом Дрейка.

– Благодарю вас, добрый сэр. Но мне ничего…

– Дай ей ленту и убирайся, – распорядился ее будущий супруг, швырнув торговцу пару пенсов.

Эверил недоверчиво проследила за монетами, исчезнувшими в морщинистой руке купца. Тот довольно усмехнулся и вручил Эверил яркую полоску атласа.

Сомкнув онемевшие пальцы вокруг ленты, Эверил ощутила вспышку надежды. Дрейк купил ей подарок. Почему? Она подняла глаза, надеясь прочитать ответ на его лице. Но он смотрел в сторону толпы.

– Этот лоскуток сделает тебя более похожей на невесту, если ты повяжешь его вокруг косы, – не поворачивая головы, проговорил он.

Не успела она переварить тот факт, что его галантный жест преследовал практические цели, как он снова схватил ее за руку и потащил в гущу веселящегося народа. Лента так и осталась зажатой между их ладонями.

Несмотря на ранний час, эль и вино лились рекой. Кругом царили радость и веселье. День незаметно перешел в сумерки, но Эверил не могла разделить общего настроения, помня о цели их появления на ярмарке.

Следуя за Дрейком, она обошла женщин, хлопотавших над лотком со сдобой, и двух мужчин, сцепившихся из-за чести дамы. Чуть поодаль стояли парами мужчины и женщины, многие держались за руки, самые смелые обменивались поцелуями. Молодежь цвела румянцем, люди постарше понимающе улыбались. Дрейк направился к ним.

– Вы тоже решили пожениться? – поинтересовался у него узкоплечий блондин.

Прежде чем Дрейк успел ответить, ссора позади них перешла в драку. Один из мужчин толкнул другого и получил в ответ удар кулаком. – Отшатнувшись, он налетел на Дрейка, и тот непроизвольно выпустил руку Эверил.

Толпа мгновенно оживилась и, не желая пропустить бесплатное развлечение, ринулась вперед. Эверил отметила, что на противников делаются ставки, а женщины, хихикая, указывают пальцами на предполагаемых победителей. Не обращая внимания на драчунов, она следила за Дрейком, оказавшимся по другую стороны толпы. Он озирался по сторонам, вглядываясь в лица людей. По его напряженному взгляду она поняла: Торнтон потерял ее из виду. Дыхание Эверил перехватило.

Это был ее шанс вырваться на свободу, и она знала, что не должна его упустить.

Глава 8

Пригнувшись, Эверил двинулась прочь от места схватки. Она нырнула за лоток со сдобой, затем скользнула за могучий ствол старого дуба. Быстрый взгляд назад подтвердил, что Дрейка нигде не видно.

Окрыленная надеждой, она устремилась дальше, пытаясь слиться с толпой. К ней привязался жонглер, клянчивший за свое искусство деньги. Отмахнувшись от него, Эверил снова оглянулась.

И увидела Дрейка, выбравшегося из возбужденной группы болельщиков, наблюдавших за дракой. Сосредоточенный и напряженный, он обыскал лоток со сдобой и заглянул за дерево.

Когда он двинулся в ее направлении, Эверил скорчила недовольную гримасу и впервые в жизни возблагодарила Господа за свой небольшой рост и хрупкое телосложение: может быть, в гуще народа он ее все-таки не заметит. Она так тяжело дышала, что едва слышала музыкантов, исполнявших мелодии на лютне.

Понимая, что не сможет выбраться за пределы ярмарки, не попавшись на глаза Дрейку, Эверил огляделась. Не стоит надеяться, что она сможет улизнуть от него на открытой местности. Она должна спрятаться, причем как можно быстрее, пока не наступила ночь. Может, тогда ее похититель прекратит поиски?

Ее внимание привлек ярко-красный шатер, украшенный золотыми полумесяцами и серебряными звездами. Не думая, кто или что может находиться внутри, Эверил нырнула за пестрый занавес.

Вначале она никого не увидела. Снаружи доносились крики торговцев, расхваливающих свой товар. В воздухе висел терпкий аромат душистых трав и благовоний. Услышав тихий перезвон, Эверил повернула голову и обнаружила источник звука. Из теней, за пределами освещенного круга, на нее смотрело самое старое лицо, какое ей приходилось видеть в жизни.

– Проходи. Садись, – велела крохотная старушка.

Лицо ее избороздили морщины, свидетельствующие о прожитых годах. Она указала на пустое кресло по другую сторону видавшего виды круглого стола.

– Ты испугана. – Пронизывающий взгляд старухи смутил Эверил. Она нервно оглянулась, высматривая Дрейка сквозь занавес шатра. Его нигде не было видно. – Садись, – снова приказала женщина.

Сознавая, что бежать все равно некуда, Эверил подчинилась. Она медленно опустилась в громадное кресло из темного резного дерева.

– От кого же ты сбежала? – прокаркала старая карга надтреснутым голосом, в котором различался незнакомый акцент. И, не дожидаясь ответа, добавила: – Ясное дело, от мужчины.

Эверил ахнула и прижала руку к груди. Старуха – ясновидящая. Неужели такие люди и в самом деле могут предсказывать будущее?

Взгляд женщины проследил за этим жестом, ее оливковое лицо озарилось загадочной улыбкой.

– Дай-ка мне твою ладонь.

Девушка заколебалась, но старуха, позвякивая золотыми браслетами на запястьях, потянулась через стол и схватила ее за руку. Хотя Эверил и опасалась, что странная обитательница шатра сбежала из ближайшего приюта для умалишенных, она была заинтригована. Женщина перевернула ее руку и, отслеживая пересекающиеся линии серебряной монеткой, принялась изучать рисунок на ладони. Прошло несколько томительных минут. Наконец гадалка подняла голову. Ее сосредоточенный взгляд был устремлен в никуда. Затем она улыбнулась и посмотрела на девушку.

– Такая судьба стоит того, чтобы ее предсказать, – заметила старуха.

Причудливый акцент, в котором не было ничего шотландского, придавал ее низкому голосу странную весомость. Таинственный свет ее бездонных глаз встревожил Эверил.

– Не надо ничего говорить. Меня не интересует, что вы там нагадали о моем здоровье, богатстве или счастье.

– А как насчет будущего мужа? – Гадалка хитро улыбнулась. – Это тебя интересует? Похоже, что да. Но вначале мы поговорим о твоем прошлом. Твоя мать давно умерла.

– Да, – признала Эверил, встревожено хмурясь.

– Ты обручена, верно?

– Да.

Откуда эта старая ведьма столько знает? Может, у нее особый дар?

– Но есть и другой мужчина. Он где-то рядом и ищет тебя. Он стоит между тобой и твоим нареченным. – Женщина замолчала, уставившись в пространство. – Так будет и впредь.

Укол страха пронзил Эверил. Неужели гадалка считает, что она никогда не вернется к Мердоку Макдуталу? Впрочем, все это чепуха, ведь никому не дано знать будущее… Или все-таки дано?

Не успела Эверил выразить свое несогласие, как предсказательница нахмурилась, черные, как бусинки, глаза забегали по ладони девушки.

– Прошлое играет важную роль в твоей жизни. Узнав его, ты найдешь ключ к своему будущему. И… осуществишь свои мечты о любви и богатстве.

Эверил прикусила губу. Каждый хотел бы услышать, что будет счастлив и богат, поэтому и она не могла не задуматься над словами гадалки. Разве она сама не пришла к выводу, что Дрейком движет прошлое и его сердце отравлено ненавистью.

– А что произошло между моим женихом и этим… другим мужчиной? – спросила девушка, удивляясь своему вопросу.

Старуха задумалась, сосредоточенно сдвинув брови.

– Они давно знают друг друга и связаны общими узами.

Узами? Прежде чем Эверил переварила очередную головоломку, костлявые пальцы гадалки, унизанные драгоценными перстнями, скользнули через стол и с неожиданной силой схватили ее за другую руку. Пальцы Эверил разжались, и лиловая лента упала на стол.

– Мужчина, от которого ты сбежала и который подарил тебе эту вещицу, – старуха кивком головы указала на узкую полоску атласа, лежавшую между ними, – твое будущее. Твоя судьба.

Эверил замерла. Дрейк – ее судьба? Должно быть, бабушка совсем спятила. Хотя откуда она знает, что это подарок Дрейка?

– Боюсь, вы ошибаетесь, – заявила Эверил, поднимаясь.

– Сиди, дитя. – Сморщенная рука усилила хватку. Эверил села, подчиняясь вековой мудрости, светившейся в черных глазах женщины.

– Этого не может быть! – воскликнула она, – он совершенно равнодушен ко мне.

Старуха разразилась отрывистым смехом, от которого по спине Эверил пробежала дрожь.

– Вот уж нет! Ты полюбишь его, и он, – она многозначительно выгнула подрисованную черную бровь, – полюбит тебя так же, если не сильнее.

Полюбит? Чтобы Дрейк испытывал нежность и доверие к другому существу? Нет, это невозможно.

– Теперь вы точно ошиблись.

Прищелкнув языком, гадалка покачала седой головой.

– Смотри дальше его слов и поступков, загляни в его глаза. Подари ему свое доверие. И ты обретешь сокровище.

Эверил молчала, ее охватило смятение. Только худший из людей мог произносить такие слова, как Дрейк, и совершать подобные преступления.

– Я не могу довериться убийце, который принуждает…

– Он не станет принуждать тебя отдаться ему. И он никого не убивал. Посмотри в лицо своему другому ухажеру, если хочешь узнать правду.

Другому ухажеру? Речь может идти только о Мердоке. Но это же невозможно! Эверил понурила голову. Ее мозг лихорадочно работал.

Гадалка уверена, что Дрейк невиновен. Кайрен и Гордон, похоже, придерживаются того же мнения. Но что же тогда произошло? Дрейк намекал, что Мердок обставил все таким образом, чтобы свалить на него это гнусное убийство. Эверил подавленно вздохнула, сожалея, что не может сбежать от старухи и ее загадок.

Вцепившись в ее ладонь, гадалка продолжила:

– Подумай, виновен ли твой возлюбленный? И когда ты осознаешь правду, ты с радостью отдашься ему. Этот мужчина способен оценить твою любовь и невинность, потому что не видел в жизни ни того, ни другого.

С радостью? Эверил не могла отрицать, что возбуждающие поцелуи Дрейка заставляют ее таять в его объятиях. Но она не допускала и мысли, чтобы отдаться этому типу. Она должна вернуться к Мердоку, спасти свой дом, своих подданных. Свое сердце, наконец.

– Мне пора. – Эверил вскочила на ноги. Иссохшая рука сжалась крепче.

– Прошлое твоего возлюбленного хранит мрачные тайны. Но у него нежное сердце, уставшее от одиночества.

Эверил открыла рот, собираясь возразить, но гадалка перебила ее:

– Положись на волю событий и не бойся своей судьбы. А теперь иди. Он ищет тебя.

С этим напутствием старуха выпустила ее руку, откинулась в кресле и закрыла глаза. Все еще ошеломленная, Эверил смотрела на яркую полоску атласа, лежавшую на столе, и думала о мужчине, купившем ее. Дрейк не собирался делать ей подарок. По его же собственным словам, им двигали отнюдь не нежные чувства. Но что-то внутри ее отказывалось верить его небрежным словам.

Обругав себя наивной дурочкой, Эверил схватила со стола ленту, повязала ее вокруг косы и вышла из шатра.

Снаружи уже сгустились сумерки, но, судя по всему, праздник продолжался. Окрестные дома были увешаны яркими вымпелами. На столбах, врытых вокруг танцевальной площадки, занятой теперь горсткой подвыпивших горожан, горели факелы, освещая вытоптанную землю.

За пределами освещенного пространства простиралась кромешная тьма, и Эверил не представляла себе, как уберечься от ужасов, поджидавших ее там. Вздрогнув, она горько посетовала, что не подумала об этом раньше.

Притаившись за исполинским дубом на окраине ярмарки, она огляделась. Дрейка нигде не было видно. Повсюду расхаживали мужчины, некоторые под руку с женщинами. Другие предпочитали мужскую компанию и кружку эля. Но никто из них не обладал ростом Дрейка, его гордой осанкой, смоляными кудрями и неброской элегантностью.

Он ушел.

Эверил с сожалением вздохнула. Суждено ли им когда-нибудь еще увидеться? Что за чушь! Она должна испытывать облегчение, а не ноющую боль в груди. Кто она для него?

Пешка. Ему не нужна ни ее любовь, ни сердце, что бы там ни говорила старая колдунья.

Глубоко вздохнув, Эверил поклялась, что не будет тосковать по этому типу. Ни единой секунды, кроме вот этой, последней.

Она нахмурилась. Дрейк не стал бы скучать по ней. Такова печальная реальность, и нужно принять ее, какова бы она ни была, а не упиваться фантазиями, за которые цепляется ее воображение.

Оттолкнувшись от дерева, она в последний раз обвела взглядом толпу. Ее внимание привлекли трое мужчин – воинов, судя по тяжелым мечам, свисавшим вдоль бедер. По пронзительному свисту и похотливым улыбкам Эверил догадалась, что они ее тоже заметили.

Тревога пронзила девушку, когда один из незнакомцев направился к ней. Двое других двинулись следом. Не медля ни секунды, Эверил кинулась в темноту, борясь со страхом и впервые в жизни надеясь, что мрак поглотит ее и спрячет под своим покровом. Испуганно оглянувшись, она поняла: ее преследуют.

Сердце девушки гулко забилось. Подхватив юбки, она побежала быстрее. Открытое пространство вокруг не предоставляло никакого убежища: ни деревьев, ни кустарника. Топот ног раздавался все ближе и ближе. Споткнувшись обо что-то твердое, Эверил растянулась на земле, ободрав колени и исцарапав ладони. Сзади раздался взрыв хохота. Не обращая внимания на боль, она вскочила на ноги, но не успела сделать и шага, как грубая рука схватила ее за локоть. Эверил вскрикнула.

– Так, что это у нас здесь? – протянул мужчина, повернув ее лицом к себе. – И такая милашка разгуливает совсем одна? Да еще куда-то спешит, когда веселье только началось.

– Я… я ищу своего мужа. – При виде ухмыляющейся физиономии с щербатым ртом и злобными глазками ее сердце бешено забилось от страха.

– Вот как? Но здесь никого нет, кроме нас. Так что, если твой муж такой олух и оставил тебя одну, мы можем считать своей привилегией, нет, правом насладиться твоим… обществом нынче вечером. – Он провел костяшками пальцев по ее груди.