Эхо любви

Часть вторая

Она опускалась из облаков, кружилась над изумрудной долиной, осматривая этот драгоценный подарок судьбы, ее новое владение. Она легко планировала к земле, без напряжения поддерживая себя огромными крыльями, как у птиц, легкими, как будто сделанными из страусовых перьев. С волнующим чувством, отзывающимся в груди, она опускалась все ниже и ниже, пока не стала касаться верхушек деревьев, оттеняющих ранчо, его зданий и построек… ниже… так, что она могла различить высокую стройную девушку, сидевшую на красноватой лошади с золотистой гривой. Девушка напоминала ей саму себя, с длинноногой фигурой и длинными красивыми волосами. Она подплывала ближе и ближе, но не очень близко, так, чтобы не испугать девушку… или себя?..

Где-то раздался выстрел.

«Что!? Никого не должно быть на много миль вокруг». Марти Норвуд взнуздала Терра Котт, гнедую кобылу, и вывела ее из конюшни. Она подумала о том, что выстрел раздался с севера, но не могла точно определить место. «Я знаю, что отец никому не давал разрешение на охоту здесь. Он сказал бы мне об этом, перед тем как они уехали с мамой в Сакраменто». Раздался второй сухой треск выстрела, и эхо пересекло плоскогорье. Оно донеслось откуда-то от большого водоема в центре долины.

Она оглянулась назад, на дом управляющего ранчо. Все эти дни его жена Лила чувствовала себя больной, и пришлось ее везти в город. «Бен Каули не должен вернуться раньше завтрашнего числа, а, возможно, и послезавтра. Тогда мне самой придется поискать нарушителей владений».

Оставив лошадь привязанной к забору, она вбежала в дом, взяла в оружейном ящике отца одну из винтовок. Затем вернулась в конюшню, захватила седло и, приготовив лошадь для скачки, села верхом, натянула поводья и ударила каблуками в бока лошади.

— У меня нет времени для твоих игр, девочка, — проговорила она, обращаясь к лошади, которая попыталась немного потанцевать на месте вместо того, чтобы пуститься в аллюр. — Это, вероятно, какой-то городской щеголь, у которого хватает ума только на то, чтобы пострелять в воздух.

По первой команде животное расслабилось и остановилось, немного опустив живот, позволяя Марти достаточно плотно сесть в седле. Натянув поводья, Марти немного вздыбила лошадь, а затем пришпорив, сразу перешла на галоп, одновременно опускаясь в стременах. Девушка держалась в седле очень уверенно, как спортсмен-наездник, и отличалась от новичков так, как отличается грацией олень от коровы. Она низко склонилась к конской шее и понеслась вдоль забора, окружавшего ее дом, затем через луг.

Коровы бросились в стороны, она почувствовала возбуждение, ощущение свободы, имея под собой уверенно скачущую лошадь, а прогретый солнечными лучами воздух обдувал ее щеки и был наполнен запахом цветов и нежной травы.

Затем, совершенно внезапно, глубочайшая печаль сжала ее сердце, перехватила дыхание, глаза наполнились слезами злости. Терра как будто почувствовала перемену ее настроения и замедлила бег. Ей пришлось снова пришпорить лошадь, чтобы продолжать мчаться галопом. Как только Марти сделала это, ее беспокойство стало проходить. Как могли отец и мать решиться на ее брак с дальним родственником из Бостона? Должны же они понимать, что ей будет плохо там, в городе, где круглый год кругом кирпич и камень, особенно зимой, когда она вовсе будет заперта внутри дома и завянет, как сорванный цветок. И что, если она станет ненавидеть мужа? Что, если его прикосновения будут вызывать отвращение? Они убеждали ее, что так будет лучше для всех и для семьи тоже. Но вряд ли так лучше для всех. Ее ногти врезались в ладони, так крепко Марти сжала поводья. Она сделала большой глоток воздуха и смахнула слезы, затем осмотрелась вокруг в поисках нарушителя их владений. Не обнаружив никого, не снижая скорости, поскакала до Позо Грик, что было в сотне, или около того, ярдов вниз по течению ручья, у самого крупного водоема ранчо. Она натянула поводья и остановила Терру, подъехав к рядам деревьев, которые окружали водоем. Где-то рядом, в кустах, заржал конь. Ее глупая молодая кобыла ответила. Здесь мог быть конь из их собственного табуна, но Марти это не взяла в расчет. Она вытащила винтовку и легким толчком каблуков направила лошадь вперед по тропинке. Двигаясь вдоль низко нависших ветвей ив, добралась до песчаной косы, которая спускалась к тихой воде. Тяжелый аромат влажной земли наполнил ее ноздри, затем она увидела несколько диких уток, плавающих посреди камыша, — лишь они были единственным признаком жизни здесь. Повернув Терру прочь от водоема, она направила кобылу от зарослей, которые закрывали ей обзор, и тут увидела оседланную лошадь с притороченной сумкой и скатанной постелью. Очевидно, владелец лошади прискакал сюда на несколько дней охоты.

Мерин пасся в пятидесяти ярдах в северном направлении, но где же всадник? Прикрыв глаза ладонью, она осмотрелась вокруг, пустила Терру шагом и подняла винтовку. Внезапно, за небольшим оврагом, она увидела довольно крупного мужчину, спиной к ней. Он не повернулся.

Марти остановилась и прицелилась в точку между его широкими плечами. Она пыталась успокоиться, несколько раз глубоко вздохнула, убеждая себя в том, что нарушитель, вероятно, не знает, что она здесь одна. И кроме того, даже если учесть, что большую часть времени за последние четыре года Марти провела в Сан-Франциско, заканчивая школу, она все же могла попасть в хвост сойки со ста шагов.

Как только она крикнула ему, незнакомец, одетый в рабочую шотландку, наклонился, и девушка перестала его видеть. Она подъехала на несколько шагов ближе, пока не увидела, как солнце отражается на его льняных, светло-желтых волосах, не покрытых шляпой. Держа винтовку наготове, она сказала в мертвой тишине, как обычно разговаривал с нарушителями и ее отец:

— Добрый день!

Мужчина поднялся и быстро повернулся к ней. Она не ожидала, что ее указательный палец уже поместился на спусковом крючке, и почти потянула его, как поняла, — в руках у незнакомца не винтовка, а, вместо этого, только что рожденный теленок. Весь в крови, он выглядел ужасно, но ошеломленное выражение перешло почти мгновенно в великолепную дружескую улыбку.

— Меня зовут Кол Вильямс. Я направляюсь на ранчо Файв Дог, — он поднял покачивающего слабой головой теленка до уровня груди. — Это ваши владения?

Она подъехала ближе:

— Что вы делаете с этим теленком? — Она осмотрела его в поисках оружия, но его улыбка не дрогнула. — Вы, вероятно, слышали выстрелы?

Он повернулся и осмотрелся вокруг:

— Не знаю, я ехал и увидел, что ваша корова лежит здесь умирающей, поэтому я помог ей, чтобы облегчились ее страдания.

Опуская винтовку, но все еще сохраняя удобную позицию, она подъехала к краю углубления и увидела, что незнакомец не лгал. Там лежала умирающая корова, кровь покрывала траву вокруг, указывая на серьезное кровотечение.

— Я полагаю, вам повезло, что все так благополучно закончилось. Так вы сказали, что держите путь в Файв Дог?

— Да, — молодой человек поднялся на дамбу, все еще держа в руках теленка. Рукава его шотландки были закатаны, обнажая мускулистые руки, сильно загорелые, как и его лицо. Ей было почему-то трудно пристально смотреть на него. Смущали его глаза, казавшиеся невероятно голубыми в свете дня, на фоне выгоревших бровей. Он был явно нездешний. Она несомненно запомнила бы эту улыбку. Эти глаза.

— Я встретил Джима Сноу, управляющего ранчо, на скотопригонном дворе, в южной части Визами. Он сказал мне, чтобы я ехал в эти места, где могу быть занят на сезонной работе, до июля.

Три месяца. Это звучит как вечность по сравнению с десятью днями, которые у нее остались. Десять дней, и она должна будет уехать. «Прощай…» — эта мысль отозвалась новой болью. Она старалась ничего не показывать даже тоном.

— Хорошо, я боюсь, мистер Вильямс, вы неправильно свернули с дороги.

— Вы уверены? — его глаза заблестели, когда пробежали по ее лицу. По-видимому забыв, что весь в крови, он подошел ближе. — Сноу действительно вытащил мне хорошую карту.

Внезапно, словно от пощечины, она очнулась и представила себе, как выглядит сейчас — в старых джинсах и полинялой рубашке большего размера. Она просто была готова провалиться сквозь землю. Хуже того, ее заплетенные волосы свисали сзади, как коровий хвост. Чувствуя, как запылали ее щеки, она сунула винтовку в чехол и указала на крутой поворот на накатанной дороге, которая поднималась вверх из долины.

— Около четырех миль вверх по тропе, и вы выедете на основную дорогу. Возьмите немного на юг, пока не доберетесь до Гранит Стеймена. Там есть Ол Вальт, он объяснит вам, как двигаться дальше. Скажите ему, что это я послала вас.

— Я был бы счастлив, если бы прекрасная леди назвала свое имя.

Прекрасная леди? Может быть, она вовсе и не выглядит таким сорванцом…

— Норвуд. Марти Норвуд. Мой отец — владелец здешних мест.

— Это очень прелестное место, как и все вокруг, — смеющиеся глаза снова смутили ее. — Как я уже сказал, мое имя Кол. Кол Вильямс. Я из тех мест, что расположены за Соленым путем.

Только сейчас она заметила, что он по-прежнему держит на руках теленка.

— Ох, какая я невнимательная и веду себя так безумно. Пожалуйста, передайте мне его.

— Вся ваша одежда испачкается кровью и пострадает.

— Нет, это старые вещи, ничего страшного. Я тотчас вымою ее в водоеме.

— Если вы уверены в этом, — лишь легкая улыбка тронула его лицо, когда он с сомнением взглянул на нее.

Нагнувшись, она приготовила место перед собой. Он осторожно поднял слабое животное и положил его тело поперек седла. Сильный металлический запах, связанный с рождением, доносился до нее, когда она закрепляла эту маленькую теплую вещь.

Оглянувшись на него, она увидела, что улыбка исчезла с его лица. Ее настроение начало портиться… через несколько секунд он уедет! Он тоже огорчен? Внезапно она подумала, что тоже способна родить, но вместе с тем не смогла заставить себя думать об этом.

— Вы могли бы поехать вместе с нами, чтобы вычистить одежду и вымыться.

Солнце вернулось с его улыбкой, и в тоже время она заметила, как разгладились глубокие морщины возле его квадратного подбородка. Интересно бы знать, чем вызвана эта улыбка. Ее репликой или чем-либо другим? Но она не знала, отчего он улыбался. Ее порывистое приглашение, вместе с ее непривлекательным видом, было уже достаточным для смущения. В ушах стоял, как эхо, шепот ее матери, повторяющийся каждую секунду: «Помни мои слова, молодая леди, ты будешь раскаиваться, раскаиваться. Настоящий джентльмен дважды не обратит внимания на шумливую девицу, небрежно одетую».

— Вы уверены, что я не помешаю вам? — спросил он, садясь на коня.

От заботливых ноток в его голосе, теплота охватила все тело Марти. Может быть, джентльмен не заметил ее рабочей одежды.

— Конечно, нет. Если бы вы не оказались рядом, этот крошка умер бы, пришлось бы закопать его здесь, в канаве. И было бы не по-соседски с моей стороны не пригласить вас в дом что-то съесть перед тем, как вы поедете дальше.

— Соседи. Мне нравится, как это звучит.

И Марти понравились мягкие нотки в его сочном голосе, когда он сказал это.

Она направилась к дому, снова пересекая песчаную косу. Девушка знала, что они совершенно одни в долине и, когда пробирались в тени деревьев, почувствовала особую интимность обстановки, особенно потому, что это было то самое место, куда она кралась порой, чтобы в жаркий летний день искупаться нагишом. Прогнав эти мысли, Марти отвернулась от влекущей воды. Ее внимание привлек мистер Вильямс, спешившийся с лошади. Когда он повернулся к ней спиной, она невольно залюбовалась его фигурой, представила, как они плывут здесь вместе, полностью обнаженными. Странное покалывание возникло у нее в сердце и спустилось куда-то вниз. Она удивилась этим чувствам, а молодой человек уже подошел к ее лошади.

— Разрешите мне взять теленка, пока вы будете спешиваться.

Даже не глядя на его лицо, она знала, что Кол улыбается — это чувствовалось и в голосе, и в том, как он протягивал свои сильные руки к ней, чтобы взять теленка. Ей хотелось бы знать, как бьется его сердце в данный момент. Но, к сожалению, этого нельзя было угадать. Ее внимание сразу же сконцентрировалось на теленке. Она нежно что-то шепнула маленькому сироте, в то время как он пытался встать на ноги, затем встала на колени, устраивая его поудобнее.

«Ради бога, — ругала она себя тихо, когда спускалась с лошади. — Ты поступаешь в два раза хуже, чем легкомысленная школьница. Держи себя в руках. Мужчина просто хороший самаритянин и потому заботлив, но это не значит, что он предназначен тебе! Даже если ты теряешь голову от одной его улыбки!»

— Сейчас я возьму теленка. А вам бы лучше что-то сделать с вашей испачканной рубашкой, пока кровь еще не засохла. Взяв теленка за шею и за все четыре ноги, она вошла с ним в воду, погрузив его до живота и следя за тем, чтобы вода не залила ее сапоги.

Когда она остановилась и начала обливать водой спинку малыша, Кол Вильямс опустился на колени на песок позади нее. Его запачканная, прилипшая к телу рубашка распахнулась на мускулистой груди, когда он вытянул руки с закатанными рукавами. Она не могла удержаться, чтобы не следить за ним. Вот он наклонился над водой смочить ткань грязной рубашки. Мышцы на плечах и спине бугрились, мощно проступая через ткань, создавая соблазнительное зрелище, как будто он был без рубашки.

— Вам бы лучше снять ее. Таким образом вам никогда не смыть кровь и грязь.

Боже, как такие слова могли сорваться с ее уст? Он, должно быть, тоже потрясен. Его руки застыли в воздухе. А ее — нет. Удерживая взгляд на спине теленка, она лихорадочно набрасывала ладонью воду на шерстку, пока он не заговорил.

— Вы уверены, что мой вид без рубашки не оскорбит вас?

Она бросила взгляд на его серьезное лицо, продолжая неистово работать руками, обмывая теленка:

— Конечно, нет. Это вполне разумно. Кроме того, в такую погоду люди часто работают без верхней одежды.

— Вы правы, — он расстегнул пуговицы и стащил рубашку.

Она не могла отвести взгляда от его сильных и гибких мышц, что делали его фигуру очень мужественной и привлекательной. Постепенно маленький, со звездочкой на лбу теленочек становился самым чистым из всех, каких она когда-либо видела. Затем, когда Кол выпрямился и начал мыть свою грудь, она с удовольствием стала его рассматривать, но недолго, поскольку и на себе почувствовала его смелый взгляд.

Когда это стало слишком трудно переносить, она быстро подняла голову.

— Я полагаю, было бы лучше найти для него корову, чтобы он мог сосать ее, и тогда мы будем уверены, что он выживет. — Выжимая рубашку, он подошел так близко, что она могла сосчитать завитки золотистых волос на его загорелой груди. Марти заставила себя поднять глаза и встретить его взгляд и белозубую улыбку. — Вы очень устали, когда пытались справиться с коровой, которая не могла растелиться. Подождите немного, когда мы приедем к дому, я дам вам чистую рубашку и накормлю вас, а то выйдет как-то не по-соседски.