Экзамен на выживание. Двойная плата, или Попасть в ВАИ любой ценой (СИ)

Глава 7

Наверное, я очень изменилась в лице, так как Овиан расхохотался и даже хлопнул себя пару раз по колену. А еще кузнечик на моей голове пошевелился. Вероятно, тоже недоумевал, почему этот ненормальный хохочет.

— Видела бы ты себя, — смахнув несуществующие слезы, произнес парень. — Пошли хотя бы отмоем это, а то мне на самом деле нужно знать, что лечить.

— А ты шутник, — без намека на улыбку сказала я.

— Случается.

— И часто у тебя эти приступы? Ты бы контролировал их, не пугал людей.

— То-то, смотрю, ты сильно напряглась. Из пугливых, значит?

— Мелкая, а пугливых — это особый людской подвид? — не остался в стороне Пиппи. — И ты к нему относишься?

Я заметила ехидную ухмылку на лице Овиана. Поджала губы.

— Поглянь ты, вроде кузнечик, а соображает.

— Так мне раздеваться или уже не надо? — решительно встала я на ноги и начала резкими движениями расстегивать ремешки на жилете.

Скинул его на пол, взялась за рубашку, на которую теперь без слез не взглянешь. Стянула ее через голову, теперь была лишь в нательной майке. Принялась расшнуровывать завязки штанов.

— А чего же с верхом не закончила? Я ждал, уже предвкушал.

— Обломишься!

Сбросила ботинки, сняла штаны. Осталась в панталонах до середины бедра и маечке, уперла руки в бока.

— Вообще-то у нас раздеваются за ширмой, но я не против экспериментов. Жаль, не до конца. Но ничего, в прошлый раз я уже все посмотрел и пощупал, — подмигнул он и встал.

— Мелкая, я вообще-то вопрос задал, а ты вдруг снимать с себя одежду начала. Пугливые — это распутные самочки, да?

— Еще слово — и башку откручу, — рыкнула я и последовала за Овианом.

Он привел меня в небольшую комнату с застекленными шкафами, где хранились пузырьки разных размеров и цветов, были пухлые папки и магические кристаллы. А еще стол с кружками, над одной из которых струился пар. Рядом лежало несколько фантиков от конфет. Чаевничал, значит, до моего появления.

— Вот, можешь помыть руки, шею, этим обтереть остальное тело, — указал парень на круглую раковину в углу и на мягкую белую тряпку возле нее. — Предлагаю начать с головы и этим полотенцем вытереться. Нет, можешь и дальше по академии ходить в таком виде, никто ведь не заставляет. Просто до душевой ты вряд ли в скором времени доберешься. А здесь хоть что-то. Так и быть, смущать тебя не стану, выйду.

Что-то я сомневалась, что всем предоставляли подобные «излишества». Тем более всегда можно применить магию, а не корячиться над раковиной, чтобы помыть волосы. Артефактами, в случай чего, воспользоваться. Или в академии с этим проблемы? Не принято, считается дурным тоном? Странно это все, неправильно как-то. И Овиан совсем не внушал доверия.

— Люблю серый цвет, он напоминает небо, — изрек кузнечик, перепрыгнув на полотенце, где сразу оставил грязные следы от своих маленьких лап.

— Небо вообще-то голубое.

— Разве? Всегда думал, что серое. И глаза у твоего добрячка серые. Эх, вот в мое время оно было с алыми всполохами, под ним так приятно было трапезничать и предаваться думам…

А кузнечик мой романтик, оказывается.

Он еще что-то говорил, в то время как я принялась избавляться от грязи и запаха. Кое-как справилась с волосами, потом проверила дверь, вправду ли закрыта, и начала обтирать себя начисто. Получилось недостаточно хорошо, все же условия не из лучших, но и не их худших. Проходили, знаем.

Я даже почувствовала себя лучше и не удержалась, умыкнула одну конфетку со стола, а потом вышла, чтобы обнаружить ужасное. Леденец выпал изо рта, влажное полотенце оказалось сжато в кулак. Я бросилась к Овиану и выхватила из его рук мой кинжал.

— Тебя не учили не лазить по чужим вещам?! — спрятала свое единственное оставшееся сокровище за спину.

— Он сам вывалился из сумки. Я хотел переложить ее, кхм… Для чего он, не расскажешь?

— Не твоего ума дело! — перемешалась я боком к своим пожиткам.

— Опасная вещица, темная. Такие запрещены в Ильсарре, знала об этом?

Это он у меня спрашивает? Да я столько времени потратила, чтобы замаскировать его под обычный нож, дабы ничто не восприняло в нем Пожирателя душ. Ни люди, ни сама магия.

— Ты ошибаешься, Овиан, в нем ничего такого нет.

— Уверена? — вдруг подорвался он и оказался близко-близко.

Ой, чего ж ты такой высокий? И взгляд снова холодный, льдом сковывающий внутренности.

— Тогда покажи, — наклонился парень, окутывая запахом горького шоколада, так любимого мною в раннем детстве, когда мама еще была жива. — Покажи его, дай мне в руки, зачем прячешь?

— Вот еще, — почему-то смутилась я, хотя была настроена вполне воинственно. А ведь не время. Меня тут разоблачали.

Он вдруг усмехнулся своим мыслям. Намотал на палец мой мокрый локон, дернул его, да так, что я едва не впечаталась ему в грудь.

— Обнимашки пошли! Мелкая, а с тобой не соскучишься, — не остался безучастен Пиппи. Нет бы промолчать.

— Прекрати! — высвободила я свои волосы и отпрыгнула назад.

— Ты должна мне, помнишь? — заявил этот… сероглазый. — И я уже придумал, что получу в обмен на твое спасение. А пока садись, осматривать и лечить буду. Тебя ведь нужно подлечить?

И вроде бы вопрос обычный, но слышался в нем подтекст. И взгляд Овиана уже был не холодный, а с хитрым прищуром и явным намеком, что он уже раскусил меня, знает, намерен воспользоваться информацией с Пожирателем душ. Шантажировать будет!

Я спрятала кинжал обратно в сумку. Села на кушетку, позволила парню прикоснуться к своей щеке, чтобы нанести обеззараживающую мазь. И вроде бы ничего особенного. Просто пальцы, прикосновения, он слишком близко, дышит тихо, словно контролирует это самое дыхание. А волосы мокрые. Нательная майка влажная, почти не скрывала ничего. По крайней мере, мне так казалось, потому как я намеренно не смотрела вниз, чтобы и он туда не спускался взглядом. Опять же, вроде бы ничего… Но почему-то воздух пропитался неким напряжением, стал тягучим. И глаза, серые-серые, привлекали, обволакивали. А еще запах горького шоколада так некстати напоминал о днях, когда я была счастлива, улыбалась по-настоящему, светилась душой.

— Назовешь свое имя? — спросил Овиан, снова наклонившись ко мне.

Сколько можно наносить эту мазь? Не так уж много у меня ран. Всего пару борозд от когтей гоблина на щеке и царапины на шее — я успела при обтирании все рассмотреть и проверить.

— Кьяра Норкси, — негромко ответила я.

— Значит так, Кьяра, взамен на твое спасение…

— Тебя никто не просил!

— Взамен на твое спасение, — настойчивее продолжил он и отстранился, — ты пойдешь со мной на бал, который будет после сессии.

— Огорчу тебя, Овиан, но я не собираюсь здесь продержаться долго. Так что ищи другую спутницу.

Он сделал глубокий вздох, зашевелил пальцами, и из его солнечного сплетения потянулись желтые ленты. Они жили своей жизнью, ощупывали-жалили пространство, тянулись ко мне. В местах, где была нанесена мазь, стало тепло. Ушли неприятные ощущения, исчезло пощипывание. Все длилось достаточно недолго.

Вот Овиан снова смотрел на меня холодно, притом не стеснялся опускать взгляд на грудь и ниже. Нагло рассматривал. Будто прикасался на расстоянии, даже не раздевая. Зачем? Уверена, там почти все видно. Но ведь не прикрываться же, не строить из себя недотрогу, когда сама начала снимать с себя одежду перед ним и делать вид, будто ничего не боюсь.

Я сидела, старалась держаться дерзко, с вызовом, гордо вздернув подбородок. Мне нечего стесняться!

— Долг нужно отдавать, Кьяра, — начал закручивать он отставленную в сторону баночку с мазью. — Ты оденешься для меня в платье, будешь красивой. Это достаточно простое желание, не считаешь?

— Ты настолько непопулярен в академии, что приглашаешь первых встречных? Плохи же твои дела.

— Язва, — усмехнулся он и начал развязывать свой желтый плащ. — На, выверни и накинь, чтобы добраться до своего общежития, потом отдашь.

— Спасибо, от тебя лучше не принимать помощь.

— Эта помощь ничего тебе стоить не будет. Не станешь же ты одевать это, — указал он на мои грязные вещи, что до сих пор валялись на полу. — По хорошему их следовало бы выбросить, но ты не из тех, кто так поступит. Ткань не самая дешевая, достаточно прочная, но много раз штопаная. Я это заметил еще тогда, когда занимался твоей спиной. Не буду спрашивать, кто ты и чем промышляла до поступления сюда, однако скажу сразу: ты пойдешь со мной на бал, не заставляй себя упрашивать — тебе не понравится.

— Да что ты ко мне вообще прицепился?

— Он влюбился, мелкая, чует мое левое колено, — посмеялся на моей голове кузнечик.

— Конечно, как не влюбиться в такую красоту? Причем с первого взгляда, — сказал Овиан, а мне стало не по себе от его тона.

Может, все дело в кинжале? Вдруг он копался в моих вещах еще в своем доме, но не успел ничего с ним сделать. И вот она я, у него под рукой, а запрещенная вещица в шаговой доступности. Нужно только заставить хозяйку его отдать, ведь иначе Пожиратель работать не станет.

Я опасливо приняла протянутый плащ. Набросила его на плечи, закуталась. Под замораживающим взглядом парня собрала свои вещи, свернула кое-как, чтобы ничего не вымазать вокруг и направилась к выходу.

— Кьяра, я никому не расскажу о нем, — донеслось мне в спину. — Можешь не волноваться.

Вот непонятно. Это угроза, предупреждение или простая информация для моего успокоения. Но вот спокойнее ни капельки не стало.

Я вышла из зала, первое время просто стояла босиком на холодном полу. Переосмысливала очередную встречу.

Почему же все непросто-то так? Неужели магия как-то гадит, потешается? Мстит!

Я расправила плечи, решительно зашагала прочь, вскоре заблудилась в череде поворотов. За окном давно стемнело. Мне удалось наткнуться на запоздавшего адепта, попросить его провести меня до общежития, чтобы снова добраться до точки, от которой сделала большой круг.

Дверь коменданта.

— Так, Пиппи, прошу тебя, держи рот на замке, — подняла я глаза, словно могла увидеть сидевшего на моей голове кузнечика.

— А такое возможно? У меня рот маленький, замок большой. Да я в него полностью помещусь. Проверим?

Он прыгнул. Я пыталась поймать его в полете, но лишь сделала шаг, и дверь резко распахнулась. Кузнечик, конечно же, не достиг своей цели. Зато оказался на зеленом лице гоблина и как заорет.

Или это гоблин?

Или я?

Или все вместе?