Экзопланета

Глава третья. Тайна таинственной поляны

— Кать, ну ты чего? — я стоял чуть выше её, и она мешала мне опуститься и встать между стволами.

— Я ещё хочу! — она сунула руку в штанину шорт и щупала меня.

— Слазь!

Она спрыгнула на землю и пошла к коврику.

Мне не терпелось выяснить, что за круг из травы прямо в центре поляны, но её походка выбила из головы все остальные мысли.

Она ступила на коврик и повернулась ко мне.

— После анала? — спросил я, на ходу снимая шорты.

Она опустилась на колени и, поддерживая пальчиками член, осматривала его и морщила носик — несколько подсохших, коричневатых мазков источали характерный запах.

— Можешь облизать и обсосать, если не брезгливая.

Катя смотрела, а рот наполнялся слюной — это было ново, это было необычно, это было пикантно, и она лизнула раз, другой, а потом припала к встающему члену, и облизывала и сосала его, пуская слюну.

Я гладил её голову, а грудь женщины тёрлась об мои ноги.

— Ну хватит! Чистый уже! Давай!

Она становилась раком, пытаясь одновременно стянуть плавки.

— Я сам! — и, задрав ночнушку, стащил с её жопы плавки и тянул их, а она, по очереди, приподнимала ноги.

Он целовал ягодицы и гладил бёдра, и тянул руки, доставая груди и мял их, а она ловила рукой член и направляла его и, когда он вошёл и погружался, она замерла, а потом ответила встречным движением, сдерживая стоны, закусывая губу и, чувствуя, что он тоже сдерживается, чтобы не причинять боль, сама насаживалась, делая себе больно и, получая от этого, мазохистское наслаждение и постепенно, пропотевшее и удлинившееся влагалище, вмещало всё больше и больше его члена и, когда его ятра, стали биться о срамные губы, в кончиках пальцев появилось покалывание, а от низа живота, удушливой волной сладострастия, плеснулся оргазм …

— А ты? Кончил?

— Нет!

— Будешь? — она смотрела на меня, повернув голову — В попу?

— Нет! Не сейчас. Ты полежи, а я кое-что осмотрю.

Но Катя, натянув плавки, встала — Я с тобой!

Второе солнце уже опускалось за вершины деревьев нашей полянки, а я всё ползал по кругу и всматривался в траву.

Поразительно! Круговая линия, шириной в ладонь, из плотно сросшейся травы, была идеальной окружностью и все травинки в линии были одной высоты.

Катя сидела в центре круга, наблюдая за мной — Я пить хочу!

Я полз по кругу, всматриваясь в травяную линию.

— Я есть хочу!

И тут я заметил, что внешнюю и внутреннюю кромку линии из травы, окаймляют чуть вдавленные и, едва заметные, линии.

Я выпрямился, захватил руками пучки травы и потянул, ожидая, что она вырвется и я смогу лучше рассмотреть вмятые линии окаймления.

Но произошло другое: трава не вырвалась, а потянула за собой дёрн.

— Катя! — но она уже и сама увидела.

— Возьмись с другой стороны, да пошире руки разведи! — и я сам, тоже развёл руки и, когда мы потянули траву, за травой вытянулось кольцо дёрна.

— В сторону! — мы отложили кольцо из травы и дёрна в сторону от круга.

Я сунул руку в кольцевую щель; пальцы коснулись гладкой твёрдой поверхности.

— Отодвинься!

Катя, не вставая, отползла от круга.

Я, на коленях, обходил круг и щель по внешней стороне, и вёл двумя пальцами по поверхности.

Когда я почти обошёл окружность, пальцы наткнулись на выпуклость, на ощупь похожую на кнопку.

Чисто автоматически я надавил на выпуклость и в следующее мгновение осознал, что это может быть и опасно!

Но, ничего не произошло.

Я довёл пальцами по поверхности, замыкая круг, и встал.

И в ту же секунду, совершенно бесшумно, дёрн, оставшийся в круге, поднялся на высоту около полуметра и сдвинулся в сторону.