Эмма и граф

Глава девятая

Итак, все, включая миссис Мортон и Тиш, отправились с двумя лордами в Кил-лингворт посмотреть на двигатель Джорди Стефенсона в действии. Отправилась и леди Клара. Она было заявила своей компаньонке, что не намерена таскаться целый день по угольным копям среди зловонных механизмов, но получила от нее строгий выговор. Правда, Клара наотрез отказалась от прочной обуви, предпочтя красивые лайковые туфельки, но попыталась доставить милорду удовольствие, выразив притворный интерес к его делам.

В холодный июльский день, двадцать пятого числа, Эмма, миссис Мортон, Тиш, мисс Стрэйт и скучающая леди Клара разместились в открытом экипаже. Солнце светило, но сильный ветер заставлял дрожать дам в легких платьях. Мужчинам, в тяжелых сапогах и куртках, повезло больше, о чем, оказавшись на безопасном расстоянии от милорда, ехавшего в первом экипаже, непрестанно ныла леди Клара.

Выехав из Ньюкасла-апон-Тайн, путешественники направились на север по платной дороге, ведущей в Шотландию. В этих неосвоенных местах Эмма еще не бывала и с интересом смотрела вокруг, особенно когда экипажи достигли заставы, откуда дорога поворачивала к Киллингворту.

Киллингворт оказался маленькой деревушкой, затерявшейся в болотах под суровым северным небом. Его окружали угольные шахты с насосными станциями, торчащими трубами и отвалами пустой породы. Киллингвортская шахта Хай-Пит располагалась на Вест-Мур, вдоль которой тянулся ряд коттеджей углекопов.

Последний дом принадлежал мистеру Джорджу Стефенсону, механику шахты Хай-Пит и создателю движущегося механизма, цели настоящего путешествия. За домами виднелся грубо сколоченный сарай, где держали лошадей, работавших на шахте. Чумазый мальчишка выгуливал одну из них, безучастно наблюдая за суматохой.

Сразу за коттеджами и параллельно им тянулся пологий склон, по которому должен был подняться первый локомотив, то есть если все пойдет так, как предполагалось. Казалось, вся работа в этот день приостановилась. Уже собралась большая толпа: угольщики, окрестные мелкопоместные дворяне, а теперь, с прибытием отряда милорда, и аристократы.

Когда милорд помогал леди Кларе выйти из экипажа, из толпы раздался выкрик:

— Приехали посмотреть на Блюхера нашего Джорди?

Эмма, уже стоявшая с Тиш рядом с Джоном Бассетом, няней и миссис Мортон и с интересом разглядывавшая разномастную толпу, уклон и рельсы, прошептала:

— «Блюхер», мистер Бассет?

Джон отрицательно покачал головой в знак того, что понятия не имеет, кто этот парень, но милорд, всегда очень чуткий ко всему, что касалось Эммы, наклонился к ней и сказал:

— Думаю, что так мистер Стефенсон назвал свой локомотив. Он хотел назвать его именем сэра Томаса, пожертвовавшего большую часть денег на его создание, но сэр Томас отклонил это предложение!

— Очевидно, он назвал его в честь великого прусского полководца Блюхера, — отважилась предположить Эмма.

Леди Клара зевком продемонстрировала свою скуку и взяла милорда под руку, как раз когда он обещал Эмме спросить Стефен-сона, действительно ли локомотив назван в честь генерала. Милорд отправился к концу рельсового пути, где ожидали Стефенсон, сэр Томас Лиддел и другие джентльмены. За ним последовал лорд Лафтон, ведя мисс Стрэйт.

Бен Блэкберн предложил руку Эмме, но она вежливо отклонила приглашение:

— Простите меня, мистер Блэкберн, но мой долг — присматривать за леди Летицией, а я не смогу его выполнить, если пойду с вами.

— О, извините, — гадко усмехнулся он. — Я думал, что ваш долг — присматривать за Чардом, а не за его дочерью! Но, вероятно, вы это делаете по ночам, а не средь бела дня. В это время его связывают приличия и леди Клара. Я бы выразил вам соболезнование, если бы не был уверен, что вы достигнете успеха во всех ваших начинаниях. Удивительно, как Чард позволяет своей любовнице воспитывать свою дочь!

Все это было сказано с самой милой улыбкой. Блэкберн воспользовался тем, что Эмма осталась одна. Мистер Кросс отвлек Джона Бассета тревожными расспросами о том, как Стефенсону удастся избежать падения локомотива с таких скользких рельсов.

— Очень опасно, — заявил он с упреком. — Особенно, если, как я уверен, перегреются и перестанут соображать мозги человека, ведущего локомотив. И говорят, что эта машина движется не быстрее хорошей лошади!

Эмма отвернулась от Бена Блэкберна и взяла за руку подбежавшую Тиш. Когда-то в подобных ситуациях она выходила из себя, но постепенно будто нарастила вторую кожу, от которой оскорбления Блэкберна, мистера Генри Гардинера и их предшественников безболезненно отскакивали.

Приближающийся Джон Бассет что-то сказал, но Эмма понятия не имела, что именно. Она заморгала, и он ласково повторил свой вопрос:

— Надеюсь, вы не замерзли, мисс Ло-уренс? В Нортумбрии бывает прохладно и в разгар лета, а сегодня холоднее, чем обычно.

Эмма накинула легкую шаль и поблагодарила его за заботу.

— Мне так интересно увидеть работу локомотива мистера Стефенсона, что я не думаю о погоде, мистер Бассет. Милорд вчера выразил уверенность в том, что эта машина заменит лошадей, если только заставить ее работать как надо.

— О, лично я сомневаюсь, — пылко воскликнул Джон. — Подумайте только, лошадь может пройти повсюду, а локомотиву требуются рельсы. Я не считаю возможным покрыть рельсами всю Англию и заменить почтовые кареты и фургоны. Нет, нет, милорд слишком увлечен всякими новшествами. Но я, конечно, признаю, что многие нововведения в Лаудвотере, с тех. пор как он унаследовал его, принесли большую пользу.

— Я слышала, что в молодости милорд был повесой. Сейчас же он кажется необычайно уравновешенным и деловым человеком.

— О да, наследство изменило его, наследство и… другие вещи.

Эмма не стала спрашивать, что Джон имел в виду под «другими вещами», но подозревала, что одной из причин была его жена. Эти глубокие страдальческие морщины на его лице! Конечно, не только возможное разорение унаследованного Лаудвотера так сильно изменило его.

Тиш тянула Эмму за руку:

— Давайте поспешим, мисс Лоуренс. Я уверена, что локомотив отправится в любую минуту, и я хочу быть рядом. Папа разговаривает с мистером Стефенсоном. Кэтти сказала, что ее старший брат работал с мистером Стефенсоном, когда он еще был молодым шахтером, и тогда он был знаменит своими… — девочка озадаченно сморщила личико, — своей силой.

Разговаривая, Эмма и Тиш подошли к милорду и изобретателю. Действительно, мистер Джордж Стефенсон оказался крупным мужчиной с волевым лицом, проницательными глазами и независимыми манерами нор-тумбрийского рабочего человека. Эмма решила, что эти черты нортумбрийцев оказали влияние и на милорда.

Милорд удостоверился, что в церемонии знакомства никого не пропустил, и мистер Стефенсон подтвердил Эмме, что «Блюхер» назван в честь прусского генерала.

— Я даю имена всем своим локомотивам, — объяснил он, — как почтовым каретам, чтобы различать их.

Вскоре все было готово к началу демонстрации. «Блюхер», изрыгая клубы дыма и облака сажи, медленно пополз вверх по рельсам, потянув за собой восемь груженых вагонеток общим весом в тридцать тонн. Труба локомотива напоминала трубы шахт, которые они проезжали по дороге из Ньюкасла в Киллингворт, а двигатель, как объяснил милорд совершенно незаинтересованной леди Кларе, — просто паровой котел, положенный на бок и приводящий в движение соединенные с ним колеса.

По мере продвижения локомотива усиливались ободряющие крики из все растущей толпы шахтеров, их жен, жителей Ньюкасла и деловых партнеров сэра Томаса. Зрелище не произвело впечатления только на лорда Лафтона, леди Клару и мистера Кросса, уверенного, что все это просто еще один пример упадка времени, в котором он живет.

— Какая грязь! — скорбно воскликнул мистер Кросс, когда «Блюхер» с ревом и лязгом полз мимо них вверх по склону. — Какие грохот и вонь! Во что превратится милая наша земля, если напустить на нее это дьявольское изобретение?

Однако библиотекарь старался не критиковать слишком громко, поскольку знал, что его хозяин связывает надежды на возрождение Лаудвотера с этим чудовищем, поднимающимся по рельсам со скоростью четыре мили в час.

Именно эта цифра вызвала насмешливо-снисходительное заявление лорда Лафтона:

— Чард, дружище, все эти деньги, время и железо — только для того, чтобы тянуть вагонетки со скоростью, которую может развить любая лошадь! В чем же выгода? Нет, нет… — буквально процитировал он Джона Бассета, — все эти усилия только для того, что можно сделать гораздо проще. Если у вас есть лишние деньги, бросьте их в Тайн, а не вкладывайте в это. Мне же хватит здравого смысла спасти свои и потратить их на пару хороших лошадей и карету.

— Но это только начало, — ответил ничуть не обескураженный милорд. — Стефенсон уверен, что сможет не только удвоить и утроить скорость локомотива, но и во много раз увеличить груз.

Толпа явно разделилась во мнениях и, когда «Блюхер» и восемь его вагонеток достигли конца уклона, приветствовала его криками. Поддерживали в основном шахтеры, сэр Томас Лиддел, его деловые партнеры и милорд. И, конечно, Тиш. Она подпрыгивала, хлопала в ладоши и взволнованно кричала:

— О, мисс Лоуренс, если бы я была мальчиком, я бы стала водить локомотив, когда вырасту! — А затем она печально добавила: — Но я не думаю, что папа это одобрил бы.

— И все? — воскликнула скучающая леди Клара. — Неужели мы проделали такой долгий путь, чтобы увидеть зловонное чудовище и кучку грязных крестьян?

Калипсо Сгрэйт, втайне разделявшая мнение милорда и сэра Томаса, решила дипломатично проявить равнодушие. Тем более что лорд Лафтон, которого она надеялась очаровать, продолжал выражать сомнения в успехе этого «обреченного на неудачу предприятия», как он его называл.

— Я останусь верен старому образу жизни, — решительно заключил он. — А вы, Блэкберн, каково ваше мнение?

— Как и ваше, Лафтон, как и ваше. Удивляюсь на Чарда, правда удивляюсь.

Милорд не слышал их, увлекшись беседой со Стефенсоном и сэром Томасом о будущих усовершенствованиях. Собеседники шли к вершине склона, так что Бен чувствовал, что может безнаказанно говорить колкости скромной гувернантке.

— Полагаю, что вы, — и он едко подчеркнул слово «вы», — восторженно относитесь к этой глупой затее, видя, что Чард совсем свихнулся на ней! Вон он болтает чепуху о рельсах по всей Англии и таких чудовищах, как этот «Блюхер», развозящих не только грузы, но и людей! Неужели он не видит, что разрушает целый мир: хозяев постоялых дворов, шорников, каретников — всех, кто живет этим? Нет, он точно свихнулся.

Бен просто повторял мнение многих своих приятелей, предпочитавших держать деньги в кармане, а не выбрасывать на паровые двигатели, бегающие по рельсам.

Тиш спасла Эмму от этой ревнивой мерзости:

— О, мисс Лоуренс, я разговаривала с Робертом Стефенсоном. Он ходит в школу, а его дядя Джим водит этот — локомотив! И подумать только, когда в первый раз испытывали «Блюхера», он остановился перед домом Джима. Джим позвал жену Джинни, развешивавшую постиранное белье, подтолкнуть локомотив, чтобы он снова завелся! И он завелся! О, посмотрите! Папа машет нам. Я уверена, он хочет, чтобы мы подошли к нему. О, пожалуйста, мисс Лоуренс, пойдемте, скорее! Я так хочу разглядеть «Блюхера» получше!

Эмма немедленно воспользовалась предлогом избавиться от отвратительного внимания Бена Блэкберна и вместе с Тиш и Кэтти поспешила к милорду, оставив миссис Мортон.

— Пожалуйста, извините меня, — сказала пожилая дама. — Я слишком стара, чтобы находить развлечение в новшествах. Я склоняюсь к мнению лорда Лафтона, но, если милорд проявляет интерес к работе мистера Стефенсона, мы должны согласиться с ним. Однако мы не обязаны разделять его энтузиазм.

Это была вся критика в адрес кузена и благодетеля, которую позволила себе миссис Мортон. Она открыла зонтик и села на невысокую сухую каменную стену. К ней присоединился мистер Кросс, все еще горько сетовавший на гибель милого прошлого, неизбежно приближаемую «Блюхером».

Пожимая плечами, Бен Блэкберн, лорд Лафтон и его дамы последовали за Эммой. Леди Клара с неохотой сделала четыре шага и пожаловалась:

— О, камни впиваются мне в ноги! Я лучше останусь с миссис Мортон. Ты, конечно, останешься со мной, Калипсо.

Благородно удержавшись от напоминания, что леди Кларе предлагали надеть крепкие башмаки вместо изящных туфелек, подходящих к ее платью, но не защищающих ноги, Калипсо Стрэйт покачала элегантно причесанной головой.

— Прости меня, дорогая. Разделяя сомнения лорда Лафтона насчет локомотива, я все же хочу осмотреть его поближе.

Леди Клара тут же надулась. Усевшись как можно дальше от миссис Мортон и мистера Кросса, она открыла свой зонтик и уставилась в сторону, противоположную центру всеобщего возбуждения, уже несколько поутихшего. Ее никто не хватился.

— Вот и ты, Тиш, — воскликнул милорд. — Я подумал, что ты хочешь познакомиться с мистером Стефенсоном и разглядеть «Блюхера». Как и мисс Лоуренс. Сегодня исторический день. Я уверен в этом.

Итак, Тиш достигла своей цели, и сам мистер Стефенсон низким голосом объяснил ей, как движется локомотив. Стоявший рядом с ним двенадцатилетний мальчик, похоже совершенно не смущался присутствием знатных гостей. Оказалось, что это сын Джорди, Роберт, которому отец приказал присмотреть за леди Летицией, пока старшие обсуждают смысл того, что только что видели.

«Блюхер» же тем временем продолжал пыхтеть, и делал это так усердно, что Эмма вдруг вскрикнула и закрыла лицо рукой.

— О, кажется, мне что-то попало в глаз!

Она вслепую искала в ридикюле носовой платок. Джентльмены собрались вокруг нее. Лорд Лафтон нашел в склоненной головке Эммы еще одно доказательство негодности всей затеи. Локомотив не только распугает животных, но и осыплет все вокруг сажей и пеплом.

Встревоженный милорд достал свой льняной носовой платок:

— Позвольте мне, мисс Лоуренс. Поднимите голову, чтобы я увидел, какая беда с вами приключилась.

Эмма выполнила приказ, обратив на него быстро наполняющийся слезами глаз. Милорд осторожно поднял веко и обнаружил крупный кусочек сажи.

— Кажется, я вижу, в чем дело, — серьезно сказал он. — Теперь, если вы дадите мне ваш платок — он тоньше моего, — я постараюсь удалить соринку.

Стоять так близко к нему и по такой уважительной причине, пусть даже под любопытными взглядами присутствующих, было для Эммы и раем и адом. Она с новой силой поняла, что любит его.

— Постарайтесь не мигать, — прошептал милорд. Мгновенная боль — и соринка была удалена, и, несмотря на то что освобожденный глаз заслезился еще больше, Эмма сразу почувствовала облегчение. Милорду стоило огромного труда удержаться от сильного желания поцеловать атласную щеку, так соблазнительно близкую к его губам.

— О, благодарю вас, благодарю вас, — выдохнула Эмма, от ее пылкого взгляда его желание становилось все непреодолимее.

— Не стоит благодарности, — ответил он, зачарованный близостью прекрасных глаз, одному из которых он только что принес облегчение. — Право, пустяковая услуга.

Ложь. Восхитительное смятение, вызванное прикосновением к ней, вовсе не было пустяком.

Он чуть не забыл о публике, реакции которой колебались от простой заинтересованности Джорди Стефенсона до насмешки Калипсо Стрэйт и дикой ревности Бена Блэкберна. Самое неприятное, хотя Чард и Эмма этого и не знали: этот краткий эпизод с кусочком сажи выдал их чувства немедленной реакцией милорда на страдание Эммы и ее нежным ответом.

Никто теперь не сомневался, что милорд и гувернантка испытывают друг к другу очень неприличные чувства.