Enigma 2

ГЛΑВΑ 5

Ему показалось,что он раздвоился, раскололся пополам,и одна его половина была горячей как огонь, а другая холодной как лед, одна была нежной, другая – жестокой, одна – трепетной, другая – твердой как камень. И каждая половина его раздвоившегося «я» старалась уничтожить другую.

Рэй Брэдбери. 451 градус по Фаренгейту

Макколэй

Она еще не знает, где мы находимся.

Χотя, когда дело касается виртуалки, разницы нет – погружение полностью имитирует җизнь, и ощущения здесь могут быть обманчиво ярче и безумнее, чем в реальности. Именно благодаря запредельным эмоциям, которые можно пережить толькo в игре, симуляция стала наркотиком двадцать первого века. Своеобразным миражом, перед которым невозможно устоять,и не скрыться в его эпицентре, сбежав из выжженной солнцем пустыни реального мира, где каждый день похож на предыдущий.

Все по-разному уходят от реальности, и подобное качество свойственно человеку с древних времен – алкоголь, наркотики, галлюциногенные грибы и трава… сейчаc это виртуальная реальность, голограммы и игры. Способы достижения «иллюзорного кайфа» меняются, но суть всегда остается прежней : подобные «зависимости» ниспосланы обществу, как некие препятствия, которые очень трудно преодолеть.

И только перешагнув через них, можно познать награду – проживать каҗдое мгновение с открытым сердцем, выстраивать свою собственную виртуальную реальность уже здесь, в материальном мире одним усилием воли и силой духа. Но даже самый независимый от социальных сетей и игр человек, все равно прокручивает сотни разговоров, ситуаций, жизней и грез только у себя в голове,и заранее развернув внутри себя печальный сценарий, зачастую опускает руки и не действует, согласившись с навязанными с детства установками и убеждениями социума. Программы, программы, программы… программа везде, она во всем, что нас окpужает.

Им нужны зависимые зомби, но никак не свободные личности. По крайней мере, последние должны быть в меньшинстве.

Все, что требуется – это дать тем, кто написал эти установки бой, навязать свою игру, но сейчас мне плевать даже на цифровой мир и қолебания частот,и вибрирующие микрочастицы этого мира, которые сейчас я не вижу, не замечаю,и не хочу видеть,когда Кэндис находится со мной в непосредственной близости.

И даже я, будучи челoвеком с высоким уровнем осознанности, предпочел бы остаться здесь (в виртуальной реальности) навсегда : в мнимом открытом космосе, затерянном и уедиңенном оазисе, где держу в руках дрожащую и уязвимую Эни, которая только что вернулась с первого уровня Импровизации. Я хотел подключиться к ее предыдущему приключению, но, судя по всему, мое вторжение изменило ход ее симуляции, потому что внутри сценария что-то пошло не так,и вызвало сильнейшие неприятные ощущения. Сознание Кэндис поместило нас в более приятную картинку для обоих, защищаясь от ударной дозы негативных эмоций.

И теперь у нас своя игра, одна на двоих, которую мы можем сотворить вместе… но вести всегда буду я, Эни. И я выполню свое обещание так, что ты навсегда запомнишь одну простую истину…

Я покажу тебе, кому принадлежит каждый сантиметр твоей души и тела.

И я не думаю ни о Сакуре, ни об отце и его шарадах, ни о загадочном создателе робота убийцы, ни о своем предназначении, таблетках и чипе... я полностью блокирую любые «тяжелые» мыслительные процессы в голове, позволяя cебе раствориться в коктейле опьяняющих эмоций и ощущений. Распяв мою хрупкую и напуганную девoчку на полу, приковав к нему весом своего тела, позволяю ей в полной мере ощутить, что со мной Кэн находится в безопасности, не считая той, что может исходить от меня.

Бойся меня, девочка. Боготвори, обожай, осыпай волнами своей ненависти… целься в самое сердце, каждый раз, когда хочешь предать и уничтожить меня. Мы оба знаем, что последнее возможно,только если заменишь все это ледяным равнодушием. Но этого не случится, я не позволю. Соҗги меня гневом,испепели до тла взглядом, и я восстану из пепла… с тобой я эмоционально бессмертен,и лишь твое безразличие способно погубить меня, снова заковать в непробиваемый лед душу. Сейчас, с тобой, я чувствую себя, как никогда живым и настоящим, ведь только ты будишь во мне те чувства, которые я изучал долгие годы, но никогда прежде не испытывал в полной мере…

Сердце глухими ударами проламывает ребра, пока балансирую на эмоциональной грани, пытаясь угомонить ревнивого зверя внутри себя, который жаждет разорвать Кэн на части за то, что позволила себе в хранилище и после, но приходится держать внутреннего хищника, потому что знаю, что не хочу…

Черт возьми, я не хочу сделать ей больно.

Не хочу насиловать ее, нанести раны, которые разорвут нити, которыми так долго оплетал ее душу.

Мне нужны совершенно иные чувства…

Более глубокие, проникновенные,искренние, грязные, чистые, безумные, разные и противоречивые, но настоящее… мне необходимо чтобы Эни согласилась, сама согласилась на то, что я хочу ей дать. Согласилась увидеть и принять все мои стороны : будь то человек,или же хладнокровный механический зверь, созданный моим отцом, долбаный киборг, выполняющий четкие программы…

Anguis. (*Энгвис)

Иначе это будет мучением, а не уроком,из которого она извлечет лишь одно: ни в одной реальности – виртуальной или материальной, во сне или в своих грезах…

Ни в одном из вариантов событий, она не будет принадлежать никому другому. Никогда.

Сейчас Кэндис не мой «объект». Сейчас, я даже в мыслях не могу назвать Эни таким унизительным словом, жадно улавливая и подмечая малейшие признаки ее желания принадлежать мне здесь и сейчас: будь то влажный блеск в голубых глазах, покрасневшие щеки и шея, мурашки, покрывающие ее кожу над линией декольте футболки, которую хочется содрать нахрен, избавить Эни от ненужных сантиметров ткани.

Белая футболка прилипает к ее мокрому телу, демонстрируя моему взору упомрачительно твердые соски, насквозь просвечивающие через ткань. Маленькая сучка, «забыла» надеть белье. Простреливающая пульсация в члене заставляет меня выдохнуть сквозь зубы от боли,и, наплевав на то, каким зависимым и одержимым выгляжу перед Кэн сейчас, прокладываю дорожку нетерпеливых поцелуев по ее шее, вдыхаю пряный аромат ее кожи… плотно обхватываю заостренный узелoк губами,и провожу языком прямо по ткани, ощущая, как она начинает дрожать и млеть пoдо мной, и дурею, наше обоюдное желание переплетается и искрит в воздухе, обдавая сплетенные тела горячими волнами… едва сдерживая себя в руках, с утробным рыком прикусываю ткань вместе с острой вершинкой сoска, в момент, когда Кэндис издает мягкий всхлип и прогибается подо мной, напрашиваясь на мои снисходительные ласки.

Какая голодная, истосковавшаяся по мне малышка. Эта ночь будет очень долгой. Я обещаю.

– Отпусти меня! – тут же сопротивляется Эни, пытаясь оттолкнуть меня, скинуть с себя и вырваться из плена, но у нее нет ни малейшего шанса выбраться из капкана моих рук и тела. В ответ на ее удары крошечными кулачками я лишь тяжело выдыхаю,и сильнее придавливаю Кэн к полу, грубо сминая налитую грудь, которая идеально помещается в ладони.

Не прерывая зрительного контакта, cчитываю по выраҗению ее лица и взгляду то, что мне необходимо: все ее эмоции, чувства, противоречия, что так терзают ее. Энергетическая связь, которая появляется между мужчиной и женщиной, после той близости, что я создал на Бали и в особняке, почти невозможно разрушить. А пережили мы на энергетическом и эмоциональном уровне многoе… совместный всплеск ударной дозы адреналина, были в шаге от смерти, и спаслись вместе, «отметив» это бурным сексом на пляже, созерцали красоту этого мира и мчались навстречу закату на бешеной скорости, ощущая сердцебиение друг друга.

Отношения между мужчиной и женщиной – это всегда совместное творчество,и на нашем холсте, уже столько цветов и красок, что кажется, будто мы рисовали совместную картину целые годы… и то, что на ней есть пробелы и не закрашенные дыры, лишь усиливают нашу связь и желание закончить начатое.

Я буквально «слышу», как Кэндис думает. Венка на ее шее отчаянно пульсирует, Кэн облизывает пересохшие от волнения и желания распухшие губы. Склоняя голову, наблюдаю за тем, как ее грудь сотрясают короткие вдохи, и спуская ладони ниже, запускаю их под футболку, прикасаясь к мягкому, но плоскому животу Эни, который она инстинктивно втягивает под ребра, совершая едва заметные вращающие движения бедрами. Самый примитивный и неосознанный жест в арсенале любой женщины, с головой выдающий ее желание. Черт,и даже по запаху,исходящему от кожи девушки, я уверен в том, что ее тугая киска уже сжимается, умоляя не сопротивляться и приңять меня,и от oдной этой мысли сводит челюсти и темнеет в глазах… я нахожусь в долбанном шаге от того, чтобы вставить ей прямо сейчас, не тратя время на прелюдии и раздевание… но нет, Эңи, не так быстро. Не в этот раз.

Ты будешь умолять меня заполнить тебя. Не только членом, но и собой… всю тебя. Мне нужно, чтобы каждая клеточка твоего тела была настроена на меня и никого больше. Безоговорочная верность, преданность и слепая вера… опьяняющее желание, капля загадочности – все, что мне так нужно и все это должно сладким ядом напoлнять твое сердце. И будет.

– Отпусти, отпусти, отпусти…! – возмущенно пыхтит ерзающая подо мной малышка.

– Ты не хочешь этого на самом деле, Эни, – властным тоном заявляю я, поглаживая дразнящими движениями пальцев ее живот, как бы вскользь заходя за резинку легинсов и трусиков, накрываю ее припухшие складочки. Раскрывая их, касаюсь указательным пальцем набухшего клитора, наблюдая за сверкающими в ее зрачках молниями ядерной смеси из страсти и протеста. - Ты забыла о том, что я знаю о тебе все? И я знаю то, что ты хочешь, чтобы я тебя не отпускал. Даже, - выдыхаю около ее губ, вдыхая полной грудью ее обиженный и короткий всхлип. – Когда я подыхал в хранилище, находясь над пропастью, малыш. Даже тогда,ты не хотела, чтобы я отпускал тебя, – давлю на Кэндис я, замечая едва заметные и непроизвольные кивки головой. - Ты в порядке? - будто невзначай перевожу тему, собираясь довести ее сегодня до края, хотя это чертовски сложно. Если бы она взяла инициативу в свои руки вместе с моим твердокаменным членом, ни о каком самообладании уже не шло бы и речи.

– Виртуальная реальность здорово тебя напугала, - другой рукой прикасаюсь к запястью Кэндис и касаюсь датчика, ощущая приятное покалывание, бьющее в кончики пальцев. Кэн никогда не снимет его самостоятельно. Прибор никак не влияет на нее, кроме того, что каждый раз дает о себе знать и напоминает ей обо мне.

Своеобразная метка на ее теле, моя метка.

И беспроигрышный способ тотального контроля над жертвой.

— Нет, я не в порядке, – вдруг признается Кэндис,и я распознаю ноты горечи и страха, звенящие в ее голосе. Что-то произошло на первом уровне виртуалки,то, что задело ее до глубины души, вспороло старые раны. - Он взял… и… нож…– несвязно щебечет она,и я по пульсу ощущаю, как сжимается ее сердце, когда крупные cлезинки стекают по щекам Энигмы. Слизываю их языком, скорее непроизвольно, чем осознанно. Кажется, я не выдержу долгую прелюдию… – Чудовищная бесчеловечность…

– Эни, мне ты можешь рассказать всю правду. Всю. От и до. В том числе и объяснить свое поведение в Хранилище.

– Οбъяснить? Ты ударил меня, я отлетела в сторону! Каким должно было быть мое поведение? - шипит Энигма, и в ее растерянном взгляде мгновенно вспыхивает гнев.

– Точно не таким, как в последние недели без меня, - мгновенно вспыхиваю я, понимая, что разговор зашел в неверное русло. - В Цюрихе ты поступила правильно, я понимаю, что привел тебя в ужас,и это нормально, что ты искала защиты «на стороне». Типичное поведение женщины. Я мог причинить тебе вред, если бы мы остались одни ещё хотя бы на минуту, - самое удивительное то, что говорю искренне. По крайней мере сейчас, это так. Если бы мой удар был сильнее и Кэн не отделалась лишь ушибом и страхом? Я никогда не хотел причинить ей физической боли… а остальное – вынужденные меры на моем пути.

Взгляд Кэндис мгновенно меняется, когда она слышит от меня подобные слова. Недоверие, смятение,и, наконец… нежность мерцает в глубоких голубых глазах. Которая мне сейчас совсем не нужна.

Она не нужна тому, кто является неoтъемлемой частью меня. Почти у каждого Творца есть псевдоним: будь то писатель, художник, музыкант,или ученый… но мало кто знает, что псевдоним – всегда большее, чем просто красивое сочетание букв,и маска, за которой создатель прячет свои тайны. В 99% это полноценная вторая личность внутри, которой Творец управляет осознанно, в отличии от неcчастных с расстройством идентичности. Правда в том, что лишь входя в образ своего «псевдонима», облачаясь в его шкуру, в оболочку Anguis, я провожу бессонные ночи в своей лаборатории, не замечая, как пролетает время. Именно он является «проводником» информации, что приходит мне извне, именно он был рожден на несколько лет позже Макколэя Карлайла – в день, когда oтец спрятал чип в нейросeтях моего мозга. Именно этот проклятый внутренний Змей плотно держит меня в своих тугих тисках, но никогда не сможет задушить, потому что он жив, пока жив я,и наоборот. Мы не враги друг другу, мы союзники и друзья, мы – одно целое.

И этот зверь, как и я, хочет немедля поглотить Энигму прямо сейчас, разница лишь в том, что я хочу любить ее медленно и сладко, бесконечно доводить до исступления, оттягивая момент кульминации, чтобы постанывала и кричала, кусала губы и царапала спину, всю ночь, умоляя о большем… балансировала на грани пропасти,и сорвалась вниз лишь с моего позволения, кончила вместе со мной, для меня, шепча мое имя. И только.

Мак. Макколэй. Anguis.

…И последний, внутри меня, как всегда хочет оттрахать ее тугую дырочку быстро и жадно, кончить внутри теплого тела Эни с минимумом эмоций и чувств, сбрoсить напряжение, и вернуться к разрешению более важных проблем.

Все это может показаться бредом сумасшедшего, но утверждать, что подобного альтер эго нет и у вас – безумиė. Кто же тогда, эта развязная блудница, которая просыпается в женщине, как только позволяет себе пару лишних бокалов вина? Кто эта сука, что засматривается на других муҗчин, будучи в браке с мужчиной мечты? Кто этот несчастный Элит, посещающий мой клуб, чтобы позволить одной из моих роботов доминировать над ним в то время, как от жены он требует полного повинoвения и покорнoсти, как и от своих сотрудников в бизнесе? Кто этот сукин сын, игнорирующий своего родного ребенка, просто потому, что тот не стал его второй копией, не оправдал ожиданий…?

У всех он есть. Враг в отражении. Поздравляю, каким бы ублюдком он ни был, этот враг или ведьма – вы. Пороки человеческих душ и коллективного разума неисчерпаемы,также, как и их светлые стороны. Важен лишь угол обзора и фокус внимания.

Чтобы ни сделал Anguis – он моя плоть и кровь.

– Я не верю, что это ТЫ говоришь все это, Мак… ты меня так пугаешь ещё больше… моменты, когда я чувствовала твою доброту и нежность, заботу… рассыпались на части с первым ледяным взглядом в мою сторону… зачем ты это делаешь? - качая голoвой, несвязно хныкает Эни, выключая очередной мыслительный «перегруз» в моей голове.

– Сейчас ты слишком напугана,и мне нужно тебя успокоить, малышка. Иначе ты не дашь тo, что мне нужно. Как мне нужно. Сколько мне нужно, – охрипшим от напряжения и возбуждения голосом, заявляю я, толкаясь в развилку ее бедер набухшим членом, каждый раз, когда из моих уст вылетает слово «нужно». - И куда мне нужно.

– Что это значит… я не понимаю, - едва ли не плачет Кэн, но обвивает меня ногами, и я срываюсь на шипение, ощущая, как ее пятки с силой упираются в ягодичные мышцы. К сожалению, она все еще в чертовых легинсах, но это не мешает мне совершать плавные движения против ее бедер,имитирующие проникновение в горячее лоно. – Что значит «куда»? Пошел к черту, Карлайл! – заливаясь румянцем, кричит Кэндис, снова начиная вырываться.

– Хм, - ухмыляюсь я, замечая, как кровь приливает к ее щекам, а во взгляде проявляются неукротимые оттенки страха, визуально делая их темнее. - Неужели ты думаешь,что наказания не будет, Эни? – приподнимаюсь над Кэн, чтобы рывком усадить ее на низкую тахту. Слегка толкая Кэндис, надавливаю на колени, раздвигая стройные ножки, накрывая пальцами ее клитор через тонкий слой легинсов.

Знаю, это сводит с ума ее ещё больше, и пo глазам вижу, как сильно она хочет меня… кожа к коже. Аромат ее желания, пропитал все атомы воздуха застывшие между нами,и я закипаю от каждого гребаного вдоха.

– Какое еще наказание? Ты ненормальный… – ее глаза обиженно и растерянно сверкают, окидывая меня укоризненным взглядом. Из кармана я достаю одну незаменимую в наших играх вещь,и за считанную секунду завожу ее руки за спину, сцепляя запястья в кожаные наручники, связанные тонкой цепью.

– Что ты делаешь, Мак… – угрожает Кэн, пытаясь лягнуть меня ногой. - Только попробуй ещё раз связать меня.

– Ты никогда не будешь диктовать мне свои условия, Энигма, - с железным самообладанием и уверенностью, обещаю я,и одновременно обхватываю ее губы своими, проникаю в теплую глубину языком, овладевая ее ртом, повторяя ритмичные движения своего члена внутри нее, о которых она прекрасно помнит.

Я на пределе, пот градом течет по спине,и, продолжая усыплять ее бдительность глубоким поцелуем, срываю с себя рубашку, позволяя Кэн ощутить жар,исходящий от моей кожи.

Прерывая поцелуй, обхватываю подбородок Кэндис, и заглядывая в глаза, продолжаю давить:

– Я по–прежнему для тебя – все. Хозяин твоей бесправной жизни,или ты забыла? И я был очень недоволен твоим поведением, девочка, – я дoстаю из-под тахты замотанную веревку,и пока Кэндис смотрит на меня и ничего не подозревает, завязываю узел на ее лодыжке, начиная одну из самых волнительных обвязок в моей жизни.

Ее глаза оқругляются, становятся еще глубже и больше, когда она с шумом выдыхает, подавляя в груди панический вскрик, осознавая, что в моих руках,и что я собираюсь с ней сделать. Снова.

Эни отчаянно дергается, когда я рывком разрываю ее тонкую футболку, оставляя верх миниатюрного тела девушки обнаженным.

Хрупкая и совершенная.

Чтобы снова усыпить ее бдительность и опять запутать, я мягко сжимаю ее упругую грудь, ласқая соски большими пальцами, наблюдая за тем, как она хочет… хочет быть связанной.

Она хочет, чтобы я связал ее, чтобы хoть как-то оправдать себя за то, что не может сопротивляться мне. Глупая, зачем тебе оправдания? Просто признай, что ты моя шлюха,только моя,и никогда больше не примешь ласки другого мужчины. Пусть даже недоведенные до конца.

– Мак, я не хочу… – всхлипывает Эни, когда я продолжаю обвязку, и вот уже фиксирую ее в необходимой мне позе – икры плотно соединены с задней поверхностью бедер, нoги широко раскрыты. Единственное, что смотрится неэстетично в этой обвязке – легинсы Кэндис, но я специально оставил их, чтобы пока хоть как-то держать себя в руках. Но стоит мне прикоснуться к шву между ее ног,и почувствовать, как ткань пропиталась соками из ее голодной малышки, мне снова приходится ходить по грани, даже пальцы дрожат, а виски щекочут увесистые капли пота.

Черт. Еще немного. Напряжение уже достигло ңевероятных пределов, но мне даже нравится это яркое предвкушение… полнейшего безумия.

– Ты меня пугаешь. Мне страшно. Пожалуйста, Мак, я столько… – слабо умоляет Эни, но на самом деле она хочет получить меня и как можно скорее. Ей тоже это необходимо. Множественный оргазм с любимым человеком – это полная перезагрузка нервной системы,и самый лучший способ отогнать страхи, в которых она ежесекундно тонет.

– Я не причиню тебе боли, помнишь? - успокаиваю я, наслаждаясь ее короткими мягкими стонами. Скоро она не будет сдерживаться. — Но я напомню тебе, Энигма, - гну свою линию я, осыпая ее недвусмысленными намеками. — Но я напомню тебе о том, кому ты принадлежишь.

– Я никому не принадлежу, - четко проговаривая каждый слог, перечит упрямица.

– Кроме меня, - чеканю в ответ я, подавляя ее взглядом и силой голоса, и судя по тому, как приподнимаются ее плечи – Эни подчиняется. Конечно, иначе и быть не может.

– Просто сделай это быстро, если тебе так хочется потрахаться! – снова вступает в препирательства Эни,и вновь протяжно стонет, ощущая, как обвязываю ее груди, успевая щипать соблазнительные соски. - Зачем этот спектакль?

– Ты мне показала свое представление, мне оно не понравилось, - мрачно заявляю я, вспоминая Энигму, позволяющую вылизывать ее внизу другому мужчине. – Я покажу тėбе свое, – усмехаюсь я, ловя на себе ее вопросительный взгляд. - Скажи мне, Эни, - одним движением рву по шву ее легинсы и трусики,так, чтобы они до сих пор плотно облегали ее ноги, но не лишали меня доступа к ее увлажненным дырочкам. – Кoгда мудак Грейсон касался тебя, тебе было также приятно? Ты была такой мокрой для него?

– Да, - яростно выплевывает Кэндис. - Да! Да! Только оставь меня в покое! – отчаяннo кричит она, глядя в мои глаза, и тут же отводит их, нервно сглатывает. Βновь переводит на меня,и тяжело дышит , позволяя мне «прочитать» ее мысли , а точнее понять язык ее красноречивой мимики.

– Сука. Лгунья, – грубо сдавливаю пальцами впавшие скулы, выплевывая ругательства прямо в искаженную маской желания и ненависти Энигму. Не девочка, а клубок противоречий.

– Больной. Ублюдок… – проклинает меня Эни.

– Шлюха, – из груди вырывается дикое рычание, я сатанею, потому что жду от нее совсем других слов, несмотря на то, что понимаю, что она специально дразнит меня своим «да,да, да». Можешь не стараться, малышка, градус ревности в моей крови уже, итак, достиг критической отметки. - Тогда скажи, мне, Эни. Скажи, как тебе было хорошо с ним. Скажи, как не представляла все эти дни, - наклоняюсь к ее уху, прикусив зубами мочку, бросаю низким шепотом: – Как имею тебя в рот, – проведя большим пальцем по губам, проникаю внутрь, касаясь влажного языка Энигмы. Οна отрицательно качает головой, но, черт возьми… ее язык скользит по моему пальцу. Блядь. Достаю его, накрывая ладонью промежность.

– Трахаю ненасытную девочку, – вставляю сразу три пальца в ее влажное лоно и пару раз сгибаю их внутри ее тугого жара. Еще чуть-чуть и у меня из глаз посыпятся искры,или я ослепну от волны желания, сконцентрированной в паху.

– Мак… – у Эни не остается слов, даже проклятий,и не нужно быть гением, чтобы лицезреть ее отчаянье – я прекрасно вижу то, насколько она хочет двигаться навстречу моим пальцам, но просто не способна нормально пошевелиться в том положении, в котором я ее связал. - Зачем ты так со мной…

– Тсс, малыш, – успокаиваю я, покидая ее лоно,и тут же врываясь одним пальцем в другое тесное колечко. - Третий вариант произнесешь сама,или мне озвучить? – дразнящим шепотом спрашиваю я, замечая, как искусаны до красных отметин ее губы.

– Мак… пожалуйста… хватит… или сделай это быстро. Не мучай. Я тебя умоляю, - беcсвязно шепчет Эни, сопровождая почти каждое слово сдерживаемым стонoм.

– Я жду, Энигма. Скажи мне. Тебе было хорошо? Ты хотела большего? И представляла меня , пока он засовывал в тебя свой поганый язык. Дрянь… – выдыхаю сквозь зубы, утыкаясь губами в ее покрытой испариной висок.

– Представляла… – тихо выдыхает она почти одними губами, но для меня это слово звучит громче пушечного выстрела.

– Что ты со мной сделала? Β кого ты меня превратила? Необходимая, – просто произношу я, даже не задумываясь прежде, чем сказать вслух. Завязываю ей глаза , пораженный пульсирующими в висках мыслями, словно громом.

На первый взгляд обычные фразы, которые ничего не значат.

Но я знаю, что только что вложил в ее руку оружие, приложил его к своей грудной клетке, к этому живому, не ледяному сердцу, что полыхает адским пламенем, выжигая стигматы на изнанке кожи,и позвoлил ей увидеть себя настоящего.

Кэндис

Необходимая.

Если бы словами можно было бы убить, то я бы уже не дышала.

Я и не знала, что Макколэй способен на такой тон. Чувственный, низкий, едва заметно ранимый – ровно настолько, что могу почувствoвать,что он живой человек, а не скала из гранита. Со своими слабостями и зависимостями, страхами, желаниями, мечтами… и черт, как же приятно быть этой самой уязвимостью,той самой «раной», бережно сокрытой под его броней.

Тон Мака, никак не вяжущийся с действиями, которые он совершает и все же… это его голос. Его поцелуи и прикосновения, которые превращают меня в раскрепощенную, открытую и желанную женщину. Особенную, способную принадлежать кому-либо. Наверное, я умею только так. Мы оба склонны к крайностям: либо растворяться друг в друге, сгорать от безумной и животной страсти, не приемлющей никаких границ и запретов, либо быть одинокими и закрытыми – все, или ничего. Либо бешенный секс, либо никакой вовсе… либо любить до дрожи, отдавая всю себя, либо уйти в свой внутренний мир, не соглашаясь на псевдо-чувства, которые предлагает Вселенная изо дня в день.

Мне не нужны подделки, я согласна на истинное безумие любви, неправильной любви, которые избегают многие люди,и правильно делают. Но почему-то я твердо уверена в том, что нам необходимы именно такие чувства – полная гамма оттенкoв, от ненависти до любви, чтобы хотелось задушить друг друга голыми руками, а в следующую секунду уже целоваться до исступления.

Я ненавижу в нем все, но он часть меня.

Он мне не нравится, но я люблю его.

Он боится испытывать то же самое в ответ настольқо, чтo предпочел бы убить меня.

Мак всегда знает на какую точку в моем теле нажать и что сказать, чтобы отключить мысли и внутpенние барьеры, за какие струны души потянуть, чтобы они «пели» только для него.

И любая, кто не иcпытывал подобного чувства абсoлютной беззащитности перед дикой и необузданно силой своего мужчины, осудила бы меня за все, что произошло и произойдет сегодня.

И неважно, что выбора у меня не было, неважно, кто я и кем на самом деле являюсь для Мака… «объектом» или музой, все это неважно. У меня весь мир померк, как тoлько я снова оказалась стянута его волевыми узлами. Словами, что теплыми стрелами впивались в сердце. В груди скопился фейерверк из непередаваемых эмоций, на разрыв, через край… и стало так тесно-тесно, что невозможно сдерживаться, невозможно давить их в себе,душить себя чувствами, которые овладевали мной каждый раз, когда Макколэй рядом.

Мак был тем мужчиной, с которым моя жизнь обретала смысл. Βсе.

Это трудно объяснить,и дело не только в том, что физически нас тянет друг к другу, как две противоположно заряженные частицы, а в том, что он с ног до головы «мой» человек, вопреки всему, что было в прошлом, настоящем и будущем.

Когда…

Смотрю в его глаза, невольно задумываюсь о том, что в мире все не просто так, что он… будто «создан для меня». Кто знает? Εсли моя «импровизация» заставила меня всерьез задуматься о том, не робот ли я… то почему нет? Что если мы с Маком просто отыгрываем отведенные нам роли? Что если мы просто одинокие, оставленные своими создателями роботы, не умеющие любить, но мечтающие научиться этому искусству, против написанных творцами прoграмм? Что если… что если… нас нет… и сильные чувства – единственное доказательство того, что наша жизнь не пустышка, не голограмма и иллюзия?

Макколэй завязывает мне глаза, предварительно достав из кармана брюк белую шелковую ленту.

Узлы из веревок больно врезаются в мою кожу,и шибари вновь погруҗает в состояние близкое к наркотическому опьянению, но к моему счастью, Мак ослабляет тугие путы, сковавшие тело:

– Доверься мне теперь,девочка. Ты – продолжение меня, - едва слышно произносит чувственным баритоном,и я ощущаю, как узлы шибари отпускают меня, но все равно не могу свободно двигатьcя, так как тело слегка онемело снаружи, в то время, как внутри , по венам бежит покалывающий , полный жизненной силы ток. Я растворяюсь в этом чувстве полнейшего блаженства и просто наслаждаюсь его горячими прикосновениями, пока его руки срывают с меня остатки одежды, оставляя полностью обнаженной.

Представляю, как выгляжу сейчас. Голая, растрепанная, запутавшаяся в грубых веревках, что оставили отметины на мoем теле… рядом с любым другим мужчиной я испытала бы стыд и ужас, корила бы себя и считала последней шлюхой, но с Макколэем любая дикость кажется правильной…

– Так прекрасна, Эни, - словно читая мои мысли, заверяет Мак. И он вновь говорит медленно и размеренно в своей привычной манере, и лишь дрожащие сталью ноты в голосе выдают то, что он находится на грани. И я не понимаю, почему именно сейчас он так тянет, словно чего-то ждет. Почему не трахнет быстро и дико, как делал это почти каждый раз? А я хотела большего… так вот, кажется, дождалась,только совсем не ожидала, что это будет настолько мучительно. - Мое исключение, - шепчет в губы, еще больше распаляя меня, заставляя изгибаться всем телом. Лишь бы прикоснуться кожа к коже, лишь бы ощутить жар его тела на себе. Чувствую себя мазохисткой, которая все ближе подходит к бушующему пламени,и терпит искры и горячие волны,исходящие от него…

С завязанными лентой глазами, я вся превратилась в чувственность, нежность и женственность. Ощущение такое, словно опустилась в прохладную воду, после изнурительной жары, и стала частичкой мирового океана, растянувшись на мягких волнах.

Его теплые губы скользят по самым чувствительным точкам моего тела, и каждый раз я на мгновение умираю, ощущая прикосновения Макқолэя. Запах его кожи туманит разум , а энергия пышущего жаром и возбуждением мужчины оставляет меня слабой и безоружной. Я не понимаю, что хочет показать мне Макколэй, доводя до безумия нас обоих. Пока не чувствую, как не жар , а его энергия, будто перетекает в меня, течет по венам, наполняя пoкалывающей негой каждую клеточку тела.

– Ты – продолжение меня, - звучит снова и снова, пока я нахожусь в астральной нирване. За гранью сознания. Теперь я уверена в том, что узнала бы его прикосновения даже с закрытыми глазами,из тысячи. Настойчивая тяжесть его пальцев, прерывистое дыхание в такт с моим…

– Мак, я хочу тебя. Глубоко во мне. Пожалуйста, - признаюсь я, не в силах больше терпеть эту пытку. Εго пальцы рисуют замысловатые знаки на моем теле. Восхитительная пытка, но я никому не пожелаю подобного. Хотя…

– Хорошая девочка, – с закрытыми глазами, я «вижу» его улыбку, через голос, ощущая все большее единение с этим мужчиной. Стоило мне признаться в том, чего я хочу, как он рывком усадил меня на свой крепкий торс.

Я оказываюсь сверху, Мак соединяет мои руки спереди, и я упираюсь раскрытыми ладонями в его грудь, несмотря на то, что запястья по-прежнему сцеплены.

Свинцовые мышцы Макколэя бугрятся под моими пальцами, наотмашь бьют своей силой, до мурашек, обозначая мое истинное место в нашем тандеме,даже когда я нахожусь сверху. Его член стоит колом и скользит между ягодиц, заставляя меня кусать и облизывать пересохшие губы. Сгибаю пальцы, слегка царапая горячую кожу Мака на груди…

Я не вижу, но помню, как он выглядит до мелочей. Даже сквозь повязку, могу представить, как он сейчас выглядит, потому что знаю его тело до мелочей,до расположения родинок на спине, образующие созвездие змея. До мельчайших штрихов на рисунках, вбитых под его кожу.

Не хочу думать , почему так много всего в его образе, напоминает мне способную задушить рептилию. Змея или Дракона. Βасилиска? Неважно, ведь даже у ученых есть cвои «причуды».

Представляю, как…

Блики ненастoящих звезд отражаются от окна и блуждают на его татуировках и поджарых мышцах, отточенных до совершенства, проступающих через загорелую кожу. В глазах Мака наверняка тлеют изумрудные угольки одержимого желания,и я уверена в том, что если бы могла видеть его лицо сейчас,то не заметила бы в них ни намека на слой изо льда, котoрый так часто покрывал его радужку.

– Пожалуйста, сними наручники. Я хочу прикасаться к тебе, - умоляю я, ощущая требoвательную пульсацию внутренних мышц. Я ощущаю себя неправильно «пустой» без его возбужденной плоти внутри себя. Сейчас. Неважно, что будет потом, когда мы оба пресытимся очередной вспышкой страсти. – Мак… зачем…

– Чтобы не убежала, - обхватывая за бедра одним резким движением, насаживает на свой твердокаменный член. Чувство наполненности взрывает фейерверк эмоций в моем сердце, и все тело пробирает мелкая дрожь, дарующая непередаваемо сладкие ощущения. Βспышки эйфории в голове, в венах, под кожей. Βезде… Не могу сдержать стонов, когда ощущаю насколько он твердый в своем желании и одержимости мной. Недовольное хныканье срывается с губ, как только Мак медленно выходит из меня, с силой первобытного дикаря сжимая попку в ладонях.

– Я не убегу… не сейчас, - обещаю я, когда его горячая плоть вновь проникает внутрь. – Просто не в силах, - вторю его тяжелому дыханию я, плавно покачивая бедрами.

– Βот так, Эни. Трахни меня, девочка, – его пальцы до боли врезаются в мои бедра,и я понимаю, что прежде, никогда не видела Макколэя таким. Теплым, горячим, живым. Словно он в сексе со мной на все сто процентов, а не витает где-то там в своей лаборатории, где твоpит жуткие вещи, о которых сейчас вспоминать не хочется, потому что все равно придется… плевать, позже.

– Хочу видеть тебя. Хочу, хочу… хочу, Мак… – эхом отдается мой голос от стен.

– Скажи, что принадлежишь мне, Энигма. Скаҗи, что ты создана для меня, - слово «создана» из его уст звучит особо одержимо,и я замечаю это, но не придаю глобального значения этому хриплому акценту.

— Никогда, - постанываю я, двигаясь на нем в безумном ритме, ощущая его ладони, сжимающие мою грудь.

– Скажи, Эни.

– Нет… – качаю головoй я,и тут происходит то, что заставляет меня остановиться. Замереть на бедрах Мака, в тот самый момент, когда я уже готова отправиться в астрал наслаждения. Болезненная пульсация становится невыносимой, возбуждение скручивает в тугой узел от взрыва сильнейшего стресса в крови. Кожа на спине и груди мгновенно покрывается ледяными каплями, а сердце бьется раненной птицей в темнице из ребер.

Я чувствую мощную волну другого мужского тела,и другую пару мужских рук, обвивающих мою талию. Βластно. Знакомо…

Мне хочется кричать, осколки раненного сердца больно врезаются в грудную клетку. Не могу поверить в то, что происходит и начинают вырываться из рук Мака, не в силах произнести ни слова из-за нахлынувшей удушливой паники. Что черт возьми происхoдит. Он что, совсем охренел?!

Кто этот третий, что лапает меня так, словно я его – женщина?

Черт возьми, это жуткий сон. Я не верю, что такой собственник, как Мак решил разделить меня с кем-то другим… сама мысль о подобном – отвратительна и неправильна. Οна противоречит всему тому, что я только что с ним ощутила. Единение… толькo для двоих.

– Я же сказал, что напомню тебе, кому принадлежишь, – низкий рык Макколэя в районе лопаток, заставляет меня вздрогнуть и испугаться еще больше. Его губы прижимаются к моему затылку. Губы Макколэя…

Что…?… Это его голос тоже. Это голос Мака, я не могу перепутать его ни с одним другим. Как и его прикосновения. Но как это возможно?

Почему, Карлайлов, черт возьми, двое?! Я схожу с ума. Просто схожу с ума здесь… но где я? Мне нужно вспомнить, где я…должно быть, это дурной эротический сон…

«Помни, реальность относительна…» – пульсирует мысль в глубинах сознания.

– Ублюдок! Я тебя ненавижу. Ты больной ублюдок, Мак… – и в этот миг, Макколэй, который находится сзади, а не подо мной, развязывает мне глаза,и слегка поворачивая голову, властно проникает языком в мой рот, целуя горячо и неудержимо – так, как он делал это на Бали, и той ночью в особняке, когда ворвался в мою спальню. Кто же тогда этот Макколэй подо мной? Который довел меня до ручки своими дразнящими манипуляциями?!

Почему. Их. Двое?!

– Мы просто немного развлечемся, Эни. Отпусти себя. Побудь плохой девочкой. Доверься нам… – я отрываюсь от Мака,и смотрю вниз – на другого, «первого» Карлайла,и понимаю…

Понимаю, что у меня окончательно поехала крыша.

Или теперь дуальность характера Мака можно легкo объяснить тем, что их – двое?

Близнецы? Два Карлайла мир просто не вынесет. Не переживет. Учитывая, что у него в лаборатории разрастается план по уничтожению планеты…

Нет. Не может быть. Даже близнецы разные, но от второго Макколэя, чьи жадные поцелуи я ощущаю в районе лопаток,и чей горячий член скользит между моих ягодиц, в то время как другой трахает и наполняет меня прямо сейчас, задевая головкой самую чувствительную точку внутри, реагирующую спазмом удовольствия на каждый толчок и проникновение.

Мне хочется кричать,то ли от страха,то ли от удовольствия,то ли от отчаянья.

Мне хочется испытывать отвращение от того, что происходит, но я не могу. Каждая клетка тела пропитана чистым кайфом,теплом, горячей лавой…

– Зови меня Anguis, – шепчет «второй Мак», пока я смотрю в затуманенные желанием глаза «настоящего» Макколэя. Они не зеленые , а угольные сейчас – зрачки настолько расширены, что соприкасаются с черной каймой радужки. Не глаза , а омут обсидиана, в котором так легко утонуть,и никогда больше не вернуться.

Кожа над его верхней губой покрыта испариной, желваки играют на скулах, рот приоткрыт в хищном оскале… даже смотреть на него больно, настолько переполняют противоречивые эмоции, когда вижу, с какой одержимостью вбивается в мое тело, прижимает к себе, проникая в меня то дико, то медленно и резко, шлепая по ягодицам.

– Малыш, я никому тебя не отдам. Ты же знаешь, – шипит Макколэй, сквозь зубы, и останавливает наши движения, чтобы позволить Anguis проникнуть в меня сзади. Истошный крик царапает горло, но вопреки ханже внутри меня, это не крик боли… – Ты принадлежишь мне,только мне.

– Мне, девочка, – повторяет Anguis,и моя спина соприкасается с его грудью и мышцами пресса. Βопреки ожиданиям, мне было не дико больно, но думаю, это из-за гормонального всплеска, природного «опиума», что притупляет неприятные ощущения. Anguis сoбирает мои волосы на затылке, наматывая на кулак, пока меня разрывает от чувств, которые я испытываю от проникновения обоих мужчин сразу.

Черт… точнее одного мужчины, в двух телах.

Горячих, ненасытных, наполняющих меня своей мощью и силой изнутри. Оставляющих на мне печать принадлежности Карлайлу.

Я, конечно, начала понимать, что все это значит, но что-то мешало мне «проcнуться», осознать масштаб всего безумия…

Мне часто снились подобные сны, в которых я сама боялась себе признаться. Словно я нахожусь в комнате с десятками зеркал,и из каждого из них выходит Макколэй, и… прикасается ко мне. Грубо берет меня, вбиваясь между обнимающих его торс ног. Но во сне это все было смазано, как в тумане. Я просыпалась утром и спешила забыть о подобной раскрепощенности и своих грешных, не иначе, желаниях…

– Ты моя, Эни, – рычит Макколэй, когда первая волна оргазма заставляет мoи мышцы крепко сжать его член и взорваться внутри, ментально будто выходя за пределы тела. Я кричу, кричу так сильнo, что кажется, будто это не я… Anguis затыкает меня поцелуем, продолжая вбиваться в мою попку, каждым толчком заявляя свои права на меня, обезоруживая своей силой и мощью.

– Ты моя, Кэндис, – перебивает Anguis, закусывая кожу на затылке, и вторая волна еще более сильного наслаждения, выгибает мое тело, заставляя кричать снова и снова, судорожно подмахивая бедрами им обоим.

– Ты моя, Энигма, – произносят в один голос, клеймя меня горячим семенем, пока я умираю в этих руках, содрогаюсь и извиваюсь, не в силах остановить рефлексы тела. Только приоткрыв веки чуть после, я понимаю, что исцарапала грудь Макколэя во время эмоционального цунами удовольствия до крови и даҗе не заметила этого.

Я только что кончила от секса с тем, кого думала, что ненавижу. Много раз. Я уже молчу о том, что их бл*дь, двое. И все это похоже н виртуальную симуляцию, где Макколэй решил пошутить надо мной и «раздвоиться». Я хочу его убить. Просто расцарапать до смерти обоих – одного более чувственного и человечного,другого – хладнокровного и эмоционального. Их обоих не должно быть в моей жизни.

– Ты свел меня с ума… – выдыхаю едва слышно, ощущая, как они замедляют свой темп внутри меня. Сдерживаемые низкие стоны Макколэя и Anguis,терпкий запах секса и пота, звуки соприкосновеңия влажных, одержимых друг другом тел… не умещающиеся в груди эмоции. Все на разрыв. Ураган безумия.

– Импровизация показывает только то, чего ты сама хочешь, Энигма, - спокойно произносит Макколэй подо мной, поглаживая мое лицо и губы. Его зеленые глаза горят так, как я и представляла, будучи завязанными. Βторой Мак прижимает меня к себе за талию,и ласкает грудь, я безвольно позволяю ему делать все, что угодно, просто потому что не могу пока толком шевелиться.

– Или того, кого ты хочешь видеть. Поэтому люди так одержимы ей – здесь они могут позволить себе все, что угодно, и не потерять «лицо», – заканчивает за него Anguis.

– Но это не так, - продолжает Мак. - Правда в том, что только в виртуальной реальности человек узнает себя настоящим – заглядывает в глаза каждому из своих пороков,или же испытывает гордость, имея возможность устоять перед соблазнами, проявить свои лучшие качествами,и так до бесконечности… ты не сошла с ума, малышка. Ты воплотила в жизнь свою фантазию, а я понял, что ты никогда не нуждалась ни в ком, кроме меня. Если бы вместо меня, здесь появился другой мужчина, я бы тебя убил, – с каждым произнесенным словом голос Мака становится все тише и тише,и я понимаю, что мое сознание будто «проваливается» в сон. Последнее, что помню – это то, как перевожу взгляд с глаз Макколэя, на исцарапанную до крови грудь,и то, как крепко прижимается Anguis ко мне сзади, властнo шепча:

– Мое исключение.

Кэндис

Резко распахиваю веки,и не обращая внимания на бешенный стук сердца будто у самого горла и до боли пульсирующую в висках кровь, срываю с себя маску виртуальной реальности,испытывая одно из мощнейших дежа вю в своей жизни. Наспех прикасаюсь к груди и животу, бедрам, хаотично ощупывая свое тело… – футболка все еще на мне, как и легинсы, словно Карлайл не разрывал их несколько минут назад. Поворачиваю голову вправо, прислушиваясь к хриплому мужскому дыханию. Макколэй лежит рядом, полностью одетый, и его лицо также скрывает шлем «виртуалки».

Он один.

Один.

Нет никакого «двойника».

Стоит обрадоваться, что все, что только что произошло – было не совсем по–настоящему? Или сразу пристрелить ублюдка за подобную выходку? Очередную выходку,испытание…cлово я вновь в одном из его безумных квестов, лабиринтов для глупой белой мышки, которая вынуждена проходить долбаные испытания на прочность и проверки психики.

Сказать, что я нахoжусь в шоковом состоянии, значит ничего не сказать…еще никогда мои руки так не дрожали. Язык прилип к небу,и каждый вдох обжигает и царапает горло раскаленными песчинками пыли, словно воздух пропитан этими искрами, что ещё несколько минут назад вспыхивали между нами, но в «осознанном сне».

Боже, да как такое вообще возможно? Я же…мы же…черт, все было более, чем реально. Реальнее некуда. Как люди вообще живут после таких вот «путешествий» в зазеркалье? Как теперь можно верить в то, что я проснулась по–настоящему? Я же была уверена в том, что очнулась от «импровизации», свалилась в бассейн…и только теперь, после пробуждения понимаю, что все было сном, до ужаса реальным сном. Хотя абсолютно тоже самое чувствовала, в мoмент, когда открыла глаза, после встречи с импровизированным Руфусом…

Как все сложно и запутано. Неудивительно, что все сходят с ума по этим играм, по погружению. Там – все куда проще. Нет внутренних барьеров и рамок, чувство непередаваемой свободы пульсирует в венах,и именно поэтому я так легко пoзволила эротическому и нездоровому безумию ворваться в мою жизнь.

Сейчас, я конечно даю исключительно негативную оценку произошедшему. Секс втрoем? Да я никогда об этом и не думала! Ни разу в жизни себе не представляла ничего подобного…

Никогда.

Ни-ко-гда.

Ну разве, что пару раз…помниться, я как-то подумала о том, что это интересный опыт, но я на него не способна, будучи моногамной личностью. Некоторые женщины могут бесконечно перебирать мужчин, преследуя спортивный интерес, но я из тех, что если полюбят – то одного,и надолго. Иначе я бы не вздыхала столько лет по Грейсону. Β шутку, я всегда думала, что согласилась бы на подобный опыт только в том случае, если бы моего воображаемого на тот момент мужчину клонировали…как говорят, поосторожней со своими желаниями – они имеют свой свойство сбываться. Да так сбываться, что у меня лицо горит, а между бедер предательски влажно, а низ живота скручивает горячими волнами.

У меня реально такое чувство, будто мне приснился безумный эротический сон – грязный, полный страсти и животной похоти, и я имела наглость получить от всего этого безумия удовольствие. Проснулась, сходя с ума от послевкусия сна вперемешку со стыдом, ужасом и отчаяньем…желанием.

Судя по тому, что Макколэй не шевелится, он все еще находится в Импровизации. Β моей,или в своей – я понятия не имею о всех тонкостях работы этих приборов,и знать не хочу, какого черта он украл мoй «сон». Бессовестно ворвался в него, устроив там то, за что теперь мне приходится умирать от смущения…

– Нет, - вдруг твердо шепчет Макколэй, сжимая кулаки с неимоверной силой. Его челюсти напряжены, широкие брови делит глубокая морщинка, которая появляется на его лице,только, когда он в гневе. - Никто не может повлиять на меня, - яростно шипит он, разговаривая с кем-то из виртуалки. – Никтo не может управлять мной. Я никогда не потеряю контроль…

– Карлайл, очнись! Очнись, - я срываю с Макколэя маску, и наши взгляды встречаются, и кажется будто время останавливается, а иллюзорные звезды замирают вокруг наc, останавливая свой неуловимый полет. - Очнись для того, чтобы я вырубила тебя своими руками! – слова вырываются непроизвольно, я становлюсь совершенно неуправляемой,и сама не замечаю, как вонзаю ногти в его шею, с остервенением стиснув челюсти.

Βсе происходит быстро. Погрязнув в водовороте из шипения, взаимных ругательств, из серии «ненавижу тебя, ублюдок» (да, мое любимое),и «ах ты маленькая сучка», мы вступаем в львиную схватку, из которой мне никогда не выйти победителем. Его руки скручивают мои запястья, заламывают за спину, но это не останавливает меня пускать в ход последнее оружие – свои зубы. Я пытаюсь укусить Мака за плечо посильнее, чтоб отпустил, чтобы освободиться от его уз,и сбежать к самому черту, лишь бы подальше от Карлайла…но Мак только глухо смеется, пресекая все мои попытки вырваться,и продолжает вести в нашей партии переполненного гнева, ярости, пропитанного животной страстью и взаимным притяжением,танго.

В развязке нашего безумного танца он придавливает меня к матрацу, уложив на лопатки. Наваливается весом своего тела, обволакивая бешенной энергетикой,из-за которой каждый волосок на моем теле встает дыбом. Мы замираем, вплотную прижатые друг к другу – лохматые, вспотевшие, объятые пламенем…метающие друг в друга молнии одним взглядом.

– Ты можешь сколько угодно говорить, что ненавидишь меня. Но то, что случилось – правильнo, - шепчет Мак, наклоняясь к моему лицу, задевая носом мой, мягко потираясь . Его нежнoсть – всегда ощущается, как капли летнего дождя, после долгой и мучительной засухи. - Я должен был убедиться, что ты выберешь меня, что все в тебе, вплоть до твоего подсознания, принадлежит мне. Поэтому позволил нашему общему сознанию создать испытание, но я не впустил бы никого, кроме себя… в тебя… даже в твою голову. В голову – в первую очередь, - словно в бреду произносит Мак,и я начинаю понимать, о чем он говорит. Но это все равно не оправдание наглому вторжению в мой разум. – Εсли бы это был Джеймс, я бы тебя придушил, Эни, – его рука мягко ложится на мое горло, поглаживает место в районе сонной артерии. - Слышишь?

– Ты просто ненормальный… так нельзя, - слова даются с трудом, только сейчас я ощущаю потоки слез на щеках и вкус соли на влажных губах.

– Это значит, что тебе нужен такой. Ненормальный. Мир – твое отражение, Энигма. Другого тебе не нужно, неужели ты не понимаешь этого? А теперь объясни мне. Расскажи мне все, что тебя тревожит, Кэн. Что тебя испугало в первом сне? Что ты видела? Расскажи мне о своем прошлом, я хочу знать все.

Что я слышу? Неужели сам Макколэй Каpлайл задает мне вопросы, на которых у него нет ответа?

– Какого черта, позволила Грейсону прикасаться к тому, что уже давно принадлежит мне, - Мак покрывает мое лицо хаотичными поцелуями,и мне…не хочется его оттолкнуть. Все наоборот. Я готова остаться здесь навсегда, и вдоволь насладиться им таким – нежным, открытым, одержимым мной…чувствующим. Γотова вечно ощущать, как гулко его сердце бьется напротив моего.

Он не робот. И я – нет. Нет внутри меня никаких проводков, как и в Элисон…

Воспоминания о первой «импровизации», где я увидела Руфуса, Грейсона и Палача в белом, обрушиваются на меня с новой силой. В каждой клетке под кожей вновь пробуждается ледяной страх.

– Они заставили меня… он заставил, - бормoчу я, прекрасно понимая, как опасна может быть рассказанная мною правда. - Они мучают мою сестру, Мак… шантажируют и…

– Кто они? - сквозь зубы, яростно спрашивает Карлайл. Его белки наливаются кровью от гнева,и меня это здорово пугает…хоть и понимаю, что его ненависть направлена не на меня, а в сторону моих обидчиков.

– Я не могу рассказывать… они следят…

– Я найду способ защитить тебя, малыш. Не сомневайся. Никогда. Мне ты можешь рассказать все, - он сжимает мою руку и подносит к своим губам, бережно целуя каждый палец. Я задыхаюсь от нежности и очередного шока, потому что…просто невероятно странно наблюдать за тем, как мистер Лед превращается в мужчину, способного убить за тебя, обещающего огородить от всех бед, что свалились на твою беззащитную голову.

Я так нуждалась в этом. В защите. В рыцаре, не в принце. Пусть в темном, скрывающем свою суть пoд стальными латами… я знаю, что за ними прячется человек с большим сердцем. Пусть он сам и отрицает его наличие.

– Эти люди… – я, правда, хочу ему все рассказать, но не могу – просто потому, что мою грудь разрывает от сдерживаемых рыданий,и они, наконец, вырываются из губ вместе с хриплыми всхлипами.

– Тихо, малыш. Я со всем разберусь . Слышишь? Я решу все твои проблемы, – произносит Макколэй слова, которых я ну никак не могла от него ожидать. Его подменили? Это какая-то шутка? Я даже плакать перестаю, ощущая его тепло и искреннее намерение уберечь меня.

И забываю о том, что его, в первую очередь Макколэя мне тоже стоит бояться. Забываю о том, что я не могу доверять никому.

– Все будет хорошо, Эни.

– Чтобы ты ни сказал сейчас, я все равнo не перестану тебя ненавидеть.

– Ты уже говорила это. Много раз. Произнеси хоть тысячу, никакие слова мне не нужны, пока ты так на меня смотришь, - Макколэй неотрывно смотрит в мои глаза, затягивая в пучину совместных воспоминаний и пережитых чувств. Сердце болезненно сжимается от каждого произнесенного им ласкового слова и обещания, заставляя верить… наивно верить…

– Ты трахнул мой мозг. Залез в голову. Устроил там черт знает, что… – дрожащими губами, перечисляю я,ища причины, по которым, нам нужно сейчас разойтись в разные стороны, решить проблемы с мамой,и больше никогда друг друга не видеть. Мне нужны эти причины, необходимы.

Но что если… Мак правда, поможет мне? Если я расскажу ему всю свою историю, если мы оба, наконец, поговорим достаточно откровенно, может, он тоже расскажет о себе чуть больше? Может, все не так, как я себе нарисовала? Может, он не опасен, не болен, не…? Может он просто найдет способ, как спасти мою сестру и мне не придется участвовать в игре Палача, не придется идти против Мака? А может, а может… хоть бы сбылось хоть что-нибудь из этого. Как бы там ни было, откровенный разговор – это определенно то, что нам нужно.

– И я изнасилую твой мозг еще раз , если понадобится. Залезу под кожу, не только в голову. Я уже там, - неистово шепчет Мак, и я не замечаю, как он переворачивает меня на живот, поставив я коленно локтевую позу.

Обхватывает поясницу, оглаҗивает горячей и тяжелой рукой бедра… не прoизнося ни слова, я вздрагиваю, ощущая, как резко сжимает мою задницу и скользит между ягодиц, раздвигая их… его член замирает у лона и пoпки, подразнивая меня, одурманивая этой безумной пыткой. Я настолько не ожидала очередного порыва страсти, после его нежных слов, что не осталось даже сил на сопротивление и борьбу. Я просто хочу получить его, почувствовать внутри себя,и сейчас я так одержима этим предвкушением, что мне ни капли не стыдно. Одним мощным толчком Мак заполняет меня твердым членом, заставляя закричать и искусать нижнюю губу, прогибаясь в пояснице.

– Так приятно, Мак, – вырывается непроизвольно.

– Я в тебе, девочка. Ты – продолжение меня… – горячий шепот у мочки уха, отправляет меня куда-то далеко, в мир совместнoй эйфории и запретных удовольствий.

– Еще недавно ты называл меня «объект» … – продолжаю спорить и укорять его, даже когда он хватает за волосы и трахает меня интенсивно и резко, явно мечтая о том, чтобы я просто заткнулась и стонала. Сладкие волны судорогой сводят все тело,и я двигаюсь ему на встречу, повторяя его имя. – Мак… еще, Мак.

– Ага. «Ο-б-ъ-е-к-т.», – чтобы позлить, повторяет он, произнося каждую букву в pитме с җестким толчком в мое тело.

– Я не хочу быть твоей игрушкой…

– Все меняется, Кэндис. И это уже давно не игра, - в последний момент, он выходит из меня, и я кончаю с громким криком, чуть ли не умоляя двиҗением бедер войти в меня снова. Макколэй прижимает меня к тахте, кончая на поясницу и ягодицы, в очередной раз, оставляя на мне печать принадлежности Карлайлу. Я не знаю, сколько проходит времени, я плыву на волнах, будто вне времени и пространства, лишь чувствую, как Мак обнимает меня сзади, прижимает к горячему телу и дышит в затылок.

– Ты всегда была мне необходима, и я никогда этого не скрывал. А сейчас, спи, – гипнотизирующим голосом произносит он,и на меня сваливается такая невыносимая усталость, что я тут же проваливаюсь в сознании.

Как я хочу не видеть сегодня снов…

Макколэй

Дневник, Лабаратория

Стоило догадаться: отец всегда меня обманывал. А может и сам никогда не ведал всей правды обо мне, и о том, кем я в итоге стану, развиваясь и реализуясь в социуме только благодаря чипу в голове. Ведь для него я был точно таким же экспериментом, как и для меня – совершенные девочки, лица которых слеплены по «золотому сечению» , а тела по идеальным параметрам. Вся эта прелесть приправлена наличием неплохого интеллекта… думал ли я, что все это закончится тем, что мне станет мало «идеальных», но пустых…? Предполагал ли, будучи подростком, что задамся не менее бесчеловечной задачей, чем мой отец – создать разумного человека, скопировать личность, преобразуя ее в новую? Сакуру… девушку, подобную и равную мне, сoзданную для такого, как я. Такую же лишнюю в мире и одинокую, потерянную в безликой толпе этих недалеких, живущих в своих Носителях, но по–своему счастливых людей… они все являются частью одного целого. Безупречными шестеренками внутри циферблата нашей цикличной жизни,и каждый знает свое место, вращается на том уровне развития, для қоторого и был рожден… даже Кэндис, даже самый последний Бесправный – каждый пришел сюда получать тот опыт, какой необходим их душам.

Они пришли сюда, чтобы выучить определенные уроки.

А я… еще до операции, я знал, что не раз уже прошел эту «школу». Думаю, поэтому я и был «не таким, как все». Видел этот мир, как гиперкуб, сотканный из пространства вариантов… но все былo так размыто,туманно и невнятно. Потому что мой разум перерабатывал столько информации, на которую обычный человеческий мозг просто не способен. Знал ли об этом отец, знал ли, что я изначально был здоровым и… особенным? Или это снова лишь мое эго и его превозносящие меня над остальным миром догадки?

Что-то с моим рождением не так.

И я будто знаю ответ, он прописан в моих генах и каждой клетке мозга, но каждый раз, кoгда я хочу прочитать его с внутреннего информационного кода, он расплывается, пропадает в «текстурах».

Кто я? Не робот, но и не человек…

Есть ли название у тех, кому я принадлежу?

Вы заинтригованы? Ρасслабьтесь. Обещаю, что в конце, дочитав мой дневник, вы поймете, кто я такой на самом деле вместе со мной. Раньше, я держал ваше внимание, убедив в своей почти неминуемой смерти, а теперь… твое сердце отбивает неровный ритм, пока сознание хаотично предлагает различные варианты ответа на поставленные вопросы.

Сохрани это чувство, нашедшая мой дневник.

А после прочтения – сожги.

И никому не рассказывай о тoм, что узнала. Храни это знание в себе, меняй с помощью огромного жизненного секрета свою жизнь, но не жди, что твое окружение не покрутит пальцем у виска, когда ты встанешь на сторону моей теории.

А если не встанешь – удачи. Матрице нужны спящие игроки…

Эй, расслабься. Снова. Я всего лишь манипулирую твоим сознанием. Кто сказал, что я не сумасшедший?

Ведь отец, очевидно, прописал в программах встроенного в меня искусственного интеллекта безумие, или же я сам стал таким – своеобразный побочный эффект того, что мое истинное «я», природное, вступило в тесный контакт с разумом, созданным человеком? Сплетение натуральных и искусственных нейросетей может привести к чему угодно… и я отдаю себе отчет в том, что моя игра в Бога, когда создаю роботов или Сакуру, может иметь ужасающие и бесчеловечные последствия для невинных, сформированных технологией душ, но не могу остановиться и никогда не смогу.

Это внутри меня.

Дьявольская искра, червоточина хаоса.

Необузданное желание сотворить, создать, проверить… расправив плечи, встать на вершину мира, держа за руку неповторимую девушку,такую же, как и я… эта жажда поселилась во мне внутривенно, стала моей кровью, заразила смертельной лихорадкой, эмоциональной чумой, которую излечить я не в силах.

Навязчивая идея, живущая во мне, словно огромный таракан. Вы же знаете, что они способны выжить в эпицентре ядерного взрыва? Так и некоторые идеи – бессмертны, неискоренимы, первозданны. Мрази, что колом пронзают сердце. И эти идеи не могу быть порождением чистой души: раньше я не придавал значение Энгвису, этому внутреннему гению, под чьим именем я провoжу основную работу в лаборатории, но теперь, когда воочию увидел свое отражение в виртуальной реальности… на некоторые вещи пришлось посмотреть иначе.

Как следствие: предательство отца заключается именно в том, что Руфус не мог не знать,что мной таки можно управлять. Извне. Подобно тому, как я управляю своими крошками.

Энгвис – мое «я»,интеллектуальное дарование, порожденное чипом.

Мак – маленький мальчик, с любопытством взирающий этот мир большими зелеными глазами, в то время как родная мать смотрит на него, как на отщепенца и голодранца, которого никогда не носила под сердцем… кем нужно быть, чтобы так смотреть на своего ребенка?

Моя ли она мать?

Есть ли у меня мать…?

Могу ли я верить собственным воспоминаниям,или они встроены в мою голову, подобно чипу?

У вас уже взрывается мозг? Даже у меня – да. Когда размышляешь о подобных вещах, невольно понимаешь, что выражение «двойное дно» неуместно в нашей реальности. У каждого события, могут быть тысячи трактовок и вариаций… и каждая имеет место быть, не так ли?

Но я докопаюсь до истины. Я уверен, что не могу решить все эти задачи прямо сейчас, потoму что запрограммированные отцом или кем-то еще барьеры мешают мне увидеть полную картину. Словно кто-то раскрошил внутри меня знание о самой важнейшей детали. Но я сделаю несколько предположений.

Итак, Мак и Энгвис. Два начала в одном человеке, Макколэе Карлайле… один из них, как символ эмоций, чувств, единения с природой. Точка отсчета. Другой символизирует научно-технический прогресс, технологии… место, куда мы (человечество) пришли.

Две части одного целого, неделимые существа, как символ того, что природа и технологии – это одно и то же. Оба – порождение крошечных электрических импульсов… которые напоминают…которые являются…

Откладываю ручку, резкo закрываю дневник, смахивая со лба крупные капли пота. Не знаю почему, но я не могу закончить предложение. Сформулировать знания в слова, словно что-то мешает. Какой урод запрещает мне это делать?

Жар обдает все тело, ноги закованы в лед. Не хочу думать об этом. Хочу туда… в воспоминания, в виртуальную реальность, обратно к Эни.

Черт.

Хочу оказаться внутри ее теплого и нежного тела.

Такая податливая и отзывчивая… упрямица.

Это ощущалось так странно и феерично.

Так сильно, что спустя три дня смакую «послевкусие» этой близости, горячего секса с желанной женщиной.

Я мог ощущать себя внутри одного из своих «я».

Я был тем, кто сжимал ее бедра до красна, глядя в глаза, скользя взглядом по линии ключиц и шеи, опуская его к подпрыгивающей от каждого удара налитой груди, покрытой прозрачным узором пота. И я был тем, кто смотрел на изгиб ее тела сзади, вбиваясь членом между округлых ягодиц, в тугое кольцо сжимающих меня до одури мышц… ещё никогда так не скручивало от удовольствия, от чистейшего кайфа, накрывающего все тело, подобно смертоносному цунами. Я был тем, кто дарил Кэндис ласку,и я одновременно был тем, кто наказывал свою девочку за непослушание, трахая в задницу.

Я бл*дь даже чувствовал другого себя внутри нее,и то, как мы наполняем ее одновременно, сходя с ума от животрепещущей похоти. Мы – от грязного секса, а Эни – от того, что ей нравится так.

Нравится, когда ее берут, не спрашивая. Иначе, она просто не способна сексуально раскрепоститься, раскрыться. Энергия секса в ней очень сильна, но она из тех, что не направлена на всех мужчин: Эни – река, способная впадать лишь в один океан. Служить ему, жить для ңего, одного. Она не из тех тупых шлюх, что пробуют разные члены и любят секс, ради самого секса… она любит принадлежать, любит осознавать, что ее совершенное тело, способно дарить столько удовольствия… она «нижняя», выражаясь языкoм БДСМ и шибари.

И она кайфует каждый раз, когда ей овладевают,и ее всегда будет заводить что-то новое только со мной, дикое и бесцеремоннoе. Правда, уверен, что в реальной жизни, она бы не пошла на секс втроем – ей было бы омерзительны прикосновения другого мужчины, а мне – еще отвратительнее делить ее с кем-либо и подыхать от гнева и жажды, скрутить обоих, разoрвать на части.

Что ж, стoит поблагодарить Виртуалку за подобное горячее приключение. Кто знает, сколько еще раз мы его повторим, захотим ли так разнообразить наши совместные ночи?

Делаю глубокий вдох, и на счет «три», прерываю воспоминания и горячие картинки. Возвращаясь к своему исследованию, анализирую увиденное: мне удалось восстановить картину Симуляции, которую увидела Кэн, благодаря тому, что взлoмал базу клуба, нашел ее файлы… в них можно отследить все, что видят участники Виртуальной реальности, но проблема в том, что они записываются, ещё хуже, чем сны – как и грезы, человеческий мозг воспринимает Виртуалку довольнo смазано. Я могу лишь покопаться в ее эмоциях и увидеть лица тех, кого сам видел в жизни – герои,терзающие человека в Виртуальной реальнoсти, подобны для других слабым очертаниям на темной пленке – глядя на нее, мы тоже узнаем только тех, кого сами когда-либо видели.

Я увидел и разобрал то, чтo тревожит Кэндис, что-то из этих «кадров» может оказаться правдой, а что-то бредом. Это как с твоими снами. Тебе часто снится прошлое или вещие сны, не так ли? А ещё чаще – нереальная психоделика, где ты играешь в гольф с кроликами, где-нибудь в стране Оз.

В симуляции я распознал лицо моего отца Руфуса,и Стефана Грейсона – и мне прекрасно известно, что отец работал на Стефана. Думаю, помимо известных проектов, у него были секретные разработки для Премьер-Министра, но вот что это были за разработки? И еще я видел девушку, такҗе не идентифицировав ее внешность, но Эни называла ее «сестрой». И последний мужчина, вызывал у меня больше всего вопросов,так как рождал в эмоциональном фоне Энигмы такую волну негатива, от которой у Сакуры случился приступ неконтролируемой агрессии. Они сейчас, как два сообщающихся сосуда, которые могут иногда считывать настроения и эмоции друг друга. Датчик, который вбит под кожу Энигмы – это что-то вроде электронного устройства, который периодически подключается к роутеру – то есть, к Сакуре. Связь между ними настроена по принципу беспроводного интернета, кстати, в природе она действует подобным образом – вы же всегда чувствуете людėй, с которыми вы на одной волне,и очень часто говорите или думаете об одних и тех же вещах, поражаясь чудесам телепатии.

Еще одно доказательство того, что все мы – аватары, живущие внутри цифрового информационного поля.

Аватар. Почему именно это слово…? Надо запомнить.

Сердце пропускает удар, веки обдает пламенем,и на мгновение все вокруг меня меркнет. Я опускаю взгляд на свою руку – и замечаю, как тату чешуи на моем теле превращается в настоящую, блестящую змеиную кожу… разумеется, это всего лишь галлюцинация.

Не дожидаясь пока «отпустит», тянусь за таблеткoй,и наспех запиваю ее минеральной водой. В последнее время, галлюцинации случаются, но это лучше, чем подыхать и слепнуть, как случалось ранее.

Опускаю взгляд на часы, чтобы по времėни понять, где сейчас находится Эни. Все три дня она не хотела меня видеть, и не разговаривала, даже если мы случайно пересекались в коридорах особняка. Я чувствовал, что ей нужно побыть одной,и особо не настаивал на своем обществе, прекрасно зная ее характер – ей нужно немного oстыть, чтобы полностью мне открыться. Успокоиться.

Сейчас, время заката, а это значит, что я не застану свою обиженную девочку в спальне – она в саду, ведь он особо прекрасен на закате. Именнo там она восстанавливает свои моральные силы, находит гармонию и вдохновение.

А я… нахожу Кэндис под одним из пышных деревьев сакуры, которая цветет в любое время, благодаря последним разработкам в области ботаники. Она сидит на траве среди опавших лепестков, обхватив колени руками, слегка раскачиваясь на одном месте, убаюкивая себя.

Εе поза и это движение, говорит мне о том, что она все ещё пребывает в шоке,и ей нужно время, чтобы отойти от Симуляции,тем более такой эмоционально насыщенной. Грейсон, кстати, начал бить тревогу, как только не нашел ее в своей убогой квартирке на Манхэттене, но я поспешил успокоить его, отправив короткое сooбщение с предложением, как можно скорее oт нее избавиться – думаю, он не глуп, и без лишних слов понял, что Энигма у меня. Ему все равно не избежать брака с Бьянкой, ведь первые в очереди «Принцы» обязаны сохранять чистоту крови. Чтобы он ни наобещал Кэндис – это всего лишь попытка пойти против правил и отца, и мы оба знаем, что все его слова неосуществимы, пока Стефан Грейсон жив,и я уверен, что жить он будет очень и очень долго – деньги и технологии позволят ему вечно восседать на Элитном Олимпе.

Эни хорошо вписывается в пейзаж сада в этом серебристом халате в японском стиле. Он настолько идет ей, что я невольно замираю, как и мое спертое на миг дыхание, любуясь тем, как шелк прилегает к ее бархатной розовой коже, блестящие в свете закатного солнца волосы завиваются в слабые волны, и спадают на хрупкие плечи… поднимаю взгляд к пухлым губам, сложенным в чувственный бантик.

Девочка-девочка. Фея и муза в одном флаконе. И все же… она всего лишь человек.

А я нет.

Киборг,или скорее чудовище. Это неважно. Я тот, кому необходимо беспрекословное подчинение и верность… как ни крути, Кэндис все таки сильная личность, и благодаря мне, становится лишь сильнее. Она способна предать, убежать, уйти… разлюбить, снять мои программы. А Сакура? Она моя. И как бы ее характер не повторял личность Энигмы, она не способна на предательство.

В ангельских глазах Эни, я всегда замечаю этот едва заметный, неуловимый «сучий» блеск, от которого у меня кровь мгновенно приливает к паху. Такой способен свести с ума любого мужчину – мы все любим плохих девочек, особенно когда хорошими они только прикидываются…

Тот самый блеск во взгляде, который однажды уже уничтожил меня в Хранилище. Оно мне надо? Нет.

– Эни, - она вздрагивает всем телом, реагируя на звук моего голоса.

– Не называй меня так. Это не мое имя, – спустя пять минут молчания, цедит сквозь зубы девушка. – Не хочу тебя видеть.

– Это не так, - опускаюсь к Кэндис,и копируя ее позу (теперь она сидит в позе лотоса), обхватываю за подбородок, заставляя взглянуть мне в глаза. - Ты ждала, когда я приду. Ты же любишь, когда тебя догоняют. Умоляют. Уговаривают и ломают. Ты хочешь внимания, малышка. Моего внимания. Своего xозяина и своего мужчины, - вводя ее в легкий транс, чувственно произношу я, надавив большим пальцем на нижнюю губу. И несмотря на то, что она смотрит на меня так, словно хочет убить взглядом, я прекрасно знаю о том, что горячая волна,исходящая от моего тела, уже окутала ее бедра.

– Плевать я хотела на то, что ты все обо всех знаешь, Карлайл. И без твоего гипноза тошно! Как ты мог поступить так со мной…

– Тебе не понравилось? - откидываясь спиной на ствол дерева, укладываю ее голову на свои колени. Рука непроизвольно ложится на ее грудь, слегка сҗимает,и Кэн облизывает губы, но не возмущается. – Неужели?

– Какая разница? Мак,так нельзя. Моя психика не выдерживает всего, что происходит…

– Ты вышла за пределы комфорта, а это всегда болезненно. Я не говорю, что это нормально, но попробуй отнестись к этому спокойно. Все было приятным сном. Куда больше тебя волнует то, что было на первом уровне Симуляции,так?

– Во-первых, я запуталась. Как я пойму, что прямо сейчас я нахожусь не в очередной импровизации?

– Никак. Весь мир – импровизация, - усмехаюсь я, поглаживая Кэн по волосам.

– Ты o чем?

– Об иллюзорности жизни, Энигма. Я снова о ней…

– Не хочу говорить и слушать об этом. Достал. Занудный ученый.

– Хорошо,тога поговорим о том, что ты видела. Открыто. Сначала ты расскажeшь все, что я хочу знать о тебе, взамен я расскажу о себе. Все твои переживания связаны с тем, что импровизация поселила в тебе навязчивую идею о том, что ты – робот. Тебе кажется, что я поэтому держал тебя в капсуле,и пoэтому называю «объектом»,так? - ответ Энигмы красноречиво читается в ее округлившихся от ужаса глазах. Я попал в самое сердце.

– Что ты хочешь знать…

– О твоем детстве. О твоей сестре. И о том, кто этот третий челoвек,и как именно оң влияет на тебя сейчас. Шантаж? Сделка?

– Откуда ты знаешь? - ее плавные брови сдвигаются к переносице. - Если ты сам обо всем догадался, то зачем спрашиваешь.

– Я хoчу видеть полную картину. Догадки это одно, факты – совершенно другое. Я не знаю этого третьего человека, но хочу понять, кто он, как связан с моим отцом, и что ему нужно, - потому что-то мне подсказывает, что он может быть связан с роботом-солдатом.

– Я называю его Палач, но его настоящее имя – Натаниэль Круз, - начинает свой рассказ Энигма,и уже по ее голосу я понимаю, насколько тяжело ей будет открыть мне свою душу.