Ермак

Часть первая

Шел один из тех поганых дней, перед которым обычно предшествуют еще десять таких же. Погода находилась на пике своей мерзости. Серое небо окутало все окружение. Мелкий дождь моросил с самого утра.

Ермак всем своим нутром чувствовал одиночество, не отпускающее и вечно преследующее его. Лошадь, на которой он ехал, собеседником была скверным и тупа даже для лошади.

Пальцы практически перестали слушаться от постоянно нагнетающего холода. Кое-как держа узду придурочной лошади, которую все время кренило в право, Ермак проклинал себя, за то что не взял перчатки, и продолжал ехать по тропе вдоль диких лугов. На душе было скверно: «Жить ради того, чтобы жить – такой же веский аргумент как просто сдохнуть», – подумал Ермак.

Лошадь остановилась и уставилась в глубокую лужу.

– Задумалась о высоком, Покша? – сказал Ермак лошади и несильно ударил ее.

Лошадь пошла дальше. Ермак сплюнул.

Короче, он хотел выпить.

До деревни Аговеть Ермак доехал к ночи.

«Без частокола, без патрулей – завоевывай не хочу».

К несчастью, ничего похожего на таверну или гостиницу здесь тоже не наблюдалось. Немного проехавшись вдоль деревянных домишек Ермак остановился возле самого большого, откуда доносились звуки пьянства и гуляний.

Тусклый желтоватый свет освещал закоптившийся потолок, просторный зал и собравшихся здесь людей.

Мужики пили и разговаривали о своих мужских делах. Обычно любые мужские разговоры начинаются с рода занятий: кузнецы разговаривают о кузне, хлебопашцы о хлебе, плотники о дереве – это первый этап. На втором этапе, каким бы не было твое ремесло, все говорили о бабах, либо о том как они напивались, или как они завалили баб после того, как напивались. Третий этап звучал как: «Ты мне кто? Друг. Брат. Враг» – обычное выяснение отношений.

Когда в дом вошел незнакомец, половина мужиков находилась в стадии разговора о бабах и выпивке, вторая о «друг, брат, враг».

С хлопком двери галдеж, шум, звон и похабные рассказы в мгновение прекратились. Все смотрели на незнакомца, чье лицо скрывал большой капюшон, одет он был по-нездешнему, скорее по столичному, ростом высок, чуть выше среднего, немного худощав, но сложен бодро, оружия при нем не было.

– Ты кто такой? – выкрикнул здоровенный бородатый кузнец.

Незнакомец снял капюшон: желтоватый свет открыл его темные короткие волосы и недельную щетину. Если бы в помещении присутствовали женщины, они бы нашли его весьма привлекательным.

– Ермак сын Радигоста, – представился чужак.

– И откуда ты, Ермак? – спросил одноглазый сапожник.

– Из Тураха.

К Ермаку подошел крепкий седой мужчина, он осмотрел странника с ног до головы и протянул ему свою крепкую руку – Ермак пожал ее, не отпуская руки мужчина сказал:

– Меня зовут Яромир. Я знал твоего отца. Он по-прежнему держит гостиницу?

– Прошлой зимой он умер, – ответил Ермак.

– Хороший был мужик, – вздохнул Яромир. – Что тебя привело к нам, Ермак?

– Мне нужен кров и работа.

– Лошадь есть?

– Да.

– На драконов охотился?

Ермак кивнул.

– Тогда будь гостем, через три дня пара лишних рук нам не помешает.

Яромир приказал одному из мужиков позаботиться о лошади странника и жестом пригласил Ермака к столу.

Ермак сел между здоровым мужиком, чье лицо разрезали уродливые шрамы и тощим паромщиком.

Пожилая женщина поднесла ему тарелку ухи и кружку драконьей настойки.

– Это Мирослва, – сказал тощий паромщик. – Жена Яромира, он у нас тут старший.

Ермак кивнул, давая понять, что слушает. Обмороженные пальцы с трудом схватили кружку и Ермак отхлебнул – пойло оказалось средней паршивости.

– Ну как? – спросил тощий паромщик.

– Недурно, – Ермак сделал еще глоток.

– Последние запасы, – изъяснил тощий паромщик. – Через три дня отправимся на охоту и пополним их, а больше мы тут ничем и не занимаемся.

Мужчина в шрамах громко рассказывал своему соседу о войне.

Всегда находился такой человек, который рассказывал о войне и армии, естественно по его мнению, никто другой кроме него жизни не знал.

– Вот ты служил? – обратился он к Ермаку.

– Да.

Военный одобрительно похлопал Ермака по плечу.

– Когда есть только ты и враг – это страшно, – снова вернулся военный к своему соседу. – Руки и ноги летели в разные стороны и бывали случаи, когда мы стояли в ряду, а по нам стреляли с катапульт и пораков или требушетов, как их называли командиры. И что бы вы сделали? – обратился он ко всем.

«Риторический вопрос», – подумал Ермак и улыбнулся. – «Ведь рассказ о тебе, ты тут главный герой».

– Отпрыгнул, – сказанул кто-то из толпы.

– Ты хоть представляешь, что такое катапульта? – возмутился бывший военный. – Мы срались и не было в этом ничего зазорного.

Ермак доел уху и, выпив драконью настойку, пересел, чтобы взять добавки и избавиться от разговоров о войне.

На этот раз попался тот самый человек, который везде был и все знал, и всюду было хорошо: на западе, на морях, но не здесь.

«А что же ты делаешь тут?» – спросил себя Ермак и налил еще выпить, когда к нему подсел Яромир.

– Неплохая настойка? – утвердительно спросил он.

– Да, – улыбнулся Ермак.

– Хорошо, что ты имел дело с драконами, а то пошел я как-то по молодости на дракона неогнедышащего. Убить – убил, но как же расстроился, когда узнал, что у него пузыря нет.

Ермак рассмеялся, давая понять собеседнику, что разбирается в анатомии этих тварей.

Оно было и неудивительно, в столице находилась одна из самых известных академий, чьим основным профилем являлись драконы, хотя сам Ермак считал ее учителей глупцами, которые выучились у хитрецов, которые не найдя в столице драконов решили продавать свои знания для глупцов, но кое-что из академии он подчерпнул.

Яромир об этом не знал и продолжал, Ермак его не останавливал:

– Никогда не задумывался для чего драконам пузырь? На сомом деле, когда они огонь пускают он же у них не из живота берется и непросто они его из пасти выбрасывают. Дело в том, что драконы выплевывают эту жидкость, у нас драконьей водой именуемой, из пузыря, – Яромир отхлебнул драконьей настойки и продолжил. – А уж она то потом и воспламеняется на выходе. Из-за этого пузыря они часто в полете огнем плюются, чтоб давление с массой сбросить. Я не сильно умно рассказываю?

– Отнюдь, – улыбнулся Ермак.

– С пузырем у нас своя наука придумана, мы его раньше на дерево подвешивали да дырочку ножом прорезали и ждали, пока стекало, но пузыри рвутся часто и по нескольким тарам не удобно разливать, да и с кровью получается. Как там в свете называется, когда с кровью?

– Кровавый дракон, – не задумываясь ответил Ермак.

– Да, да именно, но чистая драконья вода куда лучше, поэтому мы другой способ нашли, но об этом уже ближе к делу расскажу. А драконья вода у нас лучшая, – подытожил Яромир.

Тут Ермак сильно сомневался, о драконьей воде конечно рассказывали и в академии, но о ней он знал не понаслышке. Особо ценилась драконья вода с юга, а уж если дракон был молодой или совсем маленький, когда их драконья вода имеет приятный пряный вкус, цены росли в разы. Самой вкусной считалась заморская драконья вода из единственного вида травоядных небольших драконов, за одну такую бутылку из молодого дракона ценители отдавали целые замки. Самой крепкой же драконьей водой считалась вода с севера. Но все как всегда зависело от вида дракона и кучи других факторов, про которые Ермак не собирался читать лекции, отчасти потому, что его язык уже заплетался.

В общем, незнакомец всем пришелся по душе, вел он себя прилично, поддерживал любой разговор и как будто не имея своего мнения понимал и принимал чужое, но на это внимание никто не обратил. Главное, что он слушал и много улыбался. Пока не напился до беспамятства.

Ермак с трудом открыл правый глаз. На полу спалось неуютно, поэтому все тело болело, как будто его избивали пол ночи. Превозмогая боль затекшего тела Ермак отлепил свою голову от пола.

Тут он был не один, по всему дому, во всех местах валялись сопящие, храпящие и пердящие мужики. Второй глаз по прежнему не хотел открываться.

«Вокруг столько народу, а я чувствую себя одиноким. Я как будто не с ними. Впрочем, такое со мной всегда. Интересно, кто-нибудь из них испытывает такие же эмоции в той же мере что и я? И чем бы заполнить эту пустоту?» – прогнал свои мысли Ермак и взял бутылку драконьей настойки, чтобы избавиться от головной боли.

К вечеру все продолжили пить, уже считая Ермака старым товарищем.

Желтоватый свет тепло освещал лица в большом зале, где мужики пили, ели и гуляли от столика к столику.

– Тебе нужно здесь остаться, – сказал однорукий рыбак, наливая себе и Ермаку драконьей настойки.

– Где? – переспросил Ермак.

– У нас в Аговете, тут бабка Фроника может тебя пристроить.

– Дурак что ли? – возразил тощий паромщик, который просто проходил мимо. – Там же ведьма!

– Сам ты дурак! – огрызнулся однорукий рыбак. – Фроника хоть и карга, но не ведьма.

– Да не бабка, а та приезжая девка, – объяснил тощий паромщик.

– Вы о той девке? – заинтересовался вопросом бородатый кузнец, проходивший мимо.

– Ну да, – ответили тощий паромщик и однорукий рыбак в один голос.

– Ууу, – протянул кузнец. – Она точно ведьма.

– А я про что тебе, говорил, – упрекнул тощий паромщик однорукого рыбака. – Ведьма она, окаянная.

– Кто? Девка та? – спросил только что подошедший одноглазый сапожник.

– Ага, – ответили все трое в один голос.

– С ведьмами лучше не связываться, – сказал тощий паромщик.

– Точно, – согласился кузнец. – Слышал я, что связался один мужик с такой, так у него через несколько дней член отвалился.

– Да не ведьма она, – сказал одноглазый сапожник.

– А кто ж тогда? – спросил кузнец.

– Ведьма, – заявил тощий паромщик.

– Ну, не знаю, – сказал однорукий рыбак.

– А как же член?! – доказал кузнец.

– Да простая девка, – предположил одноглазый сапожник.

– Вы о ведьме? – спросил, специально подошедший военный с расписанным шрамами лицом.

– Ага, – ответили все, кто был уверен, что она ведьма.

– Вот, смотри, – обратился военный к сапожнику. – Стала бы обычная девка одна путешествовать?

– Точно, – согласились тощий паромщик, кузнец и однорукий рыбак.

– Может быть, поверья у нее какие… – начал одноглазый сапожник.

– Да вот же, Никола, – выкрикнул кузнец. – Никола, Никола, – повторял кузнец пока к ним не подошел парень по имени Никола.

– Чего? – неохотно произнес тот.

– Это у его брата член отвалился, – представил кузнец Николу.

– Вы о девке той разговариваете, что ли?

– Ага, – ответили все.

– Она ведьма, – провозгласил Никола.

– Да нет, – возмутился кузнец. – Ты лучше про брата своего расскажи.

Никола провел рукой перед лицами слушателей, нагнетая занавесу таинства, и начал:

– Брат мой Истома всегда хорош собой был. По молодости он по всем деревенским девкам прошелся, не раз от соседских мужиков за это получал, а с него все как с гуся вода. Но в конце концов матушке с отцом надоели его гуляния и поженили они его на девке одной, не помню, как звали, но страшная до жути была. Как он не хотел этого, а с волей отца смириться пришлось. Родились у них с этой страшной пару деток, да только семейным он так и не стал, только повод дай, так он от своей сразу к другой бабе бежал, но худо-бедно и это ему с рук сходило, но лишь до весны прошлой, потому что на тот кон к нам в деревню вояки заезжали.

– Это правда, – подтвердил кузнец.

– Так вот, – продолжил Никола. – Вояки как вояки, хлеба да выпивки им подавай, только вот платить им нечем было, кроме как девкой, которую они с собой с самого похода волокли. А деваха, ну красивая была, забитая малость, но таких красивых я еще не видал. Братец мой и попользовался ей, да только вояки не сказали ему, что девка та ведьмою была, а ведьма ни слова не говоря, прокляла его. И с той самой ночи начал член его отмирать, да кровью с гноем течь, а потом и вовсе отвалился.

– Чертовщина настоящая, – подытожил однорукий рыбак.

Ермак разлил всем драконьей настойки.

И все выпили.

– Но титьки у нашей ведьмы видные, – сказал тощий паромщик.

– Ага, – согласились все.

– И лицо красивое, – сказал одноглазый сапожник.

– Да что лицо, – возразил военный. – Я ее в брюках видал – статная задница.

– Да, – сказал кузнец. – Не будь она ведьмой я бы ее на первый стог завалил.

– Хороша чертовка, – подтвердил одноглазый сапожник.

– Вот только член дороже, – закончил мысль кузнец. – И не гоже когда баба в брюках ходит.

– Да, некрасиво это, – кивнул Никола.

– А моему глазу любо, – сказал военный. – По мне, так лучше бы она и без них была.

Все заржали.

– Хороша чертовка, – повторил одноглазый сапожник сквозь смех.

И все снова согласились и снова выпили.

– Но как быть-то с ней? А вдруг посмотришь на нее не так? И бах у тебя члена нет, – взорвался кузнец.

– Такое может быть, – подтвердил Никола.

– Да сжечь ее, гадину! – выкрикнул кто-то проходивший мимо.

– Точно! – гаркнул кузнец. – А то баб наших бородавками наградит, что мы на них смотреть не сможем, а с нами, – кузнец показал руками что-то, отрывающееся от чего-то.

– А что если сначала поиграться с ней, а потом убить. Проклятие и спадет, коли ведьма мертва будет, – предложил тощий паромщик.

– Может, ты и прав, – задумался военный.

– Тогда ее точно сжечь нужно, – догадался кузнец.

– Но давайте сначала выпьем, – предложил Ермак.

Все согласились.

– А хороший ты мужик, Ермак, – сказал кузнец. – И поговорить с тобой есть о чем. За Ермака!

Все выпили.

– Все-таки хороша девка, – в очередной раз повторил одноглазый сапожник и все снова согласились и снова выпили.

Ермак проснулся на полу.

Открыв глаза он выругался и пошел прочь из этого ужаса. Третий день подряд просыпаться на голых досках не хотелось.

Первый же встречный мальчуган, рассказал ему, как добраться до дома бабки Фроники.

Быстро отыскав конюшню по запаху конского навоза, Ермак вошел внутрь.

Покша, его лошадь была жива-здорова и выглядела хорошо.

Поприветствовав пьяного конюха, Ермак закинул седло на лошадь и услышал за своей спиной, знакомый голос:

– Какие люди и без свиты? – произнес голос.

Ермак обернулся – перед ним стоял крепкий парень среднего роста, в серой меховой шапке и красными глазами.

– Добрый день, Велибор, – Ермак пожал ему руку и похлопал по плечу.

– Выглядишь погано, – сказал Велибор, осмотрев опухшее лицо Ермака.

– Ты тоже паршиво смотришься, – ответил Ермак, посмотрев в красные глаза Велибора. – Когда в последний раз спал?

– Дня три назад или около того, но об этом позже. Ты где остановился?

– Собираюсь к бабке Фронике, – сказал Ермак.

– Я тоже туда направляюсь, – оговорил свой план Велибор.

– Вы бы держались оттуда подальше, – дал совет пьяный конюх.

– Чего ж так? – уточнил Велибор.

– Там ведьма, – почти шепотом произнес пьяный конюх.

Ермак и Велибор посмотрели друг на друга и улыбнулись.

– Бабка ваша что ли ведьма? – заинтересовался Велибор.

– Да нет же! – возмутился пьяный конюх. – Девка, что к ней поселилась.

– Так, так, так, продолжай, – попросил Велибор.

– Был такой малый у нас на окраине, – начал пьяный конюх. – Истомой звали, так вот, ему одна ведьма, наколдовала…

Ермак забрался на лошадь, не слушая пьяного конюха, и маякнул Велибору, что тот не стоит их времени.

Ермак выехал первый, Велибор нагнал его чуть погодя. До бабки Фроники ехали молча.

Двухэтажный крепкий домик, выгодно отличался от остальных домишек своими размерами и основательностью.

– Ты Фроника? – спросил Велибор у бабки, подметающей крыльцо.

– Ну я, – ответила бабка, не отвлекаясь от дел.

– Можно у тебя переночевать?

– Семь клипе комната.

– Дороговато, – заметил Велибор.

– А похороны ты мне что ли оплатишь? – возмутилась бабка.

– Нам бы две комнаты, – сказал Ермак.

– Не, – шепнул ему Велибор. – Давай одну. Я так или иначе с утра уеду.

– Будь по-твоему, – согласился Ермак.

Бабка взяла с них плату и впустила в дом.

– Комната на втором этаже справа. Подниматься не буду, спина больная. На лестнице свежая доска лежит, на нее не наступайте – не прибита. Девок сюда на водить. Мордобои не устраивать…

– Понял-понял, – остановил ее Велибор и двинулся к лестнице, зовя за собой Ермака.

Велибор бросил несколько толченых кореньев прытника-угрюма в ступку и начал разогревать их над небольшой печкой.

Ермак закрыл дверь их комнаты на засов и хлебнул крепленого вина из фляги, которую вручил ему Велибор. Помимо Ермака и Велибора в комнате находились: небольшая печка, массивный шкаф, пара табуретов, да жесткая кровать.

– Так откуда ты едешь? – спросил Ермак, старого друга и по совместительству алхимика при дворе князя.

– Из Ариньи, – ответил Велибор, полностью погруженный в процесс разогревания корений.

– И как там ситуация?

– Стабильно. Народ не бунтует, живет своей жизнью. Жалуется на все, но это в порядке вещей – они слишком глупы и неорганизованны, чтобы что-то предпринять.

Из ступки повалил едкий зеленый дым, Велибор достал из внутреннего кармана своей куртки небольшую деревянную трубочку и начал вдыхать через нее ядовитые пары.

Ермак подошел к окну, сделал большой глоток из фляги и посмотрел вдаль: две лесистые сопки возвышались над деревней, с одной из них сползала извилистая дорога, затем она упиралась в деревушку и растекалась вдоль кривых домишек и завалившихся заборов.

– Отличная отрава, – сказал Велибор, втянув в себя весь дым.

– Из Ариньи? – поинтересовался Ермак просто чтобы поинтересоваться.

– Из нее, – ответил Велибор.

– Прямиком для продажи в столице? – спросил Ермак.

– Ты даже не представляешь, какой на нее спрос, все богатенькие молокососы сидят на этой дряни. Но сначала я заеду в монастырь, что за сопками в полудне пути отсюда, там прекрасные лекаря, хочу купить у них еще кореньев, ну а потом уже в столицу. Кстати, ты будешь?

Ермак отхлебнул из фляги:

– Ты же знаешь, меня после нее охватывает печаль безграничная.

– Ну да, ну да, – согласился Велибор, но все равно бросил на кровать Ермака небольшой кулек.

– Так, на всякий случай.

Ермак поблагодарил его кивком.

– А ты все так же и шпионишь для князя?

– Ага, – подтвердил Ермак.

– И что, думаешь делать с этой деревней?

Княжество, в котором жил Ермак, долгие годы было ввязано в войну с западом и за последние годы сильно обнищало. Заключив шаткий мир с западными соседями перед правителем открылись новые горизонты – восток, где не было никаких сильных княжеств. В этом и состояла работа Ермака. Он разведывал обстановку соседних провинций и пользуясь простой формулой, где подсчитывал сколько денег придется вложить и насколько выгодно будет это вложение, давал князю письменный отчет, указывая самый прибыльный вариант о судьбе провинции: первый вариант, вырезать поселение – весьма затратное предприятие, но при определенных условиях, например, наличие золотого рудника – это прибыльный ход, вариант второй, захватить поселение – также затратно, но при обложении местных жителей налогами прибыльно в перспективе, третий вариант, наладить торговлю – самое сложное, но при обилии редких товаров, вариант также имеет место быть, и четвертый вариант – не трогать поселение вовсе, что означает, никакой прибыли от поселения получить не удастся.

– Так что думаешь делать с этой деревней: вырезать, захватывать, торговать или не трогать? – переспросил Велибор, снова закидывая толченые коренья в ступку.

– Склоняюсь между третьим и четвертым вариантом. Нужно узнать, как и в каком количестве местные добывают драконью воду. В общем, узнаю обо всем завтра на охоте и уже смогу работать с цифрами.

– Наверное, любишь свою работу? – спросил Велибор, втягивая в себя зеленый дым.

– Ненавижу, – ответил Ермак.

Ермак проснулся на кровати с недопитой флягой вина. Велибор не спал, из-за своих кореньев он в принципе редко спал.

В дверь тихонько постучали.

– Открой, – попросил Велибор, разрыхляя коренья. – Я занят.

Ермак неохотно встал с кровати, подошел к двери и остановился, чтобы прислушаться. Несильный стук повторился. Судя по месту ударов, человек был на голову ниже Ермака, если отталкиваться оттого, что стучат обычно на уровне груди.

Ермак открыл дверь и услышал приятный аромат горького шоколада, тонкие нотки апельсина и яркий букет жаренных какао-бобов.

В дверях стояла молодая девушка.

Волосы цвета вороньего пера прямыми линиями обтекали ее бледное лицо и тоненькую шею. Туго затянутый корсет вздымал грудь, на которой улегся треугольный медальон. Черные, на манер военных, брюки были заправлены в высокие женские сапожки.

Вздернув вверх свои черные брови, девушка приподняла уголки пышных губ, немного повела аккуратным прямым носиком и, пару раз похлопав ресницами, представилась:

– Диана из Ароса.

– Ермак, – сказал Ермак.

– Это я позвал, – крикнул Велибор, натирая коренья в дальнем углу комнаты.

Ермак пригласил девушку войти и закрыл дверь.

– Вот скажи мне Диана, – тут же затараторил Велибор. – Слышала ли ты о том, что здесь в деревушке один мужик с колдуньей переспал, а она его прокляла и у бедолаги член отвалился.

Диана сжала губы бантиком высоко подняла брови, округлила и без того большие глаза и посмотрела на Велибора и Ермака как на полудурков.

«Обоснованно», – согласился с ее взглядом Ермак.

– А пред тем как у него все пропало, кровь шла? – серьезно спросила Диана уже с обычным выражением лица.

– Да, – подтвердил Велибор.

– И гной был?

– Да, – повторил он снова.

– А мочился он часто?

– Не знаю, – уже без особого интереса признался Велибор.

– А про гонорею знаешь что-нибудь? – Диана победно скрестила руки на груди. – Чувствую я, что приукрашена эта история начиная с колдуньи и заканчивая концом.

– Она колдунья, – представил гостью Велибор. – Познакомился с ней пока ты спал.

Диана в подтверждение его слов озарила комнату небольшой огненной вспышкой.

Велибор, чей организм насквозь пропитался кореньями прытника-угрюма, стал захвачен идеей монастыря и тут же свалил в путь.

Бросив вторую бутылку вина под кровать, Ермак попрощался с Дианой и лег спать.

Девушка оставила после себя приятное шоколадное послевкусие. Нечто особенное Ермак увидел в ней: западный город, где она родилась, внешность, отличающая ее от здешних женщин, шелковый голос, как будто порывающийся в плачь, услышав который хотелось защитить и спасти ее от всего мира, к тому же она была чародейкой.

Встал Ермак рано или, если быть точнее, поздно ночью.

Как только край неба начал приобретать светлые оттенки, он сбросил весь свой хлам в шкаф, оставив себе лишь меч, флягу с водой и кастет, с которым никогда не расставался. Перед уходом Ермак заплатил бабке Фронике три клипе, чтобы она поддерживала огонь в его комнате, и направился к месту встречи.

Народ помаленьку подтягивался в большой дом. Разговаривали мало – в основном приветствия. Когда собрались все или почти все, так как никакой четкой договоренности мужики не имели. Короче, кто был в доме сели за столы. Пара бравых хлопцев принесла большой чан с похлебкой. Застучали ложки. Ели молча. Никто не смотрел друг на друга, ел стар и млад, высокий и короткий, одноглазый и однорукий, и Ермак. Поев мужики дернули по кружке драконьей воды, снарядились и двинули на охоту.

Дорога обещала быть неблизкой. Сначала шли тропой на Юг, потом полем и затем вышли к лесу. Ермак единственный, кто взял лошадь, но на этом настоял Яромир, он шел подле Ермака и делился премудростями охоты:

– Драконья охота дело нехитрое, но свои нюансы есть. Твоя задача будет одной из важнейших.

– Приманка, – довольно произнес военный, поравнявшийся с ними.

Ермак посмотрел на Яромира и по его выражению лица именно все так и выходило.

«А может и ну ее, эту деревню».

– Не волнуйся слишком, приманкой лошадь твоя будет, она у тебя все равно никудышная.

«Покша, но она моя!».

– Дракон, не шибко большой, живет в пещере, когда доберемся до туда, ты у входа встанешь с лошадью и как время придет посылай ее чтоб бежала, а сам наземь падай.

– Если все удачно будет и конь твой жив останется и ты, – сказал военный.

– Хотя бывали случаи, – ухмыльнулся, обгоняющий их кузнец.

И все почему-то засмеялись, все кроме однорукого рыбака.

«Будут так шутить – вырезать эту деревню к чертовой матери», – подумал Ермак и улыбнулся со всеми.

Яромир продолжал говорить:

– Мясо разделывать пол дня придется, да мы много и не берем, жесткое оно, но вот драконий пузырь выдавливаем полностью. Я же рассказывал, что мы его раньше на дерево вешали?

– Да, – напомнил Ермак.

– Ага, и сам вспомнил, – подтвердил Яромир. – Мы как пузырь из дракона вырезаем, невысоко подвешиваем его, засовываем сверху трубку гибкую, прогоняем из нее воздух и преспокойно сливаем с пузыря всю драконью воду.

– Чистой драконьей воды попробуешь, у нас самая ядреная в округе, – сказал военный.

Мужики удалялись вглубь леса, шли непринужденно молча. Когда деревья стали реже, они срубили пару и потащили их на себе. Однорукий рыбак достал деревянную дудочку и начал играть. Мужики сначала шутили над ним, а потом и сами запели.

Как только перед охотниками открылось чистая сопка Яромир приказал всем: «… заткнуться, ублюдки чертовы».

Дракон обитал в ущелье на противоположной стороне сопки. Территория была пологой, поэтому мужики без лишних проблем добрались до места. Остановившись над ущельем, все приступили к приготовлениям: Яромир готовил здоровенный крюк, к концу которого была привязана веревка, тем же самым занимался и военный, кузнец с тяжелым молотом ходил в зад-вперед и считал шаги до ущелья, остальные готовили к бою срубленные деревья, связывая их крепкой веревкой.

Когда приготовления закончились, все встали по своим местам: Яромир стоял внизу слева от ущелья, напротив него справа от ущелья стоял военный, сверху мужики держали деревья, позади них в пяти шагах, широко расставив ноги, замер кузнец, еще пару человек стояли на подхвате недалеко от военного и Яромира.

– Твой выход, Ермак, – шепнул Яромир.

Ермак погладил Покшу.

«Прости меня».

Он нервничал и его настрой передался лошади, она фыркала, упиралась и брыкалась. Кое-как Ермаку удалось встать с ней у ущелья.

– Вещи то с нее сними, – сказал однорукий рыбак.

– Поздно, – крикнул Яромир.

Из ущелья донесся хруст и что-то большое с невероятным грохотом устремилось на Ермака. Покша встала на дыбы. Ермак выпустил узду и ударил лошадь в бок. Дракон выскочил из пещеры. Лошадь побежала. Ермак упал на землю. Огромная пасть щелкнула перед его ногами. Мужики сверху, бросили связанные между собой деревья. Повиснув, на драконе, деревья на мгновение прижали его, и в этот же момент с двух сторон в драконью шею впились крюки, каждый из которых тянул в свою сторону военный и Яромир – это заставило дракона замереть. Сверху на него прыгнул кузнец и вбил молот в его череп. Дракон рухнул перед ногами Ермака.

– Вот и все! – заорал кузнец.

Мужики окружили дракона: зеленоголовый, с коричневым телом, шершавой шкурой и потрепанными крыльями, он и вправду был не большой – размером с сарай.

– Цел? – спросил военный Ермака.

Ермак попытался сказать, что в порядке, но не смог выдавить ни одного слова и только промычал.

Мужики заржали как припадочные.

– Все хватит, – скомандовал Яромир, дав им просмеяться. – Разделываем дракона. Как начнет темнеть, собираем что можно и уходим.

Кое-как поднявшись на ноги Ермак отошел от огромного тела. Только что его могли сожрать. Вся одежда Ермака насквозь пропиталась потом. Одно неправильное движение и конец. Он был на волосок от смерти. Мужики работали слаженно, но все же это была авантюра чистой драконьей воды, а Ермак – он был лишь приманкой. Утренний завтрак подбирался к горлу.

Покша так и не вернулась, а вместе с ней ушли меч и фляга.

Как-только мужики ушли на охоту в большом доме стали собираться женщины.

Убив пару кувшинов драконьей настойки женщины перешли к разговору, ради которого и собрались.

– Что делать будем, бабы? – громко обратилась Мирослава – жена главы деревни.

– Пить дальше, девки! – предложила крепкая сестра кузнеца.

– Да ну тебя, – шикнула на нее толстая жена тощего паромщика.

– Делать что-то нужно, – заявила Мирослава. – Я целыми днями только и слышу, какая ведьма красивая, какая хорошая, такая да растакая.

– Да не сунутся они к ней, – сказала сестра кузнеца. – Все же знают, эту историю про Истому.

– Историю, которую мы сами и придумали, чтобы мужиков наших от приезжих девок отвадить – возразила Мирослава. – То ж не ведьма наколдовала, а жена его, как узнав, что муж ее загульный, да по бабам ходит, взяла она ночью кинжал вострый да и отрезала его причиндалы.

– Мирослава правду говорит, – поддержала ее лупоглазая жена однорукого рыбака. – Я сама это от жены Истомы слышала.

– Прогнать ведьму надо! – выкрикнула жена одноглазого сапожника.

– А я про что и говорю, – сказала Мирослава.

– И обрить ее, – снова выкрикнула жена одноглазого сапожника. – А то возомнила себя королевой.

– Правильно! – согласились женщины.

– И помоями ее облить, я ведро возьму! – крикнула жена военного.

– Не надо помоями, – отрезала Мирослава. – Нести далеко.

– Ну да, – согласились женщины.

– Мы лучше у Фроники помои возьмем, если надо будет.

– А как с Фроникой быть, – спросила толстая жена тощего паромщика.

– За три клипе она и сама ведьму на лысо побреет, – заявила Мирослава.

И женщины направились к дому бабки Фроники

Темнело. Уставшие, но довольные после удачной охоты мужики ввалились в большой дом.

Еда была готова. Мирослава довольно раскладывала ее по тарелкам. Мужики затащили бочку чистой драконьей воды и, не разбавляя ее, разливали по кружкам.

Яромир смотрел на свою жену и понимал по ее довольному выражению лица, что эта гадина что-то натворила. Отужинав он отвел Мирославу в отдельную комнату.

Мужики пили и смеялись над Ермаком за то, что для него чистая драконья вода казалась слишком крепкой.

Неожиданно из отдельной комнаты вылетела Мирослава, вслед за ней злой как черт вышел Яромир. Он подошел к свое супруге и что есть силы вмазал ей кулаком по морде.

После звонкого шлепка дом погрузился в тишину. Мирослава упала и застонала плюясь кровью.

Яромир вышел к мужикам, чтобы все могли видеть его.

– Братья, пришла беда, откуда не ждали, от баб наших.

– Так оно издавна было известно, что бабы дуры! – выкрикнул кузнец.

Яромир грозно посмотрел на него и продолжил:

– Когда мы охотились, жены наши пошли к ведьме, – все оживились, но Яромира никто не перебил. – Прогнать они ее хотели и дабы мысль лучше донести обрили и избили.

– Ну, дурные и черт с ними, бабские дела, что в них вмешиваться, – сказал военный.

– Так бы оно и было, будь девка обычной – да наша ведьма, а ведьмы общаются с другими ведьмами и как только другие ведьмы узнают, что мы сделали с одной из них, то прибудут сюда. И тогда окажемся мы на месте того-самого дракона.

Мужиков окунула холодная паника. Ермак, перебравший драконьей воды, выбежал на улицу держась за рот. Мирослава простонала валяясь на полу.

– Что нам делать, Яромир?

– Избавиться от нее, пока она Аговеть не покинула, да забыть, что была тут вовсе.

– А с ведьмой то справимся? – спросил кузнец.

– Бабы наши справились, мы чем хуже? – ответил Яромир.

– Я не про то, Истому все помнят…

– Да не было никогда никакого проклятья и ведьмой та девка не была. Да только подцепил от нее Истома заразу какую-то и помер от того. Я же сам его к монахам возил, они подтвердят. А истории все ваши от скучной жизни появляются.

Если бы это сказал кто-либо другой, спор мог продолжаться пару дней, но в словах и мудрости Яромира никто не сомневался.

– То есть, чего хочешь можно делать с нею? – уточнил кузнец.

– Делайте с ней, что хотите, собирайте всех кого встретите. К утру она должна быть мертва.

Получив отмашку толпа оживленно ринулась к дому бабки Фроники.

Ермак пролетел мимо верещащей Фроники и вбежал в комнату Дианы.

Она лежала на полу, остриженная, забитая, в грязи и собственной крови. Ермак захлопнул за собой дверь, обойдя Диану загасил пламя одинокой свечи и, окунувшись во мрак, наклонился перед колдуньей, но шум на первом этаже заставил его встать.

«Опоздал».

Ермак прислонился к стене возле двери и закрыл глаза. Шаги. Два человека поднимались по скрипучей лестнице. Диана простонала от боли. Стукнула не прибитая к лестнице доска – между владельцами шагов и Ермаком осталось восемь шагов и дверь. На мгновение дыхание Ермака заглушило все оставшееся окружение.

«Это не моя война. Не моя», – повторял Ермак.

Сердцебиение и шаги за дверью вошли в один такт и одновременно остановились. Ермак отступил назад и открыл глаза. Грубый мужской голос что-то пробубнил по ту сторону стены и в этот же момент дверь выбило с петель, вслед за дверью залетел кузнец и с разбега пнул Диану в живот, за ним забежал тощий паромщик.

«Не моя», – повторил Ермак, сжал кастет и ударом наотмашь уложил тощего паромщика. Кузнец обернулся, в его лицо плотно впечатался кастет, он упал и нога Ермака прибила голову кузнеца в пол.

Диана еще не понимала суть происходящего, но зато понимал Ермак. За один момент после первого удара и в этот же миг миролюбивые деревенщины превратилась в жаждущих крови дикарей, а Аговеть стала местом, где будут похоронены Диана из Ароса и Ермак из Тураха.

Ермак обошел Диану и осторожно посмотрел в окно: у входа собиралась толпа, но заходить пока никто не решался, лишь бабка Фроника выбежала наружу с криками и визгом о ведьме и чужаке.

Ермак поднял Диану на руки, пройдя над павшими телами перенес ее к себе и уложил на кровать. Комнату заполняла темнота, только тонкие оранжевые линии от играющего в печи огня немного освещали помещение. Ермак забаррикадировал дверь шкафом и посмотрел в окно: народ с этой стороны здания не собирался, но было слышно, как все больше местных подходят с другой стороны.

Ермак взглянул на Диану, остриженная и избитая она лежала на кровати, не двигалась и уже не дышала.

Толпа снаружи кричала: «Ермак, сучий сын, ворачивай нам ведьму».

Неровные куски волос торчали на ее голове. Левая щека превратилась в кашу, одежда в тряпки. Ведьма была мертва.

«Живым я не выберусь», – сказал себе Ермак, подошел к шкафу, нащупал кулек, который оставил ему Велибор и, бросив его содержимое в ступку, начал распаривать на огне.

Толпа кричала, Ермак их не слушал.

«Выходи поганое отрепье».

Из ступки повалил темно-зеленый дым. Ермак снял ее с огня и подошел к Диане.

«Эй, козодой, мы спалим дом».

Ермак разжал ее стиснутую челюсть, зажал двумя пальцами прямой носик, вдохнул в себя пары прытника-угрюма и коснулся ее губ своими. Зеленый дым направился в ее легкие, забирая все свободное пространство.

«Дерьмо песье».

Не отрывая руки от ее носа Ермак снова вдохнул зеленый дым и прислонился к нежным губам.

Кровеносные сосуды молодой девушки впитали в себя зеленую отраву и разнесли ее по организму. Диана закашляла, открыла глаза и отпрянула от Ермака.

«Ты труп чужак».

– Спокойно, спокойно, – произнес Ермак полушепотом. – Вдохни разок, – он протянул Диане ступку.

Она недоверчиво посмотрела на дымящийся сосуд, затем на Ермака.

«Ермак, сучий потрах, выходи со своей ведьмой».

– Вдохни, – как можно мягче произнес Ермак.

Не зная, верить ли ему или нет, не зная, что было с ней, когда она была без чувств, Диана колебалась.

«Мы заходим! Потрошить тебя как дракона будем».

– Вдохни, – прикрикнул Ермак.

Диана вдохнула из протянутой к ней ступки.

«Ведьма, мы идем за тобой».

– Сейчас будет сложно, – инструктировал Ермак колдунью. – Из-за принятого тобой вещества твои мысли поменяются, но не пугайся, скоро тебе станет лучше. Главное, что ты жива.

Грохот и лязг раздался по всему помещению – толпа зашла внутрь.

Ермак схватил Диану за руку и бросился к окну.

Они с грохотом свалились с пологой крыши вместе с кусками прогнившей черепицы и впечатались в мягкую землю. Увязая в грязи и навозе огорода бабки Фроники Ермак и Диана смогли добежать лишь до соседнего дома.

Забившись в щель старой разваливавшейся завалинки они засели по колено в опилках. Ермак слышал ее сбившееся дыхание. Ощущал, бьющееся, словно табун бегущих лошадей, свое сердце. Видел силуэты проходящих деревенщин с факелами. Знал, что шансов вырваться мало. Понимал, что с рассветом их не будет вовсе. Черная ночь уже ждала увидеть пару смертей.

«Выходи, чертов пес».

Диана пискнула – Ермак зажал ей рот ладонью.

Местные дикари остановились и начали осматриваться по сторонам. Один из них что-то заметил и они направились в сторону беглецов.

Из-за прытника-угрюма Диану трясло и знобило, Ермак обнял ее. В паре шагах от его ног, замерла толпа и вдруг резко и с криками побежала куда-то в сторону.

Выбравшись из под завалинки Диана и Ермак метнулись к ближайшему сараю. Врубившись в накрененную стену, они остановились, чтобы прислушаться.

«Их нужно найти. С чужаком черт с ним, а вот ведьма».

Голос находился совсем близко. Шаги двух или трех человек обходили сарай с другой стороны. Ермак затаил дыхание. Чавканье от шагов усиливалось – враги приближались. Ермак схватил руку спутницы и они нырнули в сарай.

«Чертова мотыга», – выругался про себя Ермак, когда он и Диана споткнулись о валявшийся черенок.

«Там кто-то есть», – заорал голос за деревянной стеной сарая.

Ермак схватил какую-то крепкую дубину и сделал пару шагов ко входу, чтобы Диана оказалась за его спиной.

«Вам хана», – выкрикнул хриплый мужской голос.

Ермак стоял у входа. Его правое колено дрожало, словно пыталось выбиться наружу. Над головой, руки крепко сжимали дубину, которая оказалась тяжелой и оказалось колуном.

Ермак ориентировался по звуку, убирая в своем воображении стены сарая, и представляя, где в данный момент находятся противники.

Колун врезался в кость и пробил череп, теплые кусочки мозга и крови опорошили руки и лицо Ермака. Тут же что-то острое пронзило его левую кисть. Второй противник, оказавшийся военным, повалил Ермака на землю. Тонкое холодное перо, окутанное кровью хаотично задергалось, снова и снова протыкая руку. Ермак вбил свой кулак в морду противника. Перо еще раз проткнуло его левую руку. Он прижал целой рукой военного к себе, не давая ему маневра для ударов. Перо вошло в плечо. Ермак впился зубами в щетинистую щеку. Соперник с силой прижал его к полу, заорал и скорчился – колун перебил его позвоночник.

Диана стащила тело с Ермака и помогла ему подняться. Оказавшись на ногах Ермак сплюнул кровавый шмат мяса. Кровь быстро стекала по его левой руку, но этого он не чувствовал. Теперь вся деревня знала, где они находятся. Ермак подобрал колун и они помчались прочь от сарая. Толпа заметила их, когда они приблизились к забору, попятившись Ермак и Диана наткнулись на другую группу людей – их окружили.

Толпа улюлюкала. Ермак поднял колун на уровень груди. Диана закричала. Что-то тупое вонзилось в затылок Ермака.

Голова кружилась, желудок подходил к горлу. Крики взрывали барабанные перепонки. Запах горелого жира ударил в нос. Ермак открыл глаза:.

Он находился на земле. Вокруг было светло – слишком светло и жарко. Напротив него в диких конвульсиях крутился Яромир, его лицо быстро покрывалось большими волдырями, кожа отслаивалась от тела, одежда впаривалась в плоть, пузыри на руках лопались и превращались в черную корку. В один миг его волосы вспыхнули убивающим пламенем, которое тут же обхватило тело. Яромир сгорел заживо.

Над Ермаком стояла Диана. Она управляла огнем, который как послушный зверь убивал все живое на своем пути. Вся Аговеть словно умирающая тварь, загнанная в капкан: шипела, кричала и корчилась.

Неожиданно ведьма упала, ее руки обуглились до локтей, сапоги обгорели до дыр, грудь тяжело вздымалась – она потеряла сознание.

Стало тихо. Ни одного крика, лишь горящие дома потрескивали, пробивая гробовую тишину.

Большая влажная морда уткнулась в шею Ермака.

«Покша», – улыбнулся Ермак, он был глубоко признателен и тронут, что она не бросила его.

Уложив Диану поперек кобылы и кое-как перемотав свою руку, Ермак забрался на Покшу и направился в сторону монастыря.

На холме, когда солнце на половину вылезло из-за горизонта, Ермак обернулся: дым ровными полосами поднимался вверх, ни одной живой души, от деревни остался лишь пепел и черные очертания полуразрушенных домов.

Ночь получила сегодня достаточно смертей.

Доехав до монастыря Ермак свалился с лошади без чувств.

Следующим утром его разбудил Велибор. Ермак лежал на кровати в какой-то каморке, где находилась лишь кровать и маленький шкафчик.

Велибор не расспрашивал о произошедшем, лишь протянул Ермаку небольшой листок, чернила и перо. Он сказал, что направляется в столицу и спросил не передать ли что-нибудь для князя.

Аккуратным почерком Ермак вывел: