Эротический цирк

Глава первая

Сумерки стремительно сгущались, предвещая скорое наступление ночи. С замирающим от радостного предчувствия сердцем Данни Эпплъярд удобно устроилась на подоконнике в своей уютной спальне и стала смотреть в окно. Пушистые облака, пронизанные багрянцем заката и отороченные золотом, медленно проплывали над фабричными трубами и крышами многоэтажных зданий. Помедлив немного, утомленное солнце неохотно скрылось из виду. На землю опустилась темнота.

Данни обожала это время суток. Спать ей не хотелось, и можно было помечтать, пока не вышел из ванной Тэм, ее дружок.

У него имелась своя точка зрения на распорядок дня. Он работал звукооператором в утренней телепередаче и был вынужден вскакивать с постели в половине пятого утра, чтобы вовремя добраться до студии. Данни, естественно, не была от этого в восторге.

Именно из-за его дурацкой работы у них и начали портиться отношения. Данни взглянула на свое отражение в оконном стекле и поморщилась. Тэм в последнее время вел себя высокомерно и грубо, заставляя ее рано ложиться спать. Это ее раздражало. Мало того, ей приходилось каждый вечер выслушивать отвратительные рулады, доносившиеся из ванной: квартирка была довольно-таки маленькой.

Вот и сейчас, вглядываясь в свои темно-зеленые глаза и каштановые локоны, упавшие на лоб, Данни криво усмехнулась при звуках очередной «трели». Вскоре послышался шум воды: Тэм включил душ и стал напевать свою любимую песенку из репертуара «Куин». Потом он долго чистил зубы…

Гигиене зубов Тэм придавал особое значение, а рот считал священным местом и напрочь отказывался заниматься с Данни оральным сексом. Впрочем, он позволял делать это ей для него…

Она улыбнулась и залюбовалась своим чувственным ртом и ямочками на щеках. Глаза ее подозрительно заблестели. В последнее время с ней творилось нечто удивительное: она перестала общаться с людьми, чувствовала себя разбитой.

— И это в двадцать шесть лет! Что за жизнь? — Данни накинула халат. — Я превратилась в старуху.

— Уже разговариваешь сама с собой? — спросил Тэм, выходя из ванной. Вид у него был очень самодовольный, от него пахло мылом и зубной пастой.

— Ты ведь со мной почти не разговариваешь! — огрызнулась Данни, нахмурившись.

Одарив ее снисходительной улыбкой тонких губ, всегда приводившей Данни в ярость, Тэм упал на пол и начал выполнять свои обязательные тридцать отжиманий перед сном.

Данни вздохнула и, присев на кровать, стала наблюдать, как напрягаются мускулы под его бледной, без волос, кожей. Наконец это ей надоело, и она язвительно спросила:

— А почему бы тебе не внести в упражнения некоторое разнообразие? Например, выполнять их, лежа на мне.

Она хихикнула, довольная своей шуткой.

Тяжело пыхтя, Тэм повернул голову и, окинув ее ироническим взглядом, воскликнул:

— В самом деле? Подожди, пока я закончу. Уф, вот и все! — Он бодро встал и удовлетворенно потер ладони. От этого жеста Данни захотелось кричать от отчаяния — так он ей осточертел.

Следовало признать, что, как бы ни раздражала Данни приверженность ее приятеля к физическим упражнениям, они благотворно сказывались на его форме. Регулярная гимнастика и плавание придавали его фигуре стройные очертания. Ростом в пять футов и десять дюймов, этот русоволосый атлет почти соответствовал ее идеалу мужчины. Рядом с ним она чувствовала себя едва ли не карлицей.

— Знаешь, тебе тоже не помешала бы гимнастика, — сказал Тэм, подойдя к кровати. Не глядя на Данни, он завел будильник. — У тебя растолстел зад.

Они легли в постель, и Тэм спросил, дотронувшись до ее бедра:

— Что это, целлюлит?

Данни оттолкнула его руку.

— Нет, черт бы тебя побрал! Оставь меня в покое!

— Ты действительно этого хочешь? — вкрадчиво спросил он, проведя рукой по ее бедру и животу в направлении груди.

— Ты же знаешь, что я хочу тебя, — призналась она, проклиная себя за слабоволие и поудобнее устраиваясь на подушке.

Его зеленые глаза потемнели, губы вытянулись в самодовольной улыбке. Он потянулся и заложил руки за голову. Она наклонилась над ним и поцеловала, просунув язык ему в рот. Язык немедленно онемел от зубной пасты, она отшатнулась и закричала:

— Черт бы тебя побрал! Сколько пасты ты извел? Половину тюбика? Почему от тебя никогда не пахнет пивом или сигаретами?

Тэм опешил.

— Поищи себе приятеля среди бродяг! — огрызнулся он.

— Да ладно тебе, Тэм! Не будь занудой, — попыталась помириться с ним Данни. Ей не хотелось выслушивать его монолог, вместо того чтобы заниматься сексом.

Она пощекотала ему кончиками пальцев грудь.

Тэм вздохнул. Она стала теребить его сосок, а когда он отвердел, погладила плоский живот и сжала напрягающийся член рукой, чувствуя, как он быстро увеличивается. Тэм учащенно задышал, и она принялась целовать ему грудь, живот и пупок, возбуждаясь от его вздохов.

По ее грудям медленно растекалось тепло, соски набухли и отвердели, а в промежности стало влажно и горячо. Половые губы раскрылись, словно лепестки бутона розы, в клиторе началась пульсация. Данни томно застонала.

Она всегда быстро возбуждалась, за что Тэм и называл ее ненасытной. Сама же Данни полагала, что она нормальная женщина.

— Ну же! — простонала она, пытаясь заставить его поцеловать ее лоно.

— Ты ведь знаешь, что я этого не люблю!

— Ладно, тогда хотя бы погладь меня там! — выдохнула Данни. — Только нажимай сильнее!

Вместо этого Тэм стал целовать ее в губы, настойчиво просовывая язык в рот.

Данни обвила его торс ногами и начала бесстыдно тереться пульсирующим клитором о напрягшийся пенис и мошонку, впившись ногтями в плечи.

Тэм засопел, обдавая теплом ее ухо, и лизнул шею.

Она сжала его ягодицы руками и прохрипела, отчаянно двигая торсом:

— Возьми меня, я хочу, чтобы ты меня трахнул. Хотя бы пальцем!

— Фу, как это пошло, — прохрипел он. — Леди так не говорят.

— Когда я хочу тарабаниться, мне наплевать на светские манеры! — Данни готова была ударить Тэма кулаком по голове.

— А мне не нравится, когда мне указывают, что делать, — огрызнулся он.

Данни тотчас же остыла и, откинувшись на спину, спросила упавшим голосом:

— В таком случае не пора ли нам перестать мучить друг друга? Все равно все выходит совсем не так, как я себе это представляла. Видимо, ничего у нас не получится из совместной жизни.

— Честно говоря, мне тоже порядком осточертело твое нытье. Тебе не угодишь! — резко ответил Тэм.

— Это неправда! — воскликнула Данни и села, скрестив по-турецки ноги. Желание переросло в злость. Впрочем, как Данни успела заметить, это родственные чувства. Плевать на этого чурбана, можно и без него кончить! Она стала тереть рукой разбухший клитор, выглядывающий сквозь волосики на лобке. Ладонь стала влажной, и она ускорила движения. Ей стало жарко, клитор задрожал, дыхание участилось, а сердце заколотилось так, словно хотело выпрыгнуть из груди.

Тэм нажал пальцами на ее ладонь и повалил на кровать. Она согнула в коленях ноги и закинула ему на спину. Он сунул палец во влагалище, Данни охнула, бедра ее заходили ходуном. А воображение рисовало чрезвычайно неприличные красочные картины: будто бы она связана, Тэм трахает ее в разных положениях, а какие-то незнакомцы наблюдают за этим.

Данни сжала груди руками и стала дергать себя за соски. Тэм сдавил ее ягодицы и сунул во влагалище второй палец.

— Лучше трахни меня! Я кончаю! — закричала она.

Тэм вынул пальцы из влагалища и засунул в него член. Данни принялась биться о него лобком как сумасшедшая. Вскоре их тела двигались в одном ритме. Его курчавые волосы щекотали клитор, усиливая вожделение. Она изогнулась и, обхватив его плечи руками, затряслась в исступленном оргазме.

Тэм быстрее заработал торсом, заполняя пенисом ее лоно. Головка члена разбухла, задрожала и извергла горячее густое семя. Следом за этим снова кончила Данни. Тэм замер, отдышался и перевернулся на бок.

— Это было прекрасно, — хрипло сказал он, обнимая Данни и гладя ее по волосам. Потом он замолчал, дыхание его стало ровным, и он подозрительно засопел.

Несколько мгновений Данни купалась в чистом блаженстве, прислушиваясь к биению сердца. Наконец пульс вошел в норму, дыхание стало глубоким, и она взглянула на Тэма из-под ресниц, надеясь, что они начнут все сначала.

Но было поздно: он крепко спал, хотя стрелки часов показывали только начало одиннадцатого.

Два следующих дня их жизнь текла по прежнему руслу. Утром Данни полчаса добиралась до центра Лондона на подземке, потом усаживалась за пишущую машинку и начинала печатать ответы на письма клиентов страховой компании, в которой она работала. Затем она вновь втискивалась в переполненный вагон метро, с отвращением вдыхая пот и стараясь уберечь ноги от каблуков.

Тэм уже дожидался ее прихода, однако он и не думал прибраться в квартире или приготовить ужин.

В среду, однако, произошли неожиданные перемены. Во-первых, Данни получила уведомление из отдела кадров о том, что ей следует использовать свой двухнедельный отпуск до конца следующего месяца. Во-вторых, вернувшись домой, она обнаружила, что квартира пуста. На чайнике лежала записка от Тэма.

Данни скинула кожаную куртку и пробежала текст, написанный корявым почерком.

Дорогая Данни! Надеюсь, что у тебя все в порядке.

Данни усмехнулась, сообразив, что это его первое послание.

Извини, что меня нет дома. Дело в том, что мне предложили слетать в командировку в Гонконг. Я не смог устоять перед соблазном и согласился. Вернусь через три недели. Если удастся, я тебе позвоню. Береги себя! Да, пришли счета за электроэнергию и газ. Сделай милость, оплати их. Пока! Тэм.

Пробежав записку еще раз, Данни скомкала ее и отшвырнула на стол. Подлец! Даже не позвонил ей в офис! Она схватила скомканный листок с каракулями сбежавшего любовника, порвала на кусочки и спустила в унитаз.

Успокоившись, Данни села на стул и задумалась. Бегство Тэма спутало все ее планы: ведь она надеялась, что они вместе проведут отпуск. Взгляд ее скользнул по черно-белой фотографии Руфуса, стоявшей в рамочке на столике: этот пес был когда-то ее лучшим другом. Данни стало жаль себя.

— Веселенькие дела! — глядя на снимок, со вздохом произнесла она. — Впереди две недели отпуска, а у меня нет ни планов, ни лишних денег. Замечательная ситуация!

Она прижала фотографию к груди и заметила, как выросли на ковре тени. За окном сгущались сумерки. Без Тэма некому было напомнить ей даже о быстротечности времени. Ей стало так тоскливо, что она готова была сейчас безропотно вынести даже опостылевший ей вечерний ритуал Тэма.

Она поставила снимок на место и пробормотала:

— Пожалуй, нужно поужинать. От тебя, мой старый вислоухий дружок Руфус, толку все равно никакого.

Данни приготовила сандвич с острым соусом и улеглась с иллюстрированным журнальчиком, который прихватила в офисе, на диван. С глянцевых страниц ей улыбались счастливые и веселые люди. Внезапно взгляд ее скользнул по рекламе цирка-шапито, объявлявшего о приеме желающих в свое училище.

Данни с раннего детства была влюблена в цирк. В одиннадцать лет она воображала себя то в роли шпрехшталмейстера — в красном фраке с черными лацканами, белых лосинах, черном цилиндре и с кнутом в руке, то воздушной гимнасткой, то бесстрашной укротительницей львов, то клоунессой. Но сильнее всего хотелось ей научиться пожирать огонь, жонглировать и крутить обратное сальто. Все друзья тогда лопнули бы от зависти.

Теперь она почувствовала, как пробуждается в ней утраченный интерес к цирковому искусству. Объявление в журнале взволновало ее не на шутку. Ведь, научись она выполнять хотя бы какие-то отдельные трюки, она бы чувствовала себя значительно увереннее и на вечеринках наверняка без труда привлекала бы внимание парней.

Данни представила, как на каком-нибудь торжестве она исполнит сальто и начнет жонглировать фруктами из вазы, и расхохоталась. Пусть ей даже и не представится такой случай, подумала она, однако все равно приятно сознавать, что у тебя есть такие навыки.

Спалось в эту ночь без Тэма ей, как ни странно, прекрасно. Раскрытый журнал ожидал ее пробуждения на столике, напоминая, что пора менять свою жизнь.

Проснулась Данни с каким-то странным предчувствием и, застилая кровать, смахнула случайно журнальчик на пол. Громкий шлепок напомнил ей, что она вчера решила позвонить по телефону, указанному в объявлении. Адреса училища не было, зато после номера телефона значились имя и фамилия какой-то дамы: Фов Легер.

Усевшись перед зеркалом, Данни стала краситься, рассуждая вслух о том, что ей непременно следует выполнить свое решение и не откладывать звонок. «В конце концов, — подумала она, — можно посетить стоматолога в другой раз, а в офис приехать попозже».

Данни решительно взяла телефонную трубку и набрала нужный номер. После нескольких гудков, когда ее терпение иссякло, хриплый грудной женский голос ответил:

— Алло, Фов Легер вас слушает.

Данни сглотнула ком и робко произнесла:

— Я по объявлению в журнале…

— Понятно! Вы хотите учиться у нас? Не надо так волноваться, милочка. Скажите, прелесть моя, вы пробовали себя в цирковом искусстве?

— Нет, но мне очень хочется чему-нибудь научиться. Я влюблена в цирк с детства!

— Замечательно. Значит, это ваш первый опыт? Так вот что я вам скажу, милочка: лично я обожаю цирк с пеленок. Он у меня в крови.

Данни звонко рассмеялась. Ей понравилась манера этой женщины с хрипловатым голосом поддерживать разговор.

— А сколько стоит обучение? Могла бы я оплатить только двухнедельный курс для начала? — с замирающим сердцем спросила Данни.

Фов замяла вопрос об оплате и, в свою очередь, спросила:

— Скажите, моя дорогая, а когда именно вы хотите приступить к занятиям?

— Пожалуй, с этой субботы, — ответила Данни.

— Вот и замечательно, милочка! За две недели вас многому у нас научат. И может быть, даже предоставят возможность принять участие в шоу, если вы овладеете в достаточной мере одним из номеров или трюков.

— Вы не шутите? — оживилась Данни. — Но сколько все-таки мне будет это стоить? — Она присела на подлокотник дивана.

Сумма, названная Фов, моментально остудила ее пыл: секретарше страховой фирмы она явно была не по карману.

— Простите, мадам Легер, — срывающимся от огорчения голосом промямлила Данни, — но, кажется, я зря вас побеспокоила. Я не в состоянии внести и десятой части этих денег.

Фов гортанно рассмеялась:

— Какие пустяки, милочка! Договоримся. Приходите, мне понравился ваш бодрый и звонкий голос. Вы молоды и, наверное, привлекательны?

Данни облизнула пересохшие губы.

— Мне двадцать шесть лет. Приятели говорят, что я довольно-таки симпатичная…

— Опишите мне себя!

— Хорошо, попытаюсь. Рост — пять футов и три дюйма, славная фигурка…

— Стоп! — перебила ее Фов. — Выражайтесь яснее! Что значит «славная фигурка»? Бутылочкой или булочкой?

— На пышку я не похожа, — рассмеялась Данни. — У меня выпуклая грудь, тонкая талия, крутые бедра, стройные ноги.

— А еще поточнее?

— Ну, моему приятелю нравится, — покраснев, сказала Данни.

— Приятелю? А он тоже собирается у нас поучиться? — насторожилась мадам Легер.

— Нет, он укатил в командировку. А мне стало одной скучно, ведь я надеялась, что мы с ним вместе проведем отпуск.

— Вы любите его? — вкрадчиво поинтересовалась Фов.

— Если говорить откровенно, то нет! — Данни сама не ожидала, что так разговорится с незнакомой женщиной, но ее понесло. — И вообще, мне уже кажется, что я зря с ним встречаюсь. Как только он исчез, я тотчас же почувствовала себя спокойнее и увереннее.

— Это любопытно… Итак, вы стройная и миниатюрная. А какой у вас цвет глаз и волос?

Данни встала напротив зеркала и начала в деталях описывать себя мадам Легер. Внимательно выслушав Данни, та что-то сказала мужчине, находящемуся рядом с ней, а он прогудел что-то ей в ответ глубоким, волнующим баритоном, от которого по спине Данни пробежал озноб.

— Вы нам подходите! — сказала Фов. — Заплатите сначала столько, сколько сможете, остальное отработаете.

— Вы серьезно? — Данни не верила своим ушам.

— Вполне! — последовал твердый ответ. — Приезжайте, мы вас ждем.

Данни записала адрес, который ей продиктовала Фов, и пообещала приехать в субботу. Положив трубку, она подумала, что теперь у нее возникло много новых забот. За оставшиеся дни следовало успеть сделать массу дел: купить все необходимое для поездки, уложить вещи в сумку, а главное — подготовиться морально к вступлению в новую жизнь!