Ещё люблю, ещё надеюсь...

9

Спустя неделю после этого разговора Элен вошла в элегантный салон красоты, находящийся в самом престижном районе города, и подошла к стойке администратора.

— Алан будет через пять минут, миссис Крэг, — сказала очаровательная блондинка, улыбаясь. — Он немного задерживается. Может быть, вы пока присядете? Вам что-нибудь принести? Кофе? Чаю? Может быть, апельсинового сока или минеральной воды?

Элен отрицательно покачала головой, вежливо поблагодарила администраторшу и устроилась на одном из свободных стульев.

Еще год назад она даже представить себе не могла, что когда-нибудь сможет войти в этот безумно дорогой салон красоты, и что сам Алан будет заниматься ее волосами. Подумать только, фамилия Крэг открывает теперь перед нею любые двери, требует неизменного уважения и желания угодить.

Элен взяла один из толстых журналов, лежащих рядом на столике, принялась его листать без особого интереса. Элегантные модели, реклама прекрасной одежды и косметических средств, какая-то статья о современном дизайне, колонка последних новостей… И вдруг она натолкнулась на фотографию Филиппа и Одри.

Что-то внутри нее ёкнуло. Затаив дыхание, Элен взглянула на обложку журнала, чтобы определить дату. Странно, снимок сделан на том самом благотворительном балу, на котором недавно они были с Филиппом.

Черт возьми! Почему из всех журналов она выбрала именно этот? Элен попыталась убедить себя, что двое на фотографии — всего лишь недоразумение. Одри случайно оказалась рядом с Филиппом.

Да, когда надо, и свиньи летают, подумала она через секунду. Ничего невинного в действиях Одри нет. Даже то, как она смотрит на Филиппа, уже говорит о многом.

— Миссис Крэг! Как поживаете, дорогая? Извините, что заставил вас ждать…

Элен захлопнула журнал и поднялась с улыбкой навстречу Алану.

Будучи экстравертом, Алан старался производить впечатление человека с изысканными манерами, несколько высокомерного, что шло абсолютно вразрез с его натурой. Он был одет в стильные брюки и свободного покроя рубашку, какие обычно носят художники. В ухе блестел бриллиант. Точно такой же был на левой руке. Дополняла набор драгоценностей толстая золотая цепочка с массивным медальоном на шее. Длинные черные волосы были стянуты сзади в хвост.

— Как ваша рука? Она все еще доставляет вам неприятности?

Такое внимание здесь оказывали далеко не каждой посетительнице, но жена Крэга была достойна этого.

— Да, немного побаливает, — ответила она.

Мастер увлек ее за собой в глубь салона, усадил в рабочее кресло.

Элен слегка сморщилась, когда, откинув ее голову, он намочил волосы и вымыл с шампунем. Затем насухо вытер и только тогда задал следующий вопрос:

— Вы уже можете водить машину?

— Врачи разрешили. Но муж предпочитает, чтобы меня возил шофер. Хотя он нашел компромиссное решение — купил мне другую машину.

— Да, он очень заботлив… м-м!..

— В общем-то да, — сухо подтвердила Элен.

Ален взял ножницы, расческу и приступил к делу.

— Не отвергайте этого, дорогая, — продолжал он. — Мужчины никогда не расточают своей заботы, если у них нет на то причин.

Но Филипп, скорее всего, заботился об их еще не родившемся ребенке. А уж о ней самой во вторую очередь.

Но может, это не так? Ведь с самого начала он всегда старался доставить ей такое же удовольствие, как и самому себе. Элен не могла сказать, что ее используют, поскольку ни разу не почувствовала этого.

Когда же она влюбилась в него? Сейчас трудно и вспомнить, когда точно это произошло, но сейчас она была уверена лишь в одном — без него ее жизнь уже не будет такой полной.

— Сегодня вечером вернисаж в галерее Вуллара, — информировал ее Алан. — Вы, конечно же, идете?

Филипп был известный меценат и любитель живописи. Каждый год он пополнял свою коллекцию несколькими новыми полотнами известных австралийских художников. Разумеется, и на этот вернисаж, включающий и коктейль, им прислали пригласительные билеты.

— Да, мы получили приглашение.

— Знаменательное событие!

Элен с ним согласилась. Все сливки общества, а также пресса будут там.

По этому случаю она даже купила себе новый наряд. Это было короткое облегающее черное платье с серебряной вышивкой спереди. Она наденет его с драгоценностями и подходящими по цвету туфлями.

Мастер накрутил волосы Элен на крупные бигуди и водворил ее голову в сушилку. Затем протянул свежий номер журнала и направился к стойке администратора встречать новую клиентку.

Было почти четыре, когда Элен вышла из салона красоты. Еще через полчаса ее «кадиллак» остановился у главного входа в особняк Филиппа.

Она не расслышала шума льющейся в ванной воды, когда вошла в спальню. Элен быстро сбросила одежду и, накинув шелковый халатик, подошла к туалетному столику, чтобы сделать макияж.

Филипп появился в спальне с полотенцем вокруг бедер. Супруга уже наносила последние штрихи. Он неторопливо подошел к ней и поцеловал в нежный изгиб шеи. В зеркале она увидела его глаза — в них было восхищение. Прикосновение Филиппа теплом разнеслось по всему ее телу.

— Когда мы выезжаем? — поинтересовалась Элен, не в силах оторвать взгляда от зеркального отражения мужа.

— Через пятнадцать минут. Боюсь, на дорогах сейчас пробки.

Его руки скользнули в вырез халата, нежно коснулись женской груди, осторожно погладили соски.

Элен тут же почувствовала, как грудь налилась, стала тяжелой. Она вскрикнула, ощутив, что его пальцы дотронулись до застежки лифчика.

— Филипп…

— Ты что, смеешься надо мной? — хрипло произнес он. — Я мечтал об этом весь день. О твоей коже, о запахе твоих духов. Вспоминал, как у тебя темнеют глаза, когда я к тебе прикасаюсь…

Нежность переполняла Элен. Все, что он делал и говорил, толкало в его объятия. Она растерялась.

— Разве мы не торопимся? — натянуто спросила супруга и заметила, как уголки его рта насмешливо поползли вверх.

— Действительно, — он отпустил ее грудь, — если я сейчас тебя поцелую, мы еще долго не покинем этой комнаты.

— В таком случае, тебе лучше одеться, а мне получить возможность докраситься, — дрожащим голосом сказала Элен.

— Но мы скоро вернемся домой, дорогая, — улыбаясь, сказал Филипп, — и продолжим то, что начали.

— Если я не слишком устану, — заметила она.

— Обещаю, я все сделаю сам…

Филипп коснулся губами ее виска.

Все? Интересно, что конкретно он имеет в виду? Поможет ей раздеться, принять душ, уложит в постель?

Филипп отошел, чтобы начать одеваться, а Элен на секунду представила себе его в других условиях — без его миллионов, без особняка, Ады, Дика… Наверное, он выглядел бы не таким самоуверенным, но почему-то она не сомневалась, что в любых жизненных обстоятельствах этот человек не растерялся бы.

В зеркало она продолжала наблюдать за мужем. Он надел строгие черные брюки, носки, ботинки, немного повозился с пуговицами рубашки, затем потянулся за галстуком-бабочкой…

Элен взяла золотистый тюбик с бледно-розовой, почти телесного цвета помадой и слегка подкрасила губы, потом чуть-чуть побрызгалась своими любимыми духами от Диора. А еще через минуту Филипп помог ей застегнуть молнию на новом платье.

— Дорогая, ты выглядишь просто ослепительно! — воскликнул он, отступив от жены на шаг и окидывая взглядом с головы до ног.

Взяв в руки сумочку, Элен загадочно улыбнулась.

— А женщины будут оспаривать право на твое внимание, — сказала она.

— Ну, я не виноват, что унаследовал такие гены, — весело отозвался Филипп. — Но единственная женщина, которая меня интересует, — это ты.

Как бы ей хотелось в это поверить! Как, должно быть, это здорово — быть до конца убежденной в любви своего мужчины, знать, что даже если он и выражает восхищение другой женщиной, у той все равно нет никаких шансов завоевать его сердце!

Мысленно Элен продолжала развивать эту тему, даже когда они сели в машину и «ягуар», набирая скорость, выехал на авеню, ведущее в центр города. Да, приятно быть единственной, но это лишь чистая фантастика.

А реальная жизнь состоит из грубых фактов. И неумолимая действительность доказывает: любовь не бывает вечной, ее цвет облетает от первого же ветерка.

Машина плавно въехала на стоянку. Элен была поражена множеством огней, звуками хлопающих дверей автомобилей. Казалось, сотни людей приехали одновременно.

Филипп легко подхватил супругу под руку и повел к главному входу. В помещении люди стояли группами, что-то оживленно обсуждая. Официанты разносили подносы с напитками и канапе.

Почти сразу же к Филиппу подошел владелец галереи, и между ними завязался деловой разговор. Элен постаралась вникнуть в суть их долгих рассуждений о преимуществах свободного выражения чувств в живописи над формальными канонами создания произведений.

— Вы одобряете художественный вкус мужа?

О господи! Вопрос был адресован непосредственно к ней, а она даже не знала толком, каких художников он любит. Картины, которые украшали стены городского особняка и загородного дома на Палм-Бич, принадлежали кисти известных мастеров, однако Элен находила их ультрасовременными.

— У мужа во всем прекрасный вкус, — дипломатично ответила женщина. — По-моему, он увлекается Торнвиллом, которого я не очень люблю.

— Моя жена — традиционалист, — вмешался Филипп. — Ей нравится Тони Берд. Моя дорогая, Торнвилл — это великолепно.

— Точно так же можно сказать и про других художников, — твердо возразила Элен. — Выбор — это личное дело каждого.

— Здесь есть ранний Торнвилл. Немного дорогой, но стоит этих денег.

Владелец галереи показал глазами на каталог и протянул его Филиппу. Затем, извинившись, откланялся.

— Значит, я вдруг полюбила Тони Берда?! — протестующе воскликнула Элен под насмешливым взглядом мужа.

— Точно так же, как и я, — заверил он и обнял ее за талию, увлекая в первый зал. — Ну что, начнем осмотр?

Некоторые картины граничили с абсурдом, другие походили на карикатуры, выполненные яркими красочными пятнами. Одна вообще наводила на мысль о ребенке дошкольного возраста, вовлеченном в жестокую битву с красками всех цветов радуги.

— Что ты думаешь об этом?

Элен повернулась к Филиппу и, немного помолчав, ответила:

— По-моему, эти картины шокируют. Я чувствую их агрессивность…

— Вот прекрасный образец нонконформизма! — со знанием дела сказал Филипп, обращая внимание жены на очередное произведение.

Элен, соглашаясь, кивнула.

Среди приглашенных были люди, которых супруги уже встречали раньше. Поэтому много времени ушло на приветствия, обмен любезностями. Чету Крэгов пригласили на множество обедов. Элен уже было решила, что вернисаж — приятное времяпрепровождение, как вдруг в нескольких шагах от себя увидела знакомый силуэт.

Одри! Словно сговорившись, окружающие расступились, так что Элен смогла спокойно рассмотреть манекенщицу. Прекрасную фигуру облегал наряд, который на любой другой выглядел бы вызывающе.

Соперница обернулась, и на секунду их взгляды встретились. Вероятно, Элен не сумела скрыть своей растерянности, потому что коварная улыбка, посланная ей, как бы говорила: ну-ну, посмотрим, чья возьмет. Модель тут же отвернулась к своему спутнику, а Элен почувствовала холодок в спине.

Интересно, знает ли Филипп, что Одри здесь? Должно быть, знает.

— Хочешь минеральной воды? — спросил супруг.

— Спасибо, нет.

— Мы сможем удрать отсюда не раньше чем через полчаса. Давай поедем куда-нибудь поужинать, — предложил Филипп.

— Ты где-нибудь заказал столик?

Он назвал известное казино, славящееся прекрасным рестораном.

— Может, ты хочешь в другое место?

— Да, в более тихое, подальше от центральных улиц, — с надеждой произнесла Элен.

Там уже наверняка удастся избежать новой встречи с ненавистной Одри.

— Что ж, припоминаю несколько таких заведений.

Подходящих для сомнительных свиданий? Черт тебя побери! Ревнивица дала волю своему воображению.

— Конечно, мы могли бы купить какую-нибудь еду на вынос по дороге домой, — сказала она.

— Ты хочешь что-нибудь пикантное?

— Китайское…

В его глазах заиграли насмешливые искорки.

— Ладно, перекусим в машине.

— Подходящее место для крупного финансового магната.

Филипп рассмеялся и нежно пошлепал жену по щеке.

— Тогда скажи мне, где бы ты хотела поесть?

Элен с укором взглянула на него.

— Одетой таким образом? Только в собственной столовой. Где же еще?

— Но мы могли бы сначала переодеться.

— И поужинать на воздухе у себя на террасе, — улыбнулась она. — Вот прекрасная идея!

Супруг широко улыбнулся.

— Маленькая моя упрямица, давай-ка я накажу тебя.

— Ты не посмеешь!

— Посмотрим!

Каждая клеточка ее тела заныла, предвкушая, как он будет осуществлять наказание. Элен поспешно произнесла:

— Может, продолжим осмотр?

— Прекрасное предложение, — согласился Филипп.

Было почти восемь, когда они вышли из галереи, и почти девять, когда машина остановилась возле гаража. Пластиковый пакет с едой источал соблазнительные запахи. Войдя в дом, Элен мгновенно скинула туфли.

— Ты пойдешь переодеться?

Она кокетливо посмотрела на мужа.

— Жалко расставаться — это платье стоит маленького состояния.

— Так же, как и мой костюм, — поддержал Филипп игривое настроение жены.

— Может, ты наденешь что-нибудь попроще?

— Чтобы миллионеру сэкономить на химчистке пару фунтов?

— Естественно!

— А как ты думаешь, ужин в постели — это очень плохой тон?

Элен улыбнулась:

— Изысканная еда требует соответствующей обстановки.

— Тогда на террасе? — спросил Филипп. — Представь, ужин при свете луны… — Он скинул пиджак и повесил на спинку стула. — Мейссенский фарфор, богемский хрусталь…

— Думаю, мы можем позволить себе более неформальную обстановку, — ответила супруга и, схватив туфли, отправилась в спальню. — Всего две вилки и два бокала. — Остановившись на лестнице, она посмотрела на мужа. — Ты справишься один?

Филипп снял галстук-бабочку, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

— Конечно. Не задерживайся, дорогая, — предупредил он.

В ответ супруга послала прелестную улыбку.

— Терпение, Фил!

В спальне Элен сняла вечернее платье, надела колготки и свободного покроя рубашку. Несколько минут спустя она уже спускалась на террасу. Филипп сидел за столом, освещенным изящной настольной лампой. Его рубашка была расстегнута почти до пояса, рукава закатаны до локтей. Супруг разложил еду по тарелкам, открыл бутылку вина.

Элен села в кресло напротив мужа, с наслаждением вонзила вилку в кусок мяса и набила полный рот.

— Не правда ли, здесь намного лучше, чем в ресторане? — спросила она, прожевав.

— Неплохо, — ответил Филипп, насмешливо поглядывая на нее.

— Не строй из себя сноба, — сморщила носик жена. — Твоя проблема в том, что ты ужасно испорчен личным поваром. Привык, что он угождает твоим экзотическим вкусам…

— Ты что, хочешь меня перевоспитать?

— Немного не мешало бы.

— В чем же проблема, моя дорогая? — удивился Филипп.

— Ну, например, неплохо было бы преподать тебе урок вежливости, — смеясь, сказала Элен.

— А ты можешь припомнить ситуации, когда я был груб, обидел невежливостью?

Их глаза встретились, Филипп поднял руку с бокалом, победно салютуя супруге, затем медленно поднес его к губам.

У нее перехватило дыхание. Сначала вилка застыла в воздухе, потом Элен положила ее на стол.

Нет, конечно нет, она не помнила таких ситуаций. Даже когда без видимого повода капризничала, муж неизменно оставался нежным, внимательным, заботливым. Насчет вежливости — это ее занесло.

Филипп откинулся на спинку кресла.

— У тебя пропал дар речи?

Элен задумчиво посмотрела на мужа. Больше всего на свете ей сейчас хотелось оказаться в его объятиях. Прижаться к нему, слиться с ним, раствориться в сильных мужских руках. Но вместо этого она неподвижно сидела, ощущая, как у нее ноет сердце. Ей так много хотелось ему сказать! Но женщина медлила, чего-то опасаясь, стесняясь своего признания в любви.

— Хочешь кофе? — спросила она беззаботным тоном.

— Нет, спасибо, — мягко ответил Филипп, — Сейчас уберу со стола и отправимся в постель.

Постель! Вот место ее грехопадения! Вот где она отдавала — или продавала?! — и душу, и тело, где каждый раз теряла над собой контроль.

— Я совсем не устала, — попыталась она немного покапризничать.

— Я тоже бодр и имею в виду не сон.

Элен встала, собрала посуду и понесла в кухню.

Супруг тоже поднялся. Она слышала, как Филипп закрыл входную дверь, включил систему сигнализации. Хозяйка ставила тарелки в посудомоечную машину, когда в дверях появился муж. Он выглядел настоящим пиратом: высокий, загорелый; темные волосы в контрасте с белой рубашкой казались совсем черными. Вся его фигура источала мощь.

Взглянув на него, Элен почувствовала, что ее охватывает сексуальная страсть. Она с нетерпением следила за тем, как супруг прошел к контейнеру с мусором, выбросил остатки еды, подойдя к раковине, вымыл руки.

Затем, не говоря ни слова, Филипп взял жену за руку и увлек за собой в гостиную. Там он выбрал диск и включил музыку. Комнату наполнила красивая мелодия. Элен молча стояла, не сводя с мужа взгляда. Он подошел, обнял ее, и они начали медленно двигаться в такт музыке. Его губы легко коснулись волос жены, спустились ниже к виску. Она почувствовала, как бьется его сердце. Руки сами собой сомкнулись у него за спиной.

Музыка была завораживающей. После нескольких минут танца они остановились посреди комнаты. И Филипп поцеловал жену так нежно, что она едва не застонала. У нее дрожали коленки.

Супруг поднял голову, посмотрел на Элен долгим изучающим взглядом, затем подхватил на руки и понес по лестнице.

В спальне он поставил ее на ноги, молча подвел к кровати и усадил на край. Элен не сумела сдержать слез.

— Я боюсь спросить, что с тобой происходит, — сказал Филипп, ласково поглаживая ее по щеке, осторожно смахивая пальцами слезинки. — Можно это отнести к разыгравшимся нервам?

— Это такое же хорошее предположение, как и любое другое, — тихо произнесла она, всхлипывая и одновременно улыбаясь.

Глаза супруга излучали такую страсть, что в ее пламени можно было сгореть.

— Ты мне нужна. Каждый день в моей жизни и каждую ночь в постели.

Нужна. «Нужна» звучит, конечно, лучше, чем «хочу», подумала Элен. А «каждый день в моей жизни» это все равно что «навсегда».

Ей очень хотелось сказать: «Я тебя люблю», но слова так и не слетели с губ.

Филипп нежно обнял ее и поцеловал, затем осторожно опрокинул на спину. Она обвила руками шею любимого, готовая отдаться магии его прикосновений, предвкушая чувство полного слияния с ним, радость обладания друг другом. И этот миг пришел. Какое сладкое удовольствие выплеснуть необузданную страсть! Возвышенную, и в то же время примитивную.

Уже засыпая, Филипп крепко обнял жену, как бы защищая ее сон.