Если кольцо подойдет

Глава 10

«Неделю под одной крышей. Но это и все», — напомнил себе Тони, пока нанятый лимузин мчал его от аэропорта. Конечно, он справится с этим.

К тому же это была скорее его вина, а не строителей, что возвращение Рэйчел домой откладывалось. В феврале Тони позвонил Виллу из Рима и попросил поменять отделку в ванной, заменив выбранную ей недорогую керамическую плитку на каррарский мрамор, как у него в ванной. Уже был конец марта, а его «подарок для согрева дома» оставался невыполненным из-за отсутствия на складе.

Рэйчел была не очень довольна. Он подозревал, что вызвано это не его самоуправством, а тем, что после месяцев общения по телефону им придется жить вместе. Утром и ночью. Целую неделю.

Santo cielo! Что его ждет?

— Не могли бы выключить печку, per favore? — попросил он шофера.

Тони было очень жарко, но он понимал, что это вызвано не только сменой климата. Погода в Риме обычно приятнее, чем в Мичигане, но в обоих местах зима сменилась весной. Тони был романтиком и любил это время года. Набухали почки и распускались цветы.

Тони уже несколько месяцев не развлекался. Единственной женщиной, которая его интересовала и с которой он был способен заняться любовью, была Рэйчел. Он отклонил недвусмысленные предложения нескольких красавиц, которые не требовали предварительного обхаживания и не предъявляли претензий после секса. К их разочарованию и его усиливающейся сексуальной неудовлетворенности, Тони отказался от них. Его не интересовало то, что эти львицы могли предложить. Он думал о Рэйчел двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.

Помимо профессионального сотрудничества и растущего влечения они слишком медленно продвигались по неизведанной территории, по крайней мере для него. Тони никогда не был так душевно близок с женщиной. Он не подозревал, что подобное вообще бывает. Даже со своей невестой, Кендрой, он ни разу не был так откровенен и беззащитен. Временами это пугало, но и завораживало.

Тем временем добровольное воздержание изводило его. Когда это кончится? Тони надеялся, что скоро, но не был уверен, хотя иногда их беседы по телефону носили очень эротический характер. Однако Тони обещал, что решение примет Рэйчел. Он собирался терпеть и ждать. Но силы были на исходе.

Он скользил взглядом по проносящемуся пейзажу. Он мог только надеяться, что, если Рэйчел еще не готова, у него хватит выдержки прожить с ней под одной крышей не только эту неделю, но и весь месяц, пока он будет в Мичигане. Потом Тони уедет в Нью-Йорк на пару недель, затем отправится в Рим, и там уже расстояние поможет ему. Расстояние и отсутствие телефонных разговоров, самые безобидные из которых изводили его.

Тони отстегнул ремень безопасности, чтобы снять пальто. Затем ослабил галстук.

— Включите, пожалуйста, кондиционер на несколько минут, — обратился он к шоферу.

За эти месяцы, которые Тони провел в разъездах по Европе и в перелетах Нью-Йорк — Рим, он почти каждый день звонил Рэйчел в магазин. Он был в курсе, как продвигается ее работа. Это был бизнес, и она четко информировала его обо всех деталях. Она также присылала регулярные отчеты по электронной почте, прилагая отсканированные эскизы. Она по-прежнему рисовала их вручную, хотя он купил программы, которые, по его мнению, очень помогли бы ей. Она утверждала, что они нарушают ее творческий процесс.

Тони тоже посылал ей письма по Интернету. Деловые и не только. Он все их подписывал одинаково, словно шутил над самим собой.

Если Тони заставал Рэйчел утром дома, то разговор шел больше о личных делах. Ему было на удивление легко беседовать с ней обо всем: на глупые и пустые темы. Он на переговорах пролил кофе себе на рубашку; число подписчиков «Мурингс» уменьшалось, как и доходы от рекламы, и он опасался, что переход на цифровой контент не совсем удался.

Ему нравилось узнавать новости Рэйчел, особенно перемены в ее отношениях с отцом. К огромному удивлению всех, Грифф оставался в городе и продолжал навещать ее.

— Может, он и вправду изменился? — как-то спросил Тони.

Рэйчел презрительно фыркнула, хотя это отрицание показалось скорее машинальным, чем искренним.

— Леопарды не меняют свой окрас. Тони.

— Все меняются. — Было очень важно, чтобы она поняла это. Она ничего не ответила, и Тони добавил: — Позволь себе хотя бы сомневаться, carina. Я так и поступил, когда моя мать вышла замуж за Паоло. Он был обычным работягой, в этом нет ничего предосудительного. Но наш отец оставил нас богатыми благодаря своему труду и вложениям. Я боялся, что Паоло больше интересует мамин счет в банке, чем она сама.

— Ох, Тони. Когда я увидела Паоло на День благодарения, то сразу поняла, что он до сих пор без ума от твоей матери.

— Да, это так. Но я был совсем маленьким и все еще оплакивал отца, — произнес Тони. — Я к тому, Рэйчел, что иногда надо верить людям.

Грифф, может, и не измениться полностью, но Тони хотелось думать, что с возрастом он осознал несколько важных вещей. Самое главное — его дочери выросли. Они больше не сидят и ждут его с нетерпением, когда же он осчастливит их своим появлением. Они не нуждаются в нем.

Грифф не занимался их воспитанием, и, если он хочет что-то значить в их жизни, ему следует доказать это.

Тони очень нравились телефонные разговоры с Рэйчел, но они не могли заменить живое общение.

— Можете ехать чуть побыстрее? — попросил Тони шофера.

Ему повезло. Как только он сказал это, движение на трассе стало свободнее.

Дом был погружен в тишину, когда Тони наконец приехал — на час позже запланированного. Как только он переступил порог, его встретил запах орегано, чеснока и кипящих помидоров. Пахло маминой готовкой. Лючия была здесь, или Рэйчел решила показать, как усвоила кулинарные уроки его матери. Он надеялся на последнее.

Тони поставил чемодан и снял пальто. Выбежал кот, с опаской покрутился у его ног, оставив на брюках паутинку серебристо-серой шерсти.

— Привет. Фидо. Ты один дома? — Он наклонился, собираясь погладить кота.

С Рождества зверек, кажется, прибавил в весе. Молодец Рэйчел.

Выпрямившись, он увидел ее.

— Привет, Тони, — произнесла Рэйчел.

Она улыбалась ему, стоя поодаль. Руки ее были спрятаны за спиной. Она была сама сдержанность. А Тони изнывал от желания обнять ее. Он ругал себя за глупую фантазию в полете, когда представлял, как она бросится в его объятия, едва он переступит порог.

— Я смотрю, ты познакомился с Фрэнсисом, — сказала она.

— Для меня он всегда будет Фидо.

Тони снял пиджак. Повесил его рядом с плащом на перила. Ослабил галстук и расстегнул две верхние пуговицы рубашки. Рэйчел все время следила за его движениями.

— Я надеялся, ты захочешь это сделать сама, — тихо произнес он.

— Я знаю. Я собиралась. — Она облизнула губы.

— Почему тогда ты не подходишь, carina? — поинтересовался он.

— Боюсь рисковать, — призналась она, печально покачивая головой.

— Кто-то не так давно уверял меня, что больше не будет такой робкой.

— Да, тогда это было легко говорить.

— А сейчас? Что ты хочешь мне сказать? — Тони улыбнулся и почувствовал облегчение, когда она сделала пару шагов в его направлении.

— Как будто твое очень большое самомнение нуждается в дополнительной ласке.

— Наверное, нет, но другие части, тоже очень большие, требуют некоторого внимания.

Он ожидал, что Рэйчел хотя бы улыбнется. Вместо этого она глубоко выдохнула и прикусила нижнюю губу.

Если она и была возбуждена так же сильно, как и он, то чрезвычайно умело это скрывала.

— Я скучала по тебе. — Ее голос дрогнул.

— Тогда иди ко мне, carina, — почти взмолился Тони. — Покажи как сильно, и увидишь, как скучал я.

Она сделала робкий шажок ему навстречу. Тони больше не мог ждать. Он бросился к Рэйчел, с желанием и нетерпением. После первого долгого поцелуя он прижался лбом к ее лбу и попытался успокоиться.

— Какое счастье обнимать тебя. Все эти разговоры по телефону, это все не то. Совсем не то, — шепотом повторил он, снова целуя ее.

— Тони, ужин…

— Ужин подождет. Я сейчас хочу совсем другого. Скажи, что ты тоже.

— Да, я тоже, но…

— Basta. Хватит. Достаточно слов.

Все эти месяцы Тони обходился только словами. Сейчас он хотел заняться любовью. Его руки обхватили ее упругий зад. Со стоном он прижал Рэйчел к себе, изводя себя картиной того, как он войдет в нее. Тихий стон, сорвавшийся с ее уст, грозил ему гибелью. Его постель была слишком далеко. Он двинулся в направлении дивана, не отрываясь от ее губ.

— Антонио, дай бедной девочке подышать!

Услышав голос матери, он подскочил. Лючия и все остальные члены семьи стояли в гостиной. Паоло, Билл и Ава улыбались. Его мать старалась выглядеть суровой и обиженной. Его племянницы, двух и четырех лет от роду, не понимали, что происходит.

— Сюрприз, — пробормотала Рэйчел.

Лицо ее было красным, как знаменитый мамин соус маринара.

Тони быстро успокоился, по крайней мере, сделал вид.

— Смотрите-ка. Вся моя семья в сборе. — Он попытался говорить весело, но сфальшивил.

— Можешь не притворяться, что рад нас видеть, — сказал Билл, протягивая руку. — Рэйчел тоже не обрадовалась, когда меньше часа назад мы ворвались, как стая волков.

За это Билл получил локтем между ребер от Авы, которая вручила ему двухлетнюю Терезу, чтобы самой обнять Тони.

— Мама захотела порадовать тебя домашней едой. Я принесла хлеб и салат. А она приготовила пасту и десерт. — Она сказала тише: — Хотя я думаю, Рэйчел тоже приложила к этому руку.

— Прекрасно, — просипел Тони.

Сестра засмеялась:

— Как здорово тебя видеть.

— Да. Я счастлив.

Но не сейчас. Тем не менее Тони понемногу успокоился. Это подождет. Его родные пробудут недолго. Он надеялся. Посмотрев на Рэйчел, Тони понял, что она думает о том же. Он поцеловал девчушек в щеки и пожал руку Паоло. Потом обратился к Лючии:

— Здравствуй, мама.

Она крепко обняла его и шепнула на ухо:

— Я думаю, вы не только деловые партнеры, и не рассказывай мне эту чепуху про дружбу. — Она выпустила его из объятий и хлопнула в ладоши. — Пойдемте в столовую. Ужин готов. — Обращаясь к Тони, Лючия добавила: — Иди умойся. И приведи себя в порядок.

Тони уже не помнил, когда последний раз принимал у себя за столом всю семью. Несмотря на первоначальную досаду от их вторжения, он был рад всех видеть.

— Эту маринару мы готовили вместе с Рэйчел на прошлой неделе, — произнесла Лючия. — Вкусно?

— Очень, — ответил Паоло.

Билл и Ава поддержали его.

— Что такое маринара? — поинтересовалась Мария.

Тем временем ее младшая сестра Тереза размазывала соус пальцем по тарелке.

Взрослые рассмеялись, особенно когда Лючия с притворным ужасом ахнула:

— Как же твоя дочь не знает, Ава? В ее возрасте она должна уже уметь его готовить.

— Девочки обязательно научатся. Так же как и их маленькие брат или сестренка. — Все возбуждено заголосили, не дав Аве закончить.

Тони огляделся. Женщины расчувствовались. Еще пару минут продолжались похлопывания по спинам, слезы и объятия радости.

— Хочу еще внуков. — Лючия промокнула глаза салфеткой и приосанилась. — Если бы папа был жив, он был бы счастлив.

Сидевший рядом с ней Паоло ласково похлопал ее по руке:

— Я тоже буду счастлив. Я уже счастлив.

Тони снова осознал, какой хороший человек его отчим. Паоло с радостью воспитывал чужих детей, любя и помогая им, не пытаясь занять место покойного отца. Какое счастье, что Лючия дважды в жизни встретила настоящую любовь.

Тони посмотрел на сестру, поймал ее душевную улыбку, которую она уже почти десять лет дарила своему мужу. Ей очень шло замужество и материнство. Он отдавал должное Биллу. Они с Авой воспитывали детей и вообще все в жизни делали вместе. Они много смеялись. Наверняка, бывало, и ссорились. Ава была скора на расправу, заводилась, но почти мгновенно отходила. Самое главное, они любили друг друга, крепко, открыто и беззаветно.

Тони был потрясен, когда осознал, что хочет такой же любви, как у Авы. Именно такой. Смех и сложность, споры и кофе тихим утром вдвоем… Секс, который был чем-то большим, чем удовлетворением физической потребности. Уют, стабильность, дети, собственная семья.

Тони услышал, как рядом Рэйчел спросила Аву, знают ли они уже пол ребенка? Надо быть серьезнее. Рэйчел — не Астрид. Она не похожа ни на одну женщину из длинной череды любовниц, что прошли через его постель за все эти годы. Она была не такая, по-своему ранимая. Меньше года минуло с момента крушения ее брака. Тони ей нравился, это было очевидно. И он хотел ее, как никакую другую женщину. А вдруг со временем он передумает? Даст обещание и не сможет его сдержать? Тони не хотел признавать, что опасался перемены не только со своей стороны.

— Я уже стала свыкаться с мыслью, что у меня будет только две внучки. — Лючия выразительно смотрела на Тони.

К удивлению всех собравшихся, он ответил:

— Кто знает, мама?

Действительно, кто знает? Еще год назад он и не собирался иметь деловые отношения с Рэйчел, тем более романтические. Он и представить себе не мог, что она — да и вообще любая другая женщина — будет вот так вот сидеть с ним за столом, за семейным ужином, будто у себя дома.

Тони с волнением вспомнил, что Рэйчел очень подружилась с его мамой и сестрой. Ему не хотелось причинить им боль, если все не сложится.

«Если». Он поразмыслил над этим словом. Раньше он в основном думал «когда». Как Тони был прав, говоря Рэйчел, что люди меняются.

Со стола убирали посуду, собирались принести десерт. Вокруг Тони хлопотали мама и Рэйчел.

— Хочешь еще тирамису, Тони? — спросила мать.

Он кивнул, и Лючия обратилась к Рэйчел, которая уже встала, чтобы принести кофе.

— Отрежь ему большой кусок.

Он подмигнул ей.

Час спустя, когда вся семья собиралась уходить, Лючия сказала:

— Тони, ты поедешь с нами.

— Куда с вами?

— Домой. — Лючия показала на Рэйчел. — Я не могу вас оставить вдвоем.

— Мама, мне тридцать восемь…

— Мне все равно, сколько тебе лет. Мне все равно, что ты делал или не делал в мое отсутствие. Пока Рэйчел не вернется к себе или пока у нее не будет обручального кольца, ты не должен здесь оставаться. Это неприлично.

— Я могу остаться у мамы, — тихо предложила Рэйчел.

Ее лицо залила краска.

У нее за спиной Ава и Билл с трудом сдерживали улыбки, но сестра все-таки пришла ему на выручку:

— Мама, успокойся. Тони весь день был в дороге. Он устал.

Он благодарно кивнул.

От Билла было меньше толку.

— Думаю, Тони сейчас мечтает просто залечь в постель.

— В свою постель, — вставила Рэйчел. — Один. — Она сгорала со стыда.

— Мама, Рэйчел права. Я слишком устал, чтобы соблазнять ее. — «Сегодня, — добавил он про себя, по мере того как действительно начал чувствовать усталость. — И тем не менее, мы еще посмотрим».

Лючия неохотно согласилась.

— Но никаких шуры-муры, — предупредила она, грозя ему пальцем.

Когда гости уже были в дверях, он услышал, как Мария спросила Аву:

— Что такое шуры-муры?

Тони закрыл дверь и облокотился на нее. Рэйчел стояла, скрестив руки.

— Слишком устал, чтобы соблазнять меня? Как будто меня спрашивать и не будешь.

— Ты права. — Тони протянул ей руку. Затем подмигнул и сказал самым наглым тоном: — Пошли наверх, carina. Ты будешь меня соблазнять.

Тони проснулся на следующее утро в недоумении. Он был в постели, но один. Заглянув под одеяло, он удостоверился, что на нем та же одежда, только ремень исчез и рубашка не была заправлена. Услышав негромкий стук в дверь, Тони выпрямился и сказал:

— Входите.

Это оказалась Рэйчел. Она была уже одета и готова идти в магазин.

— Выспался? — спросила она.

Он робко улыбнулся:

— Да, но у меня такое ощущение, что я вырубился в самый неподходящий момент.

— Ты вырубился еще до этого, — усмехнулась она.

Как неудачно, прямо удар по его мужскому достоинству, подумал Тони. Но он откинулся на подушки и захохотал. Рэйчел села на край постели и стала смеяться вместе с ним.

Он взял ее за руку и повертел колечко с маленьким перидотом, которое никогда раньше не видел. Наверное, что-то из ее новой коллекции.

— Дашь мне еще шанс? — Он поцеловал ее запястье. — Или ты пришла в себя и решила никогда не спать со мной.

— Нет. Я все решила и ничего не передумала. Я хочу тебя, Тони.

Эти слова не столько удивили его, сколь обрадовали. У него перехватило дух.

— По-моему, вчера ты сказал, что я могу соблазнить тебя.

— Да, сказал…

— Ты также обещал, еще в декабре, что не будешь спешить.

— И я не спешил. Мне это дорого стоило. — Он покачал головой.

Такую ее улыбку он еще никогда не видел. У него забурлила кровь.

— Значит, ты заслуживаешь награду.

Рэйчел встала и дрожащими от волнения и предвкушения руками взялась за свитер. Она медленно потянула его вверх, остановившись на миг, когда дошла до нижней кромки бюстгальтера. Она никогда не соблазняла мужчин, но слышала прерывистое дыхание Тони и понимала, что действует в верном направлении. Она резко сорвала свитер.

— Тебе нравится? — спросила она.

Неужели этот хрипловатый голос принадлежит ей? Когда он потянулся к Рэйчел, она покачала головой:

— Не забудь, я тебя соблазняю.

Она расстегнула юбку и выскользнула из нее, та осталась лежать на полу. Хотя Рэйчел сгорала от желания, она не спешила. Она так же безумно желала Тони, как и он ее, но их первый раз должен был остаться в памяти навсегда. У обоих.

— Сгораю от нетерпения узнать, что сейчас ты снимешь.

Оставалось только два маленьких элемента одежды. Но Рэйчел сначала взялась за рубашку Тони. Она уселась на него сверху. Вчера она успела расстегнуть только четыре пуговицы, прежде чем он уснул. Следует ли ей придавать значение такому повороту? Может, это знак, что ей следует отступить и переосмыслить свое решение. Ведь после того, как их свяжут близкие отношения, пути назад не будет, по крайней мере для нее. Граница будет пересечена. Все изменится между ними.

Рэйчел размышляла над этим вчера всю ночь, лежа в спальне, где провела эти последние несколько месяцев. Когда наступил день, она не передумала. Глядя сейчас на Тони, она знала, что ее место рядом с ним. Она не может и не станет бояться последствий. Рэйчел быстро расстегнула остальные пуговицы и сорвала с него рубаху. Когда она потянула за резинку его трусов, он резко повернулся. Так резко, что она оказалась под ним.

— Если тебя это не напрягает, то с меня хватит терпения и соблазнения. — Он поцеловал ее подбородок и начал опускаться ниже.

— А если я скажу «нет»? — У нее перехватило дыхание, когда его пальцы стали расстегивать бюстгальтер.

— Я уговорю тебя, — ответил Тони, продолжая ласкать ее.