Если свекровь - ведьма

1

1.

«Дорогие Михаил и Виктория! Приглашаю вас на семейный обед, который состоится 14 сентября, в субботу, в 4 часа дня.

Место проведения: «Золотые тополя».

Дресс-код: всё, что душе угодно.

С уважением и любовью,

Далия Георгиевна Реймс».

Реймс – фамилия моего Миши. Кто эта Далия Георгиевна?

Миша не хочет ничего рассказывать о своих родственниках. Мы знакомы целый год и уже полгода живем вместе, а я даже не знаю, как зовут его родителей, не говоря уже о каких-нибудь тетушках-дядюшках.

Приглашение было написано пером, черными чернилами, на сливочного цвета, с золотым узором по углам, картонке. Конверт соответствовал: бумага с тиснеными цветами, витиевато, с такими же завитушками, надписанный адрес, большая марка с изображением маргариток.

Придет Миша с работы, покажу приглашение, и он будет вынужден хоть что-нибудь, да рассказать.

А вдруг он разорвет открытку на кусочки и выкинет? Хорошо еще, что я сегодня дома и посыльный отдал приглашение мне.

Лучше пока спрячу конверт и спрошу, кто такая Далия Георгиевна...

Интересно, что за семейный обед такой? И почему на него так официально приглашают? Я понимаю – свадьба, юбилей, выигрыш в лотерею...

Я снова глянула на приглашение. Никаких намеков на то, в честь чего обед, не было – ни в тексте, ни в оформлении.

Я собиралась огорошить Мишу всякими вопросами, но Миша сам меня огорошил. Одним-единственным вопросом.

Миша зашел, разулся, взял меня за руку и утянул в зал. А там вдруг опустился на колено и спросил:

- Выйдешь за меня, Вик?

- Чего?

- Замуж, - сказал он, нахмурив брови.

- С чего это вдруг? – Нет, я люблю Мишу и хочу провести с ним всю жизнь, и планы уже строила насчет свадьбы, и даже когда покупала на той неделе кроссовки, то… ну не важно.

- Почему «вдруг»? – переспросил за мной Миша.

- Почему сегодня?

- Сегодня… Да так получилось. И день хороший, подходящий. Пятница, тринадцатое, - произнес он.

А, шуточки. У программистов, мне кажется, странное чувство юмора. Половину Мишиных шуток я не понимаю и смеюсь, только чтобы его не обидеть.

Эх. Мне казалось, предложение руки и сердца будет более… романтичным. Ну, знаете, ресторан, скрипки, розы и все такое… И вообще, разве он не должен сначала сказать, что любит меня и жизни без меня не представляет? А уж потом просить руки… И к тому же…

- А кольцо? – спросила я.

- Так ты согласна или нет? – с досадой произнес он.

- Ну… согласна, - сказала я. Как-то все не возвышенно вышло. Надо было мне растрогаться, что ли. Руками там всплеснуть. Завизжать от радости. А может, еще не поздно?

- Тогда… - он вытащил из внутреннего кармана узкую и длинную красную бархатную коробочку. В таких не дарят кольца. В таких бывают авторучки. Он мне авторучку, что ли, в честь помолвки подарит? А может, в ювелирном просто как раз коробочки для колец закончились?

Но кольца там не оказалось. Авторучки, к счастью, тоже.

На черном бархате лежал браслет. Миша взял его, обернул вокруг моего левого запястья и застегнул. Скромный, симпатичный браслет из плоских квадратиков – золоченых снизу, эмалевых сверху. На каждом квадрате был изображен цветок: роза, василек, ромашка, мальва...

- Симпатичный, - сказала я.

- Он золотой и старинный, - слегка обиженным тоном сказал Миша, поднимаясь. – И стоит целое состояние.

- Ну да, - не поверила я.

- Может быть, не меньше, чем эта квартирка, - лукаво сказал он.

Опять его программистские шутки.

- Теперь ты моя невеста, - сказал он.

- Да, - я улыбнулась. И спрашивать, почему не кольцо, было в этот момент как-то неудобно. В конце концов, какая разница, кольцо, браслет. Главное, суть.

Невеста. Тили-тили-тесто.

- У меня для тебя тоже небольшой сюрприз, - сказала я. Из-за этого трепыхания я позабыла о хитростях и просто пошла и принесла приглашение. – Нас зовут на обед.

- Кто? – он заинтересованно взял открытку.

- Похоже, твоя родственница.

- Мама! - сказал он.

Это такое испуганное восклицание или нас, и правда, его мама приглашает? Я забрала у него картонку:

- Далия Георгиевна – твоя мама?

- Да. – Он озадаченно почесал макушку.

- И мы пойдем? – Я спрятала приглашение за спину.

- А тебе бы хотелось? – неуверенным голосом спросил он.

- Конечно! – я подпрыгнула от радости и даже в ладоши хлопнула.

Пожалуй, вот так следовало бы принять предложение руки и сердца. Но тут ведь другое дело. Год умалчиваний, и год жгучего любопытства! И вот я их увижу, его родственников!

- У меня как раз завтра выходной, - радостно сказала я.

- Ну, ты вообще могла бы уволиться, - сказал Миша.

- Почему это?

- Женщины в нашей семье не работают кассиршами. Мы тебе что-нибудь получше подыщем.

Шутит опять?

- Директором художественной галереи, например? – поддержала я его шутку. Видела я в американском кино девушку – директора галереи. Ходи себе, полотна рассматривай, собирай тусовки и слушай комплименты, какой у тебя вкус замечательный.

- Почему бы нет? – усмехнулся он.

Да ну его с его дурацкими шутками. Я перевела тему:

- А что это за обед? День Рождения у кого-то?

- Н-нет, насколько я помню.

- А ты помнишь Дни Рождения своих? – Может, он с ними уже сто лет не виделся и позабыл.

- Разумеется помню, - сказал Миша. – То есть, у всех-то не упомнишь… Но это же мама приглашает.

2-6

2.

Весь вечер я выбирала одежду. Спросила Мишу, что могут значить слова «все, что душе угодно», он ответил:

- Все, что душе угодно.

Шуточки ему. А я еду с родителями жениха знакомиться! Надо выглядеть милой, скромной, но в то же время и не серым воробышком – а то решат, что Миша мог бы найти кого и повиднее.

Вопрос первый – платье или брюки? Платье, оно, конечно, и наряднее, и женственнее. В ушах звучали слова мамы: «Викуля, ты же девочка! Снова эти драные штаны! Тебя воспитательница в группу не пустит!» (Ах, какие это были чудесные розовые джинсики в цветочек! До сих пор ищу похожие!)

Наверное, все матери ждут, что их сыновья придут с невестой, одетой в симпатичное платьице длиной чуть ниже колена, в мелкую клеточку и с расклешенной юбкой, или вот в это скромное мини, бледно-розовое, в узорах. Надеть туфли, трикотажную кофту, и я буду вся такая романтичная, нежная, как героиня старых фильмов. Я им определенно понравлюсь. И я решительно вытащила из шкафа вешалку с розовым платьем.

Но с другой стороны – что такое поместье? Это пастбища, поля и леса. Ну, мне так кажется. А в чем люди ходят на пастбищах? Мне вспомнились почему-то американские киношные ранчо, где обитают лихие ковбои в джинсах и кожаных жилетках. Джинсы! В них можно лазать по холмам и долинам, прыгать, бегать и спокойно перемахивать через изгороди. Ведь после обеда мы наверняка отправимся на прогулку!

Хороша же я буду в своих коротеньких миленьких платьицах, цепляющихся за колючий кустарник, и в туфлях, увязающих в земле!

Я вернула плечики с платьем на вешалку и вытащила из шкафа свои любимые темно-синие джинсы. Романтизирую их блузкой в мелкий цветочек, а для тепла возьму… пожалуй, кофту, которую сама связала из остатков разных шерстяных ниток.

Бабуля Миши тоже вяжет, да и мама, наверное. Они увидят, что я вписываюсь в их семью, как родная. И к тому же заметят, что я творческая натура.

И кроссовки, разумеется. Белые. Совершенно белые. В магазине было полно белых со всякими синими и черными полосками, но я увидела эти и поняла, что могу их надеть даже со свадебным платьем. Это было бы оригинально и очень удобно! Стоять весь день, принимать поздравления, танцевать, участвовать в конкурсах, которые придумывают ведущие свадеб – все это можно выдержать только в кроссовках!

Потом я вспомнила, что половина Мишиной семьи – вовсе не обычные люди. Я спросила его, ведьмы – одеваются по-другому, чем мы? Он оторвался на миг от журнала про компьютеры, наморщил лоб и сказал:

- Да вроде бы нет.

Ох уж эти мужчины! Им совершенно плевать на одежду!

- Может, они во все черное одеваются? – мне вспомнилась семейка Адамс.

- Вот это уж точно нет, - прозвучало из-за журнала.

Ага, значит, совсем наоборот – цветное. Уж чего-чего, а цвета в моем наряде будет предостаточно. Особенно если станет прохладно и я надену кофту.

Коробка с белыми свадебными кроссовками была на шкафу. Я не хотела их носить до свадьбы, но завтра же особенный повод.

Я поставила к шкафу стул и залезла на него. Коробка была далеко, я могла достать до нее только кончиками пальцев. Да кто ж ее так далеко засунул?! А, ну да, помнится, летом я убирала на шкаф пакет с зимней курткой. Пакет, видимо, толкнул коробку.

Я встала на цыпочки, потянулась, и вот уже, почти… Рука моя скользнула по коробке…

- Хотя, да, вспомнил, тетя Орхидея одевается во все черное, - произнес Миша.

- Почему? – Я попыталась взглянуть на него из-под руки, потеряла равновесие и, зашатавшись, как-то неудачно спрыгнула на пол. Вскрикнула: - А-а!

Нога! Ох, как же больно!

Сверху с шуршанием свалились коробка и пакет с курткой. Хорошо, что не на голову.

Миша вскочил с дивана, подбежал ко мне:

- Ты чего?

- Все нормально, - сказала я, шлепнувшись задом на стул. – Так почему?

- Что почему?

- Почему она носит черное? – я ощупывала левую лодыжку.

- Кажется, потому что черный стройнит, - озадаченно произнес Миша. – Что с ногой?

Я попробовала повертеть стопой. Ой, ой!

- М-да, - сказала я.

- Что? – испуганно спросил Миша.

- Имя у нее странное.

- У ведьм всегда такие.

- Какие?

- Цветы, растения, - пожал он плечами.

Я снова осторожно повела стопой вверх-вниз. Да уж. Вывиха вроде нет, но танцевать и скакать через изгороди я завтра наверняка не смогу.

Надеть, что ли, платье все же?

3.

В общем, наутро в субботу я хромала, а лодыжка была припухшей.

Но свадебный кроссовок на ногу все же налез!

Все утро я размышляла, что повезти в подарок. Неудобно же являться с пустыми руками! Цветы его маме – это понятно. А еще что? Тортик, наверное, будет в самый раз к чаю.

- Розы? – переспросил Миша, когда я ему об этом сказала. Мы усаживались в его «фольксваген-гольф». – Ни в коем случае.

- Почему? – удивилась я.

- Ведьмам дарят цветы только по их имени.

- Да? – Как интересно. – Но твою маму зовут Далия. Я не знаю цветов с таким названием.

- Вообще-то, ее настоящее имя – Георгина.

- Да что ты!

- В молодости она некоторое время жила в Англии и сменила имя на его английский вариант.

- Ах, английский вариант! Значит, подарим ей георгины. Может, даже бывают какого-нибудь английского сорта.

- Н-ну, я не уверен, что она обрадуется.

- Почему?

- Хм. Недавно сосед подарил маме букет георгинов из сада. Она ему этот букет на голову надела.

- Может, дело было не в георгинах, а в соседе, - сказала я и подумала, что георгины – они по крайней мере не такие травматичные, как розы.

7-10

7.

Мы вышли из кухни через другие двойные двери и оказались в небольшом со сплошь стеклянными стенами холле. На лужайке позади дома, среди аккуратных круглых деревьев, виднелся белый с золотом прямоугольный шатер.

Через стеклянную дверь мы вышли на улицу.

Перед домом, где был установлен шатер, газон был ровным, а потом полого спускался к небольшому озеру. Ух ты, у них и собственное озеро есть!

Шатер был открытым со всех сторон – шторы-стены были подвязаны к столбам. Внутри стоял длиннющий, накрытый бежевой скатертью стол. Возле него шныряло полтора десятка мужчин и женщин в черно-белой униформе. Они расставляли стулья, тащили пышные букеты, фигурно выкладывали салфетки. Так вот где все слуги!

- Столько слуг! – удивилась я. – Почему же никто из них не помогает готовить вашему повару?

- Потому что Дюбри прекрасно справляется сам, как ты могла заметить. И не терпит посторонних на кухне. Думаешь, стал бы он самолично наливать нам чай? Он просто хотел поскорее от нас избавиться!

Посреди всей этой суматохи стояла, скрестив руки на груди, Далия и наблюдала.

Похоже, этот обед по масштабам близок к празднику в честь Дня рождения английской королевы, никак не меньше.

- Миша, - сказала я, - у вас семейные обеды всегда такие э-э… роскошные?

Миша пожал плечами:

- Когда как.

Рядом со столом возвышался старинный буфет, и женщина брала из него тарелки. Краем глаза я заметила, что буфет будто подвинули. Я повернула голову. Не подвинули! Буфет сам двигался – он послушно, как пес за хозяйкой, семенил на своих коротеньких изогнутых ножках за женщиной, расставлявшей посуду. Ничего себе! Да я словно в сказку попала.

Значит, и служанки у них ведьмы! Ну разумеется! Если бы они были простыми людьми, они бы давно разболтали всему свету, у кого работают. К тому же служанка-ведьма наверняка успевает делать больше работы, чем обычный человек! Ей же не надо бегать к шкафам, например. Она только свистнет – или что там нужно сделать – и шкафы сами за ней бегут.

По вымощенной бетонными плитами дорожке, вдоль которой стояли стальные с круглыми плафонами фонари, мы спустились к озеру. На берегу, в некотором отдалении от воды, на плетеных креслах и диванах сидели и болтали женщины. Миша сказал:

- О, Стрелиция и Акация.

- Что?

- Жены братьев.

- Кто из них?

- Да ладно, потом познакомишься. Те две блондинки, в зеленых платьях.

Я чуть шею не свернула, высматривая их. Блондинки были обе длинные, тощие, с очень смуглой, как после солярия, кожей, и обе в длинных узких зеленых платьях – правда, разного оттенка зелени. Но лиц отсюда было не разглядеть.

Дорожка привела нас к самой воде и побежала вдоль берега. На середине озера плавали утки, они крякали и ныряли, смешно выставив хвостик вверх и становясь похожими на большие поплавки.

- А куда мы идем? – спросила я.

- В гости, - сказал Миша и указал рукой вперед.

Там над деревьями виднелась черепичная крыша. Дорожка уклонялась от озера вправо и дальше шла вдоль белого забора. Мы прошли по ней до калитки и вошли в сад.

Крыша принадлежала небольшому кирпичному домику, около которого цвели кусты белых и красных роз. К домику вела выложенная камнем дорожка, а вокруг густо росли деревья и кусты, а среди них сияли красотой самые разные цветы: огненный шафран, бордовые георгины, белые маргаритки, розовые хризантемы. Ближе к домику были разбиты грядки с разными травами.

- А кто здесь живет? – спросила я Мишу, хотя уже догадывалась об ответе.

- Я здесь живу! – раздался внезапно голос, и из зеленых зарослей вышла старушка в соломенной шляпе, зеленой кофте и клетчатых брюках. В руке у нее был секатор.

- Бабуля, привет! – расцвел в улыбке Миша.

- Мишаня! – радостно воскликнула старушка, целуя Мишу в обе щеки. – Сколько ж ты не приезжал!

- Неделю, - сказал Миша.

Неделю! Миша ездил к своим родственникам тайком от меня!

Старушка глянула на мою левую руку и сказала Мише:

- Что же ты молчишь?

Миша улыбнулся:

- Мы помолвились.

- Поздравляю, - старушка расцеловала в обе щеки меня тоже, и снова расцеловала Мишу. Сказала: - Меня зовут Маргарита Петровна.

- А я Вика.

- Знаю, - кивнула она.

Значит, Миша обо мне рассказывал?

- Бабуля – глава нашего клана, - сказал мне Миша.

- Да ладно, - отмахнулась старушка, - не пугай ее так сразу.

- Глава клана? – спросила я.

- Ага, - сказала старушка. – Командую всеми этими недотепами, - она ласково потрепала Мишу по голове.

Миша сказал:

- Бабуля – самая сильная ведьма в семье.

- Это пока, - сказала бабуля. – Но, похоже, пора власть передавать. Просят.

- А вам не хочется? – спросила я.

- Да не то чтобы не хочется. Быть главной утомительно… Только передавать вот некому. Ладно, это старая история, тебе ни к чему. – Потом она спросила: - А дочурка моя – уже всех собак на тебя спустила?

- Н-нет, - замялась я.

- Еще спустит, - сказала старушка, а потом спросила Мишу: - А прадед уже там?

- Не знаю, - ответил Миша.

- Я не видела, - сказала я.

- Естественно, не видела, - сказала старушка. – Но, может, слышала?

- Что слышала? – спросила я.

- Контрабас, - сказала старушка.

Я сказала:

- Я на нем… попробовала играть, но меня смычок побил.

- О, дорогая, он и нам никому не позволяет притрагиваться к контрабасу! Я однажды вытерла с него пыль, так что было! Вредный старикан!

- Старикан? – я ничего не понимала. Но вспомнила, как Далия пообещала воздуху купить новый смычок.