Если ты меня простишь

Часть 1.

Зоя, Москва, 1995 год.

Я вновь и вновь возвращаюсь сюда, хотя говорю себе каждый раз, что этот был последним. Серый мрачный корпус с плесенью на стенах, колючая проволока на алюминиевом заборе. Каждый раз меня бросает в дрожь, каждый раз хочу убежать и раствориться, сделать вид, что это не мой долг и больше не взваливать на себя эту ношу. Охранник знает меня в лицо и без проблем пропускает на территорию. Я так боюсь, что в конечном итоге тоже окажусь здесь, но гоню прочь эти мысли. Чушь! У меня впереди длинная дорога, много планов и идей. Стуча каблуками, вхожу в центральный корпус и натыкаюсь на новенькую медсестру. Она улыбается, когда видит меня, а я сильнее хмурю брови и иду напролом.

- Простите, Вы к кому? – ее голос звучит словно колокольчик, ласково и мелодично.

Это раздражает меня еще больше. Я хочу поскорее выполнить долг и уйти отсюда. До следующего раза.

- А Вы новенькая что ли? – отвечаю грубо, потому что меня злит ее беспечность и неопытность. – Мне нужна Анна Косминина.

- Ах да, простите, - она краснеет и трогает подол своего платья. – Меня предупреждали, что сегодня день посещения, но я дурная голова все забыла.

Меня забавляет ее самоирония, и я даже слегка улыбаюсь ей. Медсестра отступается назад, пропуская меня к темному длинному коридору. Цокая каблуками, продолжаю свой путь. Палаты закрыты, вокруг тихо, что очень странно. В одной руке у меня Киевский торт, красиво упакованный, в коробке с нарисованными кленовыми листьями, в другой руке новая дамская сумочка. Я купила ее на прошлой неделе в Берлине. Знаю, что она оценит и попросит в следующий раз привести ей такую же.

На двери, выкрашенной в белый цвет, написано «Палата №13». Каблуки перестают цокать, я останавливаюсь и делаю глубокий вдох, как учил меня мой психотерапевт. Поднимаю в воздух правую руку в черной ажурной перчатке, и тихонько стучу в двери. Я знаю, что мне не ответят, но  все равно каждый раз стучу. Она так учила меня в детстве. Слегка толкнув двери жмурюсь. В лицо мне светит яркое солнце. Комната залита солнечными лучами, запах неимоверно душный до рвотных позывов. Она сидит на кровати и вяжет нечто зеленого цвета. Я вижу ее улыбку, с прогнившими желтыми зубами. Лицо в морщинах, сальные волосы собраны в хвост, но некоторые пряди выбиваются и лезут в лицо. Шепчу себе под нос, что не знаю эту женщину, но чуть громче говорю:

- Здравствуй, мама. Я приехала навестить тебя.

Мама гордо выпрямляет спину и зовет меня присесть рядом. Она видит, что я не хочу, но все равно заставляет. Я прохожу по узкому проему между ее кроватью и кроватью соседки. Сажусь рядом и стараюсь не дышать.

- Мама, может, прогуляемся на улице? За окном прекрасная осенняя погода.

Я вру. На улице слякоть и солнце больше ни капли не греет. Ненавижу осень, и она это знает. Но вместо того, чтобы сидеть в палате психушки, я прошу ее выйти на свежий воздух.

- Конечно, Зося, - говорит она тихим хрипловатым голосом.

Меня передергивает. Так называл меня только папа, забыла что ли? Я киваю и жду, когда она обует осенние сапожки и накинет серое пальто. Вдвоем мы бредем по мрачным коридорам на выход. Мне неловко, что каблуки стучат слишком сильно, и я думаю, что в следующий раз обую что-нибудь на низкой подошве. Мама берет меня под руку и сотни электрических разрядов пробивают мое тело. Медсестра на посту подмигивает мне и смотрит нам вслед.

На улице дует пронизывающий ветер, и я начинаю переживать, что мама не надела шапку. Мы идем молча, бредем по алее и не смотрим друг на друга. Я хочу, чтобы тот разговор она начала сама. Возможно, ей удастся продолжить не прерываясь? Черные волосы с серебристыми прядями колышутся на ветру и лезут ей в глаза.

- Как твои дела, Зося? – спрашивает мама.

- Все отлично. Все как всегда, - отвечаю я. – А ты как?

- А я почти не сплю ночами, - говорит она и тяжело вздыхает. – Кажется, уже говорила тебе это. Я чувствую вину и во сне постоянно ищу мальчика.

- Какого мальчика, мама? – спрашиваю я, хотя уже знаю ответ на вопрос.

- Белоснежного. С белыми кудрями и голубыми глазами, - говорит она и пристально смотрит на меня.

Я слушаю это уже в третий свой приход сюда. Каждый раз у меня появляется все больше отвращения к ней, все больше и больше я хочу перестать приходить сюда. Я не понимаю, зачем она мучает меня своими короткими фразами с полубезумными глазами. Она отчаянно пытается о чем-то рассказать, достучаться, но каждый раз дразнит меня и замолкает. И я не понимаю – верю ей или нет?

Часть 2.

Ира, Москва. 2015 год.

— Алло, Ира? Хочу тебя предупредить — одна из наших сотрудниц уволилась, поэтому ты берешь под свое крыло подопечную. Она новенькая, обратилась в наше агентство недавно. Учти, она дама требовательная, поэтому прошу тебя — угождай ей, как можешь, деньги за услуги она платит немалые. Она ждет тебя сегодня ровно в 17-00. Смской пришлю адрес. И не опаздывай, — сказала начальница и мигом отключилась.

Я не успела даже слово вставить, о том, что у меня сегодня очень важная лекция, которая как раз начинается в 17-00. Но кого это волнует? Я студентка Российского национального исследовательского медицинского университета имени Н.И. Пирогова. Учусь на 3-м курсе. Сама родом из Омска, поэтому кручусь в столице как могу. Жизнь в общаге оказалась нелегкой, поэтому в свободное время я устроилась сиделкой в частное агентство «Азбука семьи», где нужно ухаживать за пожилыми людьми, которые нуждаются в помощи. Помимо всех минусов данной работы, есть два жирных плюса – хорошая зарплата и практические знания в области медицины.

Обычно, за наших клиентов оплачивают услуги их богатые дети, которые скидывают свои обязанности на нас. Мы готовим, стираем, убираем, меняем подгузники, подмываем, ставим капельницы и уколы, и что самое главное - слушаем. Я уже сменила нескольких бабушек, и все они были как один божиими одуванчиками. В надежде, что новая подопечная будет такой же, сунула телефон в карман и направилась в сторону метро.

Я отработала здесь чуть больше месяца, но уже получила свой первую приличную зарплату. Мне, как и любой девушке, хочется выглядеть красиво, модно одеваться и наслаждаться жизнью, не считая лишнюю копейку. Тем более, в Москве. При всем том, что я учусь на бюджете и получаю зарплату - умудряюсь откладывать деньги. Моей мечтой является покупка квартиры в столице. Я прекрасно понимаю, что все это мечты… Но вдруг повезет?

На телефон приходит смска с адресом. Косминина Зоя Степановна, семьдесят лет, адрес — Кудринская площадь, 1, квартира 54. Что же, вполне ожидаемо. Одна из известных советских высоток, построенная еще в 1948 году и являющейся памятником архитектуры.

Я вышла из станции метро и огляделась по сторонам. На улице, несмотря на месяц май стояла немыслимая жара – пот градом стекал по моему лицу и я только успевала протирать лицо влажными салфетками. Кажется, лето будет достаточно жарким. Дорога заняла всего полчаса и вот я стою у величественного дома на Кудринской площади. Он неприветливо и сурово смотрит на меня свысока. Да, квартирки здесь стоят целые состояния… Часто, катаясь по Москве, явглядываясь в дома и представляю, какой бы я была, если бы родилась москвичкой? Представляю, как вместо кедов стала бы носить изящные каблуки, как сменила бы джинсы на легкие утонченные платья. Я была бы невозмутима и спокойна, шагала бы с гордо поднятой головой и перестала бы наконец-то мечтать.

Торопливо вошла в просторный холл дома, все еще находясь в своих мыслях. Строгая вахтерша окинула меня взглядом с головы и до ног, и только после тщательного допроса пропустила к лифту. Зоя Степановна, моя новая подопечная жила на восьмом этаже, за красивой железкой дверью, с коваными элементами.

Я сделала глубокий вдох и позвонила в двери. Через минуту услышала строгий торопливый голос:

— Кто там?

— Это Ира, из агентства «Азбука семьи», — ответила я.

Двери отворились, и я увидела на пороге седовласую женщину, с высокой прической, украшенной «невидимками» в драгоценных камнях, с проницательными голубыми глазами. Она сидела в инвалидной коляске и хмурила брови. Сделав вид, что не обратила внимания на ее инвалидность, лучезарно улыбнулась и протянула руку в знак приветствия.

— Здравствуйте! Как Ваши дела, Зоя Леонидовна? — я говорила вежливо, как нас учили в агентстве.

Клиент всегда прав. Даже если он швыряет в тебя острые предметы и обзывает самыми непристойными словами. Я давно усвоила это правило, но на деле никогда с этим не сталкивалась, к счастью. Женщина недовольно прищурилась и воскликнула:

— Я - Зоя Степановна, а не Леонидовна! — она резко развернулась и покатила коляску на кухню.

Виновато пожав плечами, быстро вошла в квартиру, закрыла входные двери и на ходу скинула с себя летние мокасины в сеточку. Я шла по огромному коридору за женщиной и сто раз извинялась.

— Простите меня, я перепутала! Ни в коем случае не хотела обидеть Ваши чувства, просто растерялась. Мы же знакомы впервые и я просто не успела запомнить Ваше отчество. Кстати, Степановна гармонирует с Вашим именем  намного лучше, чем Леонидовна.

Наконец-то длинный коридор закончился, и мы заехали в просторную кухню, с новой современной техникой. Абсолютно все здесь было низких размеров, наверняка подстроенное под свою хозяйку. Зоя Степановна с легкостью достала графин и налила в чашку воды. Утолив жажду, она еще раз пристально посмотрела на меня. Я стала переживать – вдруг я надела не тот наряд? Слишком строгий, или слишком открытый по ее мнению? На мне были черные прямые штаны с голубой блузой. Нервно одергивая ее края, размышляла, мне стоит первой начать разговор или нет?

— Приготовь мне плов и лимонный пирог с черным чаем, - уже спокойно ответила клиентка и я поняла, что она немного оттаяла. - Необходимые продукты имеются на кухне. Дальше обмоешь меня и переоденешь. На сегодня все.

Она ловко развернула коляску и укатила куда-то вглубь квартиры. Да уж, задачка не из легких. Еще бы знать, где и что тут лежит. Я стала по очереди открывать дверцы шкафов и искать необходимые ингредиенты. Открыв холодильник, отметила, что дама прилично питается. На полочках холодильника лежали дорогие сорта сыров, всевозможные соки, колбасы, морепродукты… Я почувствовала, как мой желудок громко заурчал. Кажется, сегодня успела слопала один бутерброд ранним утром, умчав по делам. Не успела я достать мясо из морозильной камеры, как услышала в прихожей громкую песню Металлики. Черт! Кажется, в своей сумочке в прихожей я оставила мобильный, который теперь громко орал на всю квартиру. Я со всех ног бросилась в прихожую и, схватив сумочку, убежала назад на кухню. Стала судорожно вытряхивать прямо на стол все ее содержимое. Наконец-то телефон был найден! Нажала на зелененькую трубочку и не успела понять, кто же именно звонил мне.

Часть 3.

На следующий день, по дороге на работу я зашла в супермаркет, и купила по списку те продукты, что написала мне Зоя Степановна и отправилась по знакомому адресу. Услышав в сумочке настойчивый звонок, поставила пакеты с покупками прямо на разгоряченный асфальт и достала телефон из кармана брюк.

- Слушаю, - ответила я раздраженно, не удосужившись посмотреть, кто именно мне звонит.

- Ира? Это Иван Владимирович, - представился звонивший.

- Ой, - воскликнула я, чуть не выронив трубку из рук.

Это был мой преподаватель из университета и куратор нашей группы, который преподавал медицинскую генетику. Я вспомнила, как обещала, что обязательно стану ходить на его пары, если он поставит мне зачет на зимней сессии.

- Ты очень способная, Ира, - говорил он. – Я верю в твой потенциал, и знаю, что ты учишь все предметы, несмотря на то, что не ходишь на пары.

- Я обязательно буду ходить, - обещала я, довольная схватив зачетку с его письменного стола.

С тех пор прошло почти полгода. Близилась летняя сессия, а я так и не посетила его занятия, как обещала.

- Я звоню потому, что вчера была последняя пара перед экзаменом по медицинской генетике, - сказал Иван Владимирович. – Ты ни разу не явилась на мой предмет в этом семестре. Несмотря на то, что ты будешь знать все на экзамене, я не смогу поставить тебе высокий бал. Твоя неявка все испортила.

- Черт, - выругалась я прямо в трубку. – Прошу простить меня, я забегу к Вам завтра утром и попробую исправить ситуацию.

Попрощавшись с преподавателем, я подняла пакеты и грустная побрела к высотному дому Зои Степановны. Со своими подработками я скоро вылечу из университета, но по-другому мне не выжить в этом городе. Я не могу брать деньги у отца, а на одну стипендию мне не прожить.

Вахтерша в холле лениво подняла на меня глаза и не сказала ни слова. Громко поздоровавшись, я вошла в лифт и поднялась на восьмой этаж. Несколько раз постучала в двери, но не услышала за ними никакого шороха. Подождав, спустя несколько минут я со всей силы затарабанила по красивым дизайнерским дверям, потому что чувствовала что-то неладное. Испугавшись, что именно на моем дежурстве Зоя Степановна вдруг умрет, я со всех ног кинулась к вахтерше на первый этаж.

На вахте восседала огромных размеров женщина. В круглых очках с золотистой оправой она читала газету «Вести», но заприметив меня, отложила ее в сторону.

— Скажите, у вас есть ключи, от 254-й квартиры? - спросила я.

— Предположим, - сурово ответила вахтер.

— Не могли бы вы открыть двери? Кажется, Зое Степановне стало плохо!

— Не положено. Вы посторонний человек, Вас нет в нашем регистрационном журнале, поэтому...

— Но она ждет меня и наверняка что-то случилось, раз она не открывает! – буквально закричала я, не зная, чем еще могу помочь своей подопечной.

— С чего вы взяли, что она вообще дома? — недоумевала вахтерша, — может она просто ушла по своим делам.

— Это исключено. Она на инвалидной коляске и самостоятельно, без посторонней помощи не сделала бы этого.

- Значит, она спит, - не уступала та. – Или чаи гоняет у соседки.

Громко зарычав от негодования и хлопнув ладонью по старому столу вахтера, я кинулась пешком на восьмой этаж, с легкостью преодолев лестничные пролеты. Мне в голову закралась идея – вдруг, Зоя Степановна дружила с кем-нибудь из соседей, и у них имелись ключи от ее квартиры на случай таких вот непредвиденных обстоятельств. Или же вахтерша права, и она просто зашла в гости к своей соседке, с которой тесно дружила? Рядом с дверью квартиры 254 было три двери. Не думая ни секунды я наугад позвонила в железные двери и стала ждать, пока мне откроют.

На пороге стояла пожилая женщина, голова которой была выкрашена в огненно-рыжий цвет, ее губы покрывала фиолетового цвета помада, а шея, руки и пальцы были полностью обвешаны дорогой бижутерией. Он нее приторно пахло лавандой и крепким алкоголем.

— Добрый вечер. Скажите, вы знакомы с Зоей Степановной из 254-й квартиры? - спросила я.

Дама презрительно прищурилась, пытаясь выразить полную неприязнь к соседке.

— Кхм. Скажем так, я знаю, кто она, но никогда, за то время, что живу здесь (а это пятьдесят лет), мы даже не здоровались, — гордо ответила бабуля.

Я безумно расстроилась.

— Понятно, значит, у Вас нет ключей от ее квартиры? – приуныла я.

- Увы.

- Вам ничего неизвестно о ней? Возможно, она общалась с другими соседями? Вдруг, она сидит у кого-нибудь в гостях сейчас?

Старая сплетница тут же расцвела, начав выкладывать ненужные мне подробности, теряя драгоценное время.

- Зоя Степановна типичная одиночка, на старости оставшаяся одна. Ее муж недавно умер. У нее нет ни одного человека, кто пришел бы ее проведать, за все время ее инвалидности, — злорадно рассмеялась бабуля. – Представляете, насколько бессмысленно прошла ее жизнь?

— Вы хотите сказать, что у нее нет детей и внуков, которые бы посещали любимую бабушку? Братьев или сестер?

— Нет, конечно! Она ненавидит детей, — прошептала соседка. – Всегда кричала на моих шумных мальчиков, когда те бегали и скакали по квартире после одиннадцати. А близких родственников Зои я никогда не видела на ее пороге.

Не дослушав ее до конца, я вновь бросилась вниз, на первый этаж. Если мне добровольно сейчас же не дадут ключи, я собственноручно придушу вахтершу и возьму их сама. Мне было безумно жаль одинокую Зою Степановну. Теперь я понимала, почему она дерзила мне, почему пыталась быть хладнокровной и бессердечной. Скорее всего, это была защитная реакция на постороннего человека, который вторгся в жизнь инвалида-одиночки.

Оказавшись в холле, я стала громко кричать:

Часть 4.

Зоя, 1961 год, Подмосковье.

До приезда Нины осталось три часа! Проснувшись с утра пораньше, я забежала на кухню, ухватив из вазы свежеиспеченный пирожок с вишнями. Кухарка Даша просыпалась ни свет, ни заря, делая вкуснейший завтрак из свежих овощей и фруктов, выращенных на даче. Вместе со своим мужем Витей, Даша жила здесь круглый год, ухаживая за домом в то время, пока мы с родителями зимовали в московской квартире.

Дарья с мужем занимались огородом, разводили домашних животных, растили и удобряли плодовые деревья. Нигде мне не было так хорошо и уютно, как на даче. Мама с отцом еще спали, кухарка копошилась в саду, ее муж поливал огород, а я бродила по первому этажу нашего дома, не зная чем себя занять. Слопав три пирожка, я достала из полки книгу и стала листать ее. 

До приезда Нины осталось два часа! Я довольно прищурилась, предвкушая веселые каникулы с лучшей подругой. Это будет последнее лето, которым мы сможем насладиться. Впереди нас ждет выпускной класс, экзамены, поступление в ВУЗ. Несмотря на то, что мама шепнула мне недавно на ухо, чтобы я не беспокоилась за свое поступление, я и не думала складывать руки. Я любила учебу, хотела самостоятельно преодолевать вершины, наслаждаться победами и быть лучшей из лучших. Я еще не знала, кем хочу стать – экономистом, журналистом или играть в театре, но у меня был ровно год, чтобы определиться для себя. Я знала, что родители возлагают на свою единственную дочь большие надежды, поэтому просто не имела права подвести их.

До приезда Нины остался час! Я отложила скучную книгу с рецептами в сторону и подскочила с дивана. Пора собираться и бежать к ней на встречу! Я вбежала к себе в комнату, распахнула шкаф, увешанный красивыми нарядами, и достала оттуда белоснежное ситцевое платье с красным поясом. Взглянув на себя в зеркало, я осталась довольна – мои черные как смоль волосы выгодно выделялись на белом фоне. Белое платье аккуратно подчеркивало осиную талию и заметно выросшую за год грудь. Взяв из туалетного столика красную ленту, я подвязала ею свои густые волосы. Нинка меня просто не узнает. Вдобавок я достала из ящика коробочку с помадой и подвела ею губы.

- Хороша, чертовка, - сказала я и рассмеялась.

До приезда Нины осталось двадцать минут! Пора. Я закрыла дверцы шкафа и незаметно вышла из комнаты, в коридоре нос к носу столкнувшись с матерью.

- Зоя, доброе утро! Куда это ты собралась в такую рань, да еще и в таком виде? – спросила сонная мама в одном халате.

- К Нинке!

- Точно! Я совсем забыла, что сегодня десятое июня – день приезда Ивановых, - стукнула себя ладонью по лбу мама. – Будь осторожна, Зоя. Помни, что я волнуюсь, поэтому приходи «отмечаться» каждый час домой. Иначе, я выйду гулять с тобой, и тебе будет ой как стыдно перед подругой.

- Хорошо, мама, - я закатила глаза и чмокнула ее в щеку, съехав по перилам на первый этаж.

На улице стоял жаркий летний день, градусов тридцать пять, не меньше. В поселке полнейшая тишина, не ездят машины, по улицам не бегают дети. Наверное, в такую погоду никому не хотелось выходить из дома. Я защелкнула калитку и отправилась вдоль узкой улочки к даче, которую не так давно приобрели Ивановы. Отец Нинки работал известным кардиохирургом в Москве. Мама временно не работала, находясь в декрете с младшим братом Нинки. Их семья была многодетной – помимо Нины, в семье были младшие разнополые двойняшки и крохотный малыш Алексеюшка. Он мне безумно нравился – такой мягкий, пахнущий молочком и улыбающийся своей беззубой улыбкой.

Отцу Нины выдали дачу в нашем поселке два года назад. С тех пор как мы познакомились с ней, мы провели два прекрасных лета, купаясь, загорая, читая взрослые книги, просто рассуждая и разговаривая о своих девичьих секретах. Нина была рассудительной и умной не по годам, она знала все о взрослой жизни, знала такие подробности, от которых у меня шли мурашки по коже. Я заслушивалась ее, я хотела быть похожей на нее. Нина тоже жила в Москве, но в другом районе города и поэтому там нам редко удавалось встречаться. Другое дело лето и подмосковные дачи – красота, раздолье, много свободного времени. Когда я вынырнула из-за поворота, то увидела знакомую черную волгу, которая остановилась у ворот Нинкиной дачи.

- Нинааа! – крикнула я и со всех ног помчала встречать подругу.

Подруга как раз выходила из автомобиля с клетчатой сумкой в руках. Ее отец – высокий худощавый мужчина, с внимательными карими глазами галантно подавал руку дочери. Остальная малышня уже бегала по участку и разносила все на своем пути. Мать Нины – высокая худощавая женщина в цветастом платье, с длинной рыжей косой, усталым, но счастливым лицом в веснушках ходила по дачному участку за детьми, ограждая их от опасностей.

- Здравствуйте! – поздоровалась я со всеми.

- Привет, - Нинка вышла из машины и бросилась в мои объятия.

Ее рыжеволосая шевелюра вилась мелкими кудряшками, смешно щекоча меня за лицо. На подруге был красивый красный сарафан с вышитыми цветами на подоле и тонкими бретелями на завязках. От нее приятно пахло жасмином и мятой, ее теплые руки обнимали мою шею и вселяли надежду в очередное наше счастливое лето.

- Я так тебя ждала! – воскликнула я. – Так томительно шли часы и минуты, просто с ума сходила в одиночестве.

- Увы, мы не могли раньше приехать – Алексеюшка заболел бронхитом, и мы ждали его выздоровления, - ответила Нина.

Я взглянула на малыша, который неуверенно перебирал ножкам и срывал ромашки, растущие у ограды. Его волосы были точно такими же, как у Нины – рыжие и кудрявые, а лицо полностью усыпано веснушками. В прошлом году Алексеюшка был крошечным ребенком, который едва помещался в моих руках и кряхтел словно старичок. Как же быстро растут маленькие дети. Иногда я завидовала Нинке, что у нее столько братьев и сестер и изводила этим маму, недоумевая, почему я в семье одна? Мама равнодушно пожимала плечами, и говорила что ей одной меня много, не говоря уже о других детях.

Часть 5.

Ира, Москва, 2015 год.

Зоя Степановна прервала историю и закрыла глаза от усталости.

— Какой кошмар, я затянула свой рассказ до третьего часа ночи, — сказала, спохватившись, Зоя Степановна. – Прости Ира.

— Ничего страшного. Мне очень интересно, — ответила я.

Удивительно, но меня и правда увлекла история. Женщина открылась для меня с новой стороны. Интересным рассказчиком, приятной и загадочной женщиной. Стало интересно, чем и кого так сильно обидела Зоя Степановна? Неужели подругу?

- Утром продолжим, если ты не против, - сказала женщина тихим голосом.

Мы прошли вглубь по коридору, к самым отдаленным комнатам. Хозяйка дома выделила мне небольшую комнатку с односпальной кроватью и платяным шкафом. Я вернулась к комнате Зои Степановны, помогла ей лечь в постель и только потом вернулась в свою скромную обитель. Я легла на мягкую кровать и прикрыла глаза. Образ молодой Зои и Нины стоял перед глазами. Я сама провела все детство в небольшом поселке у бабушки и дедушки и поэтому в красках сейчас представляла загородные дачи, где так хорошо и уютно летом. Интересно, тот парень, который сбил Зою на велосипеде еще встретиться в ее жизни?

Вдруг, мне захотелось позвонить Егору, услышать его голос. Я была уверена, что в общежитии еще не спят. Нащупав мобильный в сумке, я включила его и стала набирать знакомый номер. После пятого гудка трубку сняли, но Егор не отвечал. Я слышала только дикий хохот девушек и парней. Подождав пару минут, отключилась от звонка и крепко уснула.

Утром, я специально встала пораньше, выглянула в большое окно, открывающее прекрасный вид на город и сладко потянулась. Масштабы квартиры оказались просто огромными – я никогда раньше не бывала в таких хоромах. Квартира была выдержана в одном стиле. Высокий потолок, стены цвета слоновой кости, бледные светильники в форме шаров, накрахмаленные скатерти, старая советская мебель, но довольно хорошего и качественного производства.

Я ходила на цыпочках по квартире, чтобы не разбудить Зою Степановну и касалась руками старых книг в кабинете. Труды Карла Маркса, стихи Бродкого, Вознесенского, Рождественского... Я вдыхала пыльные пожелтевшие страницы книг и представляла, как Зоя Степановна читала эти книги в недалеком прошлом. Я открыла роман «Доктор Живаго» и увидела, как на пол падает фотография, изображением вниз. Подняв ее, я увидела лицо симпатичного белокурого парня, с выразительными голубыми глазами, пушистыми светлыми ресницами и широкими скулами. Фотография была сделана для школьного альбома – на парне была белоснежная рубашка и черный галстук. Его кудри были разделены на ровный пробор посредине, а лицо озаряла едва уловимая улыбка. Правый край фотографии был вовсе оторван. Перевернув фото, я прочла короткую надпись, адресованную Зое Степановне: «Вырвал из школьного альбома специально для тебя. Твой Б.»

«Муж Зои Степановны», - догадалась я и осторожно вложила фото в книгу, поставив ту на место, в самую серединку на нижнюю полку. На кухне я приготовила легкий завтрак – омлет с овощами, бутерброды и чай с молоком. Я тихонько прошла к комнате Зои Степановны и постучала.

— Да, войди, — сказала та.

Я зашла в спальню и увидела, что женщина давно уже не спит, а читает книгу лежа в постели.

— Доброе утро, — поздоровалась я. — Завтрак готов.

— Спасибо, Ирочка.

Я помогла Зое Степановне переодеться и сесть в коляску. Позавтракав, мы еще долгое время сидели на кухне, где женщина продолжила свою историю.

- На следующий день мы с Ниной решили прогуляться к реке. Надев свой новый заграничный купальник, мы отправились на пляж. Обычно он был безлюдным, но не в тот день. Иногда мне кажется, что так сошлись звезды, что именно так все и должно было случится, а никак иначе. Но еще чаще хочется перенестись в прошлое и не приезжать на дачу вовсе.

Зоя, Подмосковье, 1961 год.

Когда я увидела на пляже вчерашнего сбившего меня парня, то онемела от ужаса. Он стоял на берегу реки в одних плавках и что-то выкрикивал своему другу. У меня зашумело в ушах, я больше не слышала ничего и никого вокруг. Нина что-то шептала мне на ухо, пыталась обратить мое внимание на другие менее значимые вещи. Я шла так невозмутимо и ровно, без эмоций, словно не было в моей душе того пожара.

Мы с Ниной выбрали уютное место возле дерева и постелили там свои пледы. Мне было неловко раздеваться при парнях, поэтому прямо в платье я легла на плед и продолжила слушать подругу.

- Представляешь, я сказала вчера отцу, что буду поступать в театральный вуз... Ой, что было потом страшно вспоминать. Мы очень сильно с ним поссорились. Мама как могла, успокаивала две враждующие стороны, металась от меня, к отцу, от нас к детям. И мне не удалось его уговорить. В последнее время отец стал очень строгим и беспощадным, он твердит, что скоро грянут большие перемены и закрывается при этом в кабинете никого не слушая. Он ездит на какие-то тайные собрания. Только я тебе не говорила, если что, ладно? Я плакала всю ночь, Зоя. Именно поэтому я сейчас не снимаю свои очки. Ой, смотри! – она указала пальцем в сторону парней. – Это же те парни, которых мы вчера встретили.

- И правда они, - невозмутимо сказала я, хотя наблюдала за ними уже минут пятнадцать.

Я долго думала, снимать ли мне платье, идти ли купаться в реке на глазах у блондина, но решила, будь что будет. Сняв свой сарафан и собрав длинные волосы в пучок, я смело направилась к берегу, сверкая своими зелеными коленками в ссадинах и ранах.

- Добрый день, - сказал блондин, внимательно рассматривая меня.

Мне казалось, что кроме нас двоих на этом пляже и не было никого. Что Нина и его друг растворились где-то в воздухе, их унесло ветром и больше не существует. Сердце пульсировало, руки дрожали от страха, а я понимала, что мой интерес к нему растет с каждой секундой.

Часть 6.

Борис взял меня за руку, и повел к реке. Я чувствовала уверенность в его действиях, ощущала тепло и надежность. Я верила и доверяла ему. У реки было прохладно. Легкая ночная сорочка не спасала от ветра, я вся дрожала, но не понимала – от страха или холода. Боря крепко обнял меня, укрыв своим телом от легкого ветра.

- Ты вся дрожишь... Зоя, я ждал тебя весь день у реки, но так и не дождался, - сказал он.

- И ты не побоялся прийти ко мне домой? – удивилась я. – Ты просто не знаешь, что со мной сделают родители за ночные прогулки с посторонним парнем.

Борис склонился над моим лицом и тяжело задышал. Его голубые глаза заглядывали мне прямо в душу. Ярко светила луна, освещая наши силуэты. Немного поддавшись вперед, я ощутила его губы на своих устах. Наш первый поцелуй был прекрасным, искренним, желанным. Я знала, что мы никогда не будем вместе, поэтому просто наслаждалась нашими чувствами здесь и сейчас.

Домой я вернулась под утро, так же тихо пробравшись через окно. Лежа в кровати, я трогала свои алые губы, которые полыхали от страстных поцелуев. 

---

Ира, Москва, 2015 год.

Зоя Степановна остановилась и взглянула в окно. На ее устах была легкая улыбка, тень приятных воспоминаний.

— Я не знаю, что именно привлекло меня тогда больше — внешность или необычность Бориса. Он был для меня словно из другого мира. Понимаешь, когда всю жизнь тебе навязывают общение только с «правильными» людьми, из твоего социального слоя, то других ты воспринимаешь, словно инопланетян. Тебе, наверное, пора бежать на занятия, Ирочка.

- Вы правы, но мне очень жаль. Я бы с удовольствием дослушала все до самого конца, в мельчайших подробностях, - сказала я.

Мы попрощались с Зоей Степановной и условились, что я загляну к ней завтра утром. Как бы мне не хотелось дослушать рассказ, но у меня была масса незавершенных дел. В первую очередь я поехала в общежитие. После рассказа Зои Степановны мне тоже захотелось рядом сильного мужского плеча, романтики и ласковых слов.

Я направилась прямиком в комнату Егора. Комната была не заперта. Я с удивлением отметила, что Егор спит в кровати один. Обычно в комнате оставалось с десяток парней, которые здорово перебрали спиртного ночью. В комнате стоял жуткий запах перегара, а между кроватями в проходе красовался праздничный стол с объедками и засохшей пищей. Я подошла к окну и распахнула его, чтобы выветрить неприятный запах.

— Доброе утро, — прошептала я на ухо своему парню.

Егор мигом подскочил с кровати и удивленно уставился на меня.

— Ира, зайка. Я так соскучился, — сказал он и потянул меня за руку к себе в постель.

— От тебя ужасно воняет перегаром!

— Прости. Я сейчас приведу себя в порядок.

Егор направился в ванную, а я стала убирать его захламленную комнату. Я не заметила, как он вышел из душа, повязав на талию полотенце, и приблизился ко мне со спины, став гладить ягодицы и спину.

— Я так хочу тебя, - прошептал Егор.

Он тут же стянул с меня одежду, и повалил на свою хиленькую одноместную кровать. Страстные поцелуи, его горячее дыхание на моем теле, я просто задыхалась от возбуждения. «Бог мой, только не так быстро как в прошлый раз, прошу...», - подумала я.

Егор быстро вошел в меня и я громко застонала. Не успела я как следует расслабиться и  получить удовольствие, как буквально через минуту все закончилось. На моем лице читалось недоумение и недовольство. Он обнял меня своей рукой и закрыл глаза. Я пыталась вспомнить, когда Егор в последний раз доставлял мне удовольствие, но так и не вспомнила. Меня охватила волна обиды. Я отвернулась к стене, запустила руку под подушку и… нащупала там нечто.

— Что это, Егор?! — я достала из-под подушки чьи-то черные кружевные стринги.

— Боже, я не знаю!

По лицу Егора было видно, что он не то чтобы не знает. Он попросту не помнит! Я в спешке стала собирать свои вещи и быстро одеваться.

— Ира, да вчера тут такая толпа была! Я откуда знаю, чье это белье! Знаешь, это могли сделать специально, чтобы нас поссорить, — искал оправдания Егор.

— Зачем ты мне нужен такой? От тебя одни проблемы. А ведь мы еще даже не женаты! — на ум почему-то пришли слова Зои Степановны.

Я с гордо поднятой головой покинула комнату, громко хлопнув дверью на прощание, пропуская мимо ушей то, что говорил Егор. Пока я брела в свою комнату то мысленно прокручивала все два года наших отношений. Я искала в Егоре любовника, друга, поддержку, но все никак не находила ничего из этого списка. За неимением общения и знакомств он был моим миром, который только что разрушился. Нужно будет привыкать жить без него, но это будет сделать намного проще, если у меня окажутся украшения Зои Степановны. Я смогу продать их, купить себе квартиру и съехать из общаги навсегда. Мне нужно будет еще раз все хорошенько обдумать и понять, мне будет без него лучше или сложнее?

Нужно было хоть ненадолго забежать в университет. Я училась на отлично, получала небольшую стипендию, но в связи с подработкой, ходить на пары получалось все реже и реже. Так как я обещала Ивану Владимировичу появиться перед экзаменом, я прошла по длинному коридору к его кафедре. В университете было шумно и многолюдно. Студенты закрывали свои долги, пересдавали прогулы и защищали курсовые. Легонько постучав в двери кафедры, я просунула голову в дверной проем и увидела своего преподавателя, который сидел за дальним столом и сосредоточенно проверял курсовые.

— Ирина, давно не видел вас на своих лекциях, — сказал Иван Владимирович, когда я подошла к его рабочему месту.

— Простите, я обещаю исправиться, — густой румянец покрыл мое лицо.

Я готова была сквозь землю провалиться, лишь бы не чувствовать себя настолько гадко как сейчас.

Часть 7.

Зоя Степановна достала из альбома с шероховатой красной обложкой старую черно-белую фотокарточку. В летней беседке сидели две симпатичные девушки. Нина и Зоя. Нина, не улыбаясь, смотрела в фотокамеру, одной рукой поправляя свои пушистые волосы. Зоя сидела рядом, выпрямив спину, и улыбаясь краешками губ. Ее черные длинные волосы струились по плечам, улыбка была жизнерадостной и озорной. У Зои были безумно интересные черты лица – выразительные карие глаза, густые черные брови, пухлые губы и ямочки на щеках.

- Вы были просто красавицей, - восхищенно сказала я. – Что стало с Ниной? С Вами? Я ни в коем случае не тороплю Вас, но так же хочется узнать, чем все закончилось для вас четверых.

- Все будет, детка. Но позже. Могу сказать, что Нина все же стала артисткой, как того хотела. Правда не такой великой и известной, как планировала, - улыбнулась Зоя Степановна. – Об остальном чуть позже, Ира. Всему свое время.

Я приготовила Зое Степановне суп с домашней лапшой и курицей и составила ей компанию, обедая. Впервые, я рассказывала о себе. Женщина с интересом слушала, о моей семье, о Егоре, учебе, планах на будущее. Я рассказала так же о том, как меня недавно предал Егор.

- Молодец, ушла с достоинством, - подбодрила меня Зоя. – Ты еще так молода и пока можешь решать и выбирать. Это моя жизнь почти прошла, я на черте со смертью и слишком поздно, даже для раскаянья...

- Что Вы, Зоя Степановна. Я уверенна, что Вы проживете еще долго, - подбодрила я женщину.

Она с грустью улыбнулась и проводила меня до двери. Я выбежала на улицу и вдохнула свежий майский ветер. Сегодня после полудня у меня назначен экзамен по медицинской генетике. Я всю ночь писала рефераты и зубрила материал. Первый экзамен в этом семестре, который мне очень хотелось бы сдать на отлично. От университета до дома Зои Степановны нужно было добираться на метро с двумя пересадками и маршруткой. Если с метро было все просто, то маршрутки мне пришлось ждать больше, чем сорок минут. Я здорово опаздывала на экзамен, предвкушая свой провал. Наконец, затолкавшись в забитый автобус, мы тронулись в нужную сторону. Еще полчаса езды и я на месте. На улице начался сильный ливень, а зонт я как обычно оставила дома. Струи воды стекали по моему лицу и волосам, пока я наконец-то не зашла в университет. Платье было насквозь мокрым, косметика поплыла, а о прически и речи не было. Стряхнув с себя капли дождя, я направилась в аудиторию номер десять. Навстречу мне выходили довольные сокурсники, размахивая зачетками. Из аудитории вышла Марина, та с которой я жила в одной комнате общежития. Встретив меня, она остановилась и спросила, почему я задержалась.

- Иван Владимирович уже спрашивал о тебе, - скривилась она.

- Черт, - выругалась я. – Ты сдала?

- Да, на пять, - похвасталась Марина. – Ты это... извини, но меня ждут.

Марина махнула мне на прощание рукой и направилась в сторону мирно стоящего у лестничного пролета Егора. У него были опущенные в пол глаза и унылое лицо, не выражающие никаких эмоций. Марина подошла к Егору и демонстративно поцеловала его в губы. Чтобы не смущать их своим удивленным взглядом, я развернулась и постучала в двери аудитории.

- Входите, - услышала я голос Ивана Владимировича.

Когда я вошла внутрь, то увидела, что в аудитории остался один единственный студент. Бычков, заядлый троечник и тупица. Он как раз поднимался со своего места и шел отвечать.

- Ира, я думал, что Вы совсем не явитесь на экзамен, - сказал преподаватель, внимательно изучая меня.

- Простите. Пробки, - натянуто улыбнулась я.

- Хорошо, тяните билет и готовьтесь.

Я взяла лист А5 формата и направилась на свободный ряд. Перечитывая задания и теоретические вопросы, я мысленно ликовала. Именно вчера я вникла в эту тему и теперь помню ее досконально. Что же, хоть в чем-то мне везет. Бычков что-то мямлил, глотал слова и выглядел как невинная девочка лет пятнадцати. В жизни же он был совсем другим – задирой, ловеласом и тем еще шутником и балагуром. Пока я дописала свой ответ на листике, Бычков как раз получил в свою зачетку натянутую тройку.

- Я готова, - сказала я, когда за Бычковым закрылись двери.

- Внимательно Вас слушаю.

Я рассказала наизусть то, что только что писала в листике. Под одобрительный взгляд Ивана Владимировича, я протянула ему рефераты и лист с заданием.

- Молодец, Ира, - похвалил он. – Твоя пятерка вполне заслужена, еще бы на пары почаще ходила.

Я улыбнулась и стала собирать свои вещи в небольшую студенческую сумку. Иван Владимирович закрыл журнал и пристально наблюдал за мной. Я забрала рюкзак и подошла к выходу. Иван Владимирович откашлялся и окликнул меня.

- Ирина, раз уж мы больше не в категории преподаватель и студентка, я мог бы пригласить тебя выпить со мной кофе?

Я застыла на месте и удивленно посмотрела на своего педагога как на мужчину. Он чуть старше меня, лет на пять, не больше. У него уверенный взгляд, ясные зеленые глаза и добрая улыбка. Он часто носит небрежную щетину, у него на переносице очки в черной оправе и он постоянно поправляет их указательным пальцем. Что означает его предложение выпить кофе? Даже если это просто дружеский жест, то почему именно я, а не остальные красавицы из группы?

Помню, как Ивана Владимировича выбрали нашим куратором три года назад. Он впервые вошел к нам в аудиторию, с черной папкой в руке, в новенькой кремовой рубашке с коротким рукавом, совсем юный и «зеленый». Девчонки радостно насвистывали и ликовали – такой молодой и симпатичный куратор, но довольно быстро остыли, так как увидели на безымянном пальце обручальное кольцо и его холодный равнодушный взгляд. Он никого не подпускал близко, общался сухо и по делу. Я была тогда в числе тех, кому он понравился, но в тот период я как раз начала встречаться с Егором и довольно быстро забыла о своей симпатии к молодому преподавателю.