Этот беспутный лорд Хавергал

Глава 8

Мисс Фитзсаймонс решила для себя, что, когда лорд Хавергал вернется и застанет своих слуг и вещи выдворенными из дома, ей лучше быть в спальне и запереть дверь покрепче. Летти рассудила иначе.

– Буду ждать в гостиной с кочергой в руке. Если попытается зайти в дом, я его так встречу, что ему не поздоровится, – заявила она.

– Ничего подобного он не сделает.

– Мы его уже однажды недооценили, – заметила Летти ледяным тоном. – Больше этого не повторится. – В любом случае ей хотелось услышать, что он скажет, когда узнает о ее решении. Для этого нужно было приоткрыть окно и закутаться в шаль, так как ночь была прохладной.

В полночь они решили, что лучше погасить свет и сидеть в темноте – не стоило показывать, что из-за него они не ложатся. Виолетта осталась с подругой, твердо намереваясь служить сдерживающим началом в этом поединке, хотя прекрасно сознавала, что в момент событий она не сможет оказать заметного влияния ни на одну, ни на другую сторону. К часу ночи она крепко спала, а к двум начала клевать носом Летти.

В конечном итоге она пропустила встречу Хавергала со слугами у крыльца ее дома. Катл и Крукс очень удивились, что хозяин вернулся так рано – в два часа ночи – и к тому же относительно трезвый. Сами они менее твердо держались на ногах. Мисс Бедоуз приказала им забрать вино, оставленное герцогом, и они сочли, что лучшее место, чем желудок, для него нельзя было придумать.

– Какого черта вы оба здесь торчите? – набросился виконт на слуг.

– Ждем вас. Мы отчаливаем, – улыбнулся Катл ехидно.

– Отчаливаем?! Что случилось? Мисс Бедоуз застала вас, когда вы заигрывали с ее служанками?

Когда Хавергал произнес ее имя, Летти очнулась. Она села ближе к окну, чтобы лучше слышать.

– Да здесь не с кем заигрывать, – ответил Катл.

– Вы оставили дверь на легком засове, чтобы я мог войти?

– Она заперла ее за нами.

– Кто запер? – Хавергал почуял неладное.

– Повариха.

– А, так вы все же щипали прислугу за одно место. Так вам и надо. Утром отблагодарю повариху серебром. Придется пробираться через окно. И, ради Бога, не наделайте шума. Смотрите не разбудите мисс Бедоуз.

Мисс Бедоуз совсем проснулась и жадно слушала. Какой негодяй – подкупать ее слуг!

– Ты оставил открытым окно в моей спальне?

– Я его закрыл, когда вы вылезли через него. Мы же договорились, что я оставлю входную дверь незапертой, чтобы вы могли войти.

– Черт возьми! Придется войти через кухню, это разбудит слуг. Крукс, отведи карету в конюшню, да потише, не перебуди дом.

Катл поднялся, шатаясь.

– Она сказала, чтобы вы убирались немедленно. Мисс Бедоуз так сказала.

– Мисс Бедоуз?! – воскликнул Хавергал и подкрепил свое удивление отборной бранью. Потом овладел собой. – К черту эту женщину. Скажи лучше, что произошло.

– Она позвала меня, спросила, где вы. Я ей ответил.

– Ты сказал, где я?! Катл, ты негодяй!

– Она вытянула из меня.

– Ей нетрудно было, клянусь, ты к тому времени уже ничего не соображал. Значит, она знает, что я был в гостинице, скажу, что Краймонт срочно меня вызвал. Его кучер передал Круксу, а я не хотел беспокоить ее и поэтому не предупредил о своей отлучке. Да, так и сделаю, с самым невинным видом. Войду лучше через парадную дверь.

Без малейшего колебания он поднял молоток, чтобы постучать. Летти сидела, как громом пораженная тем, что услышала. Ее первым побуждением было не ответить на стук и подняться в спальню. Но надо было разбудить Виолетту. Стук раздался снова, более настойчиво на этот раз. Она завернулась потуже в шаль и пошла к двери с кочергой наготове. Распахнув дверь, она молча смотрела на него.

Он изобразил виноватую улыбку и пробормотал:

– Мисс Бедоуз, пожалуйста, извините, мне очень неудобно беспокоить вас в столь поздний час.

– Вполне возможно, лорд Хавергал.

– Случилось нечто неожиданное. Пришлось ехать в гостиницу, надо было помочь Краймонту.

– Я уже слышала, какое объяснение вы заготовили, чтобы обмануть меня.

Он заморгал от неожиданности, потом нахмурился и продолжал по зазубренному:

– Мой кучер принес записку от кучера Краймонта.

– Милорд, я прекрасно знаю, что вы договорились с герцогом об этой тайной встрече, чтобы провести вечер в обществе девиц легкого поведения. В Лондоне на эту проделку посмотрели бы как на удачную шутку, а может быть, даже выразили бы восхищение в журнале такой находчивостью. Но здесь не Лондон. Мы предъявляем к людям более высокие требования в нашей глуши. Поведение гостя характеризует и хозяина. Я не желаю, чтобы вы оставались со мной под одной крышей, спаивали моих слуг, лгали, изворачивались и вели себя самым скандальным образом. Я пригласила на обед священника, а вы!… – она замолчала, не в силах продолжать от охватившего ее негодования.

Когда прошел первый шок, Хавергал попытался более благовидным образом закончить сцену. Раз уж она знала о девочках, было нецелесообразно отрицать, единственный выход был придать более невинный характер предприятию.

– Это был просто дружеский вечер. Сыграли несколько партий в карты и все.

– Я, конечно, не так хорошо разбираюсь в пороке, как вы, но всегда полагала, что джентльмен не привозит девиц из Лондона, чтобы сыграть с ними в карты, – сказала Летти с иронией. – Даже на одну ночь вы не могли обойтись без них! А я-то думала, что пресса преувеличивает ваши предосудительные наклонности. Мне казалось, что человек не может быть так развратен, как они изображали вас. Теперь я понимаю, что они писали правду

Ее высокомерие взбесило виконта, но он сдержался:

– Приятельницы герцога просто проезжали мимо.

– У вас не было необходимости нарушать правила гостеприимства ради знакомых герцога. Сваливая вину на Краймонта, вы только усугубляете свое положение.

– Я не пытаюсь…

– Зря стараетесь, лорд Хавергал. Такой неправедный джентльмен, как вы, должен нанимать порядочных слуг. Хотя ни один уважающий себя лакей или конюх не захочет работать на вас. Вы зря тратите мое время и свое тоже. Отправляйтесь назад к вашим потаскухам. Я не желаю терпеть вас в доме ни минуты дольше.

Она захлопнула дверь. Хавергал инстинктивно протянул руку, чтобы не дать двери закрыться. В первую же секунду, как только она начала его отчитывать, он понял, что денег ему не видать. Теперь ему просто нужно было излить боль и отчаяние.

– Вот и отлично, – бросил он. – Я сюда приехал не для удовольствия, но…

– Я знаю, зачем вы приехали. Вам нужно было ложью и прочими бесчестными методами выудить у меня деньги раньше срока. Выцыганить остаток вашего наследства и промотать его в азартных играх и распутстве и бог знает на что еще. Но вы не получите ни пенса. Если бы я могла, я бы и проценты вам не дала.

– Прекрасно это понимаю, – его ноздри раздувались от злости. – Для такой женщины, как вы, любое развлечение – недостойное занятие. Но как бы вы ни старались выдавать себя за святую, вам по душе пришлись комплименты и ухаживания герцога. Вы бы не отказались появиться на балу под руку с ним. И перед вашими знакомыми сегодня утром вы хвастались мной. Я понял, почему вам нужно было обязательно завлечь меня в Ашфорд.

– А я понимаю, почему вы так не хотели везти меня туда! Я тогда еще не знала, что ваши достоинства ограничиваются только красивым лицом, сэр. Теперь я буду всеобщим посмешищем, потому что для уважения к человеку нужно нечто большее, чем титул. Мне теперь не хочется быть вашей попечительницей, зря я согласилась, но вижу, что нужно было кому-то поручить это неблаговидное дело, ибо вам можно доверять не больше, чем обезьяне. Единственное, о чем я жалею, это то, что жертвой оказалась именно я.

– Мы оба жертвы в этом деле. Мне вовсе не доставляет удовольствия чувствовать ваш башмак на своем хвосте. Братец не мог выбрать худшего опекуна. Вы сами не живете и другим не даете.

– Что вы называете жизнью? Хоть вы и читаете философские книги, о жизни вы не имеете ни малейшего представления. И вы не получаете удовольствия от жизни, вы просто бежите от жизни, пытаясь растянуть период детства до старости. Ни чувства ответственности, ни заботы о будущем, о репутации собственной и своей семьи. Лучше бы мне поручили опекать душевнобольного человека, по крайней мере его глупое поведение имело бы какую-то объяснимую причину.

– Если вам не по душе, передайте это дело какому-нибудь объективному судье, – старался он парировать ее удары.

– Да, кому-нибудь, кого вам будет легко обвести вокруг пальца. Это вам нужно. Нет уж, лорд Хавергал, от меня вам не отделаться, так же, впрочем, как и мне от вас. Но необходимости в дальнейших встречах я не вижу. До тридцати лет вы будете аккуратно получать ваш доход, один раз в квартал, и ни пенса больше. А потом, пожалуйста, промотайте деньги хоть в один день, моя совесть будет чиста.

Хавергал собрал все свое остроумие для последней тирады:

– Вы мне очень напоминаете одного незадачливого учителя, я его терпеть не мог в школе. Он наслаждался, когда потрясал линейкой над нашими головами. Дай ничтожеству власть, и она ударяет ему в голову, пьянит его хуже вина. Не бойтесь, больше я не стану клянчить у вас свои жалкие гроши, которыми вы временно распоряжаетесь.

– Если это такие жалкие гроши для вас, то странно, что вы тратите столько энергии, чтобы их заполучить, – отпарировала она.

– Я уже сказал, что не буду больше беспокоить вас.

Он отступил, элегантно поклонился, бросив насмешливый взгляд на кочергу.

– Это оружие ни к чему, мэм. Я никогда не бью женщин, как бы ни было сильно искушение.

– Это что-то новое. Вы – и вдруг боретесь с искушением! – сказала она и захлопнула перед ним дверь.

Когда Летти возвращалась в гостиную, колени ее дрожали. Виолетта крепко спала. Со двора доносились приказания Хавергала, затем звук отъезжающих карет. Обессиленная, она опустилась на диван, все еще сжимая кочергу. Так она сидела в темноте, не в силах подняться. Слезы подступали к горлу, но она сдерживала их.

Хотя эта сцена отняла у Летти последние силы, она была рада, что сказала все, что хотела. Теперь Хавергал не будет досаждать ей письмами, не нужно будет каждый раз со страхом просматривать почту. Письма с парламентским штемпелем больше не будут приходить. Не нужно дрожать при мысли, что Хавергал обнаружит, кто такой Л. А. Бедоуз. Теперь уже все известно, хотя не исключено, что он придумает еще какую-нибудь пакость. Она потрясла Виолетту за локоть:

– Он уже уехал, Виолетта. Мы можем лечь спать.

Виолетта села, широко зевая:

– Как?! Ты говорила с ним?

– Да.

– Что он сказал?

– Что мы и ожидали. Но я вывела его на чистую воду. Мы поговорим об этом утром. Пойдем наверх. – Она убрала кочергу, закрыла окно, не зажигая света, и повела Виолетту наверх.

Летти ждала, что быстро уснет теперь, когда с Хавергалом все было решено. Жаль было, конечно, что двое ее знатных гостей не будут присутствовать ни на обеде, ни на балу. Они придали бы блеск и тому и другому. В одном Хавергал был прав. Она действительно с удовольствием его демонстрировала знакомым. Зато с каким удовольствием они теперь посплетничают о нем, когда весть о кокотках облетит округу.

В остальном все, что он сказал, была чушь. Подумать только, она не умеет радоваться жизни! Да она извлекает из узкого круга здешних знакомых столько удовольствия. Не всем же даны титул, богатство и весь Лондон, готовый пасть к ногам по первому знаку. Можно понять, что у молодого человека кружится от этого голова. Но это вовсе не оправдывает его беспутства.

Лорд Хавергал, направляясь в карете по темной безлюдной дороге в Ашфорд, был не столько зол, сколько сконфужен. Он решил не располагаться в той же гостинице, где был Краймонт. Не нужно было давать пищу кривотолкам. Лучше поселиться подальше от Черри и Ионы. Не следовало бросать тень на обитателей Лорел-холла.

Когда он остался один в снятом номере, было уже три часа, но сон не приходил. Оскорбления мисс Бедоуз кололи его, как шипы, а так как в них была большая доля правды, боль казалась совсем нестерпимой.

Конечно, она не должна была допрашивать его слуг, но было ужасно жаль, что он оставил о себе такое впечатление. Она еще, чего доброго, напишет отцу, а тот и так был зол за то, что сын промотал наследство дядюшки Юстаса.

Что можно было ожидать от простой провинциалки? Конечно, девицы легкого поведения ее шокировали. Он всегда старался вести себя достойно в отчем доме и хотел ту же репутацию обеспечить себе в Лорел-холле. Провались этот Краймонт. Никто не просил его приезжать, от него одни неприятности, с его вином и шлюхами. Если задуматься, то добрая половина вины за беспутную жизнь виконта лежала на нем. Но он порвет с Краймонтом.

«Вы пытаетесь растянуть период детства до старости. Ни чувства ответственности, ни заботы о будущем, о репутации собственной и своей семьи». Как часто отец читал ему нравоучения в этих же самых выражениях, но от постороннего человека, да еще женщины, он слышал их впервые, и это ему было небезразлично. К черту! Когда и прожигать жизнь, как не в молодости! Все так делают, а он еще молод. Хотя на мисс Бедоуз он смотрел как на даму в летах, а она его возраста – двадцать семь. Возможно, он действительно уже не молод для таких проделок, но он в любом случае на три года моложе Краймонта. Краймонт – неисправимый беспутник. И что его привязывает к герцогу? Во-первых, этого не одобряет отец. Кроме того, он все время попадает в неприятные переделки. Да, пожалуй, пришло время расстаться с Краймонтом. Последнее событие – как раз хороший повод. Краймонт знает, что он на него зол. Теперь не нужно спешить улаживать конфликт. Если продолжать проводить время с Краймонтом и его необузданными приятелями, можно наделать еще большие долги.

Если рассуждать здраво, нужно было бы остепениться, присмотреть себе жену. Сезон парада невест только начинается. Двадцать семь – как раз подходящий для этого возраст. Он не станет искать невесту среди своего окружения. Как все повесы, он предпочтет девушку с незапятнанной репутацией. Надо приглядеть кого-либо в спортивном клубе Олмэк. Там собирается лучшее общество. Если его, конечно, пустят. В прошлом сезоне вышло небольшое недоразумение с миссис Драмонд Барел – из-за карт – они играли тайно, а там это не разрешается. И опять всему виной был Краймонт. Но, может быть, леди Джерси замолвит за него слово.

Что до долгов, то на этот раз просить у отца бесполезно. Надо продать лошадей. Держать две пары – излишество. Можно вполне обойтись одним скакуном и одной лошадью для упряжки. Его породистые кони пойдут за хорошую сумму на аукционе. Если воздержаться от игорных клубов и от общества Краймонта, не придется обращаться к отцу за деньгами сверх обычного пособия.

Должно быть, любопытно будет начать экономить. Гардероб его в порядке, расходы по содержанию дома на Беркли-сквер, включая ежегодный бал, завершающий сезон, несет отец. Он также оплачивает ложу в Ковент Гарден, остальное – приглашения на балы, рауты и торжественные случаи – он волен их принять или отклонить. Если принять твердое решение вести скромный образ жизни, можно прожить совсем без расходов.

Да, конечно, он попробует. Прошлой ночью он рано лег, рано встал и прекрасно себя чувствовал. Как приятно просыпаться без головной боли, без ощущения сухости в горле и сосущего страха, не наделал ли ты ночью чего-нибудь непозволительного. Нужно полностью изменить режим: совершать утренние прогулки верхом в Роттен Роу, где обычно встречаешь всех молоденьких девушек, впервые начинающих выезжать в свет… После обеда – прогулки верхом в парке и визиты в общественные места. Вечером – приглашения в хорошие дома. Не будет ни времени, ни повода видеться с Краймонтом.

Жаль только, что мисс Бедоуз не узнает, что он начал новую жизнь…