Факультет Чар. ЧарФак

Глава 20. Оплата наличными

— ПОМОГИТЕ! — не в первый раз разорвал темноту отчаянный девичий крик, хриплый и срывающийся, он, как и все предыдущие, утонул в громких переливах электронной музыки, как маленький беспомощный пузырик в бурлящем котле жизни. Ведь прямо за глухой стеной этой комнаты царило веселье — лилось шампанское и беззаботный смех. Но это все лишь для избранных «сильных мира сего», тех, кто берет от жизни все, что хочет и кого хочет.

Девушка в разорванном и уже практически сорванном платье, безуспешно пыталась отбиться от сильных рук пристающего к ней парня. Он подкрался сзади, грубо схватил беднягу за талию и, плотно зажав ей рот ладонью, поволок по коридору в самую дальнюю безлюдную комнату, которая оказалась очередной гостиной с отполированными столиками и дорогой мягкой мебелью. Здесь, не включая свет, высокий парень принялся к ней нагло приставать, распускать руки и пытаться раздеть, а затем сделал все, чтобы повалить беднягу на небольшой кожаный диванчик. В кромешной темноте девушке удалось лишь различить некоторые черты стройного силуэта и пару раз ударить его ладонями по рукам, которые, видимо, регулярно проделывали подобное с другими несчастными официантками:

— Отпусти меня! Прошу! Умоляю! Не надо! Коста!

— Коста? — усмехаясь громким шепотом прямо ей ухо, переспросил хулиган. Музыка в соседнем холле гремела так, что парню приходилось постоянно наклоняться к девушке и практически кричать ей в лицо, обжигая ее бледные щеки своим горячим дыханием, да и вопли ее самой едва-едва были громче музыки. Черный силуэт, немого подумав, добавил, хватая ее за подбородок и разворачивая девчонку к себе лицом. — Ну и как же ты меня смогла рассмотреть?

— Никак! — всхлипывала несчастная девушка, пытаясь удержать на себе обрывки платья — некогда новенькой формы официантки, что он срывал с нее с громким треском, клок за клоком. Они беспощадно падали к ее трясущимся ногам. Парень, кажется, нисколько не страдал от отсутствия света и видел в темноте каждую деталь. Так нагло и вседозволенно мог вести себя только один человек в Академии, тот, кто навсегда сломал ее хрупкую жизнь. — Коста! Умоляю! Прекрати! Пожалуйста! Хватит!

— Расслабься, детка! Закрой глаза и наслаждайся процессом! — Самодовольно произнес он, в темноте снимая с себя не ясно какого цвета рубашку. От его горячей груди сразу стало на пару градусов теплее — казалось, что ад стал на несколько шагов ближе.

— Я не хочу! У меня есть парень! Я люблю только его!

— У тебя больше нет парня, дурочка! Он тебя продал за долги! — грубо отрезал черный силуэт, подталкивая девушку к дивану. — Ты не нужна ему! Он сегодня присоединился к моим вышибалам и показал свой хук справа!

— Как это… продал? Дани? — дрожащим голосом спросила девушка, бледнея как мел. Ее стройные худенькие ноги подкосились, мир и жизнь потеряли всякий смысл. — Он подрался?! Нет… он не мог! Я… не верю…

— Избил компьютерного задрота Тоби так, что тот свои очки проглотил! — ехидно засмеялся парень. — Все! Хватит ныть! Тебе необычайно повезло, что я сперва сам решил поразвлечься с тобой, мог бы и сразу дружкам такую сладкую конфетку отдать!

На пару долгих минут Дженни потеряла дар речи. Она и сама не слышала ничего, кроме гулких ударов ее уставшего, бьющегося в агонии сердца. Ее мучитель неправильно растолковал молчание своей жертвы, как немое согласие, отчаяние, безнадежность и покорность. Его пухлые горячие губы слились с ее дрожащими и солеными от слез.

— Ауч! Дура! Укусила! — взревел парень. Внезапно раздался громкий шлепок: он, не раздумывая, ударил ее по лицу. К счастью, не сильно, чтобы не пошла кровь и не запачкала диван с мягкими подушками. Он знал, как надо бить девушек, и использовал всю силу своего кулака лишь в драках с парнями. — Кусать меня вздумала, да?

— Отпусти! Ай! — только и успела вскрикнуть несчастная, как он с силой дернул ее за ее шикарную русую косу, да так резко, что из ее глаз полетели искры и с новой силой хлынули слезы.

— Не хотела по-хорошему стать моей, значит, будет грубо! — рявкнул он, хватая ее за сотрясающиеся в немом плаче плечи и швыряя на диванчик, как мягкую игрушку. — Тебе еще понравится! Спасибо скажешь! Просить будешь!

— Нет! Умоляю! — из последних сил всхлипнула девушка, но парень резко швырнул прямо ей в лицо мягкую подушку и расстегнул массивную пряжку кожаного ремня на своих дизайнерских джинсах. — Не на…!

По банальному совпадению, в этой же темной-темной гостиной, совсем недалеко от происходящего бесчинства — прямо за фанерной стеной-перегородкой, притаилась еще одна парочка.

— Тссс…! — прошептала девушка, прикладывая указательный палец к горячим губам ее ухажера, от которых за версту разило ментоловым пивом. — Слышишь стоны? Тут кто-то есть!

— Стоны говоришь? Ха! Значит, им очень хорошо! — шепотом произнес он ей на ухо, самодовольно улыбаясь. — Сейчас нам будет еще лучше! Обещаю! Помочь раздеться?

— Ай… прекрати! — она смущенно убрала его руку со своего плеча и попыталась отпрянуть назад, но он крепко схватил ее за талию. — Коста! Я так не могу! Мы же только что познакомились! Ты хоть помнишь мое имя?

— Помню, Лиза, помню, — прошептал он, разворачивая девушку спиной к небольшому кожаному диванчику. — И потому хочу узнать тебя получше!

— Коста! Зачем ты так спешишь? Пойдем танцевать?

В голосе девушки все отчетливее звучали ноты паники. Да, ей, как и сотням остальных студенток, безумно нравился Константин Блэкстоун. Лиза и пришла на эту вечеринку только ради него, надела свое неприлично короткое плотно облегающее зеленое платье под цвет глаз, туфли на самом высоком каблуке и сделала самый броский боевой макияж. Девушка набралась смелости, подошла к лучшему другу Косты и дрожащим голосом попросила, чтобы он их познакомил. И, на удивление, парень согласился — высокий статный юноша с длинными светлыми волосами, классически уложенными назад гелем, велел девушке ждать в коридоре, а сам куда-то отлучился. Не прошло и пяти минут, как чьи-то большие теплые ладони крепко легли поверх красивых глаз девушки так плотно, что она не могла ничего разглядеть. Сквозь его длинные, слегка худощавые пальцы почти не проходил свет.

— Мой приятель мне только что сообщил, что ты по мне соскучилась, — сладко прошептал ей на ухо таинственный незнакомец. — Как тебя зовут, рыжая?

— Лиза…ой! Куда ты меня ведешь, Коста? — громко хихикая, выпалила девушка, тогда как парень резко и плотно прислонился к ее спине своей широкой твердой грудью и быстро куда-то повел смущенную девчонку, плотно зажимая ее глаза ладонями.

Так они и очутились в этой пустой гостиной абсолютно одни в кромешной темноте — парень не стал включать свет. На вопрос взволнованной Лизы: «Почему?», быстро ответил, что «так же гораздо интереснее!».

Поэтому сейчас во мраке девушка изо всех сил пыталась рассмотреть его лицо, быстро скользила руками по волосам — густым и щедро смазанным ароматным дорогим гелем.

— Ой! Зачем ты так спешишь? — вскрикнула Лиза, хватая его за руки, которые, не теряя времени, едва девушка отвлеклась на его волосы, мигом очутились под ее короткой юбкой. — Хватит!

Но он был упрям и напорист, так что узкая юбка ее нового платья быстро разошлась по швам. В этот же самый момент из-за фанерной стены тоже раздавались звуки борьбы и всхлипывания, но уже никто не обращал на них внимания.

— Ты… ты же ведь даже не хочешь видеть моего лица, да? — в панике прошептала Лиза, слезы навернулись на ее глаза. Мысленно она себя проклинала. Как же можно было оказаться такой глупой дурой?! Позволить самому опасному и отвязному хулигану Академии увести себя в самую дальнюю и безлюдную комнату. Естественно, что он теперь считает ее наивной простушкой и просто воспользуется всего один раз в качестве подстилки.

И тут в ее рыжую растрепанную голову пришла отличная идея, девушка робко решила использовать свой последний шанс.

— Коста? Я хочу видеть твое лицо, когда целую! — взмолилась она. — Пожалуйста!

— А чего так не ясно что ли? По ощущениям? — буркнул он и тут же попытался ее поцеловать, но девушка быстро отвернулась и упершись руками в его твердую грудь, попыталась оттолкнуть.

— Эй! Хватит ломаться! — недовольно повысил он голос — свой хриплый бас, и грубо толкнул ее на мягкий диванчик. — Какая тебе разница-то? Не все ли равно? Закрой глаза и представь на моем месте хоть Гарри Стайлса!

Я не могла больше терпеть этот беспредел — вот так вот просто стоять под своей мантией-невидимкой и смотреть, как двое охамевших дружков Косты не только притворяются им, но и издеваются над знакомыми мне девчонками. Я очутилась в этой темной гостиной сразу же после того, как, стоя на площадке среди камней, накинула на себя свою белую мантию мага и подумала, что хорошо бы проверить, как дела у Дженни, девушки Даниэля, которую так нагло и жестоко обманули подельники Косты. И я снова очутилась не в том месте не в то время — в самом пекле ада, который устроили для девчонок эти отвязные козлы.

Но в этот раз я, наученная прежним горьким опытом вмешательства в разборки, оказалась гораздо умнее — я решила предварительно остановить время, засунув холодный кристалл Ледяного Джека между стрелками моих стареньких часов. Оглушающая музыка, отчаянные крики и звуки борьбы мигом стихли, кристалл принялся быстро таять, он и так уже был раза в два меньше, чем прежде. Я не стала включать свет — зачем терять лишние минуты и искать выключатель? Я и так прекрасно могла все разглядеть в темноте и заметила гораздо больше того, что совершенно не хотелось видеть. И тут же захотелось развидеть…!

Сначала я при помощи своей мантии-портала «телепортировала» по очереди несчастных Дженни и свою хоть и наивную, но хорошую соседку Лизу в безопасное многолюдное место. Обе перепуганные, в разорванных платьях, на некогда красивых лицах виднелись черные дорожки от потекшей туши и алые пятна размазанной помады. Я отправила девчонок в главный многолюдный зал — именно там, под быстрые ритмы современной музыки, в жарких танцах хаотично двигались молодые горячие тела, отчего сейчас, остановленные временем, они все застыли в самых нелепых позах. Я бережно усадила каждую из девушек на аккуратные мягкие диванчики, что стояли подальше от танцпола и бара, и — самое главное — от ярких всепроникающих глаз прожекторов. Девчонкам сейчас не до лишнего внимания! Им просто нужно прийти в себя! Когда каждая из них очнется, то поймет, что произошло нечто очень странное, мистическое и из ряда он выходящее — чья-то неведомая сильная рука вытащила каждую из жуткой бездны в самый последний момент. Но им, конечно же, так же, как и Даниэлю, шокированному моим внезапным исчезновением, никто и никогда не поверит!

Разобравшись с несчастными жертвами, я вернулась в темную гостиную к их полураздетым и разгоряченным мучителям, которые валялись на диванчиках в самых нелепых развратных позах. На Дженни напал рыжий Дилан, козел уже подмял под себя девушку и расстегнул ширинку своих узких черных джинсов, тех самых, которые ранее треснули по швам на заднице. Из прорехи были видны черные боксеры и мочалкой торчал рыже-серый хвост гиены.

На Лизе же почти оказался тот самый противный белобрысый Доминик, что уже дважды пытался подстрелить меня в номере из табельного оружия своего дяди. Он вообще был без джинсов, и, естественно, тоже с хвостом, чем-то напоминающим волчий, только более облезлый и маленький.

Я тут же вспомнила фразу дяди Доминика, брошенную невзначай, когда тот требовал у директрисы Академии предъявить ему хвост и, видимо, показал свой со словами: «Мы, тролли-шакалы, всегда живем большой семьей. Обидишь одного — загрызет вся стая!»

Так, значит, Доминик и есть тот самый светленький худощавый тролль из мира за зеркалом? Тот, с мордой шакала, злобными бегающими глазками грязно-серого цвета тающего льда, писклявым лающим голосом и вечно поджатым облысевшим хвостом. Настоящий шакал с подлыми проделками и гнилым характером! Это точно он! Ведь, согласно причудливым традициям волшебного мира за зеркалом, где имена сокращаются с конца, его имя и составляют последние три буквы от Доминика — «Ник».

А рыжий и жестокий Дилан — это тот самый придурочный хохочущий тролль с ушастой мордой гиены и непропорциональным телом, покрытым жидким рыжим мехом с черными пятнами. Тот самый, что пнул несчастного Дина. Точно! Его и зовут в мире за зеркалом «Ланс», последний слог его имени «Дилан» с приписанной нудной и шипящей с-с-с.

Оба парня были в черной одежде, прятали свои наглые рожи в глубоких капюшонах и кепках и полностью копировали стиль Константина Блэкстоуна. Но зачем? Чтобы все злодеяния списать на него? Знает ли об этом сам Коста? Вообще, где он сейчас? Нужно будет срочно найти его на вечеринке! Может быть, этот парень всего лишь притворяется «плохим мальчиком»? Он заставляет своих мерзких дружков выполнять свою грязную работу за себя, а потом просто берет и присваивает себе их злодеяния. Но зачем? Для поддержания своей черной репутации? Чтобы все вокруг боялись и разбегались с его пути?

С кривой усмешкой на лице, с помощью своего белого плаща я телепортировала шакала Доминика поближе к его дружку-гиене Дилану, уложив их прямо в жаркие объятия друг друга на один диванчик. Естественно, что я сохранила все страстные позы горячих парней и не стала натягивать обратно их джинсы. Когда время снова пойдет, этих жгучих жеребцов ждет огромный сюрприз!

Что ж, развлекайтесь, мальчики!

Я тихонько прикрыла дверь в темную гостиную с обратной стороны, накрылась с головой своей мантией-невидимкой и достала холодный, уже порядком растаявший кристалл Ледяного Джека, что был все эти тринадцать минут плотно засунут между массивными стрелками моих старых наручных часов.

— А-А-А-А-АЙ-А-А-О-О-Ы-Ы-А-А-А-А!

Звуки, которые донеслись из комнаты, были настолько оглушительными, истеричными и нечленораздельными, что я даже боялась представить, что же там может происходить.

— Ви-и-и-и-и-и-у! Откуда ты взялся? — визжал Доминик, как шакал, которого кастрируют. — Мои бубенчики! Ви-и-и-и-и-и-у!

— Ях-х-о-о-и-и-хи-хи-хи! В рот тебе ноги! Че надо? — рычал Дилан вперемешку с гиеновым истерическим хохотом. А все потому, что гиены не лают, как все нормальные из семейства псовых, а смеются, как идиоты из семейства сумасшедших. — Убери ЭТО от моего носа! И-хи-хи-хи!

Дальше эти двое, не решаясь уступить друг другу, утопая в угрозах и проклятиях, стали драться, отвешивая щедрые звонкие подзатыльники, царапаясь, кусаясь и визжа так, будто пытались достать друг у друга гланды через задницу. Я стояла у двери, невидимая под своим плащом и согнувшаяся пополам от дикого хохота, который, в отличие от воплей внутри, еще могла кое-как заглушить вновь раздавшаяся с танцпола громкая музыка. В свое оправдание я хочу заметить, что я так долго стояла у двери не с целью позлорадствовать и посмеяться над шокированными парнями, а в надежде, что на вопли дерущихся все-таки прибежит их грозный хозяин — Коста. Теперь, кажется, мне нужно не только поцеловать парня, но и попытаться стянуть с него штаны, дабы посмотреть есть ли у него тролличий хвост или нет?

Спорю на пять золотых лепреконовских монет, что есть! Длинный, белый и пушистый, как у того противнейшего тролля-песца с разноцветными глазами. Его приспешниками были Ник и Ланс, которыми он неустанно помыкал, заставляя выполнять свои гнусные поручения. Отличная компания — гиена, шакал и во главе — песец. Точно, Константин! Только вот согласно всем правилам образования имени, того песца должны были звать «Тин», а не «Дори». Хотя, может быть, в волшебном мире тоже можно купить красивое имя за золото, как блатной номер телефона за дополнительную плату?

БАБАХ!

Внезапно мой звонкий задорный смех был прерван сильным ударом по лбу — дверь в комнату с парой дерущихся парней неожиданно резко открылась, что-то небольшое и светлое проскользнуло мимо моих ног. И когда я, тихо выругавшись, устремила свой негодующий взгляд на дверь, та уже резко захлопнулась, едва не прищемив мой любопытный нос. Последнее, что я увидела, была массивная широкая спина какого-то парня в темной куртке — он быстро щелкнул несколькими выключателями и в тот же миг темная гостиная оказалась залита белым, очень ярким светом.

— Черт! Парни! Вы чего?! Совсем страх потеряли, да? — раздраженно и громко спросил низкий, но довольно знакомый голос. Нет, к моему величайшему разочарованию это был не Константин. — Вы че, не такие, как все?

— Блин! Тэдди! Нет! Ты не так понял! — проскулил Доминик, словно избитый напуганный шакал. — Он просто держит меня за хвост!

— Это все этот олух! Привязал свой хвост к моей заднице! — заверещал Дилан, и тут же заржал, как гиена, которой прищемили оба уха. — И-и-и-иха! Получи по морде! И-хи-хи-хи!

— Чьи это джинсы раскачиваются на люстре, а? — сердито спрашивал Тэдди, сейчас его голос звучал настолько серьезно и авторитетно, что я бы могла запросто спутать его с самим Костой. — Черт! Парни! Зачем вы связали свои хвосты?!

Я невольно фыркнула — ну наконец-то они втроем сообразили, что к чему. И да — это все подстроила я, просто не устояла перед таким соблазном и связала хвост шакала и гиены, как пару разноцветных шнурков, чтобы их подлые хозяева могли подольше насладиться компанией друг друга. Наверное, в этой пресловутой гостиной есть еще несколько входов, иначе как такой массивный неповоротливый Тэдди смог туда так незаметно попасть?

— Почему вы голые? Барахтаетесь на диване? Че происходит-то? — продолжал задавать одни и те же вопросы Тэдди.

Вдруг я услышала в комнате знакомый щелчок и тут же вспомнила, что именно с таким звуком высовывается острое лезвие отличного швейцарского складного ножа. Должно быть, он сейчас заблестел в руках у Тэдди, который вместе с ним и направился к визжащим от ужаса парням. — Сейчас я разрежу этот тупой узел из ваших хвостов! Поворачивайте сюда свои задницы!

Я бы с удовольствием послушала все их бессвязные оправдания и тупые отмазки, а так же дикий от ужаса ор, но в этот момент с противоположной стороны, прямо из зала, где я оставила несчастных растерзанных Лизу и Дженни, послышался звук битой посуды и вопли.

— Да как ты смеешь мне такое говорить, после того, как сам меня продал? — в сердцах кричала Дженни, захлебываясь в эмоциях и рыданиях.

Сквозь низкие глухие басы музыки пробился сначала громкий звук пощечины, а затем отчаянный охрипший голос Даниэля:

— Так… ты… ты и правда здесь парней развлекаешь? Джен, как же ты могла оказаться такой… такой…

Я не расслышала, кем именно он обозвал свою любимую девушку, потому что снова укуталась в свой плащ и… перенеслась прямо за спину разгоряченного Дани, который еле держался на ногах от усталости и переживаемого стресса. Одной рукой парень опирался на спинку барного стула, другой — растирал щеку, на которой жарким огнем пылал ярко-красный отпечаток ладони девушки.

— Не подходи ко мне! Ты теперь один из них! — кричала Дженни, прикрываясь полами своей разорванной юбки и в ужасе пятясь назад. С растрепанными русыми волосами, изорванной одеждой и размазанной косметикой, она очень походила на девушку легкого поведения, застуканную в неловкий момент. Однако Дани выглядел не лучше: в драной форме баристы, с разбитым лицом — он решил не тратить время на переодевание и умывание, и потому сейчас выглядел, как настоящий хулиган после уличной драки. Его даже родная Дженни не могла узнать — перед ней словно стоял другой человек, постаревший сразу на десяток лет, глаза были насквозь пропитаны болью и безумием. — Как ты мог? Как ты вообще можешь избивать всех подряд?!

— Так же, как и ты спать с ними! — рыча, процедил сквозь зубы Даниэль.

— Придурок! Ненавижу тебя! — залилась слезами Дженни. — Уходи с моих глаз! Ты мне всю жизнь испортил!

— Тупая шкура! — буркнул Дани, держа в карманах кулаки, сжатые так плотно, что его пальцы побелели от напряжения, а обкусанные ногти до крови впились в ладони. — Вали на фиг из моей жизни!

— Так! Заткнитесь оба сейчас же! — выпалила я, вставая между ними — буквально тридцать секунд назад я вытащила из лацкана своего костюма золотую брошку хамелеона и снова обернулась сама в себя. Затем я довольно резко от переполнявших меня эмоций скинула свой плащ-невидимку, появившись прямо в центре нескольких пересекающихся ярких лучей лазера. Может быть, меня кто и заметил на вечеринке, но только не эти двое. Они бы так и продолжали наносить сами себе смертельные раны своими ядовитыми словами, если бы я просто не встала между ними и не схватила за руки с криком:

— Идиоты! Вы прошли пол-ада друг для друга! Так сделайте же чертов последний шаг!

— Тони! Не вмешивайся! — первым обрел дар речи Даниэль. Он тяжело дышал, словно после самого долгого и тяжелого марафона в его жизни, и в изнеможении закрыл глаза. — Замолчи!

— Сам заткнись! — кричала я, поворачиваясь к обалдевшему Дани с уже широко распахнутыми и круглыми от шока глазами, блестящими от слез. — Ты что, не видишь, что ее одежда изорвана, а лицо опухло от слез?! Да ее чуть не изнасиловали, пока ты валялся без сознания избитый!

— О Господи! Это правда? — в ужасе закричала Дженни, закрывая рот ладонями. Одновременно с ней орал и Дани, еле шевеля своими опухшими разбитыми губами:

— Кто это сделал, Джен? Я убью его к черту! Я убью их всех!

— Нужно срочно скорую! Врача! — голосила Дженни, совершенно не замечая, ни что говорит ее парень, ни как она оказалась в его хоть и поздних, но крепких и долгожданных объятиях.

И пусть у обоих распухшие лица были залиты слезами, дыхание сбито, а тела дрожали так, будто их непрерывно било высоковольтным электричеством, но они были снова вместе, снова единым целым.

— Отлично! Пусть хоть кто-то будет счастлив в нашем проклятом мире! — облегченно вздохнула я и набросила на себя мантию-невидимку, чтобы исчезнуть так же резко, как и появилась. Собственно, это не обязательно было делать — для двоих счастливых я уже давно исчезла, впрочем, как и весь остальной мир.

Так, теперь мне предстояло самое главное и неприятное — найти на этой вечеринке Косту!

Спрятавшись под своим плащом, я вернула золотую брошь-хамелеона на ее законное место — под лацкан темного пиджака и снова превратилась в молодого и статного хозяина вечеринки. Так мне удалось абсолютно незаметно и безнаказанно стянуть и съесть не только несколько кусков пиццы, выпить пару стаканов апельсинового сока, но и огромный капучино, а к нему дюжину канапешек с шоколадными пирожными.

Набродившись вдоволь среди танцующих и веселящихся молодых и горячих студентов нашей Академии, я, наконец-то, совсем потеряла страх и совесть — уж очень хотелось найти главного плохиша на этом празднике жизни!

Этаж за этажом, холл за холлом, я добралась до огромного крытого бассейна с подсветкой, полного разноцветной пены и беззаботно плескающихся под музыку отдыхающих. В его центре чинно возвышался огромный надувной круг в виде единорога, чей золотой рог доставал практически до потолка. Почему? Да потому что ни один бассейн без таких плавучих надувных игрушек не обходится!

По всему периметру протянулась бесконечная светящаяся барная стойка, заставленная всевозможными напитками, а в самом далеком углу притаился вход в ВИП-комнату отдыха. Я остановилась перед закрытой высокой дубовой дверью, сняла с себя мантию-невидимку, оставив лежать ее белым плащом на моих, то есть широких плечах Косты, и твердо ухватила массивную бронзовую ручку с впечатанным гербом нашей Академии. Именно там сейчас собралась лучшая и самая «драгоценная» часть нашей «золотой молодежи». Косты среди них точно не было, я вот уже минут десять прислушивалась к разговорам и разочарованным громким жалобам девчонок о том, как они сейчас хотели бы увидеть его — причину их броских макияжей и коротких юбок. По разнородным визгам, хлопанью и крикам, я так и не была уверена, что именно происходило в этой комнате для избранных. Туда вот уже пятнадцать минут как никто не заходил и оттуда не выходил, так что у меня совсем не было шанса незаметно проникнуть внутрь невидимой вслед за вошедшим и совершенно не оставалось выбора…

Три… два… один!

Я нажала на ручку и слегка приоткрыла дверь, которая, кажется, не смазывалась еще с самой постройки корпуса и предательски заскрипела так громко, что все, кто был внутри, тут же уставились на меня, потеряв дар речи и открыв рот.

— Косточка! Кос-та-а! — оглушил меня восторженно-приторный вопль роскошной блондинки, которая вылетела неизвестно откуда в очень откровенном ярко-розовом бикини, которое в придачу еще и светилось в полумраке. Тонкая мягкая материя, дразня всех парней вокруг, была завязана впереди на робкий бантик, который выглядел весьма непрочным и при каждом повороте девушки грозился развязаться и оставить красотку абсолютно топлес на радость мужской половине всех присутствующих, и на зависть — женской. Длинные, тонкие, но необычайно крепкие, как лианы, руки девушки моментально обвились петлей вокруг моей хлипкой, ой, то есть весьма прочной шеи Константина. — Иди-и скорее ко мне, красавчик!

На моей несчастной шее висела, между прочим, самая горячая, стильная и популярная девушка нашей Академии — Стейси Грин, она в этом семестре прибыла к нам аж из далекой Австралии. Но от всех этих фактов моей несчастной шее не становилось легче.

— Ты специально ждал меня под дверью, зайчик? — слащаво протянула она, практически задушив в своих объятиях. — Так хочешь меня поцеловать, да?

— ПОМОГИТЕ! — кричал мой отчаянный взгляд. К такому повороту событий жизнь меня явно не готовила. — Как же сложно оказалось играть роль Косты! Бедный парень терпит такое на каждом повороте и каждый день…

Я уже практически потеряла сознание от удушья и острой нехватки кислорода из-за ее супермодных, супердорогих и суперсильных духов, которые она разбрызгала в суперобъемах во все свои суперщели и мегавыпуклости. К моему величайшему ужасу, ее огромные, как две толстые параллельные сарделины, все в блестящей ярко-розовой помаде губы, сложились бантиком и потянулись к моему лицу.

Разношерстная толпа на заднем фоне принялась неумолимо скандировать: — Целуй! Целуй! Целуй! Целуй!

И тут до меня наконец дошел смысл и весь ужас происходящего. Так они же играют в бутылочку, и сейчас оказался как раз ход Стейси! Причиной всех моих страданий оказалась большая зеленая бутылка из-под какого-то элитного заморского сидра. Сейчас она неподвижно лежала на отполированной до блеска поверхности изящного кофейного столика — одного из тех, на которые крутые ребята в фильмах кладут свои начищенные ботинки. Длинное и узкое темно-зеленое горлышко, словно дуло пистолета, безжалостно указывало прямо на меня. Проклятье! Угораздило же меня войти в такой момент! Это болваны играют в бутылочку, которая только что указала на дверь!

И тут — о, ужас — Стейси все-таки решила меня немедленно поцеловать и сделать это прямо в губы — долго и тщательно! В самый последний момент мне удалось кое-как увернуться и весь «поцелуй» обрушился, как цунами, на мое ухо, которое тут же заложило ее липкой суперстойкой помадой от кутюр, пахнущей земляникой.

Закипая от моей полнейшей безучастности и оскорбленная отсутствием у меня должного энтузиазма, блондинка в гневе ослабила хватку своих рук, кислород наконец-то наполнил мои легкие.

— Почему же ты так плохо целуешься, зайчик? Ай-яй-яй! — просюсюкала девушка, очевидно намереваясь дать мне еще одну попытку.

— Потому что он — не я! — раздался за моей спиной знакомый с хрипотцой голос, от которого по коже побежали мурашки. Это мог быть только настоящий Константин Блэкстоун, появившийся, как обычно, в самый неподходящий для меня момент.

Однако, не успела я прийти в себя, как раздался звонкий шлепок, мой мир покачнулся, а правая щека вспыхнула огнем. Стейси только что отвесила мне самую мощную из своих фирменных пощечин! Затем последовала ультразвуковая атака — девушка широко открыла рот, как на приеме у стоматолога, и завизжала, будто сирена, оповещавшая о начале атомной бомбардировки. Ситуация была крайне серьезная!

Она стояла в своем розовом бикини и вертела головой, переводя озлобленный взгляд своих густо накрашенных карих глаз с меня на настоящего Блэкстоуна-младшего.

«А тому ли я дала?» — у девушек это, видите ли, это очень серьезный вопрос.

— Ты, вообще, что такое? — серьезно спросил Коста, грозно сверкая своими темно-зелеными глазами в мою сторону.